Отзывы на книгу «Лолита», страница 9

Скажу так) интересно как может менятся мировозрение , когда обладаешь всем рассказом ) первые две главы ели прочитала, было безумно тяжело моему мозгу это усваивать, но а потом интересно все поменялось , конечно это не отменяет того, что это больной человек и его место за решеткой. Вторая половина романа на мой взгяд затянута , что снижает интерес к прочтению . Вообщем довольна тем , что прочитала нашумевший роман Набокова . Рекомендую к прочтению .

С писателем я познакомился благодаря книге "Лолита" и сразу скажу, что Набоков хорош. У него есть свой стиль и он безусловно величина. Но сама книга оставила очень смешанные чувства. Дочитав книгу до середины я был абсолютно уверен в том, что до этого я ничего страшнее не читал. Это был один из самых странных опытов в моей жизни, взгляд на нимфеток глазами человека к ним неравнодушного. Мне все время приходилось напоминать себе о ком идет речь, так виртуозно писатель сумел расположить к себе главного "героя". Пугающая книга.

Набоков.. это что-то… Сюжет нужно выдержать до конца. именно до конца! Сначала вы будете в сюжете, а потом в жизни, а в конце просто в шоке. Любовь, чувства,эмоции, все разное .. но каждый увидеть свое и себя . точка .

Заранее приношу свои извинения за все спойлеры которые могут обнаружится в этом отзыве.

Но: 1) Вряд ли кто-то еще не читал «Лолиту». 2) Если не читал, то смотрел одноименный фильм. 3) Если не читал и не смотрел, то все, все равно и так знают о чем книга.

Я сознательно хочу разделить этот отзыв на две части : 1-я собственно о книге, а 2-я о персонажах и морально-этической составляющей вопроса.

Итак. Набоков великолепен. Просто безумно, потрясающе великолепен в своем владении словом. Настоящий мастер. История Гумберта под его пером переливается и звенит, журчит как ручей весной,если мне позволено будет сделать такое сравнение. А его бесподобный искрометный юмор? А его филигранное искусство выписки психологических портретов героев? На мой скромный взгляд, проза Набокова бесподобна. Я получил огромное эстетическое удовольствие от ее прочтения.

Теперь о героях и о той самой морально-этической стороне произведения, о том камне преткновения, который может оттолкнуть (а многих подозреваю и оттолкнул) от этого во многих смыслах выдающегося произведения.

Гумберт. На мой, возможно старомодный взгляд Гумберт Гумберт аморален. Но мораль вещь очень гибкая. Судите сами: любимый мною, гениальный, Оскар Уальд был осужден на 2 года каторги по всем известной причине. Теперь за это в тюрьму не сажают. Теперь это считается нормой, и не дай мне Бог дожить до того дня когда ЭТО станет обязательным :)

И так ли уж плох Гумберт на самом деле? Набоков прекрасно и очень достоверно изобразил его внутренний мир, обуревающие его страсти, желания, тревоги и переживания. Его борьбу, и да, его капитуляцию перед той частью себя, которая не хотела жить так как подавляющее большинство считало нормальным и моральным. Но он не вызывает у меня (возможно это покажется странным), чувства гадливости и брезгливого отвращения. Нет, наоборот, мне жаль его, потому что за исключением болезненной страсти к нимфеткам, он, в остальном, производит весьма приятное впечатление и даже симпатичен.

Лолита. Сломанная в общем-то, жизнь этой девочки, и ее без сомнения искалеченная психика, к сожалению меня не тронули так сильно, как возможно должны были. Обьясню почему. Набоков и здесь великолепно выписал героиню. Избалованная, эгоистичная до мозга костей девчонка, прекрасно знающая о слабостях Гумберта, и с иезуитским мастерством манипулятора пользовавшая его, не может вызвать того сочувствия, на которое она заслуживала-бы при иных обстоятельствах. Хотя насчет пользовала, то здесь я думаю была игра на встречных курсах. Это была своего рода сделка. Два эгоиста хотели брать, но не отдавать. Эгоизм способен только брать. А отдавали они что-либо, лишь в силу вынужденного торга. Так что на мой взгляд, в определенном смысле все было по честному.

