Читать книгу: «Игра с огнем», страница 4
8.
3509 год от основания Ордена Защитника. Предместья Эмерибана.
«Ты можешь узнать все обо мне, но никогда не поймешь ни меня, ни мне подобных» – Реми
Кошмар возвращался к Денету столь часто, что он почти перестал бояться, хотя не раз мысленно переживал тот далёкий момент времени. И этот пожар оказался самым ярким и чётким, и самым страшным, воспоминанием о детстве. Но что Денет раньше никак не мог припомнить – весь тот злополучный день. Сейчас же этот день вернулся, живой и настоящий, как будто проживался заново.
Денет и Зас сидели на крыльце дома. С минуты на минуту должен был вернуться из книжной лавки отец юноши. Обычно Денет сопровождал его на работе, а Зас, сирота, служивший его родителям, помогал матери по дому. День без отца был для Денета событием крайне редким, и мальчик не мог дождаться его возвращения.
Солнце только скрылось за домами на другой стороне реки, начинало холодать, но мальчики не желали покидать свой пост. Зас был рад возможности дать отдых ногам, и болтал без умолку, развлекая сына хозяев. Тот слушал в пол-уха – мыслями он вместе с отцом запирал дверь лавки.
Днём ранее зажиточный местный житель устроил в магазине скандал. Он обвинял отца Денета, что тот продал его сыну книгу о магии. Мол, тому надо было думать о поступлении в Орден Защитника, а здесь ему помогали забить голову всякой ересью. Отец удивился такому настрою и агрессии, но на всякий случай попросил сына остаться дома на несколько дней.
Денет не был рад такой перспективе, но спорить с родителями не смел. Зас рассказывал ему, что жена того горожанина погибла странной смертью, мол тело ее, замороженное, всплыло в реке. Мальчик добавил еще немало деталей, то ли придуманных, то ли он и правда был свидетелем тех событий.
Многие тогда подозревали сына бедной женщины. Тот и раньше проявлял магические способности, но считался добрым и милым парнем, а потому местные жители так и не поверили, что он может убить.
– Если только по случайности… – закончил своё повествование Зас.
Скрипнули ворота, и на пороге показался отец Денета. Он выглядел обеспокоенным, и за ужином рассказал:
– Сегодня снова приходил, искал сына. Говорит, они поссорились, он разнёс гостиную и исчез. Просил сообщить ему, если встретим. Но я очень надеюсь, что не встретим.
Всё оставшееся до сна время родители молчали. Отец лишний раз проверил заперты ли ворота, закрыты ли окна и двери. А мать дольше, чем обычно, сидела с мальчиками в комнате. Когда она наконец ушла, Зас и Денет взволнованно переглянулись. Для них, в отличие от взрослых, маги были диковинными зверями, но не опасными, а интересными. Было время, они за игрой представляли себя могущественными колдунами. Им чудились битвы, побеждённые враги и непременно чествование отваги и непревзойденной магической силы героев. Они долго еще болтали, прежде чем сон одолел обоих.
Денет проснулся не от дыма. Его разбудил женский крик. В нем было столько боли и страха, что этот пронзительный вопль стал его вечным спутником. Он не сразу осознал, что кричала его мать. Из-за двери стал просачиваться дым. Мальчик хотел прийти на помощь, но Зас схватил его за руку и потащил к окну. Денет не понимал, почему должен бежать, если там, в соседней комнате гибнут его родители.
– Быстрее! Уходим! Позовем соседей – они помогут! – Зас упорно тянул друга к выходу. Денет колебался еще секунду и неуверенно кивнул.
Руки тряслись, щеколда не желала поддаваться, но Зас наконец распахнул окно, вылез наружу и подал Денету руку. В тот миг, когда их пальцы сцепились, раздался грохот – дверь отлетела в сторону, впуская в комнату огненного монстра. Это чудовище не могло быть пожаром. Это было живое, огромное пламенное существо, в момент пожиравшее всё, до чего могло дотянуться. Денет не стал исключением. Казалось, сознание оставило его раньше, чем огонь обхватил тело множеством голодных рук.
Он умер. Он должен был умереть.
Когда первый глоток воздуха раскалённым кинжалом вонзился в его грудь, Денет вцепился пальцами в мокрую траву. Он не хотел дышать, это было больно и неправильно, но его тело решило жить. Мальчик едва успел повернуться на бок, и его вырвало на землю. Ту землю, которая была влажной от недавно прошедшего дождя, ту – на которой не было огня.
Рядом с Денетом лежал Зас. Мальчик схватил друга за плечи и попытался привести в чувство. Но тут же осознал, что тот мертв. Слух вернулся к нему, и Денет услышал свой крик, больше похожий на звериный вой. Он всё ещё не верил, не хотел верить, что всё случилось наяву, что его родители не выбрались из дома, не спаслись.
Денет посмотрел в сторону окна, из которого еще недавно они смотрели на звёзды, и запахи настигли его. Мальчик не слышал подобного, не понимал, на что это может быть похоже. Но одно он знал – то, что заставило его рухнуть обратно на землю, обхватив голову руками. То, что сжало его грудь, заперев внутри воздух и крик.
На месте родительского дома оказались стремительно догорающие руины. Казалось, не уцелел даже камень в основании. По городу пронёсся пронзительный звук сирены – кто-то из соседей добрался до пожарного гудка. Со всех сторон сбегались люди. Некоторые пытались тушить, другие – нашли Денета. Он так и сидел на траве, глядя перед собой, глядя в прошлое, которое уже не вернуть, родителей, которые никогда его не позовут, друга – который должен был жить.
***
Время настоящее. Таробан. Лестница Таймины.
Дейну всё ещё трясло, но последний пролёт лестницы она преодолела, не хватаясь то и дело за поручень. Нейтель сдерживал попытки Бартича сбежать, а точнее – уползти. Гестер осматривал тело юноши.
– У тебя есть не больше минуты.
Девушка не поняла, к кому была обращены эта фраза Совы, но мастер кивнул, жестом подозвал Грату и, указав на неприятеля, сказал:
– Он должен заговорить.
Грата молча подошла к лежащему на земле и стонущему Бартичу, взяла его за руку и нежно заговорила:
– Я помогу тебе, уберу боль. Но ты ответишь на вопросы мастера.
– Ты убьешь меня, – сквозь зубы бросил Бартич.
– Нет, – Грата покачала головой, – посмотри мне в глаза. Я не убью тебя.
Он думал меньше секунды, глядя прямо на девушку, и кивнул. Грата положила руку ему на лоб и тихо сказала:
– Почувствуй, как уходит боль.
Лицо Бартича расслабилось, он перестал ерзать и заговорил:
– Вы хотите знать, кто меня нанял? Клай. Он говорил, что хотел бы видеть Эвию во главе семьи. Якобы боролся на ее стороне во время мятежа. Вот только говор у него не местный, как будто только с севера приехал.
– Много у кого говор не местный, – заключил Ней. – Что случилось с Дешоном?
– Он оказался магом. Клай перепугался, когда этот попытался сжечь веревки. Оттяпал ему руки, я не успел ничего сделать.
– Зачем вы вообще его похитили?
– Мы не похищали, – Бартич замотал головой, – он сам пришел и стал спрашивать, говорить, что мы не те, за кого себя выдаем. Вот Клай и…
– Конечно, Клай. Не ты же, – мастер недобро усмехнулся.
– Не я. Я не мог ему помешать…
– Где он?
– Не знаю. Знаю только, что он очень ждал прихода корабля с Южных Островов, “Сафина”, кажется. Помогите мне. Девчонка боль убрала, она и вылечит, да?
Мастер не ответил. Он кивнул Гестеру, и тот взял на руки Денета и положил рядом с неудачливым заговорщиком.
Бартич попытался отодвинуться, но Грата взмахом руки вернула ему его боль, и он разразился проклятьями в адрес всех, кто заставляет его страдать. Сова за запястье схватил страдающего, положил его руку на руку Денета и крепко прижал.
– Какого… вы творите? – Дейна обратилась к Нею.
– Стой тихо, будь добра. И лучше где-нибудь в стороне. У меня руки чешутся тебя придушить, – голос мастера звучал ровно, спокойно и доброжелательно, но девушка поняла, что спорить ей не стоит хотя бы из чувства самосохранения.
С минуту ничего не происходило. Дейна нервно поглядывала на спутников, те же как будто чего-то ждали. Происходящее казалось девушке неправильным. За прошедшее с момента падения недолгое время она успела сотню раз себя проклясть. Пусть не она столкнула юношу с лестницы, как и не она убила Дешона, но ее действия стали тем ключом, который повернул историю к несчастливому концу.
Вдруг Бартич, до того стонавший или ругавшийся, резко замолчал и застыл.
– Нет-нет, что вы делаете? Защитник… Я же все сказал. Нет. Я не убивал…
Последние слова он произнес едва слышно. Вдохнул и замер. Стеклянные испуганные глаза смотрели в небо, словно он все еще молил о пощаде, но не своих беспощадных палачей, а Защитника, оставшегося безучастным к просьбе того, кто, быть может, первый раз в жизни вспомнил о нем.
Миг. Другой. Третий.
Денет выдохнул и закашлялся. Дейна закрыла лицо руками. Все, чему ее учили, все законы мироздания, которые она знала, сейчас рухнули под натиском того, что она видела собственными глазами. Видела, но не верила. Она знала о людях, которых у смерти украли маги. Но те люди были живы – слабы, изранены, едва дышали, хрипели и плевали кровью, но – живы. Тело же Денета, изломанное, лежащее на бревнах, стояло перед ее внутренним взором.
В мир девушку вернул голос Нейтеля.
– Пошли кого-нибудь за мастером Игионом. И выясни, когда придет этот корабль. И… закончи здесь сам. Дейна?
Девушка вздрогнула, отняла руки от лица и посмотрела на Денета. Он не пришел в себя, но продолжал дышать.
– Дейна? – вновь позвал мастер, и она перевела на него взгляд. – Соберись. Сегодня тебе не удалось никого убить.
Слова встряхнули девушку. Ей вновь захотелось при первой возможности отправить Нея к праотцам вместо того, чтобы убиться самой.
– Ты в курсе, что с таким отношением друзей не наживешь?
– Зато ты снова в строю и готова действовать, – мастер пожал плечами. – Да и в друзья к тебе я не стану набиваться. Сама понимаешь, твои друзья…
– Я уже готова тебя убить, – резко вставила Дейна.
– Вот и отлично, – улыбнулся Нейтель. – Найди повозку. Иначе сама на руках потащишь Денета.
***
Поздний вечер. Таробан, на правом берегу, в двух… нет, трех поворотах от трактира “Старый колдун”.
Первым, что он услышал, было потрескивание тлеющего в трубке табака. Запах пришел мгновением позже. Денет поморщился и открыл глаза. В комнате было темно, но он отчетливо видел плотные шторы, очертания стола и фигуру в кресле мастера.
– Добро пожаловать обратно, – юноша узнал голос Совы.
– Что случилось?
– А что ты помнишь?
– Помню как меня кто-то столкнул. Или я его столкнул? Мы бежали с Гратой за вами…
Денет осекся и резко сел.
– Зачем Дейна в меня стреляла? Нет, стоп. Меня же не было возле рынка?!
Юноша уставился на Сову, откуда-то точно зная, что он видит всю гамму эмоций на его лице. Гестер выдохнул дым, поставил трубку на подставку, подошел к окну и распахнул шторы. Комната, перед глазами юноши перекувыркнулась и из очертаний и теней превратилась в обычный домашний кабинет Нейтеля, слабо освещенный поздним вечером.
– Его воспоминания – теперь твои. Не все, конечно. Лишь те, которые ты успел ухватить. Потом может что-то еще прийти, но не обязательно. Уже к утру воспоминания станут похожи на книгу, которую ты прочитал и представил себе. Во всяком случае так говорят.
– Это какой-то ритуал мастера? Это он сделал?
– Нет, – Сова покачал головой, – это твои умения.
– Я не умею ничего такого.
– С какими-то умениями мы рождаемся, другие приобретаем. Или теряем…
– Нет-нет, я такого никогда не умел. И не надо. Зачем мне его воспоминания? С ним можно поговорить, убедить… Нет, вы же уже говорили со мной… Нет, с ним!
Денет закрыл лицо руками и тихо застонал. Его обычно четкие и понятные мысли с бешеной скоростью носились от одной картинки к другой. Он то видел перед собой лицо Граты, то бежал вверх, то вдруг сталкивал себя с лестницы, то ощущал, как приземлился всем телом на что-то безумно жесткое. Денет едва улавливал это воспоминание. Оно то и дело норовило ускользнуть и спрятаться в ворохе других образов. Но юноша понял, что после – его собственной памяти не стало. Денет с надеждой посмотрел на Гестера:
– Я потерял сознание?
– Ты умер. Ну или попытался во всяком случае.
– Нет, – юноша затряс головой. – Чушь. Где мастер?
– Думаешь, он тебе скажет что-то другое? Не скажет. Природу твою я опишу тебе позже. То, что знаю сам, по крайней мере. Пока сосредоточься и прими – ты жив. Он умер. И, не знаю как тебе, а мне такое положение вещей нравится. Не ты забрал его жизнь. Твое тело забрало, твоя природа. Хотел ты этого или нет.
– Вы помогли.
– Мы помогли, – эхом ответил Сова. – Лучше он, нежели ты. Как минимум потому, что Нейтель успел к тебе привязаться.
– Все же где он? – Денет продолжал упорно считать, что присутствие мастера могло бы ему помочь.
– Ушел. Может, к утру вернется. Как раз успеешь привести мысли в порядок.
– Это наврядли, – Денет покачал головой.
– Зря, – Сова усмехнулся. – Людские эмоции преходящи, хоть и глубоки. И как бы долго ты не летел вниз, в конце концов расшибешься. Прости за сравнение. Навеяло прошедшим днем.
Юноша ничего не ответил, только откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Гестер не сказал многого, но Денет уловил суть – он выжил, потому что умер другой. И чужие воспоминания, сновавшие в голове, как у себя дома, кричали, что он также жил, также хотел жить. Кем бы он ни был, юноша ощущал его равным себе живым существом, не заслужившим принести такую жертву.
Но на фоне всего это шума и гама, тихо проснулось и потягивалось чувство другого толка. Чувство, что все так, как должно быть, что погибший не был равным, что он был средством жить. Это чувство терпеливо дожидалось, пока хозяин успокоится и перестанет бредить.
9.
«…Поступок ваш я не могу осудить. Но лишь потому, что так завещал нам Защитник: «Не судить других, но особенно – себя». Лишь смею надеяться, что результат вашего деяния не обернется бедой ни для кого, и в первую очередь – для вас самих…» (из письма Даина Лейкенсати к брату. 3490 год, Таробан).
Таробан – многоликий город. Ближе к Цитадели, к домам правящей семьи старались держаться те, в чьих кошельках золото не переводилось. Их дома были вычищены и украшены, платья новы, а дети, супруги и любовники не знали отказа.
Однако жили здесь и те, кто держался в стороне от местной власти, те, кому не были рады ни в одном городе. Пока Миритер и его сестра боролись за трон, они не меняли распорядка своего дня. Им было все равно, кто победит, покуда он считает их опасными зверьми и старается держать подальше от себя, своей семьи. Впрочем, ни один правитель уже не представлял до конца ни сколько их, ни насколько близко к ним проводит свои дни.
Вооруженный человек здесь не был заметен, а вот форма правящей семьи одних заставляла захлопывать ставни и двери немногочисленных лавок, а других – незаметно следовать за чужаком, ожидая, когда он по своей воле или нет покинет их территорию.
Одинокий путник в потертых сапогах не привлек внимания местных обитателей, несмотря на поздний вечер, плотно надвинутый капюшон и угадывавшуюся под одеждой пару надежных клинков. Доски деревянной мостовой скрипели под его ногами, редкие фонари старались осветить лицо. Немногие встретившиеся по пути торопились укрыться в домах или благоразумно отступали в сторону.
Невысокое покосившееся строение с заколоченными окнами создавало обманчивое ощущение заброшенного. Короткая дорожка заросла травой, а сквозь деревянный порог и вовсе проросло небольшое деревце. Справа от дома в подвал вела лестница. Пары ступеней не хватало, но путник привычно перешагнул пустоты и уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, как ему открыл мужчина. Открыл и радостно выдохнул, словно увидев давнего друга.
– Наконец. Мы так ждали вас. Проходите, прошу.
Из небольшой комнаты, едва освещенной лампой под низким потолком, хозяин и гость спустились в просторное помещение, где их встретили две женщины. Одна из них, немолодая с заплаканным лицом, в выцветшем платье, осталась сидеть на грубом деревянном табурете, лишь подняв усталые глаза на пришедшего. Другая, молодая с длинной темной косой, перетянутой голубой лентой, недоверчиво покосилась и спросила:
– Сможете ему помочь?
– Мейв, что сможем – сделаем, сама знаешь, – устало ответил хозяин.
– Знаю, Киран. Оттого и переживаю, – девушка кивнула. – Он давно пришел в город. Все топтался возле нас. А теперь, видать, совсем плохо стало, вот и попросил о помощи. Еще бы не разнес при этом половину лавки тетушки, – Мейв махнула рукой в сторону женщины. – Помоги ему, ринар.
Нейтель откинул капюшон и зашел за протертую до дыр простыню, служившую ширмой для небольшой кушетки и крошечного стола, на котором едва помещалась лампа и бутыль с водой. На полу слабым синим светом горел почти истощенный защитный амулет – одно из мощных устройств Граты, способное поглотить и скрыть мощнейшие магические всплески.
Мальчишка казался моложе Денета. Отросшие светлые волосы прилипли к вспотевшему лицу. Иссохшие губы раз за разом шептали заклятие, точнее слова, которые могли бы быть таковым, если бы у парнишки оставались силы сконцентрироваться.
Вдруг бутыль с водой задрожала, затряслась, описала круг по столу и резко полетела. Нейтель едва успел пригнуться – она со свистом пронеслась мимо его головы и вдребезги разбилась о стену. Мальчик забился на кровати, продолжая произносить заклятие, теперь уже криком.
– Да что ж такое? Он же уже перестал швыряться! – Мейв хотела броситься к пациенту, но мастер помешал ей.
– Даже не подходи. Такое количество магии убьет любого. Амулет едва работает, нужен еще один. А лучше сразу два.
– Два? У нас и одного-то нет теперь, – девушка замерла и задумалась. – Но может быть у лекаря… Киран!
Нейтель невольно дернулся – хрупкое девичье тело оказалось способно выдать звуки потрясающей громкости.
– Не ори, – попросил хозяин, накидывая куртку. – Скоро вернусь.
– Отлично, осталось сдержать этот буйный источник магии до твоего возвращения, – хмуро констатировала Мейв и закатала рукава на рубашке.
Мастер покачал головой. Мальчишка, судя по всему, был довольно сильным, но совершенно неопытным магом. По его вытертой и грязной, но когда-то дорогой, качественной и впору сидящей одежде угадывалось, но он вырос в состоятельной семье. Так в какой момент он оказался на улицах Таробана? Когда из любимого и оберегаемого ребенка он стал отщепенцем?
Мальчик дернулся и над ним возникла полупрозрачная сфера, заполненная призрачными языками пламени. Медленно увеличиваясь, она плавно поднималась к потолку. Девушка щелкнула пальцами, сфера лопнула, и в разные стороны полетели искры.
– Ладно, сейчас я его сдержу, Киран принесет еще амулет, которого также хватит ненадолго. Дальше что?
– То же, что и всегда, – задумчиво сказал Нейтель.
– Ты же понимаешь, что запущенная в тебя посуда – наименьшее из зол? Пока мы везли его сюда, – Мейв щелчком превратила сферу с водой в тысячу капель, мгновенно осевших на всем окружающем пространстве, – нас дважды останавливала стража, еле убедили их, что у него жар и бред. Лошадь взбрыкивала каждые три шага. Хорошо, что стражник не заметил, как за его спиной пролетел ящик. Он не ребенок, ринар. Из него сила хлещет как из взболтанной бутылки игристого вина!
– Да, с ним будет сложно, но он все равно неопытный маг, который осознанно ни разу в жизни силой не пользовался. Значит, схема та же, хоть и будет… сложно.
– Сложно – это мягко сказано…
– Мейв, – мастер прервал девушку на полуслове, – я сдержу его до возвращения Кирана. Если тебе есть, чем заняться, или ты мне не доверяешь, можешь идти со спокойной душой.
Девушка ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Нейтеля, прижала обратно к столу начавшую было взлетать лампу, выдохнула и сказала:
– Я доверяю тебе. Сомневаюсь в твоих методах, они бывают… излишне рискованны, но тебе доверяю. Ты, всё-таки, сделал много… для нашего общества. Да и…
– Я понял, спасибо. Нам нужно опустошить юного мага настолько, насколько это возможно. Я подозреваю, что проблемы его не столько в способностях, сколько в отчаянии. Выгнали из дома, как увидели, что может, он прибился к нашему, как ты выразилась, обществу. Только жизнь тут тоже не простая. Не готов он был к такому, вот и… – Нейтель кивнул в сторону мальчика, покосился на выключившийся амулет и добавил: – Вот и проблемы. Надеюсь, Киран вернется как можно скорее.
Мейв была права – необузданная стихия хлестала из юного мага в невообразимых формах. Дети обычно ограничивались пламенем или холодом, на крайний случай – эфемерными образами, вроде возникающих и сразу тающих в воздухе лошадей или птиц. Он же поднимал в воздух все предметы, до каких только мог дотянуться, запускал фейерверки из воды и огня, единожды откинул в сторону Мейв так сильно, что она ударилась головой о стол и с трудом поднялась на ноги. На щиты и минимальную защиту не оставалось не столько сил, сколько времени и внимания.
Когда Киран вернулся с двумя амулетами, девушка устало выдохнула и опустилась на лавку. Нейтель поставил оба устройства рядом с кроватью, прикрыл глаза и поднял руку ладонью вверх. На потолке вмиг возник призрачный узор, как нарисованный жидкой черной краской. Мальчик заметался на кровати, продолжая бормотать заклятие, и мастер торопливо отступил к девушке, увлекая за собой Кирана.
– Даже не думай подходить!
Следующие слова мастера утонули в оглушающем свисте и грохоте: энергия, вырвавшаяся из хрупкого тела на кровати, как живая рванулась к людям. Символ мгновенно загудел, втягивая дикую силу, разросся и замер.
На несколько секунд повисла тишина. Было слышно лишь неровное дыхание мальчика. Но замерцали амулеты, узор, теперь напоминавший грозовые тучи, вновь загудел и волны энергии послушно потянулись к устройствам. Одно из них наконец ярко моргнуло, вздрогнуло и треснуло на две неравные части.
Мейв застонала и опустила голову на колени. Нейтель присел на кровать, положил руку на лоб мальчишки и покачал головой.
– Надо отвезти его в Орден. Адриан о нем позаботится. Как его зовут?
Девушка попыталась ответить, но лишь закашлялась.
– Фэй, так он назвался, – отозвалась тетушка. Она лишь сейчас напомнила о своем существовании, поднявшись из уютного укрытия в углу за небольшим шкафом.
