Читать книгу: «Игра с огнем»
1.
Таробан, 14-й год нового правления, 3517 год от образования Ордена Защитника, как-то по весне.
«Есть только один эффективный способ лишить мага его силы. Убить мага». (Из записей бесед магистра Орены Румигэн с учениками)
В кабинете мастера канцелярии пахло бумагой, чернилами и пылью – знакомым Денету с детства набором. Но сам запах был другой. Книги в магазине отца хранили в себе тайны, знания и истории, а бумаги мастера Димиса – отчёты и скуку. Будь у молодого человека выбор, он отправился бы служить куда угодно, хоть на кухню, только подальше от бесконечных стопок бессмысленной писанины, грозивших похоронить под собой любого, кто имел неосторожность приблизиться. Впрочем, начальник канцелярии и сам был готов освободить юношу от службы у себя:
– Боюсь, что у меня нет для тебя места, Дене'т, – мастер произнёс его имя на южный манер, и юноша поморщился. – Передай мои искренние извинения дяде.
– Что ж, благодарю вас, Мастер, – Денет поднялся с кресла и повернулся к двери.
– Однако… Я могу предложить твои услуги другому мастеру.
– Прошу вас, не нужно трудов. И я, и дядя признательны вам…
– Не уверен, что ты задержишься у него, – Димис как будто и не слышал юношу, скорее рассуждая вслух, чем продолжая разговор. – У него никто не задерживается. Быть может, потому что его требования высоки… Выше, чем, наверное, у большинства из нас.
Денет замер. Может, он и не был завидным мечником, но его образованность и знание языков открывали ему дорогу в жизнь. В этом мнении его укрепил дядя. Да и сам юноша знал, что некоторые состоятельные местные купцы были готовы принять его к себе на службу. И если бы не упорство дядюшки, Денет давно бы ушел к кому-нибудь из них. Но тот хотел видеть юношу на службе у одного из мастеров, и был непреклонен. Так что же это за мастер, если подготовки юноши ему может быть недостаточно?
– Вы окажете мне честь, предложив вашему коллеге мою кандидатуру, – молодой человек старательно подбирал слова.
– Приходи завтра ближе к обеденному времени. И будь готов к отказу.
Жизнь у дяди давно была юноше в тягость. Именно ему, а не кузенам доставалась самая неприятная работа. Да и максимум, на что он мог рассчитывать, невзирая на все старания и умения, это тёплая кровать и кусок хлеба. Хотя Денет был благодарен дяде, особенно за образование, верил, что способен на большее. И когда на семейном совете юноше предложили поступить на службу к одному из мастеров, Денет согласился не раздумывая.
Тем не менее юноша понимал, что каким бы талантливым и способным он ни был, служить в Цитадели – мечта многих талантливых и способных молодых людей. Принадлежность к мастерам значила для добрых жителей Таробана, да и всей страны, едва ли не больше, чем принадлежность к правящей Семье. Ведь в ряды последней попадали не столько по умениям, сколько по крови и браку, а стать мастером мог практически любой, кто бы проявил достаточно умения, старания, знаний, хитрости и много ещё того, о чём никогда не скажут на первой встрече.
***
Вечер медленно накатывал на город. Небо темнело, обещая вскоре осветиться россыпью звезд, но холодный ветер с моря заставлял поднять воротник и закутаться в плащ. С юга медленно надвигалась серая пелена туч.
К переменчивой погоде Денет привык не сразу, но со временем научился понимать, когда невзирая на яркое солнце стоит прихватить теплой одежды, а когда – недолго подождать, пока и дождь, и унылые низкие тучи не уйдут досаждать другим городам на побережье. А освоившись – он полюбил и сам город, как, пожалуй, может полюбить его лишь приезжий. Большинство рожденных в Таробане и окрестностях были слишком заняты повседневными заботами, чтобы позволить себе выбраться из рутины и увидеть то, что вдохновляло художников и поэтов во все времена.
