Отзывы на книгу «Популярная музыка из Виттулы», страница 3

Время три часа ночи. Окутанная зимней мглой, Паяла хранила безмолвие. Мы пробирались домой, снежная пыль хрустела под нашими ногами, чуть слышно гудели фонари. Вбирая грудью морозный воздух, мы чутко вслушивались в предрассветную тишину. Кончики пальцев в рукавицах саднили от острых струн. – Эх, податься бы куда-нибудь, - подумал Ниила вслух, - куда бы свалить? – В Стокгольм! - предложил Эркки. – В Америку! - воскликнул Хольгери. – В Китай! - сказал я. - Когда-нибудь я все равно увижу Китай. Тишина стоял необыкновенная. Словно паяльцы замерзли, все как один. Ни одной машины. Весь поселок, да что там! - весь мир лежал недвижим. В живых остались только мы - четверка горячих сердец в самом глухом закутке свирепой тайги. Мы встали на главной паяльской развилке, между хозяйственной лавкой и киоском. Нас одолело сомнение, будто чуяли мы, что пришли. Завертелись, нерешительно глядя во все стороны. Пойдешь на запад - попадешь в Кируну. На юг - в Стокгольм. На восток - в Эвертурнео и Финляндию. Четвертая дорога ведет вниз, на лед Турнеэльвен. Потом, словно сговорившись, выходим на середину дороги, ложимся на перекрестке, прямо посреди пути. Растягиваемся на спине, глядим на ночные звезды. Машин не слышно, все тихо. Лежим плечо к плечу и дышим в пространство. Чувствуем, как ледяной холод сковывает зад, лопатки. И, наконец, покой, мы закрываем глаза.

Когда книга ОЧЕНЬ понравилась, все мысли, эмоции и ощущения плавают внутри меня, как в герметичном сосуде, который я боюсь расплескать. Читала, и было то смешно, то грустно. Сопереживание, причасность к происходящему. Сейчас осталось чувство необыкновенной теплоты и счастья, что попалась мне на читательском пути такая книжка.

Я как-будто вправду перенеслась в забытый Богом и людьми уголок, селение Паялу на финско-шведской границе, на заболоченной пустоши, где за последними домами темная тайга. Жили там люди простые, малость неграмотные, далекие культурным новинкам, суеверные и работящие. Все, чем мы богаты - это туча мошкары, вычурная турнедальская брань и коммунисты. Дети духовного дефицита, не умели вести себя за столом и толкать речи, паковать подарки и даже на местном радио боялись заказывать музыку.

Повествование ведется от лица подростка, коренного жителя Паялы, как все они, крепко сбитого, коренастого, с вечными ссадинами на руках. Вот в такой глуши, на похоронах бабушки, дальний родственник дарит мальчишке Пластинку, которая меняет его жизнь, и жизнь его близкого друга. Это записи "Битлз", которые просто взорвали ребятам мозг обещанием перемен и какой-то чужой, страшной, но яркой и привлекательной жизни. И теперь идеей фикс для главного героя и его друзей стало научиться играть на гитаре и организовать группу. Смех сквозь слезы - их первая гитара-самоделка, вырезанная из куска дерева, с которой они прыгали по сараю и подвывали непонятные слова из песен пластинки. Рокенрол мьюсик! Иф ю вона лаф визми!

В книге много специфического, простецкого, но смешного на мой взгляд юмора - то финские мужики после обильного праздника пошли в бане попариться, то в литрбол играют, то свадьба, то именины с сочным финским колоритом. Вообщем, с этой книгой точно не соскучишься! (если не испугают крепкие словечки и описания, как пукают и рыгают финские парни)

Есть и немного то ли мистических видений, то ли юношеских фантазий, ну а как же без них, когда вокруг такие глухие леса! Вот такая необычная, интересная книга, которую я советую на осенне-зимнюю погоду, развеять печаль-тоску и бессолнечную хандру.

