Читать книгу: «Последним был не я», страница 3

Очень похожее на рычание Ромы звуки издавалось из за забора, и я направил луч фонаря туда. Увидев десятки пар туманных глаз, я вскрикнул. Несколько людей-стригоев подходили к забору, а также десяток животных толпились вместе с ними: кошки, собаки, курицы, овцы, козы и бараны. Слава обернулся на мой крик и повторил его. Люди начали шатать забор, кошки с собаками пытались просочиться через выемки в нём, а одна из собак начала, медленно перебирая облезлыми лапами, копать. Две овцы бились лбами о штакетницы. Слава схватил меня за руку и повёл в дом. Когда мы дошли до двери, я услышал ломание хлипкого забора, но посмотреть я не успел – Слава очень громко закрыл дверь. Не разуваясь я выключил фонарь и поспешил найти Некита. Слава закрыл на внутренний замок дверь и с испугу упал, когда в неё начали толкать пробравшиеся стригои. Сонный Некит оказался в своей комнате. Я разбудил его и сказал, что надо уходить. Слава держал дверь до тех пор, пока она не начала слетать с петель из-за давления монстров. Перестав её удерживать, Слава отбежал и холодные доски, скреплённые саморезами, чуть не придавили его ногу. Стригоев оказалось больше, чем я видел на улице. Коридор наполнился царапаньем и скрежетом зубов. Слава забежал в комнату Некита, и закрыл дверь на единственный шпингалет. Некит сидел на кровати и часто дышал, что было видно по его быстро пульсирующей груди. Слушая тишину за дверью, появилась надежда, что мертвецы забыли о нас, но тут же раздалось царапанье зубов собак с противоположной стороны дверей. Я посмотрел на одно единственное окно в комнате Некита и навалился на тройной ряд стекла. Моего веса хватило только для единственной трещины. Затем я разбил кулаком первый слой. Боль тисками сжала мою правую руку, но Слава взял ситуацию под контроль и стал выбивать проклятое окно ногами. Чтобы выиграть время, я прислонил к шатающейся двери стул, стоящий у кровати Некита, и надавил сам. Когда все три слоя были разбиты, Слава схватил Некита и вытолкнул его, затем полез сам. Подбежав к окну, я немыслимым образом соскользнул с рамы и сильно порезал себе запястье. Поднявшись с земли, я не осмеливался больше оглядываться на преследующую нас толпу. Я пытался убежать подальше от окна, боясь что стригои увидят меня и продолжат погоню. Я подозревал, что это именно та толпа, которая встретилась с нами вчера. Пока глаза привыкали к темноте я успел заблудиться, но меня успокаивала ночная тишина. Немного позже я нашёл сломанный забор, через который проникла толпа, но я ожидал здесь встретить Славу и Некита. Отойдя подальше от участка меня снова бросило в дрожь, что я остался один. Также я боялся встретить хоть одного стригоя, будучи полностью безоружен, а в темноте я всё ещё плохо видел. Но услышав знакомые голоса я нашёл Славу и Некита, которые успели относительно далеко отбежать от нашего арендовываемого домика. Слава спросил меня куда идти. Я чувствовал ответственность за своих друзей, и меня это пугало даже больше той толпы от которой мы, вероятно, спаслись. Мысль, чтобы куда-то идти ночью, где повсюду бродят монстры, жаждущие тёплой крови, была полностью безумная. Но выхода не было, пришлось идти вдоль улицы, не зная конкретно куда. На благо, я вспомнил про фонарь, который все ещё висел у меня на лбу. Но Слава запретил его включать, не желая привлечь лишнее внимание. Но возможность в почти любое время включить свет частично успокаивала.

Мы шли, казалось, несколько часов, поворачивая в случайном направлении и стараясь идти как можно тише. Кирпично-красные домики сменялись забором, кустами и снова домиками. Полагаясь в основном на слух, я три раза слышал стригоев и незамедлительно разворачивал нашу жалкую группу в другую сторону. Мы шли, пригибая колени, из-за чего ноги быстро заныли.

