Читать книгу: «Хорс: о чем молчит школа», страница 12

12

Конец недели – пятница. Сегодня для Дарьи Ниндадзе был особый день, не только потому что в этот день ей исполнилось восемнадцать лет, с сегодняшним днем она связывала надежды и чаяния всей своей будущей жизни. Она все продумала, все рассчитала и ничто и никто не должно было ей помешать. Яркая одежда, макияж, туфли на высоком каблуке, прическа – сам Загорутько увидев ее утром невольно впал в ступор и оцепенение провожая ее взглядом когда она шла по коридору, пока кто-то из учителей не одернул его, что говорить об остальных! Все особи мужского пола находившиеся в школе молча сглатывали слюни при виде Дарьи, Иван Моисеевич случайно столкнувшись с ней, лишь застыл на месте, и если кто-нибудь в эту минуту спросил бы у него первый закон Ньютона, он со стыдом бы признался, что забыл его и послал интересанта ко всем чертям со своей физикой, и даже не смотря на все его познания и понимания первопричин своего поведения, он был абсолютно бессилен отвести от нее взгляд. Наконец отвернувшись и до этой минуты с призрением относившийся к писателю Набокову, он почти изменил свое мнение о его творчестве.

И на улице и в школе, один за одним, как волны к причалу к ней подкатывали самые смелые, но подобно железобетонному пирсу она разбивала все их надежды на взаимность превращая эти волны в мелкие брызги отчаяния и стыда. Сегодня она с нетерпением ждала последнего урока – физика. Она зазубрила все формулы и основные законы из курса десятого класса абсолютно не понимая их смысла, но свято веря в то, что именно так она привлечет к себе внимание Ивана, чего ей это стоило, знает лишь она сама.

Когда она зашла в класс и села на первую парту которая стояла прямо перед учительским столом, Иван сидел и что-то читал не обращая ни на кого внимания. На ней была одета легкая кофта, которую она до сего момента не снимала. Видя что он чем-то увлечен и вряд ли поднимет голову до начала урока, она встала и громко произнесла:

– Жарко в кабинете, – затем она изящно сняла кофту… Тот кто видел как она это сделала, и что было одето под кофтой запомнят этот момент до конца своей жизни. Обладая красивой фигурой и вместе с тем очень объемными «формами», которые были обтянуты облегающей полупрозрачной белой блузой, она в прямом смысле слова чуть не свела с ума всех одноклассников. Не равнодушен остался даже Сенгеенко внимательно наблюдавший за ней с самого утра, но в отличие от остальных, он все же понял мотивы поведения Дарьи. –« Играть так играть», – подумал он, и как будто по делу подойдя к учительскому столу встал и театрально запрокинув голову над чем-то задумался, затем переведя взгляд на Дарью он подсел рядом.

– Даша помоги с задачей, не могу решить – ехидно улыбаясь сказал он.

Ничего не ответив она молча поднесла указательный палец правой руки к своим пышным накрашенным губам, и слегка прикоснувшись к ним посмотрела на Сенгеенко.

– Повернись Сашуля, вот так, – левой рукой нежно взяв его за подбородок и развернув его лицо к себе, прикоснулась указательным пальцем правой руки к кончику его носа, так что на нем остался легкий отпечаток ее губной помады. Затем она наклонилась к нему и внимательно глядя в его глаза поманила его этим же пальцем, продолжая слегка придерживать его левой рукой за подбородок. В следующее мгновение она плотно прильнула к нему всеми своими формами и нежно прошептала ему на ухо.– Отвали Сашуля.

Когда она отодвинулась от него продолжая внимательно смотреть ему в глаза, он слегка потирая кончик носа понял что Ивану Николаевичу беспечно читающему в двух метрах от этой мизансцены и ничего не подозревающему, сегодня возможно потребуется кое-какая помощь.

– Пока Дашуля, с днем рождения, – он встал и быстрым шагом прошел на свое место.

