Читать книгу: «Бальдр и Тёмный бог», страница 11
– Счастливого пути.
Они лишь оскалились в ответ и принялись работать вёслами в обратную сторону, отдаляясь от берега.
– Отпустите их, не трогайте! – приказал я хирдманам Хёрда, окружившим меня на причале.
Сквозь толпу пробился худой высокий парень и бросился ко мне на шею со светящимися от радости глазами.
– Бальдр! Я так ждал, когда ты вернёшься!
– Рагги? Ты ли это? – Я отстранил юношу и рассмотрел его.
Это был сын старого хирдмана Рёйрика из Хедвига, мальчик, которого я назвал своим первым хирдманом.
– Что ты здесь делаешь, Рагги? Почему ты не в Хедвиге?
– Тебя долго не было дома, Бальдр, и я заволновался. Я решил отправиться за тобой в Тронхейм с парочкой ребят из усадьбы, подумал, вдруг тебе нужна помощь. Тут мы встретили Кетиля, и он всё рассказал, что произошло. Что за тобой гонятся люди Вали, и должно быть схватили…
– Ладно, не тараторь так, я тоже рад тебя видеть. Пошли, в дом, я замерз, как собака.
Рагги скинул с себя меховой плащ и набросил мне на плечи. Я попытался отказаться, но мальчишка не позволил, и я принял с радостью тепло его тела, сохранённое в мехе.
– Что ты так глядишь на меня, парень? – удивился я.
Рагги стоял, широко раскрыв глаза и взволнованно потирая губы.
– Что с тобой сделали? – сглотнул он. – Ты весь в крови, весь совершенно… Тебе ногти вырвали…
– Потрепали немного, – успокоил я парня.
Хирдманы Хёрда указали мне идти в долгий дом и пристроились следом, не отставая от нас с Рагги ни на шаг.
– А что Кетиль? Вернулся ли он? – взволнованно проговорил я.
– Да, он в большом зале.
– И Маргрет тут?! И Лейф?! – воскликнул я.
– Да, здесь! Кетиль с хирдманом Годи привезли их. Про тебя ничего не знали, и все уж думали худшее! Не представляешь, Бальдр, как я рад, что ты вернулся!
– А усадьба как? Твари приходили ещё?
– После того, как ты прогнал йотуна, они больше не совались под стены, но в лесу их тьма… Я приказал укрепить стену. Мы заготовили леса столько, сколько могли. Починили протекающие навесы – всё теперь сухое. Женщины сделали новые катки сыра, заготовили мёда. Мы все очень ждали тебя, Бальдр.
Ступая на крыльцо долгого дома я остановился и поглядел на Рагги.
– Я сделал правильный выбор, назначив тебя старшим. Я доволен, Рагги. Не представляешь, как я доволен.
Юноша зарделся. Я скинул с себя плащ и вернул ему на плечи. Прижал его голову к себе и сказал:
– Дружок, слушай внимательно.
– Слушаю, ярл… – проговорил он, глаза его заблестели от осознания важности моих слов.
– Как только рассветёт, бери коня и скачи в Тюрберг, в усадьбу Вали. Скажи, что ярл Вали прислал тебя, соври, но войди в дом. Отыщи сундук с добром и достань оттуда запястье из такого металла, – я протянул Рагги амулет Маргрет. – Погляди внимательно, немного жёлтый, как золото, но скорее белый, как раскалённое серебро.
Я дал амулет Рагги в руки, чтобы он хорошенько рассмотрел его.
– Хорошо, я понял, ярл, – кивнул парень и вернул мне амулет обратно.
– Потом скачи в домой в Хёдвиг, понял?
– Понял!
– Только ради всех богов, береги себя, – горячо проговорил я, прижав парня к себе.
Хирдманы Хёрда обступили нас, одарив непонимающими взглядами, чего мы столпились на крыльце. Рагги отстранился от меня и запахнул плащ, защищаясь от холодного ветра.
– Пойду, велю приготовить мне коня и подремлю часок, – сказал он и, раздвинув хирдманов, ушёл.
Псы, лежавшие у крыльца, не зарычали на меня и даже не подняли голов – я теперь свой? Ну надо же!
Я отворил дверь и вошёл в зал. Мне в лицо ударила волна жара от очага. Нюх одурманил запах жареного на вертеле барашка, свежевыпеченного хлеба и сладкого мёда. Всё то, что я знал и любил с детства. Я оказался дома.