"Популярная музыка из Виттулы" Микаэля Ниеми - это такой пацанский роман взросления с флером магического реализма. Насколько далек от меня оказался магический реализм испаноговорящих писателей, настолько же зашел шведский, удивительно.

Герой-рассказчик Маттиас вспоминает свои детские и отроческие годы, прошедшие в местечке с поэтичным названием Виттулаянка (буквально "сучье болото"). Это все та же Паяла, где происходит действие другого романа Ниеми "Сварить медведя", только Паяла середины двадцатого века, шведская глубинка, в которой люди живут обычной жизнью: пытаются прокормить свои семьи, выясняют отношения, празднуют дни рожденья и свадьбы, конечно, пьют - как без этого? Алкогольные возлияния тут описаны смачно, один только чемпионат по литроболу среди местной молодежи чего стоит. Вообще, роман богат на смачные описания всяких физиологических проявлений, так что если вас такое напрягает, будьте осторожны. Маттиас и его друзья тоже живут обычной жизнью: ходят в школу, участвуют в разборках подростковых "бригад", мечтают о девчонках... а еще они сколотили свою рок-группу, наслушавшись Элвиса и "битлов". Музыка, вообще любое творчество в их среде считается кнапсу - то есть "бабским делом", недостойным настоящего мужика (как много дел, оказывается, недостойно настоящего мужика!).

Оно конечно, рок играют по большей части мужики. Агрессивная музыка с ярко выраженным мужским характером. Любой сторонний с ходу скажет, что рок – никакое не кнапсу. На это можно возразить, что бренчание на гитаре всяко нельзя назвать настоящим трудом. День на лесоповале – и музыкант будет писать кровью. Вокал тоже не мужское занятие – по крайней мере, не для паяльского мужика и не на трезвую голову. И уж тем более петь на английском – жидковат этот язык против стальных финских скул.

"Что ж, мы были кнапсу. Ведь бросить музыку мы не могли", - резюмирует Маттиас. И парни играют свою "рок-н-ролл мьюзик" на школьных концертах, неумело, но с душой.

Вот, пришла вам присоветовать ещё одну дурную книгу, над которой, надо отметить, хихикала всю дорогу. Да что там я, даже Григорий Перель еле сдерживался от смеха. В книге много юмора и юмор этот такой, шведский, специфичный, отдающий самогоном.

О чём книга? Формально это рассказ о детстве автора в захолустной шведской деревне. Но это именно формально. Книга не похожа ни на какие другие книги этого жанра.

А ещё Ниеми изумительно передает атмосферу - он ее просто оживляет. И вот перед вами шведско-финский север. Суровый и глухой. Не окультуренный и не цивилизованный. Тут люди живут ещё какими-то своими легендами, рассказанными из поколения в поколение. Но к музыке, да и к творчеству в целом, относятся плохо.

Дело в том, что слово «творчество» в Турнедалене равнозначно искусству выживания. Здесь уважают, нет, даже обожают лесоруба, если у него заглох мотор и он сумел протащиться девять километров на своем снегоходе на смеси валерьянки с самогоном, молодца — он сумел провезти годовой запас сигарет через финскую границу в гробу с родным братом (брат-то, все одно, помер), вдову, которая провезла контрабандой целого коня, разрезала его на кусочки, да так искусно, что сыновья смогли провезти его через таможню в Швецию в кульках на велосипедном руле, а потом сшили — конь ожил и его продали с хорошей корыстью.

Язык грубоват, но нет ощущения тупой грубости. Да, и ругаются, и матерятся, но как-то основательно, по скандинавски.

Я вообще-то не люблю романы о взрослении, но этот невероятно понравился.

