Читать книгу: «Игра с огнем», страница 5
10.
«Это не твой выбор. Это мой ультиматум. Тебе остается решить, сколько боли ты хочешь причинить – чуть больше или меньше» – Миритер Патрис.
С каждым истекшим часом уютный кабинет мастера давил на Денета всё сильнее. Он пытался молча сидеть и настраиваться, вести беседы с Гратой о северных богах, о которых она знала не только больше всех, кого юноша знал, но и совершенно непроверяемые особенности. Пытался и ходить из угла в угол, но от этого время лишь тянулось медленнее и медленнее. Устав от бессмысленного ожидания и перестука безумных мыслей в голове, Денет выбрал книгу из шкафа и удобно устроился с ней на траве перед домом мастера.
История магических школ, найденная в глубине верхней полки, как нельзя лучше заняла голову. Первые десять страниц Денет осваивался с непривычной речью автора. Построение фраз было чуждым, хотя и знакомым по нескольким талмудам того же периода, но незнакомых терминов, которые написавший использовал с такой легкостью, словно любой читающий должен был их знать с детства, было столько, что юноша с трудом подавил в себе желание отложить книгу до лучших времен.
Великий магистр Талимон, выражая общественную точку зрения той эпохи, с плохо скрываемым презрением относился к “маса-рин”. Пару страниц спустя Денет сообразил, что речь шла о стихийной магии, удивился и ещё раз перечитал. Текст не изменился, как и мнение автора. Если некая школа ограничивается преподаванием такой магии, то её следует перестать называть школой, невзирая на общий уровень развития магических навыков местных жителей. Такого мнения был Великий магистр.
Юноша поднял глаза от книги и поднёс к губам чашку с остывшим чаем, заботливо приготовленным Гратой для “нашего пострадавшего”. Пострадавшим Денет себя почти не ощущал. Во всяком случае, кроме тех моментов, когда память подкидывала ему эпизоды из жизни того, кого он почти и не знал.
Размышляя о книге, юноша рассудил, что Великий магистр наверняка обладал способностями к другим видам магии, о которых ныне предпочитали не вспоминать. Денет отхлебнул чай и хотел уже поставить чашку обратно на траву, как ощутил тревожный сигнал. Ощущения, новые и неприятные, как забравшийся под рубашку жук, проскребли жесткими лапками вдоль позвоночника и яростно вцепились в затылок.
За спиной не шелохнулась травинка, не вскрикнула птица, но чьё-то злое и опасное дыхание привлекло внимание. Магическое, безусловно, дыхание, несущее угрозу, в долю секунды разбудило дремлющее звериное естество. Денет мягко закрыл книгу, приподнял ее за корешок, стараясь не привлекать внимания. Резко подскочил. И тут же развернулся, готовясь к нападению.
Чёрная дымка за плечами мастера исчезла мгновение спустя. Днём ранее юноша бы решил, что она ему и вовсе почудилась. Он медленно опустил руку с книгой.
– Не лучшее оружие. Но неплохая реакция, – спокойно констатировал Нейтель.
– Простите, мастер. Я не знал, что это вы. Сам не знаю, что на меня нашло.
– Расслабься. Я хотел тебя проверить – я тебя проверил.
Денет нахмурился:
– И что вы поняли?
Мастер не ответил. Он отобрал книгу, прочитал название и покачал головой:
– Если решил загрузить голову непонятной литературой, взял бы у Граты “Акталахус”. Вот уж где кладезь новых слов и красочных выражений. Таких красочных и оборотистых, что хоть десять раз перечитывай, не уловишь смысла, который вкладывал Великий магистр Талимон, – что-что, а язвительный тон мастеру удавался отлично. – Начитался ты уже с рождения. Самое время переходить к практике.
– Мастер, я не маг.
– Я в курсе. Поверь мне, с тобой будет гораздо интереснее, чем с магом. И тебе самому, и нам.