Любил ли Гумберт свою Ло? Да, настолько, насколько он вообще способен был любить.

Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.

Любила ли Лолита его? Нет. Однозначно нет. Я думаю что она вообще никого не любила кроме самой себя. Но это мое ИМХО.

Повторюсь, прочитал с огромным удовольствием и чувством эстетического наслаждения от мастерства Набокова-писателя, и думается мне психолога также. Высший балл.

Если вам кажется, что вы могли поступить по-другому, знайте – вы не могли. Устроим небольшой сеанс реинкарнации. Сначала мы становимся тридцатисемилетним преподавателем французской литературы. Наше имя теперь Гумберт Гумберт. Внешне мы мало отличаемся от абсолютного большинства других тридцатисемилетних мужчин. Мы ходим в магазины, ездим на машине, читаем книги, бреемся и делаем прочие всем доступные бытовые мелочи. Но одно отличие все же есть. Когда мы смотрим на девочек от девяти до четырнадцати лет, нашим разумом завладевают мысли отличные от мыслей всех остальных людей в этот же момент. Мы не думаем, что этим милым крошкам родители купили очень забавные платьица. О нет. Мы хотим, чтобы они оказались без платьиц. Мы не думаем, что их улыбки излучают тепло и свет вокруг. Нет. Мы хотим припасть губами к этим улыбкам. Мы не думаем, что у них такие бездонные голубые глаза, что в них отражается вся вселенная. Мы смотрим гораздо ниже этих глаз. Не думаем, что упав, они могут повредить свои острые детские коленки. Мы смотри выше коленок. И думаем совсем о другом. Возможно, мы были бы рады больше никогда не видеть в своих снах эти розовощекие улыбающиеся лица. Эти тонкие руки с проступившими голубыми венами, эту сосудистую сетку над веками, прикрывающими бездонные, полные иллюзорного порока глаза. Эти сочные, манящие губы. Возможно, мы хотели бы иметь в своих фантазиях совершенно других персонажей. Но мы не можем этого сделать. Виной ли этому стало неудовлетворенное переживание по красавице Аннабелле в юном возрасте, быть может во всем виноват сломанный ген, а может все дело в слабости нашего характера, но встреча в один из дней нашей жизни с Шарлоттой Гейз и ее дочерью ломает нас до конца.

Ло-ли-та. Свет моей жизни, огонь моего разума. Грех мой, душа моя.

Мы переносимся в тело Шарлотты Гейз. Теперь мы похоронившая мужа, тридцатипятилетняя американка, в одиночку воспитывающая двенадцатилетнюю дочь. Наш спектр желаний суживается до одного единственного - найти себе мужа и тем самым влиться в нормальную жизнь среднестатистической американской женщины. Наконец стать такой как все. Мы встречаем Гумберта, который прочно заполняет собой все наше сознание. Мысли о нем достигают самых потайных уголков нашего разума. Вот он - спасительный билет в нормальную спокойную жизнь. И все меркнет. Наша прошлая жизнь. Наша дочь - трудный подросток, от которой и так одни проблемы. Все наши прошлые правила и устои. Мы понимаем, что всегда хотели другого.

Гум-берт. Гум-берт. Свет моей жизни, огонь моего разума. Ангел мой, боль моя. Мой экспресс до рая. Очередной скачок. Теперь мы - двенадцатилетняя девочка. Долорез Гейз. Потерявшая отца. Имеющая нелюбимую мать, которой мы не нужны. Мать, настроенную на себя и свои желания. Мать, от которой никуда не деться, потому что нам только двенадцать. Мать, которую мы в душе ненавидим. Как и весь мир. Мы не испытываем положительных чувств. Ни к нашим друзьям, ни к нашей матери, ни к Гумберту. Гумберт - возможность выскочить из ненавистного настоящего в новое счастливое будущее. На самом деле, нам неважно, кто будет нашим путеводителем в новую жизнь. Гумберт Гумберт, режиссер Куильти, кто-то другой. Все равно. Это будущее кажется таким зыбким и реальным одновременно. Это возможность прошить свои легкие воздухом свободы. Возможность забыть кто мы на самом деле. Долорез? Лолита? Цена так невысока. Тело дешевле души. Плоть дешевле надежды. Это так мало. Нам так кажется по-началу. И мы согласны на все.. А необычная игра слишком быстро превращается в жестокую реальность.

