Читать книгу: «Палач. Найти себя», страница 19

4. Переправа.

Путешествие вдоль границы Леса прошло относительно спокойно. Разумеется, совсем без внимания их не оставили, и все время чувствовались взгляды в спину, когда равнодушные, когда любопытные, но большей частью настороженные и жёсткие. Пару раз альвы выходили к ним и просили спеть что-нибудь. Хэш охотно брал кинтар и пел. Тогда настороженность сменялась недоверчивым удивлением, и ощущение ножа между лопаток на некоторое время пропадало.

Но вот Северный Лес остался позади, и путники выехали на равнину. Весна сюда добралась с большим опозданием. Здесь ещё только пробивалась первая травка, а кое-где, в низинах и ложбинках, даже остался не растаявший до конца снег. Солнышко, старалось вовсю, чтобы согреть, промерзшую за долгую зиму, землю, но по ночам становилось холодно. Впрочем, здесь уже можно было развести костерок, чтобы пожарить на углях мясо, сварить похлебку, чай и прогреть землю, чтобы Эри могла спокойно выспаться. И все равно с утра Эриана с лёгкой завистью смотрела на бывших палачей, которые этого холода даже не замечали. Как признался Хэш, они могли спать на снегу, в ледяной пещере или, наоборот, искупаться в кипятке и спокойно все это пережить.

Здесь, на равнине жили, в основном, охотники, да артели лесорубов, поставлявшие в Ликею редкую древесину. Последние обосновались в восточной части равнины, вдоль реки Шанки, одного из притоков Юмаши, по которой и сплавляли лес почти до самого Мехша. А оттуда до столицы уже рукой подать, всего пара дневных переходов на лошадях.

– Ну, положим, до реки-то мы доберемся, – ворчал всю дорогу Анкур. – А дальше? Или ты думаешь, Дейдар не перекрыл этот путь?

– Разумеется, перекрыл! – соглашался Хэш и хитро ухмылялся. – Вот, увидишь, дядя, мы пройдём сквозь все патрули прямо у палачей под носом! Эх, жаль, что нельзя на тебя изменяющий покров накинуть! А то бы… а, впрочем, Дейдар и об этом знает, так что, все равно, не вариант. Наверняка у всех палачей с собой камень истины.

Где-то с середины долины Хэш повернул слегка на север. Несколько раз они встречали охотников, но всегда сворачивали в сторону, не показываясь им. Ближе к реке начали попадаться артели лесорубов. И вот теперь Хэш начал чудить. Несколько раз он устраивал стоянки на манер охотничьих, оставлял у костра Эри и Анкура и уходил. Пару раз он отсутствовал по нескольку дней. И однажды вернулся довольный, с целым ворохом потрепанных, местами драных вещей.

– Надевайте! Эри, это тебе. Косы придётся отрезать, они тебя выдадут. А так, сойдешь за подмастерье. Всю еду и наши вещи в костер. Теперь запоминайте намертво! Анкур, тебя зовут, Кривой Шал. Прежде ты был наемником герцога Вертура Одийского, но три года назад, когда его казнили, был сослан в артель. Вместе с женой и дочерью. Дочь умерла год назад от чахотки. Жена погибла под обвалом вместе со всей артелью. Характер молчаливый, угрюмый, но по пьяни мордобой не задержится. Эри. Ты, во-первых, юноша. Зовут Лисёнок. Настоящего имени не ведаешь. Обычный воришка, с рождения живший в Хоросе, впервые пойманный и помилованный. Обычно таким отрубают руку. Тебя пожалели и продали в артель. Теперь ты подмастерье кого придётся.

– А косы обязательно отрезать? – простонала Эри.

– Обязательно! – кивнул Хэш и чмокнул её в нос. – Если это тебя утешит, я буду мучиться не меньше. Ведь мне придётся совсем не обращать на тебя внимание! А иначе меня могут обвинить в мужеложстве!

– Ты думаешь, что палач не распознает? Да, от неё женщиной за версту… ой, извини, Эри. Но, это так!

