Это моя первая книга, так сказать ознакомительная с Палаником. Очень заинтересовала аннотация к книги. Читается на одном дыхании, т.к. я люблю детективы и расследования. Кому-то может не понравится, что написано слишком безобразным языком, но к этому быстро привыкаешь.
"Палки и камни могут и покалечить, а слова по лбу не бьют."
Интригующий сюжет. Или точнее не просто сюжет, а домыслы, какие могут возникнуть у читателя по поводу самой идеи. Как эта Колыбельная может изменить жизни героев книги? А как она может изменить весь наш мир? Не скажешь, что развитие дальнейших событий столь же захватывающе, но это заставляет задуматься и в целом читалось с неослабевающим интетесом. Попутно понравились эскиз современной "культуры" в образе noiseaholic'ов-quietaphobic'ов, а также экскурс в экологию планеты Земля.
Оценка: 4 очень плохо | не понравилось | нормально | понравилось | очень понравилось
Несколько цитат себе на память:
There are worse things you can do to the people you love than kill them.
The trick to forgetting the big picture is to look at everything close-up. The shortcut to closing any door is to bury yourself in the little details.
Cheatgrass, Oyster says. Mustard. Kudzu. Carp. Starlings. Seeding meat. Looking out the car window, Oyster says, "You ever wonder if Adam and Eve were just the puppies God dumped because they wouldn't house-train?" He rolls down the window and the smell blows inside, the stinking warm wind of dead fish, and shouting against the wind, he says, "Maybe humans are just the pet alligators that God flushed down the toilet."
After listening to Oyster, a glass of milk isn't just a nice drink with chocolate chip cookies. It's cows forced to stay pregnant and pumped with hormones. It's the inevitable calves that live a few miserable months, squeezed in veal boxes. A pork chop means a pig, stabbed and bleeding, with a snare around one foot, being hung up to die screaming as it's sectioned into chops and roasts and lard. Even a hard-boiled egg is a hen with her feet crippled from living in a battery cage only four inches wide, so narrow she can't raise her wings, so maddening her beak is cut off so she won't attack the hens trapped on each side of her. With her feathers rubbed off by the cage and her beak cut, she lays egg after egg until her bones are so depleted of calcium that they shatter at the slaughterhouse. This is the chicken in chicken noodle soup, the laying hens, the hens so bruised and scarred that they have to be shredded and cooked because nobody would ever buy them in a butcher's case. This is the chicken in corn dogs. Chicken nuggets.
The ground is crisscrossed with thick black cables. In the darkness beyond the lights, engines burn diesel to make electricity. You can smell diesel and deep-fried food and vomit and powdered sugar. These days, this is what passes for fun.
These rock-oholics. These quiet-ophobics.
Do I really want these things? Or am I trained to want them?
Долго я собиралась с мыслями, чтобы написать этот отзыв. Предупреждаю, в нем много спойлеров.
Когда-то давно, еще в институте, я пыталась читать Паланика. Правда, не "Колыбельную". Тогда я не смогла, просто не смогла осилить больше 10 страниц "Дневника" и "Удушья". "Колыбельную" я начинала читать в ужасе. Но, видимо, после "99 франков" я заматерела :) Книга не показалась мне столь ужасной. Да, трупов здесь много. Да, автор разоблачает все наше "продвинутое" общество, где человек боится остаться наедине с собой, боится собственных мыслей - ведь в тишине можно додуматься до того, что увидишь себя и окружающий мир во всей красе, и, может быть, о ужас, тебе захочется что-то изменить.
Но, вообще, идея о том, что родители читают детям колыбельную, чтобы они уснули, и тем самым, убивают их - сильна. Да, родителей умерших детей жаль. Но еще хуже главным героям - они ведь знают, почему погибла вся их семья. И с этого момента начинается их путь - путь самопознания и поиска себя (как бы возвышенно это не звучало). Они встречаются друг с другом, встречают разных людей - Устрицу, Мону, Нэша. Одни из них, такие как Нэш, стараются переделать мир под себя, сделать так, как им хочется. Другие, такие как Устрица - стараются уничтожить все и вся, оправдывая себя экологией и вмешательством человека в природу.
