Отзывы на книгу «Лолита», страница 6

Поэтичный язык, волшебным образом оживляющий историю в моем воображении. Только ради этого книгу стоит прочитать. Но да, она шокирует своей откровенностью, чувства главного героя похожи на психическое отклонение, местами читать было тяжело. А все равно книга - шедевр, такие сильные и красивые вещи - большая редкость в нашем мире.

– Можно ли от книги получить психологическую травму?

– Да. Если запустить ею в голову.

(Из разговора с мамой после прочтения Лолиты)

Ощущение, что книгой запустили мне прямо в голову, и правда есть. Она шокирующая. Не так прямо, как роман де Сада, например, а так, будто спустя много лет, оглядываясь назад, ты осознал, что «тот случай» нанёс тебе, оказывается, травму.

Про книгу после прочтения не хочется вспоминать. Она удивительная, волшебная, но моё сознание сразу после прочтения последней строчки задвинуло её на дальний план, как травмирующее воспоминание. Не хотелось смаковать смыслы и мотивы. Только в моменте. Да. В моменте прочтения ты думаешь о романе много. Слишком много. При этом не можешь взять паузу и все осознать – текст затягивает дальше. А после… как автомобильная авария. РАЗ и закончилась. И ты сидишь, отупело глядя в стену, а потом на автомате идёшь мыть посуду, пытаясь списком покупок вытеснить все, что только что через себя пропустил.

Книга – абсолютный феномен. Заслуженно стала известна на весь мир. И также заслуженно до этого прошла тернистый путь. Потому что в Лолите схлопнулась вселенная жуткого сюжета и космического языка автора. Я текст буквально пила, захлебывалась в нем. Сравнить это не могу буквально ни с чем. Даже с самим Набоковым в других его романах.

Единственное, что знала до начала чтения из отзывов: в книге сложный стиль и шокирующий сюжет. С последним я была знакома из одноименного фильма 1997 года. Я люблю составлять собственное мнение и часто оказываюсь не согласна с тем, что слышала, но в Лолите оба утверждения оказались верны.

Язык в этом романе у Набокова и правда сложный. Но его не сложно читать. Разумеется, для этого «не сложно» ты должен быть опытным читателем, но все же. Сложным я бы назвала стиль Гюго – безумно красивый, но продираться усилием воли иногда приходится. Здесь же, в Лолите, я не стопорилась ни на одном моменте. Исходя из этого на ум пришло только нецензурное определение, другого, извините, не нашла. Язык в Лолите у Набокова хитровы***нный. Именно так. Как запутанная нить, развернуть в стройную линию которой невозможно, но если взглянуть пристальнее, она окажется искусным кружевом.

Лолита – перевод с английского. И переведена она самим автором, потому что на его взгляд переводы до этого были бездарными. Когда начала читать, я засмеялась – а чего вы хотели? Мне кажется, ни один переводчик в мире с этим бы не справился, сохранив стиль Набокова. Потому что автор играет словами чисто русскими. «Они ехали с БЫСТРОТОЙ». Вставляет французские, немецкие и латинские слова (перевод был только в самом конце, но в целом это не доставляло неудобств, даже если не знать перевода и пропускать их). И предложения… на половину страницы. Но при этом они не тяжелые, давящие, когда из-за бесконечных запятых и деепричастных оборотов не можешь вздохнуть, а легкие, ложащиеся на слух гладкие.

Язык сложный, но не тяжелый. И могу с уверенностью сказать: пропустить через себя стиль автора в Лолите – настоящий религиозный опыт, откровение.

Сюжет. Вторая составляющая мировой известности романа. Он… бесконечно тяжелый. Я рвала себе сердце, читая книгу. На слезы меня не пробивало, нет, но оно, это человеческое горе, с каждой страницей проникало в меня все глубже и застревало там. (сейчас кажется, что навсегда).

Несмотря на то, что экранизация 1997 года прекрасна (Кубриковская тоже, кстати), оба фильма подробно передают сюжет и своими средствами художественной выразительности показывают атмосферу, они не передают всей трагедии.