Хэш только ухмыльнулся и запустил руки в каним. Один из флаконов, совсем маленький, блеснул в его руке. Взявшись за нож, Хэш безжалостно отрезал обе косы, а потом ещё и укоротил оставшиеся волосы так, что вместо девушки получился рыжий, вихрастый пацан лет шестнадцати на вид. Затем Хэш не менее решительно срезал с неё всю одежду и, не обращая внимания на протестующий вопль, бросил все в костёр. Открыв флакон, он вылил на ладонь немного густой, прозрачной, маслянистой жидкости и тщательно втер её в тело жены, от макушки до самых пяток. Затем вытряхнул на землю все содержимое своего пояса и завернул в него Эри, натуго стянув грудь, и, до неузнаваемости изменив её фигуру. А затем помог одеться в принесенные вещи.

– Знакомься, Шал, это Лисёнок! Твой подмастерье! – усмехнулся Хэш. – Ну-ка, найди тут женщину?

– Мускус! – поморщился Анкур, разглядывая "подмастерье". – Да, я бы не додумался. – Ладно, но двигается-то она, все равно, как женщина!

– И это сейчас исправим, – Хэш ухмыльнулся ещё шире и, подобрав свой нож, срубил два молодых дубка.

– Нет! – отчаянно пискнула Эри, мигом сообразив, каким образом муж собирается исправить её походку. – Нет-нет-нет! Не надо-о!

– Надо, малыш! – мурлыкнул Хэш, старательно обрубая ветки.

– Я все забыла-а! И вообще, нельзя же так издеваться?! Почему я не могу остаться женщиной?

– Ничего, сейчас вспомнишь! – Хэш осмотрел своё творение, удовлетворился и бросил самодельный шест Эриане. И тут же, с ходу атаковал. – Не спи, солнышко! Иначе будешь вся в синяках.

– Ай! – пискнула она, увернувшись.

Однако следующий удар пришлось уже отбивать. А потом и вовсе некогда стало думать. Только бы не свалиться под градом атак! Минуты растянулись в вечность. За шесть лет Эри порядком обленилась, забыв о тренировках. То беременность, то дети… и теперь тело мгновенно запросило пощады, отвыкшее от запредельных нагрузок. Однако, Хэш останавливаться и не собирался. Даже когда Эриана в первый раз споткнулась, оступившись, он обидно шлепнул её концом палки по попе и ехидно прокомментировал.

– Ты труп. Причём безногий и безрукий! Котеночек, молочко будет дома, у печки! Вставай!

– Трупы не ходят! – вяло отозвалась Эри.

– Да ладно? – удивился Хэш и ткнул в неё палкой уже всерьёз. Пришлось уворачиваться, и вскакивать на ноги. – Ха! Вот видишь, киса, некоторые трупы даже бегают! И прыгают!

Коварная, низовая подсечка заставила Эри подпрыгнуть на месте. А, заодно и разозлиться.

– Я тебе не киса! – пискнула она, прищурившись и, напрочь забыв об усталости, ринулась в атаку сама.

Ещё минут двадцать Хэш забавлялся, гоняя жену по полянке и подзадоривая едкими замечаниями, отчего постепенно привёл её в состояние бешенства. Анкур с самого начала отошел в сторонку, устроившись под сосной, и взирал на это безобразие с немым изумлением. Он до сих пор даже не догадывался, что Эриана способна всерьёз владеть оружием! Пусть, даже и палкой. Наконец, Эри запросила пощады, и Хэш остановился, воткнув шест в землю.

– М-да! Не валькирия, конечно, но для маскировки сойдёт. Вот, зря я поддался на твои отговорки. Малышей оставить не с кем! Ой, молоко пропадет! Лентяйка!

– Угу, – кисло вздохнула Эри и свалилась под дерево.

– Думаешь, я закончил? – Хэш хищно свернул глазами. – Ошибаешься, киса! Это была только разминка!

– Ты хочешь детей один воспитывать? – вяло пискнула Эри.

– Так, малыш, – Хэш подсел к ней, заглянул в глаза и тихо спросил. – Ты мальчишек хочешь вытащить? Или сложим лапки и будем дальше жаловаться на судьбу?

Эри словно подбросило! Резко сев, она встряхнулась и мрачно, но уже решительно проворчала.

– Ладно, садист, что ещё нужно?

– Вытяни руки, – приказал Хэш. Эри молча выполнила. Пальцы слегка подрагивали от перегрузки. – Сойдёт. Давай, подбери все, что я из канима вытряхнул. Посмотрим, как справишься. Анкур, хошь размяться?