– Отвезите Фэя, – кивнул мастер. – Ему нужно будет много времени, чтобы прийти в себя. И соберите остатки амулетов – отдам Грате, может, ей удастся починить их.
***
За плотными тучами неумолимо поднималось солнце. Усиливающийся с каждой минутой ветер грозил вскорости разметать угрюмое обещание дождя. Он скользил по коже, забирался в широкие рукава и упрямо пытался скинуть с перил раскрытую книгу. Мастер придерживал пожелтевшие страницы, заполненные мелкой рукописной вязью и набросками рун. Он смотрел на город, но не видел его. Перед глазами все еще было лицо мальчика, брошенного на его путь невидимой рукой Мироздания. Но помнил Нейтель и другого ребенка.
Его длинные светлые волосы также прилипли к мокрому лбу, сбитые о камни колени саднили, а в голове сквозила одна мысль – бежать. Бежать как можно быстрее и как можно дальше. Еще не понимая почему, не осознавая, что жизнь его разом перевернулась не по его воле, но навсегда.
Бежать. Не разбирая дороги, не зная куда, не обращая внимание, на сбитое на холодном воздухе дыхание, на боль в руке. Бежать. Потому что те, кто еще недавно приветливо улыбались и обещали никогда-никогда не бросать, выкинули за порог, а на мольбы и плач ответили ударами и бранью.
Он остановился лишь тогда, когда окончательно перестал ориентироваться в темноте. Родной город остался далеко позади, а вокруг был только лес. И он так и свернулся на мягком мху под большим деревом и потерял сознание от усталости и боли.
И тогда, и годы спустя он продолжал спрашивать почему. И хотя люди, принявшие под свой кров, объяснили и причины, и мироустройство, рассказали, кого следует бояться, а кому доверять, он все равно не понимал. И знал, что и этому мальчишке, который уже, наверное, находился под заботой Магистра, вряд ли сможет когда-нибудь объяснить.
Впрочем, Фэй скоро научится контролировать свои силы и эмоции. Поймет, как быстро расположение других превращается в яростную ненависть. Осознает, как учитывать и просчитывать поведение окружающих и что доверять он может только себе одному.
– Ринар? – Грата позвала мастера едва слышно, словно не будучи уверена, в этом ли мире он находится.
Нейтель откликнулся не сразу, но убрал руку с книги – ветер не преминул перевернуть добрую дюжину страниц одну за другой – и спросил:
– Как считаешь, когда он поправится? Не верилось, что мы справимся. Столько амулетов понадобилось… Ему очень тяжело пришлось…
– Все могло быть гораздо хуже, – девушка пожала плечами, – но проще. Ты знаешь сам, сколько было тех, кому не так повезло. Как бы этому юному магу не было тяжело, а вам сложно – он жив.
Мастер помолчал, с сомнением глядя на Грату, и кивнул, а та продолжила:
– Мне казалось, что твои мысли должен бы больше занимать Денет…
– Денет здоров, да и ему Сова намного полезней меня или моих тревог, поверь. Он не проснулся?
– Нет, он и уснул-то лишь незадолго до твоего возвращения.
– Хорошо, – мастер кивнул. – Гестер?
– Улетел, – девушка едва заметно улыбнулась. – Кажется, он всерьез воспринял требование не возвращаться без этого Клая. Впрочем, до Дейны ему далеко – она вооружилась так, словно не одного преступника поймать надо, а дюжину. Будь с ней… помягче. Она себя винит, но ты винить не обязан.
– Или она научится сдерживаться и не реагировать столь рьяно на чужие и свои эмоции, или долго не проживет, – Нейтель пожал плечами. – Завари чего-нибудь бодрящего, очень бодрящего. День обещает быть напряженным.
Грата кивнула и вновь едва заметно улыбнулась.
