Читать книгу: «Хорс: о чем молчит школа», страница 13

– Экспериментировал.

– Ты в порядке? Почему на тебе белый халат?

– Тетя Рая, со мной все в порядке, не переживайте, можно я вздремну пару часиков, разбудите меня в одиннадцать,– раздевшись и даже не умывшись от усталости, он пошел в свою комнату.

– Звонил Артем, вы куда-то собираетесь?

– Да, в двенадцать, с десятыми классами, астрономические наблюдения, телескоп.

– А причем здесь Артем?

–Вчера я встретил его на улице, разговорились, договорились, – уже засыпая, еле выговорил он.

Раиса Павловна сразу поняла, что с племянником что-то произошло, но она не стала допрашивать его, и закрыв дверь снаружи посмотрела на часы.

«Класс, полуголая Ниндадзе, Гизурин, нашатырный спирт, аптечка, подруга с ножом бегущая на Ивана, звезды и телескоп стоящий посреди класса, железный стул летящий неоткуда в телескоп и вдребезги разбивающий его…» – будильник…

– Ваня, Вань, вставай уже одиннадцать, – голос тети вытащил Ивана из круговорота бредовых сновидений. – Если тебе очень плохо, отложи, – предложила тетя.

– Нет, с погодой повезло, -тяжело встав он подошел к окну. – Я должен идти.

Иван направился в ванную. После ледянного душа немного придя в себя, переодевшись, и собрав телескоп, он вышел из дома.

– А Артем? – спросила тетя уже в дверях.

– Я зайду за ним, – сухо ответил Иван.

Артем уже ждал Ивана, он был в отличном настроении, открыв двери и пригласил его войти. Сразу заметив состояние Ивана, он сменил тон с шутливого, на серьезно-лаконичный и быстро собравшись был готов идти. Погода была отличная, и они решили прогуляться пешком. По дороге к месту встречи с десятыми классами, Артем как-бы невзначай пытался выведать у Ивана причину его настроения, но он отвечал коротко и неохотно. Настроение его резко изменилось после разговора Артема с кем-то по телефону, который слышал Иван.

– Слушаю, – сняв трубку, ответил Артем, грубый мужской голос послышался из трубки. –« Прилетает завтра, в соседний город, затем сюда на машине?»– Зачем он здесь? – изумленно допрашивал собеседника Артем. – « Точно не знаю» – расслышал Иван. – Какой рейс? Во сколько? – Выслушав, Артем переспросил. – Ты уверен? – «Да…» – Что? Баба, какая баба? – Артем остановился. Я думал к нему прилетает, а ты мне про бабу.

Иван не расслышал что ответили, но понял – речь идет о том самом коллекционере.

–Хорошо, я позже тебе перезвоню, – Артем положил трубку.

Когда Артем догнал Ивана, тот стоял на месте и пристально смотрел на него.

– Извините, это конечно не мое дело, я только что случайно услышал, вы расспрашивали о не ком человеке, можно узнать кто он?

– А зачем тебе?– удивился Артем.

Выбор, у каждого человека в жизни бывают моменты, когда он должен сделать выбор. Иван находился в таком положении, при котором выбор был маленьким.

После того как все успокоились в классе, он кратко объяснил подруге произошедшее. Дарья молча выслушав и подтвердив его слова, стала извинятся и просить забыть о произошедшем. В ту минуту ему настолько надоела эта трагикомедия, взяв ключи от кабинета, он вышел из класса громко захлопнув двери. Однако по дороге сообразив–«а что если завтра она решится на что-то непоправимое?»-Он спонтанно направился к дому Гизурина, решив поговорить с ним. Там случайно встретив женщину лет сорока на вид, очень похожую на Дарью, которая выносила мешок мусора из дома, он подошел и спросил. –« Дома ли хозяин?» – Минут через сорок женщина сидела заплаканная на лавочке неподалеку от дома подтвердив все слова Дарьи – это была ее мать.