– В каком смысле? – недоверчиво спросил тот. – Зная тебя, боюсь даже предполагать, что ты имеешь в виду под разминкой!

– Побудешь мишенью для Эри? – уточнил Хэш.

– Хочешь сказать, она может что-то ещё? – проворчал Анкур и поднялся. – А, ну, давай, девочка! Мне уже интересно.

– В него? – испуганно пискнула Эри. – И не-не-не! Я так не могу!

– В меня же ты целилась? – хмыкнул Хэш. – Думаешь, в Анкура попасть легче?

– Ну, я попробую, – обречённо вздохнула Эри и, облюбовав себе пень, понавтыкала в него весь свой арсенал: ножи-рыбки, иглы и звезды. А потом обернулась к бывшему палачу. – Если попаду, сам виноват.

И ножи, сразу три штуки, полетели в цель. Анкур, изумленно крякнув, попытался сместиться с линии удара, но тут же в него полетели шу-каны! И снова три! Пришлось входить в ускорение и уворачиваться уже всерьёз. Иглы веером брызнули в стороны, с дробным перестуком вонзаясь во что попало, и, дребезжа от досады, что не достигли цели. Снова рыбки и шу-кан. Эри было все равно, что именно попадалось ей под руки. Всё летело точно в цель! Причем, в цель, которая очень быстро двигалась! Через три минуты снаряды закончились, и Эри недовольно скривилась.

– Эх, до Чевора мне далеко!

– Сравнила! – хмыкнул Хэш. – Киса, он Мастер! А ты обычная лентяйка. Кабы не забросила тренировки, сейчас могла бы пару раз попасть.

– Угу, в вас попадешь! Как же! – проворчала Эри и пошла, собирать все, что раскидала.

– Так, она, в самом деле, воин? Северная дева? – всё ещё находясь в состоянии крайнего изумления, спросил Анкур.

– Увы, – вздохнул Хэш. – Самого главного в ней нет. Эри не способна даже комара прихлопнуть! Вон, паутину в доме сметает, а пауков во двор вытряхивает!

– Они полезные! – возразила та, вытаскивая из дерева очередную иглу.

– Я уже молчу о том, чтобы зарубить курицу на щи! – фыркнул Хэш. – Даник, сходи, принеси петушка? У нас мясо закончилось… ощипать и разделать уже дохлого это, пожалуйста. Напугать до мокрых штанов какого-нибудь задиралу – да запросто! Может даже слегка потрепать, если разозлится. Но убить – нет.

– А, ведь, верно, – хмыкнул Анкур. – На поражение не била.

– Она видит это как искусство, – улыбнулся Хэш. – Ну, вроде танца. А по натуре она лекарь. Я как-то попробовал близнецов приспособить к делу… – он хохотнул, покосившись на жену. – Эри щи затеяла. Ну, я во двор, а там мальчишки от безделья собаку теребят. Мне псину жалко стало. Кто, говорю, мне первый вон того петуха принесет? Киса как увидела, чем я мелких занял, сама меня чуть не прибила!

– А было не за что? – фыркнула Эри и укоризненно посмотрела на мужа. – Ты вообще видел, во что они превратили огород? Вот, скажи, кто предложил кидаться в несчастного петуха капустой?!

– Ну, я, – повинился Хэш. – Все равно её убирать уже! Самое обидное, ни разу не попали. Зато, сколько квашенки зимой было! Морковку прореживать ты сама собиралась. А тут, раз, и уже не надо! Свеклу… ну, это мальчишки! Она же там, рядышком растет. Росла… Горох, честно, уже петух попортил. Он в нем запутался. И сдох от сердечного приступа!

– Вот! Довели несчастного! – фыркнула Эри, подбирая последний нож.

От усталости её уже начинало пошатывать. От женственности в движениях не осталось и следа. Проследив за женой, Хэш удовлетворённо хмыкнул.

– Лисёнок!

Эри вздрогнула и повернулась, но с заметной задержкой. За разговором она забыла, кого должна изображать. Хэш подошёл к ней.

– Малыш, если не соберешься, можешь нас выдать. Повтори, кто ты?

– Лисёнок! Родилась и выросла на улицах Хороса.

– И где ты там жила? – неожиданно спросил Хэш.