Денет ответил не сразу. С момента, когда он очнулся под чутким вниманием Совы, юноша хотел знать. Хотел – и боялся того, что может ему ответить мастер. Денет набрал воздуха в грудь и единым выдохом спросил:
– Мастер, кто я? И что мне делать? Это можно исправить?
– Сэпкор. Жить. Нет, – мастер ответил в тон своему ученику, и тот нахмурился. – Но эти ответы тебе ничего не дадут…
– А что даст? – руки Денета затряслись и сжались в кулаки. – Что даст, мастер? Я знал, кто я, знал, что умею. Даже придя к вам, я знал, что могу. Меня учили не мечтать о большем, но себя я знал. А что теперь? Я убил его. Не потому, что хотел, а потому… что так было нужно. И я ничего не понимаю… Его мысли, мои мысли, его жизнь, моя жизнь. Сова сказал, что к утру это пройдет. И оно прошло. Но легче не стало! Я заглядываю в его память, как в книгу с картинками! Чужими картинками – из моей головы!
Юноша резко замолчал и обхватил себя руками. Ему хотелось кричать, бежать и биться о землю одновременно, только бы выплеснуть шторм внутри. Голос мастера зазвучал неожиданно охлаждающе.
– Только скажи, и я помогу тебе вернуться на землю. Как раньше – не будет никогда. Но ты будешь жить. Даже, если захочешь, сможешь перебирать бумажки в моём кабинете. Правда, на какие-нибудь выезды брать не буду. Опасно. Но ты будешь читать Историю магических школ в свободное время. Иногда тебе будет казаться, что чего-то не хватает, но это сойдет, как утренний туман. Или же я покажу тебе другой путь. Грата!
Мастер почти не повысил голоса, но девушка отозвалась сразу и вышла из дома.
– Нам нужно обратиться к памяти, – Грата покачала головой. – Я помню, что ты не согласна, но мне решать. Денет, эта память – подарок от сэпкора, нашего общего знакомого, единственного, кроме тебя. Мы дадим тебе в неё окунуться. На секунды, не больше.
– А если я не хочу? – юноша упорствовал.
– А ты не хочешь? – Нейтель смотрел ему прямо в глаза.
Денет несколько секунд колебался. Он не был уверен ни в чём. Казалось, он ступал по болотистой земле, где один неверный шаг, и его поглотит холодная склизская жижа. Его губы были готовы в любой момент сказать “Нет”. Это казалось так просто – одно короткое слово, и он вернется… Но вернется куда? Вдруг он спросил себя, можно ли стать таким, как его шеф? Жить, не чувствуя этого липкого страха и неуверенности в себе и своих силах? И понял: чтобы узнать – придётся прыгнуть.
– Хочу.
Мастер кивнул Грате. Та снова покачала головой, взяла обоих за руки и резко сказала:
– Ох, ринар. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь…
Денет вдохнул поглубже, как будто готовясь нырнуть, и закрыл глаза. Секунду спустя дышал уже не он. Это существо было спокойно, размеренный ритм его сердца не нарушали мысли о грядущей битве. Оно было готово к любому исходу, не боялось, но было уверено в своей победе.
***
Три тысячи четыреста пятнадцатый год. Восточные земли Рейсти.
Воздух пропитался гарью. Дождь потушил оставшиеся немногочисленные очаги, но запах скрипел на зубах, покрыл мокрую одежду и проник в корни волос. Сгорело больше половины домов в деревне, многие жители погибли, оставшиеся бежали, бросив нажитое на поживу мародерам.
Еще утром здесь была тихая и размеренная жизнь вдали от больших дорог. О войне, всеобщей войне, люди говорили вполголоса, словно опасаясь позвать ее к себе на порог. О ней знали, ее боялись, но далеко от столицы, крупных городов и магических школ, жители надеялись затаиться. Надеялись, что она прокатится мимо и закончится у других домов и семей.