Раздавленная жизнью, запуганная, сокрушенная, она корила себя за все произошедшее не видев выхода из сложившейся ситуации. Они вместе перебирали все мыслимые и не мыслимые варианты спасения ее дочери. Прятаться было бесполезно, близких и родственников, способных защитить их в такой ситуации у них не было, идти в полицию – даже не обсуждалось, убежать – рано или поздно найдут, и вообще решать ситуацию нужно было кардинально, временные меры не помогут. Вариант был только один, – угроза широкой огласки. Иван знал, что у его матери проработавшей журналистом всю свою жизнь, очень хорошая репутация, авторитет и обширные связи в мире четвертой власти. Гизурин должен был прислушаться к его словам, главное чтобы он не расценил предложение как угрозу, хотя одно противоречило другому, но тогда Ивану было плевать.

Сейчас нужно было сделать выбор, либо частично признать правоту родителей, обратившись к ним за помощью, либо идти другим путем. От одной мысли о том, что он с дрожью в голосе будет рассказывать матери подробности произошедшего, прося ее помочь, становилось не по себе. – « Ну что допрыгался, а я тебя предупреждала миленький», – крутились в голове ее предполагаемые слова. Признать их частичную правоту, означало для него крах его надежд, еще одна победа старого, несправедливого, насквозь пропитанного ложью мира. В лице Артема судьба давала ему шанс, и время на размышления не было…

– Дело в том, по моему я знаю зачем он сюда прилетает.

Артем замер на месте.

– Вы его хорошо знаете? – неуверенно спросил Иван.

– Хорошо.

Иван почему-то не удивился.

– А вы можете поговорить с ним?

– О чем?

– Точнее, вы можете познакомить меня, я хочу поговорить с ним.

Если бы Артем увидел Гизурина бегающего по городу с канистрой и разливающего отраву в своих магазинах, он удивился бы меньше.

– Сейчас я должен мысленно состыковать треугольник с кругом, и сказать себе что так и было, – неуверенно ответил он. – Зачем?

– Он не хороший человек, – не зная что сказать, ляпнул Иван.

– Ты не сообщил мне ничего нового. Но зачем он тебе нужен? – не переставал удивляться Артем. – И откуда ты вообще его знаешь?

Иван кратко не называя фамилий и подробностей поведал о настоящей цели приезда его знакомого.

– Не спрашивайте меня, откуда я знаю, просто поверьте мне, ей сегодня исполняется восемнадцать.

Артем без эмоций выслушал Ивана.

– Раньше он промышлял другим, стареет.

– И вы так спокойно говорите об этом?

Ничего не ответив Артем посмотрел на часы.

– Мы опоздаем, давай после поговорим, нас ждут,– они быстрым шагом направились к месту встречи.

Ровно в полночь они были на месте. Поздоровавшись, Иван насчитал двадцать человек вместе с ними и двумя родителями, вместе они направились в сторону от городских огней. Пройдя минут пятнадцать, по грунтовой дороге проходящей в поле, и посмотрев на ночное небо, на котором отчетливо были различимы Марс, Юпитер и Сатурн, Иван остановился, вытащив из рюкзака два фонарика, он попросил посветить, пока соберет телескоп. Первый фонарик тут же взял Артем, за вторым не смело протянул руку Сенгеенко. Они стояли рядом и вглядывались друг в друга, как в ту самую ночь, когда Сенгеенко возвращался в гараж. Первый понял, что перед ним тот самый молодой человек в ночи Артем, Саша припоминая силуэт, рост, телосложение, незнакомца пришел к тем же выводам позже. Минут через десять Иван собрал и настроил телескоп и первый раз за последние двадцать четыре часа улыбнувшись сказал:

–Готово, с чего начнем?

– Бог войны, отец Ромула, хранитель Рима – Марс, – предложил Артем.

Все оглянулись на незнакомца, Сенгеенко насторожился.

