Читать книгу: «Предназначение», страница 13

– Я жил в деревне у моря. Был охотником. Добывал разное зверье и тварей. Иногда с другими охотниками ходил на упырей. В городе за них неплохо платили. Но Амело выросла. Такая умная, способная. Я подался в город, чтобы оплатить учебу у жрецов Ргавы. Сначала к нашим торговцам, потом несколько лет здесь у гномов. Они выкупили эти горы у эльфов. Разрабатывали месторождение иланизита. Очень красивый, прозрачный, как алмаз. Внутри радуга живет. Его суют в артефакты, он копит силу. Я охранял вагонетки с рудой на перегоне. Много было разного, но никогда меня не ранили. А потом меня нанял Эну. Наемник выполняет приказ, но думает. Не все продается и покупается. Эну нужен был раб. И я им стал.

– Сам? – с замирающим сердцем спросила я шепотом.

– Рабом становится тот, кто лишен души. Понимаешь? Тело без души. При этом живое. Для этого нужен обряд.

Из человека делают робота. Вот, значит, как.

– Обряд? Вот это клеймо?

– Нет. Клеймо, – он коснулся головы, – мне поставил уже Магоро. Как знак, что я служу у него. А обряд – это изгнание души из тела, – голос был ровным до жути.

Зато по моей спине побежали мурашки от ужаса. И даже собственная пустота внутри перестала быть такой пугающей. Меня по макушку затопило сочувствие: что нужно сделать с человеком, чтобы он потерял память и саму свою личность? Мы оба молчали. Я боялась задать тот единственный вопрос, который сейчас меня волновал.

Джи продолжил сам.

– Душа уходит, когда орк теряет то, что любит. Они убили мою семью. Ифе и Амело. Привязали огненной магией к алтарю. И медленно сожгли. Я смотрел и слушал их крики. Сам кричал. Надеялся, что сердце перестанет биться вслед за ними. Потом я перестал чувствовать и думать. Выполнял приказы. Убивал. Я бы не хотел этого вспоминать. Но память возвращается. Я помню всех своих жертв. Стал их видеть во сне. Уже ничего не изменить. Ргава дал мне тебя, чтобы я мог хоть кому-то помочь.

– Давно это случилось? – охрипшим голосом спросила я, прижимаясь со всей силы к груди орка, пытаясь дать ему почувствовать, насколько мне жаль, что в его жизни произошли все эти ужасные вещи.

– Примерно сорок лет назад, – подумав, ответил он, погладил своей ладонью мою голову.

– Теперь душа вернулась?

– Да. Она вернулась, когда ты пела. Она возвращалась, когда ты обрызгала меня водой. Ты помогла мне вернуться. Теперь моя жизнь в твоих руках. Я пойду за тобой и буду рядом столько, сколько тебе будет нужно. Пока буду нужен тебе. Потом отправлюсь к Куону. Я готов быть твоим рабом до последнего вдоха…

– Ну уж нет! – рявкнула я, перебив Джи, вскочила на ноги. – Никаких рабов! Я тебе что, козлорогий Магоро? Чтобы больше не вздумал говорить при мне подобное! Ты спас меня! Душа там или не душа, никаких долгов и обязательств у тебя передо мной нет! Я предлагаю тебе сестринскую дружбу, если ты ее примешь, – закончила я вполне миролюбиво, присев перед ним на корточки и протянув руку. – Ее следует пожать своей рукой, – сразу пояснила я, вспомнив, что подобный жест ему незнаком.

Джи осторожно двумя руками взял мою лапку и прижал ее к своему лбу.

– Я ничего в жизни не желал больше, – немного непонятно, но искренне выразился он, наконец. – Спи теперь, сестра Диана. Нам надо первыми успеть до моста. Завтра все решится.

– У нас говорят: двум смертям не бывать, а одной не миновать, – без всякой задней мысли прошептала я, свернувшись калачиком и засыпая.

