Читать книгу: «За гранью грядущего. Роман», страница 2
Припарковав машину на подземной стоянке, Лайм отдал Дейзи свою кредитную карточку и отправился дожидаться ее в кафе, которое находилось двумя этажами выше отдела женской одежды. Девушка предложила мужу пойти вместе с ней, но он отказался, сказав, что обязательно посмотрит все ее покупки в отеле. В отделе Дейзи интересовали, прежде всего, платья, юбки и блузки, несмотря на то, что обычно она носила брюки. На сей раз, она присмотрела себе пару деловых костюмов, шикарную выходную блузку с длинными манжетами и юбку в стиле кантри. Продавщицы не переставали восхищаться ее отличной фигурой. Дейзи шла по галерее в своей длинной юбке, толстом сером свитере и белых полуботинках, неся пакеты с покупками в обеих руках. Ей нравился этот огромный универмаг с его бесконечными этажами, эскалаторами, обилием иллюминации, правда, не раздражающей, фонтанами в центре зала почти на каждом этаже. Она проходила мимо страшно дорогих автомобилей, которые она и за обычную цену никогда бы не купила. Дейзи зашла в стеклянный лифт вместе с какой-то пожилой женщиной. Она обожала такие лифты. Ее соседка внимательно посмотрела на нее и вдруг воскликнула:
– Дейзи Миллан! Вы ведь Дейзи Миллан!
– Да, – с улыбкой ответила девушка.
– Ну надо же! Вы знаете, я была на Вашем концерте в Колумбийском университете. Мой внук там учится и взял меня с собой.
– Я очень рада.
– Как же Вы, такая звезда, ходите по магазинам одна, без охраны?
– Я пока не такая уж и звезда, а, что касается охраны, то у меня есть муж.
С этими словами Дейзи, кивнув даме на прощание, вышла из лифта и направилась в кафе. Лайм сидел один за столиком и пил апельсиновый сок. Девушка опустилась на стул рядом с ним и поставила пакеты.
– Ну вот, меня уже начали узнавать в лицо, – сказала она весело.
– Правда? Это забавно. Хочешь соку?
– Да, мультивитаминный, пожалуйста.
Лайм сходил к стойке и принес ей стакан.
– Спасибо, дорогой.
Дейзи тянула сок и болтала с мужем об универмаге, о даме в лифте и о других мелочах. Она уже чувствовала, что отдохнула.
На ужин к миссис Браун Лайм и Дейзи явились около семи вечера. Лайм был в элегантном черном костюме, белой рубашке и галстуке. Дейзи надела розовое платье из дорогого ситца в фольклорном стиле с юбкой-солнцем и рукавами-колокольчиками. Ее шикарные золотые волосы были распущены, она улыбалась вежливо и несколько отстраненно. Это был прекрасный старый дом в центре Нью-Йорка с великолепной обстановкой: антикварной мебелью, старинными картинами и серебром на столе. Дейзи могла бы кусать локти от зависти, глядя на эту красоту, не будь она начисто лишена этого постыдного чувства. Миссис Браун была интеллигентной женщиной небольшого роста, с ослепительной улыбкой и внимательным, ястребиным взглядом маленьких голубых глаз. Ее сын, молодой человек лет тридцати, тоже был интеллигентным, несмотря на свою профессию. Они вместе сели за стол. Дейзи держалась свободно и с достоинством, она была образцом вежливости и соблюдения приличий. Лайм ею гордился. В доме Браунов ценили французскую кухню, поэтому на стол подали жареных лягушек, улиток, луковый суп и яичный десерт. Дейзи очень любила все эти блюда, как и Лайм.
Ее нельзя было назвать «душой компании». Она вела себя скромно и за столом больше молчала. Но если Дейзи начинала говорить, то слушать ее было одно удовольствие. Обычно она быстро приспосабливалась к манере собеседника. Так и на этот раз, в сверхинтеллигентном доме Дейзи говорила негромко, не спеша, умеренно жестикулируя.
После обеда девушка отправилась смотреть другие комнаты, а миссис Браун сказала Лайму:
– Ваша жена прелестна, но так удивительно несовременна. С нее могли бы писать картины художники прошлых веков. Вы были в Эрмитаже, Лайм? Там есть портрет датчанина Енсена «Дама в голубом». Ваша жена на нее похожа.