Пошарив глазами, я увидел в густом полумраке зала на возвышении конунга Хёрда, сидевшего в кресле за столом, рядом с ним были Маргрет и Лейф. В груди у меня заныло.
Воины, находившиеся в зале, увидев меня, затихли. Кетиль привстал из-за стола, поглядев на меня ошарашенными глазами. Я кивнул ему и, склонив голову, медленно зашагал вдоль очага к Хёрду.
– Бальдр! Живой! – раздался голос Годи.
Зазвенела опрокинутая посуда, загромыхали шаги, тяжёлые руки хирдмана сжали меня за плечи. Мы обнялись с Годи.
– Ох, не думал я, что увижу тебя живым! – проговорил он.
– Годи! – похлопал я его по плечам. – Как я рад, что вы выбрались…
– Идём, Бальдр, – потянул меня хирдман за локоть к столу, за которым сидел мой слепой брат.
Я тяжело вздохнул и шагнул на возвышение к Хёрду, прошёл мимо Маргрет, чуть уловимо тронув её за плечо, и присел на колено перед братом. Рассечённый живот защипало до слёз, всё тело заныло от усталости, наверное, я уже не смогу подняться, но я должен был преклониться. Я пришёл попросить прощение у брата за то, что пытался убить его и за то, что предал его в прошлой жизни. Я хотел дать ему клятву быть верным братом, но гордое горло не могло выдавить ни слова…
– Что, на этот раз ножа при тебе нет, хе? – усмехнулся Хёрд.
Думаю, он всё понял и не стал издеваться надо мной, зная то, что мне пришлось пережить за последние дни.
– Нет, – усмехнулся я в ответ.
– Для мяса пригодился бы, ну ничего, садись за стол, брат… Маргрет, прикажи поухаживать за Бальдром.
Я выпрямился, поморщившись от боли в ранах, и рухнул на скамью напротив Маргрет. Она глядела на меня глазами, похожими на блюдца, ведь я был весь в крови – изувеченные руки, рот, надрезанный живот. Я очень хотел взять её ладони, лежавшие на столе, но они были белыми, как мрамор, а я был таким грязным… Хмурый взгляд Лейфа разрешил мои сомнения.
– Бальдр, ты на кусок мяса похож… – проговорил он, глядя на меня с тревогой. – Отец, Бальдр сильно ранен, нужно заняться его ранами…
– Бальдр… – заволновался Хёрд. – Годи, проводи Бальдра в покои, позови женщин, пусть осмотрят раны. Сделай всё для него, накорми и положи спать, ведь он так многое сделал для меня: спас мою жену и сына из лап Вали…
Меня передёрнуло, когда Хёрд назвал Лейфа сыном, но я сдержался и промолчал.
– Нет времени спать, Хёрд, – проговорил я, хотя сам валился от усталости. – Олав нападёт на нас с рассветом.
– Я знаю, – строго ответил брат. – Потому иди, отдохни.
18 Напиток богов
– Ты истекаешь кровью… идём, Бальдр… – Годи придержал меня за плечи, помогая встать.
Я не отпустил кубок с мёдом, взял его с собой.
– Пусть еды принесут, – прохрипел я. – Мне и правда лучше покушать лёжа.
– Эй, Сольвейг и Орнелла, идите за мной, – кивнул Годи двум служанкам. – Захватите мяса и лепёшек.
Орнелла была темноволосая, с примесью иноземных кровей, я с любопытством заглянул в её смуглое личико: красивая. Маргрет строго поглядела на меня, в её глазах полыхала неподдельная тревога и желание броситься ко мне, но долг перед мужем-конунгом не позволял ей ни приблизиться ко мне, ни заговорить.
Я кивнул, что понимаю. Она поджала губы и ответила взглядом.
– Подожди, – сказал Кетиль. – Дай я помогу.
Мой хирдман оказался рядом и закинул себе на плечо мою руку.
– Кетиль, как Йорунн, где она? Ты давно её видел? – вдруг вспомнил я.
– Она… – опустил взгляд воин. – Она при смерти, лежит в женской половине.
– Проводите, я должен её увидеть.
– Да ты сам еле живой… – буркнул Годи.
