Читать книгу: «Предназначение», страница 14

Глава 17 Новый дом

Диана

Этот импозантный дед был создан, чтобы убить мое воображение. Для начала он был точной копией моего преподавателя по оперативной хирургии – профессора и доктора медицинских наук Леонида Ивановича Карасюка. Было, правда, несколько существенных отличий. Вместо халата и высокого колпака – темно-синяя хламида и круглая шапочка, напоминающая тюбетейку. На лице помимо пышных седых усов роскошная бородища, ровным треугольником свисающая аж до колен. Этакий пробник Дамблдора, все, как я люблю. В остальном – копия, не отличить. Тот же рост – с меня, тот же силуэт дряхлого фламинго с изогнутой шеей, те же водянистые глаза, остро посверкивающие из-под кустистых бровей. Такой же женоненавистник, кстати. Карасюк запрещал студенткам надевать брюки на его пары и при первой же ошибке начинал нудно и многословно вещать на тему: «Нечего женщине делать в медицине, ваше дело кухня, церковь, дети».

Этот полуГэндальф перво-наперво обозвал меня сидячим несчастьем и, сложным жестом узловатого пальца расшевелив заново мою кучу камней, доставил меня в крошечное помещение, похожее на монастырскую келью. Свет давали встроенные в стены округлые мутноватые минералы, видимо, осветительные артефакты, которые старик неспешно зажигал щелчком пальцев. В комнате было нечто вроде низкого топчана, сундук, большой округлый камень неизвестного назначения в углу и, собственно, все. Мне, ночевавшей последнюю неделю на земле, подогретой огневиком, такое убранство показалось вполне роскошным.

Для полного моего восторга старик представился как дон Педро да Ливра. И он гном. Что ж, в таком случае его рост в этом мире акселератов кажется вполне нормальным. Я еще гномов не видела и думала, они мне по пояс будут. Забавно, что я не обращала внимания на то, что сама по пояс большинству местных высокорослых рас. И еще забавнее, что еще никто в этом мире ни разу не поинтересовался моей фамилией. Вот и гному одного имени оказалось достаточно.

Дон Педро оказался очень ворчливым, довершив этим сходство с Карасюком. Увидев мое лицо при свете, он был искренне удивлен, что я обыкновенного человечьего цвета. Когда я сказала, что человек, выразительно посмотрел на мою голову своими глазками и поджал усы. И я не оговорилась, фрагментов лица ниже крючковатого носа, напоминающего клюв орла, не было видно вообще. Так что поджимал он усы вместо губ. Видимо, я сломала деду какой-то шаблон идентификации местных рас и женщин в целом.

Он осмотрел мою ногу, ушел, вернулся, дал выпить какую-то горькую дрянь в пробирке.

– Это просто растяжение, пей лекарство, отек уменьшится, – хмуро бурчал он, забирая склянку.

– А у вас что, рентгеновское зрение? – уважительно поинтересовалась. Ну, а что, я так мало знаю о гномах! – Как вы чисто визуально исключили перелом?

Гном посмотрел на меня очень устало.

– Диана, я ученый, изучаю энергетические потоки. Умею их видеть и в теле живого существа в том числе. Я вижу, что в этой твоей слоновьей ноге потоки не сбиты, как бывает при переломах, а лишь искривлены. Наложи…

– Тугую повязку, – перебила я, – и иммобилизация. Все понятно, спасибо.

Очень это странно. Хруст был очень громким, и он мне точно не показался. Я должна была сломать как минимум малоберцовую кость, когда Джи выдернул меня из капкана рельсов. Не мог же перелом затянуться за сутки? Ну, или чуть больше, я не знаю точно, сколько прошло времени. Но сейчас я, действительно, свободно могла пошевелить пальцами, да чего уж там, я, кривясь и шипя от неприятных ощущений, и стопой могла покрутить! Потрясающе!

В наш несодержательный диалог вмешался еще один участник. Мой желудок высказался весьма определенно и недвусмысленно.

– Голодная? – этому капитану Очевидность надо дать медаль «За догадливость».

– Да я согласна даже на рагу из этих ваших мерзких плотоядных слизней, так я голодна! – выпалила я прежде, чем подумала, с кем говорю.

– Деревенщина! Эти, как ты выразилась, мерзкие слизни в чертогах Дваари-Веру считаются изысканным деликатесом! – обиделся за реликтовую фауну Лунь-Атуна гном.