Все кто наблюдал за этим столкновением интеллекта и обольстительного коварства, были в легком замешательстве, никогда доселе Сенгеенко не проявлял сколь либо значимого внимания к персоне Ниндадзе, как и она к нему, все молчали и только догадывались о первопричинах произошедшего. Но был один человек из всех, кому эта сцена была как раскаленный нож в сердце – Елена Левнова. Давно не равнодушная к Сенгеенко, сейчас она не смотря на свою врожденную скромность готова была на многое, казалось еще чуть-чуть и она подойдет к Ниндадзе и швырнет первый попавшийся предмет ей в лицо. Но когда она уже готова была от бессилия просто громко закричать, тем самым хоть как-то нарушив происходящее, Александр встал и прошел на свое место. Были и тайные поклонники у Дарьи, которые мысленно вызывали Сенгеенко на «дуэль» после уроков.

Короче говоря, весна кистями эмоций на полотне природы человека, творила в головах и сердцах ничего не подозревающих детей, ту картину, благодаря которой человек продолжает жить в этом прекрасном и жестоком мире.

Как только прозвенел звонок на урок, Иван Николаевич оторвал взгляд от книги и оглядел класс.

– Кого нет на уроке? – по привычке спросил он. – Все на месте,– Ответили откуда-то с первой парты. Иван не обращая внимания, продолжил. – Сегодня ровно в полночь, на том самом месте где договорились, затем пятнадцать минут пешком, пройдем немного за город, подальше от городских огней. – Он уточнил последние мелочи предстоящего астрономического наблюдения. – Добро от директора и родительского комитета получено, небо, судя по прогнозам должно быть ясное, с нами будут двое родителей и со мной еще один взрослый человек. При последних словах Дарья подняла голову и внимательно посмотрела на Ивана глазами полными негодования.

– А кто это? Мы с незнакомыми боимся идти, – как будто невзначай спросила она.

Он взглянул на нее, но взгляд этот был как-бы сквозь, не на долю секунды не задержавшись на ней.

– Мой знакомый, он также в детстве увлекался астрономией, когда узнал о моей затее, попросился с нами.

После слова – «знакомый», искры гнева в ее глазах потухли, но в душе загорелся огонь отчаяния. – «Почему?» – она не могла не заметить этот равнодушный взгляд. – «Ну уж нет , сегодня ты так просто не уйдешь», – думала она.

После небольшого обсуждения предстоящего этой ночью Иван продолжил урок рассказывая о истории астрономических наблюдений начиная с древнего Вавилона , до современных космических телескопов. Никто не заметил как пролетело время урока.

Итак, сегодня в двенадцать, – наконец закончил урок Иван. Почти все встали со своих мест и с шумом потянулись к выходу. На своем месте осталась сидеть только Дарья делая вид, что она что-то ищет в сумочке. Только сейчас Иван заметил ее и немного смутился. Отвернувшись он достал ключи от подсобки и подойдя к двери стал открывать ее. Когда все вышли из кабинета, Нидадзе продолжала сидеть на своем месте, возникла неловкая пауза нарушаемая лишь звоном ключей, неожиданно у Ивана зазвонил телефон, номер был незнакомый, зайдя в подсобку он снял трубку.

– Еще раз здравствуйте, – раздалось в трубке.

– Здравствуйте.

– Это Саша, Саша Сенгеенко.

– Слушаю.

–Будьте аккуратней с Ниндадце.

– Не понимаю о чем ты? – искренне удивился Иван.

– Это не телефонный разговор. Просто постарайтесь не оставаться с ней наедине, задача вполне выполнимая, я думаю вы справитесь.

– Я не понимаю о чем ты.

– Дело ваше, до свидания, – в трубке раздались короткие гудки.

– До свидания, – только Иван положил телефон на стол, в дверь подсобки постучались. Затем звонко стуча каблуками зашла Дарья и закрыла за собой дверь. Иван внимательно оглядел ее и отвернулся.

– Что тебе Даша?

–Иван Николаевич, помогите мне, – томным голосом произнесла она.

– Что случилось? – не поднимая на нее взгляд, спросил он.

– Если вы мне откажете в мой день рождения, я на вас жаловаться буду, – она улыбнулась и сделала шаг вперед. – Мне сегодня исполнилось восемнадцать.

