Читать книгу: «Межлуние. Том II»
© Леонид Воронар, 2022
ISBN 978-5-0059-2624-1 (т. 2)
ISBN 978-5-0059-2625-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
С неизбежным наступлением всепоглощающей ночи привычные для нас места преображаются самым удивительным и неожиданным образом. Особенно остро это ощущается в момент затишья перед приближающейся бурей, когда из невидимой тучи со вспышкой вырастает грозовое древо и безлунная тьма содрогается раскатами грома. Земля тогда освещается мимолетным, но очень ярким и жестким светом. Все, чего он коснется, тотчас беспощадно выбеливается, а в тех местах, куда он не смог проникнуть, наоборот, сгущаются мрачные тени.
Над площадкой для игры в мяч, откуда весь день слышался топот детских ног, крики и смех, разлилась непоколебимая тишина. Не стучали колеса и подковы по мостовой и не отбивали ритм барабаны, поддерживающие четкий строевой шаг на плацу. Стихли разговоры прохожих, и плачь младенцев во дворах. Все менялось с приходом темноты.
Даже в библиотеке, где никогда не бывало много посетителей, случались перемены. Таинственный храм знаний хранил мудрость поколений для пытливого ума. Настанет день, и быть может, кто-нибудь войдет в его чертоги, вознамерившись не только зачерпнуть из колодезя познания, но осушить его до дна.
Ночной сторож вздрогнул во сне и зябко поежился. Каменные стены вытягивали тепло через плед и плотную накидку. Вслушавшись во мрак, и подслеповато уставившись во тьму меж стеллажей, он замер, выискивая источник пробуждения.
Яркая вспышка озарила тьму, ворвавшись сквозь высокие полуциркульные окна, и отразилась в шитье корешков. Где-то вдали прогремел ослабевший гром и сторож успокоился. Подтянув сползший с колен плед, он убедился в приемлемом уровне масла в светильнике и прикрыл веки, погружаясь в дрему.
Однако возвращающийся сон был бесцеремонно прерван грохотом от падения в дальнем конце зала, разнесшегося эхом по библиотеке.
Сердито засопев, сторож зажег фонарь и как мог, поспешил к источнику шума. Бело-голубые вспышки молний пронзали темноту, отбрасывая мрак в дальние углы и расчерчивая интерьер темными полосами теней, немедленно возвращающихся на прежние позиции и заполоняющие пространство, будто прилив черного океана. Слабое свечение фонаря едва удерживало его на расстоянии, не позволяя коснуться себя. Медовые отблески огня скользили по фолиантам и многотомным изданиям, создавая небольшую область познания. Отойди от фонаря на десяток шагов, и ты окажешься в зловещей и пугающей неизвестности, где останешься один на один с тьмой и холодом первобытного невежества.
Приблизившись к входным дверям, сторож проверил, заперты ли они. Память не подводила его, однако стоило убедиться в отсутствии следов взлома. Не найдя ничего подозрительного и подергав для надежности за дверную ручку, старик заволновался больше прежнего. Библиотеку озарила новая вспышка и в полосу мелькнувшего света попала лежащая на плиточном полу книга. Сторож, кряхтя, наклонился над ней.
– История Илинии. Хорошее издание… Как же ты сюда попала?
Старик поднял фонарь повыше и обнаружил пустое место на полке, куда аккуратно поставил книгу. Гадая, как она смогла упасть оттуда, он посмотрел по сторонам, будто выискивая подсказку.
– Опять чудеса происходят, – пробормотал он, нахмурившись, и направился обратно на свой пост.
Сделав пару шаркающих шагов, он замер на месте, повторно вздрогнув. Позади него, буквально в соседнем ряду, послышался шорох страниц. Этот звук нельзя было спутать тому, кто сам прочитал бесчисленное количество книг и надзирал за читальным залом. Целыми днями кто-то рядом с ним шуршал бумажными листами, и эта мелодия поглощаемого знания была его ежедневной молитвой.
Развернувшись, любопытный старик заглянул в соседний ряд и бросил взгляд сначала в один, а затем и в другой конец. Ему показалось, что кто-то стоял в проходе, и он зашаркал в ту сторону, недовольно кряхтя и поглаживая седую бороду дрожащей рукой.