Не-важ-но-кто. Не-важ-но-кто. Светлячок моего будущего, огонек моей надежды. Страх мой, освобождение мое. Мучитель мой, спаситель мой. Великая трагедия человечества, положенная на плечи Гумберта и маленькой Ло. Шарлотты и всех остальных персонажей. Великая трагедия каждого из нас. Вопрос выбора пути и поиска смыслов и правды. Сколько нас в наших желаниях? Сколько этих желаний в нас? Есть ли у них предел? И чего мы на самом деле хотим? Как одно желание, один человек, одно решение может сломать всю нашу жизнь, и много других жизней.. Книга, вызывающая диссонанс. Создающая раскол сознания. Тот случай, когда ты ВСЕХ оправдываешь и осуждаешь одновременно. Это сильно и страшно.

Удивительно насыщенный, наполненный, концентрированный текст, каждое слово имеет вес, каждый образ обладает тенью. Такой текст требует большей концентрации внимания, быстрее утомляет, но оторваться от него совершенно невозможно. Это красиво, это – многопланово. Думаю, роман раскроется иначе со второго, с третьего прочтения, покажет многое ранее упущенное, не замеченное. В послесловии Набокова я узнала где-то две трети перечисленных им сцен, которые он сам назвал опорными точками романа – скорее всего не потому все-таки, что я такой говноед, каким представлялся Набокову его нерадивый читатель, а потому, что у каждого читателя будут свой перечень любимых сцен, фраз, образов «Лолиты».

Я все обхожу и обхожу стороной сюжет романа, потому что это маленький ураган в компактной упаковке (не путать с бурей в стакане) – если открыть и до дна выпить, охватит тебя всего и унесет куда-нибудь в Канзас. Я даже немного завидую тем, для кого Гумберт Гумберт оказался обыкновенным скотом и педофилом, которому не место в приличном обществе. Мне опасно залезать в чужие головы: оказавшись в сознании Гумберта, поняв, чем питались его внутренние демоны, я не могла ему не сочувствовать. У Гумберта смещенные пристрастия, которые не соответствуют общественным нормам. Но линию собственных представлений, за которую нельзя переступать, он держит стойко, пока Ло сама не перешагивает эту черту. Сочувствовать Лолите было, напротив, трудно.

Ураган не был бы ураганом, если бы не переворачивало с ног на голову и обратно каждый виток, если бы не менялись постоянно местами сочувствие к Гумберту, сочувствие к Лолите, сопереживание, осуждение, снова сопереживание. Раз за разом открывалось нечто новое в Ло, нечто новое в Гумберте, что заставляло меня опять и опять пересматривать свой «приговор».

Великолепная история одной трагедии общечеловеческой и двух трагедий персональных. История одной любви – я настаиваю, что любви.

"Лолита" — это история грустной девочки в еще более грустном мире". (Владимир Набоков)

И вдруг я понял, что все эти звуки принадлежат к одному роду и что никаких других звуков, кроме них, не поднимается с улиц прозрачного городка... Мелодия, которую я слышал, составлялась из звуков играющих детей, только из них... Стоя на высоком скате, я не мог наслушаться этой музыкальной вибрации, этих вспышек отдельных возгласов на фоне ровного рокотания, и тогда-то мне стало ясно, что пронзительно-безнадежный ужас состоит не в том, что Лолиты нет рядом со мной, а в том, что голоса ее нет в этом хоре.

Вот она драма этой книги. Вот оно щемящее сердце понимание того, что тех лет, когда Ло была ребенком не вернуть. И ничто, ничто не возвратит ее детство, и ее голос уже никогда не будет звучать в том хоре звуков. Никогда...