Я заметил, как от моего желания увидеться с Йорунн лицо Маргрет побледнело.
– Ведите, – приказал я.
Йорунн лежала на постели, бледная. Хотя, куда уж бледнее. Я так ясно увидел в её сморщенном лице черты той девушки, с которой мы убегали по лесу от Хассера.
– Йорунн, слышишь? – я сжал её руку, и глаза старухи слегка приоткрылись, но были застланы белёсой пеленой. – Ты убежала от него, – улыбнулся я, присев к ней на край постели.
– Пока ты его отвлекал, мне удалось спрятаться, – чуть растянула губы она.
– Я рад, что ты очнулась. Как ты себя чувствуешь?
– Как может себя чувствовать старуха? – прохрипела она, уголки её губ опустились вниз. – Я рада, что ты пришёл и принял то, что должен был принять. Мне уже не помочь, но ты можешь спасти многих людей, милый, сделай это.
– Меча нет… – проговорил я в отчаянии, сделав глоток из кубка.
Йорунн слабой рукой потянулась к столу, что стоял возле изголовья и нащупала сверкающую в свете лампы брошь.
– Возьми это, – вложила она мне в ладонь холодный металл – частицу Эйсира. Я отставил кубок на стол и принялся рассматривать брошь.
– Сделай меч снова, Бальдр! Разрушить смог, сможешь и создать! – прокряхтела старуха. – Отбери свои подарки у родичей и отлей заново…
– Я думал об этом, Йорунн, неужели ты меня совсем за дурака держишь? Но часть меча у Матери, а её нет в Истлаге, она никогда не вернётся.
– Будет у тебя меч поменьше, ничего в этом такого нет, почему вы, мужчины, так об этом переживаете?
– Хорошо, Йорунн, я понял. Я отолью меч из того, что сумею добыть, – я сжал в руке брошь. – Я уже послал Рагги найти запястье Вали у него в усадьбе.
Старуха ласково улыбнулась.
– Вот и хорошо, милый. Наконец, ты начал действовать… А теперь иди, я снова теряю сознание…
– Йорунн, – склонился я к подруге, – не умирай пока. Я сумею защитить Истлаг от Хассера, обещаю тебе.
Йорунн закрыла глаза, и я не был уверен, что она дослушала меня. Я поцеловал её в лоб и пристально вгляделся на то, движется ли её грудь под покрывалом. Когда увидел, что движется, успокоился. Взял кубок и кивнул соратникам:
– Ведите меня отдыхать.
Мы разместились в небольшой комнатке в долгом доме, отделённой от большого зала толстой шкурой. Я сел на постель, она была тут широкая, как у меня в Хедвиге. Годи принялся меня раздевать, ворча под нос и тяжёло вздыхая.
Я допил мёд и протянул Кетилю кубок. Задумался, стоит ли напиваться: без кувшина, а то и двух мёда мне точно не уснуть сегодня – слишком тянули раны, слишком терзалась душа. Но завтра битва, я должен быть в ясном уме.
– Ещё? – спросил Кетиль.
– За ужином ещё один кубок и довольно. Где там еда?
Тут в комнатку вошли служанки. Сольвейг несла в одной руке бадью с дымящейся водой, в другой куль со свежей одеждой. В руках Орнеллы был кувшин мёда и огромное блюдо с мясом, сыром, лепёшками и зеленью.
Я попросил у Годи нож и принялся нарезать мясо помельче окровавленными руками. Девушки распахнули мою рубашку и ахнули.
– Ярл, как ты можешь так спокойно кушать, когда на тебе живого места нет, – удивилась Орнелла.
– Так я не живой, забыла? – хмыкнул я, протянув ей кусочек сыра на ноже.
– Нет, благодарю, ярл, сначала работа… – отказалась она.
Конечно, у самого всё болело, но ни одной женщине не понравится жующий сопли мужчина, разве что этот мужчина ее сын и ему три года от роду. Я дёрнулся, когда Сольвейг прикоснулась к ране. Умная девочка поняла, что я всё же живой, и стала действовать аккуратнее.
Кетиль наполнил кубки мёдом и протянул мне. Подогретый – то, что надо, я так замёрз, так устал.
– Ну, расскажи, как тебе удалось выбраться? – спросил Годи. – Ты удивляешь меня, Бальдр! И восхищаешь!