Раскачивающийся фонарь слабо, но уверенно отгонял тени, заполнившие проход меж стеллажей, куда не проникал свет от вспышек молний далекой грозы. Золотистый луч выхватил темный силуэт, неподвижно стоящий во мраке. Еще несколько шагов и стал ясно виден человек в черном, читающий в темноте книгу. Ему не требовался ни огонек свечи, ни светильник. Почему-то сразу запоминалась шляпа с жесткими полями. И хотя незнакомец вызывал подозрение в связях с влиятельными семьями и, очевидно, вломился без спроса в библиотеку, сторож с облегчением выдохнул. Его опасения на счет злобных духов и призраков не подтвердились. Найдя причину странных происшествий, он был рад, что все объяснялось вторжением странной личности. Многие говорили о непостижимых уму способностях изгоев общества. Об их ловкости, скорости и силе ходили легенды, а изощренный ум вызывал восхищение, не смотря на ужасные последствия его применения. Впрочем, книги пропадали редко. Во всем этом была даже своя романтика.
– Синьор, верните книги на место и идите за мной, я открою для вас…
Заметив нечто особенное в незнакомце, старик оцепенел, и гримаса страха исказила его добродушное лицо.
– «Святая Катарина» – пробормотал он, осеняя себя священным знаком.
Человек в шляпе повернул к нему голову, но искусственный свет так и не смог прогнать тень из-под шляпы. Протянув руку, он коснулся фонаря. К еще большему ужасу сторожа вытянутые пальцы в перчатке проникли внутрь, не разбив стекло, и погасили затрепетавший огонек.
Темный прилив тут же затопил проход. Словно волна чернил, он обрушился сверху со всей беспощадностью стихии. В обступившем старика мраке нельзя было разглядеть самого себя, не говоря уже о человеке в шляпе. Мелькнула вспышка молнии, и нависший над сторожем силуэт раздался в стороны, наклонился вперед и стремительно и бесшумно поглотил тело старика. Откуда-то донесся сдавленный испуганный вскрик, потонувший в набежавшем раскате грома, а затем послышались приглушенные щелчки и треск, словно кто-то ломал под водой ветки.
Первые крупные капли застучали по стеклам, зашуршал дождь по крыше и отливам, нарушив длительное молчание ночи. Ослепительный отблеск молнии ворвался внутрь библиотеки, разогнав кромешную тьму, и выхватил человека в шляпе, вернувшегося к чтению в полуночном мраке.
Приближались сумерки, и заканчивался еще один пасмурный осенний день. Пламя, запертое внутри стеклянных фонарных колпаков, мерцало в серой дождливой дымке. Теплом и уютом освещал мокрую мостовую и тротуар свет из высоких окон первых этажей. Дорожки прирученного огня струились по лужам, подернутым рябью от ветра и расходящимися кругами от упавших капель. Всюду был запах сырости и беспросветное уныние.
Скоро начнутся первые ночные заморозки. Сырость и холод промозглого вечера забирались под поднятый воротник, и, казалось, к твоему уху прикоснулись ледяные губы зимы, оставившие морозный поцелуй.
Одинокий прохожий в темно-сером пальто, своим фасоном чем-то отдаленно напоминающее шинель, переборол желание поежиться и еще раз осмотрел бульвар. Пышная листва теперь не мешала обзору, и никто не мог спрятаться от его внимательных голубых глаз.
Итак, пока он стоял здесь, прячась в тени массивного фасада, сердобольно укрывающего мужчину от ветра и дождя в рустиковых складках под статуями молчаливых атлантов, только один экипаж не тронулся с места на противоположной стороне улицы. Мокрая шерсть лошадей лоснилась, а гривы повисли неопрятными космами. Внутри кареты кто-то терпеливо ждал своего часа. Силуэт человека, то и дело наклоняющегося вперед и выглядывающего в окно, заслонял собой свет. Он был один, и это не столько успокаивало, сколько раздражало мужчину.