В целом, он, конечно, был не в восторге от моего общества и весьма недвусмысленно давал это понять. Однако девать меня уже было некуда. То, что он приличный гном, возможно, тоже профессор или что-то в этом роде, я поняла сразу. От него, несмотря на ворчливость и раздраженно-насупленный вид, исходило ощущения надежности и тепла. В его присутствии воздух наполнялся ненавязчивым ароматом готового гербария.

Я не хотела говорить ему гадости, но при этом высокообразованном, интеллигентном, но невыносимо вредном ученом меня почему-то так и подмывало выпустить Валеру. Или хотя бы в носу пальцем поковырять.

Гном всплеснул костлявыми руками, покосился на мою ногу, расцвеченную всеми оттенками пурпура, затем вышел и через некоторое время вернулся с подносом, оставив который, торопливо удалился. Еда была простая, без изысков: хлеб, кусок сыра, кружка с каким-то травяным отваром. Я заурчала не хуже собственного живота и вгрызлась в сдобу. Негостеприимного хозяина давно не было в комнате. Интересно, а как это гном все так быстро приготовил? Штат прислуги? Вряд ли. Волшебство? С удовольствием ему помогу, когда смогу сама передвигаться. Сыр и хлеб кончились возмутительно быстро. Но через несколько минут пыхтения и попыток встать, я ощутила, что не так уже жажду продолжения банкета. Совершить совсем другое, можно сказать, диаметрально противоположное действие стало для меня гораздо более насущной проблемой.

– Зюзя! – рявкнула я, и кошка прекратила свое обнюхивание всего подряд, включая стены и потолок, и подскочила ко мне, подставив вполне материальный бок, чтобы я могла на него опереться, отклячив больную ногу в сторону. – Где туалет тут, знаешь?

На всех клинических базах мы с девочками сразу отправлялись искать два стратегически важных объекта: буфет и уборную. Я, как правило, брала на себя буфет. И теперь мне не хватало Надежды, которая всегда знала, где в каждой отдельно взятой больнице находится приличный гальюн. Но кошка, наверное, что-то вынюхала по дороге, потому что уверенно потащила меня по коридору. Дверь, такая же, как прочие, не имела опознавательных знаков и была не заперта. Я остановилась на пороге, разрываясь между ужасом и восхищением. Какие могут быть коммуникации в горном хребте с одним жителем? Самые примитивные, естественно. То, что я наблюдала перед собой, напоминало классический деревенский «громотрон», только установлен он был над реальной пропастью. В этом я убедилась, пытливо заглянув в некое подобие унитаза, выполненное, кажется, из малахита. Несмотря на каменное основание, сидение было теплым. А эти гномы знают толк в роскоши! Место приземления продуктов жизнедеятельности было неразличимо и терялось где-то между скалистыми останцами. В стене напротив зияла дыра, видимо, для вентиляции. Через нее светило солнце, были видны далекие парящие силуэты больших птиц. Приятненько, вообще-то, сидишь такой, размышляешь, любуешься природой. Зимой в тулупе, видимо, сидишь. Хотя, какая разница, в чем, если причинное место все равно на свежем воздухе. В помещении было тепло. Покрутила головой, увидела темно-серый округлый камень с багровыми прожилками, похожий на тлеющий уголь, если бы кто-то додумался его отшлифовать. Именно этот камень являлся источником тепла и был до середины впаян в каменный пол.

Снизу поддувало. Этакое воздушное биде. Вид из «окна» завораживал и навевал мысли о вечности, бренности сущего и собственной никчемности в масштабах вселенной. Сзади скрипнула дверь.

– Занято! – перепугавшись, страшным голосом рявкнула я. Дверь захлопнулась.

Блин, Диана, это же пожилой чело… гном. Ты его так до инфаркта доведешь.

С перепугу внутреннее содержимое резко кончилось. Я прямо вот даже вскочила, стремясь немедленно покинуть место позора, но запуталась в штанах. Интересно, как я сподобилась на такую физическую активность на недоломанной ноге? При беглом осмотре стало понятно, что она не такая уже и сломанная, отек спал на две трети, нога уже имела нормальную окраску и почти не беспокоила. То ли лекарство гнома помогло, то ли я каким-то образом смогла запустить в своем организме повышенную регенерацию – не знаю, но результат был отличный.