– Может быть. Я был в Эрмитаже несколько лет назад, но этого портрета не помню.
– Я бы Вам показала, но не помню, где лежит альбом.
– Не надо, не утруждайте себя, миссис Браун. Я посмотрю в сети.
Дейзи тем временем подошла к молодому хозяину дома.
– Мистер Браун, я бы хотела поговорить с Вами насчет своего клипа.
– Я к Вашим услугам, миссис Миллан.
– Зовите меня Дейзи.
– Хорошо, Дейзи. Лайм мне что-то рассказывал о Вашем сценарии. Если Вам не трудно, напомните мне его, пожалуйста.
– Ладно, только кратко. Она – прекрасная принцесса, которая живет в заколдованном замке. Он – доблестный рыцарь, скитающийся вдали от нее. Она не может выйти из своего замка.
– Почему?
– Потому что он заколдован. И она поет эту песню, поет ее своему рыцарю. В конце они встречаются.
– В каком жанре Вы все это видите – сказки, готического романа или фильма ужасов?
– Точно не фильма ужасов. Готический роман – очень возможно, но и рыцарский роман, и сказка. Кстати, я уже делала кое-какие эскизы на компьютере.
– Правда? Было бы интересно взглянуть.
– Я не помню, оставила ли я их в сети.
– Давайте посмотрим. Пойдемте к компьютеру.
Они вместе подошли к машине, и Дейзи села за стол.
– Вы помните адрес? – спросил ее Браун.
– Да, конечно.
Она сходу набрала его.
– Занимаетесь компьютерным дизайном?
– Балуюсь. Попалась под руку неплохая программа. Там должны быть интерьеры замка, замок снаружи и платье принцессы. На костюм рыцаря у меня фантазии не хватило. Здание, конечно, получилось не совсем таким, как я хотела, – возможностей программы не хватило. А я не программист, я только пользователь, и модернизировать программы я не умею.
– Нет-нет, весьма любопытно, особенно костюм принцессы.
– Я старалась. Мистер Браун, я знаю, что все это может показаться малооригинальным, меня всегда обвиняли в штампах. Но у меня традиционное мышление, мистер Браун, и я весьма консервативный человек.
– Вы очень необычная, Дейзи, – медленно произнес Браун, выразительно взглянув на нее. – Вы как будто с другой планеты. Не подумайте ничего дурного, Дейзи. Вы самая привлекательная девушка, которую я видел в последнее время.
– Вы делаете мне комплимент в присутствии моего мужа, – с улыбкой заметила Дейзи.
– Я сказал только то, что сам вижу. Искать у Вас штампы – это просто глупо. Я сохраню Ваши наброски у себя на компьютере, с Вашего позволения.
– Да, пожалуйста. Совсем забыла Вас спросить – как Вы отнесетесь к тому, чтобы звук записывался у Питера Сандерса? Я готовлю свой первый альбом на его студии. Он мой звукорежиссер.
– Я слышал о нем, у него хорошая студия. Почем бы и нет? Он-то согласен?
– Разумеется.
– Тогда я тоже согласен.
– Отлично.
– Надеюсь, мы с ним сработаемся. Как мне с ним связаться?
– Я дам Вам его телефон.
Дейзи подошла к своей сумочке, порылась в ней и, наконец, нашла координаты Питера.
– Вот, пожалуйста.
– Спасибо, Дейзи. Вы не очень торопитесь с клипом?
– Нет, не очень.
– Боюсь, мы сможем начать снимать месяца через полтора. Мне нужно заняться компьютерной подготовкой клипа.
– Замечательно. Я думаю, мы с Вами поладим, мистер Браун.
Дейзи кивнула в знак прощанья, вежливо, старомодно, ее собеседник ответил ей тем же.
Не успела девушка расстаться с мистером Брауном, как к ней подошла его мать. Она взяла Дейзи под руку и произнесла елейным тоном:
– Дитя мое, Вы так много работаете. Не пора ли подумать о ребенке?