Закрываю глаза, и передо мною проходят образы набоковских героев, они танцуют свой запутанно-своеобразный танец, танец на грани. На грани возможного, реального, балансируя в этом вакууме, живя своей полной, выпуклой жизнью. Вижу Лолиту, примеряющую наряды у зеркала в «Зачарованных Охотниках», ее вихляющую походку, красный губной карандаш, бесконечные дороги по штатам Америки, Лолиту, «лупящую» в теннис. А еще Гумберта, выбирающего в магазине вещи для Ло, его интеллигентные, ненатурально звучащие речи, его черный костюм, в котором он стрелял в драматурга, Шарлотту с сигареткой, дом Гейзов в Рамздэле, дымчато-серые глаза Лолиты...

Странный роман. Необыкновенный. Провокационный. Противоречивый. Тягуче томный. Липко-густой в своей сущности, в своем содержании, эпитетах. Вычурный. Цепкий, да весьма цепкий. Не отпускает меня уже несколько лет.

Вот она Ло, в белых спущенных носочках, с припухшими губами, непосредственно вульгарная в своей дымчатой прелести. Маленькая нимфа. А рядом с ней Гумберт Гумберт, неприятный человек, больной своей страстью, несчастливый, таинственно-сумрачный поэт своего невыдуманного мира. Он аморален. Конечно, он аморален. Это не вызывает сомнений. Но он так поэтически изящен, труслив и боится как бы чего не вышло, что его многие потаенные мысли так и остались мыслями, не навредив этим нимфеткам, которые ему встречались в парках, автобусах, в чужих дворах.

Только Ло, Лолита стала его сбывшейся мечтой. Хотя бы на несколько лет. «Может быть, воплощение долголетней мечты и превысило все ожидания; но, вернее оно, взяло дальше цели – и перенеслось в страшный сон». И в этом страшном сне, живя своей одержимостью, Гумберт испытывал это неприятное, мучительное чувство (пусть сам прятал его от себя), что Лолита превратилась в тень, кого-то убитого им.

Печальная история. Очень. Пронзительная, тревожащая твое внутреннее содержание. История о любви, которая бумерангом, в неприглядном доме на улице Гунтера преобразовалась из той запретной страсти, которой был болен герой. «Где-то за лачугой Билля радио запело после трудового дня о безумной, обреченной любви...». И эта новая любовь была поистине больной, обреченной, безумной. Только на такую любовь был способен Гумберт. Это не то светлое чувство, которое может исцелить, которым можно восхищаться. Но чувство, которое может открыть новое и честно заявить о себе, стоит только посмотреть герою на его повзрослевшую, увядшую Лолиту. В этой девушке уже никогда не воскресить ту нимфетку, перед которой так сильно преклонялся несколько лет назад взрослый господин.

От нее оставалось лишь легчайшее фиалковое веяние, листопадное эхо той нимфетки, на которую я наваливался с такими криками в прошлом; эхо на краю красного оврага, с далеким лесом под белесым небом, с бурыми листьями, запрудившими ручей, с одним последним сверчком в сухом бурьяне...

И теперь эта любовь, как своего рода расплата, ясно и отчетливо вошла в гости к Гумберту. И теперь он не мог принудить Лолиту убежать с ним, покорится ему, не из-за трусости. Нет, а из-за того видите ли, что он ее оказывается любит. Любит эту девушку в очках, коричневом бумажном платье, уже далеко не нимфетку. Девушку, которой он разбил жизнь.

Больше их пути не пересекутся, невозможно. Его Ло теперь навсегда не его. У нее другая жизнь и в ней найдется лишь место последней просьбе Гумберта. «Будь верна своему Дику. Не давай другим мужчинам прикасаться к тебе. Не разговаривай с чужими. Надеюсь, что ты будешь любить своего ребеночка. Надеюсь, что он будет мальчик. Надеюсь, что твой муж будет всегда хорошо с тобой обходиться, ибо в противном случае мой призрак его настигнет...»

Теперь Гумберт «безлолитен». И только на страницах романа их образы останутся в вечности и в памяти читателей, которые могут ликовать, осуждать, плакать, порицать. Только в этой книге Гумберт и его Карменсита будут по-настоящему возможны, так как реальна, казалось бы, невозможная любовь, которая «с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда».

"Changeons de vie, ma Carmen, allons vivre quelque part ou nous ne serons jamais separes... Переменим жизнь, моя Кармен, заживем где-нибудь, где никогда не разлучимся. Огайо? Дебри Массачусетса? Мерри Мэй?"