Выглянув в коридор, и нигде не увидев предположительно умирающего от испуга старца, я рысью упрыгала в свою комнатку. Поднос исчез. Как бы отблагодарить своего доброго спасителя и, наконец, нормально поговорить? И переодеться бы. Тут во всех, похоже, комнатах разложены прогревающие камни, я даже немножко вспотела бегать в своих скроенных из шкур штанах. Так что без малейших сомнений решила избавиться от лишней одежды. Такая же участь постигла обмотку. Ее вообще было бы лучше сжечь, если честно. Она гадко пахла килыми шкурами, грязью и чем-то неопознаваемо мерзким.

Во время моего стриптиза появился дон Педро. Боже ж мой, из всех возможных Хуанов мне достался именно Педро! Главное, не начать глупо хихикать. Он не виноват, что имена южного полушария зачастую являются аналогами ругательств северного.

– Я вижу, тебе уже лучше? – сухо поинтересовался он.

– Весьма, у вас отличные снадобья, – вежливо ответила я, аккуратно складывая верхнюю одежду. На мне оставался тот же самый наряд с плеча Джи, в котором я очнулась в орочьей повозке.

Гном озадаченно рассматривал мое одеяние и брезгливо морщил нос.

– Тебе надо вымыться и переодеться. Ты ужасно пахнешь, я не представляю, насколько надо быть грязнулей, чтобы довести себя до такого состояния. И давай-ка самостоятельно, я ученый, а не нянька.

Да можно подумать, я прям рассчитывала, что он мне кинется спинку тереть. Бородищей своей, ага.

– Ну, знаете ли, катакомбы не особенно предполагали регулярные купания, – обиделась, потому что это очень грубо, делать выводы вот так, не разобравшись.

«Он ведет себя, как гном, который не привык считаться ни с кем, кроме самого себя. И ему что-то от тебя нужно, иначе было бы еще хуже,» – мудро заключила леди Ди.

«От же ж хорек морщинистый!» – высказался Валера.

– Свинья везде грязь найдет! – бессердечно припечатал гном.

Вначале я аж задохнулась от возмущения: да как он смеет? Потом сообразила, что при желании – да, можно было бы обтираться ледяной водой, стирать в ней вещи, сушить их на бегу или меньше пачкаться. Просто я не захотела этого делать. И так холодно и страшно, я решила, что от таких водных процедур совсем расклеюсь. Но ведь могла бы? Да, могла.

– Если вы мне скажете, где я могу помыться, и снабдите куском ткани и ножницами, я смогу сшить себе платье. Какую длину вы сочли бы приемлемой? А быть может, у вас есть что-то готовое? – я изо всех сил старалась и собирала со своего лексикона в кучу самые изысканные выражения. – А тапочек у вас не найдется, часом? А то ноги очень мерзнут, им нужны тапочки. В противном случае по причине моего хронического цистита, ваш туалет окажется карантинной зоной.

Ответом мне было молчание гнома и деревянный грохот, который издали "тапочки", брошенные им на пол. Предусмотрительный хозяин пришел позаботиться о гостье. Тапочки своей монументальностью напоминали обувь Эмиля из Ленниберги и были столь же очаровательны в своей грубой простоте.

Дон Педро да Ливра

Я бы предпочел, чтобы эта кошмарная девица со всей своей жутко воняющей одеждой завернулась в мешок и умотала обратно в Торгвальд, ну или откуда она там. С учетом ее миниатюрных размеров это было бы несложно. Упаковать девку в мешок, я имею ввиду. Впрочем, будь она чуть покряжистей, а ее лицо украшено красивой аккуратной бородой, скрывающей этот возмутительно упрямый и неприлично голый подбородок, из нее бы получилась отличная гномиха.

Стоп, профессор да Ливра, что это еще за мысли?! Какая гномиха? Вы и в молодости сторонились этих вздорных своевольных созданий, а теперь, под старую бороду, вспомнили об их существовании? Да вы даже в услужение себе девушек не брали, не то, что в ученики.

С другой стороны, никто из них не перемещался в пространстве, сидя на иланизитовой крошке, да еще в компании дружелюбно настроенного огневика, и при этом ещё и человек… К тому же у меня по-прежнему дефицит вводных данных по огненой стихии… Думаю, стоит рискнуть ради науки.