– Э, этого ты не говорил, – нахмурилась Эри.

– Так, придумай! – поморщился Анкур. – Каждая мелочь может выдать. Даже и то, что ты не можешь ходить в туалет, как мужик! Придётся меньше пить, чтобы реже в кусты бегать.

– Ладно, это тоже решаемо. Малыш, доверишься? – Хэш заглянул ей в глаза. Лёгкое внушение и сотни отдельных картинок замелькали перед внутренним взором. Детство, названия улиц, мальчишки, с которыми приходилось драться за еду, за территорию. Первые попытки добыть денег, попрошайничество, презрительные взгляды взрослых, воровство. Потом стража, тюрьма и долгий путь на новое место. А дальше работа, работа, работа и, совсем недавно, буря и обвал, заваливший поселение. Артель стояла почти у самого истока реки, в предгорьях. Они втроём единственные, кто смог выбраться из-под завала. Мастер Ранс Хвост, Кривой Шал и он, Лисёнок. Хэш отступил, разрывая контакт. Эри помотала головой, ошарашенно глядя на мужа, и несколько минут пыталась сообразить, кто же она, Лисёнок или Эри? Потом осторожно выдохнула и нахмурилась.

– Вот, значит, как живут беспризорники! Я и представить не могла.… А Кривой Шал, выглядит иначе. Да, и Ранс тоже. И после обвала…

– Ну, это мы сейчас исправим, – кивнул Хэш – Давай, пробегись, собери хворост для костра. Нужно сжечь одежду до последнего клочка.

– А лошади? – ахнула Эри. – И кинтар? И…

– Тш-ш, слишком много вопросов, Лисёнок, – проворчал Хэш. – Марш за хворостом. Лошадей я отправлю домой. Поверь, они дойдут.

Спустя два часа по равнине шли трое артельщиков-лесорубов. Оборванные, босые, с разбитыми в кровь лицами они едва держались на ногах от голода. Они совсем немного не добрались до соседней артели. Пришлось мальчишке бежать за помощью. Найдя работающих лесорубов, он сбивчиво рассказал про завал, про двоих спутников, что умирают от голода и ран. Тут, совсем не далеко! Они уже не могут идти…

Их нашли вовремя. На волокушах оттащили до артели, отогрели, накормили, местная лекарка осмотрела раны, сокрушенно цокая языком, выдала какую-то мазь и вынесла вердикт.

– В город им надо! В Мехш. Я не выхожу. Этот, вон, поздоровше, ещё отлежится. А тот, одноглазый, точно не выживет.

– В го-ород?! – сокрушенно протянул Лисёнок и по-детски всхлипнул. – Как же мы туда доберемся?

– На понтонах, – решительно кивнул один из артельщиков по имени Хват. – Завтра мы отправляем в Мехш понтоны. Вот, на одном из них и отправим твоих товарищей. А ты, если хочешь, можешь остаться с нами.

– Нет, я их не брошу! – Лисёнок даже отпрянул назад, словно боялся, что его оставят здесь силой. – Ни за что! Я с ними поеду!

– Ладно, – пожал плечами Хват. – Тогда сам за ними и ухаживать будешь. Поедете со мной.

Раненые пришли в себя к вечеру. Ранс скупо поблагодарил за спасение, спросил про Кривого, узнал про понтоны и заткнулся. Шал, неизвестно где и когда потерявший один глаз и всегда ходивший с повязкой, огляделся, попросил пить, поморщился, когда Лисёнок принёс ему воды и прохрипел.

– А покрепче ничего нет?

– Извини, милок, – ответила за Лисёнка травница. – Но тебе нельзя ничего крепче чая! Совсем ты печень просадил водкой, да вином!

– Не твоё дело, женщина! – рявкнул тот и бессильно откинулся на лежак из шкур. – Это моя печень. Что хочу, то и делаю!

– А, оно и видно! – хмыкнула старуха. – Лежи уж, вояка! Отвоевался уж.

– Как отвоевался? – встрепенулся Лисёнок.

– Обыкновенно, – вздохнула знахарка. – Эх, сынок, ведь, видно по нему, что из наемников. Ну, да, здесь этот не редкость. Каждый второй лесоруб – бывший вояка. Да, только, этот если и встанет, то, меч в руке удержать вряд ли сможет. Да и… по части женщин тоже.

