Читать книгу: «Бальдр и Тёмный бог», страница 10
– Великодушие? Ведь он убил меня, Маргрет! – прошипел я.
– Бальдр, – поглядела мне в глаза Маргрет. – Хёрд не убивал тебя.
– Хёрд отдал приказ, так?
– Хёрд не делал этого. Это сделал Вали! Без согласия Хёрда! – воскликнула Маргрет. – Вали хотел завладеть Эйсиром и обрести власть! Хёрд же, потеряв одного брата, побоялся потерять и другого, и покрыл совершённое Валли беззаконие своим словом.
– Это он сказал тебе?
– Да, – кивнула Маргрет.
– Он наврал тебе, наверное, чтобы ты была к нему ласкова, – ревниво прошипел я.
Маргрет помотала головой.
– Иногда ты невозможно упрям, – нахмурилась она. – Хёрд защитил меня, назвал Лейфа своим! Ты не веришь?
– Не верится, – покачал головой я.
– Хёрд никогда не звал меня в постель, – гордо подняла голову Маргрет.
– Так уж никогда?!
– Он уважал мой выбор. Он чтил тебя.
Кровь забурлила во мне. Я горячо поглядел на Маргрет, протянул ладонь к её лицу, провёл по щеке. Она схватила мою руку, прижалась. К её губам прилила кровь, от тела хлынул жар и вмиг согрел меня.
– Я так тосковала по тебе, —прошептала она.
Ресницы её слиплись от влаги. Я приблизил лицо и мягко поцеловал веки, щеку, губы. Маргрет сомкнула рот и не пустила в себя мой язык. Тяжело, со стоном, выдохнула и выбралась из моих объятий.
– Милая, что ты? – недоумевал я.
– Я чту твоего брата, – задыхаясь, проговорила Маргрет. – Я поклялась быть ему верной женой. Не бесчестить его имя. Прежде, чем нам быть вместе, Хёрд должен развестись со мной.
Я стиснул зубы и поглядел на гонимые ветром волны. Туман поредел, и из него выступили громады скал на другом берегу.
– Не люблю, когда ты так страшно смотришь. Ты злишься, Баль? Скажи, о чём думаешь?
Я глубоко вздохнул и повернулся к Маргрет. Поправил прядь волос, упавшую ей на лицо, и заставил себя отнять руку.
– Я думаю о том, что обрёл веру. Спасибо, Маргрет.
– Ты странно говоришь, я не понимаю, – на лице Маргрет показались слёзы.
– Если бы ты отдалась мне сейчас, всё сделалось бы как прежде. Я бы вновь предал брата. Но ты показала мне, что есть и другой, честный путь. Не плачь, – я вытер ей лицо. – Я отвезу тебя к Хёрду. Я попрошу его простить меня за прошлое.
– Он простит, – кивнула Маргрет. – И обнимет тебя.
В стороне раздался хруст веток, я оглянулся.
– Подожди, стой! – послышался голос Годи. – Лейф, дай им побыть…
Из-за деревьев на нас выбежал Лейф с ревностно горящими глазами.
– Мама! Я тебя искал! – воскликнул он.
Из-за плеча Лейфа выступил Годи и виновато скривил лицо.
– Лейф, не стоит тебе тут гулять, идём… – воин схватил мальчика за руку и понянул за собой. Однако, увидев нас с Маргрет, сидевших в стороне друг от друга, воин развёл руками и непонимающе поднял брови.
– Идём Лейф, – сказала Маргрет, поднимаясь. – Ты голоден?
Годи проводил их взглядом и развернулся ко мне.
– Я был уверен, что ты с ней, – буркнул он.
– И ты не хотел мешать. Спасибо, Годи.
– Ну и почему ты не с ней?! – усмехнулся воин, поставив руки на пояс.
Я не успел послать Годи ко всем вшивым псам: с реки донеслось хлюпанье вёсел. Из тумана показалась лодка. Сидевший в ней человек из последних сил орудовал вёслами и со страхом оглядывался назад, в туман.
Мы с Годи побежали к причалу, чтобы помочь чужаку. Я узнал его. Это был Кетиль – хирдман старого Рёйрика из Хедвига, ставший моим хирдманом.
– Бальдр! – воскликнул он, увидев меня. – Бальдр, беги!
Кетиль пристал к берегу, Годи принялся крепить лодку на привязь.
– Что случилось, Кетиль? – подхватил я воина за руку, помогая выбраться.
Мы обнялись.