– Спасибо, Годи, ты тоже восхищаешь меня. Но лучше тебе не знать… Без путешествия в Хельхейм… вряд ли я смог бы уйти от Вали и Олава.
Я полулежал на застеленной шкурами скамье, жевал пищу и пил с соратниками. Сольвейг нежными пальчиками обтирала мне грудь тёплой водой, а Орнелла готовила перевязку для живота. С раной на ноге она уже закончила, туго перемотав бинтами, перед этим раздев меня до исподнего.
Удивительно, но я расслабился и сделался спокоен, несмотря на то, что завтра должна разыграться битва, какой Истлаг ещё не видывал. Мы всегда дружили с конунгами с большой земли, никто никогда на нас не нападал, это мы нападали на южных вождей, на западных, что жили далеко за морем и говорили на другом языке. Мы с конунгом Олавом и конунгом Харальдом были связаны давнишними кровными узами, у нас были общие предки, и конунг Олав, выходит, пошёл против своих же. Но кто его осудит, ведь его подначил Вали, наш с Хёрдом родной брат.
Занавесь сдвинула чья-то тяжёлая рука, я вышел из задумчивости. В комнатку вошёл Хёрд, опиравшийся на плечо Лейфа.
Служанки вытянулись, будто делали что-то неприличное. Возможно, они боялись, что в комнату войдёт королева Маргрет, страшно заревнует и накажет, Хёрда вряд ли девушки опасались, ведь он был слеп. Похоже, мои догадки оказались верны. Убедившись, что с Хёрдом никого, кроме Лейфа, нет, служанки вновь принялись заниматься моими ранами.
– Ну, что, как ты, Бальдр? – проговорил Хёрд.
– Живой пока. Садись, – я сдвинул ногу от края ложа, давая место.
– Откуда ты узнал, что Олав нападёт завтра? – спросил брат. – Ты говорил с ним?
– Да. Я был у него на ладье. Вали с ним. У них сегодня военный совет. А как твои дела, Хёрд? Ты подготовился к битве?
Брат глубоко вздохнул и плотно сжал губы.
– Разве можно к такому подготовиться… – признался он. – Завтра многим придётся погибнуть. Я этого не хотел. Предлагал Олаву землю. Предлагал даже подданство. Я не хотел войны.
– Ему не нужны наши гибнущие земли, которые скоро поглотит тьма. Ему нужны наши богатства, – покачал головой я.
– Ты не вспомнил, где меч?
– Вспомнил…
– Говори же! – потребовал Хёрд.
– Часть его у тебя на руке, – сжал я Хёрда за запястье. – Я расплавил меч, сделал из него украшения и раздал близким.
Хёрд снял запястье и протянул мне.
– Отлей меч заново, спаси Истлаг, Бальдр!
Я почувствовал исходящее от металла тепло руки своего брата.
– Я сделаю это, – тяжело вздохнул я.
Лейф глядел на нас полным внимания взглядом, и было видно, что он старается вникнуть в разговор и разобраться. Хороший мальчик, из него получится хороший вождь. Если, конечно, мы сумеем отстоять наши земли.
– Завтра я пойду на драккар, – проговорил Хёрд. – На море будет самая страшная битва, я должен быть там. Тех, кто прорвётся мимо наших ладей, на берегу будут встречать хирдманы – последний оплот. Около сотни воинов останутся на берегу. На море – тридцать драккаров. Лейфа и Маргрет я попросил увезти на рассвете… В Хедвиг, если ты не против, Бальдр. Он у тебя неплохо укреплён, как мне рассказали.
– Нет, отец! – вознегодовал Лейф. – Нет, я хочу остаться в Тронхейме, я буду сражаться!
– Лейф, кто-то должен остаться, если отцы погибнут, – строго сказал я. – Мы всегда оставляли детей в безопасном месте и потому наш род до сих пор жив. Послушай, что отец говорит. Уедешь. Защити мать.
Лейф недовольно блеснул глазами и сложил руки на груди.
– Хорошо, – прорычал он.
– Почему ты так сказал, Бальдр? – низким голосом произнёс Хёрд.
– Как?
– Про отцов.
– У меня нет детей, – ответил я. – Лейф единственный потомок нашего рода, и я отношусь к нему, как к собственному сыну…
– Хорошо, – кивнул Хёрд. – Он тоже привязался к тебе после всех этих приключений, и я даже ревную, ведь я не могу быть примером для мальчика, я не воин, а слепец.