В шумном и многолюдном городе Денет отыскал места, куда не доставала суета, и пропадал в них в те моменты, когда хотел выскользнуть из привычного распорядка, вернуть себе ясность сознания, да и просто отдохнуть, обняв толстую книгу, которую так и не открывал. И одно из таких мест было на правом берегу возле небольшого рынка, на крыше дома, принадлежавшего когда-то зажиточному банкиру. Во всяком случае так говорили, но вряд ли кто-то помнил этого банкира или его семью, сбежавших из города добрый десяток лет назад.
Никто не мешал юноше раз за разом пробираться по пыльной и местами обвалившейся лестнице на крышу, откуда открывался отличный вид на море. Едва различимые очертания кораблей будили воспоминания об историях южных островов, диких и чуждых северянам. Быть может, потому Денет с таким рвением учил языки, в надежде однажды услышать эти истории из уст тех, кто родился не в болотистом Эмери, а под палящим солнцем.
Тучи уже спрятали горизонт, стерли тонкую грань между небом и водой, и продолжали наступление на город. Денет знал, что этой ночью будет слышать стук капель по покатой крыше дома, голос ветра, проникающего сквозь малейшие щели в стенах. Они сотрут ощущение дня вчерашнего, открывая простор для чего-то нового и без сомнения интригующего.
***
По деревянным ступеням к пристани медленно спускался мужчина. Стражники, отгонявшие немногочисленных зевак, молча расступились перед ним. Незнающие могли бы принять его за рядового служащего. Его не выдавала и одежда: потёртая кожаная куртка с поднятым воротом и нашивками с гербом правящей семьи Патрис. Впрочем, всех мастеров в Таробане и так знали в лицо.
Под ногами скрипнули доски, и мужчина остановился. Где-то за городом уже успело подняться солнце. Его обманчивые лучи освещали башни крепости на восточном берегу, но старые пристани оно высушит нескоро. Сюда добирались лишь промозглые ветра с залива, да немногочисленные любители прогулок на лодках.
Возле одной из них было не по-утреннему многолюдно. Служащие кружили у края пристани, изредка бросая друг другу короткие фразы. Невысокий пожилой господин сразу заметил гостя и направился к нему:
– Мастер Нейтель, очень рад, что вы прибыли так быстро. Если это тот, о ком я думаю, нам предстоит интересное время, – мужчина поднял руку, приветствуя пришедшего и кивнул, увидев ответный жест.
– Сэр Теннер, что помешает вам узнать племянника главы семьи? – мужчины подошли к краю пристани, и мастер стянул с рук перчатки. – А, да, теперь вижу.
Его собеседник лишь громко выдохнул. Комментарии были излишни. Тело, мерно покачивающееся в своем импровизированном гробу, было в дорогих одеждах, какие любил Дешон Патрис. Оно соответствовало росту и телосложению юнца, но он был это или нет – ожоги на лице не позволяли судить однозначно.
Мастер склонился над лодкой и несколько минут молча осматривал жуткую картину. О том, что Дешон пропал, знали уже не первый день, но молодой человек славился непредсказуемостью, и его не искал никто.
– Теннер? – служащий обернулся на голос. – Велите своим людям отправить и тело, и лодку в крепость. По возможности без лишнего шума. Я предупрежу мастера мертвых, что его ждёт сегодня особая работа.
***
К мастеру канцелярии Денет пришёл заранее. Настолько, что за время ожидания слуга, старательно начищавший каменные ступени, успел подняться от земли до места, где сидел молодой человек, и попросить его пересесть, дабы закончить свой труд.
Наконец юноша задремал, уронив голову на колени, и очнулся лишь, когда услышал знакомую торопливую речь мастера Димиса. Его сопровождал высокий мужчина в форменной одежде правящей семьи. Они неторопливо подходили к лестнице. Мастер канцелярии говорил не переставая, его спутник кивал и поддакивал, впрочем, не всегда попадая по смыслу.
Денет спустился по ступеням и успел поймать обрывок разговора.
– Вы меня не слушаете? – Димис нахмурился.
– Нет, я узнал от вас всё ещё до того, как мы зашли в арку. И с первого раза, да, – спутника мастера, казалось, занимали дела совсем далёкие.