– Я очень кстати принес тебе обувь. Не благодари. Твою все равно лучше сжечь, она невыносимо мерзко пахнет, – дождался утвердительного кивка. Хм, даже спорить не стала. – Пойдем. Штаны, так и быть, выделю тебе из своих личных вещей, но рубашку делай себе сама. Длина должна быть максимально возможной. Я не хочу иметь ни малейшего представления, в какой точке пространства находятся твои ноги. Сначала я тебе все покажу, выдам материал. – Я как-то велел доставить мне чехлы для оборудования, а эти недоумки приволокли несколько ярдов мешковины. Самое время и отличный повод от них избавиться. – Возьмешь их. Только, уж извини, нитки к ним приложить забыли, – не удержался я от ядовитого замечания, потому что мои поставщики действительно редкостные остолопы, но сейчас это пришлось как нельзя кстати. Пусть хоть волшебным словом, хоть булавками соединяет куски. Со шкурами же справилась как-то.

Впрочем, там, кажется, прилагались какие-то соединяющие артефакты, но я не спешил про них рассказывать, мне стало интересно, что поведет себя чужачка. Например, моя сестра принялась бы рвать бороду и верещать, какой я плохой брат и ужасный мужчина, что не в состоянии обеспечить девушку всем необходимым. Правда, у нее в понятие "необходимое" входили оркские бриллианты и золото из южных шахт, что имеет красивый красный оттенок. Словом, мой скромный опыт общения с женщинами позволял ожидать безобразной истерики с последующим логичным и позорным выдворением захватчицы на поверхность. Пока что совесть и наука не позволяли это сделать. Но посмотреть еще разок не отказался бы, чисто в качестве эксперимента.

– А у меня игла есть! – радостно заявило это лысое чудовище. – Нитки тоже, хоть и немного. Но на одно платье должно хватить.

Вы посмотрите, какое дикое количество невероятных совпадений! У меня есть ткань – у нее игла, у меня исследование в тупике – у нее недостающая стихия. Не человек, а какая-то коробка сюрпризов.

В этот момент я впервые пожалел, что предпочел не иметь жены и детей. Присутствие юного взбалмошного существа невероятно бодрит! К примеру, пошел я в кабинет задумчивости, так она прорычала свое «Занято!!» настолько жутко, что я очнулся только в своих покоях, совершенно не помня, как я там оказался. Надо поставить второе сидение. Старый дурак! Что мы, рядом сидеть будем и науку обсуждать? А такой удобный выступ на скале надо еще поискать. Просто сделаю дверь запирающейся изнутри. В лаборатории у меня имеется аналогичное место, но все равно придется как-то приспосабливаться к внезапному сожительству, как бы это ни было неприятно.

Я провел Диану по хозяйственным помещениям, показал ванную, где в каменной нише естественным образом скапливалась вода, а крупный аганит ее подогревал. Спускать грязную воду предполагалось через изъятие специальной затычки, закрывающей дыру, откуда вода по естественным щелям и стокам в камне утекала на свободу. Далее были помещения кухни и стазисная пещера. Эта пещера была оборудована специальным артефактом, чтобы продукты, доставляемые телепортом раз в полгода, сохраняли свою свежесть. Изобретение, как ни странно, не мое, а вампирско-эльфийское.

Стазисная пещера восхитила человеческого детеныша до восторженных подпрыгиваний и раздражающих расспросов. Какая невоспитанность и простодушие! Обыкновенная вообще-то вещь. Если даже она из совсем простой бедной семьи, то слышать-то о существовании таких артефактов должна была? Впрочем, у нас достаточно времени, чтобы это выяснить.

Показал свои покои, объяснил, какая комната для чего предназначена, где хранится посуда и приборы, ведь столовая для приема пищи находится именно на моей территории. Придется потерпеть совместный прием пищи, впрочем, я намекнул, что не буду против, если она из женской скромности предпочтет уединение своей комнаты. У меня вообще было много уголков, оборудованных для ночлега, в разных местах подземелья. Иногда, когда я стопорился в своих исследованиях, я намеренно выводил себя из зоны комфорта и покидал покои в поисках вдохновения. Блуждал, общался с камнями, думал. Иногда спал даже в самой лаборатории, чтобы сразу применить на практике удачную идею. Или, по меньшей мере, внятно ее оформить. Или хотя бы записать полусонный бред, а потом его проанализировать. Чаще всего, разумеется, бред оставался бредом, но иногда в нем тоже можно было найти драгоценные крупицы истины. Что было вполне закономерно, я же гений, как-никак.

Я в самых строгих выражениях дал понять чужачке, что она может ходить только по верхнему ярусу с жилыми помещениями. Ни в лабораторию, ни, упаси Ингвар, к месту хранения магических книг ей и огневику хода нет. Последнего я намеревался поместить в огнеупорную клетку на время проведения манипуляций.

