Читать книгу: «Игра с огнем», страница 15
Дом мастера в малолюдной части правого берега порой казался Денету вовсе нежилым. Пусть Нейтель и возвращался сюда практически каждый вечер, пусть друзья и знакомые отлично знали дорогу и Грата смастерила не одно магическое устройство в этих стенах, все же старинное двухэтажное здание оставляло ощущение пустого и нелюбимого. Словно люди, жившие здесь, лишь признавали необходимость приходить сюда снова и снова, но никогда не задумывались, чтобы сделать это место своим, сделать домом, где примут и обогреют. Домом, где хочется, а не приходится, жить.
Сидя на ступенях террасы, Грата перебирала амулеты, решая, какие еще представлялось возможным восстановить. Денет устроился на полу в нескольких шагах от нее, молча наблюдая за девушкой. Он был бы и рад поговорить и выспросить у нее о многом, что волновало его из событий последних дней, но Грата дала понять, что настроена лишь закончить свой труд.
Небольшой бледно-голубой шар она долго рассматривала на свет. Юноша невольно залюбовался. Грата суровым взглядом строгого родителя оценивала состояние амулета и покачивала головой. Прощальный теплый солнечный луч, пойманный сферой, запылал и заискрил. Денет закрыл лицо руками: вместо небольшого амулета между пальцами девушки он вдруг увидел большой грязно-зеленый шар, внутри которого перекатывались похожие на тучи белесые пятна. Секунда – и образ улетучился.
Юноша перевел взгляд на Грату и отшатнулся. На ее месте сидел магистр. Он тянулся рукой к сфере и шептал непонятные слова. Он зачарованно улыбался, на его глазах выступили слезы. Денет взглянул на сферу и попытался вскрикнуть, но будто забыл как это делается. Огромные белесые облака накрывали юношу с головой, затягивали и уносили. Он не мог сопротивляться, а внутри него проснулось любопытное существо. «Мы только заглянем и вернемся обратно. Ничего не случится. Это происходит не здесь» – оно повторило ему, или самому себе, несколько раз по кругу, словно вводя в транс.
***
27.
«Они должны были уничтожить его. И не сумели. Ни один из них не вернулся. Я не справился. Я ухожу следом за моими наставниками» (из летописей Собирателей Чудес, 2831 год)
Стены большой округлой комнаты были завешаны бархатной бордовой тканью от пола до скрытого туманом потолка. Парившие в воздухе лампы освещали помещение приятным мягким светом. Оттого оно казалось теплым и колдовски уютным, несмотря на размеры и тот факт, что о назначении этой комнаты можно было лишь гадать. В центре, аккурат посреди медленно мерцавшей алой руны, стоял небольшой столик с чем-то напоминавшим пузатую вазу. Денет и не обратил бы внимание на этот элемент интерьера, если бы сосуд не пульсировал, выбрасывая на поверхность рваные клочки тумана.
В паре шагов от столика, за пределами руны, стоял мужчина в длинном черном плаще, отороченном серым мехом. Его Денет видел лишь со спины. Под широким воротником блестела толстая серебряная цепь. На обращенной вверх ладони медленно затихали сполохи ледяного огня. Другая его рука с силой сжимала короткий кинжал.
– Стой! Прошу тебя! – в женщине Денет с трудом узнал Грату. Она казалась намного старше, усталой и в отчаянии. По ее лицу текли слезы. – Это убьет тебя!
– Разве это важно? – не оборачиваясь спросил мужчина тихим ледяным голосом, будто знакомым, но одновременно и чуждым и далеким. – Они уничтожили все. Все, что имело значение. И пришли уничтожить меня. Так считайте это моим завещанием.
– Я понимаю твою ярость. Но ты нужен нам! Нужен живым… Без тебя все рухнет… – Грата говорила все тише. Таких эмоций Денет еще не знал в ней – страх, отчаяние и нестерпимая боль плескались в каждой ноте ее голоса.
Мужчина наконец обернулся. Денету показалось, что сам он вскрикнул от испуга, но там где юноша находился сейчас, он не мог говорить.