На самом деле, это типичная книга пути-поиска себя, поиска истины, поиска правды. Мистика в ней очень кстати. И очень символично, что героям не удается уничтожить заклинание. Символично, что гримуар с могущественными заклинаниями у них забрали. Путь продолжается. Путь - это вся наша жизнь.
Может быть, мы попадаем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадаем в ад за поступки, которые не совершили. За дела, которые не довели до конца.
Она говорит у меня за спиной: может быть, мы попадем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадем в ад за поступки, которые не совершали. За дела, которые не довели до конца.
Чарльз Паланик - человек, чья книга "Бойцовский клуб" стала манифестом поколения. Человек, создающий миры награни реальности и фантастики. Чарльз Паланик - сумасшедший гений. "Колыбельная" - книга, которая написана им после прохождения через локальный ад, повернувший его восприятие жизни и смерти на 180 градусов. В 1999 году мать и отец Паланика были убиты и ссажены. В последствие, Чак участвовал в судебном деле, способствуя смертельному приговору убийце. "Колыбельая" - своеобразное рассуждение, поиск ответа на вопрос: "Заслуживал ли убийца смертельного приговора?".
Главный герой романа - мистер Стрейтор. Главная героиня - Элен Гувер Бойль. Не важно, кто из них занимает главенствующее место в романе, ибо после знакомства друг с друга жизни обоих, во-первых, обретают смысл, во-вторых, заворачиваются в сюжетный водоворот, из которого они не смогут выплыть даже к концу книги, и даже к тому, что следует за концом. Мистер Стрейтор - журналист, который пишет статью о СВСМ, то есть о синдроме внезапной смерти младенца. "Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без видимой причины - просто засыпают и больше не просыпаются" - написано на обложки книги. В результате своего исследования мистер Стрейтор находит древнее стихотворение, наделяющее его возможностью, которая позволяет подчинить себе всех людей планеты Земля. Что именно за возможность - прочитаете на станицах книги. Элен Гувер Бойль имела эту способность за долго до главного героя, что позволило ей научится "контролировать" ее, но какой ценой.
Паланик создает неизведанный мир. Не понятно, реальность ли это с элементами мистики, которые случайно просочились в нее. Или же это мир, сужествующий в другой вселенной, где события, которы епроисходят в книги, в порядки вещей.
Первое слово, которые приходит в голову на протяжении всего романа - власть, второе - расплата. Я считаю, что эта книга, в первую очередь, не об обществе потребления, не о пороках человек, не о Боге и судьбе, эта книга о власти, за которую, каждый кто ей обладает, обязан заплатить чем-то невероятно важным в своей жизни. Причем, в данной книги это слово универсально, власть можно представить и как политическую, и как власть человека над человекам, и как стремление подчинить себе всех окружающих. Дело ваше, здесь Паланик дает вам свободу.
Стиль автора минималистичен, скуп и груб, от чего книга не теряет своей прелести. Сам писатель называет такой стиль «трансгрессивной прозой». В романе многие предложения и мысли проникают через каждую главу, доходят до последнего абзаца. И с каждым повторение эти мысли становятся сильнее, понятнее читателю. Одно из таких предложений, настолько иронично по отношение ко всем нам, что я не могла не скопировать его в рецензию:
"В Древней Греции люди считали, что мысли - это приказы свыше. Если в голову древнего грека приходила какая-то мысль, он был уверен, что ее ниспослали боги. Аполлон говорит человеку, что нужно быть храбрым. Афина - что нужно влюблятся. Теперь люди слышат рекламу картофельных чипсов со сметаной и бросаются их покупать. Древние греки по крайней мере не лгали себе."
Чарльз Паланик высмеивает неспособность самостоятельно мыслить, неспособность понять, что ни корпорации, ни реклама, ни власть, ни СМИ, ни даже Бог не может управлять тобой и твоей судьбой.
"-Вы никогда не задумывались, что, может быть, Адам и Ева - это просто два глупых щенка, которых Бог выбросил за порог, потому что они не просились пописать на улицу?" "- Может быть, люди - это просто домашние крокодильчики, которых Бог спустил в унитаз?"
Финал. От середины книги сюжет ускоряется с каждой главной. Главный герой едет в машине и рассуждает на тему Бога, вот он уже в очередной библиотеки, вот он раскрывает секреты своей жизни, а здесь он уже.. Паланик заканчивает роман невероятно романтично. Не сопливо, слащаво романтично, а романтично в контексте с содержание романа. В прочем, в его стиле. Развязка отвечает на вопрос, которым задавался Паналик, начиная книгу. "Заслуживает ли убийца смертельного приговора". Ответ найдите сами.
Люблю Паланика за то, что первые 30 страниц думаешь: "О чем ты вообще?!", но постепенно втягиваешься и, ничего особо не понимания, не можешь оторваться, а затем - ТАКОЙ ВОТ финал. И только на последних страницах все предыдущие главы обретают смысл, а события выстраиваются в одну логическую цепочку. Остается лишь шок, ступор и большое количество мыслей, которые необходимо привести в порядок. "Колыбельную" перечитала спустя лет пять, и эмоции точно такие же яркие, если не сильнее.
Палки и камни могут и покалечить, а слова по лбу не бьют.
Этой фразой Паланик начинает свою книгу и методично опровергает ее. Могут, могут бить, и даже убивать.
Палки и камни могут и покалечить, а слова могут и вовсе убить.
Сильно, мощно, откровенно - как всегда. Очень глубоко передана сама власть над жизнью и смертью. Действительно веришь, чувствуешь, ощущаешь это внутри себя. Первоначальное осуждение главного героя за беспорядочные убийства совершенно невинных людей, которые просто раздражали его, сменяется пониманием, если даже не восхищением его выдержкой - кто знает, может, когда кто-то толкнет вас в метро, в голове сама собой пронесется "колыбельная"?..
Я стою мокрый, босыми ногами на кафельной плитке, и смотрю на решетку. Вовсе не исключено, что я убил весь подъезд. Только что.
Ведь это действительно страшно - само знание подобного заклинания, знание, которое не выкинешь из головы уже никогда, знание, которое самого тебя разрушает. Власть над миром, людьми, от которой желаешь избавиться, которая превращает твою жизнь в бесконечную борьбу с самим собой.
Конечно, каждому хочется хоть ненадолго стать Богом, но для меня - это работа на полный рабочий день.
«Это — Чак Паланик, которого вы не то что не знаете — но не можете даже вообразить», — именно так встречает читателя обложка оранжевого томика, рекламирующего очередной роман-контркультуру известного автора. Обещания, оставленные на обратной стороне книги, действительно обнадёживают: ни много ни мало, Чак переплюнул своё самое известное произведение — «Бойцовский клуб»!
«Колыбельная», драпированная в фабулу СВСМ (синдрома внезапной смерти младенцев) и исповедующая идеи конструктивной деструкции и вражды против своего Я (знакомо?) — книга, без сомнения, хорошая, даже отличная! Но так ли уж она отлична от «БК»?
Такие сомнения возникают по нескольким причинам: во-первых — из-за схожих идей, которые звучат из уст как будто сменивших внешность героев «Бойцовского клуба», второй фактор — узнаваемый за километр стиль Чака Паланика, который автоматически влечёт за собой киношность.
«Колыбельная», в отличие от вышеупомянутого романа, пестрит большим (четыре против двух) количеством персонажей. Персонажей, как принято у Чака, неординарных и выкидывающих самые разные штуки вплоть до финала. Историю рассказывает Карл Стрейтер, тихий и невзрачный репортёр местной газеты, живущий в окружении соседей «тишина-фобов» и «музыка-голиков». Карл получает на работе задание написать серию статей об участившихся, в последнее время, смертях младенцев, которые умирают без особой на то причины. Отправившись на первое место происшествия, он, среди прочих вещей, обнаруживает детскую книжку «Стихи и потешки со всего света», оставленную открытой на двадцать седьмой странице. Такая же книжка обнаруживается и в остальных квартирах, где умирают дети. Проследив связь, Карл делает обескураживающий вывод: новорождённых убивают их собственные родители, читая им на ночь старинную африканскую колыбельную, которую в давние времена пели искалеченным в боях воинам или детям, родившимся не вовремя. Пели тем, кому лучше было умереть. Эта песенка, отпечатанная на той самой 27-ой странице, отпечатывается теперь и в мозгу мужчины.
«Хороший способ забыть о целом – пристально рассмотреть детали. Хороший способ отгородиться от боли – сосредоточиться на мелочах. Вот так и надо смотреть на Бога. Как будто все хорошо.»
Таким образом, в голове репортёра оказывается смертельное оружие, которое сам автор сравнивает с чумой двадцать первого века. Поначалу мистер Стрейтер пытается научиться контролировать это оружие, вынашивая идею конструктивной деструкции (основополагающую мысль «Бойцовского клуба»). Однако роль Господа Бога, которую он пытается на себя примерить, вызывает в нём бурю негодования против своего собственного Я, ведь перед Карлом встаёт тяжёлый выбор — убивать чужих или знакомых людей! Выбор встаёт, потому как смертельное оружие, которое содержится в голове Карла, оставаясь бездейственным в некоторых ситуациях, выходит из под контроля в других. Звучащая же в голове мужчины колыбельная означает для него лишь одно, — что он ещё кого-то убил.
«Представьте бессмертие, когда даже брак длиной в полвека покажется приключением на одну ночь. Представьте, как моды сменяют друг друга, стремительно – не уследишь. Представьте, что с каждым веком в мире становится все больше и больше людей и в людях все больше и больше отчаяния. Представьте, как вы меняете религии и работы, места жительства и диеты, пока они окончательно не утратят ценность. Представьте, как вы путешествуете по миру из года в год, пока не изучите его весь, каждый квадратный дюйм, и вам станет скучно. Представьте, как все ваши чувства – любви и ненависти, соперничества и победы – повторяются снова и снова и в конце концов жизнь превращается в бесконечную мыльную оперу. Все повторяется снова и снова, пока рождения и смерти людей перестанут тревожить вас и волновать, как никого не волнуют увядшие цветы, которые выбрасывают на помойку.»
Обычное задание становится для репортёра чуть ли не смыслом жизни — ведь это задание безвозвратно меняет всю его жизнь! Поиски, ставшие для Карла привычным делом, приводят его к Элен Гувер Бойль — ярко одевающейся женщине-риелтору средних лет. Бойль занимается тем, что перепродаёт дома, в которых купившие их люди не могут прожить и пары недель, поскольку дома эти населены неорганическими созданиями — призраками! Постепенно Карл узнаёт об этой женщине важные подробности, в том числе и сведения, касающиеся её личной жизни. С помощью редких рассказов Элен Гувер Бойль о своём прошлом Карлу удаётся построить причинно-следственную связь и получить ответ на главный мучающий его вопрос: как быть с этой абсолютной властью, которая оказалась у него в голове?
«Она говорит у меня за спиной: может быть, мы попадаем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадаем в ад за поступки, которые не совершили. За дела, которые не довели до конца.»
В конторе Элен мистер Стрейтер знакомится с её секретаршей — Моной Саббот, молодой девушкой, помешанной на колдовстве. В перерывах между работой Мона занимается тем, что клепает индейские фетиши, вроде ловца духов, а также ведёт магический дневник, куда записывает понравившиеся ей изречения. Встреча цепочкой влечёт за собой знакомство Карла с парнем Моны по кличке Устрица: веганом, зарабатывающим себе на жизнь вымогательством денег с крупных компаний путём помещения объявлений в газету. Эксцентричный Устрица верит, что таким образом он срывает покровы с тайн и обнажает истину. Но главное, во что верит парень — так это в то, что вместе с Моной у них получится стать для Земли новыми Адамом и Евой и остановить падение человечества в тартары!
Эти четыре не похожих друг на друга участника крестового похода под названием «сжечь книги», каждый из которых обладает в данной авантюре своими собственными целями и интересами, оставляют особое ощущение фееричности происходящего.