– Человек, которого вы отправили к Хёрду доложить… – задыхался Кетиль… – доложить, что ты ранен… и Маргрет и Лейф с тобой… Его убили, Бальдр! – Кетиль глотнул воздух. – Я подслушал разговор и узнал, что ты прячешься на Змеиной косе. Я поспешил предупредить тебя! Но за мной погоня, они сейчас будут здесь, беги!
16
.
Спастись
От слов Кетиля в груди похолодело. Первым порывом было броситься к Маргрет и Лейфу, чтобы предупредить их, посадить в лодку и увезти. Но ведь Вали нужен я! Нельзя подвергать опасности тех, кого люблю!
Я сдержал порыв двинуться к хижине и достал меч.
– Годи, иди к Маргрет, – проскрежетал я, кивнув в сторону хижины. – Увези их. А я пока отвлеку ублюдков.
– Устал я бегать, Бальдр! – Годи с лязгом вынул клинок из ножен. – Сколько их там, Кетиль?
– Две лодки, человек по шесть… – ответил хирдман.
Кетиль тоже извлёк меч и встал рядом с нами, вглядываясь в угрожающие тени врагов, всё яснее выступающие из тумана. Через несколько мгновений они пристанут к берегу.
Руки похолодели, сердце заколотилось у самого горла. Много… врагов слишком много, чтобы мы выстояли…
– Уходите! – рявкнул я своим спутникам. – Вам не за что погибать!
Холодный ветер взметнул с земли мелкую пыль. Тревожно зашелестели деревья. Голоса, доносившиеся из лодок, становились всё громче. Моё сердце стучало громко, как барабан.
– Тебе тоже погибать не за что! – фыркнул Кетиль, прокрутив клинок в руке.
Лодки зашуршали о прибрежную гальку. Донеслось хлюпание шагов и звон стали во мгле. От близости битвы я рассвирепел.
– Пошли вон! – рявкнул я, развернувшись к друзьям.
Годи и Кетиль вздрогнули от неожиданности.
– Спаси мою жену и сына, Годи! – выкрикнул я в лицо воину, схватив его за воротник.
– Хорошо! – выпалил он. – Убери руку!
Годи вырвался из захвата и помчался к хижине через лес. Я бросил взгляд на Кетиля и увидел, что он заколебался.
– Чего стоишь?! Иди с ним!
Кетиль от моего свирепого вида попятился, оступился, затем развернулся и побежал. Я остался на берегу один, сжимая в потной ладони рукоять меча.
Воины Вали толпой шли на меня.
– Бальдр! Вот ты и попался! – прошипел один из воинов, как я понял, старший над ними. В его бороде сверкали металлические кольца, а во рту не было половины зубов. Нос был приплющенный и искривлённый. Видимо, не раз ему его ломали.
Я поднял меч, давая понять, что живым не дамся. Убью, сколько смогу. И воины, понимая это, приближались ко мне медленно и осторожно.
– Найти жену конунга! – отдал приказ кривоносый предводитель. – Она где-то тут, с наследником!
Четверо воинов отделились от отряда и двинулись в лес. Я проводил их разъярённым взглядом, пока они не скрылись за деревьями.
“Годи, спаси их, прошу!” – мысленно проговорил я.
В меня прилетел первый удар. Я успел отскочить в сторону. Второй удар отразил мечом. Меня толкнули в спину, я пошатнулся. На плечо обрушилось что-то тяжёлое. Рукоятью меча приложили? Острая боль заставила меня согнуться. Перед глазами возник мокрый башмак, несущийся в лицо. Я резко вывернулся и, не глядя, полоснул мечом. Почувствовал, как прорезал что-то мягкое.
– Ах ты, сука! – Раздался вопль воина. – Убью!
– Он нужен Вали живым! – рявкнул предводитель.
– Пока будем брать его живым, он всех нас перерубит, Лидуль! – ответил кто-то из воинов.
Один из воинов кинулся на меня. Я неистово зарычал, мой клинок взмыл вверх, яростно прорубив грудь врага. Кости хрустнули, воин упал замертво. Семеро оставшихся были ошеломлены силой удара и раздвинулись, расширив круг. Никто больше не решался нападать.
Я злился и нервно сжимал зубы. Но волновался я не за себя. Меня терзали сомнения: справятся ли Годи и Кетиль с четвёркой ублюдков, посланных схватить Маргрет.