Кузнец отвесил пару тумаков сыну, испортившему очередную заготовку, отдал новенький топор соседу. Тот в благодарность поправил ему покосившуюся ограду и не преминул выдать пару шуток и грубоватый комплимент, а другим он был не обучен, кузнецовой дочери. Дочка же, влюбленная в сына старосты, вплела в косу новые ленты, ведь подруги подсказали, что юноша со дня на день сделает ей предложение руки и сердца.
Под утро следующего дня кузнец лежал аккурат под починенным забором, лицом в грязи. Его голову размозжил увесистый камень. Обугленное тело соседа валялось чуть поодаль. Рядом с топором, которым он не смог себя защитить. Влюбленные сидели обнявшись на скамье у чудом уцелевшего дома старосты. Морозное заклятье соединило на век, если не их сердца, то мертвые тела.
Всех Реми знал достаточно долго, чтобы теперь, глядя на то, что осталось от них, сказать – эти люди не заслужили такого конца. Он не раскрывал им своего происхождения, скрывался от них и среди них, но ощущал пустоту внутри. Как когда-то давно, когда лишился своего клана, своей семьи.
Пришедшие в деревню не были магами, бившимися против всех, кто желал уничтожить их. Те были в днях и днях пути. Гибли на полях сражений, сражались до последней капли крови за свои семьи, своих детей и друзей. В деревню пришла шайка жадных, охочих до денег и уверенных в своей безнаказанности ублюдков. И не будь они сильными и обученными магами, Реми уничтожил бы их еще до того, как был поднят первый меч.
Гробовая тишина окутала опустошенную деревню. В ней были лишь двое живых. Реми ощущал своего противника, слышал, как тот медленно переступает по осколкам стекла на полу, не зная, где его враг, но надеясь найти и застать врасплох. Он знал, что остался один, что никто не придет на помощь, но не боялся. Он готовился – Реми почувствовал несколько магических всплесков. Несмотря на усталость и колоссальные затраты силы, он был способен испепелить любого, кто окажется в поле его зрения. А значит – нужно быть максимально осторожным.
Продолжало болеть раненое плечо – прощальный подарок от лежащего неподалеку мага. Он движением руки отправил в Реми все стрелы из колчана своего мертвого товарища, и одна из них достигла цели. За долю секунды до того, как тот всадил два клинка в его грудь.
Тихо скрипнула дверь. Противник проскользнул на улицу и затаился за углом дома напротив. Реми аккуратно снял оружие, скинул куртку и сапоги. Два движения отделяли его от победы над тем, кто уничтожил его дом и вновь обретенную семью. Но эти два движения требовали всей его концентрации, и лишний вес только мешал и сковывал движения.
Он рассчитал точно. Одно перемещение – маг заметил его и вложил максимум сил в удар. Кажется, это была адская смесь молний и огня – просто, но эффективно. Реми прыгнул за мгновение до того, как заклинание разрушило остатки таверны. Прыгнул точно за спину противнику, успел услышать его последний вдох и одним резким движением свернул ему шею.
Спустя несколько часов в деревне вновь запылал огонь – два огромных костра.
Реми запряг чудом уцелевшую кобылу и поехал прочь, не разбирая направления. И лишь когда окончательно развеяло ветром и расстоянием запах гари, он устало опустился на мокрую землю и забылся глубоким сном, где раз за разом снова оказывался за спиной своего последнего врага.
***
Три тысячи пятьсот тринадцатый год. Таробан.
Небольшая группа стражников разогнала бродяг одним своим появлением. Еще несколько дней назад на них никто не обратил бы внимания, теперь же, со смертью главы семьи Кермина, любой человек в форменной одежде воспринимался как потенциальная угроза. Таробан кипел и бурлил, как забытый на огне котел.
Первым в очереди на главенство был сын умершего правителя – Миритер. Однако не все считали его достойным, ратуя за дочь Кермина Эвию, фактически правую руку своего отца. А среди Патрисов считалось обычным делом силой доказывать свое право на что бы то ни было, а уж тем более такую лакомую цель, как правление городом.