Тем, кто прислушивается к отзывам Анастасии Завозовой

Перевод этой книги на русский — один из лучших, которые я встречала. Руслан Косынкин, вы по-прежнему мой кумир навеки. Это трогательная, живая, по-скандинавски телесная и угловатая история взросления двух мальчишек в шведской деревне на самой границе с Финляндией. Дело происходит в 70-х, глушь, драки на кулаках, мужики в сауне, самый большой праздник — пожрать оленины на свадьбе. И тут парни открывают для себя битлов и Элвиса, и их на этой музыкальной гормонально заряженной волне выносит в большой взрослый мир. Я редко проявляю эмоции во время чтения, но помню, что смеялась и плакала в голос над этой книжкой. Мы жили с подругой в общежитии, нам было самим лет по 20, и мы ночью зачитывали друг другу куски так, что сами были живой иллюстрацией происходящего в ней.

Если есть какая-нибудь организация по укреплению отношений между Швецией, Финляндией и Россией, то она должна взять книгу Ниеми на знамя и популяризировать изо всех сил, потому что никогда я не чувствовала такого родства с другим народом, как при прочтении «Популярной музыки из Виттулы». «Баня, водка, гармонь и лосось». Вычеркните гармонь и поставьте рок-н-ролл, который шаровой молнией прокатился по планете, и вы получите общее представление о книге. Хотя нет, не получите. Она, конечно, живее, ярче, сочнее, наваристее и забористее.

И первое, что хочется сделать по прочтении, это спеть осанну переводчику. Я наслышана, что переводчики делятся на два непримиримых стана – тех, кто позволяет себе вольные интерпретации авторского слова и тех, кто фанатично следует букве оригинального текста. Руслан Косынкин сделал то, за что первые его должны вознести, а вторые заклеймить – он перевел книгу так, что она стала на сто процентов русской. И это, потрясающий эффект. Очень хочется найти человека, который мог бы прочитать ее и на шведском, и на русском, и дать ответ насколько эти текст похожи по духу.

А еще это очень мальчикОвая книга. Она терпко пахнет раздевалкой спортивного клуба и говорит на том особенном языке, который редко выходит из бань, охотничьих домиков, строек и посиделок на рыбалке. И дело не в его грубости или вульгарности, нет, дело в его закрытости от тех, кто по высокомерной уверенности носителей этого языка, недостоин быть частью этого сообщества. И то, что Ниеми и Косынкин вдруг заговорили на нем в публичном пространстве, дает уникальную возможность заглянуть в этот странный для меня маскулинный мирок и узнать «из чего же, из чего же, из чего же, сделаны наши мальчишки?»

Книга очень физиологична, телесна, материальна (прямо скажем, она противопоказана тем, кто считает, что принцессы не какают) и тем неожиданнее смотрятся прорастающие сквозь плотное тело реальности истории в духе магического реализма. Первый раз это происходит незаметно, автор умудрился обдурить меня в первой главе, рассказав, как малолетний герой с другом чуть не улетели в Китай, это только потом я «догнала», что это был первый росток сюра, который потом во всю развернется в котле школьного склада или в истории призрака бабушки, которая, вопреки мнению одного всем известного человека, обретя хер так и не стала дедушкой.

Я часто видела в отзывах, что кому-то эти сюрреалистичный вставки показались неуместными, мне же они «зашли» как родные, как будто и не было другого варианта прожить этот текст без них.

Здесь очень много простого и грубого, но порой очень меткого юмора. Много жизни такой, какая она есть, без литературных экивоков и эвфемизмов. Не знаю, как жители российского глубинки средней полосы, но для сибиряков, знакомых с местной деревенской жизнью, как мне кажется эта книга станет фантастически узнаваемой, понятной и близкой.

Среди всех гиперболизированных и любовно выписанных сцен деревенской жизни - от свадьбы и дележки наследства до соревнований по распитию браги и стычек клан на клан - прячется история одной маленькой, но очень искренней рок-н-ролл мьюсик-группы. Им кажется, что теперь они прославятся и смогут доехать до Стокгольма, Америки и Китая. Им кажется, что восторженный рев толпы доносится аж до церкви, хотя из инструментов - лишь фанерная гитара с резинками вместо струн. И хотя всего этого на самом деле не было, это осталось самым теплым воспоминанием для них - и для меня. Я тоже помню тот ледоход, Ниила. Вот где рок-н-ролл!