–Я поздравляю тебя. Что именно…, в чем.., как тебе помочь? – наконец выговорил он.

Она не могла не заметить его смущения и усилили натиск.

– Физика это такая сложная вещь, сложнее ее только душа человека. Когда я беру учебник физики и вспоминаю о вас, мое сердце начинает бешено биться, вот как сейчас, – она сделала еще один шаг к нему и приложила свою руку к груди. – Хотите послушать?

– Нет спасибо, ближе к делу мне нужно идти.

– А ближе некуда Иван Николаевич, я ничего не понимаю, помогите мне, – она открыла учебник физики случайно лежащий рядом и стала быстро листать его. – Тут, тут , тут, тут, – тыча пальцем в страницы она смотрела то в учебник, то на Ивана. – Везде вы Иван Николаевич, объясните мне почему так?

Иван стоял в оцепенении не зная что делать, если бы сейчас зазвонил его телефон, он был бы благодарен тому кто звонил до конца жизни, но телефон молчал,-«будьте аккуратнее », – вспомнил Иван, слова Сенгеенко. Затем Иван взяв себя в руки, глядя ей в глаза спросил:

– Я не понимаю о чем ты Даша?

Последние слог –«ша», был растянут секунд на пять, а звук -«а», постепенно смягчаясь улетал куда-то в бесконечную даль, настолько потрясло Ивана увиденное. Да он любил другую, но кто способен выстоять в такую минуту? Женская красота. Бывало так что один взгляд сквозь прядь вьющихся волос фаворитки средневекового императора, делал больше чем сотня самых искусных дипломатов того времени. Ради нее в пыль стирались царства, создавались чудеса света, затевались и осуществлялись самые безумные идеи. Сколь не образован ты будь, и понимай что к чему в этом коварном раскладе крапленых карт жизни, рано или поздно ты все равно сядешь за зеленый стол сыграть партию в надежде на удачу. Сама жизнь там тасует и раздает карты, и со временем все отчетливее ты осознаешь, что кто-кто, а в этой партии она точно не будет в проигрыше, ведь ради нее все и затевалось. Все это знал и понимал Иван, но почему-то его сердце при взгляде на Дарью отказывалось успокаиваться, и выдавало ритм спринтера бегущего стометровку в финале олимпийских игр.

– О вас Иван Николаевич, о тебе Ваня, – она сделала еще один шаг вперед, затем немного наклонившись и уверенными движениями сняв туфли на каблуках и швырнув их в угол комнаты. – Вы не против? Иван молчал. Бесшумно подойдя она прижалась к нему грудью. – Я же вижу что ты не против Ваня, посмотри на меня,– она нежно взяла его руку своей рукой и положила ее себе на грудь. – Разве я тебе не нравлюсь? Не бойся, я никому ничего не скажу, просто поцелуй меня, – она обняла его за шею и закрыв глаза и приоткрыв немного рот потянула к себе.

– Подожди, – Иван неимоверными усилиями пытался выйти из под этого гипноза, он отпрянул назад и осторожно убрал ее руки. – Ты должна выйти, между нами ничего не может быть.

Посмотрев на него как кошка на мышку, она неожиданно для него подошла к двери и достав откуда-то ключи закрыла дверь изнутри.

– Я никуда не пойду, если хочешь кричи в окно, – улыбнувшись прошептала она.– Никуда не пойду.

– Тогда отсюда выйду я,– Иван сделал два шага вперед.

– Стой, – она вытянула руку вперед, так что ее острые ногти окрашенные красным лаком, почти впились ему в грудь, в ее глазах казалось сверкали молнии, а от ласкового лица не осталось и следа, но от этого она казалась еще красивее.– Ванечка дурачок ты мой, давай не будем ссорится, я ведь могу многое, посмотри нам меня, – она глубоко вздохнула и в этот момент две верхних кнопки на ее блузке расстегнулись почти обнажив ее грудь. – Мне сегодня восемнадцать лет, – уже ласково прошептала она.-Ты мне не веришь?

– Я не об этом.

– А я об этом, как только я увидела тебя, я о тебе только и думаю.

– Я не могу так, – он сделал шаг назад.

Она плавно подошла на два шага вперед.

