Читать книгу: «История бродяги. Отложенное раскаяние», страница 2
Второй месяц Дергачев проводил в светлой палате, привычно сверля глазами белые стены. Он не до конца понимал, что от него хотели доктора, каждый день навещавшие его и скрупулезно набирающие в разные пробирки его биологические образцы. Никаких таблеток и уколов Дергачев не получал, а ежедневные посещения наводили на него тоску. Она, конечно, ничем не напоминала ту, что жила теперь в его сердце и никуда не хотела покидать свое надежное пристанище. Дергачев видел сны про побережье и ученого. Теперь это были вполне обычные здоровые сны, но всякий раз, просыпаясь, Дергачев утирал худой ладонью мокрые глаза. От врачей не укрылось его мрачное состояние, и они с новой силой принимались исследовать, набирать и анализировать. По их заключениям, он был совершенно здоров психически, но они почему-то не торопились провожать его за порог.
Однажды Дергачев отчаянно пообещал сам себе, что обязательно расскажет следователю о совершенном преступлении, только бы увидеть наяву хоть разок своего Тихона. От его клятв веяло откровенным безумием, но ведь и находился он в дурке, так что все в норме, так думал Дергачев, оставаясь в крепком уме и здравой памяти. Утром нового дня он поднялся с кровати и, плеснув себе в лицо ледяной воды, уселся обратно в ожидании ночи, когда в коридоре раздались чьи-то шаги. Они не были похожи на привычные докторские, эти отличались уверенностью и молодостью, и наверняка принадлежали каким-нибудь практикантам, с горечью подумал Дергачев, и его сердце заколотилось от непонятного предчувствия. Он легко сообразил, что возле его двери шаги остановились, а их обладатель сейчас внимательно изучает его унылое пристанище, однако бомж не торопился уточнять, кем были его нынешние гости, продолжая сверлить взглядом стену напротив. Любопытные глаза не отрываясь рассматривали его тощую фигурку, и бомж изо всех сил пытался удержать в себе отрешенное равнодушие, с которым обычно встречал всех своих посетителей. Равнодушие растворялось, сменяясь щемящей жалостью, вечной его спутницей последние три месяца. Наконец, не справившись, Дергачев поднял голову на дверь и едва сдержал изумленный возглас. На него из-за двери смотрели те самые незабытые глаза, которые он сам закрыл дрожащими пальцами три месяца назад на побережье. Собрав все свое самообладание, он снова отвернулся и сделал вид, что ничего не произошло. Он не хотел оставаться в клинике навечно и поэтому изо всех сил старался выглядеть обычным.
«Что с ним делать? – донесся до него приглушенный голос доктора, который советовался с пришедшим новым доктором. Очевидно, неумеха заведующий пригласил очередного специалиста, а теперь ждет от него решений и советов.
«Отпустите его домой,» – произнес в ответ знакомый голос и сердце Дергачева рванулось к горлу. – он здоров, нечего его мучить.»
«Вы так считаете? – изумленно переспросил доктор, – но вы не психиатр, откуда вам это знать?»
«Тогда вы тоже не психиатр, раз позволяете усомниться словам специалиста, который уже сказал вам, что он здоров. Отпустите его. Где он живет?»
Голоса стали удаляться, а несчастный Дергачев пытался удержать в памяти ласковые глаза и мягкий голос, впервые по-настоящему напомнивший ему тот, другой, незабытый и навсегда исчезнувший.
Глава 4.
Я осознавал, что так разговаривать с руководителем, пусть и маленькой, но все же клиники, было некорректно, однако неожиданность ситуации выбила меня из привычного спокойного состояния. Я никак не ожидал увидеть своего несостоявшегося убийцу в стенах столичной психушки, поэтому немного не справился с охватившими меня эмоциями. В первую очередь, меня смутило свое собственное отношение к человеку, сидящему сейчас в закрытой палате и привычно рассматривающего стены. Вместо ожидаемой злости, ненависти или других похожих эмоций, меня охватило небывалое чувство жалости к нему и желание вытянуть из этого скорбного места. Что мне с ним делать дальше, я пока придумать не мог, но то, что больше никаких своих сомнительных экспериментов я ставить не стану, это было, несомненно. Я уговорил потрясенного моей реакцией доктора, познакомить меня с историей болезни этого странного пациента. То, что этим пациентов был мой знакомый, дважды покушавшейся на мою жизнь, я понятно, говорить не стал, объяснив свой интерес чистой наукой.
