Читать книгу: «182», страница 3

София сидела неподвижно, наблюдая за плавным переливанием источающего аромат напитка в чашку Деборы. Отныне для нее кофе был олицетворением их утра, встреченного вместе. Непонятная жгучая досада возрастала в ее душе. Она будто наблюдала сцену из телевизионной рекламы про якобы счастливое семейство, выгодно приобретшее какую-то ерунду по акции. Захотелось встать, закричать ему о своем присутствии.

«Ну, а что ты хотела, отдавая себя – отдавай до конца».

Доминик принял душ и спустился к трапезничавшим. Радостно потирая руки, он предложил подвезти их до пляжа по дороге на работу. Причин для отказа не нашлось. Доминик улыбался. Сегодня ему хотелось вести машину самому, цепляя сюжет открывающихся видов Жуана за тот или иной случай, воспоминание. В машине фоном играло что-то дерзкое, некая французская певица будто старалась перекричать Доминика.

– О, Доминик, может ты расскажешь нам обо всем потом, я ничего не слышу из-за этого дурацкого ветра и музыки – остановила его рассказ сестра.

Проезжая узкими уютными улочками Жуана, им открывался вид на длинный бело-песчаный пляж, тянущийся вдоль сосновой рощи. Возле входа на plage le colombier, машина остановилась, пассажиры выгрузились. Доминик махнул рукой им на прощание, желая приятного отдыха.

Трое путников направились к морю.

Береговая полоса была усеяна отдыхающими. Казалось, не найдется места. Но вот, отряхивая полотенца от песка, поднялась группа молодых людей. Расстелив разноцветный плед на их месте, наши герои молчаливо устроились на нем, подставив свои обнаженные тела дыханию солнечного ветра. Через некоторое время, утомившись от жары, Дэймон обратился к дамам:

– Может разбавим этот чудесный день «Маргаритой»?

Дебора приподнявшись, слегка потянулась:

– Да, принеси нам чего-нибудь прохладительного.

София указала в сторону прибрежного кафе:

– Самая чудесная «Маргарита» готовится вон в том бунгало. Скажи бородатому Джеку, что от меня, он сделает скидку. И бери сразу кувшин, так будет проще…

«Провести эти мучительные часы».

Когда Дэймон покинул их, Дебора то и дело вздыхала и смотрела вдаль.

– Как хорошо, – наконец произнесла она, – Два года не была на море, представляешь. Все некогда было. Казалось бы, некогда жить…

– У тебя красивая шляпа, – заметила София, чтобы поддержать разговор.

– Спасибо, приобрела ее в Каннах. Сейчас бы пляжный зонтик, песок становится невыносимо горяч. Знаешь, я всегда хотела выйти замуж на берегу моря. На закате, в этом что-то есть менее официальное и милое. У вас с Домиником свадьбы ведь не было как таковой?

– Нет.

– И никогда не хотелось?

– Не знаю, как-то не думала об этом.

– Значит, не хотелось. Я свою свадьбу планировала с 10 лет. У меня был даже целый альбом с вырезками, макетами. Но тоже так и не вышло. Обычная роспись. Смешно вспоминать, – усмехнулась она, – Я была очень романтичная и ранимая тогда, даже сочиняла стихи: «Вдали, где море и небо сливаются воедино и их разделяет лишь свет дрейфующих кораблей…Где сердце земли. Середина. И нет ароматов пышней…».

– Бросили? – спросила София.

– Что? – выйдя из задумчивости, спросила Дебора.

– Сочинять…

– Скорее перестала, – слегка улыбнувшись, ответила она, – Повзрослела. Осталась одна проза. Проза жизни.

– Смотрите, кого я встретил! – прервал их разговор, вернувшийся Дэймон.

На мгновение глаза Софии закрыли маленькие ладошки.

– Угадай кто? – спросил Мэтью, посмеиваясь, – Я поймал тебя, моя королевская бабочка.

София притворно отгадывала «кто» на забаву малышу, затем Мэтью распахнул ладони:

– Ага! Не ожидала? – залился он смехом и стал рядом кружить, размахивая руками, – Бабочка поймана, королевская бабочка, – провозглашал он.

– Какое причудливое сравнение, – прокомментировал Дэймон и посмотрел на Софию.

Она нахмурилась, стараясь понять.

– Кстати, бармен сказал, что здесь недалеко есть «Парк бабочек», Мэтью хочешь попозже прогуляться до него?

Мэтью остановился и недоверчиво переспросил:

– Парк бабочек? Что прям целый парк?

– Не знаю, видимо целый, – засмеялся Дэймон, – Джек сказал, что его на той неделе открыли…

– Так что же мы сидим, скорее побежали смотреть, – Мэтью схватил его за руку и попытался поднять с песка.

– Немного позже, парень. Они никуда не денутся твои бабочки, – мягко отпустил Дэймон его руку, – Почему бы тебе не поиграть вон с той девочкой, что строит замок из песка?

Мэтью повернулся в направлении его взгляда:

– Ух, ты, королевские башни! – воскликнул он, и, уже позабыв про парк, устремился к малышке.

Дебора непринужденно листала журнал, оценивающим взглядом отмечала модные тренды сезона. Время от времени читала выдержки из статей, чтобы чем-то заполнить царившую тишину. Разговор не клеился. Дэймон кивал, усмехался забавным моментам в заметках, большей частью молчал. София смотрела вдаль, считая корабли. Некоторое время спустя, искупавшись в нагревшемся от солнца море и обсохнув, она направилась к бунгало:

– Я справлюсь о ланче.

– Возвращайся скорее. Нас ждет «Парк бабочек» – услышала София голос Дэймона за своей спиной.

К вечеру, меряя шагами причудливые повороты Жуана, они достигли того самого парка. Улыбаясь Софии, чью руку он не отпускал на протяжении всего пути, Мэтью как будто между прочим рассуждал:

– Знаешь, если бы я когда-нибудь и вправду поймал королевскую бабочку, я бы ни в жизни ее не отпустил. Я бы смотрел как она проживает каждый новый день. Просыпаясь, распускает свои крылышки. Нам было бы весело. Знаешь, лучшие друзья? Она жила бы в какой-нибудь красивой коробочке. Точно, – с секунду он задумался, – У меня и подходящая есть.

– А, ты не считаешь, что бабочка была бы тогда твоей пленницей? Живя не в свободе? – спросил Дэймон.

– Она же сама прилетела ко мне, – не согласился Мэтью, – Ничего просто так не бывает.

– А, вдруг в один из дней она неожиданно улетела бы от тебя, чтобы ты почувствовал?

– Мне было бы очень грустно. Но на то воля бабочки. Интересно, а улетал ли кто-нибудь отсюда?

Они подошли к кассе и взяв входные билеты, зашли в парк. Поначалу он ничем не отличался от обыкновенного заповедника с многочисленной растительностью. Но чем глубже они удалялись в парк, тем таинственнее становилась его тишина. В какой-то момент, словно по мановению волшебной палочки, в небо взлетели тысячи разноцветных бабочек. В нелепой надежде прорвать почти невидимую сеть, ограничивавшую их небо. Но, достигнув ее, невольницы принимались безвольно кружить по территории парка. Опадая будто листва, смирившись с наступающей осенью.

Дэймон украдкой наблюдал за Софией и порхающими бабочками. Извечные параллели. Непривычно, но его души коснулась неизвестная до этого момента грусть. Начинали терзать сомнения в справедливости, коварности содеянного, в будущем развитии событий. Так хотелось порвать эту сеть, отпустить навсегда на волю, запутавшуюся в ней бабочку. И, в тоже время, холодом разрастался внутренний страх перед Джо. Перед денежным долгом, перед последствиями неповиновения.

V

– Объявляется посадка на рейс до Берлина. Пассажиров, просьба пройти регистрацию, – равнодушно доносилось из динамиков в зале ожидания.

Аэропорт Жуана "Nice Cote d'Azur" был заполнен людьми под завязку. Виной тому был начинавшийся отпускной сезон, а также задержка ряда авиарейсов. Тут и там пытались найти себе приют ожидающие вылета пассажиры. Кто-то, очевидно, из давно ждущих, неплохо устроился. Их можно было легко различить среди прочих: они либо спали, не обращая внимание на окружающую их суету. Либо с лицом, выражающем покорность, вникали в текст какого-нибудь журнала. Остальные же, только узнавшие о задержке своего рейса, ярким контрастом на их фоне возмущались или растерянно бродили из одной стороны терминала в другую, пытаясь что-то предпринять. Вмешаться в неведомый им механизм управления полетами.

– Черт возьми, уже два часа сидим! Пока я торчу здесь время, а значит, деньги работают против меня, – с досадой произнес Доминик, и вновь уставился на табло.

– Что поделать, машина авиаперелетов дала сбой. Аэропорт – это не только самолёты. Помимо всего этого существует очень много нюансов – заметил Дэймон.

– А ты, прям, разбираешься в этом? – вечно знающий ответы на любые вопросы Дэймон стал порядком надоедать Доминику.

– Ну, к слову, я ни один год работал в аэропорту Вашингтона, – спокойно продолжил тот, – Знаю всю «кухню» изнутри. Вот, например, никогда не беру с собой чемодан, чтобы не отдавать его на волю судьбы.

– Поясни, – потребовал Доминик.

– Как ты думаешь, куда попадает твой багаж от стойки регистрации?

Доминик взглянул на него с недоумением.

– В специальное помещение, в котором он легко может затеряться, – ответил Дэймон, – Не смотри так удивленно, статистика есть статистика: по крайней мере, один чемодан из каждой сотни – улетает не по адресу, задерживается в пути или пропадает навсегда.

– С чем же ты летаешь, ручной кладью? – буркнул Доминик.

– Не так много путешествий выпадает на мою долю, а что касается отдыха где-нибудь на южных широтах – мне хватает минимума. Чем меньше одежды, напоминающей о соблюдении разного рода дресс – кода, тем качественней отдых, поверь мне. Все остальное предоставляется гостиницами. Любой каприз – за ваши деньги.

Доминик замолчал и с недовольным лицом отвернулся, делая вид, что с интересом изучает рекламный плакат. София, слыша их разговор, украдкой улыбнулась и продолжила чтение.

– Опять спасаешься бегством? – обратился к ней Дэймон.

– Ты о чем? – поинтересовалась она.

– Ищешь себя здесь, – указал он на книгу, – Спасаешься бегством от реальности.

– Совсем не так…

– А, как? – наклонив голову в бок, он заулыбался, изучая ее.

– Эту книгу, – София показала обложку, – Я таскаю с собой лет с двадцати во все свои немногочисленные перемещения куда бы то ни было. Аэропорты, поезда, всюду силюсь ее прочитать и бесполезно. Все время застреваю на одном и том же месте сюжета.

– Определенным образом это тебя характеризует – Дэймон прочитал название: «Ночь нежна»⁹ и присвистнул.

– Дэймон, прекрати надоедать всем своей болтовней, – вмешалась Деборра, – Извини, София, на первый взгляд он может показаться излишне заносчивым, но ты узнаешь его ближе и поймешь, что он намного лучше, чем может казаться.

София растерянно посмотрела на информационное табло. Электронные часы показывали девять вечера. Подумать только, совсем недавно, примерно в это же время две недели назад их знакомство было близко на сколько это возможно. По вечерам. Они встречались украдкой, выкроив пару часов у сна. Иногда, им случалось посвятить друг другу всю ночь. Мигрень Деборы, отъезды Доминика. Ей запомнилась самая последняя. Да, она так решила. Встреча перед отлетом в Штаты.

– Ну что же, могу сказать, здесь неплохой бариста, – с удовольствием сделав еще один глоток кофе, заключил Дэймон.

На узеньком балкончике уютной гостиницы «Ля Растоль», среди остатков завтрака с нацеленностью на исходящий от вазы аромат орхидей, порхала пестрая бабочка, теряясь своим окрасом на яркой мозаике сосуда. Две пары глаз следили за ее перемещением и с недоумением пытались найти, ещё совсем недавно имеющую реальное очертание. Потерянная маленькая бабочка среди паутины дней.

Их встречи были как полет той бабочки: колоритными, воздушными, наполненными осторожными движениями крыльев любви и такими же короткими. София всегда знала, что будет, когда дверь номера в гостинице закроется за ним. Она услышит уверенные шаги, удаляющиеся вниз по лестнице. Будет наблюдать с балкона, как он растворяется в толпе, в мозаике из одетых в разноцветные одежды людей. Как мотылек, увлеченный другим новым светом. Вдохнет оставленную им на некоторое время свежесть одеколона. Закроет глаза, стараясь сохранить этот момент до следующей встречи. И будет новый полет…

– Осталось три дня до отлета…Что будет дальше? – спросила София, пытаясь поймать его взгляд.

– С чем? – подкурив сигарету, он откинулся на спинку стула.

– С нами…

– Нас нет, есть я и ты.

– Подумать только, – произнесла она с горечью, – значит, я навечно обречена на одиночество, ведь ни о ком кроме как о нас, я бы не хотела сказать: «Мы».

– Глупости все это, если бы не наши с тобой обстоятельства, я вообще предпочел бы не знать имен, обозначать что-либо, вешать ярлыки. Тебе хорошо со мной?

– Больше чем возможно.

– Знаешь, мне пора.

– Я как задержавшееся лето, а ты – осенняя прохлада, прогоняющая мое тепло на исходе сентября…

– Но пройдет и осень, и зима, и весна, и я снова встречу тебя.

– Своим проливным дождем…

– И никогда не будет иначе, круговорот времен года не изменить.

– Ну, где-то же есть вечное лето?

– Которое люди не ценят, наблюдая изо дня в день.

– А я бы ценила, я бы пила его свежий июньский сок, вдыхала бы аромат июльских трав, и считала бы звезды на бархате августовского неба.

– Тебе только так кажется…

– А, значит, хочется.

– А, значит, будет жить только в тебе. Не все мечты сбываются.

– А если загадать их под короткий полет какой-нибудь яркой звезды.

– Всегда есть связь: если, то как следствие

– И?

– Мне, правда, пора…

На залитую солнечным светом веранду поместья Деборы и Дэймона стали подавать завтрак. Шел третий день пребывания гостей в Бостоне. София проснулась в привычное для себя ранее утро. Пролистывая газету, она пила чай на веранде. Послышались приближающиеся шаги горничной. Та вошла и поставила на стол стакан с растворяющимся в нем аспирином, что было предзнаменованием скорого появления Алисы. В осторожных движениях, как будто ступая по палубе гонимого ветрами корабля, Алиса, подошла к столу и залпом осушила стакан. С раздражением взглянула на пробивающиеся сквозь стекла лучи солнца, села за стол и надвинула на глаза маску для сна. Глубоко вздохнула. Секунду погодя она произнесла:

– Не выношу, когда на меня пялятся. Особенно утром. Даже, если сижу в маске, я чувствую. Сделай милость, – обратилась она к Софии, – Продолжай изучать свои новости.

– Я не то, чтобы…Просто переживаю, может Вам плохо, – отозвалась София.

Алиса устало рассмеялась:

– Ну, а как ты думаешь? Конечно – не хорошо. За все нужно платить. Похмелье длинною в жизнь. Вечное похмелье.

Она отодвинула маску на лоб и уставилась на Софию стеклянным взглядом. Казалось, алкоголь не покидал ни ее организма, ни ее мыслей найти в нем некое успокоение.

– Осуждаешь, куколка, – заключила она и, зашедшись кашлем, хрипло захохотала.

– Вы не очень-то вежливы, – смутившись, произнесла София.

– А ты не сказать, чтобы была честна. Что поделать, у каждого – свои недостатки, – зевая, ответила Алиса.

– Что Вы имеете в виду?

– Да, знаешь ты все, – отмахнулась Алиса, и, подхватив с тарелки вилкой брокколи, стала без аппетита его разглядывать, – Я вот, что тебе скажу моя милая, я вижу тебя насквозь, все твою сущность, – она отложила вилку, – Когда-то я вот тоже была как ты. Думала, что справлюсь со всем, если у меня будет каждый день насыщен праздниками и сдобрен роскошью. Но, как видишь, за все приходится расплачиваться.

– Ну, здесь Вы глубоко ошибаетесь, алкоголь не для меня.

– Какие твои годы? – в очередной раз засмеялась Алиса.

Улыбка исчезла с ее лица, отсутствующим взглядом она уставилась на тарелку с завтраком.

– Я как узник чертовой крепости, просидевший в ней столько времени, что потеряла ему счет. Не совершай моих ошибок, садись на ближайший самолет и лети прочь!

Через несколько неудачных попыток достать из пачки сигарету, Алиса подкурила одну и посмотрела в глаза Софии:

– Что до алкоголя, то считай, что это мой личный побег. Одинокий манифест. Джордж целит в тебя, будь аккуратнее. Он бесшумная хрупкая бомба, готовая взорваться от долгого ожидания. Мне нет до этого дела, кроме Мэтью нас ничего не связывает. И все же…

– Мне неловко от этого разговора, и я так не думаю, – неуверенно ответила София.

Алиса криво улыбнулась:

– Неловко, пожалуй, должно быть мне, ласточка моя. Возможно, это мой крест остро чувствовать порхающие в воздухе флюиды. Кстати, обрати внимание на Франческу, секретаря Доминика. Думаю, между ними завязалась интрижка.

София в удивлении распахнула глаза:

– Вам что-то известно?

– История стара как мир. Все ощутимо: по взглядам, движению губ, полутонам. Другой вопрос: интересно ли это тебе? Ты ведь не любишь его, верно? В тебе угадываюсь я лет так пятнадцать назад, – Алиса наклонила голову набок и с интересом посмотрела на Софию, – И, все же, томишься от любви, я чувствую, осталось разгадать к кому.

Увидев, как ее собеседница побледнела, Алиса рассмеялась:

– Не бойся, куколка, я тебя не выдам. Пусть это будет подарок, предназначенный мне много лет назад, – произнесла Алиса, – Однако, скажу тебе, будь аккуратнее и с этим мужчиной, яблоко от яблони, знаешь ли…

Залившись краской, София ничего не ответила и продолжила рассеянно читать. Алиса понимающе хмыкнула, встала из-за стола и вышла на балкон веранды.

Примерно через полчаса к завтраку спустилась закутанная в шаль Дебора, приветливо улыбнулась Софии и кивнула горничной. Присев рядом, и сделав пару глотков кофе, она устремила вопросительный взгляд на Софию:

– Как тебе спалось, дорогая?

– Неплохо, спасибо, у вас замечательный, уютный дом.

– Я рада, что, несмотря на свою громоздкость, он показался тебе уютным. Мне же здесь всегда слегка прохладно, – улыбнулась она и подкурила сигарету.

– Ну что же ты, любовь моя, не могла дождаться окончания завтрака, прежде чем закурить? – на веранду бодро вошел Дэймон.

– Слава богу, я пока у себя в доме и могу себе это позволить, – немного напрягшись, ответила Дебора, – Я же не раздражаю тебя? – смягчившись, она повернулась к Софии.

– Нисколько.

– А, какова обманщица? – рассмеялся Дэймон, – Значит, когда за завтраком курю не я, тебе не кажется это таким отвратительным?

София залилась краской. В ее глазах читалось беспокойное: «Ты что совсем?». А ему словно доставляло удовольствие каждый раз наблюдать за метанием ее души в ожидании очередной опасной реплики.

– Дай нам спокойно позавтракать, милый, – не заметив скрытого подтекста, попросила Дебора

Обойдя ее, Дэймон сел за стол на противоположной стороне от Софии. Приступив к трапезе, он стал пристально изучать девушку, которая, не выдерживая его взгляда, то и дело ерзала на стуле.

«Черт, возьми себя в руки».

Резко устремив свой взгляд на Дэймона, она пыталась разглядеть причину пляски огней, что обуславливали его поведение с момента прибытия в США. Казалось, что их разделяет лишь тишина, изредка нарушаемая позвякиванием посуды и тиканьем часов в буфете. Но, все же, он был таким далеким от нее. И стол, как олицетворение бесконечной пропасти между ними, лишний раз напоминал ей об этом. Он первым оторвал взгляд от Софии и принялся помечать что-то в блокноте, который неизменно носил во внутреннем кармане своего пиджака.

Воздав дань вежливости, Дебора во время завтрака не произнесла больше ни слова, и молчаливо закончив его, отправилась в дом.

– Где же твой благоверный? – дождавшись ее ухода, протянул Дэймон.

– Как полагается трудолюбивым бизнесменам весь в работе.

– Намек на мое праздное существование? – тон Софии изрядно развеселил его.

– Нет тут никакого намека, ответ на вопрос, не более. Мне, кстати, так и непонятно чем ты занимаешься в жизни.

– Что до меня, то у меня выходят неплохие пародии на профессии. Мне тридцать лет, а я уже успел поработать диспетчером аэропорта, аниматором отелей, клерком. Хотя мне всегда хотелось быть кем-то вроде реставратора: сохранять историю, улучшать ее и дарить людям. Сейчас же я занимаюсь никому не нужной статистикой в сфере рекламы, постоянно готовлю какие-то отчеты, графики.

– Мне уже скучно…

– А мне, знаешь ли, пока нравится. Сводить данные, находить их среднее значение. Подводить черту. Я во всем люблю конкретику.

– Как-то это не заметно…

– Ты вот тоже любишь сводить все к одному.

Он замолчал и погрузился в раздумья. Затем спросил:

– Как тебе здесь? Ты уже успела прогуляться по нашему прекрасному саду?

– Нет.

Дэймон вышел из-за стола и стал медленно приближаться к Софии:

– Знаешь в саду есть чудные беседки, со всех сторон овитые плющом, скрывающие от лишних взглядов и времени.

Он облокотился руками о стол и стал искать ее взгляда. София поднялась из-за стола:

– Теперь, пожалуй, мне скрывать нечего. А время – я научилась беречь.

Он схватил ее за запястья и притянул к себе.

– Отпусти, – прошептала она

– Звучит неуверенно.

– Я прошу тебя, дело не в уверенности, я устала, у меня совсем не осталось сил. Отпусти, я тебя прошу.