Димис покачал головой и улыбнулся:
– Надеюсь, что это ваше неприятное дело, которое началось на старой пристани, – мастер как будто процитировал своего собеседника, – разрешится скоро и без последствий. А пока позвольте вам представить достойного юношу, желающего поступить к вам на службу. Мастер Наитель. Денет.
Названный мастером Наителем хмуро посмотрел на Димиса и перевёл взгляд на молодого человека.
– И достойный, и желающий?
Денет уловил странные нотки в голосе мастера и неуверенно ответил:
– Ну, да…
– Значит, идиот.
– Мастер! – вступился за свои же рекомендации Димис. – Дайте юноше шанс.
– Хорошо, что вы не сказали "образованный" или "способный", как про остальных, – мужчина усмехнулся. – Может статься, шанс у него и правда есть.
Денет почёл за благо не спорить, хоть и считал себя способным и образованным. Мастер Димис спешно попрощался и оставил новых знакомых наедине в пустом дворике, если не считать пары молчаливых и неподвижных стражников у арки.
– Мастер Наитель, я…
– Ты же с севера, Де'нет?
– Да, Мастер. Из Эмери.
– Даже так? Тогда сможешь называть меня правильно – Нейтель. И не рискуй ошибаться…
– Думаю, я способен на это, Мастер, – с иронией заметил Денет.
– Тогда вперёд. Мастер мёртвых меня уже заждался.
Они поднялись по той же лестнице, до мозолей знакомой Денету, но не стали спускаться в подземелья, как решил юноша, а напротив поднялись в просторные галереи этажом выше. Пройдя через огромный заставленный ровными рядами скамей зал, они остановились у резной деревянной двери, покрытой, как показалось юноше, слоем странной белой краски. Он хотел открыть дверь мастеру и протянул руку, но тот резко ударил его по запястью.
– Без руки останешься, – предупредил Нейтель и позвонил в висящий рядом колокол.
Навстречу им вышел пожилой господин, седой и морщинистый, одетый в длинный белый плащ из толстой ткани и такие же перчатки.
– Нейтель.
– Мастер Игион.
– Погодите немного, артефакт уснёт, можно будет зайти.
Мастер мёртвых снял с себя необычную одежду и передал ее слуге.
– Расскажите, что нашли, – Нейтель не хотел терять время зря.
– Ничего, что нас может порадовать. И да, это Дешон.
– Как поняли?
– Мастер-знахарь передал мне свои записи. Да, он в курсе, что надо молчать. Так вот, все особые отметины совпали.
Зазвонил колокол, теперь по ту сторону двери, и они вошли внутрь. Владения мастера Игиона, по крайней мере эта их часть, редко привлекали посетителей. Последний обряд проводился в обители Защитника, где умерший представал чистым и подготовленным к переходу. О том же, что он не сам становился таким безмятежным и по возможности красивым, обыватели предпочитали не думать. Тела тех из горожан, кто и при жизни был вхож в крепость или цитадель мастеров, готовили именно здесь. Кроме того, Игион внимательно следил за рождением и смертью не только в Таробане, но во всех землях, с которых только долетали вести.
В комнате не было окон. Стены были обшиты тем же белым материалом. На одном каменном столе лежало изуродованное тело, на другом – артефакт. Синяя светящаяся сфера кружила по металлической клетке, не касаясь её поверхности. Денет понял, что она создавала вокруг себя завесу из холода, но почему нельзя было поместить тело в подвал, как поступали обычно?
– Я не удержался, начал работать ещё до того, как артефакт сделает своё дело, – пояснил мастер Игион. Нейтель кивнул, Денет уже открыл рот, чтобы спросить его, но тот коротко бросил "Потом". – Могу точно сказать, что его пытали. И, как видишь, его лишили рук.
– Чтобы не мог воспользоваться своими силами, – заключил Нейтель.
– Я не знал, что он был магом.
– Слабым, но всё же был. Вы успели заглянуть в его последние мгновения?
