Читать книгу: «Женщины виноваты!», страница 5
*
*
*
…Все было хорошо, пока она случайно, как ей показалось вначале, не встретилась с Александром Столяровым. Он вышел из автомашины, неожиданно остановившейся рядом, поздоровался, представился, напомнил о встрече в кафе год назад и пригласил в машину. Вероника могла и не садиться в эту огромную черную машину, но что-то, неподвластное ей, подтолкнуло ее, и она, не понимая, зачем это она делает, уселась на заднее сидение. Шофер остался курить на тротуаре – в машине они были одни.
– Не надоел тебе Дима Ильин? – после недолгого вступительного разговора о погоде, спросил Столяров.
– А почему вы об этом спрашиваете? – вопросом ответила Вероника.
– Нравишься ты мне, поэтому и спрашиваю. Ты мне еще тогда приглянулась: белый костюм, медные волосы, серые глаза, а на руке большой перстень. Видишь, не забыл, – он улыбнулся, но только одними губами.
Она не ответила.
– Предлагаю бросить его и перейти ко мне, – теперь уж без улыбки.
– Как же вы представляете себе это?
– Очень просто. Скажи ему, что уходишь ко мне. Он понятливый, хотя и упрямый, и держать тебя не будет, – снова улыбающиеся губы.
– Нет, я так не могу. Я люблю его.
– А вот любить тебе никого не нужно. Вредно тебе любить. Пусть тебя любят, а тебе не надо. Так тебе будет проще жить, – говорил он вполне серьезно.
– Я не пойду на такую подлость по отношению к Диме. И вообще, что это за разговор? Я вас не знаю, вы меня.
– Ошибаешься, я о тебе знаю все. – Он помолчал. – Значит, говоришь, подличать не хочешь? Это хорошо.
Он закурил и предложил ей, – она отказалась.
– Получается, что Ильин мешает тебе встречаться со мной, – помолчал. – Если бы ты знала, как он мне мешает, – чуть слышно проговорил он.
Глубоко затянувшись, выпустил дым в приоткрытое окно, затем открыл дверь и вышел из машины.
– Рад был познакомиться. – Он помог ей выйти и, наклонившись, поцеловал руку. – До скорой встречи.
Тогда она не очень испугалась, по-настоящему ей стало страшно позже, когда начала осторожно расспрашивать Диму о Столярове. Тот сразу же как-то сжался и неохотно поведал что-то об акуле, которая проглатывает все и всех.
– Я еще держусь, но боюсь, что долго не устою. Он на все способен, – закончил он мрачно и перевел разговор на другую тему.
Дима ходил к ней часто, они посещали свое кафе, выезжали за город. Все шло уже привычным путем, но недолго: вскоре они стали встречаться реже. Дмитрий появлялся поздно, был хмурым и раздраженным, и, несмотря на все старания, успокоить его она не могла. Как-то раз он дал ей большую сумму денег и сказал:
– Спрячь подальше – когда-нибудь пригодятся. Удачно одну сделку провернул.
– Что произошло? – постоянно спрашивала она, но он в ответ лишь грустно улыбался и переводил разговор на другую тему.
* * *
Однажды вечером Дмитрий не пришел, хотя днем звонил и обещал зайти. Она прождала его до поздней ночи. Утром пыталась разыскать, но его мобильный телефон не отвечал и в офисе никто не знал, где он. Вероника, как обычно, пришла на работу, но все валилось из рук – тревожное предчувствие томило ее. На следующий день Николай, ее шеф, пригласил Веронику в свой кабинет.
– Вера, у меня для тебя плохая новость. Для всех нас плохая, – поправился он. – Диму Ильина убили. Позавчера вечером.
Вероника смотрела на него глазами, полными ужаса.
– Это из-за меня, – прошептала она.
Потом была истерика. Она плакала навзрыд, и ее долго не могли успокоить. Давали окие-то капли, воду, что-то говорили. Все еще плачущую Веронику Николай отвез на своей машине домой, где она, наконец, перестала плакать, пришла в себя.
– Почему ты сказала, что это из-за тебя? – готовя чай, спросил Николай.
Вероника уже была в состоянии обдумывать ответы.
– Дима говорил, что на меня все заглядываются и все ему завидуют: вот я и решила…
– Ну что ты! Из-за женщин в нашем деле не убивают. Их просто перекупают. Прости, но это так, – помолчал, думая о чем-то, налил ей чаю. – Лимон у тебя есть? – Не дожидаясь ответа, открыл холодильник. – Может, у тебя и коньяк есть?