Глава 15 Ты не пройдешь!

Диана

Когда я продрала глаза, Джи уже не спал и более того, он приготовил какие-то яйца на горячем камне. Судя по кожистым шкуркам, змеиные. Мне было жалко лишать будущего целую кладку маленьких змеенышей, но себя было еще жальче. Зюзя, огненная рысь, которая абсолютно ничего не весила, нервно бегала кругами по каморке, в которой мы заночевали.

– Они близко. Пора идти, – немногословный орк парой фраз взбодрил лучше, чем литр кофе.

Как же я скучаю по утреннему кофе! От стрессов и постоянных полуголодных пробежек я сильно похудела, штаны приходилось буквально приматывать веревкой к плоскому, как доска, животу. Бандаж можно было даже не затягивать, грудь распрощалась со мной еще раньше. Б

Зато бежать стало гораздо легче. Ноги привыкли к длительным переходам и приобрели интригующий мышечный рельеф, о котором я и не догадывалась. Те обмотки, которые соорудила в повозке, пропитались водой и грязью достаточно, чтобы стать жесткими, но пока еще держались и не разваливались. Рукам особой работы не доставалось, правда, иногда приходилось цепляться за камни, переползая через расщелины, и помогать растаскивать булыжники, чтобы пройти через завалы. По правде говоря, от ногтей у меня остались жалкие обмылки. Не то, чтобы я носила их чрезмерно длинными, но такой вид откровенно угнетал. Волосы пока и не думали отрастать. Как же, помню, время действия депиляционного зелья один месяц. Голова, как ни странно, не мерзла, хотя время от времени изо рта вырывался парок.

Выбрались в шахту и понеслись бегом по одному Джи известному маршруту. Пару раз сворачивали в параллельные тоннели, я быстро запуталась и перестала пытаться запомнить дорогу, сосредоточившись на убегающей спине орка. Теперь он меня не нес, мне очень нравилось, что я перестала быть балластом. Погоню я, как и прежде, не слышала. Зато Джи время от времени замирал, прислушиваясь. В такие моменты я старалась не дышать, а Зюзя переставала шевелиться. Кивая собственным мыслям, орк снова бежал, а мы с рысью следом, стараясь не отстать. Дорога теперь шла преимущественно вниз, бежалось легко, если не сказать, весело. Шахты сливались, укрупняясь, я догадалась, что мост где-то близко.

И вот тогда я впервые услышала тех, кто нас преследовал. Они, как и Джи дышали и бежали беззвучно, но время от времени выдавали себя бряцаньем оружия. Точно я не знала, но вряд ли это были кастрюли, как у мистера Гэмпджи. И бряцанье это слышалось как будто со всех сторон сразу. Паника стала нарастать у меня внутри. Из-за моей слабости и, пардоньте, толстой жопы мы очень медленно двигались в первые дни, проведенные в катакомбах. Мы потеряли драгоценное время, отвоеванное Джи, так что теперь оставалось только размеренно дышать и постараться не выплюнуть легкие.

Рысь Зюзя крупными скачками бежала впереди. Внезапно орк остановился, я с разбегу врезалась ему в спину. Больно ударилась подбородком, а он даже не покачнулся. Глазам предстало поистине завораживающее зрелище. Противоположная стена пещеры еле просматривалась в Зюзином свете. Мы стояли на широкой площадке, куда отрывалось пять тоннелей. Рельсы складывались в одноколейку, которая тянулась на противоположную сторону по узкому мосту. На дальнем конце моста с гордым названием Авари-Дум отсутствовал кусок около трех метров в длину. Однако рельсы по-прежнему тускло поблескивали, ни на что уже не опираясь. Вниз и вверх стены этой невероятной пещеры уходили в темную бесконечность.

– Нет, ну это какое-то блядство! – в сердцах воскликнула я, не сумев сдержать досаду. В трех из пяти тоннелей забряцало громко и угрожающе.