Этот вопрос, эта манера напомнили девушке заискивающие голоса из ее доамериканской жизни. «Дейзи, тебе уже почти двадцать, как у тебя с мальчиками? Собираешься ли ты замуж? Ты же знаешь, время идет, надо обязательно иметь кого-то на примете». Немолодые женщины, старающиеся найти у нее какой-нибудь изъян, задающиеся вопросом, почему у нее нет жениха… Дейзи ненавидела эти сцены, эти лица, свои отговорки. И сейчас это прошлое всплыло наружу в образе любезной, но несколько неприятной миссис Браун. Именно в этот момент девушка поняла, что эта интеллигентная дама ей не нравится.
– Я хочу, чтобы мои дети гордились мною, – ответила Дейзи с достоинством.
– Вы все-таки хотите иметь ребенка?
– Да, двоих – мальчика и девочку.
– Это очень мило с Вашей стороны. Я надеюсь, Вы скоро всех нас осчастливите.
Миссис Браун отпустила ее, продолжая улыбаться. Дейзи тоже выдавила из себя улыбку. Она терпеть не могла подобных разговоров. Доколе люди будут выискивать, что с ней не так? Сначала камнем преткновения были мальчики, теперь, когда она замужем, – дети. Да, она хотела иметь детей, она не мыслила себе брак без детей. Но она должна была стать той, кем решила, – певицей с мировым именем. Дейзи знала, что она не бесплодна, и Лайм тоже. У них все в порядке. Когда супруги только начали жить вместе, они ходили на консультации к врачам, причем Лайм сопровождал жену к гинекологу, а Дейзи мужа – к урологу. Оказалось, что они совершенно здоровы. То, что у них не было детей, был ее выбор.
Дейзи сидела на диване в своем розовом платье. Она была очаровательна, но ее нельзя было назвать «куколкой». Девушка думала о том, что миссис Браун и прочие их знакомые, вероятно, весьма удивились бы, если бы знали, что в интимном плане у них с Лаймом всегда все было хорошо. Он никогда не рассказывал Дейзи, с какими женщинами у него была связь до нее, а она не спрашивала. Она знала, что не была его первой партнершей. Лайм говорил, что долгое время у него был страх перед близостью, весьма странный, как казалось Дейзи, для человека, чья мать принадлежала к народу, создавшему Камасутру. Возможно, у него и были раньше проблемы по этой части, но не с ней. Внешне Лайм казался строгим, но Дейзи знала, что он из тех, кто «всегда готов». Эта мысль ее рассмешила, и она прыснула.
– Что случилось? – спросил Лайм. Он стоял у окна и смотрел какую-то книгу.
– Ничего. Просто вспомнила смешную историю.
– Какую?
В этом сверхинтеллигентном доме Дейзи не могла сказать правду.
– Притчу о змее и брамине.
– Но это же печальная история, – заметил Лайм с улыбкой. – Мальчишки ведь избили змею до полусмерти после того, как она стала доброй.
– Да, это так, но конец бесподобен. Как там сказал брамин: «Я не разрешил тебе кусаться, но шипеть-то я тебе не запрещал!»
Лайм рассмеялся. Похоже, ее маленькая ложь удалась.
Они ехали на машине по ночному Нью-Йорку. Лайм сидел за рулем, а Дейзи, как всегда, рядом с ним.
– Скажи, мистер Браун женат?
– Нет. Сейчас это не так просто. Ты же знаешь, мода на матерей-одиночек все еще не прошла.
– Это не мода, Лайм. Я видела много женщин, которых мужья били, всячески издевались над ними и просто были их недостойны.
– Ты знаешь мое мнение по этому вопросу, – произнес Лайм. – Нет такого скота, которого не могла бы перевоспитать добрая и чистая женщина.
– А почему она должна этим заниматься? И кто сказал, что у нее получится? Всю жизнь тянуть на себе пьяницу или наркомана – это ужасно. У тебя какие-то идеальные представления, Лайм. В жизни все совсем не так.
– Ты не первая, кто так считает. Когда-то мне сказали, что я говорю вещи, которым уже пять тысяч лет. И, вероятно, были правы. Наверное, я старомоден. Я вырос в счастливой семье. Мой отец относился к маме с удивительной нежностью. Она не заканчивала университетов, но в ней жил дух Индии. Мама была очень красивой и всегда вела себя с достоинством. Они с отцом были совсем разные, но я не помню ни одной их ссоры. Вот в такой семье я вырос. Я не знал, что бывает по-другому.
– Моя семья тоже была счастливой. Правда, мы никогда не жили с отцом. Поверишь ли ты, что я до самой его смерти называла его по имени! Я никогда не звала его «папой». Когда он умер, я ничего не почувствовала. Он был историком. Наверное, как ученый он мог добиться большего. Он был странным человеком. Может, именно от него я унаследовала ту «нездешность», о которой не далее как сегодня говорил мистер Браун. Я действительно иногда чувствую себя чужой в этом мире.
– Не говори так, – оборвал ее Лайм. – Со мной ты не должна этого чувствовать. Ты здесь.
– Да, с тобой я здесь, – согласилась Дейзи. – Выходит, удивительно, что мы вообще нашли друг друга, – добавила она задумчиво.
– Выходит, что так.
Лайм положил руку ей на колено. Дейзи инстинктивно отодвинулась и произнесла с некоторым усилием:
– Не сейчас. В отеле.
Она подумала о том, что они никогда не занимались любовью в машине. Они вообще занимались любовью только на кровати, дома или в гостинице. Дейзи не любила спонтанности. Ей нужна была прелюдия. Ей нравилась изысканная обстановка, свечи, создающие романтическое настроение. Лайм знал об этом. Он был с ней очень чутким. Дейзи с нежностью вспоминала их первую близость: свой легкий страх, его сильную руку, обнявшую ее, его слова: «Не бойся, все будет хорошо». И все действительно было хорошо, лучше, чем то, как пишут в романах или показывают в фильмах. С тех пор она многому научилась: научилась начинать первой (хотя инициатива всегда принадлежала Лайму), быть более раскованной. Дейзи оказалась очень чувственной женщиной – она могла возбуждаться не только от прикосновения, но и от звука голоса, необычно произнесенного слова. Она никому не рассказывала о своей первой брачной ночи, кроме матери. Дейзи вообще была скрытной, да и подруг у нее практически не было. Но у нее был Лайм, и она была с ним счастлива.
На следующий день они встали довольно поздно, позавтракали в ресторане отеля и отправились гулять. За ночь выпал снег, но сейчас опять светило солнце. Настроение людей было праздничным. В Центральном парке дети и взрослые лепили снеговиков. Некоторые подростки катались на коньках, а другие просто сидели на спинках скамеек, обсуждая свои проблемы. Курил мало кто, а с наркоманией ближе к середине века и вовсе удалось справиться на национальном уровне. Дейзи думала об этом, глядя на ребят, которые были всего на три-четыре года младше нее. Она никогда не держала во рту сигареты, не пила даже по праздникам крепких напитков, кроме сухого вина, в общем, вела здоровый образ жизни. Лайму тоже нужно отдать должное – он не употреблял спиртного и не курил со времени женитьбы на Дейзи. Они казались необычной парой среди других – маленькая белокожая Дейзи и ее высокий смуглый муж. Именно это бросалось в глаза, а не их разница в возрасте.
Дейзи и Лайм играли в снежки, веселясь, как дети. Девушка в своем красном полупальто, синих теплых штанах и забавной белой шапочке выглядела очень молодо и, как всегда, несколько старомодно. Правда, когда она носилась по парку и валялась в снегу, она не казалась такой «нездешней», как в другое время. Они оба порезвились на славу и вернулись домой, отменно отдохнувшие, уже поздно вечером.
Глава 4
В понедельник после работы на студии Дейзи отправилась в городскую библиотеку. Одета она была скромно и старалась не привлекать к себе внимания. Девушка разделась в гардеробе и подошла к отделу информации.
– Вы не подскажете, у вас есть альбом, который называется не то «Эггнисты», не то «Эггнизм»? – спросила Дейзи невинным тоном.
Библиограф с минуту колдовала над компьютером и ответила любезно, но вполне равнодушно:
– Да, есть двухтомник «Эггнизм». Сектор 15 А.
– Спасибо.
Дейзи была не единственной, кто интересовался эггнистами. Пока она искала шкаф с пометкой «15 А», она заметила девушку студенческого вида, перед которой лежали три книги по эггнизму, и пожилого мужчину, вероятно, преподавателя колледжа, тоже с книгой такого рода. Дейзи взяла два тома «Эггнизма» и заняла свободное место.
Книга была красивая, добротная, богато иллюстрированная. Дейзи перелистывала страницы, рассматривала картинки. Перед ее глазами чередой проходили знакомые и незнакомые имена. К сожалению, повествование обрывалось на начале двадцатого века, о более поздних временах не говорилось ничего. Дейзи прочитала вступительные главы, нейтральные по своему содержанию, взглянула на часы, встала, поставила двухтомник на место и поехала домой.
Посещать библиотеку часто Дейзи не удавалось, только раза три в неделю. Брать книги на дом девушка не хотела. Удивительно, что она не стала искать информацию в сети, а обратилась к книгам. Она сама с трудом понимала свой странный выбор. С одной стороны, Дейзи уже когда-то видела двухтомник «Эггнизм» и поэтому решила, прежде всего, ознакомиться с ним. С другой стороны, и это было важнее, девушка не желала, чтобы Лайм заметил, что она обращалась к эггнистским сайтам, ведь у них был один компьютер на двоих. По той же причине, то есть, во избежание подозрений мужа, Дейзи не принесла домой книги по эггнизму. О ее визитах в библиотеку не знал никто, ни Питер, ни тем более Лайм.
В следующие выходные они отправились на машине Дейзи в Род-Айленд. Девушка старалась казаться счастливой, хотя поездка не была такой яркой, как предыдущая в Нью-Йорк. Род-Айленд выбрал Лайм, знакомых у них там не было, так что они прогулялись днем по Провиденсу, поужинали в маленьком ресторанчике, а вечер провели в мотеле на окраине города. Дейзи и Лайм, как всегда, посмотрели новости, а затем принялись обсуждать будущий клип на «Песню тебе». Девушка выглядела веселой, и, на сей раз, Лайму и в голову не пришло, что ее что-то тревожит.
По прошествии трех недель посещения библиотеки Дейзи уже неплохо разбиралась в эггнистских ритуалах, знала, что Марсилио Фичино питался одними только яйцами, а епископ Бернет считал, что Вселенная первоначально представляла собой гигантское яйцо. Надо отдать должное девушке – если о Бернете она что-то слышала, то о Фичино – вообще ничего. Но эти знания не слишком прояснили для нее суть эггнизма. Книга намекала на могущество эггнистов в политике и искусстве, но конкретных примеров не давала. Дейзи вернула двухтомник на место и стала изучать содержимое полки. Она нашла откровенно антиэггнистскую книгу где-то двадцатилетней давности, в которой описывались события и начала века в том числе. Если верить словам автора, а у Дейзи не было причин в них сомневаться, эггнисты были причастны к экономическому кризису нулевых и к Балканским войнам рубежа веков. Высшие чины ЕС и ООН состояли в этой организации.
Дейзи было неприятно, она была подавлена и растеряна. К эггнистским куполам издавна принадлежали лучшие люди – писатели, философы, музыканты – и вместе с ними – политики с дурной славой, дельцы, которых сопровождала цепь кровавых преступлений. Лайм тоже был эггнистом и, разумеется, имел с ними дело. А что, если он и до сих пор с ними связан? Эта мысль, несмотря на все усилия Дейзи, пробивала себе дорогу в ее мозгу. Она гнала эту идею как преждевременную. Девушка решила сначала узнать как можно больше об эггнизме, а потом уже делать выводы.
Следующей книгой, которая попалась Дейзи, была история Балканских войн последнего десятилетия двадцатого – первых лет двадцать первого века. Это была череда псевдоборьбы за псевдонезависимость, вложений огромных денег, разделов сфер влияния и, конечно, грандиозных преступлений: торговля наркотиками, оружием, человеческими органами, подготовка террористов и т. п. Дейзи встречала многие имена из этой книги и раньше, только не знала, что большинство их владельцев было эггнистами. В своих воспоминаниях, в своих рассказах о том времени эти люди старались оправдаться с помощью якобы высоких целей эггнизма, заботы о благе человечества и прочих красивых слов. Сколько жертв было в тех войнах – вряд ли кто-то считал. Главные действующие лица книги старались показать себя миротворцами, а эггнизм – панацеей от мирового зла. Представители купола, специально созданного для работы на Балканах, говорили о себе как о людях честных, хоть и прагматичных. Дейзи им не верила, и авторам исследования, которые рассматривали эггнизм как одну из сил, участвовавших в тех событиях, тоже. Правда, на ее взгляд, не лежала на поверхности. Дейзи должна была ее найти. Фамилий знакомых Лайма в этой книге она не встретила, да и не могла встретить. Но зато она уверилась в могуществе эггнизма. Вместе с тем, эта книга не произвела на девушку столь гнетущего впечатления, как предыдущая, антиэггнистская.