Как и Грата, мастер был намного старше. Годы ли сделали его таким, или события их сопровождавшие, оставалось только гадать. И дело было не в его лице или фигуре и не в голосе, в котором все еще чувствовалась энергия. То были его глаза. Они рассказали правду. В них не было уверенности, не было собранности. От прежней силы в Нейтеле осталась лишь тень. И эта тень поддерживала в нем жизнь, но пожирала изнутри.
– Все уже рухнуло, Гратиша. В тот день для меня все рухнуло. Если это, – мастер обвел рукой комнату, – финал, то так тому и быть.
Сквозь арку в помещение вбежали несколько человек. Тею Денет узнал сразу – она как будто и не изменилась вовсе. Она ворвалась и резко застыла.
– А вот и вы. Пришли посмотреть на мою смерть, но боитесь закончить все своими руками. Выстроили целую ловушку, смотри-ка. Так ничего и не поняли.
– Ней, мы надеемся на твое благоразумие, – сдавленно отозвалась Тея. Она неуверенно шагнула вперед. Казалось, женщина хотела подойти ближе, но опасалась человека перед ней, не ставшего чужим, но творившего вещи для нее непостижимые и непростительные.
– Ты и твой «цепной пес»? Правда? – мастер криво улыбнулся. – Здесь мое последнее творение. Ты бы оценила, не будь так одержима своей идеей. Настоящее искусство, настоящая магия, чистая, правильная и неумолимая. В самый раз, чтобы уничтожить ваш обожаемый север. А может и юг. Эти земли будут прекрасны пустые. Беги, рыжая, беги отсюда. И захвати с собой свою свору. Но тебе не уйти, ты знаешь, да?
Нейтель резким движением кинжала рассек ладонь и шагнул на руну. Та вмиг начала пульсировать, словно стремясь сожрать ступившего на нее человека. Мастер выдавил в вазу несколько капель своей крови и покорился затягивавшей его силе. Руна забурлила, затянула Нейтеля, выплеснулась волной на гладкий каменный пол и исчезла.
На несколько мгновений повисла тишина. Казалось, все знали, что гром должен грянуть, что худшее должно случиться, но каждый продолжал верить. В чудо, в Защитника, в северных богов и демоны пойми во что еще.
Туман проявился почти незаметно, казался невинным, шалостью молодого мага. Но секундой позже один из спутников Теи схватился за голову и медленно осел на пол. Он не был мертв, но на оклики мужчина больше не отзывался. Его глаза продолжали смотреть на мир, не осознавая происходящего, не слыша и не осязая окружающего.
– Уходи отсюда! Как можно дальше! Надеюсь, ты довольна итогом! Надеюсь, вы оба довольны! – Грата продолжала плакать, но бросалась словами, как ядом. Она раскинула руки, произнесла несколько слов и растворилась в воздухе.
Тея схватила за руку своего «цепного пса», и за миг до того, как они оба исчезли следом за Гратой, Денет узнал мужчину. Это был он сам.
***
– Эй! Ты опять это делаешь!
Хлесткий удар по лицу вернул юношу на землю. Теплый воздух вонзился в легкие. Денет закашлялся и упал на бок.
Потухший амулет лежал на деревянной половице, и юноша схватил его дрожащими пальцами. Это нехитрое действие должно было убедить Денета, что он возвратился в свой мир и свое время, но голоса из видения продолжали звучать в его голове.
– Ты со мной? – с сомнением спросила Грата.
Юноша кивнул.
– Что тебя захватило?
– Предсказание, – прошептал Денет.
– Что? – нахмурившись переспросила девушка.
– Предсказание, – вдохнув, громче повторил юноша. – То, что видел магистр. Это… это невозможно…
– Я дам зелье. Оно поможет тебе прийти в себя. И ты мне все расскажешь.
Грата поднялась и сделала шаг в сторону двери, но Денет схватил ее за руку.
– Подожди. Скажи, ведь нельзя увидеть будущее. Все это какая-то безумная фантазия сумасшедшего старика?
Грата вздохнула, покачала головой и помогла юноше встать.