Наконец, приняв решение, человек в пальто вышел из тени и перешел бульвар. Неторопливо приблизившись к кофейне мадам Д`Жави, мужчина снял шляпу, зашел внутрь и отряхнул плечи и рукава. Россыпь дождевых капель слетела на пол. Будь он в одном из печально известных питейных заведений Девятипалова, то даже не притронулся бы к мокрым полям головного убора. Здесь же, на нейтральной территории, в центре столицы, он не мог нарушать этикет. Путь ему не удастся остаться инкогнито. Увы, это была необходимая плата.
– Мои извинения сударь, все столики заняты, – вздохнула хоспес.
– У меня встреча с дамой. Леди М.
Голос был глубоким, с металлической ноткой. Таким легко отдавать приказания. Девушка тут же просияла, кивнув мужчине.
– Я вас провожу.
Светлая и домашняя атмосфера обволакивала посетителя, будто погружая его в разогретый мед. Не слишком горячий, чтобы обжечься, но наполняющий легкие сладостным теплом. Человек уже давно отвык от чего-то подобного. Впрочем, никто из его недругов не стал бы назначать встречу в таком месте. Для них это было бы равносильно потери репутации. Другими словами, именно это обстоятельство, значительно снижающее риск немедленной расправы, и привело его сюда. В ином случае место и время он бы выбирал сам.
И вот этот столик. Женщина, устроившаяся за ним, встала ему на встречу. В ее руках была зажата только что перетасованная колода Гимо. Да, это она.
– Благодарю, сударыня.
Они одновременно сели, изучая друг друга. Мужчина достал что-то из кармана и с легким стуком положил на стол, прикрыв сверху шляпой.
– Что-нибудь закажите? – тут же встрепенулась официантка.
– Черный чай, – не поворачивая головы, ответил человек в пальто.
Девушка ушла, предоставив им возможность перекинуться парой слов. Назвавшаяся Леди М оказалась смуглой стройной женщиной с зелеными глазами. Темно-русые волосы выглядывали из-под синего платка. Накидка поверх платья и украшения выдавали в ней уроженку Вэда. Однако, цвет кожи, не соответствующий сезону, и дорогое обручальное кольцо давали подсказку.
Мужчина еще раз покосился на колоду Гимо.
– Мы же договаривались, что вы придете одни.
Она поджала губы и провела пальцем по ребру колоды.
– Мой муж. Он ждет меня снаружи, – даже без намека на акцент, ответила дама.
Мужчина наклонился вперед. Его сомнения подтвердились.
– Как вы вышли на меня? Зачем я вам нужен?
– Вас рекомендовали два незнакомых друг с другом господина. Простите, они назвали разные имена. Прозвища, как я понимаю.
Она выдержала паузу, наблюдая за ним. Очевидно, женщина хотела увидеть какую-то реакцию на ее слова, но лицо собеседника оставалось бледным и бесстрастным, как и прежде. Черные короткие волосы, прямой нос и волевой подбородок. Классическая внешность горожанина. Наверное, даже немного аристократическая. Было что-то в манерах и движениях мужчины, выдававших в нем человека, знакомого с привычками дворянства.
– У меня к вам дело от… Рода, который хотел остаться неназванным. Я представляю его интересы.
– Гадалка? – вполголоса просипел мужчина, – И я должен вам поверить?
Она скромно улыбнулась. Немного нервно, но это объяснимо. Да, ей эта встреча была в новинку. Обычно гости приходили к ней. На ее территорию.
– Сомнения естественны.
Леди М осторожно вытянула из сумочки и протянула ему литой стальной медальон. Аккуратно приняв предлагаемую вещь, мужчина повертел его в пальцах, обтянутых черными матерчатыми перчатками. Свет свечей отразился в четких гранях и мрачном символе ворона, расправившем крылья. Несколько бриллиантов на обратной стороне складывались в изящную букву «М». А еще, по ребру медальона, как по гурту монеты, шли цифры инвентарного номера.
– Допустим, вы меня убедили.
В это время им принесли чай и они прервали разговор, пока не остались вдвоем.
– В чем заключается дело?
Он вернул ей ценную вещь, мысленно удивляясь.
– Вы можете… изъять кое-что у наших… конкурентов? – подбирая слова, спросила смуглая женщина.