Я вертелся из стороны в сторону, стараясь не пропустить удар в спину. Но пропустил. Я ощутил жгучую боль в бедре и понял, что меня ранили. Я развернулся, обрушивая меч на нападавшего. Враг отпрыгнул, оставив за собой брешь в окружении. Не упуская момента, я бросился в неё. Ноги перебирали по берегу так, словно я был волк, настигающий добычу. И если добычу я не настигну, семья моя погибнет от голода. Кровь сочилась из бедра волнами при каждом напряжении мышц.
– Схватить его! – скомандовал предводитель.
Я слышал за спиной тяжёлое дыхание, хрип и хлюпанье шагов. Враги в промокшей обуви скользили на гальке. Я не оборачивался. Я бежал по берегу вдоль рыбацкой деревни, удаляясь прочь от хижины, где были Маргрет и Лейф.
“Уведу врагов подальше, чтобы дать возможность Годи прорваться к лодкам”, – думал я.
Пляж быстро кочился. Передо мной выросли высокие чёрные скалы. Я замешкался на миг: броситься в воду или лезть на скальную стену? В спину дышали воины Вали.
В воде мне пришлось бы бросить меч, но я больше не желал лишаться оружия. На ходу сунув клинок в ножны, я с наскока запрыгнул на скальную ступень. Схватился рукой за выступ, подтянулся и забрался на узкий карниз. Воины принялись карабкаться за мной.
От погони лёгкие в груди горели. Я прижимался к стене, медленно продвигаясь по карнизу, и радовался тому, что могу отдышаться. Первый из воинов, преследовавших меня, вскарабкался на карниз и медленно, шаг за шагом, повторял пройденный мной путь.
Ещё стоя внизу, под стеной, я приметил, что скалу испещряют ступенчатые разломы. Где-то они очень узкие, где-то пошире. Я понял, если проползу по этому выступу, по которому сейчас пробирался, то доберусь до более-менее вместительной площадки. Хоть бы мне хватило там места для двух ног!
Я преодолел последний уступ… И… Да! Могу стоять, не держась за скалу! Резким движением я достал меч, развернулся и проткнул воина, ступавшего по моему следу. Он закричал то ли от боли, то ли от досады. Потеряв равновесие, он рухнул вниз.
– Ну держись, мертвец! – рявкнул воин, шедший следом.
Он придерживался за стенку одной рукой, а другой угрожал мне мечом. Я бросил в него камнем, подобранным у ног. Воин заслонил голову вооружённой рукой. И тогда я прыгнул вперёд и всадил клинок в его раскрывшийся бок.
– Кто следующий?! Ну! – прорычал я.
Третий воин замер на стене, не рискуя подступать ближе. Я подобрал ещё один камень и швырнул ему в голову. Я не глядел, достиг ли цели мой снаряд: развернулся и полез вверх, на новый уступ. Враги последовали за мной.
Вскарабкавшись на новую площадку, я пошарил глазами, нашел два небольших камня и метнул их в преследователей. Один из снарядов отбил врагу руку, тот не удержался и сорвался со скалы. Осталось четверо.
Кровь сильно вытекала из ноги, я чувствовал слабость, сердце натужно билось. Я понимал, что мои силы на исходе, и стоит мне напрячь мускулы, карабкаясь по стене, как я потеряю сознание. Я обречённо развернулся, ища глазами новый выступ, и даже обрадовался, когда увидел взмывающую ввысь гладкую стену без единой возможности зацепиться. Я остался стоять на узкой полке, под ногами у меня был обрыв. Деваться некуда – всё закончится здесь. Я достал меч и выпрямился, готовясь встретить с врагов. Я уже слышал их шёпот и хриплое дыхание за изгибом скалы.
Туман развеялся. Я бросил взгляд в сторону и увидел колыхание реки, я провёл взглядом вдоль берега к пристани и заметил, что от косы отплыла лодка. Всмотревшись, я различил в ней двух мужчин: Годи и Кетиль! А с ними были Маргрет и Лейф! Ох, неужели, ребята, вы спасли их! Увезите же их! Увезите отсюда!
От сердца отлегло, умирать стало не страшно – семья спасена. Я смело развернулся к врагам. Как раз первый из них забрался на полку – последнее моё пристанище.
Я улыбнулся и взмахнул мечом. От резкого движения в глазах потемнело, и ноги подкосились. Я прижался к скале и начал соскальзывать вниз.
Воин, что атаковал меня, увёл свой меч в последний момент и схватил меня за руку. Я услышал звон стали – клинок его летел вниз, ударяясь о камни. А я свой держал в руке. Вот так, враг пожертвовал мечом, ради меня, – подумал я.
