Отзывы на книгу «Солнце мертвых», страница 2

Ивана Шмелева для себя я открыла в прошлом году, когда мне посоветовали Иван Шмелёв - Няня из Москвы . Начало меня немного ошеломило - а потом было - просто ух! Поэтому - сразу поставила этого нетривиального классического автора на очередь. Здесь - поначалу тоже был такой шок. Вспомнился Кнут Гамсун - Голод - поток сознания - такого, дрожащего и больного. Но - стоило чуть вчитаться - и свет забрезжил. Действие происходит в Крыму после революции, когда все буржуи и бары уже разъехались или... - и простые люди - вынуждены просто выживать. Да еще - словно сама земля не родит людям урожая. Казалось бы - такая плодородная земля, посажено все от винограда до миндаля и персиков. И - люди или не могут ждать, или - сами деревья словно не хотят ничего родить. Яблоневый цвет пожрали насекомые, миндаль обгладали животные... Очень трогательно автор описывал

Грецкий орех - красавец. В прошлом году зачал и уродил нам три орешка. В этом году - уже 17

Люди буквально - выбираю зернышки по крохам, попрошайничают, воруют. Перемалывают виноградные косточки - от чего мрут (оказываются ядовитыми). Некоторые - цепляются за прошлое, пытаются оставаться людьми - берегут свою скотину: коров, коней, собак, куриц. У рассказчика - даже павлин пасется. Явно поселок был богатый, красиво он описывает розовые кусты. Но - многие не могут устоять перед соблазном и жрут животных (страшная сцена, где дети обсасывают кости мертвого коня). Благодаря Гамсуну, я уже была готова к тому, что такое - голод, и к чему он приводит. Там есть было не на что, здесь - нечего. Рассказчик - как-то до самого конца старается оставаться человеком, общается с людьми, не опускается. Истории доктора, учительницы - кто-то остается гордым и несломленным, кто-то - начинает побираться. Может - в этом и состоит оптимизм, который поминается в аннотации - не терять себя? Потому что очень тяжело повернется язык назвать книгу оптимистичной - особенно в конце. Есть, конечно, пассажи в сторону большевистской власти и матросов, занявших дачи. Но я зачиталась - описаниями. Какой же поэтичный у автора стиль!!! Просто - как картины пишет. И

Море - синее и мертвое, как чаша

Ну а "Солнце мертвых" - это глаза, в которых застывает этот солнечный диск - уже навсегда... Сложно что-то сказать. Я думала, будет сложнее. Очень душераздирающе, конечно - поэтому если и порекомендую, то - в особом, железобетонном состоянии. Лучше уж "Няня из Москвы". Иван Шмелев на мой взгляд - очень интересный и нетривиальный автор, который застал один из самых сложных периодов. Такое ощущение - что у него внутри есть какой-то свет, которым он освещает самые разные и даже страшные события. Кто ищет неизбитую и незатасканную классику - рекомендую обратить внимание. Очень красиво. Очень - страшно.

Довольно сложно что-то написать об этой книге, очень уж впечатление противоречивое. С одной стороны, книга сильная, она цепляет, она по-настоящему страшная. С другой, я почти не совсем не могу воспринимать формат "поток сознания", ну никак. Даже если он, быть может, оправдан. Может, если бы книга была написана чуть по-другому, она бы сильнее "проникла" в меня. Но тогда это, наверное, была бы совсем другая книга...

Мы видим происходящее глазами человека, пережившего страшное время: мучительное и жестокое рождения "новой власти", красный террор в Крыму, сопровождающийся голодом, расстрелами, множеством смертей обычных людей. Контраст жуткий. Прекрасная природа, яркое солнце... Казалось бы, вот она еда - руку протяни: в море рыба, на земле виноград, овощи, фрукты... И тут же - люди умирают с голоду, выменивают последнее на кусок паршивого хлеба, сделанного неизвестно из чего. За корову или козу - готовы убить, это теперь дороже всякого богатства. А жизнь - она ничего не стоит... Сегодня есть человек, завтра нет его. И даже похоронить некому и не на что. Свалят в овраг, а то в море выкинут. Еда, одежда, любые вещи - "излишки". Сады - вырубить, богатые дома - растащить на кусочки. Это же теперь - "народное достояние"... А значит, все можно. Но не всем.

Все дни слились в один, нескончаемый. И нужно этот нескончаемый день чем-то заполнять, лучше какой-нибудь однообразной физической работой, глушить мысли. Думать нельзя, от этого жить становится совсем невыносимо. Вот отсюда и рождается этот "поток сознания". Очевидец событий просто живет, как может, стараясь полностью погрузиться в ежедневную рутину. Но мысли все же берут верх, прорываются, заставляют вспоминать, думать, искать ответ: почему все так? Да и нельзя не думать, невозможно не видеть то, что происходит вокруг каждый день. Да и другие люди, они тоже не могут не думать. Они часто приходят просто поговорить, выплеснуть что накопилось, разделить с кем-то ужас и непонимание. Даже если от этого не будет легче. Наш герой даже иногда пытается не слушать, но разве поможет? Месяц проходит за месяцем, каждый день смерть совсем рядом, то и дело забирает кого-то то голод, то свои же, бывшие друзья и соседи...