– Мы пока толком не знаем ничего о магистре. Что-то свело его с ума. Он взял где-то свое «видение». Хочется думать, что это только безумная фантазия, что бы ты ни увидел. Но я собираюсь обыскать как следует имение магистра и удостовериться. Пойдем в дом. Зелье поможет тебе успокоить голову.
Она не ответила на вопрос. После третьего глотка насыщенной сладкой жидкости Денет понял, что Грата и не могла ответить. Даже если и существовали особые магические способы заглянуть в будущее, даже если девушка была знакома с такими практиками, она не могла наверняка сказать, что это были именно они.
Хотя руки перестали трястись, а ощущение стремительно приближающейся беды постепенно отступило, юноша все равно продолжал видеть туман. Он казался безвредным, но Денет видел, что эта магия сделала с мужчиной, и разум захватил образ земель, где стремительно распространяется эта зараза. Она не убивает сразу. Она опустошает, вымывает из человека любые мысли, желания и воспоминания, оставляя лишь пустую, бессмысленную оболочку. Но человек не ждет покорно своей смерти. Ведь как можно ожидать конца, если ты не понимаешь, что жив?
***
Пальцы отстукивали по поверхности письменного стола несложный, привязчивый ритм. Джанар недоверчиво посматривал на стоявшего перед ним человека. Он и хотел бы отправить его восвояси, но не находил повода, а вопросы, которые тот принес, распалили интерес. Тарогэн крутил в руках бокал с красным вином, покачивал, наблюдал, как успокаивается жидкость, и вновь ее раскручивал.
Мужчину в одеяниях, украшенных причудливым южным узором, назвавшегося собирателем чудес, Джанар едва сумел заставить замолчать и наслаждался и тишиной, и заметным нетерпением гостя. За недолгое время беседы тот успел вывалить разные факты, как относящиеся к делу, так и те, о которых посторонние предпочли бы не знать. Но было и то, что Джанар от него до сих пор не услышал и что не давало покоя.
– Так вы так и не рассказали…
– Что именно? – Седдок удивленно вскинул брови.
– Как вы узнали, где меня искать? И как вам пришла в голову вообще мысль меня искать?
Собиратель чудес замялся. Он недоверчиво посмотрел на собеседника, почесал голову, переступил с ноги на ногу.
– Я понимаю вашу подозрительность, – Седдок вдруг заговорил неторопливо, старательно подбирая слова. – Но сейчас и здесь рискую я жизнью ради возможной новой информации. И люди, которые навели меня на ваше убежище, рискуют не меньше. Но я думаю, что Латы стоят риска. Они – величайший дар, оставленный нам Защитником. Артефакт, который…
– Который должен быть в правильных руках, – резко оборвал Джанар гостя.
– Я полностью с вами согласен, – Седдок слегка поклонился. – Поймите меня правильно: я по-прежнему далек от северных земель, хоть и стою перед вами. Я хочу найти Латы, хочу вернуть их в мир, но…
Собиратель чудес вновь замялся. Он отвернулся, прошел по комнате, ожесточенно растирая правую руку, с трудом поднял и поставил обратно большой старинный подсвечник и подошел к Джанару ближе, чем тому было привычно. Тарогэн нахмурился и отшагнул.
– Я не хочу, чтобы одно из величайших творений в нашем мире было использовано против людей. До сих пор все указывало на то, что использовать их сможет лишь недюжинной силы маг, но разве мы можем быть уверены в чем-то до конца, когда речь идет о таких вещах?!
Гость снова затараторил, словно ставил рекорд по количеству слов, которые до захода солнца сможет вывалить на собеседника.
– Латы были в ведении вашей семьи в течение многих лет. Я не хочу отбирать у вас славу хранителей этого артефакта. Но Латы были спрятаны так долго, что мир почти забыл о них. Так не должно больше продолжаться. Если вы можете снять с них печать забвения, сделайте это! Если что-то может вернуть Тарогэнов к власти, которую вы заслуживаете, то это Латы.