Пока я не завершу расчеты и предварительную подготовку эксперимента, им там совершенно точно делать нечего. Кроме того, она должна быть чем-то занята, пока я буду работать в лаборатории. Ну, какое дело я могу предложить женщине в моем скромном, но идеальном для меня жилище? Разумеется, то, что они все любят и умеют делать: готовку и уборку. Странно, что в этот раз она прыгать и визжать не стала. Осознает, видимо, как несказанно ей повезло быть в непосредственной близости к такому источнику мудрости и знаний, как я. Да еще обеспечивать ему комфортное существование.

Хотя комфортнее мне было в ее отсутствие, а чистота в комнатах поддерживалась артефактами, вымыть полы для девочки наверняка будет приятнее и полезнее любой другой деятельности.

Диана

Если я чего и не люблю среди всего многообразия морально приемлемых занятий, то это именно уборка. Готовку я еще могу пережить. В отличие от тех, кто результаты моей кулинарной деятельности будет вынужден потреблять. Эти несчастные должны искренне любить все подгоревшее и пересоленное. Хотя в этом вопросе у меня стабильности не было: иногда я вовсе забывала посолить. Но чаще забывала, что уже солила. Это же так легко происходит, когда читаешь интересную книгу о неземной любви со всеми вытекающими последствиями! Аж дух захватывает, что с лихвой компенсирует несъедобность еды. Попросту не замечала, как хрустят на зубах подгоревшие кусочки лука или еще чего-нибудь. Я, кстати, почти всегда без проблем переваривала то, что приготовила. Чего не скажешь о моих подругах, судорожно копавшихся в аптечке в поисках средства от изжоги или поноса. Салатики из готовых компонентов не в счет. Тут все претензии, пожалуйста, к производителям майонеза.

Растянув лицо в кривой улыбке, я заверила дона Педро, чтоб ему икалось, что с удовольствием приступлю к выполнению обязанностей сразу, как только сошью себе униформу прислуги.

– Помилуйте, ну какая вы прислуга? Я ведь не собираюсь вам платить, – снисходительно высказался этот жмот и степенно удалился вниз по лестнице.

Я осталась, злобно сопя ему вслед и сжимая в руках увесистый моток печальной серой ткани, напоминающей рогожку. Интересно, он мне из вредности сказал про нитки? Как он предполагал, я должна соединять куски ткани? Соплями? Конопляными веревками? Как хорошо, что я не опорожнила карманы во время беготни по катакомбам. Иначе пришлось бы мне сейчас мять свежую крапиву и сооружать себе из нее рубашку. Только вот прекрасного принца к непосильному труду не прилагалось бы. Впрочем, изначально ведь нитки делали как раз из растительных волокон. Может, научиться прясть? И где мне взять шерсть?

Перед глазами возник образ меня, с визгом улепетывающей от разъяренного гнома с большим куском его бороды в руке. Ладно, отложим пока радикальные методы имени Петра Алексеевича, нитки у меня все же имеются.

В сундучке, куда я сунула любопытный нос, лежало всякое барахло: карандаши, листы толстой шершавой бумаги, линейка, нечто, напоминающее транспортир с несколькими шкалами и рычажками, разноцветные камушки неизвестного назначения, куски тонкого шнура, мел. Построить прямо на ткани простое платье с минимумом швов (не удержалась, правда, от вытачек на груди), используя указанные инструменты, не составило труда. Для снятия моих размеров как раз очень пригодился шнур. Насчет того, чтобы вырезать, были проблемы. Ножниц мне вредный гном не выдал. А я на радостях и не сообразила попросить.

Делать нечего, придется топать и искать его на нижних ярусах. Да, он велел этого не делать, но столь же настоятельно он просил переодеться, а я пока только штаны смогла поменять. Ничего так брючки, вроде спортивных, тянутся, как трикотаж. Я притормозила у дверей купальни. Может, вначале помыться, а там и гном появится? Он, поди, тоже иногда кушает и делает это в местной столовой? Но после купания необходимо во что-то переодеться, стало быть, вначале шитье, потом мытье. Тяжело вздыхая и чувствуя себя дурнопахнущей кучей отходов, я поплелась искать своего престарелого спасителя.