– Да, но там нет ничего кроме огня. Если смогу узнать что-то ещё, я сообщу, а пока больше ничего.
Нейтель поблагодарил мастера мёртвых, и они оставили его за работой.
***
Когда арка осталась позади, а количество стражников начало возрастать с каждым шагом, Денет спросил:
– Это был один из Семьи?
Нейтель кивнул.
Многие годы назад, когда королева Ниэя потеряла остатки власти, наиболее сильные кланы объявили себя независимыми от короны. Страна погрузилась в хаос, ещё больший, чем тот, который умудрились создать мятежные маги. Война, продолжавшаяся уже двадцатый год, получила новый виток. Единственное, в чём остались солидарны главы Семей и что довели до конца, – истребление всех хоть сколько-нибудь сильных магов. Многие могущественные фамилии тогда были вырезаны на корню. И когда воцарился шаткий мир пусть и в раздробленной и опустошенной стране, правители были поставлены перед необходимостью поддерживать практически всё силами лишь своих подданных. Включая собственную власть.
До войны нескольких могущественных магов можно было противопоставить небольшой армии. Их уважали, старались привлечь на свою сторону. В новом мире, где все здравомыслящие маги предпочли скрыться или вовсе покинуть страну ради более безопасных мест, исход битвы решался силой стали и численностью бойцов.
Со временем стали ходить легенды о временах прошлых и слухи, что мол кто-то и где-то видел человека, способного не только костёр запалить без подручных средств, но и совершать "древние чудеса". Дальнейшая история целиком зависела от фантазии рассказчика и, как правило, имела к правде лишь косвенное отношение.
Сами правящие семьи в своих городах или были уважаемы, как королевская когда-то, или считались варварами и захватчиками. Зависело это от времени, которое правил клан в своих землях. Семья Патрис захватила власть в Таробане чуть более тринадцати лет назад. Этого не было достаточно, чтобы скончались от старости все, кто помнил доблестный клан Тарогэн, основавший сам город, но вполне хватило, чтобы отправить на встречу с предками самых ярых защитников поверженной семьи. Впрочем, этого же времени хватило и на небольшую междоусобную войну в городе, в которой будущий мастер Нейтель принял самое активное участие.
– А кто он был, этот Дешон? – Денета интересовало слишком многое, чтобы удовлетвориться одним утвердительным ответом на свою догадку. – И я никогда не видел такой магии, как у мастера Игиона…
– Конечно, не видел. Странно, будь это иначе. Дешон – лишь несчастный юноша, чья смерть была более мучительна, чем я мог бы кому-то пожелать, – Нейтель отвечал, не оборачиваясь, как будто и не задумываясь, а размышляя о далёких вещах.
– А у вас есть предположения… Ой!
Денет едва не влетел в спину мастера. Тот резко остановился, обернулся на молодого человека и заговорил:
– Точно, ты же у меня помощником теперь. Вот и отлично. Из моего кабинета, – Нейтель махнул рукой в сторону одной из дверей, – мне нужна почта. Но только то, что пришло сегодня и касается этого убийства. Принеси ко мне домой. Но не оставляй, а дождись меня.
– А где…
– Кто-нибудь там, – Нейтель снова махнул рукой в сторону своего кабинета, – сможет тебе подсказать.
– А вы…
– А мне предстоят несколько неприятных разговоров. Вперед.
Мастер ушёл прежде, чем Денет успел задать новый вопрос.
Поднимаясь по очередной широкой начищенной лестнице, юноша размышлял, что скорее с нетерпением ждёт, когда представится случай проверить свои способности, нежели боится этого. Он пообещал себе, что даже если его служба у мастера Нейтеля не будет долгой, он отдаст ей все силы.
2.
«Основой любой семьи во все времена была кровь, своя и чужая, сохраненная и пролитая». («Теория великих семей» из архивов Ордена Защитника, автор неизвестен)
Искомый дом Денет нашел не сразу. И мальчишка в Цитадели, и старый торговец у моста Безвинных объясняли долго, и якобы понятно, но когда "направо" означает "просто направо", а не "совсем направо", а трактир "Старый колдун" находится следом за трактиром "Древний колдун", ошибиться легко. Впрочем, такова была особенность этой части правого берега.