– Хорошо, – после не долгих манипуляций с телескопом, Иван очень вяло стал рассказывать о предыстории наблюдений за этой планетой, сыпал сухими цифрами и фактами уподабливаясь запуганному родителями школьнику зазубрившему наизусть тему. Через пару минут он стал противен сам себе, но ничего поделать не мог, не помогали все мысленные ругательства, со всеми видами склонения в свой адрес , голова была занята совсем другим, -«Неужели провал?»– Он увидел как кто-то зевнул прикрывая рот рукой, другие отвлеченно разговаривали о чем-то своем из вежливости озираясь на него. Неожиданно его резко прервал Артем:

– В римской религии Марс один из древнейших богов, входил в великую триаду богов возглавлявших римский пантеон, – Юпитер, Марс и Квирин. В древней Италии Марс был богом плодородия, позже Марс был отождествлен с греческим Аресом и стал богом войны. – Его речь звучала громко, четко, ясно, каждый звук раздающийся в почти кромешной темноте под сводом ночного неба, где в черной мге сияли мириады звезд внушал мистический трепет, отсылая слушающих в то время и место о котором была речь. Все кто почти спал – проснулись, все кто был поглощен вечными жизненными проблемами – забыли о них. – В честь него названа четвертая планета солнечной системы. Китайские записи о движении Марса сделаны еще в тысяча сорок пятом году до нашей эры, подробные наблюдения были сделаны вавилонскими астрономами, которые разработали математические методы для предсказания будущего положения планеты. Позже греческие астрономы разработали геоцентрическую модель солнечной системы, то есть они предполагали, что солнце движется вокруг земли, но лишь относительно совсем недавно по астрономическим меркам, Коперник предложил гелиоцентрическую модель, в которой планеты следуют круговым орбитам, в своем главном труде – « О вращении небесных сфер», за что инквизиция признала его еретиком, а книгу включили в «индекс запрещенных книг» до тысяча восемьсот тридцать третьего года. После Коперника, Иоганн Кеплер разработал эллиптическую модель движения планет, которая более точно соответствовала наблюдениям. Первый раз в телескоп Марс наблюдал Галилей в одна тысяча шестьсот десятом году обнаружив у планеты два спутника – Фобос и Деймос, что мы и предлагаем вам повторить незамедлительно, – он посмотрел на задумавшегося Ивана.

– Да, да конечно, пожалуйста все готово.

Первым взглянул в окуляр Сенгеенко, затем по очереди делясь впечатлениями стали наблюдать остальные. Тем временем Артем продолжал свою речь:

– С нашего расстояния Марс имеет рыжевато-красный цвет из-за красной пыли содержащийся в атмосфере планеты. Идея жизни на Марсе тревожила умы людей испокон веков из-за близости планеты и ее сходства с землей, поиски начались в девятнадцатом веке и продолжаются до сих пор, в двадцатом веке наблюдения дополнились запусками межпланетных станций. Полярные шапки Марса состоят из льда и углекислого газа, что еще раз говорит о возможной жизни на нем в далеком прошлом, а некоторые ученые предполагают, что жизнь на землю случайно занесена с Марса, то есть мы по сути – марсиане, – легкий смех пробежал среди слушателей. – Марс – символ войны на которой властвует смерть, и он пока главная надежда человечества на обнаружение жизни, и возможно спасения в случае глобальной катастрофы на земле. Война, смерть, жизнь, что возьмет верх в этом вечном побеге человека от мрака небытия? Можно ли сказать что жизнь это война? И только так мы сможем продолжать существовать и надеяться на бессмертие? Либо надеясь на другой порок человека – жажде бесконечной наживы, мы сумеем достичь процветания и счастья ? А быть может найдется тот, кто покажет нам другой путь? Возможен ли он? Выбор у нас не большой.

Каждое слова незнакомца было для Сенгеенко как капли воды для засыхающего в пустыне цветка, – «но кто ты? Может быть твои слова лишь красивая фанерная декорация, а ты лишь умеешь грамотно расставить ее на сцене с целью привлечения доверчивого зрителя? Если ты не местный, что ты здесь делаешь?» – он посмотрел на заслушавшегося Ивана. – «Если отведу и спрошу у него сейчас? Нет, не выход. Ну раз ты рисуешь такими красками, отвечай на вопрос». -Сенгеенко поднял высоко руку, – извините, можно спросить? – Все обернулись на него, незнакомец еще раз оглядел фигуру Сенгеенко.