– Отец, не говори так! – проворчал Лейф.
Хёрд похлопал парня по плечу, не ответив на его возглас. У меня в груди прокатилась волна теплоты, обращённая к брату. Он всегда был ко мне добр, всегда защищал, и даже теперь, когда мы оба знали правду о Лейфе, но он не укорял меня и не жалел себя…
– Хёрд, позволь мне завтра пойти с тобой, – произнёс я.
– На мой драккар?
– Да. Ты слепой, а я раненый, – усмехнулся я. – Может сойдём за одного полноценного воина.
– Хорошо, Бальдр, – улыбнулся брат. – Всегда хотел пойти в битву вместе с братом, а не против него… Ладно, Лейф, идём, пусть Бальдр отдохнёт.
Хёрд принялся подниматься, протянув руку сыну. В проходе он остановился и обернулся ко мне.
– Если я погибну завтра – всё твоё по наследству: трон, жена, земли. Если победим, то дам Маргрет развод и свободу воли сразу же на победном пиру.
– Хёрд… – протянул я, напрягшись всем телом. – Я не знаю, что сказать…
– Я не просил тебя ничего говорить. До завтра.
Хёрд ушёл. Кетиль наполнил мне кубок.
– Нет, – отмахнулся я.
– Ты любимчик конунга, – хмуро проговорил Годи. – Другого он давно бы казнил, если бы он сотворил хоть что-то подобное тому, что сотворил ты… Сейчас он прямо сказал тебе, что ты наследуешь ему, а не его малой сын.
– Слышал, Годи, – тяжело вздохнул я.
Служанки закончили с моим животом и принялись плотно перетягивать мои лишённые ногтей пальцы тонкими льняными полосками, и делали это так, будто не впервой сталкивались с вырезанными ногтями. Я попробовал сжать в кулак руку и понял, что повязки унимают боль, я смогу завтра держать меч.
– Меч, Годи! Найди мне оружие, но не заставляй меня за него сражаться.
– Найду, Бальдр, хах, ты уже насражался на десяток мечей вперёд!
Соратники разошлись, Сольвейг подхватила бадью, тряпки и скользнула за занавесь. Орнелла поднялась от постели и многозначительно посмотрела мне в глаза.
– Если хочешь, я останусь, – проговорила она тоненьким голосом. Глаза её блестели, щеки покрывал румянец, губы маняще приоткрылись в улыбке. – Пригляжу за тобой ночью…
Её предложение звучало соблазнительно. Я знал, что мне предстоит долго мучиться перед тем, как я смогу вздремнуть: у меня болели все мышцы, челюсть, руки, ноги, рёбра и живот. Лишь в руках женщины я смог бы ненадолго забыться. Ну, где же Маргрет? Хоть бы заглянула, узнала, как у меня дела! Я очень злился – к боли в теле прибавилась и боль в душе. Как бы я хотел сегодня побыть с ней, хотя бы просто повидаться…
– Иди, Орнелла, – проговорил я, скрепя сердце.
Девушка перестала улыбаться, надула губы.
– Уходи, я сказал!
Она выпорхнула из комнаты, и я закрыл глаза.
Промучился всю ночь, каждый вдох теребил раны. Но ничего, болит, значит, я живой. Значит, зарастёт. Вместе с болью долбила тревога. И чего я так завёлся? Я переживал, что могу погибнуть, и так и не увидеть Маргрет… Спустя около четырёх часов ко мне вошёл Годи в боевом облачении и перевязью с ножнами.
– Вставай, Бальдр, – проговорил он.
– Что, уже началось?
– Ещё нет, но Хёрд уже ждёт тебя на пристани.
– Что ж раньше не позвали? – прокряхтел я, поднимаясь. – Я всё равно не спал.
– Конунг приказал отдыхать, – пожал плечами воин.
В комнату вошла Сольвейг и подала мне тёплый отвар, пахнущий можжевельником и берёзовыми почками. Сольвейг была на этот раз одна, Орнелла после моего отказа не пришла. Я отпил из кружки и почувствовал, как бодрость наполняет тело. Старый напиток богов, как его называют. Я пробовал такое пойло однажды в детстве, когда ещё был жив отец. Лишь гальдрун знали, как его готовить. Неужели Йорунн поднялась?