– Седдок, вы всегда столь поэтичны? Не отвечайте, пожалуйста, – Джанар устало поднял руку, останавливая гостя от дальнейших объяснений. – Я хочу, чтобы Латы послужили моей семье, вернули нашему имени прежнюю силу и земли. Но более того… Слушайте меня внимательно, Собиратель Чудес. Более того, не хочу, чтобы Латы послужили Патрисам. Они не должны их получить ни в коем случае. Вы понимаете меня?
Джанар говорил медленно и четко, так, чтобы и человек, которому этот язык не был родным, понял не только слова, но и каждую эмоцию, стоявшую за ними.
– Я понимаю вас, – Седдок вновь поклонился.
Тарогэн отвернулся, залпом выпил остатки вина, прошел по комнате, медленно переступая по толстому ковру, оставил бокал на подоконнике и приблизился к гостю настолько близко, что уже тому пришлось удивленно отклониться и отступить.
– Седдок, мой отец и дед убили немало часов и дней, пытаясь открыть какое-то хранилище под крепостью. Им это не удалось. К сожалению, отец не успел показать мне его. Он многое не успел мне показать, – Джанар грустно усмехнулся. – Как бы там ни было, я не смогу нарисовать вам карту. Знаю только, что отец много раз перелистывал записи деда. Пытался завершить то, что им двоим было не под силу… Если вы уж настолько вхожи к этим варварам, можете попробовать узнать, вдруг они не выжгли все, что связано с моей семьей. Но помните, если они получат нечто столь могущественное, как вы рассказываете, невозможно предсказать, что они с ним сделают. Они не чтут традиции, не понимают истории. Их кровь знает лишь, только представьте, три поколения! Они еще не Семья. Они не понимают этого слова. У них перед глазами пример лишь одного Кермина, творившего такое, от чего у самых отверженных моих предков шевелились бы волосы на голове!
Джанар замолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли прикидывая, не много ли лишнего он сказал тому, кто хоть и походил внешностью, повадками и говором на одного из собирателей чудес, но подтвердить это ничем не мог. Впрочем, для того, кто мог бы лишь прикидываться последователем древней и таинственной профессии, он слишком много знал и про источники магии и артефакты, и про самих собирателей.
– Власть над Латами не должна принадлежать никому, кто жаждет лишь использовать их во благо себя и своего дома, – Седдок нахмурился. – Я смею надеяться, что…
Двери с грохотом распахнулись. На пороге возник Сампар. Для человека его роста и комплекции, он двигался на удивление быстро.
– Господин, у нас проблема.
– Какая? – Джанар вздохнул. Нечто из ряда вон выходящее случилось, раз Сампар позволил себе прервать его встречу.
– Они забрали девчонку.
– Джун? – Тарогэн нахмурился. – Кто забрал?
– Мы их не поймали. Мои люди погнались за кем-то в левом крыле, а в комнату к ней второй проник и забрал.
– Что значит забрал? Она не ваза, чтоб сунуть за пазуху и унести. Что значит забрал?! – Джанар схватил за грудки Сампара и спрашивал, не повышая голоса.
– Вытащил на балкон и исчез оттуда. Ребята думают, что они спрыгнули, – испуганно ответил мужчина. – Мы обыскиваем город.
Тарогэн отшатнулся, оперся рукой о стол и склонился, сдерживая бушевавшие эмоции. Слишком гладко складывалось, слишком красивым было совпадение…
– А теперь, Собиратель Чудес, – голос Джанара звучал глухо и негромко, явственно давая понять – наследник держит себя в руках, он спокоен настолько, насколько может, но оттого гораздо опаснее, – расскажи мне, что ты ничего не знаешь о проникновении.
– Господин Тарогэн, я… я ничего об этом не знаю, – Седдок испуганно переводил взгляд с Джанара на его рослого подчиненного. – Все, что сейчас меня волнует, это Источник. Я клянусь вам – я ничего не знаю.