Когда юноша наконец постучал в дверь небольшого двухэтажного дома, ему казалось, что он разгадал шифр на одном из мертвых языков. Изнутри не доносилось ни звука. Денет услышал из-за спины суровый женский голос и невольно подпрыгнул:
– Ты кто и зачем тут?
Обладательницей грозного голоса оказалась невысокая черноволосая девушка. Без тени улыбки на лице она смотрела на незваного гостя. Денет невольно застыл: она как будто сошла со страниц сказочной книги.
Облачена героиня была, как и подобает загадочной красавице не из знатного рода, в длинную юбку из грубой ткани, уже не белую рубашку с закатанными рукавами, да потертую кожаную жилетку. Венчала образ большая корзина самых разных трав.
– Ну так чего? Говори! – потребовала девушка и юноша очнулся:
– Я к мастеру Нейтелю. Его новый помощник.
– А, свеженький, – она по-прежнему не улыбалась. – Проходи в дом. Только ринар ещё не вернулся.
– Ринар? – Денет нахмурился.
– Мастер. Мастер ещё не вернулся.
Юноша кивнул, оправил тяжёлую сумку на плече и торопливо вошёл в дом. Говор девушки казался ему смутно знакомым, но сообразить откуда, он никак не мог.
– Наверх я тебя не пущу, но можешь тут ждать, – она поставила корзину на деревянный стол у стены и махнула в сторону стоящей рядом скамьи.
Денет оглядел помещение. Света из единственного окна едва хватало, чтобы увидеть лестницу на второй этаж и небольшую дверь в глубь дома, куда и скрылась девушка.
Вернулась она, держа в поднятой руке зажжённую лампу. Свет приподнял завесу темноты, и Денет отпрянул, увидев на стене над столом жуткое изображение одного из северных богов – Колада.
– Нравится? – девушка оставалась серьезной.
– Бог кошмаров? Он встречает здесь пришедших?
– Да не кошмаров, а испытаний разума. Новенький видел много книг?
– Читал, – Денет нахмурился.
– Читал, но не думал, – кивнула девушка. – На юге только один был значимый якобы учёный, которого теперь цитируют бездумно. Он и перевел "кошмары", хотя к правде это отношения не имеет. Как его… Крэс Лумуно.
– Крэйс Лумано, – не задумываясь поправил юноша.
Он продолжал рассматривать лицо древнего и ныне почти забытого бога. Денет вглядывался в черные глаза, в скулы, нос, рот, как будто взятые у красивейших людей своего времени, но вместе представлявшие уродливую смесь. И все менее жутким становилось изображение. А девушка молчала. То ли давала ему время освоиться, то ли любовалась сама, то ли потеряла интерес к беседе.
Тем временем входная дверь открылась и закрылась без единого звука, как лёгкий ветер развеивает задержавшуюся дольше положенного дымку. Юноша и не заметил бы этого, если бы не голос, зазвучавший за его плечом:
– Значит, древнее божество волнует тебя больше красивой девушки. Учту.
Денет резко обернулся и оказался лицом к лицу с Нейтелем.
– Добрый вечер, Мастер.
– Рада твоему возвращению, Ринар…
Ребята заговорили торопливо и хором: он скорее от неожиданности, она – из привычной учтивости. Несколько секунд девушка внимательно всматривалась в лицо Нейтеля, прежде чем сказать:
– Я приготовлю что-нибудь… горячее. Чай с добавками? – спросила и сама же ответила: – Да. Гость останется к ужину?
– Зависит от того, что "гость" принёс, – ответил мастер, снимая куртку и передавая её девушке.
Она молча кивнула, а Денет впервые за этот день по-настоящему занервничал. Не в тот момент, когда флегматичный мальчишка показал ему стол, засыпанный разного рода письмами, отчётами, уведомлениями – тогда он обрадовался. И не когда стал находить документы на разных языках – знакомых и таких, чью письменность он видел первый раз в жизни. Это лишь ещё больше его раззадорило. И не когда составил этот канцелярский букет из всего, что по его мнению имело отношение к последним событиям.