Ребанный йот!!

Мы сорвались с места еще до того, как из темноты в нас полетели первые стрелы. По закону личной корявости я с первого же шага провалилась и застряла левой ногой в переплетении рельсов. Джи, подскочил и со всей силы дернул меня вверх. В ноге оглушительно хрустнуло, после мгновения непереносимой боли я вовсе перестала ощущать стопу. Поэтому даже не заорала. Видимо, сработали защитные стрессовые механизмы, дай им Селье здоровья, отодвинув боль на задворки мозга до поры до времени. Джи уже привычно прижал инвалидную меня к груди. А я вцепилась в мечи леди Ди.

– Прости меня, Джи, прости, пожалуйста, – бормотала я, с ужасом наблюдая, как вслед за нами выскакивает около дюжины орков в кожаных доспехах и все, как один держат луки.

По узкому мосту особо не попетляешь, так что Джи просто разгонялся, чтобы перепрыгнуть разлом. Не настолько оказался крепок мост, как думал орк. Или твари из недр были не особо крупным и неудержимым, раз их смогла остановить дыра в каких-то три метра. Это вам не Балрог, товарищи, а нечто пожиже. И почему такие идиотские мысли приходят в голову, когда вытаращенные глаза наблюдают за летящими в тебя стрелами, а сам ты трясешься от ужаса в стальных объятиях громадного зеленого орка? Пока что наши преследователи казались жуткими мазилами, стрелы свистели близко, но не попала ни одна. Впереди было еще метров двадцать до прыжка.

– Зюзя, беги позади нас и свети со всей силы! – гавкнула я Зюзе, несущейся впереди. Орк разглядит дорогу и без ее помощи, а вот ослепить остальных было бы неплохо.

Рысь совершила головокружительный прыжок над нашими головами. Превращаясь в полете в ослепительный белый шар. Камни под ее лапами начали плавиться.

Мне бы очень хотелось потерять сознание и прийти в себя, когда все будет уже хорошо. Но мост и пропасть никуда не делись, преследователей я уже и сама не видела, их стрелы сгорали на подлете. Джи тяжело ускорялся.

– Брось меня, командир, одному легче прыгать! – орала я ему на ухо, стараясь сложиться в компактный комок и надеясь, что орк догадается бросить меня на ту сторону моста, а не тупо уронить.

«Пи…ц как страшно бляяяяя!!!!» – орал в голове Валера.

И Джи прыгнул. Одновременно с этим он как-то странно, как марионетка, дернулся. Обернувшись, я буквально уткнулась лбом в острие наконечника стрелы, торчащей из шеи орка. В лицо мне брызнуло горячим и соленым. Я не успела ничего сообразить или заорать, как край моста пролетел мимо нас. То есть мы пролетели мимо. Джи сделал последний судорожный выдох, и я оторвалась от него, через мгновение впечатавшись всем организмом в стену. И вот только тогда сознание милостиво покинуло меня.

Это уже становится странной и неприятной традицией. Терять сознание и мучительно возвращаться в него. Хорошо бы и память потерять. Однако нет, все на месте. Каждая гребаная секунда. Я пришла в себя и чуть не окочурилась уже от страха: лежала на самом краешке узенького уступчика, расположенного прямо под остатками моста. Свет, позволивший это рассмотреть, исходил от тех самых слизней, которых любил потреблять орк. Они приползли, вероятно, на запах крови, которая натекла из моего носа и щедро оросила край уступа. Экие мерзкие плотоядные твари. А меня они, часом, не сожрут?