Мое первое знакомство с «Лолитой» состоялось более пятнадцати лет назад и я мало что помнила, более того, на тот момент я испытывала лишь гордость, что одолела сей венец творения, вышедший из под пера (теперь, обожаемого мной) Владимира Владимировича Набокова, а сюжет.. ну сюжет и сюжет. Это же роман, выдумка, какая-то невероятная история с стиле Голливуда. Разве такое происходит в обычной жизни? Ещё как. Как наивна и невинна мыслями я была. На перечитывание данного романа меня толкнула нашумевшая новинка — К. Э. Расселл - Моя тёмная Ванесса , описание которой начиналось с кричащих и призывных лозунгов, что это шокирующая «изнанка» Лолиты, совращение в эпоху #metoo (припасть к моим впечатлениям от прочтения можно тут), сенсационные невыносимые подробности жизни жертвы «после». Я ясно осознавала на что иду, приблизительно понимала какие эмоции вызовет у меня книга, но по-крупному ошиблась. Удивлять саму себя— лучшая суперспособность . После прочтения истории вышеупомянутой мисс Уай, я буквально ощущала физическое недомогание, у меня болела душа. Но в тоже время, все трагические повороты судьбы Долорес Гейз во мне не откликались, двенадцатилетняя нимфетка пропиталась образом повидавшей жизнь женщины (ох этот крючок, на который меня поймал «ненадежный» рассказчик), от навязчивости которого, я не могла избавиться до окончания чтения. Вместо сочувствия — пустота и тишина, лишь изредка сменяемая восхищением от чтения столь потрясающего текста. Не знаю каким словом его (стиль/текст) охарактеризовать, чтобы получилось правдиво и емко, я считаю что синоним ещё не изобретён. Плавное и мягкое повествование, насмешка и издёвка ( — Он что смеет дерзить?! — вопрошала я, давясь напускным негодованием), отсылки, аллюзии. Все это настолько совершенно и соблюдён идеально подобранный баланс, что хочется (не уверена что этим я и ограничилась, вероятно тихий писк сопровождал чтение, но об этом мы конечно же никогда не узнаем) кричать от восторга. Рассказчик не переступает ту самую черту, после который ты начинаешь его презирать и ненавидеть, он, словно тот самый, временами вредный дальний родственник с колкими замечаниями, но вызывающий желание вслед обронить лишь «Ах, какой паршивец» (с интонацией полного обожания, ага). Отмечу, что не отождествляю самого Владимира Владимировича с его персонажем, отказываюсь искать в романе «пасхалки» и выводить автора на чистую воду и смело признаюсь, что сама книга мне нравится, её история — ужасает. И снова о птичках. Пытаясь разобраться со своим равнодушием, я пеняла на то, что всему виной тот эмоциональный взрыв, случившийся со мной чуть ранее, а может просто сама Ло-ли-та, своей расчётливостью и силой (которая возрастает по ходу романа) просто не вошла в шаблон жертвы совращения и насилия, в том самом общепринятом понятии, которого определено существовать не должно, но оно есть. Таких как она не принято жалеть, ими принято восхищаться. С каким упорством они преодолевают удары судьбы и насколько крепче их делает происходящее. Это не исключает факта, что Гумберт педофил, а Долорес жертва. Искалеченный жизнью бедный маленький человек, вместо того, чтобы получить поддержку, спокойствие и капельку счастья, попадает в трясину, созданную одержимым нимфетолепсией Гумбертом Гумбертом, который в свою очередь, считает себя игрушкой распутной юной дьяволицы. Я ни капли не оправдываю и не жалею рассказчика, это все так же не походит на великую историю любви, какой ее пытался преподнести для нас главный герой. Обвиняя всех вокруг, он забыл про виновного себя. Страшная, провокационная и скандальная история совращения ребёнка, который не был нужен миру, но оказался нужен похотливому мужчине, чтобы зашторить и забыть свои отклонения. Хоть Гумберт явно романтизирует и упивается своей тягой к нимфеткам, хотелось бы верить, что подходя к своему трагическому концу, он осознаёт весь тот урон, что нанёс живому существу и хотя бы немного искренне раскаивается (нет). По итогу на повестке пара вопросов: А была ли сама Долорес Гейз ментально здорова до встречи с растлителем? А может это все плод воображения Гумберта Гумберта, который так и не оправился после первого развода и провёл остаток дней своих в психлечебнице?