– Ты что несешь?! – раненым бизоном взревел Шал. Но на этом его силы закончились, и здоровенный мужик рухнул обратно.

– Лежи спокойно, дурень! – испуганно проворчала старуха, вливая в рот какую-то микстуру. – Лисёнок, а ну, помогай! Ой, дурень! Тебе жить, что ли, надоело? Эдак, паралич разобьет совсем! Кто за тобой ходить станет? Этот, пацан, что ли? Лежи, кому говорю! Все. Все, вот так. Тихо. Спи.

Проснулся Шал уже на понтоне. Лисёнок как мог, объяснил, что они едут в Мехш, где ему поможет нормальный лекарь.

– На какие деньги, малыш? – невесело вздохнул Шал. – Все, что мы заработали, осталось там, под проклятыми камнями. И я должен был там остаться. И зачем я тебя вытащил?

– Я заработаю! – упрямо буркнул пацан. – Вот увидишь!

– Угу, снова начнешь воровать? – скривился Шал. – И на этот раз лишишься рук. А то и головы.

– Я заработаю, ясно? – рявкнул пацан и отсел подальше.

Но тут издалека послышались резкие голоса и приказ остановить понтоны. Ведущий подчинился, и связка понтонов замедлила свой ход, а потом и вовсе встала. Лисёнок испуганно шмыгнул обратно, в небольшой, спальный закуток, где на жёстких подстилках ютились он, двое раненых и сам ведущий, Хват.

– Там, кажется, па… Наказующие!

– Должно быть, проверка, – Хват вошёл в закуток и достал из своего мешка путевой лист. – Совсем озверели в последнее время. По нескольку раз останавливают! Пока до Мехша доберешься, не раз обделаешься! Говорят, они ищут кого-то.

– Ты где, лесоруб?! – послышался голос палача, и Хват резво выбежал наружу. – Что ты мне бумагу тычешь? Я спрашиваю, запрещенный товар есть? Вино!

– Н-нет, господин! – прохрипел Хват. – Мы только лес сплавляем. Контрабанды отродясь не было!

– Обыскать! – рявкнул палач. – Сейчас мы посмотрим, сколько правды в твоих словах!

В закуток просунулась детская голова, затем тельце. Ребёнок, одетый в чёрное, словно палач, обошел каюту, попинал раненых, фыркнул и посмотрел на Лисёнка.

– Ты кто?

– Лисёнок!

– А похож на обезьяну! – ребёнок обидно расхохотался и исчез. А спустя пару минут он уже бодро докладывал результаты палачу. – Мэтр Рамаг, запрещенного товара нет, только бревна. В каюте двое раненых и какой-то пацан. Все.

– Что за падаль? – хищно оскалился палач.

– В горах обвал был, господин р'хате, – хмуро пояснил Хват. – Артель завалило. Эти трое оттуда. Мы их подлечили, как могли, да, тут лекарь нужен. Вот, везу в Мехш.

– Пусть выйдут, я посмотрю на них! – велел палач.

– Невозможно, господин, – попытался возразить Хват. – Двое подняться не могут. Ранены сильно.

– Значит, вытаскивай! – рявкнул палач. – Я сам, что ли, должен ползать по твоей бревновозке?

– С-сейчас, господин р'хате! – нервно вздохнул Хват.

Вернувшись в рубку, он подозвал Лисёнка и указал на молчаливого Хвоста.

– Помоги, его первого вытащим. Шевелись, не то гос-сподин р'хате нас на дно пустит вместе с понтонами!

– Посторонись-ко! – проворчал Ранс. – Сам попробую. Вроде, малость отлежался… эх-х!

Хвост приподнялся, встал на ноги, но тут же пошатнулся и едва не завалился обратно. Хват подхватил раненого и проворчал сердито.

– Обопрись, что ли! Да, не геройствуй. Ну, пошли, пока терпение не лопнуло у этого… проверяющего… итить его через колено!

Они вдвоём выползли на палубу понтона. Порыв ветра едва не снес обоих обратно. Но Хват, кряхтя и чертыхаясь, как-то удержал и себя и пассажира.

– Вот, господин р'хате, – пропыхтел он. – Это Ранс Хвост.