Мост обрушился до середины, камни просто раскрошились от жара Зюзи. Где-то сейчас моя киса? После неудачного прыжка я ее не видела. Сейчас ее света очень не хватало. Насчет Джи у меня ни малейших сомнений не было. Он был убит шальной стрелой еще до того, как разбился о дно бесконечной пропасти. А еще я виновата в его гибели не меньше гадских орков. Джи отдал мне свой амулет от ран – это раз. Был вынужден тащить меня на руках из-за моей дурацкой неуклюжести – это два. Мост начал рушиться прямо у нас под ногами из-за попытки прикрыть нас светом огневика – это три. Череда непоправимых глупостей, результатом которых стала гибель друга. Брата. Того, кто пытался мне помочь. Снова.

Я попыталась отползти от края, но почти сразу уперлась спиной в скалу. Попыталась увидеть что-то выше – и ничего не увидела, кроме козырька, коим служило основание моста. Да, нескоро гномы доберутся до заброшенных месторождений. Места на моем уступе было даже меньше, чем на куске двери Роуз из фильма "Титаник". Но определенная свобода действий все же была. К примеру, я вполне комфортно могла лечь на спину и умереть. Или встать, если бы нога не болела. Или сесть, привалившись к стене, и поболтать ножками. Ножкой. Словом, вариантов масса. Преследователи, видимо, решили, что мы упали оба, ни шагов, ни разговоров я не слышала. Только звуки капающей воды. Мечи были при мне, надежно обмотанные полосками той самой шкуры, что мы утащили из повозки.

Я легла на спину, глотая слезы, текущие из глаз непрерывным потоком. Даже не пыталась их остановить или вытереть. Что теперь будет? С этого уступа я только нагадить в пропасть могу. Насрать, так сказать, на величие долбаного Лунь-Атуна. Прекрасно.

Сколько времени у меня есть – дней пять? Потом мучительная смерть от голода. Стена, насколько я могла судить, щупая ее ободранными руками, была сырая, так что вода имеется. Вернулась тупая боль в районе солнечного сплетения. Воронка со смертью Джи выросла, меня терзали вина и сожаление. Я ничего не умею, чтобы выжить тут. Разве что спеть. Может, это приведет к обвалу, сократив мои мучения. Прыгать в пропасть мне было настолько страшно, что я даже додумать эту мысль не смогла.

На ум почему-то пришел «Князь Игорь» Бородина, опять же из репертуара ансамбля. Половецкие пляски на слуху у многих, самое начало со словами «Улетай на крыльях ветра», наверное, известно во всем мире. Вот и мне подумалось, что это отличный вариант для лебединой песни, пока я еще могу взять нужные ноты. И я запела. Пещера давала великолепную акустику. Правда, еще было эхо, так что получалось, будто я пою многоголосым каноном сама с собой. Увлеченная пением, я не заметила, что уступ стал как будто шире и комфортней. Я пела и за сопрано, и за альтов, сама удивляясь, как легко мне дались переключения регистров. Волшебство буквально растекалось вокруг изумрудными искрами, пробегало сполохами по стенам, висело северным сиянием в воздухе. Я была очарована красотой, которую напоследок показала мне щедрая Ардана.

На самом деле, вполне вероятно, что я скоро умру, и вот это все просто галлюцинация измученного мозга. И замечательно. Я устала. Последний звук многократно отразился от стен и затих. Я закрыла глаза и, удобно устроившись на боку, уснула. День был очень непростым, надо признать.