Члены семьи, стражники, мастера и служащие грозили сравнять Таробан с землей. Вооруженные стычки стали делом обыденным, а простые жители старались держаться как можно дальше от любого, облеченного властью.
Реми запустил огрызок яблока за забор напротив. Он сидел на краю крыши дома местного банкира, известного своей преданностью Тарогэнам, а потому почившего за благо уехать как можно дальше от новых хозяев города.
Кутерьма забавляла. Реми давно научился с долей здоровой иронии относиться к попыткам людей поделить власть. Слишком много похоронных процессий он видел на своем веку, слишком часто убеждался, что ни деньги, ни положение, ни даже количество подчиненных и их вооружение не влияли на конечный итог.
– Как считаешь, Патрисы вообще будут еще править этим городом? – Реми успел подать руку подошедшему Нейтелю, и тот не скатился кубарем с крыши.
– Как будто тебя это интересует.
– Да не особо. Но сейчас самое время для Тарогэнов, или кого-нибудь еще, прибрать к рукам весь этот беспорядок.
– Разберемся как-нибудь, – Нейтель уселся рядом, спустил ноги с крыши и недовольно осмотрел высоту до земли. – Почему тебя вечно тянет на край?
– Вид лучше, а меня наоборот – невидно. Только ты знаешь, где искать.
– Я не знаю. Грата подсказала. Еще она говорит, что ты собираешься на север.
– Собираюсь, – Реми кивнул, – как только закончу дела. Слух дошел, что объявился кто-то из моего племени. Хочу проверить. Сам понимаешь – нас осталось меньше, чем магов.
Нейтель не ответил. Сэпкоров и правда в мире почти не осталось. Их кровь была во многих семьях, в основном смешавшись с кровью магов, но с каждым поколением они появлялись все реже. И если ребенку не приходилось проявить свои способности в детстве, если он оставался неразбуженным, то не было практически шанса, что его дети будут обладать умениями предков.
– Знаешь, смотрю на все это безобразие, – Реми обвел рукой город, – и чувствую себя слишком старым.
– То же самое ты говорил про свержение Тарогэнов.
– Я и тогда также чувствовал, – Реми пожал плечами. – Стало очень сложно удивляться. А люди так потрудились над магами, что и противников достойных не осталось. Твоя затея мне по душе. Жаль, сам раньше не додумался. У тебя теперь под рукой настоящее магическое подполье.
– Это не подполье, Реми, это люди, которые хотят жить и которым нужна помощь. Я был на их месте. Я знаю, чего стоит хоть какая-то поддержка.
– Мотивы мотивами, но я видел их. Они верят тебе, они готовы пойти за тобой хоть куда.
– Ты сейчас договоришься до того, что Патрисы городом править не будут, – рассмеялся Ней.
– Патрисы – шайка захватчиков, – неожиданно серьезно ответил Реми. – Они править будут лишь до тех пор, пока кто-нибудь поумнее и посильнее не решит отобрать у них город. Кстати, ты не знаешь, почему наследник Тарогэнов до сих пор не объявился? Ему же вроде оказывает поддержку не одна могущественная семья…
Ней пожал плечами и отвернулся. Реми усмехнулся – он знал, что друг недоговаривает, но знал и что насильно вытаскивать из него информацию бесполезно.
– Раз ты уезжаешь, – Ней сменил тему, – то, может, это мой последний шанс узнать. Как ты уживаешься с людьми?
– Уточни, – нахмурившись, потребовал Реми.