– Что именно? – без особого интереса уточнил мужчина.
Ему наскучил этот разговор. Он был склонен отказать потенциальному заказчику, даже узнав название всем известного Рода. Может статься, его проверяли. Все перед ним вдруг окажется сладкой иллюзией, а милая собеседница обернется опасной давой на службе любого другого Рода. Или даже Ковена.
– Вопрос столь деликатный, что узнай вы причину нашей встречи, уже не сможете отказаться.
Что-то новое. Мужчина замер, рассматривая гадалку.
– Вы можете сказать цену? Хоть что-то? Мне нужен ориентир.
– Понимаю, звучит странно.
Женщина собралась с мыслями.
– Это хранится здесь, в Петре. У могущественного Рода.
– Простите, не интересно.
Мужчина потянулся к шляпе.
– Вы хотите вернуть себе доброе имя?
Его вытянутая рука замерла. Женщина отметила, что пальцы в перчатках не дрожали, даже едва заметно, как это обычно бывает. Разговор вышел на новый виток.
– Как? – прозвучал вопрос.
Лицо было абсолютно равнодушным, но в голос вплелась новая нота.
– У нас большие связи. Вы вернете потерянное, и сверх этого. Мы не поскупимся.
– Деньги мне мало интересны, – с легким презрением ответил он.
Тем не менее, его рука легла на стол.
– Только если на расходы. Найм, подкуп, реквизит.
– Сто тысяч червонцами. Каждому участнику. Размер премии я не вправе сказать, пока вы не согласитесь. Мы также снабдим вас всем необходимым. Все сведения, которые мы проверили, окажутся в вашем распоряжении. И еще, вы получите в свои руки некоторые… изделия, которые помогут вам.
Сто тысяч! Особняк в престижном районе стоил половину этой суммы. За хорошего коня просили 150 рублей. И все же мужчина не торопился принимать предложение.
– Каков срок?
– Пока залив не покроется льдом, – с готовностью ответила гадалка.
Он пригубил чай, не сводя взгляда с женщины, слегка наклонив голову набок. Минуту подумал, огляделся по сторонам, но словно поверхностно, будто и не хотелось вовсе.
– Гарантии?
Она кивнула.
– Мы не станем нанимать кого-то еще. Если вы даете свое согласие, то получите аванс прямо сейчас.
Вот оно. Вот почему не в Девятипалово. Здесь, в сердце столицы, где множество постовых, и шпиль крепости виден над крышами домов, грабеж слишком рискован.
– Если позволите, напомню: при согласии, обратного пути не будет.
Этими словами она не испугала мужчину, а словно бросила ему вызов. Гадалка испытывала его?
– Хорошо, я согласен.
– Уберите свой пистолет под стол, – тихо приказала она.
Он запустил руку под шляпу и ловким движением сбросил оружие в карман. Послышался едва заметный скрип. Дава подтянула к себе шляпу, держа ее кончиками пальцев за край полей, и перевернула. Второй рукой она провела по внутренней поверхности и вытянула наружу пару черных волос. Бросив мимолетный взгляд на бледное бесстрастное лицо, женщина спрятала находку в потайном кармашке.
– Так о чем идет речь?
Он вновь пригубил чай, а гадалка перевернула колоду рубашкой вверх и сняла верхнюю карту, проведя ее по столу к его рукам. Мужчина приподнял ее край и заглянул под рубашку. Не показав каких-либо эмоций, чем восхитил гадалку, он вернул карту, тут же исчезнувшую в толще колоды.
– Мне пора.
– Ваш аванс, – бросив сверток бумаги перед ним, ответила Леди М.
Мужчина запустил пальцы в содержимое и проверил подлинность ассигнаций.
– Вторую часть аванса я передам вам вместе со сведениями. Чай за мой счет.
– До скорой встречи.
Он поднялся и направился к выходу. Мужчина надвинул шляпу на лоб и нырнул в водяную взвесь надоедливой мороси. Впрочем, что-то изменилось. Пламя надежды вспыхнуло в его груди и освещало ему путь ярче любого фонаря.