– Кто сделал этот отвар? – пристально поглядел я на Сольвейг.
– Конунг Хёрд приказал старухе Йорунн приготовить на запас, когда она ещё не слегла…
– Йорунн… – благодарно прошептал я одними губами. – Как она, не знаешь?
– Со вчера сознание к ней не возвращалось, ярл Бальдр… Но мы заботимся о ней.
– Не оставляйте её, Сольвейг. Она моя близкая подруга.
– Мы знаем, ярл Бальдр, – кивнула девушка.
Отвар благостно подействовал на меня. В ноги и руки ударила волна жара, боль совершенно унялась. Я даже потеребил языком десну, где был вырванный зуб – ничего не почувствовал. Почесал живот – и тоже хоть бы что. Отлично.
В комнату вломился Кетиль с кольчугой и щитом для меня. Я оделся. Проверил удобно ли разместил ножны с кинжалом справа и слева – с мечом, затянул ремень, надел шлем и двинулся к выходу.
В большом зале толпились воины, собиравшиеся в битву. Женщин не было – все попрятались. Я увидел Лейфа, он стоял с тревожным видом, оперевшись подбородком на спинку трона отца. Лицо его было бледно, под глазами синяки – не спал, видать, как и я.
Я подхватил со стола кружку с отваром богов и подошёл к нему.
– Глотни, малыш.
– Я не малыш! – фыркнул он. – Отец запретил мне пить вовсе после путешествия с тобой, дядя… – проворчал парень, отодвинувшись от моей руки.
– Пей, говорю! Такой напиток раз в жизни предлагают и то – только настоящим мужчинам.
Лейф закусил губу, кивнул и сделал глоток.
– Сейчас станет повеселее, взбодришься, тебе сегодня долгая дорога предстоит.
– Да уж… – вздохнул парень.
– Но в остальном слушай своего отца во всём, не бери с меня пример, понял? – попытался нравоучать я.
– Понял…
– Ты хороший парень, Лейф, я очень тобой горжусь, – произнёс я, потрепав мальчика по волосам. – Береги мать, хорошо?
– Хорошо, – вытянулся он, принимая мои слова за приказ.
Я достал из сумки на поясе запястье Хёрда, брошь Йорунн и амулет Маргрет.
– Это части Эйсира, сынок, я передаю их тебе на хранение, в море рискую потерять, – усмехнулся я, вложив звенящие украшения в ладони Лейфа. – Скоро приедет Рагги, мой хирдман, у него будет ещё одна часть – запястье, что я подарил Вали. Нужно будет отлить меч заново. Если я сам не смогу этого сделать, если со мной что случится, то придётся тебе это сделать. Только Эйсир может остановить Хассера. И знай вот еще что: кто убьёт Хассера, получит его Бессмертие.
Лейф слушал меня, раскрыв рот.
– Ну всё, мне пора, – проговорил я. Лейф от удивления тому, какую тайну я ему доверил, так и не смог ничего ответить, но прижался лицом к моей кольчуге.
Уходя, я бросил взгляд на занавеси, скрывающие покои Хёрда. Из-за шкуры выглядывала Маргрет с заплаканным серым лицом. Я кивнул ей, и она приложила к губам ладонь, а затем смахнула слезу. Ну вот, Маргрет, как я рад, что повидался с тобой хотя бы так. Знаю, твоя гордость и честь моего брата не позволяют нам увидеться и поговорить, но теперь я хотя бы знаю, что ты меня ждёшь.
Я вышел на двор, ветер гулял страшным неугомонным зверем. Было ещё темно, накрапывал дождь. Не лучшее время для выхода в море. Факелы в руках провожавших конунга на причале то и дело тухли. Хёрд сидел в длинной лодке, с шестью воинами-гребцами и четырьмя рослыми хирдманами в тяжёлой броне, со шлемами и со щитами. На плечах Хёрда искрился белый медвежий мех, по которому можно было сразу отличить вождя. Я вошел в лодку и сел напротив.
– День битвы настал, – сказал я, приветствуя воинов.
– Выходим, – приказал Хёрд и улыбнулся мне.
Я не видел его глаз под повязкой, но чувствовал его душевный трепет и радость от того, что я был рядом.