Затем в поле зрения Дейзи попалась работа, посвященная кризису нулевых. Она уже когда-то слышала о тех событиях: загадочные убийства, странные совпадения, связи, подобные паутине. Среди главных героев той истории были крупные банкиры, нефтебароны и, конечно, владельцы информационных сетевых империй. Спустя несколько лет случился первый серьезный кризис виртуальных предприятий, которые вели торговлю в сети. Но за фасадом закономерного падения сверхприбыльных компаний стояла борьба интересов, которую вели не на жизнь, а на смерть. А смертей было много. Большая часть фактов, относящихся к событиям нулевых и 10-х годов, не стала для Дейзи открытием, кроме одного – важнейшие участники той истории, те, кто вышли сухими из воды, были эггнистами. Прямых доказательств их причастности к убийствам и прочим преступлениям найдено не было, но косвенных – сколько угодно.
Дейзи стало по-настоящему страшно. Она решила сделать перерыв, чтобы переварить информацию. Тем более, что уже наступил март и пару раз звонил мистер Браун насчет начала съемок клипа. Они договорились встретиться в середине месяца. Пятнадцатого числа Дейзи приехала в Нью-Йорк на студию Брауна. Там собрались практически все участники будущих съемок, включая оператора, костюмершу, осветителей и других. Из партнеров Дейзи выделялся Роберт, или попросту Боб, этакий современный «красавчик» с присущей такому типу парней печатью разврата на лице – исполнитель роли рыцаря, и Кейт – хорошенькая актриса с Бродвея, которой предстояло играть служанку принцессы. Оба были одеты невесть во что. Кейт сидела на полу, Боб – на каком-то немыслимом столе. Вся компания с интересом разглядывала Дейзи, которая в своих клетчатых штанах и белоснежной кружевной блузке стояла рядом с Брауном. Они с любопытством смотрели на ее дивные золотые волосы и красивое, хоть и не совсем правильное лицо. Браун представил ее как известную певицу и жену доктора Миллана.
– Насколько мне известно, Дейзи впервые будет работать с камерой, – сказал он.
Девушка кивнула.
– Так что помогите ей.
Дейзи не любила такие фразы. В них было что-то снисходительное. Однако Кейт со свойственной ей простотой ответила:
– Поможем. Иди сюда, Дейзи, – добавила она. – Кажется, мистер Браун собирается читать сценарий.
– Верно, Кейт.
В целом, сценарий был близок к замыслу Дейзи. Но, услышав о сцене бала, на котором знакомятся принцесса и рыцарь, девушка попыталась возразить:
– У меня этого не было.
– Но подумай сама, Дейзи, – ответил Браун, – где еще они могли встретиться?
Девушка вздохнула. Похоже, он был прав. В остальном сценарий ей понравился.
Так как все участники были очень заняты, договорились снимать три раза в неделю – в понедельник, среду и пятницу – часа по два-три. После этого Браун предложил посмотреть костюмы и поработать над первой сценой.
Платье принцессы было двойным, в стиле Раннего Возрождения: нижнее платье из белого шелка или похожего фантастического материала с длинными широкими от локтя рукавами и верхнее парчовое, тоже белое, без рукавов, с небольшой отделкой. Для рыцаря приготовили внушительные доспехи и костюм для бала, в котором перемешали самые различные стили средневековой мужской одежды.
Дейзи сразу облачили в платье принцессы, сделали легкий макияж, красиво причесали и положили на голову белый венок. Под специальным освещением ее распущенные волосы сверкали как чистое золото.