Лично я поставил себе цель уйти за границы посёлка, в котором находилась наша тур-база. Кстати, посёлок раскинулся вдоль долины реки, на приток которой мы недавно ходили. Но, так как была ночь, найти нужный путь было затруднительно. Нередко попадались нам по пути трупы животных и людей, но они не оживали. Был характерный запах, вызывающий рвоту. Некит не сдерживал позывы. Слава старался не издавать лишних звуков. Меня же рвота, к счастью, не донимала. Через какое-то время скопления стригоев перестали встречаться. Трупов же, наоборот, становилось больше. Невыносимый запах действовал на голову, но я не чувствовал приближения тошноты. Рука начинала сильно болеть, а струя крови постепенно утратила свою силу. Так как я шёл впереди, именно моя нога задела чью-то массивную тушу, и я упал, опираясь на руки, и вторично разорвал незажившее запястье. Я сжал зубы, сдерживая крик, и издал только шипение. Я включил фонарь, несмотря на безмолвные возражения по поводу света, и очистил руку от дорожной пыли. Кисть и рукав вязаной кофты были испачканы каплями крови, затвердевшие рубцы вновь кровоточили, кожа и волокна мышц разрывались от промежутка средним и безымянным пальцев до средней линии ладони. Я сжал руку и чувство боли заставило меня зажмурить глаза. Выключив фонарик, мы продолжили путь, но на этот раз впереди встал Слава.

Через некоторое время кучи трупов исчезли, что позволило нам ускорить шаг, не опасаясь запнуться. Мы зашли за угол и с противоположной стороны увидели свет яркого фонаря. Ослеплённый им, я услышал удивлённые голоса людей, но не смог разобрать смысл их речи. Слава же сразу вступил с ними разговор, пока я с Некитом молча слушали. Они часто оглядывались на меня, что неудивительно: я всё ещё был испачкан кровью. Радость появилась в интонации Славы, которую я несколько дней не слышал, а только наблюдал его хмурое, задумчивое лицо. В последние дни оно зачастило выражать ужас.

Людей было трое, как и нас, и у каждого был фонарь. Подойдя ближе я увидел у них оружие, похожее на огнестрельное. Доверия они мне не внушали, но то что они дружелюбно приняли нас, как будто искали, немного изменило моё отношение к ним. Они представились Кирибеевцами, и я предположил, что это из-за местной школы имени Кирибеева. Они шли в неизвестном мне направлении, смело светя во все стороны тремя лучами надульных фонарей. Они наскоро опросили и рассмотрели нас. Некит и Слава поочерёдно отвечали. Я молчал. Меня удивляло предназначение этих людей здесь, откуда у них оружие и всё снаряжение к нему. Возможно, под этими костюмами бронежилеты.

Мы пришли к двухэтажной школе, и нам открыли решётчатые ворота. Повсюду горели костры, ходили люди, в том числе и дети. На футбольном поле были расставлено огромное число палаток, среди некоторых стояли бензиновые генераторы. У входа нас осмотрели на наличие укусов, порезов, царапин. Меня разделили с друзьями и повели в здание школы. Ряд коридоров, лестниц и дверей мимолётно промелькнули перед глазами, и я сижу в медицинском отделении. Человек, привёдший меня сюда, представился Александром Леонидовичем, главой восточного сектора лагеря Кирибеевского. Также он сказал что этот лагерь может стать моим новым домом, если я захочу здесь остаться. Он пояснил, что здесь есть еда, вода, электричество и безопасность от другой человеческой формы жизни. Они называли их представителями неизвестного вида кордицепса. С меня сняли грязную одежду и дали чистую. В комнату заглянула врач, она промыла мне руку и наложила бинт.

Меня удивляла эта забота о почти незнакомом для них человеке, то есть обо мне. Они приняли нас и защитили от ныне опасного внешнего мира. Возможно, события которые я наблюдал последние три дня изменили человеческую натуру. Чёрствость и эгоизм потускнели на фоне потенциальной опасности для человечества, а чувство долга и нечто, похожее на милосердие, увеличили своё влияние. Хотелось верить, что это так, но разум говорил о некотором другом смысле всего этого. Выйдя из здания школы я посмотрел на всех собравшихся. Я было хотел найти Славу и Некита, но почему-то ноги не желали никуда идти. Я сел на ступень широкого крыльца. Теперь не только я в безопасности, но и Слава и Никита. Смерть Ромы для меня всё ещё много значила, но это будто совсем другой период жизни. Его не вернуть, остаётся идти по настоящему и стремиться к будущему. Я встал и направился к палаткам, где я мельком увидел лицо Александра Леонидовича.