Сейчас, когда дело было сделано, когда он не мог ничего изменить, Денет по голосу Нейтеля понял, что тот решит его судьбу по этому будничному и рутинному испытанию. Юноша хотел сказать хоть что-то в свою защиту, что-то, что увеличит его шансы, но понял, что оправдания и объяснения не помогут. Он промолчал и проследовал за мастером наверх – в его кабинет.
Комната была окрашена цветами заката. Немногочисленная мебель казалась тёплой и грустной. Сквозь открытые настежь балконные двери помещение наполнялось ветрами с залива. Они несли с собой запах новизны и надежду, они переворачивали страницы открытой книги, оставленной на столе, они заставляли занавеску на входной двери едва заметно колебаться и чуть слышно шелестеть.
– Грата не утомила тебя рассказами о божествах севера? – просматривая кипу бумаг, поинтересовался Нейтель.
– Грата? – Денет очнулся от созерцания окружающего помещения.
– Девушка. Её так зовут.
– А, нет, мы почти и не говорили. Мастер, позвольте мне кое-что добавить ко всем этим бумагам, – не выдержал юноша.
– Добавляй, – Нейтель пожал плечами и отстранился от стола.
– Здесь, – Денет поднял небольшую стопку помятых и местами чем-то залитых листов, – свидетельства некого Артика о последних известных передвижениях покойного. А это, – юноша показал на красиво оформленный отчёт, – то, что этот господин представил начальству. Некоторые эпизоды оттуда, кхм, изъяты. Он сотрудничает с тайной стражей?
– Артик? Да. И весьма успешно сотрудничает, хоть и отказывается от официальной службы.
– Тогда понятно. А так следят за всеми членами правящей семьи? Или это было особое распоряжение?
– Об этом стоит спросить мастера тайной стражи, – задумчиво заключить Нейтель, рассматривая приложенную к отчету записку от самого Артика. – Хорошо, что дальше?
– Мастер мёртвых передал свои заметки. Я не силён в медицине, но понял, что почти ничего нового он не нашёл, кроме вот этого, – Денет протянул рисунок, сделанный мастером Игионом, – этот металлический знак вплавился в кожу на лице погибшего.
Мастер взял лист, лишь взглянул на изображение, положил на стол перед собой и опустил голову на руки.
– Кто-то ещё это видел? – спросил Нейтель после некоторой паузы.
– Не после того, как мастер мертвых отдал мне рисунок, нет, – Денет замотал головой. – Это что-то значит?
– Значит. Насколько хорошо ты знаешь знаки отличия наших войск?
– Освежу знания при возможности.
– Не утруждайся, это не слишком увлекательно. Что дальше?
– Дальше письма почти от всех мастеров. В них очень много разной информации, но… – Денет замолчал – он не знал, стоит ли озвучивать и свое мнение.
– Говори, раз начал, – резко потребовал Нейтель.
– Суть у всех одна "Смотрите, я и мои люди к этому не причастны". И в общем-то ничего больше.
Мастер молча кивнул. Юноша был готов отдать руку, только чтобы узнать, о чем он размышляет.
– И здесь другое интересно – кто не сообщил ничего, – Денет говорил, по-прежнему не будучи уверенным в том, что его мыслями стоит делиться. И впервые за всё время беседы Нейтель посмотрел на своего помощника.
– Мастер тайной стражи, мастер-дипломат и магистр Ордена Защитника. Фактически он же тоже считается мастером…
Нейтель, не сводя взгляд с Денета, медленно кивнул и спросил:
– Что-то ещё?
Юноша немного помялся, но заговорил:
– Да. На ваше имя пришло письмо из Сандизара, из-за южных морей. Я взял на себя смелость перевести его. Больше из любопытства. К последним событиям оно отношения не имеет, но этот господин просит аудиенции у главы семьи Патрис и вашего содействия, грозится посвятить вам свои жизнь и смерть. Буквально. Я оставлю письмо и перевод, чтобы вы могли ознакомиться. У меня, – Денет прокашлялся, – у меня всё.