«Меня заинтересовал этот случай, как фармацевта, – примирительно произнес я, открывая толстые папки, – я собираюсь обеспечивать вас лекарствами, а значит я разбираюсь в теории. К счастью, моя практика ограничивается только лишь тестированием химических препаратов»
Моя располагающая интонация и не сходящая с лица дружеская улыбка немного усыпили бдительность местного начальства и тот нехотя принялся рассказывать мне о методах и процедурах, проводимых с пациентом, при этом не сводя с меня настороженных глаз. Из его невнятного рассказа я уловил только одно: пациент не слишком нуждается в лечении, поскольку точного диагноза не имеет.
«Для чего вы держите его здесь? – поинтересовался я. – он здоров и только занимает место.»
Эскулап что-то неразборчиво пробормотал и потянул на себя густо исписанные листы с анамнезом.
Уладив вопросы с договором, я решил еще раз наведаться в клинику и поговорить с бродягой. Теперь, когда я знал, что он жив, моя уверенность в принятых раньше решениях значительно поубавилась. Все же он был пациентом психиатрической клиники, хоть и без определенного диагноза. Мне по-прежнему хотелось помочь ему, но для этого я должен был быть полностью уверен в его адекватности.
На следующий день я, оставив аптеку на своего заместителя, снова отправился на Старостроительную улицу. В голове я подыскивал слова для приветствия, но все они казались мне неуместными.
«Привет, Женька, я живой!»? Или «Я вернулся, Женя…»?
Эти фразы больше напоминали реплики вернувшихся с войны героев победителей, а не воскресших жертв неудачных покушений. В конце концов, ситуация сама подскажет, какую фразу предпочтительнее будет озвучить при свидании. Так решил я, подъезжая к знакомым воротам.
«Вы большой оригинал, Тихон Филиппович! – вместо приветствия заявил заведующий, протягивая мне руку. – на черта вам сдался этот ненормальный? Пойдемте, обед должен закончится с минуты на минуту, впрочем, этот деятель так мало ест, что я подумываю снять его с баланса. Надо сказать, в отличие от остальных, он очень чистоплотный. Посещает душ ежедневно и застилает кровать. Абсолютно не понимаю, зачем его тут держат…»
Меня очень удивили слова заведующего. Разве не в его компетенции решить, выписывать ли больного или нет. На мой вопрос доктор только махнул рукой и открыл дверь «тихого» отделения.
Палата, где лечили Дергачева, располагалась в середине недлинного коридора, однако этот путь показался мне бесконечным. Я желал поскорее покончить со всем этим, увидевшись наконец со своим наваждением. Доктор долго возился с ключами, отыскивая нужный и раздражающе медленно вставляя его в замочную скважину. Когда же спустя вечность дверь распахнулась, то я с удивлением обнаружил, что палата пуста. Койка, на которой спал Дергачев, смята, а окно распахнуто настежь. Осознав масштабы скандала, доктор смешно взмахнул руками и бестолково заметался по невеликому пространству опустевшей палаты. Он то и дело бросал на меня вопросительные взгляды, видимо ожидая оглашения моей версии случившегося. Я хранил напряженное молчание, думая о своем. Я слишком погорячился, посчитав бродягу беспомощным инвалидом, не способным решить свои проблемы самостоятельно. Похоже, в моей помощи он нуждался меньше всего. Вежливо попрощавшись с взъерошенным заведующим, я оставил его отыскивать пропажу и объясняться с начальством, а сам направился к выходу.