Вероника показала на шкаф. Николай налил ей и себе. Молча выпили.
В голове у Вероники гремело тихо сказанное Николаем: «Их просто перекупают. Просто перекупают. Просто». От этих слов захотелось заплакать в голос, завыть, но она сдержалась.
– Уж очень он хотел быть независимым, а у нас так не получается, – донесся до нее голос Николая. – Вот за это его, наверное, и убили. – Николай посыпал ломтик лимона сахаром и протянул Веронике.
– Его хоть не мучили? – чувствовалось, что ей трудно спрашивать об этом.
– Нет. Застрелили в машине где-то в тихом переулке, там он всю ночь и пролежал.
Вероника вспомнила фразу, сказанную Столяровым несколько недель назад. «Если бы ты знала, как он мне мешает». Но вслух сказала:
– Спасибо, Коля, за сочувствие. Мне уже лучше. Иди. Я хочу побыть одна.
– Все нормально? Ну вот и хорошо. Тогда я пошел.
В дверях он остановился и спросил:
– Столяров к тебе не подходил? О Диме разговора не было?
– Нет, – солгала она.
– Жаль Диму, хорошим был мужиком!
…Оставшись одна, Вероника вновь разрыдалась, но теперь она оплакивала больше себя. «Просто перекупают. Как просто, – думала она, – купил один, попользовался, а потом продал другому, как какую-нибудь вещь».
Она представила кучу беспорядочно наваленных вещей в магазине «Second Hand», людей, копающихся в этой куче и пытающихся найти вещь получше. Так и ее в куче таких, как она, нашел Столяров, еще не купил, но уже оценивает: стоит ли она того, чтобы купить. Для нее это было не ново, но она об этом никогда не думала, казалось, что все это относилось не к ней. Но вот коснулось ее, и удар оказался болезненным.
– А что же ты хотела? – зло спросила она себя вслух. – Ты кто? Самая обычная вещь. Продажная девка. Проститутка. Да, да, проститутка, проститутка. За деньги ты выполняешь любую прихоть того, кто тебе платит. И нечего изображать из себя принцессу, графиню. Что хотела, то и получила.
Немного успокоившись, она еще долго тихо сидела в кресле, и слезы время от времени катились из ее потемневших глаз. Она вытирала их ладонями и вновь застывала в удобном кресле, в котором так любил сидеть Дима.
Две недели по вечерам она не выходила из квартиры. После смерти Димы на какое-то время жизнь ей стала безразличной, и охватившая апатия иногда пугала ее.
– Неужели я его так любила? – спрашивала она себя.
Но постепенно она поняла, что не только в любви дело. Ее все больше охватывал страх перед той жизнью, в которую она окунулась, где так просто могут убить человека, и никто за это не отвечает. Ее повергала в ужас предстоящая встреча со Столяровым, а что она состоится, Вероника знала точно.
«Нет, надо порвать со старым, а то меня также однажды найдут убитой. Необходимо начать новую жизнь, – уговаривала она себя. – Что мне еще нужно? Квартира, обставленная дорогой мебелью есть, работа есть. Осталось найти хорошего человека, выйти за него замуж, родить ребенка и… – на кухню. – Ей вновь захотелось пролить слезу, – оплакать себя, непутевую, – но она сдержалась. – Нет, не хочу. – Она решительно стряхнула с себя сентиментальность. – И что мне Столяр сделает, если я буду вести себя по-умному?»
Она не ждала совета ни от кого и никому не собиралась жаловаться: у нее уже выработалась привычка рассчитывать на свои силы. Поэтому она постепенно успокоилась и вечерами как неизбежности стала ждать прихода Столярова, обдумывая свое поведение с ним.
* * *
Столяров пришел, хотя, по ее расчетам, и с опозданием. Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть, испугавшись, она решила не открывать, но страх быстро прошел, и она, спросив: «Кто там?» – открыла дверь. Он стоял перед ней высокий, красивый, в дорогом костюме, с букетом алых, почти черных роз в одной руке и большим бумажным пакетом в другой.
– Не ждала? – спросил он без улыбки.
– Ждала. Проходите, – она пропустила его в квартиру и закрыла дверь.
Он протянул ей розы и пакет.
– Здравствуй! Принимай.
Она молча отнесла пакет на кухню, а розы поставила в вазу. Все это время он молча осматривался, наблюдал, как она бесшумно двигалась по квартире, перебирала розы в вазе.
– Это от него? – наконец заговорил он, кивнув на мебель. – Ничего, вкус есть. Ну что ж, накрывай стол.