В кабинет, позвякивая посудой на подносе, вошла Грата. Она поставила на стол свою ношу, пододвинула одну из чашек к мастеру, вторую оставив на месте. Когда она сняла крышку с большого керамического чайника и добавила в него немного жидкости из бутылки непрозрачного стекла, комнату наполнил терпкий аромат трав. Нейтель молча наблюдал за девушкой. А та, закончив и отступив на шаг назад, спросила:
– Ринар, мне подавать ужин?
Мастер поднял на неё глаза, помолчал и ответил:
– Да, будь добра. Юноша останется. Дадим ему шанс.
Первый раз девушка улыбнулась, едва заметно приподняв уголки губ. Затем она кивнула и вновь оставила хозяина и гостя наедине.
Денет выдохнул – он понял, что делал всё так, как нужно, хоть и не был уверен в своих действиях. Он медленно опустился на диван.
– Мастер, позвольте спросить.
– Спросить, можешь ли ты спросить? – усмехнулся Нейтель. – Выкладывай.
– Все эти почтенные господа… Ведь они тоже мастера, но они отчитываются перед вами.
– Не передо мной, перед главой Семьи – Миритером Патрисом.
– Но письма адресовали вам…
– Эта история долгая, запутанная и не слишком свежая, – Нейтель покачал головой. – Когда-нибудь узнаешь ее. От меня. Или от добрых людей.
По тону Денет понял, что у добрых людей совсем не добрые языки. Он остается служить мастеру – это его одновременно радовало и пугало. Но юноша был уверен в одном: скучно не будет.
***
Как и всем служащим правящей семьи, Денету полагалось место в жилой части цитадели мастеров. А имя Нейтеля позволило ему поселиться не в одной из общих комнат, а в отдельной, пусть и маленькой. Сидя на кровати в своей келье, Денет пытался привыкнуть к мысли, что и спать он сможет один, кажется, первый раз за всю его жизнь.
Дядя юноши вначале обрадовался, узнав о назначении. Но стоило Денету назвать своего мастера, тот недовольно поморщился.
– Будь внимателен. Одно только имя твоего шефа может свести тебя в могилу, – сказал он племяннику в ответ на длинную и пламенную речь в защиту.
И чем дальше, тем сильнее юноша хотел узнать, что такое сделал мастер, что поставило его особняком среди остальных той же должности и что заставляло и далеких от дворца людей меняться в лице.
Сгоряча Денет попытался разговорить Грату, но та лишь предложила ему печенья и научиться слушать, а не задавать глупые вопросы. А мальчишка, тоже служащий мастеру, проводивший юношу днём ранее и представившийся Ирмом, лишь выдал ни о чем не говорящую фразу, что господин Нейтель проявил себя ещё при старом главе правящей семьи и что все были уверены, что он когда-нибудь станет мастером.
Сам же Денет сложил вместе истории о смутных временах борьбы за власть Миритера Патриса и его сестры Эвии, добавил отношение к Нейтелю, которое он успел увидеть, и заключил, что либо его шеф отчаянно везуч, либо имеет какое-то секретное преимущество.
Мастер отбыл в неизвестном направлении ещё ранним утром и велел, по словам Граты, не искать его, пока не вернется сам. Юноше не сиделось на месте, ему хотелось знать, видеть и участвовать, но девушка, если и знала о местонахождении своего ринара, не говорила, но зато посоветовала юноше занять себя чем-нибудь полезным или приятным и ей не докучать.
Денет покорно покинул Грату, не став выяснять значение слова, которым она величает его шефа, и засел в библиотеке при Ордене Защитника, пытаясь выяснить хоть что-то про знак отличия, найденный на теле убитого. И он узнал, что произвело на Нейтеля такое впечатление.