Наследник молчал. Или его гость был искусным лжецом, или он говорил правду. За то время, что они провели в беседе, Седдок показался человеком способным найти особую породистую блоху на собаке и утомить окружающих рассказами о разновидностях и повадках упомянутых блох, а также любой иной живности, встречающейся на животных, а заодно и внутри них. Но он не представлялся интриганом или тем, кто способен скрыть от собеседника хоть что-то.
– Я склонен вам поверить, – Джанар выпрямился. Он все еще был убежден, что это совпадение пахнет дурней традиционного местного блюда из рыбы, но тот, кто выкрал девчонку, не удосужился поставить Собирателя Чудес в известность о своих планах. И Тарогэн понимал, кто в Таробане мог желать совершить подобное.
***
28.
«Это сильнее меня. Это безумие, которому я отдам себя без остатка» (из найденного в сгоревшей таверне на Кабачьем развилке дневника неизвестного).
За плотными угрюмыми тучами готовилось сесть солнце. За ними оно освещало горизонт и сверкало на бледно голубом небосклоне. На земле властвовала иная стихия.
Дождь заливал перила балкона, отчаянно стараясь достать до распахнутых дверей комнаты. Порыв ветра бросил капли в лицо. Мастер дернулся от неожиданности, мягко улыбнулся, шагнул навстречу непогоде и поднял руки ладонями вверх. Капли застучали по поверхности кожи, вмиг промочили волосы на голове, потоки воды устремились вниз по плотной ткани форменной куртки.
Редкие удары первых капель по крыше, похожие на причудливую мелодию, давно превратились в непрерывный рев и грохот. Но мастер все также слышал каждый такт. От его рук протянулись нити магии, уносившие прочь потоки воды. Секунда, другая. Дождь по-прежнему стремился атаковать его, но попадал в воронку. Проносился вокруг мастера к его ногами и устремлялся прочь к почти незаметной за пеленой капель деревянной ограде.
– Закончишь – вернись внутрь. Твоя гостья все еще желает побеседовать, – мелодичный голос Граты закружил в голове.
Она не кричала. Спорить со стихией – дело на редкость бессмысленное. Девушка нечасто пользовалась своими талантами в обыденных ситуациях, но делала это легко и элегантно.
Мастер резко развернулся, взмахом руки отправил свое личное маленькое цунами к медленно светлевшим тучам и зашел внутрь дома.
– Не то, чтобы мне не нравилось, как ты развлекаешься на балконе… Но твое «я на минутку» растянулось на добрые полчаса. Но я рада видеть, что силы к тебе возвращаются.
Пайстен улыбалась увереннее и спокойнее, чем несколькими днями ранее. Клубок нервов и противоречий внутри нее раскрутился, и женщина казалась непривычно свободной и раскованной. Нейтель улыбнулся ей в ответ, но тут же отвернулся и вздохнул. Ему такая непринужденность не грозила еще долгое время.
– Прости. Эта «процедура» отняла у меня почти все вернувшиеся силы, но я редко могу позволить себе подобное баловство без оглядки на запасы, безопасность и так далее.
Грата зажгла последнюю лампу, защелкнула ее дверцы и недовольно оглянулась на ринара. Пайстен нахмурилась и покачала головой:
– Никогда не понимала этих твоих сложностей и сейчас тоже не понимаю.
– Ты в своем роде удивительное создание, – мастер опустился в кресло, взял в руки чашку с дымящимся напитком и с видимым удовольствием вдохнул аромат. – Тебе даются немногие фокусы из «темной» школы, что как нельзя кстати при твоей профессии, но ты при этом не маг и не знаешь своих границ. Они есть, но ты никогда до них не доходила.
– И не желаю их знать. Вы чокнутые, вы же в курсе, да? – Пайстен приподнялась с дивана, чтобы увидеть реакцию обоих собеседников. Нейтель усмехнулся. Грата вздернула бровь и вышла из комнаты не оглядываясь. – Я не хочу такого. Я всякий раз благодарю тебя за полезные уроки, но вами становиться не хочу. Так что сейчас мне нравится не понимать тебя.
– Нам очень повезло в поместье магистра, – задумчиво сказал мастер. – Я пошел на риск, уничтожая теней. Если будет возможность – другой раз не дай мне сделать подобного.