– Слушаю.

– Вы правы, пока все указывает на то, что когда-то на Марсе была жизнь, возможно даже разумная, как вы думаете – если там были существа способные мыслить, что могло произойти, что сейчас мы видим лишь безжизненную пустыню? И могли ли они спастись?

– Смотря что называть спасением, для одних спасение – надежда на вечное блаженство, посредством смирения; для других спасение – вечная борьба, лишь ней они видят смысл всего происходящего. А что насчет возможного исчезновения разумной жизни на Марсе, тут есть разные мнения, от исчезновения атмосферы под влиянием солнечного ветра, до катастрофического извержения вулкана Олимп, но по моему дело в другом. Если между жизнью на земле и предполагаемой жизнью на марсе было сходство, то можно смело сказать они забыли слово – свобода, они слишком боялись ее. Страх победил.

Почти никто не понял о чем говорил незнакомец, слушающие стали переглядываться между собой. Его яркая речь перед словом – «свобода», пробуждала и вдохновляла, все было ясно и просто, но когда зашла речь о более сложных понятиях, в результате которых они легко могли сейчас находится там, где находятся, и делать то, что задумали, все недоуменно пожимали плечами, – о чем он?

– Кстати, Галилей изобретший телескоп был объявлен еретиком и осужден на пожизненное заключение, – добавил Артем.

– Страх защитная реакция человека с целью самосохранения, если бы его не было, могли бы мы сейчас наслаждаться этим прекрасным звездным небом, и изучать его? – продолжал Сенгеенко.

– Смотря в каких ситуациях; я неоднократно наблюдал как люди жертвовали собой во имя спасения других, либо во имя идеи, в которую они свято верят, хотя в обычной жизни многие из них боялись вида крови, текущую из маленького пореза на пальце. Вот у вас молодой человек, хотя почему только у вас? Я спрашиваю всех, у кого есть убеждение, ради которого он пожертвует своей жизнью? Неужели только жажда наживы и зыбкого благополучия для себя и своего потомства движет миром? Я не думаю; если в начале нашей эры нужно было дать людям идею вечной жизни и блаженства после смерти, ради которой они готовы были терпеть и жить дальше, то сейчас миром правит идея наживы и блаженства.

Все молчали, большинство вообще не понимали о чем говорит незнакомец. Артем расслышав молчание, решил вернуться к более понятным темам:

– Космос и идея внеземной жизни только начинает набирать своих первых адептов, сложно сказать к чему это приведет в совокупности с некоторыми нашими отличительными чертами, – резюмировал он уже менее ясным голосом, затем обернувшись к Ивану спросил. – Иван Николаевич хочет что-то добавить?

– Мы обсудим все вышесказанное на уроке, у меня будет возможность высказать свое мнение. Прошу вас продолжать, сегодня я ответственный за техническую часть, – выкрутился он, понимая что на фоне Артема сейчас он будет блеклой тенью.

– Объединим, – тихо произнес Артем. – Кто верит в идею внеземной разумной жизни?

Почти все подняли руки. Когда Артем увлекшись обращался к остальным, Сенгеенко все-таки одернул Ивана и кивнув головой, шепотом произнес:

– Можно вас?

Отойдя в сторону, глядя вверх делая вид, что рассматривает небо Александр спросил:

– Кто он? Откуда вы его знаете? Он не местный, когда он появился в нашем городе?

Иван до сих пор находился в подавленном настроении, но вспомнив разговор с лейтенантом Ризуновым, и нашумевшую историю с магазином, быстро состыковав все факты сообразил, зачем Александр интересуется.

– Знакомый, имя Артем, фамилия и отчество не знаю, бывший учитель математики, он к Александру Аркадьевичу недавно в гости приехал, друг его.

– И все? Его больше никто не знает?

– Ну почему? Тетя моя его знает. Да нет… я не считаю что он тот, о ком ты думаешь… Если честно я не ожидал услышать такую лекцию, сегодня он выручил меня.

– Александр Аркадьевич, тот самый бывший мент?

– Да.

– Спасибо, – чтоб не привлекать внимание, Сенгеенко решил вернуться к остальным.