Глава 1
Когда опускающееся солнце скрылось за колыхающейся листвой лесного полога, и подкравшиеся к деревне тени встали в полный рост, заслонив сумрачной завесой просветы меж стволов, вождь племени распорядился развести большой костер. Огонь быстро разгорелся, как и небеса, вспыхнувшие небесным пламенем заката. Стремительно темнело, и самиру потянулись к теплу, рассаживаясь согласно статусу.
На почетном месте разместились вождь с шаманом, а возле них, обхватив колени руками, опустилась юная девушка. Под ободряющие взгляды старшего поколения молодые охотники затянули песню и вскоре к ним присоединились женщины. Простой напев то затихал, то становился громче, бережно укачивая слушателя на волнах первобытной музыки. Яркие отблески скользили по коже и волосам, а на траве позади сидящих раскачивались и дрожали их тени.
– Близится восход двулуния, – произнес шаман, и сидящая рядом с ним девушка повернула к нему голову.
Он протянул руку, указывая направление, и она посмотрела в нужную сторону. К сожалению, густые кроны еще скрывали ночные светила от людей.
– Они помогут нам… – загадочно добавил мужчина и улыбнулся.
Помолчав, шаман притронулся к деревянным бусам, обвивавшими его шею многочисленными кольцами. На какой-то миг могло показаться, будто украшения засветились в полумраке.
– Тапива, ты помнишь, что я говорил тебе о Черном Древе?
Девчонка мгновенно обернулась.
– Конечно, отец. Оно тверже кости и защищает нас от невзгод. – И, немного помолчав, добавила: – Однажды ты позволишь мне увидеть покровителя леса и дотронуться до широких листьев, морщинистой коры и узловатых корней.
– Верно, – кивнул он.
– Ты обещал мне, это обязательно случится!
– Все так, – с добротой в голосе ответил шаман.
Мужчина взял длинную палку и разворошил потрескивающие угли, покрывшиеся слоем пепла, и ввысь, кружась спиралями и разлетаясь раскаленными светлячками, взметнулся сноп потревоженных искр.
Он посмотрел на дочь и увидел в ее широко распахнутых глазах то сокровенное желание, которое она пыталась от него скрыть.
– Я же уже взрослая? – с надеждой спросила она.
Шаман задумчиво осмотрел сидящее племя и встретился взглядом с вождем, чья сложная прическа была пронизана многочисленными седыми нитями старости. Выдохнув табачный дым из длинной трубки, глава самиру выразил свое согласие.
– Да, – легко согласился он. – Ты выросла. Мы отведем тебя к Древу, под которым ты родилась.
– Решено, – подтвердил шаман. – У тебя будут бусы.
Не в силах сдержать эмоции, девчонка расплакалась от радости. Не прекращая улыбаться, Тапива забегала по поляне, чтобы поделиться своим счастьем с окружающими. Она без умолку болтала, снова и снова повторяя о том, что достойна идти к Черному Древу. Даже сейчас, когда в джунглях царила тьма, ее сердце стремилось в путь. Если бы старейшины сказали бы ей о своем решении днем, то видят Луны, ее не удержали бы в деревне!
Не в силах устоять от соблазна, Тапива выбралась за круг света и встала на берегу реки, уносящей мутные воды в неизвестные дали. Ей не пришлось ждать слишком долго. Вскоре над силуэтами неряшливых пальм медленно поднялись два светила, поблескивая на воде прерывистыми отражениями, а джунгли наполнились мистическим сиянием.
Сидящие у костра шумно приветствовали появление бледного света и об ушедшей девчонке на некоторое время забыли. Племя завело новую песню, неумело восхваляющую простые радости, и Тапива, задрав голову, расставила руки, впитывая в себя лунный свет. Очень скоро она будет ощущать его совершенно иначе. Завтра, уже совсем скоро, они направятся в священное место! Обязательно завтра! Дождаться бы нового дня! И как теперь заснуть, когда ее признали достойной? Эта мысль не давала ей покоя и будоражила кровь.
Тапива была так поглощена размышлениями, что растворилась в манящем плеске волн, звенящем жужжании насекомых, крикливом пении птиц и настороженной возне ночных животных под бездонным небосводом, сверкающим россыпью мириадов звезд. То была неугомонная пульсация жизни, не только окружающая девушку, но принимающую ее в невидимые объятья.