«Устрица говорит, глядя в окно: – Вы никогда не задумывались, что, может быть, Адам и Ева – это просто два глупых щенка, которых Бог выбросил за порог, потому что они не просились пописать на улицу? Он открывает окно, и в машину врывается запах – теплая вонь дохлой рыбы. Устрица повышает голос, чтобы перекричать шум ветра: – Может быть, люди – это просто домашние крокодильчики, которых Бог спустил в унитаз?»
Что касается авторского почерка Чака Паланика, то он узнаётся буквально с самых первых строк. Текст романа пестрит периодически повторяющимися сгустками фраз и даже целыми абзацами-повторами, одна половина которых неизменна, а другая постоянно трансформируется согласно контексту. На месте и фирменное использование парцелляции: не только для разделения предложений на слова, но и абзацев на отдельные строчки, которые зачастую состоят из одного лишь слова. Использование парцелляции вкупе с эпифорой и анафорой обеспечивают плавный слог, благодаря которому скольжение по тексту «Колыбельной» доставляет изрядную долю удовольствия. Никуда не делись и «чаковские» словечки, которые можно встретить лишь в произведениях Паланика.
Что касается пресловутой киношности, то она придаётся книге не только почерком автора — большую роль играет и незаконченность: на многие вопиющие вопросы, поставленные в начале романа, Чак не ответил, предоставив это сделать самому читателю. Имеет ли право человек ради трёх опасных книг сжигать тысячи других концентратов человеческой мудрости? Можно ли убивать, чтобы спасти? Иногда создаётся впечатление, что чернила, которыми была написана «Колыбельная», буквально пропитаны риторикой. В итоге, авторский почерк Чака Паланика и незаконченность его книги позволяют сделать вывод о том, что он написал очередной блокбастер. Нет сомнений, что этот боевик в самом ближайшем времени после выхода книги по-своему расскажет историю Карла Стрейтера, но уже — грохотом взрывов и разноцветными всплесками спецэффектов с экранов кинотеатров.
«Колыбельная» Чака Паланика оставляет полиморфное впечатление. Люди, выбирая книгу, смотрят на обложку и мне, как читателю, не совсем понятно, что хотели сказать промоутеры романа написанным бредом на обложке. Именно из-за обложки книге вместо того чтобы рассказывать свою историю, пришлось ежеминутно доказывать, что она не верблюд. Более того — по итогам сравнения, на мой личный взгляд, не выявлено ни побеждённых, ни проигравших. Тогда зачем же вообще было предпринимать такую жалкую попытку рекламы?
Абстрагируясь же от «Бойцовского клуба», «Колыбельная», написанная в 2002 году — очень качественный и добротно-написанный роман в декорациях мистики и магии, изобилующий интересными идеями, неожиданными сюжетными поворотами и эксцентричными персонажами.
Я несколько раз начинала читать Паланика и каждый раз как-то нескладывалось. Поэтому на этот раз я начала читать с целью обязательно закончить. Очень странное ощущение, когда читаешь, испытваешь ужас и страх от прочитанного (местами отвращение), но остановится не можешь. Затягивает...
Обожаю Паланика, и, соответственно, эту книгу...Книга шок, книга странностей, книга непредсказуемых сюжетов...Безумно понравилось,прочитала на одном дыхании)
пожалуй лучшая из прочитанных мною книг Чака Паланика. Очень сильное впечатление! Острая и болезненная книга с мистическим уклоном. Автор сделал очень сильный ход: для придания яркости книге он построил сюжет на смертях невинных младенцев от слов африканской колыбельной песенки. Не ищите глубокий смысл в этой книге - там его нет. Но тем не менее есть в тексте что-то эдакое, то, что притягивает и заставляет читать дальше и дальше, не отрываясь и не пропуская ни строчки. В этом весь Паланик! Мой совет, если вам понравился "Бойцовский клуб", смело беритесь за "Колыбельную", вы не пожалеете.
Очень, очень, очень сильно понравилось. паланик как всегда на высоте. Не отпускал до последней страницы, вся испереживалась и половину книги разнесла на цитаты.
Оставьте отзыв
Отзывы на книгу «Колыбельная», страница 23