Проза Набокова - изумительная и хрупкая вещь. Вне зависимости от собственно содержания текста, ощущения от чтения напоминают прикосновение к тонкой изящной фарфоровой чашечке, наполненной горячим кофе. Да и содержание в "Лолите" отнюдь не такое пугающее, как это принято считать. На свете есть много "замечательных" стран, в которых сильны традиции традиций™ и дух духовности™, но однако ж население которых вовсе не станет считать поступок Гумберта чем-то из ряда вон выходящим, а единственная претензия будет сводиться к тому, что зря он не возил Лолиту по градам и весям закутанной в паранджу. На самом деле проблема здесь не физиологическая, а исключительно психологическая: тотальное неприятие обществом подобных связей одновременно толкает Гумберта на экстремизм и делает его малолетнюю пассию совершенно не готовой к своей роли. Отсюда возникает двойственность положения, не вполне осознаваемая Гумбертом, когда он пытается одновременно быть и отцом, и ревнивым любовником, и при этом терпит сокрушительное поражение на обоих фронтах. И это все при том, что Гумберт и сам-то по себе человек малоприятный, даже в отрыве от своей порочной страсти - чудовищно надутый, самовлюбленный эгоист, считающий всех людьми второго сорта, и только избранных - полуторного. Говнюк Куинси здесь является тенью Гумберта (которого, в свою очередь, можно счесть за тень Набокова; вот так развеселый анекдотец, ха-ха!) В окрестных рецензиях довольно много обсуждают сущность и психологию главного героя, но почему-то я не заметил, чтобы кто-то отметил важный, на мой взгляд, момент: Гумберт непрестанно и зло иронизирует над всем окружающим, но сам при этом никогда не смеется и даже не улыбается. Одержимый нечеловеческими и звериными страстями, он относится ко всему с столь же сильной нечеловеческой и звериной серьезностью, так как воспринятая им действительность уже попадает под юрисдикцию его болезненного эгоцентризма и осмеянию не подлежит; издеваться можно лишь над тем, что он отвергает. Гумберт ужасен не тем, что завладел телом Лолиты, а тем, что пытался завладеть всей ее жизнью, не будучи в состоянии ей распорядиться. Он пытался насадить бедную девочку на булавку и поместить под стекло с тем же маниакальным усердием, с каким сам Набоков проделывал эту процедуру с мотыльками; уникальная коллекция из единственного экземпляра (не исключающего, впрочем, расширения во втором и третьем поколениях). Одним словом, пустился во все тяжкие в своих фантазиях и полностью оторвался от действительности. Да и что такое, собственно, эта действительность, если жизнь превратилась в промежутки за рулем от койки до койки? Ненормальность Гумберта заключается именно в размерах, которых достигает его порочная страсть, в том, с каким рвением он ей следует, когда ему выпадает возможность, и в том, насколько он не считается с обстоятельствами, не желая ее упускать. Наверное, выбранный Набоковым вариант развития событий не самый пугающий: гораздо страшнее была бы развязка, где никто бы не украл у Педогумберта предмет его вожделений, и еще через пару лет калейдоскопа шоссе и мотелей он бы внезапно осознал, что девочка ему больше совершенно не нужна, и непонятно, что с ней делать. То, что Лолита сделала свой выбор, пропала из его поля зрения, а потом худо-бедно, но устроилась в жизни, дало ему возможность поиграть и в добрые благодеяния, и в страшную месть. В противном случае пули из револьвера Гумберту пришлось бы выпустить в себя, а у девочки осталось бы куда меньше шансов на пристойное возвращение в общество. Безусловно, ее жизнь оказалась поломана, и она скатилась вниз на несколько ступеней социальной лестницы, но по крайней мере, несмотря на похищенное детство она сохранила какую-то цельность натуры, то, что ее похититель отторгал или в лучшем случае игнорировал. Так что Лолита - молодец, а вот Гумберт - глупый и злой дядька с претензией на интеллект.