Они перешли на кухню. Вероника вытащила из пакета бутылку шампанского, фрукты, конфеты. Александр сел на место Димы.
– Здесь он сидел?
Она молча раскладывала на тарелки принесенные им фрукты, закуски, поставила бокалы для шампанского. Столяров открыл бутылку и разлил вино по бокалам.
– Давай выпьем за более близкое знакомство.
Она выпила, не отвечая на тост.
– Мне нравится, что ты помнишь его. Но достаточно. Я дал тебе время успокоиться, и теперь воспоминания о нем я могу расценить, как неуважение ко мне.
– За что вы его убили? – задала она давно заготовленный вопрос.
– Хороший вопрос. Я ждал его. Давай все поставим на свои места. Во-первых, я его не убивал, во-вторых, как это ни прискорбно, но он, наверное, это заслужил. В наших делах за просто так не убивают. Вообще такое случается довольно часто – разборки называются. В жизни побеждают сильнейшие. Телевизор смотришь? Там об этом много говорят и показывают, – он говорил отрывисто, с остановками. – И давай на этом закончим. Вопросы есть? Все уяснила, дорогая Вероника? Ну и ладушки.
Она смотрела на него глазами, полными слез. Вся сцена этого разговора много раз проигрывалось ею, и слезы не были запланированы, но воспоминания о Диме, появившаяся жалость к себе – и слезы помимо ее воли наполнили глаза и готовы были выплеснуться наружу.
– Какая же ты красивая, даже когда плачешь, – без улыбки произнес он. – Не напрасно тебя Ильин любил. Успокойся.
– Простите, я сейчас, – она закрылась в ванной, осторожно вытерла слезы, чтобы не испортить макияж.
Когда она вернулась, он стоял в комнате, держа в руках бокалы с шампанским.
– Успокоилась? Вот и молодец. Давай еще выпьем и будем на «ты».
Она отпила несколько глотков, надеясь на то, что вино прогонит остатки страха, который она еще испытывала к новому хозяину.
Столяров позвонил по телефону, что-то сказал. Через несколько минут раздался звонок в дверь.
– Это ко мне.
С полиэтиленовым пакетом в руке вернулся в комнату. Вероника все еще стояла посередине комнаты с бокалом шампанского.
– Теперь раздевайся, – сказал он тоном, не терпящим возражения.
Она с неподдельным удивлением смотрела на него.
– Догола. Здесь. Я жду!
Не просьбы – приказы слетали с его губ. С ней еще никто так грубо не обращался, но она понимала, что выбора нет, вернее, она этот выбор сделала сама и изменить это уже нельзя. Отвернувшись, она начала не торопясь раздеваться. Он внимательно наблюдал за ее движениями и остался доволен ее видом, когда она, по его просьбе, повернулась к нему лицом и опустила руки. Налюбовавшись ее прекрасной наготой, он вытащил из пакета ослепительно белый шелковый халат и помог ей одеться. Затем достал из кармана ювелирную коробочку, надел ей на шею сверкающее бриллиантами небольшое колье на цепочке из белого золота, и подвел к зеркалу. Колье было великолепным. Блеск камней завораживал взгляд.
– Я слышал, что тебя друзья зовут графиней. Если будешь себя хорошо вести, я сделаю тебя королевой, – угадал он ее желание.
«Он грубее Димы. Но богаче», – подумала Вероника, а сердце вдруг защемило, сжалось. Вспомнилось все: родители, детство, школа, Паша. В зеркале, словно в туманной дымке, появился Дима. Несколько мгновений она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Усилием воли прогнала ведение – в зеркале появилась она, с колье на шее, а позади – Столяров.
«Он богат», – вновь подумала она, отгоняя другие мысли.
1998 г.
День рождения кошки
Вечеринка удалась на славу. Бывает так, что хозяева и гости стараются сделать вечер веселым и интересным – напрасно. А сегодня и без особых усилий было все прекрасно.