И выхода нет из этого замкнутого круга. Остается только зачерстветь, законсервироваться, забыть о том, кто ты и как-то существовать дальше. Ради чего и что же дальше? И об этом тоже лучше не думать...

Хроники голода времен Гражданской войны в Крыму с лета до весны. Когда в избытке была только кровь, а жизнь человеческая ничего не стоила, когда скотина ценилась намного выше голодных ртов, а за кусок хлеба могли и убить. Рассказчик, прежде зажиточный - была у него и птица, и скотина, и виноградник, и сад, и даже дивной красоты павлин - день за днем повествует, как лишился того, доел это, продал то, выменял се, но живность свою ни в какую не ел, даже курицу издохшую и ту схоронил, и павлин день за днем приходил к нему в глаза заглянуть - еды попросить, и не поднималась рука на беззащитную птаху, глаза которой единственной не предадут.

Прежние баре кто бежал, кто был убит, кто в одночасье потерял все и остался нищим, а у кого на руках какие-никакие драгоценности остались, да цена им ныне пайка хлеба на три дня. Другие берегут свою скотину как зеницу ока, понимая, что она дает пропитание на каждый день, и все трясутся, что не ровен час заявятся «тырционалисты» и реквизируют животных для нужд партии - а то и кто из обезумевших от голода соседей украдет. Однако некоторые возвышенные порывы мне не понять - например, когда все село неделями наблюдает, как худеют и издыхают брошенные белогвардейцами кони, но никто не предпринимает попыток их приманить да нарубить конины, или как татарин меняет коня на ничтожную пайку хлеба, лишь бы новый хозяин продолжил его кормить - просто не верю.

Интеллигенция пребывает в глубоком шоке - новой власти (пока) не нужны ученые-гуманитарии, пишущие труды про Ломоносова, и заслуженному профессору полагается пенсия в размере всего-то двухдневной пайки хлеба на месяц. Люди простые, прежде ожидавшие справедливости от советской власти, быстро поняли, что как было на одного с сошкой семеро с ложкой, так и осталось, а тут плюс еще сверху надстройка из местной военно-гражданской администрации и их прихлебателей, которые каждый день должны есть досыта, а откуда еду брать - не их забота. Рыбакам, например, остается 10% улова, остальное забирают в распределитель (а все их рабочее снаряжение до этого было изъято в пользу профсоюза - вот вам и собственность на средства производства). Люди воруют друг у друга, крысятничают, тихарятся, кто пытается сбежать в горы или на север в поисках лучшей доли, но оттуда приходят тоже неутешительные вести, и только кровавая жатва собирается исправно и изобильно.

Автор, безусловно, хлебнул лиха от советской власти, и писал роман уже в эмиграции, что дает неслабые основания полагать, что краски он несколько сгущает и чересчур идеализирует прежнюю, царскую Россию. Тяжелая книга, конечно, но такова цена революции - тяжелее всех страдают всегда бедные и «бывшие»…

"Солнце мертвых" называют самым трагическим произведением в истории мировой литературы. Те, кто так говорят читали произведения Леонида Андреева? Но как бы то ни было, повесть Шмелёва написана с поистине дантовской мощью. Иван Сергеевич описывает страшные события 1920-1921 гг, которые происходили в Крыму.

Несмотря на показанный ужас Гражданской войны, книга наполнена глубоким гуманистическим смыслом. Сам Шмелёв пережил страшную травму, которую и отразил в повести. Большевики расстреляли его единственного сына - Сергея Шмелёва, офицера русской армии, подпоручика артиллерии. Не помогли даже ходатайства Ивана Сергеевича и Максима Горького перед Лениным и Луначарским. Пребывая после этого в страшной депрессии, Иван Сергеевич покидает Россию. В эмиграции, на вилле Буниных в Грассе, Шмелёв пишет "Солнце мёртвых".

Это произведение принесёт Ивану Сергеевичу мировую известность, а повесть будет переведена на 13 языков.

Автор описал, что происходило с ним, с его женой, с сыном, с прочими его соотечественниками. И всё это в контексте Гражданской войны в Крыму 1920—1921 гг. Шмелёв осмысливает произошедшее не только в общероссийском, но и в общемировом масштабе.