По дороге к аптеке я вдруг подумал, что бомж удрал не случайно. Вчера он наверняка узнал меня, встретившись со мной глазами в зарешеченном окошке и сделал свои выводы. Бродяжье прошлое сделало его осторожным, он решил не рисковать, и сейчас сложно было спрогнозировать его дальнейшее поведение. Я вспомнил слова Иннокентия о том, что случившееся однажды может повториться снова и мое сердце тоскливо заныло. Внезапно я передумал возвращаться на рабочее место, и повернул домой, все равно от меня сейчас не было никакого толку как от руководителя. Настя не обратила внимания на мое подавленное состояние, ее только обрадовало мое раннее возвращение, и она потянула меня гулять. Я кое как отбрыкался от настойчивой подруги и достал из кухонного пенала бутылку коньяка. Анастасия что-то говорила мне, и в ее интонации я уловил слезливые ноты, но я привычно отключил звук, заглатывая алкоголь прямо из горла. Когда бутылка опустела, я рухнул на пол и обведя глазами расплывающиеся предметы, сообщил своей милой, что охота продолжается. Она ничего не поняла, недовольно фыркнула и скрылась в гостиной. Некоторое время она чем-то шуршала на письменном столе, после чего заметно повеселевшая снова показалась в дверях. Я переставал внятно соображать и только тупо следил за ее перемещениями по квартире. Наконец она присела рядом со мной и протянула мне какие-то распечатанные листочки.
«Что это? – нашел я в себе способность произнести короткую фразу»
«Это то, что ты давно обещал сделать для меня, – ласково улыбнулась подруга и вложила в мою руку шариковую ручку. – ты обещал…»
Я забыл даже то, что говорил минуту назад, а то, что я обещал когда-то Насте и вовсе начисто вылетело из моей головы. Я пьяно кивнул и откинулся на стену.
Настя снова подсунула мне листочки и прошептала на ухо: «Обещания нужно выполнять, любимый…»
После этого в моей голове образовалась небывалая легкость, и я провалился в сон.
Мое возвращение к реальности сопровождалось беспощадно гудящей головой и оглушающей тишиной, навалившейся сразу со всех сторон. В первую минуту я решил, что оглох, но прислушавшись, сумел различить какие-то звуки, очень напоминающие жужжание комаров. Собрав остатки сил, я со скрипом поднялся и поплелся в кухню за водой. Оказавшись возле мойки я только что сообразил, что до сих пор не слышал Настиного щебета, с которого обычно начинался любой день.
«Милая! – прохрипел я и про себя усмехнулся. На месте Насти я не стал бы отзываться на такой страстный призыв. Настя тоже решила не отзываться из чего я сделал вывод, что милой наверно нет дома. Подставив голову под ледяную воду, я немного пришел в себя и обрел способность оценивать действительность. Когда мои глаза привыкли к яркому свету, я заметил лежащие на столе листочки, аккуратно облаченные в прозрачную папку. Я наугад вытянул один из них и не с первого раза прочел, что отныне моя квартира является собственностью гражданки Урбановой Анастасии Вячеславовны, полученная ею в результате подписания сторонами акта дарения. Далее следовали десять пунктов, которые я читать не стал, поскольку меня больше насторожили печати и подписи, облепившие бланк государственного образца.
«Классная шутка, Настя! – прохрипел я снова и обретя небывалые сверх способности передвигаться, принялся искать приколистку по квартире.
Глава 5.