мне кажется, вам должна понравиться эта книга, если:

* вы неровно дышите к скандинавскому северу, где холодина, северное сияние, сауна, глушь, комарьё, большие семьи, самогонка рекой. да и мордобой нередок;

* если тоскуете по детству и ранней юности, но вспоминаете их без излишней приторности, а скорее со смесью тепла и ужаса, нежности и боли;

* если вам не претит натурализм) и уж тем более если вы не ханжа.

я лично хохотала иногда в голос. и несмотря на то, что вот прям любимой я эту книгу не назову, она классная) и особенно убойный у нее пролог. с восхождением на Тибет

отдельно отмечу замечательную работу переводчика Руслана Косынкина, я оригинальный шведский текст оценить, увы, не могу, но стиль на всем протяжении романа выдержан безукоризненно)

Несмотря на то, что я нежно люблю Финляндию и примерно так же недолюбливаю Швецию (да простят меня ее поклонники), книгу шведского писателя с финской фамилией о шведской же деревушке читать было удивительно сладко и приятно. В ней та самая суровая северная красота, по-видимому, универсальная, - и в конце концов я махнула рукой. Какая разница, где это на карте? Тем более что, вследствие географического положения, жители Паялы сами затрудняются с самоидентификафией.

Со временем мы поняли, что на самом деле мы живем не в Швеции. Наш край затесался в ее состав по чистой случайности. (...) Мы говорили с финским акцентом по-шведски, хотя не были финнами. Мы говорили со шведским акцентом по-фински, хотя не были шведами. Мы были никем.

В условиях национальной маргинальности, да еще в небольшом поселении, жизнь естественно опирается на традиции, порой чисто местного характера. Например: не пристало настоящему мужику быть кнапсу, "бабой", или заниматься бабской работой.

Есть занятия бабские по природе — мужику их надобно чураться. Мужик не должен менять занавески, вязать, ткать ковры, доить, поливать цветы и тому подобное. Другие дела, напротив, истинно мужские — валить деревья, бить лося, рубить избы, сплавлять лес, махаться на танцплощадках. Испокон веков мир состоял из двух половин, и каждая из них четко знала свое дело. И на тебе — явилось благополучие. Как снег на голову, свалились сотни дел и делишек, которые неведомо куда приткнуть. А так как понятие кнапсу формировалось на протяжении веков — в глубине народного подсознания, то как тут успеть с определениями? В каких-то областях все ясно. Положим, моторы — это дело мужское. (...) Но как тогда быть со швейной машинкой? Может ли мужик взбивать сливки электромиксером? Доить корову электродоилкой? Вынимать белье из стиральной машины? Может ли настоящий мужик пылесосить свою машину, не уронив свое достоинство? Вот вам вопросы, над которыми стоит подумать.

И вот в этом мире рождается, взрослеет и мужает главный герой. Школу оставим девчонкам - какая там школа, если есть кое-что получше - школа жизни? Первый друг, первая драка и первая разбитая губа, махачи "стенка на стенку", первая выпитая украдкой рюмка, первая мастурбация, жеваный табак, первая взрослая сауна как обряд посвящения, подработка ради карманных денег, первая девчонка. И она, "роскн ролл музис": "Битлз", Пресли, Хендрикс, - каким-то чудом заглянувшая в маленькую северную деревушку, берущая в плен раз и навсегда и развращающая неокрепшие умы. Которая, наверное, все-таки немного кнапсу. Музыка, услышав которую хоть однажды, сложно остаться прежним.

SIC! Если вы прочитали пролог и вас не впечатлили злоключения автора (перебесившегося, в общем-то, мужика) на ледяной вершине, - не читайте. Дальше будет не то чтобы хуже - просто так же.

Мир детства Микаэля Ниеми, равно как и его книга, пронизаны сочной, живописной образностью. Но эта образность - суровая, мужская, напитанная неласковой северной природой. Вот как, например, выглядит типичная турнедальская свадьба.