Я наивно полагала, что история… да, трагичная, но не НА СТОЛЬКО. А оказалось… это очень красиво рассказанная, но история педофила. Буквальная. И жестокая. Из-за красоты языка и широкой известности о Лолите мне было известно, думаю, как и многим, но я полагала, что история будет вестись вокруг да около… но нет. Некоторые моменты вышибают из тебя дух. Ко многим я была не готова.

Повествование ведется от первого лица, от лица Гумберта. И тем оно ненадежно. И тем красиво. И тем ужасно, потому что герой осознает, что делает, но при этом происходящее мы видим через дымку его сладострастной влюбленности. И кажется по началу, что грань эту он будет выдерживать, но…

В возне на диване с двенадцатилетней Лолитой он осознанно трется об нее, чтобы кончить.

«Я был горд собой: я выкрал мед оргазма, не совратив малолетней. Ровно никакого урона. Фокусник налил молока, патоки, пенистого шампанского в новую белую сумочку молодой барышни – раз, два, три и сумка осталась неповрежденной. Так, с большой изощренностью, я вознес свою гнусную, жгучую мечту; и все же Лолита уцелела – и я сам уцелел.»

Затем дрочит в ее «белый носочек». И эти моменты, спрятанные между витиеватыми словами, заставляют волосы дыбом вставать.

Однако, тот самый феномен, из которого родилось настоящее искусство, и состоит в том, что читатель постоянно не может определиться – он в восхищении или в ужасе. Я не могла. Потому что с одной стороны… герой называет нимфетками девочек с 9 до 14 лет и это не поддается никакому оправданию. Он насилует маленькую девочку, свою, считай, падчерицу, и это отвратительно… но при этом… как описана сцена соития… я готова была аплодировать стоя. Первая часть, глава 30.

Это… невероятно. Я никогда ничего подобного не видела. Потому что напрямую не сказано вообще ничего. В этой главе подробно и искусно описана фреска в гостинице. Но ты читаешь первый раз. Останавливаешься. Читаешь второй раз и все понимаешь. А потом перечитываешь еще и еще, находя новые подробности и не перестаешь восхищаться автором. Гениально – слишком простое определение для этой сцены.

И так всю книгу. Эмоциональные качели «уровень Бог». Синими стикерами я отмечала моменты, где описано так или иначе соитие, насилие над душой и телом, подавление воли, абьюз и тотальный контроль – на фото видно – их не мало. Однако… на протяжении всей книги я ни разу не смогла бы с уверенностью сказать, что ненавижу Гумберта. А иной раз и проникалась к нему. Не к нему полностью, но к какой-то сложной части его чувств.

Именно поэтому задалась вопросом после финала, не оставила ли книга мне травму. Потому что несмотря на то, что весь роман мы читаем от лица Гумберта (настолько субъективно, что там даже нет обычно оформленных диалогов, лишь заметки в его прямой речи «она сказала, я ответил»), я, как читатель, в этом путешествии почувствовала себя на месте Лолиты. Оскверненной. Изнасилованной.

После прочтения хотелось также, как она, спустя три года, что герои не виделись и она обзавелась мужем, говорить «давай не будем поднимать эту тему», но при этом и не выгонять Гумберта из дома (я – из своей головы), а с какой-то горькой ностальгией улыбаться.

Так запустить руки в душу через текст может только настоящий мастер. Набоков справился.

Я даже спустя неделю в смятении. Не могу сказать, как отношусь к роману. Вроде, один из лучших, что я читала. Но на полку к любимым ставить не хочется. Меня вывернули на изнанку. Но при этом… как этим не восхищаться?:

«Нет ничего на свете шумнее американской гостиницы, – причем заметьте, наш отель считался тихим, уютным, старосветским, домашним, с потугами на „изящность быта“ и все такое. Дверной стук лифта, раздававшийся в двадцати шагах к северо-востоку от моего черепа, но ощущавшийся мною столь же остро, как если бы эта железная дверца захлопывалась у меня в левом виске.»