Та странная встреча через окошко больничной двери никак не выходила из головы бомжа. Возможно в нем говорило чувство вины, и он неосознанно хотел видеть Тихона в совершенно посторонних людях, однако воскрешая в памяти тот краткий эпизод, Дергачев убедил себя, что ученый жив и теперь ищет его. Бродяга сомневался, что, отыскав своего недоубийцу, Тихон просто протянет ему руку и дружески прижмет к сердцу, поэтому решение о побеге возникло само собой. На окнах палаты красовались тяжелые кованые решетки, но Дергачеву не составило труда взломать несложный замок и дождавшись подходящего момента, навсегда распрощаться с убогим пристанищем. Оказавшись на улице, Женька запоздало подумал, что зря не обзавелся какой-нибудь одеждой и обувью, поскольку его нынешнее обличье легко привлечет внимание любого, способного видеть. Сейчас на Дергачеве были надеты выцветшие от частых стирок больничные штаны, цвет которых он затруднялся определить, и растянутая футболка мутно -синего цвета. Обувь у него отобрали при оформлении, а его деньги и документы хранились сейчас где-то в архиве учреждения. На какой-то миг бомж пожалел о внезапном порыве снова стать бродягой, но менять ничего не стал, не будет же он лезть обратно в палату и дожидаться, когда на него нацепят наручники, обвинив в покушении.
В больничном саду не было никого, кто бы обратил внимание на растерянного лохматого человека, озиравшегося в поисках выхода в цивилизацию. Наконец, определившись с направлением, Дергачев быстрым шагом преодолел запущенную территорию и очутился возле резных ворот, распахнутых настежь. Рядом с ними стояла припаркованная прямо на газоне дорогая черная иномарка, ассоциирующаяся с масштабными проверками и государственными комиссиями. Обогнув страшную машину, Женька не спеша направился вдоль неширокой асфальтированной дорожки, ведущей на магистраль. Чем он будет заниматься в столице и как попадет обратно на побережье, Женька не имел ни малейшего представления. Сейчас он отчаянно жалел о своих необдуманных проделках, призванных навсегда избавить его от раскаяния. Время лечит, не зря же люди веками озвучивали эту истину, думал бомж, бездумно шлепая босыми ногами по пыльному асфальту. Внезапно он подумал, что было бы неплохо выбрать себе более неприметную дорожку, и снова за озирался по сторонам. Кожа, некрасиво стянутая на горле и имеющая вид широкого неровного шрама, больно тянула и в который раз напоминала о чрезмерной эмоциональности несчастного совестливого бродяги. Ему на глаза попалась невзрачная аллейка с разросшимися кустами и полным отсутствием скамеек. То, что надо, подумал Дергачев и свернул с проспекта. Аллейка скоро кончилась и привела его к очередной магистрали. В столице подобные бесцельные прогулки удавались бомжу значительно легче, поскольку действительно не имели цели. Он устало брел вдоль мало оживленной трассы и гнал от себя мысли о предстоящей ночи, о том, что теперь у него нет даже документов и что все, от чего он так старательно открещивался, заиграло сейчас для него новыми красками. Когда силы окончательно оставили Дергачева, он свернул в какой-то дворик и тяжело опустился на скамейку возле подъезда. Бодрая пенсионерка бдительно оглядела странного прохожего и скрылась в дверях подъезда, то и дело оглядываясь и что-то бормоча себе под нос. «Сейчас она поднимется к себе в квартиру, разогреет ужин и обязательно позвонит своей соседке, рассказать про то, сколько маргиналов развелось нынче, и что раньше все было по-другому. – думал Женька, без интереса рассматривая облупившиеся ступени крыльца. Наступала ночь и ему пора было подумать, где ее провести и не попасть на глаза стражам порядка.
«Эй, парень! – раздалось за спиной бомжа, и он нервно вздрогнул. Обернувшись, он увидел стоящего в шаге от него приземистого мужика, держащего в руках металлическую конструкцию.
«Помоги, а? – попросил мужик, протягивая Дергачеву свою ношу»
«Чем помочь? – равнодушно поинтересовался Женька, скользнув взглядом по собеседнику»
«Подержи слегка, мне тут откусить немного надо, самому неловко…– мужик продолжал тянуть железку, рассматривая при этом бродягу. – а ты чего такой, жена выгнала?»
Женька неопределенно хмыкнул:
«Выгнала, сказала, что прирежет, если еще раз увидит»
«Сурово, – оценил мужик, – ты не расстраивайся, это она любя. Они всегда так, сначала гонят и грозят расправой, а после ищут и в любви клянутся. У меня такая же. Твоя-то долго, видать, не канителилась. Так босиком и выгнала?»