Абсолютно все указывало на подозрительность незнакомца. – «Промолчать, не привлекать к себе внимание, на время забыть о Гизурине?» – крутилось в голове у Александра. Но при всех однозначных выводах – против, было неодназначное, смущавшее – за. Откуда? Этого Сенгеенко пока сам не понимал, и продолжал вслушиваться в каждое слово.

Тем временем каждый по очереди подходил к телескопу вглядываясь в окуляр под продолжавшуюся лекцию незнакомца:

– Не только страх властвует в умах человека, иначе как можно объяснить решимость Джордано Бруно не отказавшийся от гелиоцентрической модели мира, и за это сожженного на костре инквизиции.

– Не только за это, – добавил Сенгеенко.

– Да молодой человек прав, – даже не оглянувшись на него, ответил Артем. – Но Бруно ярчайший пример самопожертвования человека во имя убеждения, ради которой он готов идти на костер забыв о животном инстинкте самосохранения, не это ли делает нас людьми? – Посмотрев на него вкрадчиво спросил незнакомец, добавить было нечего. – Что руководило им, желание прославиться? Сомнительно, в глазах толпы он был еретик, достойный осмеяния. Тогда ради чего он отказался от жизни и обрек себя на мучительную смерть? Скольких мы не знаем добровольно обрекших себя на муки ради убеждений, возможно благодаря которым мы с вами продолжаем жить? Итак, страх, самосохранение во имя бренного существования и мнимого постоянства и постоянности ведущего в неизвестность, либо самопожертвование во имя идеи, а быть может и ради самой жизни? Рано или поздно эта дилемма станет перед каждым из вас молодые люди.

После этих словах Иван ожил и посмотрел на Артема уже совсем другими глазами.

– А если я не хочу делать никакой выбор, я просто хочу спокойно жить? – раздалось откуда-то из толпы.

– Тогда за вас его сделает кто-то другой, только вы ничего не поймете, – Артем взял паузу. – Возвращаясь к жизни на Марсе; как вы думаете, жизнь есть следствие стабильного состояния системы, или результат катастрофических процессов приведших к ее зарождению? Может ли в неподвижной, аморфной массе появится – нечто? И в чем вообще смысл ее зарождения?

Как часто бывает в таких ситуациях почти у каждого есть что сказать. Как не сопротивляется наш мозг подобным мыслям, как не гнетет нас отупляющая система, сложные вопросы о сущности мироздания как капли воды по темечку во время засухи тревожат каждого, заставляя поднять голову и недоуменно оглянуть небо. Но все молчали оглядываясь друг на друга, каждый понимал, что если сейчас он заговорит первым, тем самым он как бы выкажет слабость, а в толпе это может быть расценено по своему с возможными последствиями для «смельчака». То есть происходило то, что противоречит самой сути жизни. Артем распознав ситуацию хотел задать другой вопрос, но вдруг из толпы раздалось.

– «Все великое рождается в буре». Если бы был конкретный смысл, быть может все было бы бессмысленно? – все оглянулись на девушку закутавшую руки в рукава куртки.

– А может ли сейчас жизнь зародится на Марсе, или похожей планете во вселенной?

– Там что-то должно произойти, иначе никак, – ответила она.

– Но парадокс в том, что и исчезновение жизни, есть результат катастрофических процессов на планете, – возразил Артем.

– Да, – спокойно ответила она.

– Как вас зовут?

– Лена.

Неожиданно ночную тишину нарушил шум двигателя и свет фар быстро приближающейся издалека машины, все оглянулись.

– Уазик, – сказал кто-то из толпы. – Я по движку слышу.

– Менты, – посыпались предположения и домыслы.

Иван на всякий случай вышел навстречу машине, Сенгеенко и Артем стояли на месте думая каждый о своем. Когда машина подъехала ослепляя людей и противно скрипя тормозами, их взгляды случайно пересеклись, и каждый понял то, что можно было понять только ему. Не выключая фар и двигателя и включив сирену без звука, из машины вышел человек, приблизившись и оглядев толпу он протянул руку Ивану.