Лолита – это роман, о котором хочется говорить бесконечно и при этом не хочется вспоминать. Красивый, важный, чувственный, мерзкий, тяжелый, душекрошащий, легкий, милый, больной.

Что я выписала как читатель:

Молевые проединки появились в плюше супружеского уюта

Мадам повела меня наверх и налево, в «мою» комнату. Я осмотрел ее сквозь туман моего отказа от нее

Несмотря на всю изобретательность дьявола, схема была ежедневно одна и та же: он начинал с того, что соблазнял меня

Когда я вернулся, дом был еще безлолитен

Солнце совершило свой обычный обход дома. День созрел и стал склоняться к вечеру

Это первое впечатление – узенький интервал между двумя ударами хищного сердца

Если скрипичная струна может страдать, я страдал, как струна

До сих пор вибрирует у меня вдоль оптического нерва образ Лолиты

В жизни, на полном ходу, раскрылась с треском боковая дверь, и ворвался рев черной вечности, заглушив захлестом ветра крик одинокой гибели

Оттяну крайнюю плоть пистолета и упьюсь оргазмом спускового крючка

Ей не хватало, видимо, слов. Я мысленно снабдил ее ими (»… ОН разбил мое сердце, ТЫ всего лишь разбил мою жизнь»)

Изредка проезжали мимо меня автомобили: удаляющиеся рубины, приближающиеся бриллианты

По другой стороне улицы гараж сквозь сон говорил «Автора убили» (на самом деле – «Автомобили»)

Что я выписала как писатель:

Перелистывая воспоминания

Это было откровением, оставшимся на много недель у меня в крови

Продолжала говорить – в меня, скорее, чем со мной

Поправляла клевками пальцев передок блузки

В тот солнцем пронизанный миг

Отставал от собственного дыхания

Сердце мое увеличилось в объеме так мощно, что едва не загородило весь мир

Двигаясь как бы на мысленных цыпочках

Охрипший от крика дьявол все еще повторял свой совет

Нежиться в лучах улыбающейся судьбы

Пробирался сквозь созвездие людей

Холодные пауки сползали у меня по спине

С таким чувством, будто я состою из гортани и сердца, я взошел на плаху

Одна простая мысль, стояла как бы нагишом передо мной

Русалочки в волнах Стикса

Тайный смысл его дьявольской головоломки вдруг эякулировал мне в лицо

Талант художника является вторичным половым признаком

И Ева опять превращалась в ребро

В продолжение трех-четырех малых вечностей

Книга мною исписана заметками, размышлениями, спорами с героями и с собой вдоль и поперек. Последние главы я читала, держась за сердце. Оно болело. Потому что герой, до этого размышлявший над тем, что хочет от Лолиты детей и внуков, чтобы была Лолита Вторая и Лолита Третья (да, в том самом смысле), в конце осознает, что делал с ней. Полностью. И до этого осознавал, но многие вещи (например то, как она каждый вечер плакала) видеть не хотел. Смотрел, но не видел. И вроде как раскаивается за сломанную жизнь маленькой девочки. И когда он, красиво изъясняясь, желает ей хорошей жизни, верности мужу и… того, чтобы родился мальчик… я кончилась, как читатель. Бесконечно сильно, больно, тяжело и прекрасно.

Итога не будет. Кроме того, что моей душе была нанесена травма тупым предметом, ничего не могу сказать. Закончим цитатой из Лолиты на последних страницах романа.

«Пока мне не вставят кляпа и не придушат меня, я буду вопить о своей бедной правде. Неистово хочу, чтобы весь мир узнал, как я люблю свою Лолиту, эту Лолиту, бледную и оскверненную, с чужим ребенком под сердцем, но все еще сероглазую, все еще с сурмянистыми ресницами, все еще русую и миндальную, все еще Карменситу, все еще мою, мою… Все равно, даже если эти глаза потускнеют до рыбьей близорукости и сосцы набухнут и потрескаются, а прелестное, молодое, замшевое устьице осквернят и разорвут роды, – даже тогда я все еще буду с ума сходить от нежности при одном виде твоего дорогого, осунувшегося лица, при одном звуке твоего гортанного молодого голоса, моя Лолита.»