«Так босиком и выгнала, – не стал спорить Дергачев и снова замолчал, пресекая новые попытки мужика пофилософствовать о межличностных отношениях. Собеседник понял намеки и потянул Женьку в гараж, который оказался доверху забит инструментами и хитрыми устройствами, и был совершенно неспособен выполнять свое прямое назначение.
«Машину я продал, – объяснил словоохотливый жилец, – жрет много, а бензин сейчас сам знаешь, кусается… у тебя есть машина?»
Женька помотал головой и уцепился в железку, напоминая о цели своего визита. Мужик достал круглую пилу и приказал Дергачеву держать крепче железную конструкцию. Когда нужные детали были откушены, а гараж пополнился новым хламом, общительный владелец снова принялся забрасывать Женьку вопросами. Видимо ему нечасто приходилось встречать таких тихих и скромных соседей, каким он посчитал Женьку.
«Ты к жене то не собираешься возвращаться, так? – уточнил он, роясь на полках, – а раз так, вот тебе обувка. Нельзя по улице босиком разгуливать, сейчас по ночам патрули дежурят, мигом заметут. Держи!»
Женька увидел перед собой пару изрядно стоптанных башмаков, непонятной модели, и с благодарностью принял подарок, поскольку босые ноги ломило от долгой ходьбы.
Покинув добродушного гараже владельца, Женька снова побрел по улице в поисках ночлега. Там, на побережье, этот вопрос решился бы за минуту, но в столице Дергачев старался не привлекать к себе лишнего к себе внимания и не решался даже присесть на парковую скамейку. К тому же он то и дело прислушивался к внешним звукам, опасаясь, что воскресший Тихон отправит за ним погоню. От волнения Дергачев не сразу сообразил, что не так-то просто отыскать в огромном городе человека без документов и постоянной прописки. При мысли о прописке Женька грустно вздохнул. Наконец перед ним замаячили стены какого-то предприятия, явно прекратившего свое существование. Об этом красноречиво свидетельствовали разбитые стекла окон и полное отсутствие дверей. «Подходящее место для ночлега,»– мелькнула в голове здравая мысль и Дергачев шагнул на территорию заброшенного завода.
Там, в разрушенных корпусах еще сохранились кое где признаки некогда бурной производственной деятельности. То тут то там громоздились разлохмаченные тюки не то с готовой продукцией, не то с отходами производства, сейчас сложно было определить в слежавшихся пластах их практическое назначение. На один из таких тюков влез Дергачев и покрутившись на его жесткой поверхности приготовился заснуть. Внезапно до его слуха донеслось невнятное гудение, отдаленно напоминающее звук голосов. В первую минуту Женька решил, что может заброшка не такая уж и заброшенная, и где-то в соседних корпусах заработали какие-то механизмы, однако прислушавшись, понял, что ошибся. Гудение оказалось действительно голосами, но о чем они говорили разобрать не удавалось. Они то приближались, то снова исчезали и становились практически неслышными и Дергачеву начинало казаться, что голоса ушли. Но спустя некоторое время они возвращались обратно и однажды зазвучали вполне отчетливо. Дергачев присмотрелся и различил в сумраке их обладателей. Ими были трое молодых парней весьма специфической наружности. Таких Женька часто видел на побережье летом, когда наступал сезон отдыха. В это время на побережье стекались всевозможные торчки, с мутными глазами и замедленными движениями. У появившихся на территории заброшенного завода движения были уверенные, но что-то подсказало Дергачеву, что и они не против выпасть на время из реальности. Прислушавшись к разговору, Женька понял, что не ошибся, парни и в самом деле были связаны с наркотой, но исходя из их реплик, препараты они распространяли, причем делали это давно и судя по их свободному статусу, делали успешно. Внезапно один из троих замолчал и настороженно повел головой вокруг. Он явно почувствовал присутствие постороннего, и Женька мгновенно прикинул, сможет ли справиться с тощими наркоманами. По всему выходило, что он сделает это без труда, но Дергачеву отчаянно не хотелось оказываться в эпицентре событий. Он не стал прятаться, но и к знакомству не спешил, встретившись взглядом с наблюдательным парнем. Тот внимательно смотрел на бомжа и о чем-то размышлял, от усилий шевеля губами. Наконец, приняв какое-то решение, он озвучил:
«Ты кто такой? – глухо поинтересовался он, делая знак подельникам»
«Женя. – просто ответил Дергачев, не придумав, что еще можно было добавить к резюме.»