Глава 16 Под сводами Лунь-Атуна

Педро да Ливро

Сегодняшний день начинался так же, как прочие. Все шло установленным порядком. Я умылся, позавтракал и направился на обход. Необходимо каждый день проверять целостность магического плетения на хранилищах и убедиться, что все гримуары на месте. Как бы смешно это ни звучало, книги могли запросто сменить место своего пребывания, просто изменив ткань реальности. Вот уже почти двести лет я нахожусь за этим занятием. И ни о чем не жалею. Я не люблю других гномов. Нет, не так. Я горжусь своей непредвзятостью и вообще не люблю других существ. Быть одному для меня значит быть в гармонии с собой. Визиты моих сородичей раз в полгода я едва переношу, предпочитая заранее подготавливать результаты своей деятельности и выставлять их собранными в портальном зале. Меня совершенно не интересуют новости с родины. Список необходимых продуктов и вещей, которые я ожидаю увидеть через полгода, я прикладываю к зельям и артефактам. Еды они мне вечно привозят столько, что стазисный шкаф лопается по швам. Сколько я писал о том, что мне не нужно так много этой дурацкой еды! Мои сородичи не отличаются умом и сообразительностью. Накануне их прихода, я выкидываю излишки с площадки на склоне. Меня там уже ждут орланы, с нетерпением и благодарностью принимающие такое своеобразное подношение.

Следующий визит в портальный зал ожидается через два месяца и десять дней в Ночь Конца года. Самое насыщенное магией время, очень удобно и экономно для открытия портала аж на другой материк. Формулу открытия разработал я сам, когда был еще главным магом Дваари-Веру. Вот уже двести лет она работает без сбоев, как и все, что я изобрел.

После обхода настало время волшебства в лаборатории. Вначале необходимо выполнить государственный заказ, потом можно заняться собственными исследованиями. В этом месте я располагаю практически неисчерпаемым запасом природной магии, так что могу ставить эксперименты в свое удовольствие. Последняя заинтриговавшая меня тема связана с ослаблением Сердца Арданы. Вот уже много лет длится этот процесс, мои исследования могут найти ключ к решению проблемы. Теория о том, что снижение общемирового уровня магии связано с некими процессами, проходящими в Сердце, была доказана недавно, около двадцати двух лет назад. Разумеется, мной. Я наглядно показал изменения и закономерности взаимодействия магических потоков, единственное, в чем я был ограничен, это в доступе к стихиям. Поэтому исследования продолжаются.

К обеду я почувствовал какое-то беспокойство. Оно зудело над ухом, как москит, я никак не мог сконцентрироваться на работе. К тому же эксперимент с магическими потоками никак не хотел идти по запланированному сценарию. Как будто их сбивало наличие посторонней стихии. Откуда здесь взяться другим стихиям? Гномы могут владеть только магией земли, благодаря чему в горах Дваари-Веру построены роскошные залы, не уступающие великолепием ажурным дворцам Поволжья или Залтанским замкам. Сейчас воздух подземелий стал сухим и тёплым, словно бы где-то в переходах горел огонь. Какой, к Куону лысому, огонь внутри древнейшего хребта Арданы? Только пожара мне не хватало!

Все равно работать невозможно. Я свернул эксперимент, затерев и развеяв остатки магии. Неубранная лаборатория может взорваться, разрушив половину Лунь-Атуна. Потянулся, перешел на внутреннее зрение и стал сканировать коридоры. По нижним ярусам блуждал, натыкаясь на стены, сгусток огня. Огня!! Вблизи от гримуаров, которые если и можно чем-то уничтожить, то только огнем! Радужное пятно на самой границе восприятия я попросту не заметил, сосредоточившись на главной угрозе.

Диана

Я перемещаюсь. Голова не болит только потому, что зверски ноет нога. Перелом? Разрыв связок? Хруст был знатный. По сути, один хрен, я все равно уже не Даша-путешественница. Надо заняться ногой. Хотя какой в этом смысл, если мне жить осталось несколько дней? Я открыла глаза. В полной темноте я могла только слышать глуховатый грохот, словно бы где-то рядом очень осторожно перекатывались гигантские каменные глыбы. И ощущение движения никуда не делось. Я лежала на чем-то прохладном, но не твердом. Под спиной время от времени ощущалось осторожное перемещение, напоминающее движение массажных валиков на такой специальной кровати.

Повезло мне однажды попасть в санаторий. После первого сеанса на массажной кровати мне казалось, что позвоночник исчез, и до номера мне придется ползти, как слизню. Сейчас я испытывала нечто подобное. Организм нуждался в таком количестве разных вещей, что не мог определиться с доминантой и перестал требовать чего-либо вообще. Только бы никто не беспокоил его.