Я так и не смог дочитать "Лолиту" Набокова. Нудная книга, избыточность языка, пышность стиля, натужный эротизм, порнография для интеллектуалов.

Интересно рассказано. Но я соглашусь здесь с тем, что этот человек болен. Я считаю, что он страдает чем - то, какой - то зависимостью. Если б он любил её, как дочку. Но ведь он влюбился в неё в двенадцатилетнюю. Она я уверенна ещё ничего толком не понимает о любви. Или там были другие времена?

Если бы я была поклонницей Набокова, то наверняка наделила бы “Лолиту” эпитетом “омерзительно прекрасна”. Но поскольку я не отношусь к таковым почитателям, то посмею ограничиться одним эпитетом - “омерзительно”.

На школьных уроках литературы мы знакомились с творчеством Набокова через его повести “Машенька” и “Защита Лужина”, и уже тогда меня приводили в недоумение нарочито высокопарный слог автора вкупе с полными изящества, но лишенными смысла (для меня) странными словесными конструкциями. Эти полные загадочных тайных смыслов витиеватые строки сводили меня с ума – и прочитать небольшую по объему повесть казалось делом куда более энергозатратным и трудоемким, нежели осилить четыре тома “Войны и мира”.

Я думала что в более сознательном взрослом возрасте смогу по достоинству оценить творчество Набокова, но, увы, “Лолита” оказалась такой же невыносимой по манере повествования, как и прочие произведения автора.

Дурацкая игра слов (Гумберт, Гумбертино, и т.п.), цвестистые речевые обороты, бессмысленные фразы, призванные выглядеть в глазах читателя глубокомысленными, куча иносказаний, недомолвок и намеков - это всё превращало процесс чтения в какое-то тягомотное и крайне неприятное действо. Нет, всё-таки, Набоков совершенно точно не мой писатель!

Но продираясь сквозь эту тягомотную мешанину, я таки смогла отдать должное идее автора. За словесными переплетениями скрывается настоящая жизненная драма, история, о которой просто невозможно молчать. И надо признаться, Набокову удалось рассказать эту историю так, чтобы читатель не остался равнодушным.

При чтении романа нужно быть очень внимательным к деталям - думаю, все уже наслышаны о таком приеме как ненадежный рассказчик, каковым и является наш Гумберт Гумберт. Но правду скрыть у него все равно не получается, несмотря на все его коварные ухищрения.

Ну вот, например, кто из читателей всерьез поверил в “одурманивающее действие, которое интересная внешность автора производила на женщин любого возраста и сословия”? Или что “малолетняя Ло млела от шарма Гумберта”?

Но, пожалуй, самый главный прокол главного героя - его рассказ о первой близости с девочкой - “это она меня совратила”. Давайте сравним слова Гумберта с показаниями самой Долорес - “тот отель, где ты меня изнасиловал”. Несостыковочка… А еще становится бесконечно тоскливо от того, с каким спокойствием произносит эти слова 13-летняя девочка. Как будто уже смирилась со своим существованием в качестве ручного зверька для потехи старого педофила.

Искренне не понимаю тех, кому хотя бы отчасти жаль главного героя. Он жалок и мерзок, но это не вызывает у меня ни капли сочувствия. Только отвращение и злость.

Гумберт - самое настоящее ничтожество, никчемное и бесполезное, и сколько бы он ни хорохорился и не пытался выставить себя в более выигрышном свете, все его попытки обречены на провал. После его признаний о планах усыпить девочку и воспользоваться ее беспомощным состоянием, о его мечтах, чтобы Долорес родила ему новую нимфетку себе на смену, после его тошнотворных угроз в адрес беззащитной девочки (“Вдалбливая все это, я успешно терроризировал Лолиточку”). А “ее всхлипывание ночью - каждой, каждой ночью”? А то, как мерзко он поступил, когда бедный ребенок страдал от высокой температуры, - ведь он отвез ее в больницу, только когда понял, что ему ничего не светит в плане секса?

