Читать книгу: «Чудодеи Лук-у-Морья», страница 13

– Это дело привычки, – в ответ на её мысли откликнулся Озем, – за тысячи лет ко многому можно привыкнуть. Сложно, пожалуй, только первые двести.

– К счастью у меня нет столько лишних лет, чтобы я к такому привыкала, – улыбнулась Василиса. Раз мысли скрывать всё равно не удаётся, но и злиться уже не имеет никакого смысла. Пусть так, значит, разговор пойдет быстрее, тем более, что девушке здесь уже порядком надоело.

– Но ты больше не простая смертная, ты внучка самого Озема, правнучка Триглава. Не переживай, я легко устрою твоё персональное бессмертие, – голос Озема продолжал быть и насмешливым, и заботливым, и внимательным одновременно, – стоит только захотеть. Триглав не откажет правнучке в таком пустяке. Главное, что после этого мы всегда будем вместе.

– Но я не хочу! Послушайте, я почти рада, что у меня так неожиданно, ни с того ни с сего, практически на пустом месте, удвоилось количество родственников. Но я не собираюсь ломать свою жизнь только потому, что я чья-то там по случаю дочка, внучка или кто там ещё… У меня школа, семья, друзья, которым не так «посчастливилось», как мне, иметь божественную родню. Уж простите, но скажу больше – и я без этого вполне могу обойтись. Но случилось, что случилось, и я готова узнать вас поближе, хотя мне здесь совершенно не нравится. Только, прошу Вас, увольте от разговоров про бессмертие, эксклюзивную природу и прочую лабуду. Я хочу прожить предназначенные мне годы че-ло-ве-ком. Обычным. Со своими радостями, горестями, терзаниями, стремлениями, с любовью, с печалью… со всем, что к этой жизни прилагается. Надеюсь, мысль я донесла доходчиво.

– Более чем, – глаза Озема смеялись, но внутри можно было заметить еле различимое раздражение, всё-таки не каждое тысячелетие ему отвечают отказом на столь щедрое предложение, – Очень. Очень похожа на своего отца. Такая же упрямая и своевольная. Ну ничего. У нас ещё много времени впереди, глядишь и передумаешь.

«Никогда!», – быстро подумала Василиса, стараясь, чтобы Озем не смог прочитать ее мысли. С такими родственничками придется крайне быстро научиться блокировать свои размышления. Иначе, никаких нервов не хватит.

– Ну раз ты не стремишься к бессмертию, не особо мечтаешь о новых возможностях, которые могут открыться тебе по праву рода, не сильно заинтересована в общении с нами, тогда чего же ты хочешь? Судя по всему, пришла ты сюда неспроста.

– Вы правы, Озем, я пришла просить Вас вернуть академика Баюнова в мир живых на положенные ему восемьдесят пять лет.

– О как, – присвистнул подземный бог, – признаюсь, неожиданно. Но ваш Баюнов заключил сделку. Он сам, по доброй воле отдал годы жизни. К тому же, здесь его никто не обижает, к нему относятся с уважением и почтением, как того требует его положение «главного верховного советника». Если он уйдет, с кем же я буду в шахматы играть?

– Во-первых, Вы заключили эту сделку нечестно. Вы хотели сжечь Жару Абдурахмановну на костре раньше положенного ей срока. А раз Вы сжульничали, то и сделка с академиком была несправедливой.

– Предположим, но посуди сама – мы живем в подземном царстве. Сама видишь, какое всё серое и блеклое вокруг. Ладно я, я уже давно привык к этим краскам. Но Сумерла… Она родилась на поверхности. Даже за тысячу лет под землей, она не смогла сжиться с этим тотально-серым цветом. Жар-птица принесет радость в этот мир. И моя жена снова будет улыбаться.

– Значит, по-вашему, это весомая причина сжигать Жар-птицу в огне? Вы в своем уме? Не помню, чтобы боги отличались излишней жестокостью. Безразличием, да. Но изуверством…

– Люди давно забыли нас. Почему мы должны помнить про них… Почему мы должны думать о них, избавлять их от терзаний… Это не бессердечность, девочка, это взаимное равнодушие. Да и что значат страдания одного человека ради спасения целого мира?!

– Вас поэтому и забыли, что вы бесстрастно взирали тысячи лет на людские мучения. Вы не вмешивались в дела людей, называя это свободой выбора. Вы закрывали глаза на чинимые зверства, вы запечатывали уши от людских молитв. Вы не помогали страждущим, не поддерживали праведных, не освещали путь ищущим, не давали тепла замерзающим – боги были безучастными к миру. Мир стал равнодушным к богам. Так почему сейчас за ваше бездушие должна расплачиваться Жара Абдурахмановна? Вам нужно разноцветное царство и улыбающаяся Сумерла? С Лелем помириться не пробовали? Более чем альтернативный вариант! Когда он был здесь, ваш мир был радужным. Да он оступился, но он был молод. Он сделал глупость, но он давно уже в этом раскаялся. Ваши сыновья когда-то поругались из-за проделки Леля, но в смертельной схватке виноват не Лель, а Морана. Это из-за неё Святогор убил Волота, а не из-за моего отца. И, кстати, простите – вчера я тоже, так получилось, опять убила Волота.

Озем расхохотался. Его смех, сильный и жизнерадостный, напоминал раскаты отдаленного грома. Василиса с удивлением глядела на заливающегося подземного бога, реакция которого была для нее настолько неожиданной, что девушка не понимала толи радоваться ей, а толи плакать. Вдоволь насмеявшись, Озем устало присел на гранитную скамейку, знаком приглашая Василису присоединиться к нему.

– Спасибо, Василиса, за честные, а главное, справедливые слова. Хоть ты уже не ребенок, но твоими устами продолжает говорить истина. Всё так – мы погрязли в эгоизме. Люди для нас не более, чем мухи, жужжащие под ухом. Если сильно мешают, то прихлопнем, а не сильно, так отгоним. Мы, обуреваемые тщеславием и гордыней, совсем забыли, для чего творился этот мир, для чего было создано Светлоземье, и зачем на нём появились люди. В чём долг богов перед людьми, а чем ответственны люди перед богами. Нам казалось, что поддержание Великого Равновесия во Вселенной наша единственная обязанность, а человеческие заботы нас не касаются. Мы существуем параллельно и в друг друге абсолютно не нуждаемся. За тысячи лет все давно привыкли к такому раскладу вещей. Я думаю, что людям больше не нужны древние боги, они прекрасно справляются сами. Боги тоже не хотят нести бремя «спасителей человечества». Так сказать, баланс интересов достигнут. Но ты права, уж если боги и люди теперь разделены на веки вечные, то использование их в своих исключительно личных и корыстных целях выглядит подло и недостойно нашей природной сущности. Хорошо, я отказываюсь от желания сжечь вашу Жар-Птицу ради яркости нашего царства, она этого не заслужила. Поэтому, будет справедливым, если я верну академику Баюнову его непрожитые годы. В конце концов, что значат для меня какие-то восемьдесят пять лет – пролетят, как один миг. Ты можешь забрать его с собой, когда будешь возвращаться. Но обещай мне, что по три дня в каждые каникулы ты будешь проводить у нас в гостях. Здесь, конечно, не курорт в твоем понимании, но мы будем тебе очень рады. Нам хочется познакомиться с тобой поближе.

Глава 19

Сидя в удобном плетенном кресле, с наслаждением укутавшись в теплый плед, Василиса смотрела на синее-синее море. Далеко-далеко на горизонте неспешно сбивались в редкие стаи барашки кучевых облаков. Соленый воздух бил в ноздри осенней прохладой и предвкушением первого ноябрьского снега. Последние косяки припозднившихся птиц с прощальными криками улетали в сторону Тму-Тара-Кани, климат тех мест зимой для них предпочтительнее – морозов там почти не бывает, а густые леса, полные спелых плодов позволят без потерь прожить до весны и вернуться домой.