– Ах, ты, ублюдок, куда забрался! – оскалился воин, втаскивая меня на скалу. – Вали же прикончит нас, если мы тебя не приведём живым. Не вздумай подохнуть, слышишь?
Я оскалился ему в ответ и уселся на полку, прислонившись спиной к скале. Я и сам не хотел умирать. Спасибо, уже проходили…
Я был так слаб, что не мог поднять меч и сражаться, но воля не позволила мне его выпустить. Воин наступил ногой мне на кисть и вырвал меч.
– Ух, Бальдр, ты как горный тур, проклятье! – из-за его спины высунулся его задыхающийся друг. – Ну, и как нам теперь его спускать, Руал?
– Либо сам пойдёт, либо вниз полетит! – проговорил первый, пожав плечами. – Что бы Вали с нами потом ни сделал – третьего не дано…
Воин по имени Руал перевязал мне рану на ноге, чтобы я не терял больше крови, потом мрачно поглядел в лицо. Я видел, что парень он был неплохой, и что умирать не хотел… Я положил руку ему на плечо, упёрся в него и поднялся на ноги.
Воины помогли мне спуститься со скалы, Руал придерживал меня всё время, чтобы я не сорвался. Когда мы оказались внизу, кривоносый Лидуль положил мне на голову тяжелые руки и пригнул к земле. Лицо укололи мокрые камни, на зубах заскрипела земля. Я был настолько обессилен, что не мог сопротивляться. Меня связали и потащили к причалу. Я несколько раз терял сознание и вис на руках тех, кто меня тащил. Меня пинали ногами в рёбра, и я очухивался. Но потом стало совсем темно…
***
Брызги ледяной воды ударили мне в лицо, вода затекла в нос и в рот. Мне показалось, я тону в море, захлёбываюсь. Я открыл глаза и завертел головой.
– Очухался! – раздался довольный голос Лидуля. – Ну, вот, привезли живым, как ты и просил, Вали.
Я поморгал и огляделся по сторонам. Я лежал на палубе ладьи, вокруг было много воинов. Небо было тёмным – наступил вечер.
– А жена конунга? – произнёс Вали.
Я повернулся на голос и увидел, что брат стоял у меня над головой и вертел в руке цепочку с амулетом Маргрет, которую, видимо, отнял у меня.
– Удрала, – ответил Лидуль.
– Как баба могла уйти от дюжины моих лучших хирдманов?!
– Вали, – замялся воин, – Бальдр напал на нас! Он убил шестерых! Ты сказал, он раненый и немощный, но он дрался, как зверь! Он стал сильнее, чем был когда-либо прежде!
– Ладно, поднимите его и привяжите в мачте.
Двое воинов выступили из толпы, ухватили меня за плечи и подняли, а затем поволокли, не давая самому встать на ноги. Я чувствовал, что был измотан, слаб, голоден и очень хотел пить. Губы растрескались и болели. Одежда была мокрой, мне было холодно.
Меня придавили спиной к широкому стволу мачты, завели руки назад и крепко связали верёвками.
Вали подошёл ко мне медленно, извлекая нож из искусных ножен на поясе. Лезвие блеснуло в свете лампы, подвешенной у меня над головой.
– Скажи мне, где Эйсир, брат? Или я выпущу из тебя кишки, – Вали провёл ножом перед моим лицом.
– Иди к Хель! – прошипел я – и тут же получил в ответ удар локтём в скулу.
Голова чуть не треснула. Ох, наверное, я зря испугался днём упасть со скалы, теперь меня будут пытать… Хотя, нет-нет, я жив, а быть живым лучше, чем быть во Тьме. Туда я всегда успею…
Вали фыркнул мне в лицо зловонным дыханием и, поддев лезвием мою рубашку, распорол её. Холодная сталь упёрлась в живот. Я стиснул зубы. Страх запульсировал в висках. Боги… Да что ж вы меня так мучаете?..
– Говори, или сам к ней отправишься! – рявкнул Вали.
Он надавил на лезвие, погрузив его в мою кожу и мышцы, и повёл вверх. Я скорчился от режущей боли и ещё крепче сжал зубы. они захрустели. Тёплая кровь обильно потекла на штаны и башмаки. Мне уже не было так холодно. Но мне стало очень страшно в предстоянии перед смертью: вновь ощутить весь этот холод и мрак, одиночество и непроходящую боль… Нет, больше я этого не хотел!
Вали отнял нож и с любопытством поглядел на меня: начну болтать или нет. Я так злился на него, что собрал в пересохшем рту остатки слюны и харкнул ему в рожу.