Структурно книга состоит из разрозненных зарисовок, которые таковыми кажутся лишь на первый взгляд. Но их объединяет повествователь. Он словно идет от одной стороны полуострова до другой и описывает всё, что видит. Весь ужас, весь итог красного террора, гибель всего живого в Крыму, занятом большевиками. Неизменными остаются лишь синее море, ставшее "мертвым", да желтое солнце, тоже ставшее "мертвым".

Эта книга реквием, молитва, прощание. С ушедшим миром, с уничтоженной цивилизацией.

Вспоминая дореволюционный Крым, герой-повествователь отмечает, что раньше "люди ладили с солнцем, творили сады в пустыне". Но как только пришли к власти большевики, то закончилось это единение с Богом. Теперь люди отвернулись от него. И солнце теперь не несет ничего хорошего, а напротив - выжигает землю, обрекая людей на голод. На голод автор делает особенный акцент. У местных жителей большевики то корову угонят, то гуся, то описывается как местным приходилось есть кошек и собак. На этом фоне особенно отвратительными кажутся сытые чекисты, пришедшие в Крым, пирующие вином из разграбленных крымских погребов.

Для Шмелёва все они, большевики, одинаковые. Отсюда и нарочитое обезличивание персонажей: "А тех, кто убивать ходят не испугают и глаз ребёнка"; "люди с красными звездами".

Но надежда на жизнь для Шмелёва есть. Даже под солнцем мертвых. И символ этот - поющий дрозд, олицетворяющий идею торжества жизни.

Париж?! Какой-то Булонский лес, где совершают предобеденные прогулки в экипажах, - у Мопассана было... - и высится гордым стальным торчком прозрачная башня Эйфеля?! .. гремит и сейчас: в огнях?!! и люди весело и свободно ходят по улицам?!.. Париж... - а здесь отнимают соль, повертывают к стенкам, ловят кошек на западни, гноят и расстреливают в подвалах, колючей проволокой окружили дома и создали "человечьи бойни"! На каком это свете деется? Париж... - а здесь звери в железе ходят, здесь люди пожирают детей своих, и животные постигают ужас!..

Да-а-а, друзья мои, чтобы писать отзыв на такую книгу, надо духом собраться не в меньшей степени, чем если бы это были "Война и мир" или "Мастер и Маргарита".

Книга пронзительная, острая, ранящая. Больно. Очень больно. Может быть, так же бывает больно, когда тебя вживую режут? Не знаю, не резали. Но больно.

А ведь сначала не нравилось, и я думал - не прекратить ли? Трудно дается содержание, являющееся ни чем иным, как потоком сознания, потоком мысли. Мы думаем именно так - словами и отрывистыми мыслями, и образами. Наша речь никогда не напоминает законченную речь оратора. А если напоминает, значит пора к врачу. Вот и тут мысли, мысли, мысли... больно...

Много у пшеницы врагов, когда наступает голод.

Никогда ничего не читал столь убедительного про голод. Никогда не испытывал тошноту при чтении... нет, испытывал. Когда читал "Жизнь с идиотом". Но там от омерзения. А тут - от натурализма.

А сейчас иду по бугорочку, у пристава дачи, лошадь-то зимой пала... гляжу - мальчишки... Чего такое с костями делают? Гляжу... лежат на брюхе, копыто гложут! грызут-урчат. Жуть взяла... чисто собачонки. Вот подкатило-подкатило - сблевала, простите сказать... да не емши-то...

Вот и самому бы не сблевать.... простите сказать.

И как не спросить - Господи, почему ты это всё терпел?

И не могу понять - как, почему люди так осатанели? Эти матросы, эти большевики. Где тут эволюция, если наоборот - назад к обезьянам?

Поэма о прекрасном былом и чудовищном настоящем. Что касается будущего, то его по Шмелеву нет вообще. В чем-то он, определенно, был прав. Оценивать "Солнце мертвых" только с литературной точки зрения невозможно, хотя оно в этом плане практически идеально. Но куда деваться от привязки к послереволюционным событиям в России, от нашего проклятого прошлого. Тем паче нам, потомкам восторжествовавших комиссаров, забившихся по норам обывателей, тянувшим руки на комсомольских собраниях лицемеров. Шмелева роднят, тем не менее, с каждым читателем вещи обыденные, вещи в стандартной реальности малозначимые, но в данной ситуации приобретающие ужасающее значение. О них он и пишет.

Его "Солнце мертвых", как огромный грязевой ком, набирает силу от рассказа к рассказу, его невозможно остановить, от него невозможно оторваться, он сметает все на своем пути. Нужно сказать, что чисто информативно и технически для себя ничего нового и не узнаешь. О беспределе Советской власти давно все известно, он никуда и не делся, мы до сих пор его наблюдаем каждый день. Шмелев преподносит все это в очень певучем и скомпонованном варианте, что дает какой-то совершенно новый, бьющий по мозгам эффект. Первые рассказы даются с трудом, но, если пережить некоторое собственное неудовольствие, то в дальнейшее не обманет ожиданий.