Чужеродным и недоброжелательным знамением раздался резкий шорох. Казалось, этот тревожный звук услышали все существа до последнего, и джунгли пронзила звенящая тишина. Так звучала опасность, явственно приблизившаяся к одинокой Тапиве.
Она замерла, боясь сдвинуться с места, и смотрела на покачивающуюся траву, скрывающую источник цепенящего страха. Кто знает, быть может, это обыкновенная дикая свинья?
Хрустнула ветка, и меж стеблей мелькнули два флюоресцирующих глаза, с расчетливым интересом изучающих Тапиву. Хищник шагнул к ней навстречу, и луны обласкали его сильное и гибкое тело, покрытое крупными кольцевидными пятнами. Девушка слышала его дыхание, и видела приоткрытую пасть ягуара, способного убить ее одним укусом. Возможно, в этот момент зверя не терзал голод, или его отвлекло пение, а может быть, насторожил запах костра, но он дернул кончиком хвоста, и мгновенно скрылся в зарослях. Будто и не было этой встречи, и только удержавшаяся от паники Тапива все смотрела ему вслед.
А влажные джунгли продолжали шелестеть, как раньше, и из их темной глубины доносились звуки ночной жизни. Она обернулась к догорающему костру, и отблески пламени задрожали в обращенных к нему широко распахнутых глазах девушки.
Порывистый северный ветер опрокидывал невысокие темно-синие волны, раскатывая их по пологому берегу, и уносил шум неутомимого прибоя к удаленному поселению, оторванному от проторенных трактов и больших городов. Не по-летнему прохладный воздух был наполнен взвесью пыли, шуршащей в почерневших остовах рыбацких лодок, еще выглядывающих из земли обломанными ребрами шпангоутов. Рядом с ними еще угадывались исполинские китовые кости, отполированные неумолимым временем до белоснежного цвета. Те люди, что когда-то основали деревню, не искали здесь крупную добычу. То было ужасающее наследие кровавых побед бриатских китобоев, выбрасывающих мертвые туши.
Утренний бриз настойчиво трепал одежду и то и дело норовил насыпать за шиворот или в голенище сапога колючего песка, неумолимо наступающего на поселение с моря. Две милые девушки в мужских портах, чья худоба говорила о скудном рационе, методично втыкали лопаты в образовавшуюся за ночь дюну. Та из них, что работала с некоторым ожесточением, словно воспринимала борьбу со стихией как личный вызов, выпрямилась и поправила повязку, закрывавшую нос и рот. Прищурив голубые глаза, она с укором посмотрела на подругу, безынициативно откапывающую окно дома.
Вернувшись к делу, девушка поинтересовалась:
– О чем думаешь?
– Все о том же, – последовал вялый ответ. – На следующей неделе я стану совершеннолетней.
– Найди в этом свою выгоду. Больше тебе не придется меня терпеть, – усмехнулась первая.
– Ну,… да. В этом что-то есть. Передо мной открываются захватывающие перспективы. Например, я смогу переехать в соседний сарай.
Появившаяся в интонации ирония пришлась по душе первой девушке.
Тем временем вторая воткнула лопату и, опустившись на колени, руками отгребала песок от стены, чтобы не испортить окно инструментом. Справившись с задачей, она забросила длинные волнистые волосы на спину – настоящую гриву, свою гордость, и бросила хмурый взгляд через плечо. Голубоглазая напарница с остервенением боролась с заносом, будто устраивая в нем могилу для врага всего человечества.
– Эх, – вздохнула сидящая на коленях, – Аня, я так тебе завидую.
– Было бы чему, – не поняла собеседница.
– Ты не нарушала закон. Ты можешь уйти отсюда хоть сегодня и направиться куда захочешь.
Увлеченная делом Анна промолчала.
– А мне придется ждать. Самое ужасное – ждать. Мучиться от неизвестности.
Она не торопилась вынимать лопату и оперлась скрещенными руками на торчащую рукоять.
– Смотрительница не отпустит меня. Мне кажется, она сжигает мои письма.