– Почему? – нахмурившись спросила Пайстен.
– Почему что?
– Почему это риск? Почему ты пошел на этот риск? Почему я не должна позволить тебе рисковать?
– Эти существа могли уничтожить Таробан. Или его часть. Все равно – весомая причина для риска, согласись. Их сила со временем бы иссякла, но за это время они успели бы убить достаточно людей.
– И почему же я не должна была бы позволить тебе повторить?
Мастер ответил не сразу. Он поднялся с кресла, подошел к распахнутым дверям, вдохнул свежий воздух и медленно повернулся к женщине:
– Скажем так, некогда мне пришлось сделать нечто такое, что я не стал бы повторять сейчас. Это чревато большими проблемами.
– Ты не мог быть говорить чуть менее туманно.
– Ты сказала, что мы чокнутые, – подумав еще немного, продолжил Нейтель. – Это меньше, чем правда. Расскажи мне, что ты знаешь мага, не желающего большей силы, чем у него уже есть, и я потребую его предъявить. У каждого мага свои демоны в сундуке. Своего я держу под замком, но чем больше магии творится вокруг и чем слабее становлюсь я сам, тем вероятнее, что этот демон вырвется на свет и… уничтожит меня. А потом, наверное, и все вокруг. Тут я не уверен.
– Ней, я просила объяснить менее туманно, а не более.
– Когда-нибудь я напьюсь и расскажу тебе эту историю, но это будет нескоро. А пока прими за правило – не давать мне творить всяческую жуть.
– Ты и без меня справляешься… И есть одна проблема – ты крайне редко предупреждаешь меня о своих планах.
– Такое ты не пропустишь, поверь мне, – рассмеялся мастер.
Дождь почти стих. Окутавшая комнату тишина была долгожданной и целительной. Краткий миг покоя и расслабленности среди бури событий.
Собеседники молчали. Нейтель вернулся в кресло и наслаждался усталой звенящей пустотой в сознании. Магистр уже стал историей, а наследник Тарогэнов безусловно еще заявит о себе, но не этим вечером. Мгновение казалось мастеру бесконечно долгим и умиротворяющим, и он не собирался торопить события. Пайстен откинулась на спинку дивана, закинула ногу на ногу и, судя по быстрым движениям глаз и ритмичному постукиванию пальца по подлокотнику, находилась в другом месте, другом времени и с другими людьми.
– Знаешь, она ведь не захотела надевать «черный плащ», – задумчиво заметила мастер тайной стражи.
Нейтель нахмурился на долю секунды и кивнул.
– Это было ожидаемо. Дейна – вольная птица. Вряд ли ей по душе твоя позолоченная шлейка.
– У нее есть таланты в моей сфере, – Пайстен пожала плечами. – Вытряхнуть бы еще из ее головы мусор, и она может далеко пойти.
– Нет. Ты видишь ее таланты, но почему-то не хочешь видеть ее саму.
– А ты видишь? – Пайстен рассмеялась.
– Я вижу, что «черный плащ» ей не к лицу, – без тени улыбки ответил Нейтель, и женщина нахмурилась. – Хорошо, что она сама это поняла.
– Почему-то ты продолжаешь считать ее девочкой, которая нуждается в твоей защите. А она давно решает сама. И постоять за себя вполне может. Ей не нужно твое покровительство или чье-либо еще.
Мастер коротко глянул на собеседницу, медленно поднялся, подошел к дверям на балкон, прислонился к косяку и прикрыл глаза. Он не горел желанием делиться своими истинными мыслями про Дейну. В них было больше от его собственных эмоций и слабости, нежели от личности самой девушки. Он никогда не защищал ее, лишь старался держать в поле зрения происходящее с ней. Насколько возможно, мастер был более прямолинеен и строг с ней, чем, быть может, это подразумевала их общая история. Лишь раз он помог ей выпутаться из неприятностей, грозивших совсем не теплым местом в городской тюрьме. И тогда сделал все, чтобы Дейна и предположить не могла, кому ей стоит быть благодарной.