«Все слышал? – решил не тянуть время парень»
«Нет, – честно ответил Женька, забыв упомянуть, что и без подробностей понял, о чем шла речь в беседе.»
«Ну нет так нет, – послушно согласился парень и помолчав добавил. – заработать хочешь?»
Дергачеву показалось странным такое мгновенное доверие, но деньги ему действительно были нужны и отказываться он не стал.
«Спустись сюда, – попросил парень и дождавшись, пока Дергачев окажется внизу, представился. – я Стас, а этих тебе знать без надобности. Ну так как, согласен?»
Стас по-деловому осмотрел Дергачева и кивнул своим собственным мыслям, видимо разглядев в Женьке достойного компаньона.
«Согласен, – отозвался Дергачев. – что я должен делать?»
«Передать кое-что одному человеку, – уверенно проговорил главарь банды наркоманов. – приходи завтра сюда же в это время. Не опаздывай и старайся не тащить за собой приятелей»
Проговорив это, Стас и его команда мгновенно растворились в полумраке заводского цеха, оставив Дергачева обдумывать услышанное. Если это ловушка, думал он, ворочаясь с боку на бок, то она не имеет смысла, а если реальная возможность заработать, то странно, что они доверили миссию первому встречному. Сомнения не давали Дергачеву заснуть и несмотря на пару бессонных ночей и длительные прогулки по Москве, он продолжал до рассвета гонять мысли, рассматривая потолочные балки над головой. С первыми лучами солнца в Женьке проснулся лютый голод. Он вспомнил, как живя на побережье мог не жрать трое суток и чувствовать себя вполне бодро, но видимо столичная аура по-особому действовала на его загадочный организм. Придя к таким выводам, Дергачев вылез на свет и покрутил головой в поисках дальнейших своих действий. Ничего путного на ум не приходило и Дергачев вернулся на слежавшиеся тюки. Денег у него с собой не было и на что покупать еду, он не имел представления. Внезапно он вспомнил вчерашний разговор и снова сомнения резво подняли голову. По мнению Дергачева, можно было рискнуть, тем более других вариантов заработка Дергачев пока не придумал. До самой темноты он просидел в цеху, прислушиваясь к уличным звукам, слабо доносящимся до него. Не услышав ничего подозрительного, Женька постепенно погружался в состояние легкой дремоты, которая очень скоро превратилась в крепкий здоровый сон.
Из состояния забытья его выдернули все те же голоса, раздавшиеся в нескольких шагах от бродяги. Он вскочил на ноги и тут же уперся взглядом в знакомую троицу, возглавляемую неведомым Стасом. Стас тоже быстро узнал Дергачева и подойдя вплотную, негромко произнес: «Привет, Женя. Готов?»
Женька кивнул, от внезапно охватившего волнения забыв все слова. Стас без лишних разговоров протянул ему маленький сверток и наклонившись к самому уху Женьки, быстро проговорил адрес, обдав бродягу сладковатым запахом. Дергачев сдержал отвращение и развернувшись направился было к выходу, но у самой двери остановился и уточнил: «А деньги?»