Брат спокойно отёр лицо.
– Ты так сильно хочешь стать Бессмертным? Хочешь сам стать героем и убить Хассера? – покачал головой Вали. – Но ведь ты не уйдешь отсюда живым, брат. Я обещаю!
– Что значит стать Бессмертным? – прохрипел я.
– Разве ты не знаешь? – заржал Вали и склонился ко мне. – Разве мать не рассказала тебе, ведь ты был её любимцем?!
– Нет, – покачал я головой.
Вали взял моё лицо в руки, словно в тиски и прижался к уху.
– Перед тем, как Мать уплыла, – прошипел он, брызжа горячей слюной, – она поведала мне, что Хель, ее сестра, на заре времён наградила Хассера Бессмертием за его к ней любовь. Но, как и все нормальные мужчины, он знал многих женщин. Хель заревновала и создала меч Эйсир, который мог бы убить Хассера. Она отправила с ним героя. Герой конечно погиб, Хассер завладел мечом и это продолжалось много веков, пока наш отец не украл его, чтобы покорить нашу Мать… Тот, кто убьёт Хассера, получит его Бессмертие, Бальдр… – Вали отстранился от меня и выкрикнул в лицо: – Скажи мне, где меч, братец!
– Лучше я отправлюсь к Хель, чем скажу! – выдавил я из последних сил.
– Ох, Бальдр, – тяжело вздохнул Вали, подняв остриём ножа мой подбородок. – Брат, ты же понимаешь, когда я найду Маргрет, я отдам её своим воинам, они отымеют ее, каждый, а потом отдам воинам конунга Олава. А потом, когда она будет лежать обессиленная, избитая и такая влажная, я отдам её псам, чтобы и они тоже отымели её.
Я что-то крякнул в ответ – уж не смог сдержаться, и Вали криво ухмыльнулся, ожидая, что я сейчас разговорюсь. А я молчал. Я поглядел на брата с лютой злобой, и заметил, как он вздрогнул, сглотнул, испугался… Если бы верёвки не удерживали меня, я бы вцепился в глотку брату и зубами порвал ему горло. Пальцами достал бы его проклятое сердце и разорвал на части.
– Что ж, – просипел Вали, отодвинувшись от меня на несколько шагов, и кивнул воину, стоявшему неподалёку, – займись им, Актеву, мне уже противно.
“Посмел бы ты, ублюдок, угрожать ещё Лейфу, если бы знал, что он мой сын – никакие верёвки не удержали бы меня!” – подумал я.
Ко мне двинулся воин с плечами, шириной достойными йотуна, и закрыл собой весь свет. Моя голова находилась примерно на уровне его груди. Руки были толстые, как брёвна южных лесов, а лицо узкое, с низким лбом, раскрашенное рунами. Пахло от него тухлой рыбой. Запах был так силён, что на миг я позабыл о страхе и думал лишь о том, чтобы меня не стошнило.
В руках Актеву был нож. Я поглядел в глаза своему палачу. Меня затрясло, плечо нервно задёргалось, и я не смог унять предательскую судорогу.
Я продолжал сверлить палача взглядом и видел, что и он, и я понимали: это нормально. Нормально дёргаться, когда тебя режут. Актеву зашёл мне за спину, вывернул ладонь, и я ощутил обжигающую боль – он принялся медленно вырезать мне ноготь.
– Су-ки, – простонал я.
– Ярл Вали! – донёсся крик воинов у борта. – К нам идёт лодка конунга Олава!
Воины зашумели, готовясь к встрече посланников. Я был рад гостям, потому что меня ненадолго оставили в покое. Актеву убрал нож за пояс и прилежно вытянулся, увидев гостей.
Холодный ветер трепал на мне лоскуты порванной рубашки. Начал накрапывать дождь, и я высунул язык, чтобы поймать хоть немного влаги. Я очень хотел пить.
– Конунг Олав вернулся с переговоров с конунгом Хёрдом! – донёсся до меня голос одного из посланников. – Хёрд отказался сдать Тронхейм.
– Вот уж не удивил, слепой дурак! – воскликнул Вали, разозлённо замотав головой. – Я говорил Олаву, что переговоры лишь оттянут время! Нужно было нападать врасплох, а не стоять в гавани неделю! Ну теперь-то уж братец уж подготовился!
– Олав хочет напасть утром, – понизил голос посланник. – И хочет обсудить с тобой план сегодня вечером. Приходи.
– Приду, – сказал Вали.