– Домой…, – подумала Лиса, посильнее запахивая на плечах плед, – Как хорошо быть дома. Где дружная семья, лучшие друзья, уникальная школа и прекрасные преподаватели, где бьют ключом (и чаще всего по голове) разные случайности и сплошные «непредвиденности», где такая интересная и насыщенная жизнь. Со момента воплощения прошло не более двух недель, но по ощущениям – целая жизнь. Мы помешали психопату Шама Хану устроить климатическую катастрофу с тяжелыми для всего Светлоземья последствиями, уничтожить волшебную школу со всеми преподавателями, захватить власть во всех странах и извести мешающих ему чудодеев. Мы вернули меч истины на место и восстановили магическое равновесие. Мы не впустили в наш мир великого древнего бога, зараженного вирусом злобы и мести, который на почве токсичной любви и поехавшей крыши хотел стереть с лица земли всех людей, от мала до велика. Я нашла свою маму живой и здоровой, чему несказанно рада. Мой отец оказался могущественным чудодеем, может быть самым сильным из ныне живущих. До кучи, нежданно-негаданно у меня прибавилось «высокопоставленной» родни, за которую Ябеда от счастья бы удавилась, а мне, кроме лишних обязательств и, зуб даю, воза неприятностей в будущем, ничем хорошим это не грозит. Одно утешает – благодаря сему удивительному обстоятельству, мы спасли Жару Абдурахмановну от возможной смерти на костре, а академику Баюнову вернули его несправедливо отнятые годы. К тому же Лель наконец помирился с Оземом, и в подземный мир вернулись краски. Хвала небесам, иначе мне в нём не выдержать и лишней минуты, не то, что по три дня в каждый сезон. А выбора нет, я дала Озему обещание проводить с родственниками время на каникулах. Чувствую, зимой они всем своим божественным табором заявятся на смотрины – у них там, видите ли, в детях недостача, а мне отдуваться… Ладно, раньше времени не киснуть. Из хорошего: школа после вынужденного простоя начала функционировать в своем стандартном режиме. С утра до вечера опять слышны крики, вопли, визг, ржание, гиканье, топот, гул, рев, гомон, гам, взрывы, грохот, гром и молнии – словом, заурядный день обычной чудодейской школы. Меч истины стоит на своем законном месте, магия работает, дети учатся. Некоторые вещи в мире должны быть неизменны.

Что преподаватель биологии и магии превращений и воплощений Жара Абдурахмановна была Жар-Птицей, никто, кроме нескольких человек, не знают. И это хорошо. Не стоит понапрасну вводить народ в искушение. Пусть в ней больше нет магии и, возможно, никогда уже не будет, это не помешает нечестным людям расчленить её на кусочки, в надежде отыскать хоть каплю удивительного волшебства.

Академик Баюнов, как всегда, бодр и весел, несмотря на столетний возраст и недельное пребывание в подземном мире, где любой другой давно бы впал в уныние и быстро прогрессирующую депрессию от отсутствия света и ярких красок. Дом Домыч под руководством Василия Алабрысовича уже устранил повреждения центральных ворот, полученные от бесконтрольного снежкиного урагана, и навел безупречный порядок в классах и хозяйственных помещениях. За те пять дней, что в Лук-у-Морье не было магии, школа, да и всё княжество, остались без присмотра – в то время пока преподаватели, князь-мер Афанасий Царев и вся богатырская дружина находились в плену у ордынского маньяка-самодура в виде каменных истуканов, начались пограничные набеги, грабежи и разбои, да и мародерских выходок собственных несознательных граждан хватало: уличные драки, погромы торговых лавок, разрисованные неумелыми рисунками стены. Хорошо ещё, что этот беспредел просуществовал крайне недолго – с возвратом меча истины и всех вышеперечисленных лиц на их законное место – в стране мгновенно воцарился мир и порядок. Разбойников от лук-у-морскох границ дружина отогнала, да так, что впредь неповадно будет. Афанасий Никитич лично провел «дружескую» беседу с забияками, драчунами и хулиганами – посидев три дня в «холодной», они всё осознали, искренне раскаялись и поклялись горькую больше по кабакам не пить, буйных вакханалий впредь не устраивать, в чём прилюдно на центральной площади челом перед народом били. Смешно, конечно, было. Ну а «доморощенных художников» уже сам академик воспитывал – хотите, дескать, рисовать идите учиться в изо-класс школы к лучшему преподавателю живописи во всем Светлоземье – Кики Море, а портить стены неумелым примитивизмом не эстетично. В целом хорошо всё закончилось.