– Пайстен, – наконец прервал тишину мастер, – в этой истории мое мнение не меняет ничего. Она решает сама. И постоять могла за себя задолго до того, как ты узнала ее имя. Кем я считаю Дейну, касается только меня. И ее – если ей когда-нибудь придет в голову спросить. Ваши темные дела касаются вас двоих. Что бы с ней ни случилось, какой бы путь она ни выбрала, она выживет. В этом я уверен. Другой вопрос, что служба в твоем ведомстве мало что оставит от того человека, которого я знаю. Но опять же – мое мнение не меняет ничего. И, пожалуйста, закроем на этом тему.
Они встретились глазами, и Пайстен медленно кивнула. Мастер дал ей понять, что хоть она многого не знает, а потому понимает неверно, поправлять ее и показывать истинное положение дел Нейтель не считает нужным.
***
Тишина, царившая в старом поместье, не на шутку пугала. Денет знал из объяснения Граты, что большинство людей не заметит разницы, даже если описать в красках произошедшее. Но и он, и девушка каждой клеткой тела ощущали пустую и холодную тишину. Юноша не владел магией, но научился чувствовать ее движение. До сих пор лишь резкие и неожиданные всплески означали для него опасность. Здесь же угроза была другого порядка. Мир вокруг казался плоским и блеклым, воздух – сухим и безжизненным.
– Так работает «магия темных путей», да? – Денет поежился. Чем дальше они проходили в поместье, тем чаще всплывали в сознании сцены безумного дня. – Здесь все еще так… так пусто.
– Обычно она не выжигает настолько сильно, – Грата приподняла подол юбки, переступая через груду деревяшек, некогда, кажется, бывшую стулом. – Но да, маг использует не только свою силу, но и ту, что пропитывает воздух вокруг него. Сейчас здесь не сработает ни одно заклинание. Буду тебе признательна, если мы поторопимся. Более отвратительного места сейчас во всем мире не найти.
– Да, конечно. Тут налево.
Память мертвой девчонки больше не сопротивлялась и не затягивала Денета. Она казалась большой и развернутой картой, на которой горели яркие точки – сильные эмоции и значимые воспоминания. И на этой карте юноша нашел всю необходимую информацию. В том числе и где найти таинственный «серебристый шар». Если, конечно, магистр не позаботился, чтобы его перепрятать.
Одному Денет был благодарен – он был способен решать забирать воспоминания существа, умирающего у него на руках, или нет. Секунду или две он сожалел, что у него нет памяти старика, но тут же ужаснулся своим мыслям. Это был бы без сомнения ценный источник информации, но что этот бездонный колодец безумия мог сделать с сознанием юноши, можно было только гадать.
Шар, прикрытый плотной тяжелой тканью, так и оставался на невысоком потертом деревянном столике. Денет было потянулся взять его, но Грата резко схватила юношу за руку.
– Дай мне минутку. Мы не знаем, что он из себя представляет.
– Ты сказала, что здесь нет магии.
– Здесь нельзя творить заклинания. А что может эта вещь, я пока не знаю.
Денет кивнул и отступил назад. Девушка опустилась на колени перед столиком, вытащила из кармашка устройство с несколькими линзами в металлическом каркасе, не торопясь настроила его и заглянула в серебристый шар.
Время тянулось долго. За ту минуту юноша успел представить добрую дюжину того, что Грата может увидеть, успел испугаться, разочароваться, попытаться подсмотреть и раз десять поправить висящий на бедре клинок.
– Не ерзай, будь добр. Ты будто дышишь мне в ухо.
– Что ты видишь?
– Ничего знакомого мне, – девушка сложила свой прибор и хмуро уставилась на шар. – Он полнится магией и сейчас, но спит. Не знаю, кто его создал, но этот человек владел такой магией, о какой я и не слышала. Волны, созданные ринаром, ему не повредили. Кажется, эта штука их и не заметила. Я постараюсь что-то выяснить, правда, пока не представляю как.