Посланники вернулись в лодку и отплыли. Актеву вновь встал передо мной, скаля зубы. А Вали, обходя меня стороной, направился под полог. Рука его продолжала вертеть амулет Маргрет. Злость вскипела во мне.
– Я скажу тебе, где меч, – проговорил я.
– Скажешь? – поднял брови Вали.
– При условии, что ты возьмёшь меня на переговоры к Олаву!
17
.
Конунг Олав
– Ты что за дурака меня держишь? – усмехнулся Вали, приблизившись ко мне. – Чего ты хочешь от Олава? Хочешь рассказать старику, где меч, чтобы он освободил тебя?
– А разве вы не так с ним условились? – смекнул я.
Вали почесал бороду.
– Откуда знаешь?
– Догадался, – устало вздохнул я. – Ты призвал его на войну с Хёрдом, чтобы он помог тебе стать конунгом Истлага, пообещав взамен Бессмертие. Несложно догадаться. Но теперь я понял, что ты решил обдурить конунга Олава и сам хочешь стать Бессмертным.
– Вот! Потому я не возьму тебя с собой, ведь ты всё разболтаешь!
– Не разболтаю.
– Как я могу тебе верить? – усмехнулся Вали.
– Ну, я и сам не прочь стать Бессмертным, зачем нам конкурент, Вали? Сам подумай.
– Что ж, тут ты прав… Но я всё равно не возьму тебя, ты что-то задумал.
– Тогда я не скажу тебе, где меч – можешь убить меня.
Вали подошёл ко мне вплотную и вгляделся в лицо. Я видел в его глазах гнев и страх. Я нагло оскалился и дёрнул плечами, будто хочу напасть. Братец вздрогнул и отпрыгнул от меня.
– Сука ты! – вскрикнул он. – Актеву, вырви ему зуб! Ты у меня ещё заговоришь, Бальдр!
Актеву приблизился, схватил моё лицо стальными пальцами, раздвинул губы… Он вытащил мне зуб голыми руками. Я чуть не потерял сознание от боли, но не завопил. Спасала меня лишь мысль о том, что Маргрет и Лейф в безопасности и что Маргрет думает обо мне и верна мне.
– Бесполезно, – вздохнул Актеву. – Он драуг… Он не чувствует боли так сильно, как человек. Вали, драть ещё зуб?
Брат ходил по палубе ладьи взад вперёд, кусая губы.
– Бесполезно, сам вижу, – прорычал брат. – Ладно, Бальдр, пойдёшь со мной к Олаву. Лидуль, пойдёшь с нами, и если этот ублюдок расскажет Олаву, где меч, то тут же отправишь за ним людей. Вы должны опередить Олава, понял меня?
– Понял, ярл, – кивнул Лидуль. – Руал, чего стоишь, отвяжи Бальдра и тащи в ладью. Ты потерял меч, вот теперь таскайся с драугом!
Руал, скорчив лицо, подошел и срезал ножом путы. Я тут же упал на колени, и все вокруг расхохотались.
– Прям, как мешок с дерьмом! – донеслись усмешки.
Руал раздвинул мне рубашку и перемотал рассечённый живот тряпицей. Потом он поднял меня, закинул себе на плечо мою руку и повёл к борту, за которым ждала лодка.
В лодке уже сидел Вали, закутавшись в тяжёлый меховой плащ. Рядом с ним был Лидуль с масляной лампой в руках и ещё два воина на вёслах. Руал помог мне перебраться через борт ладьи и посадил на скамью в лодке.
– Свяжи его! – тявкнул Вали Руалу.
– Так он даже идти сам не может, – пожал плечами воин.
– Плевать, я сказал: свяжи! И отправляемся, – приказал брат с недовольным видом.
Руал достал ремень и крепко стянул мне руки.
Было уже темно, ветер гулял над водной гладью, пронизывая насквозь. А что, холод сейчас был мне милее всего – он унимал боль в челюсти.
Мы прошли мимо трёх ладей Вали, с которых донеслись крики, приветвующие ярла, и вышли на широкий простор в направлении драккаров конунга Олава. Я видел впереди тёплые огни ламп у них на бортах. Жёлтое свечение посреди кромешного мрака успокаивало. Я почему-то подумал о Йорунн и об огне, о котором она говорила, и который мог бы освещать мне путь в чертогах Хель. Бедная добрая девочка пожертвовала ради меня молодостью, отдала за меня жизнь, а я сижу тут окровавленный, близкий к смерти, как никогда, неужели я не оправдаю её надежды? Интересно, как она, успела ли спастись? Жива ли?..