– Сначала потренируемся, – сказал Браун. – Дейзи, смотри в камеру и иди ко мне. Теперь повернись. Продолжай двигаться. Остановись. Сделай реверанс. Улыбнись. Покажи, что ты обращаешься к служанке. Теперь покажи, что ты встретила возлюбленного. Бросайся ему навстречу. Жди его. Ну все, молодец.
– Все по местам! – скомандовал он. – Сцена первая. Принцесса идет по коридору, поворачивается налево, зовет служанку, служанка подходит к ней, они проходят вместе несколько шагов, затем входят в комнату принцессы. Все понятно?
– Да.
– Тогда начали. Дубль первый. Мотор.
Декорации были очень красивыми, хотя их не всегда было видно, так как в основном действие должно было происходить ночью. Дейзи двигалась медленно, чуть опустив глаза.
– Слушай музыку. Я специально включил запись, чтобы тебе было проще, – раздался голос Брауна. Это был проигрыш к неокончательному варианту «Песни тебе», который Дейзи отправила ему еще в конце января.
– Теперь Кейт. Дейзи, поворачивайся и зови ее. Так, хорошо. Кейт, подходи к принцессе. Не делай лишних движений, это не американская сказка. Реверанс госпоже. О господи, это что, реверанс? Ты бы ей еще рукой помахала! Ладно, иди рядом с ней, опустив глаза. Входи в комнату, кланяйся принцессе. Дейзи, входи тоже. Снято.
Дейзи выдохнула и чуть было не дотронулась до лба рукой. Дама-визажист подошла к ней и поправила ее макияж.
– Сколько дублей мы будем делать? – спросила Кейт.
– Не больше пяти.
– Ну и ну. И вообще, мы что, снимаем исторический фильм? Что за придирки к реверансам?
– Кейт, я же давал тебе слушать песню Дейзи, – ответил Браун. – Разве в этом клипе уместны твои развязные манеры?
– У меня не развязные манеры, – возразила Кейт. – Я профессиональная актриса.
– Я это знаю, но здесь ты будешь слушаться меня, – твердо сказал Браун. – Давайте еще раз. Да, кстати, Боб, ты можешь идти.
– Я подожду. Я хочу переговорить насчет съемок тех сцен, где присутствует один рыцарь.
– Хорошо.
После пятого дубля Дейзи чувствовала себя вымотанной. Она сидела на стуле, тяжело дыша и обмахиваясь копией сценария. Кейт стояла неподалеку и причесывала короткие черные волосы. Когда мистер Браун проходил мимо, она спросила его:
– Я что-то не поняла, принцесса не может выйти из замка, а ее служанка?
– Может, конечно. Она отправляет письма рыцарю.
– Понятно. Ну ладно, я побежала. Всем пока. Дейзи, это было классно.
Девушка отдышалась, выпила воды и тоже стала собираться.
– Ты очень красивая, – сказал ей Боб на выходе. – Настоящая принцесса. Я и не знал, что такие еще бывают.
– Спасибо, – ответила Дейзи и усмехнулась про себя.
С мистером Брауном они расстались очень мило.
– Ты молодец. Тебе очень подходит эта роль, – заметил он.
– Я уже говорила, что мы сработаемся.
Пока Дейзи стояла в пробке, пытаясь выбраться из города, она посмотрела сценарий. В конце принцесса выходила на крыльцо, рыцарь дотрагивался мечом до невидимой стены, которая исчезала, и принцесса бросалась к нему в объятия. Про поцелуй ничего сказано не было. Дейзи заметила про себя, что было бы отвратно целоваться с Бобом, у которого печать разврата была особенно видна около рта. Она содрогнулась и подумала о чувственных губах Лайма и об эггнистах. Тревога сжала ее сердце. Правильно, что она сделала перерыв. Дейзи слишком пропиталась антиэггнистским настроением. Нужно почитать что-нибудь проэггнистское. На следующей неделе.