– Ты рассказывал, как тебя учили, как … пробуждали, приучали, что люди – враги или средство выжить. Но вот ты сидишь на крыше с человеком и спокойно разговариваешь. Или помогаешь Грате настраивать ее амулеты…
– Я понял, – Реми прервал Нея и задумался, наблюдая за проезжающим под их ногами конным. И снова заговорил лишь, когда тот скрылся из виду. – Ты правильно сказал “учили” и “пробуждали”. Ней, я очень давно остался один. И довольно быстро понял, что одному мне неуютно. Да и небезопасно было в те времена. Мы говорим на одном языке, едим одну еду и, поверь, физически различий тоже немного, во всяком случае – на вид. У моего племени были свои мотивы учить меня тому, чему учили. Следовать или думать своей головой, это уже мой выбор. Одна девица меня когда-то спросила, хотел бы я быть человеком. Наиглупейший вопрос, какой можно придумать. Потому что бессмысленный. Деревом бы я хотел быть или рыбой, ничего это не изменит. Я тот, кто я есть. А каждый сделанный мной выбор, эту картину меня дополняет. И я выбрал сидеть с тобой на крыше и смотреть на город, а не выть в одиночестве среди северных болот.
– А если придется забрать жизнь, чтобы выжить? Посиделки со мной на крыше не усложнят выбор?
– Если придется выбирать – я выберу. Если не придется – то и говорить нечего, – Реми резко поднялся на ноги. – Давай спускаться. Дождь собирается, да и от разговоров этих у меня скулы сводит.
11.
Настоящее время. Таробан.
«…С Амит что-то происходит. Мать мне не говорит ничего, но я вижу. Ей нужна Ваша помощь…» (из письма Дешона Патриса к Нейтелю. 3513 год, Таробан).
С наступлением ночи зрение Денета непринужденно перестроилось. Он готов был поклясться, что видит едва не лучше, чем при свете дня. Впрочем, смотреть на балконе было особо не на что. Юноша устроился на полу в дальнем углу и методично, раз за разом прокручивал в голове воспоминания Реми. Все больше ему казалось, что он запросто может также переместиться в соседний сад, все сильнее хотелось испытать себя, но его сдерживало обещание, данное мастеру, – терпеть до возвращения Совы.
И, услышав доносящийся из комнаты голос Гестера, Денет мгновенно вскочил на ноги и влетел сквозь двери.
– От того, что вы будете шуметь и подпрыгивать на месте, мастер раньше не появится, – сурово сказала Грата, скрестив руки на груди.
– Куда его вообще унесло? – Дейна наступала на девушку, но та не шелохнулась.
– У мастера есть дела, которые твоего ума не касаются.
– Грата, радость моя, – вступился Гестер, – пошли за ним. Его ждет Клай. И новости. Я очень сомневаюсь, что они будут его спокойно дожидаться.
– Гестер, счастье мое, он у главы семьи, – в тон Сове ответила Грата. – Так что вам придется потерпеть. С удобством расположиться, – девушка указала рукой на диван, – выпить напитки, которые я вам предложу, и подождать. Тем более, что тебя здесь тоже кое-кто дожидается с самого утра.
Дейна шумно выдохнула и плюхнулась в кресло мастера, а Гестер внимательно посмотрел на Денета:
– Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. Еще очень мало понимаю, но уже лучше. Мастер велел без вас ничего не делать.
– Правильно велел, – Сова кивнул. – Тебе многому предстоит научиться, но в одиночку не стоит начинать. Хотя очень хочется, да?
Денет насупился и кивнул.
– Тогда пойдем пока на свежий воздух. От нетерпения этой женщины, – Дейна фыркнула, – меня уже дрожь бьет.
Снаружи Сова первым делом прочитал юноше длинную лекцию, суть которой сводилась к довольно простой истине – делай, что тебе говорят, и держи эмоции под контролем. Но Гестер продолжал говорить, пока, по его словам, не увидел в глазах Денета достаточного понимания.
Оказалось, что простые на первый взгляд перемещения Реми, требуют огромной концентрации. При этом юноша не пытался делать длинные прыжки. От него требовалось практически шагнуть, но получилось это лишь с сотой попытки. Он быстро понял, как строить в голове путь, как нацеливаться на точку, в которой он хочет оказаться, но само перемещение ему не давалось. Несколько раз Денет умудрялся видеть с места, куда ему предстояло прыгнуть. Сова захохотал и сказал, что это тоже полезное умение, но добиваются они всё же не этого.