Мысли о Йорунн увлекли меня, и я меньше страдал от боли.
– Холодно, пёс его дери…, – проворчал Лидуль, кутаясь в плащ, и вырвал меня из размышлений. – Только начало осени, а ночи уже лютые, тёмные…
– Хассер близко… – глухо отозвался парень на вёслах. – И чем он ближе, тем ночи дольше и холоднее…
Ветер заглушал слова, хлопал по ушам. Я перевёл взгляд с приближающегося борта ладьи конунга Олава в чернеющее пространство и увидел мерцание зелёных огней – берег был довольно близко, должно быть, это был Тронхейм.
– Что ты задумал, Бальдр? – хрипло произнёс Вали. – Я же вижу, ты что-то задумал… Только не могу понять что.
Я грустно улыбнулся.
– Скажи мне, брат, где запястье, которое я подарил тебе незадолго до того, как ты убил меня? – сказал я после долгого молчания.
– Запястье? Не помню… – ответил Вали.
Я сглотнул, ощутив кровь на языке. Мне было очень больно знать, что сидевший напротив человек был моим братом. Он не ценил дорогого подарка, что я сделал ему. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы он сумел стать Бессмертным богом. Я ненавидел его.
– Ах, то запястье… – нахмурился Вали. – Я так и не сумел определить, из чего оно. Сначала решил, что сойдёт за серебро, но я догадался что ты подмешал туда железа. Закинул дома в сундук с добром. Должно быть, до сих пор там валяется.
Лодка ударилась о борт ладьи Олава.
– Конунг заждался тебя, ярл Вали, – сказал кто-то из воинов, принимавших нас.
Морской воздух проветрил мне голову, я пришёл в чувство, откуда-то взялись силы, и я смог идти самостоятельно. Нас привели под полог, натянутый на палубе драккара. Беловолосый Олав сидел за столом, вокруг него собрались воины, все украшенные рунами – сильные и умелые бойцы.
– Садись, Вали, – указал конунг на место напротив себя. – Кто это с тобой? Бальдр? Ты его совсем от себя не отпускаешь?
– Его отпустишь, хе! Брат всё же, – улыбнулся Вали, покачав головой, кольца в его бороде звякнули.
– Садитесь оба, – кивнул Олав.
Мы сели. Люди Вали встали у нас за спиной.
– Завтра ты станешь конунгом Истлага, ты готов отдать мне Эйсир? – прищурился Олав.
Вали лизнул губы и покрутил головой.
– Бальдр не колется, – махнул он рукой в мою сторону. – Я привёз его тебе, чтобы ты сам узнал у него, где меч.
Олав перевёл на меня взгляд и нахмурился от моего потрёпанного вида. Борода у меня была обильно в крови, на теле – разодранная рубашка, тоже вся в крови. На пальцах недоставало двух ногтей, и вместо них налились чёрные мясистые мешочки.
– Если уж ты не смог разговорить его, то и я не смогу, – проговорил стальным голосом конунг. – Но всё же я спрошу тебя, Бальдр, где твой меч? Ответишь мне?
– Отвечу, – сказал я. – Но я хочу, чтобы ты приказал Вали отпустить меня. Я ведь ярл, и брат не имеет права удерживать меня.
Олав погладил седую бороду и вытянул губы.
– Верно, – кивнул он. – Я отпущу тебя, слово конунга. Говори.
Вали заёрзал в кресле, бросая испепеляющие взгляды с Олава на меня и обратно.
– Я расплавил меч перед смертью, – произнёс я громко. – Я сделал из него украшения и раздарил близким. Одно из них подарил матери, и она увезла его с Истлага. Меч не вернуть назад.
Лицо Олава, несмотря на черноту рун, побледнело. Вали стукнул кубком по столу.
– Не мог сказать мне раньше?! – выругался он, поглядев на меня, как обозлённый пёс.
Я не взглянул на него и не ответил, я глядел на Олава.
– Вали, развяжи Бальдра, – приказал он.
Брат, сердито пыхтя, кивнул Руалу, и снял ремень с моих запястий.
– Благодарю, Олав, – сказал я, потянувшись к кубку.
Жадно опустошив кубок, я глубоко вздохнул, и потянулся за лепёшкой и мясом. Жевать было ужасно больно, челюсть, лишённая зуба, выла, но я очень сильно хотел жрать.
Олав и Вали глядели на меня с удивлением.
– Что ж ты не покормил своего пленника, ярл Вали, тем более брата? – усмехнулся конунг. – Он так сметёт все мои запасы!
