Читать книгу: «Чудодеи Лук-у-Морья», страница 10
Василиса сидела на диване, поджав ноги и открыв от удивления рот. С одной стороны, она понимала, что всё произошедшее было исключительно её персональным недосмотром, ибо уже в первом классе первого курса чудодеям вдалбливают в голову, как аксиому, запрет на легкомысленное отношение к магии. Не произноси того, в чём не уверен или чего не понимаешь! Будь ответственным за исход своего колдовства! Не суй свой любопытный нос, куда тебя не просят!
Как она, в этом году заканчивая среднюю школу, могла столь беспечно прочитать заклинание из запрещенной книги? Конечно, такие книги не изучаются раньше, чем в третьем классе последнего курса, но всё же… Она же должна была понимать возможные последствия, она же внучка бабы Яги, как никак… Да… бабка её точно за такое убьёт… Что же делать?.. Никому не рассказывать! Контракт будет считаться исполненным, только если она произнесёт это заклинание над кем-нибудь. А если она этого не сделает, то ничего и не произойдёт. Ничего не случится и она никому ничего не должна! Ух, аж вспотела от нервов. Ничего себе задачка с тремя неизвестными: кто продавец, кого аннигилировать и чем за это отплатить. И главное, зачем ей это надо? Бред. Всё! Позабыли-позабросили. Никого не убиваем, никому не рассказываем, продолжаем жить обычной жизнью обыкновенного лук-у-морского пятнадцатилетнего подростка.
– Василиса! – в комнате возник Вечник Карлович, и он был один.
– А где бабушка? Остальные? Что случилось? – Василиса соскочила с дивана, подобрала книги, положила их в сундучок и убрала обратно в комод.
– Я нашел их всех на столе в чёрной комнате, перенёс в школу и расколдовал. Но они сейчас очень слабы, пусть пока останутся там, наберутся сил. Никто из них мне в этом деле не помощник. Я один сделаю больше, чем толпа школьных магов и самоуверенных, но плохо обученных детишек!
– Папа!
– Прости, Василиса, после возвращения силы, меня иногда накрывает привычная гордыня. Порой даже сам не замечаю, как начинаю мыслить по-старому. Спасибо, что напоминаешь мне о том, кто я есть, а не кем я был. Отдохни, а я пока отправлюсь в Лихолесье разыскать Шама Хана.
– Отец, я иду с тобой!
– Но, Лиса, ты ещё не до конца оправилась от случившегося. К тому же, это слишком опасно для девушки твоего возраста.
– Отец! Я понимаю, ты думаешь, что я буду тебе только мешать. Но там моя мама. Я её только нашла, я не хочу её потерять снова. Я пойду на её поиски в любом случае, независимо от того, с тобой или без тебя.
– Хорошо, Василиса, как я вижу, споры сейчас бессмысленны и неуместны. Приготовься. Мы отправляемся в Лихолесье.
Василиса встала рядом с Кощеем, взяла его за руку. Вечник Карлович произнес: ««Исенереп сан адут. Лихолесье». И комната закружилась привычной радужной каруселью.
****
Однозначно можно было сказать только одно – вокруг было тихо, очень тихо. Стояла абсолютно-гробовая тишина. Ни звуков, ни шорохов, ни дуновения ветра, ни жужжания насекомых, ни хлопанья крыльев, ни плеска воды, ни хруста веток. Ни одной живой души. Лишь мертвенный, пронизывающий холод. Умерев, листья не падали с деревьев, как обычно, они обугливались и рассыпались в прах прямо на ветках. Сероватый пепел падал на землю безмолвным, неспешным дождём, образуя у стволов некое подобие могильных холмиков. Вокруг всё было серым и мрачным. Старые, покорёженные деревья, пораженные грибком и плесенью. Низкий кустарник, наполовину заросший мхом. Сквозь густую чащу не пробивался даже случайный, заблудившийся, солнечный луч.
– Это здесь ты провел всё своё детство? – спросила Василиса, – Безрадостно как-то…
– В моем случае дом не выбирают. Сын колдуна либо погибает сразу при рождении, либо его берёт на воспитание отец. Мне выпало не умереть. Кадук забрал меня от матери, когда мне не было и трех лет от роду. На последующих пятнадцать лет Лихолесье стало единственным родным мне местом. Мы сейчас недалеко от моего старого дома. Пойдём, нужно с чего-то начинать. Почему бы не с него. Хотя я сомневаюсь, что за прошедшие пятьсот лет там хоть что-нибудь осталось.