Михаил и Наташа давно не встречались за столом со своими старыми друзьями Николаем и Леной. На свадьбах друг у друга, да еще пару раз – вот и все за последние пять лет, хотя и считали себя близкими друзьями. Решили встретиться, посидеть за столом, поговорить. Решено – сделано. Да и повод нашелся – день рождения любимой кошки. Может кому-то и покажется этот повод несерьезным, но только не для Наташи-хозяйки кошки. Она души в ней не чаяла, и даже рождение дочери не пригасило любви к кошке, хотя и отодвинуло ее на второй план. Люси, так звали именинницу, была помесью сиамской и бирманской пород. От сиамской мамы она унаследовала черные уши, мордочку, лапы и хвост, а от бирманского папы – коричневый цвет шкурки, и характер – добродушный и ласковый. Подарки имениннице были, соответственно, кошачьи: «Вискас», целых два кг, кошачьи витамины и искусственную мышь, на которую Люси глянула только мельком. Посидев у каждого на руках и благосклонно дав себя погладить, она отправилась на свое любимое летнее место – на подоконник под открытой форточкой – и оттуда, сквозь дрему, наблюдала за хозяевами и гостями, непонятно чему радующимися. На этом официальная часть была закончена, и они сразу же перешли к неофициальной.
За столом было весело: вспоминали учебу в институте, полузабытые истории, рассказывали новые анекдоты. Двухлетняя дочь особо не мешала, а вскоре ее уложили спать. Казалось, что даже русская норма – выпить все, что есть – не могла выбить ребят из колеи и испортить прекрасный вечер. Первым на то, что норму выполнили, обратил внимание Николай.
– Пора домой, – решительно сказал он, тщательно выговаривая почему-то ставшие вдруг трудными привычные слова, и отправился в ванную освежиться перед дорогой.
– Да, пора, пора, – поддержала его жена и начала собираться.
Хозяйка ушла из-за стола еще раньше. Успокоив проснувшуюся в спальне дочь, она тут же рядом и уснула, положив голову на решетку кроватки.
Михаил подошел к охорашивающейся перед зеркалом в прихожей Лене и обнял ее – вспомнились студенческие годы и их встречи: ему тогда казалось, что она любит его, но она предпочла Николая. Расслабленная от выпитого вина и тех же воспоминаний, она прильнула к нему, и поцелуй длился долго.
– Ты с ума сошел. Коля же здесь. И Наташа, – шептала она, не отрываясь от Михаила.
– Ну и пусть. Я всегда тебя любил. И сейчас люблю. До сих пор не могу понять, почему ты выбрала Николая.
– И ты мне нравился, но больно уж ты ревнивый, – говорила она, разглаживая складки на его рубашке.
– А сейчас ты любишь Николая, – грустно констатировал он.
– Да, люблю. – И снова томный поцелуй.
Где-то скрипнула дверь. Словно очнувшись, Лена оттолкнула от себя Михаила и направилась к входной двери.
– Коля, я подожду тебя внизу. Жарко здесь, – громко сказала она, и, улыбнувшись Михаилу, вышла на лестничную площадку.
Николай не отозвался. Михаил заглянул в гостиную – никого. Он вышел вслед за Леной. В лифте они были одни. Михаил вновь начал целовать слабо сопротивляющуюся Лену. Но путь с шестого этажа оказался коротким, а внизу лифт ждали пассажиры.
* * *
Николай, ополоснув лицо холодной водой, пытался привести себя в нормальное состояние, но это удавалось плохо. Он присел на край ванны – она сразу стала уходить из-под него, и его потянуло в сторону. Он тряхнул головой, встал, снова умылся, крепко потер лицо полотенцем – стало немного легче. Но стоило ему остановиться, как снова все поплыло перед глазами. Николай вышел из ванной, плохо соображая, где он, и, цепляясь за стенку, дошел до первой двери и открыл ее. Свет из гостиной осветил кровать.
– Спать, спать, спать, – шептал он, с трудом передвигаясь по направлению к кровати.
Добравшись до спасительного ложа, он начал стягивать с себя одежду – привычка. Если с рубашкой он справился быстро, оторвав все пуговицы, то с брюками пришлось повозиться. Раздевшись, он лег и укрылся простыней. Его закачало из стороны в сторону; тело стало невесомым, и казалось, что вот-вот оторвется от постели и улетит, и он покрепче вцепился в подушку, натянул простыню на голову и сразу куда-то полетел, теперь уже с подушкой и постелью. Спустя несколько секунд Николай уже крепко спал, громко посапывая.
Услышав шум, Наташа проснулась, мельком глянула на спящего и, растирая щеку, вышла в гостиную. Там никого не было, кроме Люси, сладко дремавшей на диване.
– Ну вот, хозяйка называется – все проспала.
Вышла в коридор, закрыла дверь на защелку. Убирать со стола не хотелось – хотелось спать. Она в раздумье постояла посреди комнаты, выпила стакан воды и, махнув на все рукой, отправилась спать. Быстро разделась и, едва коснувшись подушки, провалилась в сон.