– Продолжай их отсылать. Не бросай это, Марина, пока не получишь ответ…
– Я знаю, – неохотно перебила она и вздохнула.
Навалившись всем весом, девушка наклонила черенок, и песок с шуршанием заструился сухим ручьем по склону дюны.
– Вдруг откажут? Смотрительница специально усложняет нам жизнь.
– Сколько тебе осталось?
– Два года, четыре месяца и три дня, – не раздумывая, сказала Марина.
– Еще долго, – прошептала Анна себе под нос.
Девушки молчали несколько минут.
– Я много раз представляла себе, как убегаю отсюда, – глядя на далекий горизонт, заявила узница. – И меня бесит, как медленно течет время. Ну, ты же знаешь,… я боюсь насильного замужества. Мне даже противно думать об этом.
– Свободных мужчин нет. Ты же знаешь, – напомнила Анна.
– Как ты вообще выносишь это место? – вздохнула Марина, сбрасывая с верхушки дюны свежий слой песка.
– Я здесь давно, привыкла, – жизнерадостно отозвалась Анна.
Переходя к другой части заноса, девушка добавила:
– Если ты не можешь изменить ситуацию, постарайся изменить отношение к ней.
– Да ну тебя, – беззлобно огрызнулась Марина и спустилась вниз.
Прислонив лопату к стене дома, она начала отряхиваться.
– Пойду к Ольге, обменяю травы.
– Возьми корнеплоды.
– Да, для твоей матери. Я помню.
Марина ушла, оставив Анну в одиночестве рассуждать о дальнейшей судьбе юной давы, случайно отравившей клиента и попавшей сюда по приговору Каристоля. Впрочем, от нее была существенная польза. Многие отказались впускать ее к себе, когда она приехала, а теперь вынуждены с ней торговаться. У Марины было какое-то особенное чутье на целебные растения, и она находила их в самых неожиданных местах. Кто знает, – иногда у Анны проскальзывала такая мысль, – не было ли то отравление подстроено конкурентками. В Ланжи не выбирали методов борьбы, когда речь заходила о больших денежных суммах или устойчивом финансовом положении рода. То, что девчонка талантлива, сомневаться не приходилось. Неужели холодный расчет встревоженных аптекарей? Вот в чем вопрос.
Завершив утренний обход вокруг дома, Анна толкнула скрипучую дверь.
– Я вернулась, – весело сообщила она в полумрак.
– Как хорошо, – послышался слабый голос, а затем легкий кашель.
– Марина скоро вернется. Тебе помочь?
Анна заглянула на кухню, где стало заметно светлей. Именно это окно так тщательно освобождала травница.
– Я еще способна заварить чай, – натужно улыбнулась женщина, закутанная в шерстяную шаль. – Я хотела поговорить с тобой, – просто сказала она.
Анна с тревогой в глазах следила, как ее мать потирает суставы, перед тем как сесть за крохотный стол и прижать ладонями дымящуюся чашку. Девушка послушно опустилась рядом.
– Прошу, только не перебивай. Мне тяжело собраться с мыслями, – расстроенно сообщила она. – А мне надо рассказать тебе о прошлом.
Отпив из чашки, бывшая архидава погладила столешницу.
– Тяжело об этом говорить, но я боюсь не успеть.
Анна вздрогнула и прикрыла рот рукой, гася вырвавшейся вскрик.
– Не пугайся. Дело в том,… – помедлив, словно все еще сомневаясь, женщина склонила голову, будто извиняясь перед дочерью, – что у тебя была старшая сестра. Да, это правда. Я не могу больше откладывать этот разговор. Не смотри так… Не проси называть ее имя. Ни к чему тебе оно.
Архидава повторно пригубила напиток и повернула чашку в непослушных и ослабевших пальцах. Вид теряющей жизненные силы матери, всегда отличавшейся энергичным и неунывающим нравом, заставлял Анну страдать.
– Я была одной из немногих, кто в совершенстве владел Карном. То, чему я тебя научила вопреки воле Круга, бесценно. Постарайся передать эти знания своей дочери, когда она у тебя появится. Мне не хочется говорить о своем прошлом. О том, чем мне приходилось заниматься. Конфликты случаются и нужны давы, которые могут их… завершить. Вэд забыл о существовании нашего рода, но есть и те, кто никогда не сможет этого сделать…
– Мама, пожалуйста, – выдохнула Анна, положив свои ладони на руки матери.