Стас хмыкнул и снова негромко пробормотал, не меняя интонации: «Завтра в это же время.» после чего растворился в пространстве вместе со своей неизменной группой поддержки. Дергачев повертел в руках бумажный пакетик, туго обмотанный целлофаном и спрятал его в карман. Он совершенно не знал город и где находиться улица Пушкина, куда отправлял его Стас, не мог себе даже вообразить. Об этом моменте он не подумал, соглашаясь на столь опасные задания. Он вообще впервые сталкивался с таким видом подработки, всегда считая себя слишком законопослушным гражданином, чтобы соглашаться на подобное. Однако, высокие задачи требуют решительных мер, так кажется говорил его давний босс, ныне отдыхающий на нарах. Гаденький голосок в голове Дергачева услужливо напомнил, что отдыхает любезный Антон Кириллович как раз по причине особой любви к легкой наживе, путем распространения все тех же кодеиносодоржащих препаратов. Отогнав несвоевременные сомнения, Дергачев как мог убедил себя, что задача не сдохнуть с голоду достаточна высока, чтобы рискнуть на решительные меры и стараясь не отпускать далеко эту мысль, направился на улицу. В условиях современного мира, имея всего лишь мобильный телефон, отыскать любой адрес не являлось огромной проблемой, однако именно этого был лишен несчастный бомж. Все его немудреные пожитки, включая телефон, растворились без следа и Дергачеву приходилось начинать все с начала. На улице висели ранние сумерки, а на то, чтобы отыскать нужный адрес, а потом найти нужного человека, требовалось время, которое Дергачев решил попусту не терять. Внимательно двигаясь вдоль высоких зданий, он присматривался к редким табличкам, указывающим название улиц, но ни одна из них не была улицей Пушкина. Наконец, набравшись храбрости, Женька подошел к пожилому пенсионеру, не спеша прогуливающемуся вдоль оживленной магистрали.
«Не подскажете, как добраться до улицы Пушкина, – собрав свое природное обаяние, произнес Женька»
«Подскажу, молодой человек, – охотно отозвался старик и судя по его настрою, подсказывать он решил долго и обстоятельно»
Женька терпеливо выслушал подробную и ненужную информацию о почти всех улицах города и видах транспорта, курсирующих по столице. Когда дед принялся рассказывать о социальных автобусах по третьему кругу, Дергачев вежливо вклинился: «А улица Пушкина, где она?» Оказалось, что нужный адрес находиться на другом конце столицы, и чтобы туда попасть, Женьке придется воспользоваться тремя видами транспорта, включая метро. От подобной перспективы у бродяги закружилась голова. Он третий день ничего не ел, поэтому предстоящий путь казался ему непреодолимым. Выяснив точный маршрут, Дергачев отправился на Пушкина пешком, поскольку средств на транспорт не имел. Несколько раз за время пути Дергачев ловил себя на неотвязном желании выкинуть свою ношу в канаву и отправиться обратно на заброшку, но вовремя останавливался и продолжал свою опасную прогулку. Наконец, спустя целую вечность перед ним показались указанные разговорчивым дедом ориентиры. Поблуждав еще немного, Женька увидел здание, куда ему предстояло отнести пакет. Когда до поставленной цели оставались считанные шаги, Дергачева одолели сомнения. Кем был тот человек, который ждал его сейчас? И снова мысль о подставе и ловушке появилась в гудящей Женькиной голове. Совсем переставая соображать от внезапно охватившей его усталости, он махнул на все рукой и открыл дверь подъезда. Нужная ему квартира находилась на втором этаже и имела все признаки квартиры- притона. Обсыпавшаяся краска и криво нацарапанный мелом номер, а также выбитый замок только усиливали нерадостное впечатление. Женька глубоко вздохнул и нажал на сожженную кнопку звонка. Заливистая трель пронеслась по квартире и вызвала на порог ее хозяина. Им оказался Стас, пять часов назад отправивший Дергачева в сомнительное путешествие. Увидев знакомое лицо, Женька вздохнул и устало привалился к косяку. Теперь мысль о ловушке и подставе растворилась и смешалась с другой, о собственном тугоумии и исключительной везучести. Стас же, наоборот, увидев на пороге Дергачева, расплылся в беззубой улыбке и втянул своего позднего гостя внутрь пустой хаты.