– Здорово учитель, что здесь происходит?

Иван узнал по голосу лейтенанта Ризунова.

– Здравствуйте, урок астрономии, решил показать все наглядно, на природе в телескоп, днем невозможно. Родители с нами.

Поди сюда, – подозвал он Ивана, они отошли в сторону. – Поступила информация, о несанкцио…– ну короче, увидел кто-то вас из окна, и позвонил, мол толпа, направилась за город, в темноте не разобрали кто, ты бы поаккуратней, время сейчас такое, магазины эти.

– Да я как-то не подумал, – оправдывался Иван. – Вон телескоп, хочешь, подойди посмотри.

Ризунов улыбнулся.

– Пойдем, проведем так сказать следственные действия по факту обнаружения, – он махнул рукой водителю в машине, тот нехотя выйдя из нее, подошел к ним. – Сержант выключи свет, пойдем в телескоп смотреть.

– Нахрен мне это нужно, – он отмахнулся и лениво пошел в машине, через пять секунд заглох двигатель, погас свет. Лейтенант Ризунов подойдя к телескопу, поздоровавшись и сдвинув фуражку заглянул в окуляр.

– Марс, – сказал Иван.

У Ризунова упала фуражка; подобрав, отряхнув и не надевая ее, он продолжал вглядываться в телескоп.

– А это что? – через минуту оторвавшись он показал на другую яркую точку в небе.

– Сатурн, – Иван перенастроил телескоп на шестую планету от солнца.

Лейтенант с неподдельным восхищением смотрел в телескоп.

– У бати моего бинокль был, я в детстве разглядывал, но не мог увидеть.

– Что?

– Кольца.

Заработала сирена, Ризунов махнул рукой в сторону машины неохотно отрываясь от окуляра.

– Ехать надо, – он одел фуражку, и еще раз оглядел фигуры людей. – Аккуратней с оптикой, хулиганы отберут, – посмотрев на Сенгеенко шутливым тоном сказал он.

– Постараемся, – ответил Иван.

Когда машина удалялась, Иван молча провожая ее взглядом произнес:

– Эффект Доплера, – он начал объяснять сущность этого явления, как вдруг его перебил Артем.

– Извините, лучше изучать этот эффект на других примерах.

Иван замолчал:

– Наверное вы правы.

– Итак Сатурн, шестая планета от Солнца, в римской мифологии бог земледелия, – продолжил Артем…

На глазах у Ивана этот странный человек в одежде цвета хаки, с которым он был знаком всего несколько дней, за два часа сделал то, что в условиях обычной школы, проводя урок стандартными методами сделать в принципе не возможно, но сейчас как говорится- «звезды сошлись». Война, мифология, религия, ложь, лицемерие, страх, тирания, жизнь, смерть, все то, что замалчивается, в некоторых случаях подавляется, смело обсуждалось им. Перед ним не было журнала с оценками, тетрадок с контрольными, обязательств отчета перед директором, боязнь потерять авторитет в глазах учеников, и прочих символов «знаний» делающих школу школой. Перед ним была черная бездна; та правда во тьме ночи, которая в силу человеческой слабости в большинстве случаев скрыта от него усталостью суетного дня. Вопросы смысла невольно сами собой появлявшиеся при виде непостижимой красоты и величия открывающейся перед взором, и очень больно бьющих по самолюбивому – я, не могли не тревожить. Но если сто лет назад все с легкостью объяснялось мифами, то сейчас все сложнее и сложнее состыковывать пазл мироздания не считаясь с доказанными фактами противоречащим многим устоявшимся догмам. Артем был напрочь лишен всех этих предрассудков и боязни неудобных вопросов, которые так или иначе стараются избегать в школе. У Ивана сложилось такое впечатление, что если дать ему провести еще пару подобных уроков, в школе произойдет нечто вроде восстания, со всеми вытекающими последствиями. Когда кто-то из родителей в два с лишним ночи намекнул что уже поздно, и пора заканчивать урок под открытым небом, заслушавшийся и на время забывший о всех своих проблемах Иван включив фонарик стал нехотя искать чехол от телескопа.