* * *
Михаил и Лена, разгоряченные поцелуями, вышли из лифта и отступили в темный угол подъезда. В этот поздний час в подъезде никого не было. Николай почему-то задерживался. Скромные поцелуи перешли в жаркие: Михаил уже не сдерживал себя, но когда он начал расстегивать блузку, Лена очнулась.
– Миша, не надо. Пожалуйста, перестань. Мы как-нибудь встретимся в другом месте, – шептала она, отталкивая его от себя.
Она поправила одежду и, воспользовавшись его замешательством, выскочила на улицу. Пошатываясь, Михаил вышел следом. Лена подняла руку проезжавшему автомобилю – тот остановился. Она уселась на заднее сидение, помахала рукой Михаилу и назвала адрес – автомобиль рванулся по пустынной улице.
Лена ехала, удобно устроившись на сидении. Губы еще не остыли от поцелуев; шея, грудь, бедра хранили тепло его рук. Было радостно и немного волнительно. «Все же я его люблю, а вот замуж вышла за другого. Жизнь сложная штука, – рассуждала она, глядя на безлюдные улицы. – Что делать, если он предложит встретиться?» – Снова ощутила на себе прикосновение его губ, рук и вздохнула. Она мысленно возвращалась в лифт, в темный подъезд: все-таки он пробудил в ней воспоминания былых встреч.
– Приехали, – неожиданно раздался голос, молчавшего до сих пор водителя.
Наташа от неожиданности вздрогнула, глазами начала искать Николая и наконец вспомнила, что в машину садилась одна.
– Вот черт, мужа в гостях забыла, – пробормотала она и засмеялась.
– Вы что-то сказали? – не понял водитель.
– Ничего. Это я про себя, – проговорила она. – Вы не могли бы вернуть меня туда, где я села к вам? Ключи забыла, – соврала Наташа.
– Платите – и я отвезу.
– Конечно. Вот, возьмите, – она протянула ему деньги. – Хватит?
Водитель молча развернул автомобиль.
* * *
Оставшись один, Михаил достал сигарету, закурил, успокаиваясь.
«Горячая баба, не то, что Наташка. Жаль, что не сладилось тогда у нас. Надо бы встретиться с ней как-нибудь. Вспомнить молодость», – размышлял он, глубоко затягиваясь дымом сигареты и пытаясь хоть немного прогнать хмель.
Он выкурил сигарету, полюбовался на звезды, слабо мерцающие на городском небе, по очереди закрывая то один, то другой глаз. С одним глазом звезд было в два раза меньше, чем с двумя.
– Хорошо, что не в четыре раза, – усмехнулся он и отправился домой.
Дверь оказалась закрытой на предохранитель и ключом не открывалась. Посмотрев на всякий случай одним глазом на номер квартиры – своя, он коротко нажал на кнопку звонка. Подождал. К двери никто не подходил. Он нажал подольше – снова никого.
«Что за черт? Спит там она, что ли? – подумал он. И вдруг вздрогнул. – Там же Николай». – Хмель прошел сразу.
Он начал звонить, беспрерывно нажимая и отпуская кнопку.
Наташа с трудом оторвала тяжелую голову от подушки.
– Кого это там черти принесли? – пробормотала она, пытаясь разбудить спящего рядом, но тот даже не шевельнулся. – Напьется – пушкой не разбудишь, – прошипела она и отправилась к двери, накинув халатик.
– Кто там? – спросила она сонным голосом.
– Я, кто же еще? – обиделся Михаил.
– Кто это я? – не поняла Наташа.
– Да я же, Михаил, муж твой, – сердито прокричал он.
Наташа растерянно молчала. Похоже на голос Мишки, но тогда кто же спит? Она бросилась в спальню, приподняла простыню.
– Ой, Николай!? Боже мой. Когда же ты сюда забрался? И даже разделся, – запричитала она, пытаясь растолкать его. Тот только перевернулся на спину и громче засопел.
Звонок трезвонил теперь беспрестанно. Наташа подбежала к двери.
– Миша, я сейчас открою, сейчас.
Замок заело. С большим трудом она открыла его. Дверь распахнулась и разъяренный Михаил, оттолкнув жену в сторону, помчался в спальню, к кровати, и сдернул простыню. На кровати, разметавшись, лежал на спине Николай в одних носках. В дверях, в наброшенном на голое тело халатике, виновато стояла Наташа, из-за ее плеча с любопытством выглядывала только что вошедшая Лена.
Лениво потягиваясь, в комнату входила виновница всего произошедшего – кошка Люси.
1999 г.