Вечник Карлович развернулся и зашагал по обыкновению чётким, чеканным шагом между деревьями в лишь ему одному известном направлении. Василиса пошла следом.
Через пару-тройку минут они вышли на небольшую, совершенно пустую поляну. Высокие, кривые деревья смыкались над ней, образуя некое подобие шатра. Солнечного света не было даже здесь. Чёрно-серая земля казалась выжженной и покрытой толстым слоем вековой пыли. Над землёй полупрозрачным облачком висела серебристая дымка.
– Мы пришли, – сказал Вечник Карлович, резко остановившись перед самым краем прогалины.
– Пришли? – опешила Василиса, – Но здесь же ничего нет. Только пустая поляна и облако из дыма.
– Поляну с облаком видишь? Интересно. Другие видят только сплошной валежник, да непролазный бурелом. Поверни кольцо камнем вовнутрь.
Василиса повернула кольцо и увидела, что поляна чудесным образом изменилась до неузнаваемости. Исчезла серая пелена, расступились деревья, освобождая клочок голубого неба, солнечный свет заливал поляну, усыпанную золотыми листьями. В её середине стоял небольшой каменный дом, почти до середины ушедший в землю. Деревянная крыша практически полностью сгнила и частично завалилась внутрь. Окон у дома не было вовсе, лишь каменная дверь стояла, как вкопанная, ясно давая понять, что несмотря на почтенный возраст службу свою она несёт исправно. Рядом с домом рос старый, мощный дуб, расколотый надвое. Одна его половина всё еще была в желто-красных листьях, которые в отличие от других в Лихолесье не сгорали дотла на ветках, а опадали, образуя у подножия пурпурный ковёр. Другая же, наоборот, была полу-обугленной и совершенно безжизненной, нижние ветви толи были спилены, толи сгорели при пожаре.
– Это и есть мой дом, – сказал Вечник Карлович, задумчиво глядя на дерево, – здесь я провёл первые годы своей жизни. Здесь обучался колдовству.
– Но почему мы ищем здесь Шама Хана? Разве он мог найти его?
– Не мог. Никто бы не смог, способностей бы не хватило. Но мы здесь ищем не его. Мы пришли сюда за этим, – с этими словами Кощей подошёл к дубу и с любовью погладил еще живую кору дерева, – Я думал, что он умер, за триста-то лет с нашей последней встречи. Ан нет, ещё живехонек, а значит нам повезло.
– Ты не мог бы объяснить, чем нам поможет старый дуб?
– Многим. Я посадил его, когда мне было десять лет. Он помнит меня ещё мальчиком – без амбиций, без претензий, без жестокости. Он знает меня настоящим, так же, как и ты. Он помог мне однажды, поможет и сейчас. Как ты помнишь из своего сна, Шама Хан забрал кусок сундука, на котором было написано заклинание сокрытия. Теперь его не отследить, даже мне. В конце концов, я был далеко не самым последним колдуном в Светлоземье, а может быть и первым. Я сам наложил это заклинание и сделал его хорошо – оно действительно полностью скрывает своего обладателя. На это Шама Хан и рассчитывал. Но он не учёл, что существует способ найти человека под заклятием сокрытия. Ведь я написал его на сундуке. Раз мы не можем отыскать прячущегося человека, но мы можем отыскать дощечку, на которой это заклятие и написано. Для этого нужно взять фрагмент дуба, из которого был сделан сундук и наложить на него заклинание поиска. Два куска одного дерева просто найдут друг друга. Но для этого заклинания важно, чтобы стрелка нашего деревянного компаса была «живой». Из мертвого полена не сделаешь «рабочий поисковик». Я боялся, что за прошедшие триста лет дуб погибнет, но нам повезло, одна его часть до сих пор здравствующая. Из неё я сделаю ориентир, наложу заклинание, и он укажет нам местоположение нашего злобного друга. Будь добра отойди на пару метров назад. Так будет безопаснее.
С этими словами Вечник Карлович подошёл к дубу, положил руку на старую, задубевшую кору и произнёс: «Зар йинделсоп в игомоп», потом быстро начертил в воздухе какой-то непонятный знак. И в этот миг дуб рухнул. Просто осыпался вниз, разом, как ссыпается с крыши подогретый на солнце снег. В середине образовавшейся чёрно-пепельной кучи из трухляво-гнилостной пыли лежала дубовая стрела. Обычная небольшая стрела с деревянным оперением. Кощей стряхнул с себя остатки дубового праха, наклонился и поднял её.
– Теперь мы сможем найти Шама Хана.
– Как именно?
– Сейчас увидишь. Кивоксиоп! – перед Василисой вспыхнула искра, которая начала вращаться с бешенной скоростью, срочно преобразуясь в шар. Еще одна вспышка и к ногам девушки упал до боли знакомый шерстяной клубок, – Лгуг Йеко!
Клубок привычно стал разматываться в плетенную карту Светлоземья. Через пару минут всё было готово.
– Что дальше? – спросила она у отца.
– Сейчас увидишь.
Кощей вытянул руку со стрелой над шерстяной картой и произнёс: «Атарб ищи». Стрела стремительно закрутилась волчком, потом вдруг подскочила и, резко повернувшись острием вниз, указала на место где-то в районе Чёрных гор.
– Еинечилеву! – приказал Вечник, и карта по-быстрому перевязалась на больший масштаб.
– Где это? – спросила Василиса.
– Кажется я знаю. Это совсем недалеко от моей пещеры, где-то очень близко. Но я никогда не слышал, чтобы в тех местах был вход в подземный мир.
– Ты же сам говорил, что его завалило, а на Обсидиановые ворота обрушились горы, похоронив под собой вход. Да и было это еще за пятьсот лет до твоего рождения. Не удивительно, что ты ничего такого не слышал. Тем более, что в Чёрных горах и сказать-то некому – там обычно никого нет. Даже животных там встретишь крайне редко. Хотя конечно с Лихолесьем не сравнить – здесь вообще какая-то могильная тишина.
– Здесь всегда так было. Чёрная магия уничтожает жизнь. Любой живой, кроме самих чёрных колдунов здесь задыхается. Иногда даже в прямом смысле. Это пустынные земли. Странно, я раньше думал, что вход в загробное царство расположен именно в Лихолесье. Место здесь такое – подходящее.
– Я прочитала, что Лихолесье образовалось на земле, где Морана пустила свой чёрный мор. Эта часть Светлоземья приняла на себя основной удар её злобы. Наверно, поэтому здесь, вот уже тысячу лет никто не живёт, и почти ничего не растёт. Кроме дремучих лесов, да топких трясин.
– Наверное. Но нам пора. Чем быстрее мы найдем Шама Хана, тем скорее сможем освободить твою мать и вашего преподавателя, оказавшейся Жар-Птицей. Признаться, я был удивлён. Даже в моё время жар-птиц на свете уже не осталось. А человек с такой магией оборота вообще несусветная редкость. Ладно, удивляться будем позже, а пока у нас есть более насущные дела. Василиса, дай руку, мы отправляемся в Чёрные горы.
Василиса едва успела протянуть отцу руку, как услышала ««Исенереп сан адут. Пещера в Чёрных горах». Через миг перед глазами завертелся калейдоскоп звездных огней.
Глава 16
Чёрные горы были чёрными. Буквально. Без единого зеленого деревца или кустарника, ни одного цветка или травинки. Одна тотальная чернота. Турмалин, агат, шерл, кварц, морион, гранат, обсидиан, алмаз, шунгит, яшма, гематит – куда ни глянь, сплошная россыпь драгоценных камней. Неогранённые куски, бруски, валуны, булыжники, обломки. Одним словом, не местность, а мечта рудокопов.
– Говорят, тысячу лет назад здесь вольготно жили гномы, – Василиса с тоской огляделась по сторонам, – Добывали камни, торговали с другими государствами.
– Говорят, – отозвался Вечник Карлович.
– А что с ними стало?
– Кто говорит, жадность сгубила. А кто – проклятие. Триглав горы создал, дабы Светлоземье оградить от внешнего мира. Чтобы не шастали в него, кому не полагается. Кто в горы извне зайдёт, будет путь искать. Сначала во внутрь, потом наружу. Но горы его закружат, запутают. Потеряется странник и рано или поздно сойдёт с ума. Здесь даже воздух ядовитый. Всё пропахло сумраком и безысходностью. Однажды и гномы свихнулись. Поразила их алчность, перестали они камни на еду обменивать. А через некоторое время сами в камни обратились.
С этими словами, Кощеев указал Василисе на несколько полукруглых тёмно-серых валунов, стоящих небольшой группой. Они единственные из всех камней были подёрнуты сверху редкими островками серой плесени, похожей на сгнившую в прах ветошь.
– Удивительно. Но тогда, как же ты здесь жил почти четыреста лет? Ведь ты же не сошёл с ума.
– Не забывай, что, во-первых, я не последний колдун в этом мире. Чудодеям сложнее слететь с катушек – они с ранних лет наблюдают и сами творят чудеса. К ужасам и галлюцинациям их психика более подготовлена, чем у неведов. Хотя и они тоже вряд ли выдержат в местных горах дольше пары-тройки лет. Я, пожалуй, продержался бы все сто. Но на моё счастье мне не требовались усилия, чтобы противостоять местному безумию. Проклятие Триглава проникало в человека через сердце. А моё хранилось не здесь, поэтому и помешательство мне не грозило. Свои четыреста лет я провёл достаточно комфортно и в полном душевном здравии, пока Сквернодолу не приспичило припереться за моим сердцем на остров. Ну да ладно, это уже дела давно минувших дней. Поговорим о насущных. Мы недалеко от моей бывшей пещеры. Если верить карте, то ровно за этой горой вход в подземный мир. Скорее всего Шама Хан с Тар Тарымом уже там. Нам нужно в этом убедиться, но так, чтобы нас не заметили. Твое обычное воплощение нам не поможет – лягушке слишком долго придется добираться до нужного места. Да и со мной в качестве ворона Шама Хан уже знаком. Значит, будем превращаться. Звери здесь практически не появляются, да и птицы редко пролетают. Не стоит привлекать внимание. Тем более, что Шама Хан не глуп, он нас ждёт. Остаются насекомые. Они не бросаются в глаза. Но помни – не приближайся к ним ближе, чем на десять метров. Магия Жар-Птицы раскроет твой обычный облик.
– Почему? Ведь в чёрной комнате я спокойно превратилась в лягушку. Ты был вороном, а мама лебедью.
– Магия Жар-Птицы снимает любой морок. Она, что называется, чистит пространство от иллюзий. Но воплощение – не иллюзия, оно естественное олицетворение внутренней сути чудодея, его животное продолжение. Здесь и чистить нечего. Но из мухи ты мгновенно превратишься в девушку, если подлетишь ближе, чем на десять метров.
– Поняла. Буду внимательной.
– Ты готова?
– Да.
– Акшугял, учохаз отч ов ущарверп, муха!
Василису резко скрутило пронизывающей болью и моментально схлопнуло в одну точку. Но через секунду она ощутила невообразимую легкость. Она умеет летать! Раньше Василиса никогда не превращалась. Ни сама, ни с помощью других. Если не считать того раза. Но, во-первых, всё произошло во сне, а, во-вторых, отец превратил её в собственное воплощение. А ощущения при воплощении несколько отличаются от превращений. Никакой боли, никаких схлопываний.
– Это тебя ещё в слона не превращали, – рассмеялся Кощеев, – там бы ты изнутри взорвалась.
– Папа! – возмущенно прожужжала Василиса, – не читай мои мысли. Это неприлично!
– Хотя крайне сложно удержаться от искушения, я постараюсь. Но ты права, нам пора. Юиналеж оп еинещарверп, комар!
В тот же миг на месте Вечника Карловича возник небольшой, неприметный комарик.
– Полетели! Василиса, держись рядом. Не геройствуй! Я сам со всем разберусь. Шама Хан никудышный колдун, но крайне опасный человек. К тому же у него золотой лук Святогора и целая тонна надменности, самодовольства и злобы – а это взрывоопасная смесь. Будь начеку!
Лиса и Вечник Карлович, а вернее муха и комар, полетели в направлении ближайшей чёрной горы. Через десять минут они благополучно обогнули кривой выступ и оказались по ту сторону скалы.
– Садись вон на тот обломанный зубец! Отсюда мы всё увидим. Нужно оценить обстановку.
Василиса приземлилась на самый край каменного уступа. По резко оборвавшемуся жужжанию она поняла, что отец сел рядом. Взглянув вниз, она увидела невообразимое нагромождение разбитых и раздробленных осколков всевозможных драгоценных камней, словно их, как орехи, высыпали в одну кучу из громадной корзины. Посреди этого завала торчали два небольших обломка всё ещё отполированного обсидиана, в котором смутно угадывались очертания полукруглых резных ворот. Возле них суетились два человека. Один из них, что постарше (Василиса сразу опознала в нём Шама Хана), что-то раскладывал на импровизированном столике, наспех сделанном из квадратного камня. Второй, Тар Тарым, расставлял по обе стороны от этого стола клетки, накрытые тканью.
– Отец, надо спешить, – Василиса, быстро перебирая лапками, пробежала вперед, к самому краю, готовясь взлететь.
– Подожди, Лиса. Они сейчас возле Обсидиановых ворот. Это место перехода между мирами, и оно «пьёт» магию. Пролетев двадцать метров, ты почувствуешь, как теряешь силы. Если мы бросимся туда с головой, то можем себя выдать, но не помочь. Подожди меня здесь, я подлечу поближе и попробую почувствовать, как сильно оно способно опустошать.
Комар с едва различимым гудением сорвался с места и полетел в сторону разрушенных ворот. Было видно, что с каждой секундой ему становилось труднее махать крыльями. Не долетев даже до середины пути, он развернулся и полетел назад. Через минуту он устало упал на каменную поверхность.
– Всё оказалось труднее, чем я думал, – тяжело дыша, сказал Кощеев, – это место «голодало» тысячу лет. Оно ищет жертву. Вытягивает жизнь. Комаром мне туда не пробиться. Просто не хватит сил долететь. Вороном тоже нет смысла даже пытаться. И в воплощениях, и в превращениях мы всего лишь – концентрированная магия. Чем сильнее концентрация, тем алчнее этот окаянный кусок земли будет пить энергию. Значит, придётся становится человеком и разбираться с этим буйным в честном, рыцарском бою. Хотя откуда у маньяков честь…
– Я пойду с тобой!
– Ты Никуда Не Пойдешь! Ты останешься здесь! Твоя магия внизу тебе не поможет, потому что её у тебя там не будет – она пропадет навсегда. А мне спасать троих, вместо двоих, будет значительно сложнее. Оставайся здесь и жди меня! Если хоть крупица моей магии останется со мной, когда я доберусь до Шама Хана, этого будет достаточно, чтобы навсегда стереть его с лица земли. Жди!
Комар что-то тихо прожужжал и превратился в господина Кощеева, по обыкновению одетого во всё чёрное. Что на фоне чёрных гор смотрелось мрачно и зловеще. Сердце у Василисы предательски защемило. Вечник начал осторожно, не привлекая внимания, спускаться с горы.
Лиса посмотрела вниз. Суета вокруг странного алтаря вдруг прекратилась. Тар Тарым сдёрнул укрывавшую клетки ткань, и по расщелине разлился ярчайший свет, который тут же, как вода в сухой песок, впитывался в камни вокруг раздробленных ворот. Василиса еле сдержала крик, увидев, как птицы до крови бьются в своих клетках, ведь это проклятое место высасывало из них последние силы. Шама Хан начал что-то размерено читать на непонятном языке, заунывно повторяя одни и те же слова. В воздухе запахло серой и гарью. Из земли начали пробивать короткие молнии. Одна из них ударила в Тар Тарыма. Он упал замертво, но Шама Хан не обратил на это никакого внимания, продолжая что-то бубнить себе под нос. Вторая молния раздвоилась и с гулким треском пробила по клеткам. В разные стороны полетели разноцветные искры. Василиса дико закричала и сорвалась со скалы, в надежде как можно скорее долететь на Шама Хана и любой ценой остановить это безумие. В этот миг раздался оглушительный раскат грома. Камни под ногами Шама Хана разверзлись, и из-под земли пробила третья, огромная огненная молния, направляясь строго вверх. На мгновение всё вокруг озарилось нестерпимо ярким светом и тотчас же погрузилось в полную, кромешную тьму.
Василисе казалось, что она умерла. Распалась на миллиарды независимых атомов, которые вечно плавают в безмолвном пространстве пустой Вселенной. Время остановилось. Прошли минуты, годы, века, тысячелетия, а Василиса всё плыла и плыла куда-то в безымянной реке бесконечности.
Когда сознание наконец вернулось, Василиса обнаружила себя лежащей на земле, скрытая от посторонних глаз большим камнем, в своем обычном, человеческом облике. Состояние было столь ошеломительным, что даже удивляться своему неожиданному превращению девушке было некогда. Пошевелив руками и ногами, она поняла, что ничего не сломано – неглубокие царапины, но в целом, ничего серьезного. Гораздо более важной была картина, открывшаяся перед её глазами.
Метрах в тридцати метрах от того места, где она лежала, возле обломков Обсидиановых ворот стоял великан, раза в три больше самого высокого человека. Его можно было бы даже назвать красивым, если бы не перекошенные в презрении губы. Чёрные волосы шелковистыми волнами ниспадали на мертвенно бледное лицо, на котором единственным контрастным пятном горели чёрные, как уголь, гневные глаза. С ног до головы исполин был закован в чёрные стальные латы. Он с явным недоумением смотрел себе под ноги, где на коленях стоял Шама Хан, и лежало три бездыханных тела: Тар Тарыма, Жары Птицевой и Лады Ягабовой, мамы Василисы. Последние больше не были птицами, они были людьми, вернее тем, что от них осталось. У Василисы перехватило дыхание, она из последних сил пыталась соображать, что же делать дальше. Где же отец? Стараясь не привлекать внимания, девушка потихоньку повернула голову вправо и увидела в нескольких метрах от себя тело своего отца, который в своей чёрной одежде был едва заметен на фоне всеобщей «чернушности». Как и остальные, он не подавал никаких признаков жизни. Василиса до крови закусила губу, чтобы физическая боль хоть на мгновение заглушила ту безысходную тоску, которая захлестнула её до краёв.
– Кто ты такой? – сказал великан, обращаясь к Шама Хану.
– О, мой повелитель Волот, меня зовут Шама Хан, и я твой самый преданный слуга. Я сделал всё, чтобы ты смог вернуться из Подземного царства и исполнить свою клятву – уничтожить Светлоземье. Но зачем тебе Светлоземье, если больше всего ты хотел бы отомстить брату своему Святогору.
– Святогор жив?!
– Этого никто не знает, его давно уже не видели. Но жив правнук Святогора – Вечник Кощеев. Убей его и прервется на земле род святогоровский. А прячут его от твоего праведного гнева в княжестве Лук-у-Морье. Уничтожь княжество, истреби людишек и не останется никого, кто сможет хвастаться, что его предок победил Волота. Отомсти им за Морану.
– Где мой меч?
– Он в Лук-у-Морье, в камне посреди местной школы. Надругались они над памятью твоей, высмеять тебя хотели. Выкрали твой меч из Чёрных гор и водрузили на площади для потехи ребятишкам.
– Идём! Я принесу им смерть и разрушения. Без своего меча мне не войти в полную силу, без него я слишком слаб. Но с мечом я исполню клятву и уничтожу Светлоземье. С мечом мне хватит магии, чтобы вызвать Морану из страны мёртвых, и тогда мы вместе будем править этим миром. Я отблагодарю тебя Шама Хан. Чего ты хочешь?
Шама Хан взглянул на тело своего сына.
– Ты сможешь вернуть к жизни Тар Тарыма? – спросил он Волота.
– Я не воскрешаю мёртвых. Но он не умер, ведь он не в царстве отца моего. Чтобы я смог пройти через Обсидиановые ворота, я забрал силу этих людей, я выпил их энергию. Сейчас они ни живы, ни мертвы. Они не дышат, но их тела не сгниют. Если я умру, они очнутся. Но не жди от меня такого подарка, Шама Хан, я пришёл сюда не за смертью. Можешь попросить что-нибудь другое.