– Тащи остальных! Да, поживее! А я пока с этим огрызком побеседую.

Хват молча вернулся в рубку. Кривой Шал, метался в горячечном бреду. Раны на лице и руках воспалились, и, кажется, начали гноиться.

– Этого я один не подниму, – проворчал Хват. – Давай, Лисёнок. Бери с той стороны.

– А как же, – возразил, было, пацан. – Бабушка не велела его лишний раз тревожить!

– Это не лишний! – рявкнул Хват. – Жить хочешь? Тогда тащи и не упирайся! Тем более что этот… всех требует!

Спорить парень не стал. Подставил плечо, и они вдвоём потащили раненого наружу. Едва увидев его, палач скривился и отмахнулся.

– Неси обратно! А ты, пацан, иди сюда! Живее!

Лисёнок подстреленным зайцем подбежал ближе и затравленно замер, глядя на палача, как кролик на удава.

– Отвечай, кто таков? Откуда?

– Ли-ли-лисенок, – заикаясь, пролепетал он, прижимаясь поближе к молчаливому Рансу. – Из четвертой артели.

– А до этого, где жил? – прищурившись, спросил палач.

– В Хоросе, господин, – ответил Лисёнок.

– У кого? – рявкнул, теряя терпение, Наказующий. – Я что, должен из тебя каждое слово клещами вытаскивать?

– Ни у кого, господин, – торопливо пролепетал Лисёнок. – Тётка воспитывала, когда мамка с батей померли. Да, потом её забрали куда-то, а дом продали. А я… сначала под мостом жил. Потом в старом доме, в трущобах. Еще потом…

– Хватит! – рыкнул палач. – Как в артели оказался?

– П-п-продали, господин, – резко побледнев, проблеял парнишка. – Г-г-городской г-голова п-приказал… вы-выпороть и сюда.

И Лисёнок невольно потер попу.

– А, так тебя поймали? – усмехнулся палач. – Попрошайничал у богатых?

– Н-нет, н-на воровстве, – прошептал Лисёнок и понурился.

– А руки, что же, не отрубили? – спросил палач.

– П-пожалели, – выдохнул Лисёнок. – Я больше никогда! Ни за что!

– Ясно, – поморщился Наказующий и перевёл взгляд на раненого Ранса. – Третьего как зовут?

– Шал, господин, – проворчал Ранс. – Из бывших наёмников он, насколько мне известно. Служил у какого-то графа или герцога… вроде, на юге.

– У герцога, – буркнул Лисёнок. – В Одии. Он рассказывал.

– Ну, да! Точно, в Одии, – кивнул Ранс. – А к нам попал в ссылку. Вроде как герцог евойный чем-то провинился, и казнили его. Ну, а всех, кто ему служил, разослали. Кого в рудники, кого в карьер или, там, в шахты. Ну, и сюда тож. Шала вместе с семьёй привезли года четыре назад. Жена у него и дочка. Были. Дочка, Велька, ещё в том году, о весне зачахла. А жинка, вроде, второго понесла, да придавило её. От прямо на его глазах! Его тоже потом посекло. Пацана-то он успел вытащить. А самого его уже я кое-как. Ну, потом мы на соседний посёлок как-то вышли. Того уж не помню. В бреду был. Очнулся уже в доме.

– Ясно, – поморщился палач. – А глаз он, где потерял?

– Того не ведаю, господин, – отозвался Ранс. – К нам он уже кривой приехал. А сам он не говорил.

– Инс! Где ты, недоносок? – рявкнул палач. И тотчас же рядом возник мелкий пацаненок в чёрной одежде.

– Я проверил вещи, мэтр Рамаг! У понтонщика только обычное тряпье, запас воды и жрачка. У этих вещей вообще нет. Только то, что на них.

– Вина точно нет? – поморщился палач.

– Нет, мэтр! – бойко доложил парнишка. – Даже не пахнет!

– Бездна! Пошли! Проверим другие баржи! – рявкнул палач, мгновенно потеряв всякий интерес к раненому. – Я хочу выпить!

Только когда палач убирался с понтона и его корабль отошёл достаточно далеко, Лисёнок тихонько выдохнул и прошептал.

– Я уже думал, что они никогда не уберутся! Мастер Ранс, пойдём внутрь? Ветер поднимается.