Этот символ более не встречался в страже Таробана. Глава семьи Патрис распустил это отделение "за неблагонадежность", едва придя к власти. Да и существовало оно только при его отце, в общей сложности менее дюжины лет. В народе служивших в нем звали тенями Кермина, по имени старого правителя, а собственным названием за всё время они так и не обзавелись. Впрочем, Миритер создал преемника и наследника теней – тайную стражу, которая приняла не только область дел, но и некоторых служащих.
К тому времени, когда Нейтель появился в цитадели, Денет уже придумал множество вариантов произошедшего, некоторые записал, другие, жуткие и маловероятные, постарался поскорее забыть. Увидев мастера в дверях, юноша соскочил с письменного стола, на котором до сих пор восседал в компании биографий служащих и конспектов с книг, и хотел сразу же рассказать о своих находках. Но посмотрев внимательно на уставшее и сердитое лицо шефа, промолчал, забрал из его рук куртку и жестом отправил Ирма на местную кухню. Однако мальчишка и сам знал, что делать.
Нейтель медленно опустился в потертое кресло, уставился в окно на внутренний двор цитадели и замер, подперев голову рукой. От созерцания его не отвлекли ни звуки громыхающей посуды, ни посетитель, попытавшийся ворваться в кабинет. Денет вернулся к изучению документов, и так обследованных вдоль и поперек и только что не препарированных.
– Ты нашел всех, кто еще служит? – юноша вздрогнул от звука голоса.
– Да. Большинство или мертвы, или на рудниках. Несколько в тайной страже или у других мастеров.
– Знаю. Это вряд ли нас куда-то приведет, но собери по возможности все оставшиеся знаки отличия.
– Оставшиеся? – юноша нахмурился.
– Да. Их всего было двадцать. Ровно столько же, сколько и теней. Когда-то обладание таким знаком означало, что ты можешь все. Ну, почти все, – мастер прошелся по комнате, отпил чай, поморщился и поставил чашку обратно. – Насколько я знаю, трое сейчас в тайной страже, двое – служат у мастера-дипломата, один подался в Орден Защитника. Остальные у Миритера Патриса в зале Славы висят как боевой трофей. Я имею в виду знаки отличия, а не сами тени.
Денет нахмурился – его смущала эта слишком простая арифметика:
– Их всего двадцать?
– Да, как самих теней Кермина. Точнее людей было больше, но мест всего столько. Ходили слухи, что они прокляты возвращаться домой в отличие от своих хозяев. Даже если и так, все равно они все были собраны.
– А если кто-то сделал копию? Это же не так сложно, нужны… Я так понимаю, вы и сами это подозреваете.
– Ты молодец, но все не так просто. Или слишком просто, – мастер пожал плечами. Только сейчас юноша заметил у него на щеке след, как будто оставленный чьим-то несильным ударов или ногтем.
– Мастер, простите за вопрос…
– Прощу, когда задашь.
– Вы ни с кем не дрались?
Нейтель не ответил. Он молча взял со шкафа зеркало, протер его поверхность рукавом и посмотрел на свое отражение.
– Так бывает, юноша, когда успокаиваешь женщину, – мастер поставил зеркало на место. – Итак, мы имеем тело сына мятежной сестры Патрис, знак отличия тайной стражи на нем…
– Так он сын Эвии Патрис… Почему Тайной стражи? – Денет понял, что мастер сделал какие-то выводы.
– Да, он сын Эвии. И да, я ставлю пригоршню золотых монет на то, что подозрение падет на кого-нибудь из тайной стражи. И это как-то грубо и некрасиво, но, пожалуй, это представление не для нас, а для матери в отчаянии, – мастер задумчиво потер расцарапанную щеку.
– Так вы ей рассказали.
Нейтель молча кивнул. Он вновь погрузился в себя, как будто одна мысль о встрече с этой женщиной и ее горем притягивала его внимание и поглощала рассудок.
Денет мысленно собрал все, что знал о мятежной сестре, воедино. Он видел ее дважды в своей жизни. Когда хоронили ее отца, она, одетая в церемониальные одежды, следовала за телом Кермина вместе с братом. Она выглядела отстраненной, и глядя на нее, юноша видел скорбящую женщину. Это и отличало ее от остальной, как будто праздной толпы.