Суть была не в силе мышц и не в магии, но в том, чтобы создать внутри себя настолько жгучее желание, которое перетянет его тело как магнит. Денет сразу и не понял, что случилось. Сообразил, лишь когда услышал аплодисменты с балкона. Дейна с интересом наблюдала за происходящим, отказавшись от предложенных Гратой напитков и позаимствовав из шкафа здоровую бутыль с надписью на неизвестном языке.
Мастер вернулся, лишь когда Денет уснул на диване, заботливо укрытый легким пледом, а Дейна начала задремывать в кресле, впрочем, не выпустив из рук ополовиненной бутылки. Нейтель устало оперся о стол и прикрыл глаза:
– Говорите. Коротко, быстро, по делу.
Девушка едва успела открыть рот, как Гестер доложил:
– Клай у нас. На Острове. С корабля он встретил некого Седдока. У того было письмо за твоей подписью. Мы его не стали отправлять в подземелья, тем более, что он грозился сам завтра явиться к тебе на приём.
– Клай сдался без проблем?
– Сложно сопротивляться, когда тебя окружает дюжина вооруженных людей.
– Отлично. Исчезни, – Дейна живо вылезла из кресла, уступив место мастеру.
– По плану – дальше допрос и казнь, – напомнила девушка, возвращая бутылку обратно в шкаф. Нейтель покачал головой:
– Всё будет. Через час.
– Значит, он проживет лишний час?
– Да, а кому вздумается помешать мне этот час отдохнуть – тот его точно не проживет.
Нейтель откинулся в кресле и вытянул ноги.
– Не знала, что он вообще умеет уставать, – прокомментировала Дейна, когда она и Сова вышли на балкон.
– Всякому живому существу требуется отдых, – пожал плечами Гестер. – Кстати говоря, а что ты о нем вообще знаешь?
– Немного. Знаю, что умеет кое-что из магии, что Миритер сделал его мастером едва ли ни первым своим приказом. А главное, что когда новоиспеченный глава семейства отправлял моего отца на Остров, Нейтель и пальцем не пошевелил. Хотя они вроде были дружны. Этих знаний мне достаточно.
– Наверняка все не так просто, – Сова покачал головой.
– Да, конечно, – усмехнулась девушка и саркастически добавила: – А он невинен аки ребенок.
– А ты знаешь, кем он был до приезда в Таробан?
– Не представляю даже. Кажется, он откуда-то с севера.
– Север огромен, – задумчиво заметил Гестер.
Север огромен. И разнообразен. По сей день там жили племена, придерживающиеся вековых традиций, варварских с точки зрения просвещенных жителей городов. На севере было несколько могущественных семей, каждая из которых могла посягнуть на правление всеми землями, распавшимися при королеве Ниэе. Но по каким-то причинам, ведомым лишь им самим, они продолжали поддерживать хрупкий и разобщенный мир, установленный почти век назад.
Всадника они услышали издалека. В ночной тишине копыта его лошади отбивали по мостовой как в пожарный колокол и не несли добрых вестей. Мужчина одним движением спешился и бросился к дому.
– Откройте! – кулак загрохотал по двери.
Ему хватило трех слов, чтобы мастер пришел в себя и вскочил на ноги:
– Госпожа велела… Амит…
– Возвращайся. Я… еду.
Как только Грата захлопнула дверь за гостем, мастер отдал распоряжение:
– Как рассветет, езжайте на Остров. Возьмите Денета с собой – хватит ему без дела маяться. Я приеду, как смогу.
И прежде, чем кто-то успел возразить, Нейтель описал рукой в воздухе полукруг и исчез, оставив после себя лишь черную призрачную дымку.