Приняв сидячее положение и захныкав от боли в ноге, я попыталась прислушаться к интуиции. Она не ощущала опасности. Но и полного спокойствия я не испытывала. Слишком много вопросов. Куда я перемещаюсь? Зачем? Почему это вообще со мной происходит? Камни вибрировали подо мной, не давая никаких ответов.

Обмотка с ноги куда-то подевалась. Я этого не видела, но поняла, ощупав конечность. Было ощущение, что я трогаю докторскую колбасу. Обычно стройная лодыжка превратилась в раздутое нечто, каждое движение которого выбивало из глаз потоки слез. Вдалеке показался едва заметный свет. Неужели я выбралась?

Педро да Ливро

Огневик метался и бился о стены капсулы, в которую я его поместил. Капсула напоминала яйцо из прозрачного хрусталя, была проницаема для воздуха, но огневик никак не мог из нее выбраться, пытаясь расплавить стенки. Дорогой, ты не можешь греться до бесконечности, а песок превращается в стекло при огромных температурах, так что ты делаешь стенки своей темницы только толще.

Огневик имел очень странную форму. Он напоминал гигантскую кошку с коротким хвостом и вытянутыми ушками. Глаза полыхали яростью и, как ни странно, болью. Словно бы огневик потерял что-то важное. Странно. Орки, конечно, не любят делиться секретами магии огня, но огневики появлялись на всех континентах и были, как правило, весьма агрессивны, подлежали немедленному уничтожению везде, кроме Торгвальда. Не то, чтобы их кто-то особо жаждал приручить, но орки на них чуть ли ни молятся. Правильнее сказать, почитают и боятся. Как они их используют, и при этом они не сожгли к Куоновой бабушке весь Торгвальд, я не знаю. Но подозреваю, что огневики для оркских магов что-то вроде живых источников энергии.

Что ж, появление этой бестии рядом с моей лабораторией – подарок Покровителей. Я включу в расчеты стихию огня, и это повысит достоверность исследования. Огневик очень сильный, его хватит надолго. Кормить я его, к сожалению, не смогу, на это способен только создатель. И все же странно, как огневик попал в горы? Это не тонкое место между мирами, а скорее наоборот, очень толстое. Можно сказать, самое толстое в мире, ведь далеко-далеко внизу под моими ногами скрыт источник всей магии в мире – Сердце Арданы. Никто не знает, что конкретно оно из себя представляет, это скорее результат теоретических подсчетов и выкладок за много лет. Физики и ученые тоже своего рода романтики, если хотите знать.

Я так был рад своей удаче, что не стал повторно осматривать подземелье. Повелел капсуле с огневиком медленно плыть в сторону лестницы на верхний ярус, сам зашагал впереди, сосредоточившись на расчетах, которые предстояло подготовить. Прикидывал возможные погрешности и неопределенности, потирал руки, предвкушая открывающиеся возможности. Поэтому для меня полнейшей неожиданностью стало обнаружение за ближайшим поворотом еще одного гостя.

На громадной подушке из руды с примесью иланизита скукожился орчонок. Подушка двигалась в мою сторону, тихо шурша. Я застыл, не в силах осмыслить увиденное. В голове не укладывалось сразу несколько вещей. Во-первых, орк с даром управления землей. Подушка из иланизита у орка появиться не может. Во-вторых, в таком юном возрасте ни один ребенок не в состоянии справиться со своим даром. В-третьих, откуда вообще в самой сердцевине хребта Лунь-Атун появился орк? Ну, ладно, оборотни-барсы или тигры, они когда-то жили на поверхности, но орки?! Теперь что, ждать нашествия из Торгвальда? В четвёртых…

Я открывал и закрывал рот, не в силах что-либо произнести, как орчонок, прищурившись, посмотрел за мою спину и тонко завизжал:

– Зюзечка!!!