– Тебе так кажется, давай попробуем и начнем прямо сейчас, ты не пожалеешь, я ласковая, все останется только между нами, я твоя Ванечка, ты у меня первый…– прошептала она , у Ивана закружилась голова.

– Этого делать нельзя, – как будто в полузабытье произнес он, и отошел к окну. – Давай забудем этот разговор, не заставляй меня идти на крайние меры.

Она смотрела на него, ее лицо не выдавало ни капли эмоций, но Ивану показалось что

в этих прекрасно-непроницаемых черных глазах как будто появились слезы.

– Крайние меры? – уже совсем иным тоном произнесла она. – Я вижу ты ничего не понимаешь, – резким движением разорвав блузку на груди. – Крайние меры!? – повторила она и та же участь постигла капроновые чулки. – Как тебе такие крайние меры? Я же тебя предупреждала, я способна на многое.

– Ты с ума сошла! – спокойно сказал Иван.

– Выбирай дурачок –москвичок, либо все у нас будет по хорошему, либо ты запомнишь этот день на всю свою оставшуюся жизнь. Как вы думаете Иван Николаевич, что будет, если я сейчас немного здесь пошумлю, а затем растрепанная и заплаканная выбегу из класса в таком виде? Сколько людей увидят меня? Что они подумают? Сколько свидетелей того, что после урока я осталась с вами наедине? Представьте –«прилежная ученица десятого класса осталась после урока, чтобы задать преподавателю физики вопросы касательно предстоящей контрольной. Пригласив ее в подсобное помещение, якобы для того, чтобы более наглядно продемонстрировать небольшой опыт, он запер дверь изнутри и начал домогаться ее обещая ей в случае покорности поставить оценку – отлично, за весь период обучения. Ученица стала сопротивляться и просить выпустить ее из подсобки, но преподаватель физики стал проявлять настойчивость, применяя грубую физическую силу, при этом запугивая ее. Совершенно случайно заметив ключ от подсобного помещения лежащий на столе , она с силой отпихнула его и быстро открыв дверь выбежала из комнаты». – Дарья еще раз продемонстрировала невесть откуда взявшийся у нее ключ.– «Затем она обратилась за помощью к подруге ждущей ее в коридоре, вместе они быстро направились в кабинет директора».-Примерно в таком стиле все местные газеты опишут завтра нашу с вами беседу, это я вам гарантирую. А знаешь какой у них будет заголовок. – «Москвич пытался изнасиловать местную десятиклассницу».– Я надеюсь тебе не нужно рассказывать какое чувство вызовет у местных этот заголовок, никто не будет разбираться в подробностях, все возненавидят тебя. – Москвич и провинциальная невинная девушка, – повторила она. Вот это я называю крайние меры Иван Николаевич, – она в очередной раз подошла к нему. – Но я очень не хотела бы к ним прибегать. Даже если в будущем вам неимоверными усилиями удастся доказать что ничего подобного не было, эта история до конца вашей жизни будет преследовать вас, – « а это тот который пытался изнасиловать десятиклассницу в подсобке» – эту фраза будут кидать вам вслед, она будет снится вам в кошмарных снах, а как на вас будут смотреть ваши дети, если кто-либо расскажет им, что произошло много лет тому назад в одной провинциальной школе? И многое, многое, многое, другое, – Иван стоял не шелохнувшись смотря ей в глаза. – Ванечка миленький, будь паенькой, разве я совсем не нравлюсь тебе? – она оплела своими руками его шею и поцеловала. – Вот так уже лучше, давай отбросим все условности, класс закрыт, только ты и я, – Дарья стала расстегивать его рубашку.

– У меня есть девушка, – отойдя на шаг назад, кое-как прошептал Иван.

– Не ври, я знаю о тебе все, Кира уехала в Англию, не спрашивай меня откуда я знаю. Сейчас на Тауэрском мосту ее нежно обнимает какой-нибудь богатый русский эмигрант, или арабский принц, обещая ей все золото мира. Кира злая, а я добрая, я не предам тебя.