Нет, господин Гумберт, вам не удастся переодеться в белое пальто, прикрываясь своей мнимой любовью и широким жестом в сторону Долорес напоследок. Вам не удастся скрыть сущность ничтожного, малодушного, мерзопакостного животного, которое ничего не знает о любви.

Духовное и телесное сливалось в нашей любви в такой совершенной мере, какая и не снилась нынешним на всё просто смотрящим подросткам с их нехитрыми чувствами и штампованными мозгами.

и я глядел, и не мог наглядеться, и знал – столь же твердо, как то, что умру, – что я люблю ее больше всего, что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете, или мечтал увидеть на том.

Такие красивые слова, но за ними - пустота. Точно такую же пустоту я ощущаю, когда главный герой рассказывает о своем раскаянии за то, что лишил девочку детства. Можно ли верить ненадежному рассказчику, который только и думает о том, как бы порисоваться на страницах своего дневника воспоминаний?

Что ж, если Набоков ставил своей задачей создать самого отвратительного и мерзкого героя за всю историю литературы, то ему это вполне удалось. Тогда “Лолиту” безусловно можно считать шедевром - роман отлично демонстрирует всю противоестественность, болезненность и ужасающую тошнотворность внутреннего мира педофила.

p.s. Поначалу, меня очень удивили ранний брак и беременность Долорес (которую я ни за что не хочу называть отвратительным именем Лолита), но потом мне стало ясно - ведь девочка мечтала о настоящей семье, которой была лишена с самого детства! Как трогательно и печально…

Не было никакой нимфетки, не было никакой Лолиты, была только маленькая 12-летняя девочка, которая попала в сексуальное рабство к педофилу-извращенцу. И которая так никогда и не узнает, что такое настоящее детство и родительская любовь…

Эта книга определенно не для всех. Не каждый поймет, посчитав, что это сплошная грязь и извращение. Несмотря на весь ужас, этот роман – один из моих самых любимых. Великолепный слог и по-настоящему жуткий сюжет, заставляющий после прочтения серьезно задуматься. В этой книге я увидела попытки больного человека с перверсиями оправдать себя и свое издевательство над ребенком, у которого не было выбора.

Книга будет интересна тем, кто учится на психолога. Читала её по рекомендации.

Хорошо описаны психоэмоциональные состояния главного героя.

Сама по себе книга может и неплоха, но конкретно это издание – отвратительно. Огромная куча опечаток, нет никаких сносок, перевода с французского для отдельных слов и предложений в тексте также нет

Ну что тут скажешь?… надо прочитать…легкое чтиво,возбуждает,интригует,захватывает,и одновременно мерзкое и противное чувство,что он больной. Психически. Жалость вызывают эти двое

Честно сказать, после прочтения этого произведения, остался осадок не совсем приятный. Как уже многие писали, книга действительно очень тяжелая. И я не симпатизирую ни одному из персонажей, ни Долорес, ни Гумберту.

Долорес Гейз не вызывает у меня симпатию своим поведением, в некоторых местах она кажется нахальной и невоспитанной, но ее жаль, потому что она ребёнок, которого лишили детства и в принципе сломали ее психику. В следствии чего, она и влюбляется в мужчин не ее возраста.

Гумберт, не здоровый человек, который пытался свое преступление, выдать за любовь. Приравнивая почти всех девочек к «нимфеткам», которые якобы его соблазняли. И во многих местах Гумберт думал лишь о своих чувствах и никак не о чувствах юной Ло. И таких моментов предостаточно, заранее прошу прощения за спойлер, но к примеру один из них, когда заболела Ло, Гумберт подумал лишь о том, как удовлетворить свои потребности, а не о том, что Ло плохо и что у нее жар. Он также не замечал, что девочка порой открыто показывала, что в каком-то смысле испытывает к нему отвращения.

Но всё же, что мне действительно понравилось, то как описывались герои (не только Гумберт и Лолита), описывались пейзажи, потреты, интерьер, описывалось настолько детально, что в голове сразу строился образ. И буквально многие главы на одном дыхании прочитывались.