Капсула осыпалась стеклянным крошевом одновременно с оседанием подушки. Огневик с утробным рыком пролетел мимо меня, обдав жаром, и впечатался передними лапами в ребенка, опрокинув его на затихшую руду. Я только поднял руку, чтобы уничтожить монстра, как услышал громкое кошачье урчание и причитание орчонка:

– Зюзя, хорошая моя кисонька! Как же я испугалась за тебя! Я думала, ты упала вместе с Джи… – и рыдания.

Этого мне еще не хватало!!

– Ты кто? – вопрос недостойный всемирно известного ученого и умнейшего гнома этого тысячелетия, но кто бы мне подсказал, что еще можно сказать в такой ситуации!

Орчонок вынырнул из-под огневика, уставился на меня круглыми глазами, склонив голову, как сова.

– Вы ли это, Леонидываныч?

– Что? – определенно, этот оркский ребенок очень дурно на меня влияет. Но что такое он несет, в конце концов?

– А хотя нет, такую бороду даже за год не отрастить, – рассуждал орчонок, все еще напоминая удивленную сову. – Вы тут живете?

– Живу, – подтвердил я. – А откуда ты здесь взялось, юное существо? Я тебя в гости не звал.

– А меня никто не зовет, я сама прихожу, – ухмыльнулся орчонок, придавая, наконец, голове нормальное положение. – А еще я так устала, что переночевать негде.

– Устала? Ты что, еще и женского пола? – ну, это уже вовсе не смешно. Женщин любой расы, в том числе и гномьей, я на дух не переношу. Это вечный источник хаоса и кошмара. Писки, визги, истерики и, простите меня Покровители, эти их Великие Женские Дни. Время размягчения мозга и обострения клювов. Причем это наблюдается у женщин любой расы, это я как ученый говорю.

– Вы совершенно правы, товарищ Гендальф, – важно кивнула девочка-орк. – Может, мы уже закончим бессмысленный разговор в шахте? Вы ведь не просто гуляете, вы где-то поблизости живете?

– Я-то, допустим, живу, но ты-то, мелочь зеленая, тут причем? – не выдержал я такой наглости. – Толпу Торгвальдских захватчиков, которые за тобой придут, тоже скажешь в гости пригласить?

Она недоуменно сморщилась, а потом премерзко захихикала.

– Никто не придет, если нет иной дороги, кроме моста. А его Зюзя порушила. А вы что, как собака, видите все в черно-белом цвете? С чего это я вдруг стала зеленой?

Этот кусок оркской женщины веселился за мой счет. Хотя она и права. При искусственном освещении все цвета для меня становились оттенками серого. Я уже подумал было уйти, пусть сама ищет дорогу в темноте. Но ведь это первый орк со стихией земли. И создатель огневика… как ее… Зюзечки. А на это способны только жители с ТОЙ стороны.

Это же какая-то ходячая аномалия. Причем в непосредственной близости от бесценных книг, которые могут совершенно непредсказуемо на нее среагировать. Этот огневик мне нужен в научных целях. Стало быть, и это недоразумение нужно мне тоже.

– Иди за мной, дитя, – изрек я максимально отстраненно.

– Пардоньте, мусье, не могу, – развела она грязными руками. – У меня с ногой непорядок. Сильный отек, то ли перелом, то ли повреждение связок.

И только тут я рассмотрел ее ногу, напоминающую по форме слоновью из-за багрового отека. На второй ноге были намотаны какие-то грязные куски шкуры неопознаваемого зверя. И сама она была похожа Куон знает на что: меховые штаны и безрукавка мешком сидели на туловище, слишком субтильном даже для орчонка. Под безрукавкой виднелась замызганная рубаха отвратительного вида. Ну и вот что я с этим сидячим недоразумением природы должен делать?