– Хорошо. К счастью у меня есть и второй сын, мне хватит. Помоги мне убить Кощея самому. У нас с ним свои счеты. Я стану великим колдуном и буду служить тебе верой и правдой до конца своих дней.
– Договорились. Но если ты меня предашь, то позавидуешь мёртвым. Идём в твоё Лук-у-Морье, мне нужен мой меч.
В который раз находясь на краю гибели, Василиса судорожно соображала. Если злобный полубог и маниакальный психопат доберутся до школы, заберут меч и вызовут Морану с её демонами, то всему Светлоземью придет конец. Это будет даже не война, это будет бойня. Об этом не сложат легенд, сказок или песен, потому что некому будет слагать, людей не останется. Везде станет, как в Лихолесье – темно и глухо. Мёртвая земля, мёртвые леса, мёртвый пепел…
Смешно, конечно, когда вызов 5-ти метровому гигантскому полубогу бросает ученица третьего класса третьего уровня… ну да выбор небогатый. Без меча Волот силен, но не всесилен. Он полубог, но пока ещё не бог «в самом расцвете сил». Пытаться его остановить нужно сейчас. В Лук-у-Морье будет поздно. Есть, конечно, надежда, что в школе будет академик Баюнов, и он сможет что-то сделать. Но эта надежда слабая. Академик пропал, и найти его пока не смогли. Поэтому Василисе придется самой пытаться «делать подвиг». Здесь и сейчас. Хотя она совершенно не представляет «как».
Опираясь на валун, за которым была всё это время, Василиса встала в полный рост и медленно пошла по направлению к врагу. Хотя переломов обнаружено не было, но всё тело болело так, как будто его перемололи в мельничьих жерновах. Через минуту её заметили.
– Какие люди и без охраны!.. – радостно, хотя и удивленно, заверещал Шама Хан.
– Кто это ещё? – Волот в недоумении изогнул левую бровь.
– Это, мой господин, собственной персоной дочка врага твоего Кощея – Василиса Вечниковна Кощеева. Особа хоть и юная, но вздорная, вечно сующая нос в чужие дела, мастерица появляться там, где её сроду не ждут.
– И что тебе здесь нужно, Василиса Кощеева? – Волот не видел в девушке-подростке никакой угрозы, поэтому не спешил её уничтожить.
– Судя по разворачивающимся событиям, меня устроит только твоя смерть, – Василиса решила не ходить окольными путями.
– А ты очень смелая или очень глупая. Очевидно, второе. Если тебя это успокоит – твоя гибель не доставит мне удовольствия, – голос Волота был совершенно безэмоциональным и напоминал скорее размеренный скрип колес от кареты, чем голос человека. Но человеком-то он как раз и не был.
– А мне доставит! – как всегда не к месту встрял Шама Хан.
Волот топнул ногой и из земли вырвалась короткая огненная молния. Пробежала по телу полубога и скользнула в правую руку, которую Волот тотчас вскинул по направлению к Василисе. Не успела девушка опомниться, как в её сторону полетел искрящийся разряд. «Когда он меня достигнет, я умру, а моя энергия перетечёт к этому полу-божественному «отомстителю», – с тоской подумала Василиса, понимая, что ничего не сможет этому противопоставить. «Вот и всё. Так глупо и бездарно закончилась моя жизнь», – мелькнула в её голове последняя мысль.
Но в тот самый момент, когда сверкающий зигзаг уже почти коснулся Василисы, кольцо на её пальце стало жить отдельной жизнью. Рука сама собой пошла наперерез разряду. Молния ударила в кольцо, отразилась и понеслась обратно к Волоту, со всего маха врезавшись ему в грудь. Раскат грома был такой, что с ближайших гор лавиной посыпалась груда камней различного калибра. От удара Волот согнулся пополам, но устоял на ногах.
– У нее моё кольцо! – истерично завизжал Шама Хан. Было ощущение, что он деградировал ускоренными темпами, стремительно пролетая все положенные стадии вырождения от деспотичного правителя Ордынского ханства до законного обитателя сумасшедшего дома.