– Я в порядке, – сказала она, подняв голову, и в ее голубых глазах промелькнула гордость. – Мне удалось воспитать хороших дочерей. Я никогда не забуду имя твоей сестры. Оно настоящее. Не как твое или мое. Сколько бы я не жалела о содеянном, ее не вернешь. Эта боль будет со мной навсегда. Я не хочу для тебя такой же жизни. Назови я тебе имя, и ты будешь искать ее убийцу.
Анна нахмурилась, ничего не понимая.
– Я защищаю тебя, как могу… – говорила взволнованная архидава, – по счастью, они не нашли Жасси… Я оказалась здесь, потому что воспользовалась даром во зло. Ненависть привела меня в изгнание.
Набравшись смелости, женщина прошептала:
– Ее убили из-за меня. Я виновата в том, что ты оказалась здесь под чужим именем. Прошу, не повторяй моих ошибок.
Шокированная Анна дышала через открытый рот. Вскрывшаяся правда мгновенно изменила все, к чему она привыкла.
Повисла напряженная тишина. Анна пыталась усвоить услышанное, а ее мать молча смотрела в окно. Когда она вновь заговорила, чай заметно остыл и над ним уже не поднимался пар.
– Я устала.
– Зачем ты так говоришь? – вскинулась Анна.
– Прости меня. Мне хочется, чтобы ты была счастливой.
– Как… как я могу быть счастливой, если где-то расхаживает убийца моей сестры? Он ведь жив, да? Точнее… это была дава, да? Ее прокляли?
Архидава не ответила, и Анне не оставалось ничего другого, кроме как сидеть, наматывая на кулачок полотенце и смотреть сверкающими глазами на свою мать.
Погожий солнечный день позволил насладиться золотой осенью. В чистом и прозрачном влажном воздухе, освежающим дыхание, и наводящим на размышления о родниковой воде, пылали разноцветные кроны. Часть деревьев уже отгорела, и шагающая по тропинке девушка загребала носками высоких сапог кленовые листья. Она торопилась.
В этой части кладбища хоронили офицерский состав. Часть могил, как это всегда бывает по прихоти оставшихся жить, размещались в более привилегированном месте. Даже после смерти кое-кому удавалось сохранить высокий статус. Что поделать, пусть червям и было все равно, зато могильщики тонко чувствовали разницу.
Уже издали девушка заметила темную фигуру в пальто, и ее сердце застучало быстрее. Она улыбнулась, хотя это могло глупо выглядеть, и ускорила шаг, будто боясь, что человек исчезнет, будто призрак, растворившись в кристально-чистом воздухе. Его силуэт с опущенной головой отчетливо выделялся на фоне колыхающегося золота.
Приблизившись к нему, девушка замедлила шаг. Ее пальцы нервно теребили край платка. Разумеется, он заметил ее и, позабыв о тяжелых мыслях, развернулся и подбежал к ней. Они обнялись.
Девушка бросила мимолетный взгляд на могильную плиту с лежащими в ее основании свежими цветами, на которой был выбит портрет усопшего и его имя. Мужчина вдохнул тонкий аромат духов и вернулся в действительность. Его взгляд смягчился.
– Полковник не узнал бы меня сейчас.
– Ты не виноват, – быть может, в тысячный раз повторила она.
– Уже не важно, – отмахнулся он от воспоминаний. – Мертвым все равно.
Он выдержал паузу.
– У тебя все хорошо?
– Ну, конечно. Я могу тебе чем-то помочь?
Казалось, он колебался. Его руки в черных тканевых перчатках сжались в кулаки с привычным для нее, до щемящей боли в сердце, скрипом.
– Вот держи, – он вытащил из кармана и протянул ей сверток. – Здесь чуть меньше тысячи.
Она охнула.
– Так много, я же сейчас не нуждаюсь… Подожди! – Девушка заподозрила подвох. – Ты собираешься во что-то ввязаться?!