***
“Сафина” оказалась не просто торговым судном из-за Южных морей. Посольский корабль Сандизара – непризнанного государства, объединявшего дюжину небольших островов, – причалил под неусыпным взором представителей тайной стражи и посланника правящей Семьи. Что это именно они, Дейна знала лишь со слов Гестера. С их наблюдательного поста в черных точках сложно было опознать хоть каких-то людей. Но ближе Сова ее не пустил.
– Расслабься, подруга. Доверим это дело профессионалам.
– Мы должны не следить за ним, а схватить и… – девушка замялась и замолчала.
– И что? Четвертовать? Колесовать? Повесить на воротах? И потом, мы должны набраться терпения, а уж Артик свое дело знает, – Гестер отвернулся, оперся на перила и прикрыл глаза.
– Я этого Артика не знаю и не доверяю ему, – возразила Дейна.
– Артика никто не знает. Даже тот, кто его знает. Даже Ней, наверное, – Сова пожал плечами. – Но усвой одну истину, девочка: если мастер приказывает, делай, как приказывает мастер. Если мастер говорит – слушай мастера. Показывает – учись.
– А если молчит? – ехидно спросила Дейна.
– Если молчит – беги, – усмехнулся Гестер. – Значит, тебе удалось его достать.
Девушка шумно выдохнула и отвернулась. Черные точки топтались возле корабля и, кажется, кланялись. С этого обзорного пункта на одной из башен городской стены был отлично виден не только порт, но и морской горизонт, широкий и манящий, обещавший жизнь совершенно точно лучше, интереснее и богаче, чем на этом берегу. Однажды Дейна поддалась на это обещание. И вернулась через год с дюжиной новых шрамов и ноющей на непогоду левой рукой, проклиная свою доверчивость горизонту и романтическим историям, несмотря на тугой кошель, заметно оттягивавший ремень.
– Так какой у вас план? – наконец спросила Дейна. – Мастер вроде велел схватить Клая.
– Учись слушать внимательнее, – Гестер хмуро посмотрел на девушку, и та поёжилась. – Или дослушивать до конца. Перед “схватить” были другие не менее ценные указания. Например, узнать, что Клаю понадобилось от корабля, кто ещё задействован в этой чудо-операции. Моё любимое – личное поручение от Нея – держать тебя на расстоянии вытянутой руки. На его месте я бы запер тебя в подвале и наложил пару защитных заклинаний, но к твоему счастью, мастер рассудил иначе.
– Я ждала чего-то подобного, – Дейна усмехнулась. – Но потом его можно схватить и…
– Казнить? Нет. Если так хочется, дам пнуть пару раз, но к мастеру он попадет на своих двоих.
Дейна не ответила. Нейтель отправил за Клаем почти всех, кто только был в его и Совы распоряжении, и привлек некоторых частных лиц, оказывавших услуги тайной страже. Все они растворились на территории порта и подступах к нему. Казалось, что ни одна крыса не проскользнёт без их ведома. И всё же…
– Излагай, что думаешь, красавица.
– Слишком всё кажется легко, – девушка покачала головой. – Он придёт, скажем, с кем-то встретится, вы выясните всё, что сочтёте нужным, мы его схватим. Слишком легко.
– Легко ничего не будет. Наши люди своё дело знают, но будем готовы к любым новостям.
Пара бродяг, до тех пор уютно устроившаяся возле ворот одного из складов, начала громко спорить, вырывая друг у друга бутылку, и секундой позже разбила её о мостовую. Проходивший мимо высокий человек поправил капюшон и ускорил шаг.
– Радуйся, девочка. Представление начинается. Только заклинаю – не выдумывай ничего.
– Не переживай. Меня уже твой шеф заклял, – Дейна подняла воротник куртки. – Не отойду от тебя далеко.
Сова кивнул.
У девушки уже не было желания творить возмездие по своему желанию. Происшедшее с Денетом и так подействовало как бадья ледяной воды, а мастер закрепил эффект. Его голос до сих пор звучал в её голове. Всего несколько фраз, никакой патетики, никаких обещаний или угроз. Лишь правда и просьба.