Очень неоднозначные впечатления остались после прочтения книги. Очень сложно сказать, что она понравилась. Книга трагична. В аннотации к аудиварианту ещё добавлено определение – «поэтичная». Да, не могла себе представить себе эти два прилагательных вместе. Как оказалось, всё так и есть. Ирине Ерисановой также удалось внести ноту авторского исполнения, и это было идеальное сочетание. Красный террор пронёсся по Крыму. Период «Красного безумия». Убирали всех неуместных. Страшный голод охватил территорию. Умирали все и всё, ощущение безысходности и безнадёжности. Расправа над людьми бесчеловечна. Горько и больно. Павлин Павка тоже хочет кушать, и так сядет, и тут пройдёт… Нечем накормить тебя Павка… То, что с ним случилось, тоже страшно. Жалко Павку не меньше, чем любого человека. Это не жизнь, а жалкое существование…

В советское время историю гражданской войны и революции преподносили с одних позиций, превознося собственные успехи и замалчивая жестокость, с которой устанавливалась новая власть, оставляя все негодование, зверство и отчаяние для тех, кто проиграл ту битву за Россию и Родину. Одним словом, обеляя одних, очерняя других, однобоко и в черно-белых тонах.

Спустя почти век и новые знания о тех кровавых и драматических событиях в истории огромной страны, когда в пылу битв, смертоубийства и беспощадной борьбы без жалости и упрека катился по территории государства кровавый вал красного и белого террора и братоубийственной войны, все равно одинаково трудно читать книгу Ивана Шмелева.

Здесь рассказывается о тех днях, когда события докатились до Крыма, который еще оставался в руках белых, но дни этого были сочтены и исход по большому счету предрешен. Как опускались до невыносимой жестокости люди, как день за днем творимое зло становилось все беспощаднее, как казалось, что этому не будет ни конца, ни края и может ли человек после всего, что сотворил он на этой земле называться им и гордо смотреть в глаза потомкам.

Несмотря на кажущуюся выспренность моих слов, все это так. Книга ранит, солнце палит и нещадно жжет всех, кто еще остался на той земле, а вместе с ними и нам выжигает на долгую память зарубку о том, чтобы помнили, чтобы знали, как это страшно, когда брат на брата, когда голод там, где еды всегда было море , когда у власти злые и оборванные и нет ничего святого, как и защиты просить не кого, и надеяться не на что.

Как удалось автору, описывая всю жестокость и беспощадность тех событий, но язык произведения у него очень замечательный. Читая, перед мысленным взором проносятся все описываемые события, ты словно там, все видишь и чувствуешь ту горечь и неизбывность, печаль и горе людское, нескончаемое . Здесь каждая история, каждый фрагмент часть общей потери и национальной трагедии в целом.

Тяжелый, сложный, гениальный роман Шмелёва. Можно много о нём рассказывать. Конечно мне взрослому человеку и до романа Шмелёва было известно о многих жутких фактах, происходивших в Крыму. Но самое страшное, на мой взгляд, с чем очень тяжело жить и примириться и постоянно вспоминалось, когда читал эту книгу, этот тот факт, что основные организаторы террора, массовых убийств и расстрела местных жителей Крыма и русских солдат и офицеров Розалия Землячка и Бела Кун до сих пор в моём родном городе Москва ходят и считаются героями. Обоим этим т.н. "героям" посвящены памятные доски, которые размещены на домах в самом центре Москвы, где они работали. Особо потрясает факт доски Розалии Землячки. Она находится на улице (Пятницкая) и доме, которые совсем недавно и дом и улицы были отреставрированы и с большим шиком московскими городскими властями открыты после реставрация. Факты преступной деятельности Землячки никак не смутили мэра и памятная доска сохранилась на прежнем месте. Землячка также "удостоилась" чести быть захороненной на самом престижном кладбище России - в могильнике на Красной площади. Пока кровавые преступники и маньяки считаются героями страны и память о них размещена на самых видных местах города, Солнце мёртвых может долго и очень долго не заходить над нашей Родиной.

Боль и смерть, непрекращающиеся страх и страдания, дни которые тянутся вечно, мысли и сны, сводящие с ума, голод и кровопролитие, братоубийство, и никакого просвета впереди – одна безнадега… Теплится жизнь, превратившаяся в лохмотья, не подлежащие починке… И нет надежды, нет утешения, только лента Мёбиуса, с которой невозможно сойти… Такая знакомая реальность гражданской войны…

Эпопея подобна половодью чувств, отраженному на бумаге. Страшная, тяжелая, мучительная книга об омертвении души, происходящем от безысходности, о расчеловечивании. Потрясающая книга, написанная слезами…