Цокая деревянными подошвами «тапочек» по каменному полу добралась до лестницы и спустилась до ближайшего коридора. Там светящихся камней было на порядок меньше, но со мной была верная Зюзя, так что я не страдала от недостатка света. Коридоры были такими же чистыми и геометрически правильными, как и наверху. И вдоль них расположены такие же одинаковые двери из темного дерева. Придется дергать каждую. А если гном заперся изнутри, как я узнаю, что он там? Стучать и ждать, когда и мне проорут «Занято?».

Стоп. У меня же есть животное с теоретически отличным нюхом.

– Зюзя, – негромко привлекла я внимание огненной рыси. – Можешь найти гнома?

Кошка понятливо сверкнула фиолетовыми глазищами, покрутилась и деловито потрусила обратно на лестницу. Ага, видимо, гном спустился ниже. Я не могла вспомнить, сколько этажей мы преодолели, поднимаясь, поскольку ехала. Если бы это прошли мои личные ноги, я бы, наверное, запомнила лучше. Спускались мы довольно долго. Расстояние между этажами тут было явно не по строительным ГОСТам. И чем ниже, тем оно было больше.

Коридор, в который вывела меня кошка, значительно отличался от предыдущих двух. Он был копией сырых темных катакомб и шахт, куда я бы никогда не хотела возвращаться. Непроизвольно поежилась от сырости и холода. Тут явно не лежало тех обогревающих чудо-камней. И не было никакой логики в расположении подземных ходов. Их как будто прогрыз какой-то гигантский червь. Они пересекались и ветвились совершенно беспорядочно, представляя собой настоящую ловушку для топографических кретинов, вроде меня. Однако Зюзя уверенно вела меня, углубляясь в лабиринт все дальше. Может, ну их, эти ножницы? На кухне можно ножик взять, покромсать им… Я аж перекосилась, представив, какие ужасные получатся у меня части рубахи в результате. Может, подождать, пока гном отсюда сам выползет, не поселился же он в своей лаборатории?

Пока я сомневалась, Зюзя вывела меня в огромный подземный зал, похожий одновременно на научную лабораторию и центр подготовки к полетам. Во-первых, он имел правильную круглую форму и второй этаж в виде узкой площадки, огибающей весь периметр зала и уходящей куда-то вглубь, причем лестницы наверх я не заметила. Стены зала представляли собой сплошную отполированную доску с пугающе бесконечными вычислениями. Во-вторых, зал весь был заставлен диковинными приборами, не похожими ни на что конкретное и одновременно напоминающие помесь сложных станков и медицинского оборудования. Возможно, имей я образование, например, в области прикладной физики, эти аппараты не казались бы мне чем-то космическим. Груды книг и кипы бумаг кое-где были сложены вдоль стен, местами возвышались между приборами, на приборах, под приборами. Одна с тихим шелестом съехала мне прямо под ноги. Однако гнома нигде не было видно. Позвать его, что ли?

Я сложила ладони рупором и во всю мощь развитой пением диафрагмы завопила:

– Дон Педро!!!

Где-то что-то грохнуло и, кажется, разбилось. Со второго этажа тонкой струйкой потек синеватый дымок с запахом горелого пластика. Я испуганно сжалась, понимая, что вместо ножниц могу получить чем-нибудь тяжелым по голове. Хотя тут, конечно, широкое поле для дискуссии, что лучше. Над перилами второго этажа возникли хмурая борода и подпаленная мантия.

– Что ты здесь делаешь, исчадие беспорядочных межвидовых связей?! – хрипло заорал он, потрясая худыми кулаками. – Ты хоть понимаешь, что натворила? Я из-за тебя опять лишился опытного образца!! Понадобится несколько дней для создания новой модели! Я ведь запретил тебе сюда приходить, да еще с этой зверюгой!!! Чтоб духу твоего тут не было, глупая курица, а не то… – тут он еще не придумал, а, может, у него просто кончился воздух в легких.

– Дон Педро, дайте, пожалуйста, ножницы! – протараторила, вклиниваясь в секундную паузу.

Гном подавился набранным воздухом, закашлялся. Сверкнув злобно глазками, исчез. Через несколько секунд из-за перил серебристой рыбкой обманчиво легко вылетели ножницы, метя мне в лоб. Я ловко увернулась, Зюзя в прыжке их поймала. Ох, хоть бы не расплавила! Но нет, красивые тяжелые ножницы с гравировкой и прозрачными камнями на лезвиях плавно легли в мою руку.

– Кобыла очарованная!! – донеслось с верхнего этажа.

– Гриб сушеный…

И показала перилам оттопыренный средний палец.