Артем ответив на последний вопрос и громко хлопнув в ладоши, сказал:

– Многие ищут того, кто ответит за них на возникающие сложные вопросы бытия, мало того, многие целенаправленно ищут его, добровольно подчиняясь ему, веря каждому сказанному слову; предлагаю подумать, и если сможете поставить под сомнение мои слова, а все возражения высказать на ближайшем уроке физики Ивану Николаевичу, – он слегка похлопал Ивана по плечу. – Он непременно передаст их мне, я с удовольствием отвечу на них, если смогу.

– Спасибо, – ответил Иван, заканчивая упаковывать телескоп. Собравшись они тронулись в обратный путь.

Сейчас у Сенгеено не было сомнений, это был тот самый незнакомец с которым он столкнулся ночью возвращаясь в гараж, после его слов все кипело и клокотало в нем, настолько точно он сформулировал и выразил то, что чувствовал Александр. Но это был не великий поэт или мыслитель прошлых лет, читая которого поражаешься меткостью его слов, и ты жалеешь, что ты не его современник. Этот человек шел перед ним, с которым можно было поговорить и задать ему вопросы, но пока не решаясь подойти к нему Сенгеенко шел позади, возвращаясь из мира где хочется жить, в мир откуда хочется бежать, чтобы не сойти с ума от всепоглощающей лжи, страха и лицемерия.

Позади Александра шла Елена Левнова, и также смотрела в спину человеку, к которому она не решалась подойти, и на миг побывать в своем мире в котором хочется жить.

Придя на место встречи от которого они вышли из города Иван обсудил с родителями места жительства, оказалось что большинство присутствующих живет рядом, и все кроме его, Артема, Сенгеенко и Левновой отправились по домам. Оглядев оставшихся Иван предложил Александру как местному выбрать кратчайший путь, и пойти проводить их домой. Сенгеенко взглянув на Ивана предложил разделится, он пойдет с Артемом, а Иван проводит Елену, но сообразив всю нелепость предложенного, он спохватился и согласился идти вчетвером проводить девушку. Это на первый взгляд нелепое предложение, не могло не быть услышанным Артемом. Подойдя к дому Елены и вскользь попрощавшись с ней, Сенгеенко категорически заявил, что до дома дойдет один, и махнув рукой и бросив отчаянный взгляд на Артема быстро пошел в сторону. Через десять метров Александр услышал свист позади и оглянулся, к нему быстро приближался высокий человек в форме цвета хаки, остановившись в метре от него и протянув руку он представился:

–Меня зовут Артем, у нас мало времени Саша, я найду тебя.

При этих словах у Сенгеенко бешено заколотилось сердце, он старался сделать вид что спокоен, но комок подошедший к горлу и вообще все его состояние в эту минуту выдавал его, он молча кивнул головой и развернувшись быстро скрылся в темноте ночи.

Артем еще долго стоял и смотрел ему вслед, пока Иван не окликнул его. Вернувшись, он указал в направлении дома:

– Идем учитель.

Когда Александр оглядываясь на Артема и думая о чем-то своем провожал Елену до подъезда кинув ей на прощание скупое – «пока», ее сердце тоже бешено колотилось, но совсем по иной причине . От волнения так и проронив ни слова в ответ, она лишь смотрела ему вслед под все оглушающий стук сердца, ей казалось что он не может не услышать его, но он так и не обернувшись исчез в кромешной тьме ночного города. Медленно поднявшись по лестнице обшарпанного серого подъезда, от одного вида которого хочется улететь даже на безжизненную Венеру с ее все умертвляющей атмосферой, она тихо постучалась в дверь. Через пару минут дверь открыла заспанная мать и что-то недовольно проворчав себе под нос, прошла в зал и легла с краю на старый разложенный диван, с другого края которого громко храпел отец. Елена стараясь не шуметь разделать, прошла в свою комнату, и бесшумно закрыла за собой дверь оперевшись о нее спиной. Боль. Ей казалось что внутри ее все разрывается на части, и нет страшнее и сильнее этого чувства, боль ощущалась почти физически, но она пока сдерживала себя. Аккуратно, боясь разбудить спавшую в этой же комнате младшую сестру, она подошла к своей кровати и посмотрела на гитару висящую над ней, указательным пальцем правой руки чуть дотронулась до нижней струны, тихий звук как будто сигнал SOS при кораблекрушении раздался в комнате, но отражаясь от бетонных стен прямоугольной комнаты быстро затих. У нее резко закружилась голова, руками нащупав кровать, она откинула одеяло, достала телефон с наушниками и надев их, медленно легла полностью накинув толстое одеяло, под которым она с детства любила спать, как бы отгородившись им от всего. Выбрав на телефоне любимую, тысяча раз прослушанную ей мелодию, она почти беззвучно произнесла, – выручай. – Младшая сестра притворяясь что спит, чуть открыла глаза от стона и рыдания под толстым одеялом старшей сестры, и не было никакого рецепта и лекарства в этом мире чтобы утолить ее все поглощающую боль.

Всю дорогу Иван не знал как напомнить ему о их разговоре и прилетающем завтра утром друге Гизурина. После краткого разговора с Сенгеенко, Артем был чем-то подавлен и глубоко задумавшись шел чуть впереди. Когда они подошли к дому, Иван наконец решился.

– Извините, вы помните наш разговор?

Артем поднял голову и на секунду задумался.

– Да, прости, совсем забыл, – он прикинул что-то в уме и с уверенностью произнес. -Забудь о нем, он не прилетит.

– Прилетит, завтра утром, – настаивал Иван.

– Он не прилетит, будь уверен, до свидания и спокойной ночи Иван Николаевич, – Артем развернулся и направился в сторону подъезда.

– Что мне сказать ей? – выпалил от растерянности Иван.

Артем оглянулся и подошел почти вплотную к Ивану.

– А сам то ты как думаешь?

– Не знаю.

– Сейчас я тебе не верю учитель. Все ты прекрасно знаешь. Ну помог ты сегодня одной, завтра другого из дерьма вытащил, и на скольких тебя эдак хватит? – Артем устало вздохнул. – Тот кто завтра не прилетит сюда, чуть позже прилетит в какой-нибудь другой город, но нас с тобой там не окажется Ваня… Да и не в нем дело, если бы только он… Что ей сказать? Да что тут скажешь?– « Учиться, учиться и еще раз учиться?» – почему-то когда я первый раз прочел эти строки в своей школе, мне не по себе стало, вроде верно все, а от действительности слово из трех букв само собой напрашивалось. Завтра он не прилетит, а «послезавтра» я не могу ничего гарантировать, ни –че –го, – по слогам произнес Артем. – Да и зачем тебе что-то ей говорить? Все уже давным давно сказано, только толку мало. Еще раз, спокойной ночи учитель. Иван стоял в оцепенении провожая его взглядом пока он не исчез в темноте подъезда.

– Как это не прилетит!? А если прилетит!? – не веря твердил он. И тут Иван резко почувствовал такую усталость, что казалось сейчас он свалится под тяжестью телескопа закинутого на плечо. Он развернулся и посмотрел на свои окна, в одном из них горел свет. – Не спит, меня ждет, – он не спеша, еле волоча ноги побрел домой, ему ничего не оставалось, как в полной мере доверять словам этого странного человека, в форме цвета хаки.

15

Все пошло не так, как изначально задумал Артем. Но как человек привыкший в критический момент импровизировать и полагаться на интуицию, он был готов отступить от первоначального плана и использовать все плюсы своего положения, стараясь вычислить минусы противника. Плюсов было не много, Гизурин был настолько уверен в себе, что даже инцидент с магазином, нисколько не нарушил его видимого спокойствия, все как-то подозрительно утихло и сошло на нет! –«Боялся ли он?» – размышлял Артем. – «Ведь он не понимает истинных мотивов произошедшего, не знает имена исполнителей. Для человека который привык видеть во всем выгоду, он ищет тех, кому это выгодно. Как старый матерый волк, он опасливо озирается в поиске ему подобных и принюхивается к каждому подозрительному следу на его территории -это один из плюсов».