– Не твоё, а мамино. Мы это на днях уже обсуждали, – Василиса слегка пошатывалась на ногах. То, как кольцо отразило атаку, было и неожиданно, и удивительно, и вовремя. Никому неохота умирать в самом начале жизни от руки свихнувшегося на мести полубога, которому самое место там, откуда его достал не менее тюкнутый на голову Шама Хан.
– Откуда у тебя кольцо Леля, девочка? – презрение во взгляде Волота начинало сменяться неподдельным удивлением.
– Кольцо Леля? Это брата что ли вашего? Понятия не имею. Кольцо принадлежало моей матери. А уж как оно у нее оказалось, того я не знаю. Может быть Лель дал. Она мне раньше о нём не рассказывала – её этот буйно-помешанный, – Василиса кивнула в сторону Шама Хана, – в плену держал. А сейчас и спросить не сможем, Вы её только что убили.
– Одна из этих что ли? – Волот указал на бездыханных Ладу и Жару, – Странно. Но не важно. Это кольцо Лелю дала наша мать, в нём заключена часть её божественной силы. Чтобы мы, будучи детьми, младшего брата не обижали. Он же у нас маленьким уродился. К сожалению, обладателя кольца я убить не могу. Но не радуйся понапрасну, девочка. Шама Хан сам тебя убьет. Тем более, что ты, как я понимаю, дочка Кощея. Следовательно, какая-то там праправнучка Святогора. Уже одно это не даёт тебе права на жизнь. Шама Хан, убей её!
Лиходей выхватил из-за пояса уже знакомый Василисе золотой лук. И в это мгновение Василиса поняла, что вариантов спасения больше нет. Тогда, в тронном зале дворца, стрела пробила ей руку несмотря на кольцо. Оно поможет от чёрной магии, но не спасёт от обыкновенного выстрела. Шама Хан натянул лук и пустил стрелу. Василиса закрыла глаза, чтобы не видеть, как золотая линия медленно приближается к её лицу, аккурат между глаз. Через секунду всё будет кончено. Она автоматически вскинула вверх руку, чтобы защититься от неминуемой гибели, прекрасно понимая, что всё это бесполезно. Сейчас она гарантированно умрёт. И в этот миг её губы сами собой произнесли: «Харарат-харп-хуп в». А из кольца полыхнула вспышка синего цвета и понеслась навстречу стреле. Едва коснувшись синего огненного шара, стрела вмиг оплавилась, образовав на камнях золотую лужицу. И тут же, вместе со стрелой, лук в руках Шама Хана превратился в небольшой поток жидкой лавы, которая мгновенно сожгла ему кожу до костей. Обезумев от боли, бывший ордынский правитель бросился бежать прочь, не разбирая дороги, и попутно оглашая округу дикими воплями. Через секунду его и след простыл.
Но встреча со стрелой не остановила яростный шар, он продолжил своё движение навстречу полубогу, и вскоре этот всполох света ударил Волоха прямо в грудь. Великан жутко закричал. Было видно, что огонь пожирает его изнутри. Вскоре всё его тело, окутанное синим пламенем, стало бесшумно распадаться на миллионы маленьких огней, которые медленно таяли в воздухе. Через минуту всё было кончено. На месте, где только что стоял Волот, осталось пустое место. В буквальном смысле – небольшая ямка, присыпанная чёрной, обсидиановой пылью.
Василиса обессиленно опустилась на камни. Она должна была подойти к маме, отцу и Жаре Абдурахмановне, чтобы проверить, живы ли они, но не могла. У неё больше не было сил. Сейчас она отдохнёт одно мгновение, потом постарается встать. Но только через минуту. Ей нужно отдышаться, иначе не пройти эти оставшиеся несколько метров. Она поняла, что случилось. Каким-то образом сработало заклятие полной аннигиляции, прочитанное ею в книге. Она не хотела. У неё просто не было выбора. Теперь ей придётся отдать за него самое заветное желание. А какое у неё сейчас самое заветное желание? Поспать. Лечь, уснуть и всё забыть. Навсегда. Как будто и не было ничего никогда. Хотя бы полчаса полноценного, здорового сна, в мягкой, тёплой постели. Сейчас у неё было лишь одно, единственное желание – спать! И Василиса провалилась в сон…