Грата замолчала, продолжая сосредоточенно вглядываться в неизвестное устройство. Денет задумчиво наблюдал за девушкой. Он понимал, что шар может нести в себе опасность, о которой они оба пока не имеют представления. Эта вещь была прямо перед ними, но оставляла столько места для вопросов и сомнений, что юноша терялся в соображениях, что делать дальше.
В любой другой ситуации он первым делом спросил бы своего шефа, но после того, что Денет видел в теоретическом будущем, эта мысль не казалась разумной. Может, оттого юноша пристально смотрел на Грату, надеясь, что ее светлая голова придумает выход, который не только не разрушит отношений с мастером, но и не уничтожит жизнь на севере.
С крыши поместья почти бесшумно снялась большая белая птица. Ее выдал лишь шорох старой черепицы, сместившейся, но все же не упавшей на истоптанный гравий на земле.
Птица полетела в сторону города, едва ли на ладонь выше верхушек деревьев, украшенных изящной короной нежной свежей листвы. Над морем который день подряд собирались мощные грозовые тучи. Они одним своим появлением на горизонте волновали жителей, но с высоты полета было видно – это проблема совсем не ближайшего часа.
Оттуда же был виден и весь Таробан, город, который ненавидели также сильно, как любили, и о котором поэтически настроенные личности говорили, что он отвечает взаимностью. Но всей правды они не говорили и, как правило, знали об этом. Таробан проверял на крепость каждого, родился ли он здесь или приехал в надежде войти однажды с победной улыбкой на лице в парадный зал Крепости. Чаще, правда, город помогал тому взойти на эшафот. Но Таробан находил у каждого его собственные слабости, о которых тот мог и не догадываться, и ударял настолько сильно, что устоять на ногах было невозможно. Вопрос был в том, сможет ли человек подняться. И если мог, то только тогда город и отвечал взаимностью. После которой поднимались уже совсем немногие.
Птица взлетела выше, и оттуда было видно, как торопится вернуться в Обитель Защитника Фэй под взволнованным взглядом Магистра Адриана. Казалось, жизнь мальчика шаг за шагом налаживается пусть и без пригляда его родной Семьи. Но на столе у мастера уже лежало письмо, полное страхов, вопросов и с одной просьбой.
Совсем невдалеке оттуда Пайстен покинула стены бывшей школы Мессимских всадников и почти запрыгнула в седло гнедого жеребца, когда ее окликнул темноволосый мужчина. Если мастер тайной стражи и удивилась, то вида не подала. Напротив, она с удовольствием приняла преподнесенный ей небольшой фиолетовый цветок и присоединилась к своему новому знакомому в прогулке.
И пока в поместье Мерсинель Амит упражнялась в фехтовании под руководством капитана Ретальда, в Крепости Эвия в очередной раз в неприличных выражениях объясняла своему брату, насколько она не согласна с его позицией. Мастер Димис, призванный Миритером дабы записать точку зрения каждого члена Семьи на протяжении Совета, обреченно отложил бумагу. Он почти уже поверил, что мероприятие пройдет согласно регламенту, однако полдюжины участвующих не явились вообще, половина страдала похмельем, а глава Семьи и его сестра уже и не пытались прийти к согласию хотя бы по какому-то вопросу, все более рьяно и бессвязно выражая эмоции.
На правом берегу Киран, не сдерживая восторга, рассказывал Тее и Мейв о своем путешествии, трудностях, которые ему пришлось преодолеть, и возможностях, которые таят его новые знакомства. Напряженность первой встречи схлынула быстро, оставив простор для общих планов, переживаний и надежд.
А в нескольких кварталах оттуда человек в форменной одежде правящей Семьи кинул пару монет возничему и отпустил повозку. Доски причала старой пристани привычно скрипнули под ногами. Сидевшая на краю девушка обернулась, улыбнулась и подняла с мокрой деревянной поверхности бутылку, полную крепкого заморского напитка…
* Обложка создана с использованием сервиса www.canva.com.
Для оформления обложки использовано изображение «Жонглирование пламенем» от пользователя SarahRichterArt (https://pixabay.com/photos/fire-poi-feuerpoi-juggling-juggler-1021224/). Free for commercial use.