В пятницу снимали наиболее простые сцены – принцесса и служанка в спальне, принцесса пишет письмо рыцарю. Было решено к Пасхе снять все, кроме моносцен принцессы. После этого уйти на каникулы, дать возможность Дейзи сделать запись «Песни тебе» на студии Питера и к лету постараться полностью закончить и выпустить в прокат клип. Идея всем понравилась, правда, Боб попробовал обратить внимание на слишком большую длительность съемок, на что Браун ответил, что, если бы они могли работать не по два часа, а дольше, закончили бы раньше. Этот клип должен стать произведением искусства, а не дешевкой, сделанной за одну ночь.
После съемок Дейзи и Кейт решили перекусить в соседнем кафе.
– Ты веришь в реинкарнацию? – спросила молодая актриса. – Мне кажется, ты жила тогда. Иначе как у тебя получается играть так естественно? По-моему, это неспроста.
– Средние века никогда не были мне близки, – заметила Дейзи с улыбкой.
– Все равно, ты как будто пришла из прошлого. Ты наверняка не смотрела ни одного авангардного спектакля, из тех, какие мы ставим в театре.
– По правде говоря, нет. Но я могу прийти.
– Приходи лучше на Шекспира. Мы его ставим вполне классически.
– Ну да, в старинных костюмах конца двадцатого века, – прыснула Дейзи.
– Ничего подобного. В костюмах елизаветинской эпохи, но с современными декорациями.
– Тогда точно приду.
– Удивительно, что Браун согласился снимать такой, как бы это выразиться, консервативный клип, – заметила Кейт. – Ни тебе эротики, ни тебе пикантных сцен. Вот, понимаю, если бы ты показала, как женщины носили тогда пояса верности.
– Тогда бы это была порнуха, – отозвалась Дейзи.
– Нет, все равно интересно. И какой у них тогда был секс.
– Секс – это еще не все.
– Секс, – мечтательно произнесла Кейт и как-то хищно облизнулась. – Я хочу попробовать виртуальный секс на новой установке. Говорят, очень классно. Ты не пробовала?
– Зачем он мне? – удивилась Дейзи. – У меня есть муж.
– А, ну да… Муж… Это сейчас такая редкость. И ты его любишь… Такого, по-моему, вообще не бывает. Все живут поодиночке, иногда занимаются сексом и очень боятся потерять свою независимость. И так с юности.
– Я выросла не в Америке, – заметила Дейзи.
– А что, там, где ты выросла, нравы такие, как в девятнадцатом веке?
– Нет, конечно, нет. Там тоже большинство не хочет выходить замуж.
– Вот видишь. А на тебя я надивиться не могу. Такая музыка, почти классическая! Текст – ни одного бранного слова! Похоже, вы с Брауном друг друга нашли. Он тоже несовременный, живет во дворце со своей мамашей-профессором.
Дейзи рассмеялась.
– У меня нет дворца, просто хороший дом. Кстати, приглашаю в гости. Лайм готовит лучше, чем в ресторане.
– Спасибо. Может, как-нибудь заеду.
Они распрощались и разошлись по своим делам.
Они не стали подругами, но работали вместе легко. Поссориться с обладательницей такого характера, как у Кейт, было практически невозможно. Она еще пар раз вспомнила про пояс верности, ратовала за включение поцелуя в конец клипа, на что Дейзи поморщилась, а мистер Браун пожал плечами и сказал «посмотрим», и на этом успокоилась. В кадре Кейт стала держать себя скромнее, и претензий к ней больше не было.
На следующей неделе Дейзи взяла в библиотеке проэггнистскую книжку, которую прочитала за два захода и от которой ей хотелось плеваться. Самое страшное состояло в том, что она встретила там слова, очень похожие на те, которые когда-то произнес Лайм в одном из своих выступлений. Раньше Дейзи всегда радовалась, когда встречала в книгах упоминания о муже. Но не в такой тупой, как эта… Нужно было работать и копать дальше относительно эггнизма, сжав зубы. Нужно было улыбаться Лайму, быть милой с Брауном, любезной с Питером, как ни в чем не бывало. Дейзи считала, что все это сможет. Она старалась не думать все время об эггнистах, но однажды, направляясь на съемки в конце марта, решила составить список людей, помогавших когда-то Лайму и проверить, не являются ли они эггнистами. Она пыталась убедить себя, что таким образом узнает правду и, скорее всего, ответ будет отрицательным. Она удостоверится, что Лайм ей не лгал, и снова будет счастлива.