***
Эвия сидела на полу, прислонившись к стене и упорно расправляла складки на платье. У дверей в комнату Амит стоял капитан стражи Ретальд, бравый молодец, преданный правящей семье до последней мысли. Он и поведал мастеру о случившемся:
– Посреди ночи вдруг грохот раздался. Я только заглянул внутрь и увидел, что девочка сидит на кровати, глаза закрыты, а возле нее какое-то чудище летает из огня сотворенное. То появится, то исчезнет. Служанка было бросилась разбудить маленькую госпожу, так чудище бросилось к ней и убило вмиг. Госпожа рвалась в комнату, но я не пустил. Госпожа тогда отослала всех слуг прочь и велела за вами гонца отправить. Что делать, мастер?
– Позаботься о госпоже, Ретальд. Уведи ее отсюда. С прочим я разберусь.
Капитан помялся несколько секунд, но помог Эвии подняться с пола и увел ее прочь, успокаивая, что мастер все решит и Амит скоро будет с ней. Когда их шаги стихли за поворотом, Нейтель стянул с рук перчатки, сунул их за ремень, скинул форменную куртку и аккуратно толкнул двери.
Магическое свечение, сполохи зеленого и красного пламени, распространявшиеся от монстра, раздвигали ночную темноту в комнате. Амит сидела на кровати, спустив босые ноги, а за ее спиной на многочисленных подушках лежала пугающе огромная тень.
Глаза девочки были закрыты, но она повернула голову на едва слышимый скрип двери, и чудище мгновенно встало между ней и мастером и стало угрожающе расти. Нейтель поднял руки ладонями вверх, прошептал несколько слов и по коже протянулись тончайшие светящиеся полосы, выскользнули из кончиков пальцев, опутали мастера с головы до ног призрачным коконом. Монстр описал круг по комнате, не видя противника, стал уменьшаться в размерах, пока не начал походить на человека формой и размерами. Мастер вгляделся в лицо существа. Казалось, что художник, у которого в руках были лишь зеленые и красные краски, старался сделать портрет как можно более похожим на Дешона.
Мастер опустился на пол, прижавшись спиной к дверце шкафа, оправил рукава рубашки на манер Эвии и тихо произнес, сосредоточив на Амит все свое внимание:
– Покажи мне, девочка моя. Я хочу увидеть, что видишь ты.
Секунду спустя Ней едва не ослеп от солнечного света. Амит и Дешон гуляли вдоль стены поместья, и девочка упрашивала брата обучить ее фехтованию. Тот вяло отшучивался, зная, что все равно согласится. Что-что, а убеждать дочь Эвии умела отлично.
Увидев мастера, Амит радостно вскрикнула и бросилась ему навстречу. Украшенная камнями заколка, ярко сверкнула в ее волосах, в солнечный день казавшихся почти белыми.
– Ней, Дешон научит меня драться на мечах! Я смогу как вы! Только… только не говори маме…
– Правда научит?
– А как откажешь такой прелестной леди? – развел руками юноша и широко улыбнулся.
– Тогда я привезу пару мечей, которые вам отлично подойдут.
Амит радостно вскрикнула и обняла мастера.
– Амит, я знаю, что этого ты хочешь меньше всего… Но Дешону нужно уходить. Он сейчас здесь только для тебя и благодаря тебе, но ему в нашем мире уже не место. Ты знаешь это…
– Нет! – девочка отстранилась.
– Он всегда будет с тобой, всегда будет присматривать, будет помогать. Ты веришь?
Она молчала, переводя взгляд с Дешона на Нейтеля. Юноша заправил за уши отросшие пряди темных волос. Он был похож на отца куда больше, чем мог даже предположить. Он, махнувший рукой на свою магическую силу, казалось, прожигавший жизнь в кабаках Таробана и искавший на темных улицах то, что сделает его сильнее, в глубине своего сердца и так понимал – две женщины делали его сильнее. Одна – как будто холодная, строгая, упорная и несущая на своих плечах груз всех проблем и проступков своей семьи. И другая – способная одним взглядом заставить душу петь и улыбку вернуться на уста, солнечная и открытая. Ради них он жил, ради них он умер.
– Я всегда буду с тобой, Телайнен, – сказал Дешон, опустился на колени и обнял Амит.