«Молодец! – глухо похвалил он бомжа и протянул ему смятую купюру достоинством в пятьсот рублей. – завтра на заброшке скажу другой адрес. Можешь быть свободен.»
Женька удержал себя от желания хорошенько врезать тощему негодяю и развернувшись, молча пошлепал обратно. Сейчас, по крайней мере, он мог воспользоваться общественным транспортом. На оставшиеся от поездки деньги он купил себе какой-то еды и отправился на заброшку. Когда он, усевшись на тюки, достал свой ужин, новая мысль мелькнула в его голове. Порывшись в карманах, он вытащил из их недр тот самый пакетик, оказавшийся ничем иным, как обычной куклой, состоящей из не слишком чистой муки. В бешенстве зашвырнув пакет в стену, Женька запихал в рот купленную еду и устало отвалился на спину.
«Нашли пацана! – злобно думал он, – посмеяться решили, больные ублюдки!» В таком же ключе Дергачев долго еще спрягал своих обидчиков, пока наконец, его злоба не исчезла совсем и уступила место здоровому сну.
К его удивлению, следующим вечером троица снова появилась в заброшенном цеху. В этот раз Стас более приветливо протянул руку Женьке и так же не меняя интонации, глухо пробормотал: «Не обижайся, брат. Это была необходимая проверка. Ты ее прошел и теперь тебе можно доверить кое-что посерьезней.»
Стас протянул Женьке обычный цветной пакет с красивой коробкой внутри и прошептал на ухо уже другой адрес.
«Не спрашивай никого о дороге. Включи навигатор, Женя! – строго напутствовал тощий ублюдок, и как в первый раз растворился в темноте.
Бродяга не успел поведать Стасу об отсутствии навигатора, но понимая всю серьезность момента, решил справиться собственными силами. В этот раз нужная улица оказалась немного поближе и была Женьке знакома по прошлым его блужданиям. Не потратив и пары часов, Дергачев топтался возле какой-то чрезмерно пафосной квартиры, где даже на лестничной площадке был сделан дорогущий евроремонт. Нажав на звонок, Женька привычно представил, кого увидит на пороге сейчас. Он не сильно удивился бы, если на пороге оказался бы все тот же Стас, однако в этот раз он ошибся и вместо Стаса дверь открыла высокая хрупкая дамочка с чересчур ярким макияжем. Она без разговоров втянула бомжа в прихожую и уставилась на него разукрашенными глазами.
Женька протянул ей свою ношу, загримированную под коробку конфет и развернулся к выходу. Дамочка молча взяла подарок и фыркнув что-то в спину бомжу, захлопнула за ним дверь. Уже оказавшись на улице, Женька подумал о том, что Стас все же сильно рискует, разнося подарки по адресам. Меня могут легко вычислить, думал он, спускаясь к метро, и тогда служба доставки может накрыться медным тазом, не говоря уже о источнике поставок. Странно все это.
За выполненное задание Дергачев получил довольно приличную сумму и указание больше не появляться в заброшках в течение месяца или двух. Пересчитав наличные, Женька решил, что вполне может себе позволить пожить где-нибудь еще, и даже больше, чем пару месяцев.
Покинув старый завод, Дергачев первым делом обзавелся нормальной одеждой. Теперь он мало чем отличался от остальных москвичей и больше не смущался своего невзрачного обличия. Оставалось самое главное, определиться с ночлегом. Промышленных заброшенных зон по Москве оказалось не так много, а те что удалось отыскать Дергачеву, были населены другими маргиналами, которые не пожелали делить теплые закутки с новым соседом. Женька провел пару ночей в городском парке, прикинувшись поздним гулякой и даже вздремнул на лавке в самом дальнем углу, заросшим неухоженными кустами. В какой-то момент ему пришла в голову идея возвратиться обратно на побережье, но легкие деньги вскружили голову и Дергачев решил, что еще поработает курьером пару раз, после чего навсегда завяжет с криминалом. Летние ночи позволяли проводить время на свежем воздухе, и Женька во всю пользовался этим преимуществом.