Иван вздохнул, в его глазах застыла печать душевной боли. Заметив это, Дарья решила что дело почти сделано, и дальше нужно лишь умело повести себя, она стала гладить рукой его волосы нежно откидывая пряди.

– Ради тебя я готова все, поверь мне, никто ничего не узнает, – она прикоснулась своей щекой к его щеке и прошептала ему на ухо. – Я ничего не требую, просто дай мне шанс…

Как из-за огромной гравитации черной дыры даже свету невозможно вырваться из нее, так в миллионы раз сильнейшее чувство притяжения сейчас испытал Иван, и кажется абсолютно невозможно, попав в горизонт событий этого непреодолимого чувства ему сопротивляться, но на каждую черную дыру есть свой – квантовый эффект. Иван убрал ее руки и громко и твердо произнес – отойди.

Дарья смотря ему в глаза медленно отошла к двери и почти прохрипела:

– Сам виноват, если ты сейчас подойдешь ко мне хоть на шаг, я исцарапаю тебе лицо,-из ее глаз потекли слезы. – Ты мне не поверил- получай, – она достала ключи и стала открывать подсобку.

– Ты не сделаешь этого, – спокойно сказал Иван, он и сам не мог понять, почему он был так спокоен? Быть может потому, что в ее глазах он успел разглядеть бездну отчаяния, и крик о помощи…

– Еще как сделаю, идиот, – она схватила туфли лежащие неподалеку, и выбежала из подсобки.

Иван быстрым шагом последовал за ней, Дарья растерянная стояла возле двери класса и как будто не знала, что делать дальше? – оглядываясь на него.

Его спокойствие в эту минуту поражало его самого. Он вышел из подсобки, подошел к учительскому столу и отодвинув стул не спеша сел.

– Беги, я жду директора, – сказал он. – Полицию и журналистов ты сама вызовешь?

Она обернулась к нему, расплывшаяся от слез тушь лишь добавляла красоты ее большим черным глазам. Они долго молча смотрели друг на друга, абсолютная тишина нарушаемая лишь ленивым жужжанием еще сонной, невесть откуда взявшейся мухи безрезультатно бившейся в закрытое окно, повисла в воздухе.

Вдруг Дарья истерически захохотала, немного погодя она опустила голову и медленно, держа туфли в руках подошла к нему, в следующее мгновение раздался звук падающих туфель, Дарья отодвинула стул накинула свою кофту висящую на спинке, села за парту и закрыв руками рот молча заплакала, стараясь подавить крик отчаяния.

– Зачем ты затеяла этот спектакль?

Она обреченно посмотрела на него, вытирая слезы рукой, Иван достал чистый платок и предложил ей.

– Не надо. Дурак ты Ваня, – почти заикаясь прошептала она сквозь слезы обняв голову руками.

Просидев так с минуту и успокоившись она посмотрела на него.

– А ты знаешь почему я так поздно пошла в школу? Туберкулез в семь лет, почти два года по больницам. Отец где-то в притоне подхватил, ну и я за ним. Ты знаешь, что такое нужда и нищета? Ты знаешь каково это – когда ребенка соседи из жалости подкармливают? Вот это настоящая физика Ваня. Отец пьяный каждый день, мать в синяках от его побоев? Он когда бил ее, я в кладовке пряталась, я до сих пор с полуоткрытыми глазами сплю от страха; так и сдох бухой под забором. Она через год другого привела, не лучше первого, бьет ее, она терпит, вот скажи мне – почему так? Сожмет оставшиеся зубы и терпит. Ночью разбудит меня пьяная – «Ради тебя девка терплю, одной мне не вытянуть тебя будет, ты у меня красавица растешь, я тебя замуж за богатого выдам, ты не вздумай там ни с кем.., если узнаю – убью». – Упадет на подушку и навзрыд плачет. – «Не повторяй моих ошибок, залетела в восемнадцать, родила тебя, а я ведь как ты- красивая была, из-за меня такие драки бывали!»

Иван повторно предложил платок, Дарья взяла платок и легким движением убрала растекшуюся тушь из под глаз.

–Устроилась мамаша к Гизурину, ты видел его дом? Горничная, по простому – уборщица, я ей немного помогаю, подрабатываю в свободное время. Месяц назад подходит она ко мне улыбается, прям светится вся. -« Ты говорит ему понравилась, он тебя видел», – я спрашиваю.– «Кто?» – «Друг хозяина», – затем шепотом. -« Тут такое дело девка, у него друг есть, нездешний он, недавно гостил у хозяина», – так она Гизурина называет, – «друг тебя увидел, ну и…» – короче, Гизурин ей золотые горы обещал, если она будет не против моего общения с его другом.

– В смысле, влюбился? – спросил Иван.

Дарья вопросительно посмотрела на Ивана:

– Ага, любовь до гроба! Мать мне как будто невзначай к врачу предложила вместе сходить, мол не болею ли я чем, когда я поняла в чем дело, она мне кулак под нос. – «Если узнаю что порченая уже – пиняй на себя». – Я в слезы, а она. – «Он хороший, еще не старый, потом женится на тебе, так хозяин обещал; Дашулька подслушала я случайно – тот ему намекал,– « если дело уладишь, я тебе помогу со сделкой, если нет, она может не состоятся» . Хозяин ко мне подошел, поговори мол с дочерью, она не пожалеет. Ты подумай девка, или мою судьбу повторить желаешь?» – Дарья бесшумно заплакала. – Неделю назад пригласил меня в ресторан местный, я не хотела идти, мать заставила, – мол.-« Он ради тебя все дела бросил, издалека прилетел», – сходила; как вспомню – меня тошнить начинает. Тогда уже действовать начал, его только одно и испугало – восемнадцати мне не было, сказал что знает все про меня, -«подождем –недолго осталось». – Вот ты умный Ваня, знаешь много, планеты в телескоп наблюдаешь, скажи мне дуре провинциальной, что мне делать? Он завтра утром за мной прилететь обещал.

– Он так ужасен? – не зная что сказать, обронил Иван.

– Не в этом дело, меня как куклу продать хотят Ваня, мерзко у меня на душе. Почему так все в этой жизни? Как там у ваших писателей – «выкинули на этот свет и барахтайся как хочешь», – так по моему?-Помолчав немного, она сквозь слезы отчаяния посмотрела на него.– Спаси меня Ваня, я жить хочу, я умереть хочу…

Иван сидел и не знал что сказать, его готовили ко многому, но расписывая бесконечные формулы мелом на досках в экстазе познания тайн жизни, учителя и профессора не словом не обмолвились о самой жизни.

– Гизурин матери прямо сказал, если я откажусь, у нее будут большие проблемы, этот друг его, как я поняла, может так сделать, что сделка сорвется, а он ее ждет как манны небесной. Да и не друг он ему, могут ли у пауков в банке быть друзья? – В ее глазах пылал огонь ненависти, заливаемый слезами отчаяния, она почти закричала. – Куда мне бежать? Мать вчера вся в слезах ко мне подошла. –« Хозяин намекнул, если откажешься, или вздумаешь сюрпризы выкидывать, он меня и тебя везде найдет, хуже будет».

Никогда до этого момента своей жизни Иван не испытывал такой ненависти ни к одному человеку на земле, даже когда Гизурин сидя в кабинете директора разговаривал с ним о произошедшей драке и запугивал его, он почему-то не видел в нем абсолютного зла, сейчас же он предстал перед ним апологетом насилия и не справедливости. – «Как ей помочь?» – думал Иван, смотря на рыдающего запуганного человека, с детства испытавшего нужду, нищету, побои, видевшую лишь зло и грязь жизни. Все чем она обладала – была ее красота и невинность, в будущем надеясь вырваться из этого порочного круга, в тайне надеясь на что-то доброе и светлое. И вот когда ей почти исполняется восемнадцать, на нее еще раз хотят вылить ведро с помоями наполненным чьими-то больными фантазиями, ради которых хозяин этих помоев и существует, в сущности подначиваемый миражами этого мира, но если его миражи- это лишь его фантазии, то ее боль реальна. Какая там к черту физика, ему захотелось подойти и стереть все, что написано его рукой на доске. – «Зачем все, когда нужна и важна сила? «Иннокентий Сергеевич?» – промелькнуло в голове. – «Нет, по всему, сейчас на кону большие деньги, даже он его не остановит. Что делать?»

– А может он и правду полюбил тебя, друг этот? Может просто поговорить с ним? – ляпнул Иван от безвыходности.

У Дарьи расширились глаза.

– Ну ты декабрист, извини меня дурак совсем, – она качала головой из стороны в сторону.– Ты из какой оранжереи к нам свалился? Ты бы видел его, он таких как я просто коллекционирует. Кто-то марки коллекционирует, кто-то оружие, а он на другом специализируется… ты думаешь я совсем дура?– затем окончательно успокоившись и перестав плакать, Дарья сжав зубы почти с ненавистью произнесла. – Хобби у него такое, разузнала о нем, я про него много чего узнала.

– Но зачем ты разыграла этот спектакль? – почти строго спросил Иван.

До этого сурово-сосредоточенная Дарья опустила глаза, в которых потух огонь ненависти, она улыбнулась вспоминая что-то, ее лицо преобразилось и обрело черты нежности.

– Если скажу, наверное не поймешь, – робко ответила она.

– Постарайся пожалуйста, уж больно громкие угрозы я слышал в свой адрес.

– Не знаю, кода первый раз увидела тебя, смешным ты мне показался, двойки не ставишь, не запугиваешь, да и вообще…думала съедят тебя и не подавятся, даже немного жалко тебя стало, стараешься бедненький, объясняешь что-то, а мы от смеха давимся когда ты отвернешься. Десятый класс?! С твоим то характером!?Если бы не Сенгеенко… В общем не пойму, как ты так умудрился, но со временем стали слушать тебя, интересно стало. Ты не такой как они, – Дарья показала пальцем в сторону двери. – Я с детства одно зло видела, страх везде внушали, школу терпеть не могу, а тут ты объявился – декабрист,– ее большие черные глаза засияли. -Это я тебя так назвала первая, не обижайся. В школу только из-за тебя каждый день ходить стала, увидеть тебя хотела, урока твоего ждала, минуты считала. Я не пойму что это, но ты на уроках такое говоришь, мне после твоих слов жить хочется, я весь учебник прочла, только не то все, не так как у тебя. Что-то есть в словах твоих, от которых мне легче становится, вопросы разные в голове сами собой появляются, а правильно ли все то, что мне с детства внушали? Да и не в этом дело – добрый ты, другой, хорошо мне с тобой, не понимаю я, что со мной, специально на первую парту села, чтоб к тебе ближе быть, в общем, не могу я без тебя Ваня. Почему ты не замечал меня? Порой хотелось прямо на уроке встать и закричать – спаси меня! А ты сквозь меня смотрел и не видел. Все о тебе выведала, про Киру твою знаю больше чем ты, прическу как у нее сделала, работать пошла, матери помогать, только чтобы одеваться похоже, а ты все равно мимо меня смотрел, что я только не делала, чтоб заметил меня, всего и не выскажешь, я тебе письмо написала, вот возьми, – Дарья достала из сумки белый конверт, и протянула Ивану. – Потом прочтешь. – Она не смело посмотрела в глаза Ивану. – Летать я стала, свободу почувствовала, а тут этот коллекционер объявился, крылья поджег и опять в грязь лицом окунул. Не могу я больше так как раньше, это ты во всем виноват, раз приручил меня – отвечай.

Иван пристально смотрел на нее. Взглянув на него сквозь пелену слез, она поняла что недосказанность с ее стороны в подобном разговоре, хуже ее угроз в подсобке.

–Ты спрашиваешь меня, зачем я угрожала тебе? А ты знаешь, что я вообще хотела сделать вчера с собой? У меня выбор маленький. Не пошла бы я никуда, у меня и ключа от кабинета нет, подруга моя твоим ключом нас снаружи закрыла, запасной тоже у нее, на всякий случай; я напугать тебя хотела, от безысходности, сама не понимаю что произошло? Ты для меня как соломинка для утопающего, в таких случаях я не я, прости меня, дура я.

Иван стал искать по карманам ключ от кабинета.