– Ты никогда не говорил, что это значит? – нахмурившись, спросила девочка.
– Когда-то так звали нашу королеву – “данная Солнцем”, так тогда говорили.
– Ниэю? – Амит продолжала хмуриться.
– Нет, – улыбнулся Дешон, – задолго до нее. Когда-нибудь ты узнаешь. Нейтель покажет тебе.
Девочка закрыла глаза, прижалась к брату, и окружающий мир начал таять. Потускнел солнечный свет, краски смешивались, наплывали друг на друга, закружились и вернули темноту комнаты Амит.
Монстр исчез, девочка открыла глаза и тут же подтянула ноги на кровать и заплакала. Нейтель смахнул с себя магический кокон, подошел к Амит и сел рядом с ней.
Ее плечи дрожали, а слезы текли, словно только теперь она дала им волю.
– Ней?
– Да?
– Ты знаешь, она ведь не плакала. Только тогда, когда ты ей сказал. Но это была ярость. Я знаю, что ей больно. Но она молчит. И я молчала вместе с ней. Но не могу больше. Ты говорил, что маг должен следить за своими эмоциями. Следить, но не кипеть и не держать. Мама не маг, но людям это тоже плохо, да?
– Мама хочет, чтобы виновные понесли наказание.
– Но они и так понесут. Я слышала – ты обещал. Ей кажется, что так – она сильнее. Но я вижу, что ей больно. И ты видишь.
Мастер медленно кивнул.
– Ты сняла амулет, который я дал тебе.
– В нем стало тесно! – вскрикнула Амит и тут же потупилась. – То есть… Я просыпалась ночью… Он как будто душил.
Нейтель вновь кивнул – растущая сила девочки стала велика для небольшой серебряной руны.
– Я привезу тебе новый. Пойдем к маме.
***
Эвия уложила Амит в своей спальне и вернулась в гостиную к мастеру и капитану стражи.
– Как тебе удалось справиться с этим чудищем? – ее голос дрожал.
– У меня есть свои профессиональные секреты, – Нейтель скрестил на груди руки в перчатках.
– Не знаю, что это было, мастер, но господин Миритер точно наградит вас, – добавил Ретальд
Эвия замерла, повела плечом и спросила вкрадчивым голосом:
– Почему вы так решили, капитан?
– Госпожа, мало кто бы справился с таким существом. Я немедля пошлю гонца.
– Зачем волновать моего брата в столь ранний час? Все уже кончено…
– И для начала надо перенести тело служанки из комнаты. Осмотрите его осторожно, я подойду через минуту.
– Да, мастер, – капитан слегка поклонился и направился к выходу, но застыл у самой двери: – Вам не показалось, что монстр был похож на господина Дешона? Я мельком его видел, конечно…
– Мне так не показалось, Ретальд. Да я и не всматривался.
Капитан поклонился и вышел.
– Не показалось. Я уверен, – эхом повторил Нейтель.
– В чем уверен? – резко переспросила Эвия.
– Это был Дешон. Амит призвала его образ… И доблестный капитан доложит твоему брату обо всем.
– И ему не составит труда сложить одно с другим, – задумчиво закончила Эвия. – Что нам делать, Ней?
– Кто видел Ретальда у комнаты Амит?
Женщина задумалась, обхватив себя руками.
– Я видела. Найна, умершая служанка. Он едва не удержал ее на пороге комнаты.
– То есть никто из живых кроме тебя?
– Так ночью здесь остаются всего несколько человек. Слуг я отослала. Опасалась, что это из-за дурных снов. И была права…
Нейтель подошел к Эвии и мягко обнял ее за плечи. Женщина положила ладонь на его руку. Они не произнесли ни слова, но минуту спустя мастер решительным шагом вышел из комнаты. Он знал, что тайне Амит грозит опасность. И как бы он ни желал другого исхода, он был готов сделать все, чтобы девочке не пришлось пострадать за свои умения.