Свадьбу играли во время каникул в середине лета, и родительский дом наводнили многочисленные родичи. Мне почти стукнуло тринадцать, и потому меня впервые посадили за один стол со взрослыми. Стена из молчаливых мужиков — плечо к плечу, а среди них, точно цветы из скалы, пробивались их прекрасные финские жены. По обычаю никто из наших родственников не проронил ни слова. Все ждали угощения.

Это прекрасно. Хотя описание свадьбы - отдельная песня. Все настолько канонично, настолько расписано по ролям и репликам, что непременно вспоминается "Калевала" или, скажем, "Эдда". Родичи жениха хвалят свой род (мы-де, если конь охромал, руками протащим телегу, а коня на плечи усадим), родичи невесты в том сомневаются, все поголовно хвалят яства и беленькую, а теща сетует, что вовек не видала таких малоежек - ну-ка, жениху и в постели силенок не хватит? А ритуальные прения? Точь-в-точь как в древних эпосах. Кстати, названия глав а-ля краткий пересказ тоже намекают.

Вот такой он, суровый мужской мир: музыка входит в тебя, "как член, изливаясь красным семенем"; земелька расщедривается на урожай уродливой моркови, похожей на мужской срам; а ручьи весной, подобно кровяным струйкам, поят тело узника-реки и заставляют ее сердце биться вновь. Прямолинейный и прекрасный. Жизненный. И по-своему уютный. Иногда я очень скучаю по этому миру, где за внешними жесткостью и пошлостью скрывается честность с собой и окружающими. Слишком много полутонов вокруг. Здесь вспоминается еще один близкий по духу персонаж с Севера, считавший флирт и стремление понравиться "нечестными" и говоривший: "У меня дома, высоко в горах, болтовня - всего лишь пустая трата кислорода". Хотя я бы в таком мире не выжила. Не хватит выносливости.

А мир глазами мужчины - нечто совершенно особенное. И взгляд "с другой стороны" тоже есть в этой книге, образный и доходчивый. Не знаю, насколько роман Микаэля Ниеми похож на учебник, но после него многое понятно - из того, что словами не передашь. И хочется восхищаться мужчинами еще больше, как Вишневский восхищается женщинами. Ну или как-то так.

P.S. Книга очень зацепила, а фильм ей в подметки не годится. Слишком современный, слишком модный. Не надо так.

В народе наш район называют Виттулаянккой, что можно перевести как “Сучье болото”.

читать однозначно: любителям скандинавов, когда осмысляешь прочитанное еще долгое время противопоказания: неале к описанию деревенской жизни вкратце: шведско-финская турнедальская глушь, конец шестидесятых, внезапно рок-н-ролл, который сносит крышу деревенским парням. новые горизонты, взросление, мечты, конфликты, переосмысление на фоне снега и музыки. автобиографично.

Турнедален преображался у меня на глазах. По всей округе вдруг натянулись невидимые жгуты, вдоль и поперек склеившие людей. Крепкая, вездесущая паутина ненависти, похоти, страхов, памяти. Четырехмерная сеть – ее липкие нити тянулись в прошлое, уходили в будущее, спускались под землю к мертвецам, поднимались в небеса к еще не рожденным детям, ее силовое поле накрыло и меня, хотел я того или нет.

развернуто: в первый момент после прочтения – книжка ни о чем. через пару недель вдруг вспыхнуло в голове, что моя первоначальная критика, что книжка абсолютно не о музыке и вводит в заблуждение своим названием, неверна и поспешна. напиши я отзыв сразу после прочтения, я бы скорее всего разнесла ее в пух и прах, потому что это, собственно, не мое, и я ждала какого-то взрыва. но, как оказалось, ей надо было только отложиться в голове, спроцессироваться. так что если она не пойдет сначала или вызовет отторжение, покажется неинтересной, ни о чем, без капли экзистенции – то это зря. надо немного подождать, потому что книга чудная. обо всем. о жизни. о музыке.

Самым опасным пороком, от которого отец хотел уберечь меня, были книги – из-за них единственных люди целыми толпами сходили с ума.

ага.