– Не ищи, она его у тебя со стола взяла, когда ты отвернулся,– Дарья посмотрела на часы. – Через десять минут она откроет кабинет.

– Если бы я согласился, то что? Я не понимаю?

– Я всю неделю как сама не своя, я этого коллекционера…– она достала из своей сумки большой охотничий нож. – Как ты думаешь, если я его убью, сколько мне дадут?

– Дай сюда, – Иван протянул руку и почти выхватил у нее нож.

– Ты дурак, идиот, декабрист, согласился, не согласился, зачем ты спрашиваешь? Спаси меня! – закричала она сильно побледнев, всю ее затрясло, схватив руками голову она повалилась на парту и громко зарыдала, перепуганный Иван не зная что делать, пошел за водой, когда он вернулся со стаканом воды, она была без сознания, он побежал за аптечкой хранившейся в подсобке, высыпав содержимое аптечки на пол он лихорадочно стал искать нашатырный спирт, найдя, он вылив остаток содержимого на платок лежащий рядом и аккуратно поднес платок к ее носу, через секунду она пришла в себя…

13

В этот день Иван очень поздно пришел домой, чувствовал он себя ужасно, на огромную усталость накладывалось внутреннее состояние, при котором люди иногда просто не хотят жить. Много читав в книгах о подобных историях, он отказывался верить, что это чувство когда-либо может посетить его. – « Столько непознанного в мире, столько прекрасно-удивительного, люди просто не понимают, зацикливаются на себе, поэтому с ними такое и происходит. Нужно лишь поднять голову и посмотреть на ночное небо, тогда все твои проблемы покажутся настолько мелкими и пустыми, что ты забудешь обо всем!», – размышлял он. Сейчас же идя домой, он поймал себя на мысли, что ему абсолютно не хочется смотреть вверх, звезды казались ему зловещими белыми точками на безжизненном небе, а планеты уготовили всему живому лишь погибель. Однако именно в эту безоблачную ночь, он должен был, как ни в чем не бывало рассказывать о звездах и планетах, наблюдая их в телескоп.

Он еще раз вспомнил произошедшее сегодня днем, когда Дарья пришла в себя, в класс ворвалась ее подруга которая из любопытства ходила рядом за дверью кабинета дожидаясь означенного времени и пыталась подслушать, но ничего толком не расслышав кроме громкого –«спаси меня»– она прильнула к двери, пытаясь понять что происходит за дверью, по счастливой случайности никого не было рядом и никто не видел ее, через некоторое время она все же решила, что нужна ее помощь и начала действовать. Увидев полураздетую Дарью и большой нож лежащий неподалеку, она накинулась на Ивана с ходу кинув ему в лицо охабку увесистых ключей, которые пролетели в паре сантиметров от головы Ивана, он попытался спокойно объяснить ей ситуацию, но она ничего не хотела слышать, и взяв стул пошла на него в атаку, через пару секунд стул полетел в Ивана… Наконец пришедшая в себя Дарья встала и схватив за руки подругу оттащила ее от Ивана. Затем сообразив что на шум сбегутся люди, она подобрала ключи от кабинета и подбежав к двери закрыла их изнутри. Успокоив подругу Дарья кратко объяснила произошедшее, но теперь помощь требовалась уже Ивану, он сумел увернутся от летящего в него стула, но край железной ножки рассек ему ухо, кровь по шее потекла под рубашку. Кое-как остановив кровь, они убрались в классе, после, уединившись с подругой в подсобке Дарья привела себя в порядок, Иван снял рубашку и надел белый халат всегда висящий в кабинете. Далее Иван задал себе извечный вопрос – «что делать?»

14

Открыв двери квартиры и переступив порог, он посмотрел на часы, было почти девять вечера. Иван включил свет и взглянул на себя в зеркало. Он был бледен, его левое ухо было заклеено лейкопластырем из под которого виднелась запекшаяся кровь, весь вид его настолько удручал, что ему стало жалко самого себя. В коридор зашла тетя.

– Ваня, где ты был? Почему трубку не брал? Что с тобой? На тебе лица нет!

– Сел телефон,– хрипло ответил он.

– Что с ухом?