Правда, магия не вернулась ни к маме, ни к отцу, ни к Жаре Птицевой, ни к самой Лисе. Пока не вернулась или уже никогда не вернется – это ещё не понятно. Академик Баюнов сказал, что случаев, подобных этому, в истории не представлено. Даже в старых книгах нет упоминания о потерях чудодеями магии схожим образом. Поэтому есть надежда, что магия не утеряна безвозвратно, что она постепенно будет восстанавливаться. Вероятно, поэтому Жара Абдурахмановна продолжает преподавать, а Василису не перевели в неведовский класс, хотя уже вся школа знает, что в ней нет больше ни капли чудодейства. Вчера, светящаяся от счастья Ябеда, проходя мимо Лисы, злорадно кинула: «Это тебе за Ваньку и мои страдания!», высокомерно вздернув веснушчатый нос и ядовито-зеленую челку, самоудалилась из класса. Василиса даже не обиделась – она как никто другой понимала Корябедову – очень тяжело в одночасье остаться без поддержки волшебства. Приходится заново учиться жить, по-другому строить свое будущее. Но что бы ни случилось в жизни, какие бы трудности ни пришлось преодолевать, главное, что рядом есть твои друзья и твоя семья. Мама и отец также остались без магии, они стали неведами. Но мама, будучи в плену у Шама Хана, сама не пользовалась магией, а отец последних пятнадцать лет вообще считал себя обыкновенным человеком. Довод, естественно, слабый, но Лиса надеялась, что родителям всё-таки легче будет пережить это событие. За себя она не так волновалась. Её друзья – и чудодеи, и неведы. Она всех их любит, особенно Ваньку. И никогда не разделяет на группы – никто не лучше, и никто не хуже – они все особенные, все неповторимые, у каждого есть свои достоинства и, даже, маленькие недостатки, что лишь только придает им индивидуальности и очарования.

Василиса вспомнила, как встретилась с друзьями после возвращения из подземного мира. Снежана, в этот раз бледнее обычного, схватила Лису за руки и стала, безостановочно тараторя, что на неё было совсем не похоже, рассказывать о событиях последних дней – от момента урагана в чёрной комнате до восстановления в Лук-у-Морье магии и возвращении всех домой.

– Представляешь, будучи мраморной, я всё видела, всё слышала и всё понимала. Это очень странное ощущение, когда ты всё осознаешь, но ничего не можешь сделать – ни пошевелиться, ни …

– А у меня чесалось ухо, – влез в разговор Волков, – но я не мог его почесать… Так было неудобно.

– Сергей, ну зачем ты со своим ухом? – злилась Снежана, – неужели ты не понимаешь, что у нас с Лисой серьезный девичий разговор.

– Ага, серьезный… – не унимался Волков, – и что в нём нешуточного? Вся история известная – пришел Баюнов и в очередной раз всех спас! Только я не понял, а почему твой отец опять стал неведом?

Когда Василиса вернулась из нижнего царства вместе с академиком, она попросила особо не распространяться насчет ее происхождения и участия в случившихся событиях. О популярности она не мечтала, лишние разговоры за спиной ей тоже были ни к чему. Одни вероятные «песнопения» Корябедовой чего стоят – «а почему же твои замечательные родственнички не вернули тебе чудодейственную силу, не могут или, может, не хотят?». Нет уж, увольте. Не вернули, потому что не просила. Василиса не решилась заикнуться перед Оземом о потерянной магии, она и так попросила у него достаточно много – древний бог вернул академику Баюнову непрожитые годы, отказался сжигать Жар-Птицу – разве этого мало? А что чудодейства в ней теперь ни на грош – так, то не высокая цена за всё, что произошло. Жаль лишь, что Шама Хан пропал. Девушка надеялась, что больше об этом сумасшедшем параноике в Светлоземье никто не услышит. Ни о нем, ни о его сыне Тар Тарыме. Пол Кан тоже исчез из школы. Но его увезли гонцы в Ордынское ханство ещё в тот день, когда она пряталась в золотом дворце Шама Хана. Скорее всего станет следующим правителем ханства. Хотя он мальчик ещё, вряд ли в столь сумасбродном государстве особо чтят традиции престолонаследования. Тем более, что сам Шама Хан с прежним царьком не особо церемонился. Нужно будет попросить академика или бабку найти парня. А то прибьют забесплатно, чтобы под ногами не мешался в дворцовой возне за опустевший трон. Пусть лучше у нас в школе учится, под неустанным, так сказать, присмотром. И ему на пользу, и окружающим спокойнее.