– Ладно, к делу, Олав! – буркнул Вали. – Меча нет, но мы ведь пойдём завтра на Хёрда?
Олав тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Ты не дашь мне обещанного, значит, и я не обязан исполнять обещанное тебе, – сказал конунг.
Я облегчённо вздохнул, проглотил кусок и запил скиром.
– Олав, я благодарен тебе за справедливость, – сказал я. – И за стол, – я поднял кубок, усмехнувшись окровавленными губами.
– И я благодарен тебе за честность, Бальдр.
– Олав, Истлаг обречён… – глухо произнёс я. – Я хотел бы попросить у тебя пристанище для наших людей. Скоро зима, мы не выстоим против тёмных тварей. Море чудовищам не перейти, людям нужно уплывать прочь, в южные земли, чтобы найти новый дом. Я прошу тебя дать нам приют. И попрошу об этом конунга Харальда.
– Без победы над Хассером вы обречены – это верно, Бальдр, – поразмыслив проговорил Олав. – Но я не могу дать приют вашему народу – земля не безгранична, мы сами живём небогато и не можем кормить вас всех! Я не дам приюта.
– Что ж, твоё право, – стиснул зубы я.
Я особо не надеялся на благодушие конунга, но попытаться должен был, ведь я хотел мира, я хотел жизни для себя и своей семьи, для своего народа.
– И вы действительно обречены, – протянул Олав. – Потому я немного помогу вам…
Я с надеждой поглядел на конунга и заметил, как Вали тоже глядит на него с надеждой.
– Зря что ли я приплыл? – усмехнулся Олав, отпив из кубка. – Завтра мы войдём в Тронхейм, поубиваем вас, чтобы вы не мучились, разграбим, заберём добро – чтобы не пропадало. – Как тебе такой план, Бальдр?
Меня затрясло от злости, но я сдержался. Разговор был исключительно деловым, лютовать и бить морды было неуместно.
– Молчишь? – проговорил Олав. – Молчи…
– Конунг Олав! – воскликнул Вали. – Я всегда был верен тебе и буду верен и дальше, я пойду с тобой на Тронхейм!
– Пойдешь, Вали, пойдёшь, успокойся.
Я отложил лепёшку – в меня больше ничего не лезло.
– Если ты поел, то волен уйти, ярл Бальдр. Держать тебя я не буду, – сказал Олав. – Хочешь, возвращайся в Тронхейм, тогда завтра ты погибнешь. Хочешь – беги, куда глаза глядят. Но, если хочешь, то можешь остаться и служить мне. Я вижу, тебе можно верить. Ты будешь богат, я дам тебе землю, заведёшь семью. Что скажешь?
Предложение Олава прозвучало заманчиво, я даже размечтался. Моя земля, мой дом. Жена, дети… Вот только жена моя в Тронхейме и сын тоже. И все друзья. И Йорунн, неизвестно, жива ли она ещё… Я помотал головой, поднимаясь из-за стола.
– Благодарен за предложение, – я пожал руку конунгу двумя руками. – Но я вернусь в Тронхейм.
– Жаль. Правда жаль, Бальдр, – медленно качнул головой Олав. – Дайте лодку Бальдру и гребцов, – кивнул конунг своим людям.
Уходя из-под полога я видел, как неистово горели глаза моего брата. Я развернулся и подошёл к нему, нагло сунул руку ему за ремень и забрал из поясного мешка амулет Маргрет.
– Это принадлежит мне! – проговорил я.
Олав поднял руку, остановив воинов, которые уже чуть было не кинулись на меня. Я ушёл.
Море волновалось, и волновалось моё сердце. Ветер бил в лицо, лодка раскачивалась во мраке, то и дело норовя перевернуться. Но опытные гребцы конунга Олава сражались с волнами и приближали меня к Тронхейму. Я держал в руках лампу, она освещала мой путь в ночи и согревала меня.
Гавань окружали скалы, а над ними поднималась выложенная из булыжников стена – тёмных тварей тут не было. Мы прошли мимо стоявших на страже ладей Хёрда – они прижимались плотно друг к другу, двадцать или тридцать драккаров. Я помахал караульным, которые с грозным видом уставились на нас с бортов. Узнав меня, они кивнули в ответ и не стали мешать.
На причале заволновались, увидев наше приближение. Собралась толпа воинов, но видя, что нас всего трое и мы не угрожаем оружием, нас приняли мирно. Я выбрался из лодки и махнул гребцам:
