Читать книгу: «Китайские фантазии», страница 7

Дневник Марианны от 25 июня

Вчера после обеда я рисовала с Вэем первый раз. Мы вышли в сад и устроили пленэр. Выбрали красивое место. Вместе определили, что будет изображено на картине, и решили сделать беседку, как самое яркое пятно среди зелени, композиционным центром. Она очень нежная, резная, воздушная. Справа от беседки пруд, в котором плавают карпы кои. Раньше у Сэй были серебряные караси, но карпы сейчас моднее. Около пруда выложена извилистая дорожка из гравия. Сэй сказала, что хочет сделать разноцветную мозаичную тропку. Они с внучкой собираются её выкладывать сами. Да, китайцы фанаты уюта и, безусловно, эстеты.

Вэй согласился, что вид мы выбрали чудесный. Начали рисовать. И всё я делала как всегда, выкладывалась по максимуму. Даже поймала себя дважды на моих характерных "так-так-так". Но почему-то чувствовала, что рисуем мы не то и не так. Вэй меня спрашивал по-английски. Я объясняла. Но к концу сеанса честно сказала, что не чувствую удовлетворения от процесса и результата. Обычно я ощущаю, что дело идет хорошо, живопись меня успокаивает. Вроде бы ничего особенного не происходит, но это только на первый взгляд. Я чувствую прилив сил. Некоторые художники заставляют себя писать, ждут вдохновения. У меня нет такого. Главное – сесть рисовать, а дальше чудо происходит само собой. Мы договорились, что завтра утром продолжим. Вэй верил, что у нас получилось, хоть я дала ему понять, что навряд ли. Он ушел спать радостный. Глаза блестели. Вера в излечение в нем очень сильна. Надеюсь, он почувствовал какие-то изменения в хорошую сторону. А мы сели с Оксаной около пейзажей и стали рассматривать.

– Марианна, но что тут не так?

– Ах, если бы я понимала "что". Обычный пейзаж начинающего художника. Тут не должно быть идеально. Дело не в этом.

– Может быть, по цвету что-то не так? Но вы же можете подправить цвета завтра.

– Можем. Только я думаю, что не так не по цвету. Совсем нет.

– Ну так что же еще? Может птицу какую надо написать? Или мириклина?

– А голова у тебя варит отлично. Птицу всегда можно дорисовать или мириклинчика. Можно самого Вэя написать мелко. Помнишь, как маму нарисовала в саду? Но там я её изображала и чувствовала, что получается с первого мазка. Сейчас ничего не чувствую. Возможно, просто устала.

Мы пошли посмотреть, как выздоравливают мириклины. Они еще немного линяли, но песню тревожную уже не пели. Почему-то полезли ко мне. Оксана удивилась:

– Смотри, они словно хотят тебя лечить. Вэй забрал из тебя всю энергию. Ты же сказала, что устала. Так редко слышу слово "устала" от тебя. Ты же гиперактивна, редко утомляешься. Верно?

– Да, Оксана, точно… Очень с ним устала. Хоть он может себя мило вести. Шутил по-английски над своей неумелостью. Старался быть хорошим. Но так всё фальшиво. Не верю ему. Какой-то ненастоящий. Таких мужчин, как Вэй, у меня никогда не было. Очень мутный.

– Согласна, что-то такое есть. Но внешность! Я схожу с ума, такой он умный, внимательный и темпераментный. Для меня нет никого харизматичнее и даже красивее.

– Да ну… С ума сошла? У него широкие скулы и узкие глаза… Кошмар! Не люблю таких мужчин.

– А мне нравятся. Я тебе покажу фотографии своего бывшего мужа. Они в Гуанчжоу, не тут, конечно. Его все считают красивым.

– Ну, тут же важно общение. Возможно, твой бывший был обаятельным или шутил постоянно. Но мы-то о Вэе говорим. Что в нем такого привлекательного для тебя?

– Сила. Он посмотрит, и я словно таю.

– О! Да ты страстная.

– Да. И запах его мне нравится. Он всегда чистый и надушен каким-то дорогим одеколоном. Всегда один запах. Обалденный просто.

– Во как. А мне важно, чтобы мужчина был чистым. Чтобы не пах потом. Чтобы принял душ перед сексом.

– Это даже не обсуждается. Разве ты встречала кого-то, кто не любит чистоту и опрятность? Особенно в делах интимных.

Мы еще долго обсуждали мужчин. Заснули часа в два ночи. Вот болтушки. Утром еле проснулись. Опять с трудом вытащила Оксану на зарядку. Она толком ничего не делала – просто прогулялась в саду. А я сделала нормальную разминку. Минут тридцать, как минимум. Чувствовала себя после неё свежей и активной. Казалось, мозг стал лучше соображать.

Потом мы умылись и собрались все за завтраком. Не знаю, что они там китайское едят, я утром теперь буду варить себе любимую овсянку на воде и одно вареное яйцо. Сэй мне все показала на кухне, теперь хозяйничаю. Меня поразило, как у неё аккуратно кругом – в кухонных шкафчиках большие запасы риса, кукурузы, приправ, чая вообще просто море видов. А сколько разных чайничков и емкостей глиняных. Некоторые с иероглифами, некоторые с росписью. Китайский чай мне нравится. Все улуны очень необычные. Каждый чем-то хорош. Но я не люблю пить пустой чай. Теперь у меня есть шоколад – беру себе дольку. Много мне не нужно, но совсем без привычного вкуса пока не могу.

Я постоянно удивляю Сэй своими европейскими замашками. Думаю, она считает меня невоспитанной русской. Ну и ладно. Еще и нетерпеливая русская. Мне скучно просто сидеть и ждать. Ношу с собой крючок и нитки. Начала вязать салфетку из тонких ниток. Работа большая. И хорошо. Как только жду чего-то, достаю вязание и занимаю себя. А что? Уши и рот у меня свободны, активно участвую в разговоре. Если Оксана мне объяснит. Но иногда они говорят по-китайски, а я словно выпадаю. Вот тут меня вязание и спасает. Оксана подсказала мне записывать китайские слова. Ведь до поездки я хотела изучать понемногу китайский. Понадобится мне для романа. Ну а материала для него у меня становится все больше и больше. Тут я удовлетворена по полной.

Сегодня утром, сразу после завтрака, мы с Вэем пошли дописывать наши пейзажи. Задала ему вопрос, не улучшилось ли самочувствие. Сказал, что нет. Спал очень плохо, но позже разгулялся. Он очень надеялся на нашу арт-терапию. Увы, про себя не могла так сказать. Меня опять просто отталкивало от этого умного, богатого человека. Конечно, жалела его, как больного, но как-то сразу про это забывала. Иногда могу быть жестокой. Мой мозг избирателен. Так вот, он – мой мозг – словно фильтровал информацию про Вэя. Будто не замечала, что у этого человека есть не только недостатки, но и достоинства.

Итак, мы продолжили рисовать ту самую красавицу-беседку и пруд с дорожкой. Предложила Вэю нарисовать его, сидящим в беседке. Он согласился. Усадила его там, а сама сделала набросок. Потом позвала Вэя, и мы рисовали его портрет вместе. Сегодня дело шло лучше. Вэй сам это почувствовал сразу. Спросила, в чем улучшения выражаются. Он сказал, что некоторые места картины кажутся ему немного теплее, некоторые словно светятся. Немного, но видно. А еще Вэй несколько раз попробовал погладить картину, забыв, что нарисовано масляной краской. Испачкался, смеялся. Когда он веселился, я даже забыла, что передо мной тот самый Вэй. Было в нем что-то настоящее. Сбросил на время маску.

Мы рисовали три часа подряд. Вышла из дома Оксана, долго рассматривала наши картины, похвалила обоих, особенно Вэя, и пригласила нас пить чай. Решили, что сделаем перерыв. Оксана заварила два разных улуна – черный и зеленый. Я отметила, что иногда улун с более сильным молочным привкусом. Сэй рассказала, что так не должно быть. Этот нежный молочный вкус в последнее время специально усиливают искусственными ароматизаторами. Причем, китайцы делают это в чаях на экспорт, а сами пьют натуральные улуны.

Напиток взбодрил, и мы продолжили рисовать еще два часа. Закончили работу, отнесли картины в дом. Сэй очень понравился мой пейзаж. Понятно, это ведь её сад. Картину я с удовольствием ей подарила. А вот пейзаж Вэя вышел неоднозначным. Словно мы его недоработали. Возможно, так оно и было. Но я не рисую по двадцать часов одну картину. Тогда она теряет свежесть, становится вымученной. Поэтому мы решили не рисовать дальше. Иногда полезно вовремя остановиться.

Дневник Оксаны Ли от 26 июня

У меня появилось много свободного времени. Марианна и Вэй рисовали, Сэй возилась по хозяйству. А я, чтобы не скучать, решила обойти местные окрестности, тем более что люблю ходить. Вот и сегодня пошла вдоль берега, река здесь замечательная, вода чистая, не то что у нас в городе – мутная, непрозрачная. И вот иду, иду, ушла мыслями куда-то далеко, как вдруг меня кто-то окликнул: « Куня!»¹⁴.

Смотрю лодка, в ней гондольер. Да! Китайские очень похожи на итальянские гондолы. Ох! А рыбак – красавец писаный, засмотреться, стать, рост, всё при нём и улыбка.

– Ни хау!¹⁵ – смутилась я.

– Красавица, давай прокачу с ветерком!

Эх! Соблазн. Была не была! Конечно, парень не знаком мне, и это опасная затея. Полное безрассудство. Но так хочется прокатиться на лодке.

– Океяла!¹⁶

Он причалил к берегу, я запрыгнула в лодку, и мы поплыли. Наверное, целый час, а может и больше, катались. Я потерялась во времени. Оказалось, что моего спутника зовут Джао. Ему двадцать пять лет, но выглядел постарше. Он деревенский парень, часто уезжал на заработки в город, сейчас приехал помочь семье по хозяйству. О, с его помощью я даже рыбки наловила. Возле самого берега увидела прекрасные головки водяных лилий и пришла в полный восторг от красоты цветов. Потом Джао вернул меня обратно на то место, откуда забрал. И я, счастливая, пошла в дом. Сэй обрадовалась моему улову.

Я и бабушка решили приготовить рыбу. Она предложила свой фирменный рецепт.

Рецепт из Щуки.

«Сосновые шишки» из пресноводной рыбы.¹⁷

Бабушка Сэй очистила рыбу от чешуи, срезала плавники, удалила жабры, у краев жаберных крышек сделала на мякоти глубокий надрез, перерубила позвоночную кость и отделила голову, а затем вынула внутренности. Затем ловко разрезала рыбу пополам вдоль позвоночника, удалила позвоночную и грудные кости, сняла кожу. А на получившихся полосках филе с одной стороны остро отточенным ножом сделала разрезы на расстоянии 1 см от другого (чтобы получилось некое подобие «бахромы»).

 Я наблюдала за процессом, завороженная волшебством рук бабушки Сэй. Она мастерски все делала и я почему-то поняла, что это ее коронное блюдо. Сэй попросила меня смазать взбитыми яйцами, посыпать крахмалом и свернуть спиралью, чтобы получилась «шишка», при этом аккуратно расправив склеившиеся «чешуйки». У меня не очень получалось с первого раза, и я решила сколоть «шишку» деревянной спичкой, чтобы она не раскручивалась. Затем Сэй разогрела в глубокой сковородке, которая у китайцев называется вок, растительное масло для фритюра и обжаривала в нем «шишки» в течение 12-15 минут до золотистого оттенка. После чего вынула рыбу из сковороды, дала стечь маслу. Я в это время мелко нарезала чеснок.  А она в другой сковороде разогрела две десертные ложки растительного масла. Положила чеснок, издающий аппетитный запах, ловко влила винный уксус, соевый соус, куриный бульон, добавила сахар и разведенный небольшим количеством воды кукурузный крахмал. Всю эту подливу довела до кипения и полила ею рыбу. Оказывается, «сосновые шишки» из рыбы считаются в Китае деликатесным блюдом. Вкус у «шишек» – божественный, нежное мясо рыбы тает во рту. Немного сладковатый оттенок, но совсем не портит впечатление. Мы разделались с обедом очень быстро.

Вэй уже закончил рисовать с Марианной, увидел меня и удивился: «Где ты была?». Но я нежно обняла его и игриво чмокнула в щеку. Мне очень хотелось провести время с Вэем. Я соскучилась по нему и переживала, что он так много времени с Марианной. Но не потому, что она такая красавица – стройная как веточка сакуры, а просто я – эгоистка и немного ревную его ко всему и всем, кому он дарит свое время. Даже сама от себя такого не ожидала. Вей прижал меня пылко, но это жутко неприлично, и я оттолкнула его, убежала в дальнюю комнату за шахматами. Вэй пошел за мной. Спросила у Сэй, можно ли взять шахматы. Она разрешила. Мы вышли с Вэем на улицу, там, недалеко от дома стояли стол и лавочки. Предложила за этим столиком и расположиться. Расставляла фигуры на шахматной доске, а Вэй пристально смотрел на меня своими кошачьими влажными глазами. Обычно выдерживаю такие взгляды, а тут чувствую, что краснею, щеки зарделись. Как себя ненавижу в такие моменты. Мне кажется, я похожа на розового поросенка. Последний раз со мной такое было в школе, когда влюбилась в одноклассника. Мой папа – мастер спорта по шахматам, поэтому с детства много играла и часто становилась победителем. Мы начали партию. Я выигрывала, и радовалась как ребенок, но вовремя увидела, что соперник начал нервничать, конечно, как же так, он – мужчина, босс, а женщина наступает. Решила чуть поддаться, напряжение спало, и даже его рука под столом оказалась вдруг на моей коленке. Внутри закипела кровь, я чувствовала, как она льется по моим венам, а волнение, то любовное волнение, которые испытывают влюбленные, не давало мне дышать, я задерживала дыхание, потом отпускала и чувствовала, как каждая клеточка организма получает несравненное удовольствие смотреть, слышать, чувствовать его касания. Я не могла оторвать взгляд от красивого лица. А в глаза смотреть была сущая пытка и наслаждение и страх, чувствовала себя как кролик перед удавом.

– Эй, ребята, вам чаю налить? – спросила Марианна. Я вскочила как полоумная и понеслась в дом, оказалось, что есть еще время доиграть партию. Я всё ждала, чего ждала? Не знаю даже. И тут Вэй взял ферзя, подвинул его на несколько клеточек и воскликнул: «Шах и мат!».

Я облегченно выдохнула. Вэй придвинулся ближе, обнял меня за плечи, как-то даже смешно, так по-дружески, по-детски и прошептал мне прямо в ухо:

– А приз? Мне нужен приз! Приходи сегодня вечером ко мне в комнату, я буду ждать, когда все уснут.

Я отпрянула, засмеялась и игриво продолжила:

– Даже не знаю…

Хотя точно знала, что обязательно приду, прибегу, приползу. Как же желала, чтобы уже наступила ночь. Мне хотелось оказаться в его объятьях. Но я играла, хотела чтобы он переживал, сомневался. Остаток дня прошёл легко и быстро, каждый нашёл себе занятие. Я и Марианна наблюдали за мириклинами, гладили их, кормили. Ночью, когда все утихли (еле дождалась, чуть сама не уснула), я тайком выскользнула из своей комнаты и прокралась в комнату Вэя. Это даже не комната, а лоджия, и, чтобы в нее попасть, надо пройти через кухню. В целом, комичная картина – полная темнота, и я в пижаме, босая крадусь на кухню, тихонечко, чтобы никто не услышал шагов, вот так романтика. Как только вошла в столовую, и дверь любимого оказалась уже очень близко, раздался ужасный грохот. Вэй выскочил со своей лоджии в кухню, включил свет. Оказалось, что я нечаянно наткнулась на табурет с ведром воды и опрокинула его на пол. Стояла по щиколотку в воде, как вкопанная. Вэй жестом показал, чтобы прошла в лоджию.Как только оказалась за дверью, прибежала Сэй и спросила :

–Что, что случилось?

–Бабушка, простите, это я вышел попить воды, все в горле пересохло, и нечаянно опрокинул ведро.

–Ну и грохот ты здесь учинил на весь дом. Вон там в углу тряпка, вытирай пол и спать ложись, нечего по ночам по кухне шастать, полуночник.

Как только Сэй удалилась, я выглянула из-за двери и знаками показала, что сама вытру пол, но Вэй сказал шёпотом:

– Хватит, давай в постель, я здесь и сам без тебя управлюсь.

Он быстро схватил тряпку и стал вычерпывать воду с пола в таз.

Я забралась под одеяло. Постель пахла Вэем и от этого я разулыбалась как дурочка, хоть сердце бешено колотилось из-за моей неловкости.

Когда он вернулся и залез под одеяло, прошептал на ухо:

– Это что? Пояс невинности? Вот недотрога. Знаю, это ты специально опрокинула ведро, ну ведь все его видели и заметили

– Честное слово, Вей, я его не видела, извини.

– Уже…

И я провалилась в его объятья.

Утром проснулась уже в своей комнате, не помню, как ночью вернулась. На тумбочке лежали три водяные лилии – две желтые и одна белая. Красивые, благоухали. Нет сомнений, что это подарок Вэя. Ого, посмотрела на часы…ничего себе я сегодня проспала, И Марианна даже не разбудила на утреннюю пробежку? Странно, почему? Не похоже на неё. А запах этой ночи еще сводил с ума, аромат лилий дурманил, и чувствовала себя опустошенной и наполненной одновременно. Боже, люблю и счастлива! А воспоминание про ведро и грохот вызывало смех да и только. Действительно, это только со мной мог произойти такой казус, только я могла не заметить ведро с водой и умудриться перевернуть его.

Дневник Марианны от 27 июня

День начался странно. Утром проснулась в шесть утра и долго не могла заснуть. Казалось, что слышу какой-то шум. Обошла ближайшие комнаты и поняла, что шумят мириклины. Издают что-то вроде громкого сопения. Не было раньше у них такого звука. Странно. Что бы это означало? Я погладила их – не линяют. Шерстка хорошая. Панцири переливаются разными цветами. Что же такое?

Поняла через два часа, когда увидела, что к дому нашему начинают подходить люди и устраивают что-то вроде очереди. Такое раннее утро. Подумала, что вижу сон. Но нет. Так оно и оказалось. Сэй сходила к селянам. Они заявили, что у каждого есть проблема со здоровьем, и они просят Так-так-так их лечить. Заплатят, кто чем может. Я испугалась. Ничего себе! Понятия не имею, как удается лечить. Разве смогу? Нет, конечно. Хорошо еще, что люди не знают про мириклинов. Но была уверена, что это вопрос времени, скоро узнают. Все собрались в гостиной – Сэй, Оксана, я и Вэй. Мы решили записать всех людей и распределить как-то их на весь день. Договорились, что сегодня могу только знакомиться с больными, узнавать их проблему, назначать атр-терапию на ближайшую неделю. Решили, что Сэй будет проводить по одному человеку в гостиную, где познакомлючь с пациентами, Оксана станет заносить информацию в компьютер, а Вэй вызвался переводить с китайского на английский.

Зашел первый пациент. Молодой худой парень лет двадцати. Оказывается, у него болен желудок. Мало, что может есть уже второй год. Худеет и слабеет. Мы записали его на завтрашнее утро. Попросила купить картон или холст, что сможет найти. Краски и кисти я решила использовать свои, вряд ли у многих из этих бедняков есть деньги на покупку дорогих кистей. После него вошла старушка, которой оказалось уже 80 лет. Она тяжело дышала и кашляла. Что-то вроде астмы или бронхита. Я испугалась, что такую старую женщину точно не вылечу. У неё там, наверное, целый букет заболеваний. Но решила попробовать. Спросила, есть ли у неё дома ненужный деревянный стул. Мы решили, что распишем для пробы его. Она обещала принести стул завтра. На каждого пациента мы отводили два часа, между ними час. Уже заняли время с восьми утра до часа дня. Потом час на обед. Мы поняли, что я смогу принять от силы пять человек завтра. А на улице их около двух десятков. Вэй вышел, дал всем стоящим в очереди талончики, отправил домой, оставив только четырех человек – трех для записи, а одного для приема. Им оказался ребенок. Решили порисовать с ним уже сегодня. Но ничего у нас не получилось. Мы услышали усиливающийся шум из комнаты, где жили мириклины. Да сильный какой! Шум стал похож на какой-то гул. Малыши плакали, черные капельки слез катились по их пухлым щечкам и мне хотелось прижать их к себе, защитить, уберечь… Я схватила Глазастика, Оксана – Пушистика. Стали носить их по дому, баюкать, успокаивать. Мне сразу стало ясно, что люди во дворе их волнуют. Котята уже утром испугались. Там разные пациенты – есть и такие, как Вэй. Агрессивные, злые, жадные. Не знаю точно, каких людей мириклины не любят, но явно не добряков. Даже меня испугались, когда злилась на Ваньку, а ведь себя считаю добрым человеком. Сэй, Сью и Оксана – добрейшие существа. Агрессией там и не пахнет. В них уверена. Они-то точно мириклинам никогда не навредят.

Вэй пошел к очереди, пытался объяснить что и как. Люди не соглашались, не уходили. Около часа он с ними беседовал. Сэй подошла, чтобы помочь, тоже что-то убедительно говорила. И только через двадцать минут люди стали расходиться. Сказали, что придут завтра утром. Мы не поверили своим глазам, когда сад опустел. Вздохнули с облегчением.

Ужинали молча. Все устали. Мириклины подвывали. Обстановка грустная, депрессивная. Мы с Вэем решили порисовать, но поняли, что не сможем. У обоих болела голова. Сэй заварила нам какой-то лечебный чай. Либо он так хорош, либо то, что люди ушли как-то подействовало, но мы заметили, что головная боль проходит. Решили лечь спать пораньше. Мириклинов взяла к себе. Почему-то очень волновалась за них. И они радостно облепили меня, облизывали мои руки и пели красивую мурчащую песенку. Гул и вой прошли. Слезы высохли. Как же жалко их, маленьких.

Уснула часов в десять вечера. Какие-то кошмары снились, но потом не вспомнила их.