– О чем ты, Сережа? – очнулась от размышлений Василиса, – прости, я кажется упустила нить разговора.

– Кощей же был сильнейший черный лиходей, как он потерял свою силу? – волчье любопытство так просто было не смирить.

– Так же, Сережа, как и я – в схватке с Волотом. Обсидиановые ворота выпили у нас всю магию. А потом появился академик и уничтожил бога.

– Но как? Как можно взять и уничтожить древнего бога? Я раньше думал, что их вообще не существует.

– Сергей! – вступилась Снежана, – как тебе не стыдно?! Василиса столько пережила… она и так пострадала в той ситуации. Это не история, не приключение, не сказка, не анекдот… О таких происшествиях хочется поскорее забыть, а ты со своими глупыми расспросами к ней пристаёшь. Всё закончилось. И закончилось хорошо. Для всех нас. Тебе что, этого мало?!

– Не дурак, понял, отстал. Дурак бы не понял.

Василиса была благодарна Снежане за поддержку. Ей действительно не хотелось лишний раз вспоминать об обстоятельствах последних дней. Всё закончилось, и это главное. Жизнь продолжается. Она жива. Родные и любимые рядом. Ванька рядом. Лишь ему и Снежке Василиса рассказала всю правду о произошедшем. О страхах, горечи, бессилии, случайной надежде, неожиданной развязке… Обо всём, кроме заветного желания. Это останется её личным секретом. Снежана охала и ахала, периодически смахивая слезы белоснежным кружевным платком, посылая проклятия Шама Хану, уважение Кощею, чуть заметное сочувствие Волоту, еле уловимое презрение Лелю и явное неодобрение Озему. Ванька же слушал молча, лишь в голубых его глазах, в зависимости от переживаемых эмоций, менялась глубина цвета – они то темнели от ярости и гнева, то лучились от восторга и восхищения. Василисе было тепло и уютно рядом с ним. Также, как сейчас, завернутой в мягкий плед, на берегу Океанского моря. Не страшно, что у нее нет больше магии – она окончит неведовское отделение лук-у-морской школы чудодейства и общественных наук академика Баюнова, и они с Ванькой отправятся к берендеям на раскопки Арконы – одного из древнейших городов Светлоземья. Быть археологом не менее важно, чем лицензированным чудодеем. Всего-то осталось семь неполных лет. Если, конечно, она пойдет в высшую школу… А она пойдет – никто её в шестнадцать лет к берендеям не отпустит. Впрочем, и Ваньку тоже. Так что, впереди так много всего интересного и увлекательного, столько еще предстоит увидеть и узнать. Да здравствуют школьные годы чудесные! Плед, кресло, море-океан, чайки, дом, родные, друзья… Как хорошо, что я жива и у меня всё это есть…

****

– Отец, что мы здесь делаем? Мне холодно. Я есть хочу. Я домой хочу… – ныл Тар Тарым.

– Замолчи, Тар! Скажи спасибо, что остались живы, – огрызнулся на сына Шама Хан, – что я нашел тебя, и мы смогли выбраться на окраину Чёрных гор; что в них не водятся звери, которые могли нас сожрать; что мы нашли эту расщелину, где можно укрыться от холода; что мы не сошли с ума, благодаря моей колдовской книге и этому…

Шама Хан достал из-за пазухи грязную тряпку, развернул и темноту пещеры осветил ярчайший свет пера Жар-Птицы.

– Мы можем его продать за огромные деньги и спокойно жить до конца своих дней в какой-нибудь деревне на окраине любого государства, нас никогда не найдут – заскулил Тар Тарым, вожделенно глядя на танцующее пламя в руках отца.

– Ты идиот, сынок! – с сожалением констатировал бывший диктатор, – перо Жар-Птицы – это не тот товар, который можно сбыть незаметно. Из-за него нас выгоднее убить, чем заплатить. Но предварительно обязательно будут пытать, чтобы узнать, где мы его раздобыли. Нет, Тар, мы не сможем его продать. Но благодаря ему, мы вернем себе трон и захватим Светлоземье. У меня есть книга чёрного колдуна и магия пера. С моим умом и таким потенциалом ещё не всё потеряно… У меня есть идея. Ложись спать, сынок, завтра будет новый день, а с ним и новые возможности…

Продолжение следует…