Читать книгу: «Pulgarcito – по мотивам сказки «Мальчик с пальчик»», страница 3

Группа повернула в правое крыло замка и вскорости слуга привёл гостей к трём дверям красного дерева, покрытым матовым лаком. –

– Вот, господа, комедианты, прошу – ваши комнаты. Сеньора, вам больше подойдёт эта комната, – слуга откланялся и чинно удалился после слов благодарности, которую высказал Диего за всю компанию.

Комнаты были большие, обставленные в духе времени, правда, барочной роскоши в них не было, но неискушенные таким чрезмерным богатством, друзья посчитали, что, предоставленные им комнаты, достойны самого короля.

В центре стояла большая кровать с балдахином, у стены размещался резной шкаф, около кровати, на тумбе стояли серебряный кувшин и такой же тазик для умывания, лежал кусок настоящего мыла и белоснежное полотенце, в углу – стол с письменными принадлежностями, несколько полок с книгами, из роскоши– зеркало, да, настоящее венецианское.

На мягкой перине, застеленной белоснежной простыней, лежали такие же мягкие и белоснежные одеяло с подушками и, удивительно, ночная сорочка, бархатный халат и ночной колпак, у Марты вместо колпака– кружевной чепец, и все это абсолютно соответствовало размерам каждого из друзей. «Когда успели подготовиться?»– недоумевали те.

У кровати – канделябры. Топилась печь и тепло располагало к отдыху. Не стоит говорить, что их вещи, включая мешок с реквизитом, были здесь же. Но… не успели друзья как следует рассмотреть все, как в их комнаты постучались слуги и сообщили им:

«Его Светлость Франси́ско Гóмес де Сандовáль–и–Рóхас, герцог Лерма ждёт их в кабинете, продолжительность аудиенции 10–15 минут, на усмотрение Его Светлости».

Часть 17

– Его Светлость герцог Лерма чрезвычайно придирчив, когда дело касается этикета. Вам, господа комедианты, следует склониться при появлении и уходе Его Светлости, а вам, сеньора, надлежит присесть в глубоком реверансе. Вы умеете красиво делать реверанс? – Марта не знала, что ответить, конечно, реверанс она делать умела, но выглядело ли это красиво со стороны?– Присядьте–ка,– Марта сделала глубокий реверанс, – Хорошо,– одобрил дворецкий – немолодой человек без малейшего проявления каких–либо эмоций.

– Господа, – продолжал он, – слушать герцога надлежит стоя, молча и внимательно, вопросов не задавать на его вопросы отвечать сдержанно, без лишних слов и эмоций, в глаза не смотреть, стоять склонив голову.

– Прошу вас, – дворецкий пропустил друзей в дверь комнаты, потом вышел сам, – следуйте по коридору.

Их привели в большую комнату, видимо кабинет.

Дворецкий поклонился одним наклоном головы и покинул друзей,

а через мгновенье объявил: «Его Сиятельство Родриго Кальдерон, Конде, маркиз де Сиете Иглесиас»

В комнату быстрой и уверенной походкой вошёл дон Кальдерон, друзья поклонились, Марта присела в реверансе, поздоровавшись, он осведомился, хорошо ли их устроили, не дожидаясь ответа, продолжил, – сейчас сюда войдёт Его Светлость герцог Лерма, прошу вас не отступать от полученных инструкций.

«Его Светлость Франсиско Гомес де Сандоваль–и–Рохас – пятый маркиз Денья, герцог Лерма и гранд 1–го класса»,

– прозвучал торжественный голос дворецкого и в комнату вошёл человек средних лет пышно и дорого одетый, прихрамывающий на одну ногу с тростью в руке.

Друзья склонились в почтительном поклоне, Марта присела в реверансе, дон Кальдерон, поклонившись, поторопился помочь благородному гостю удобно расположиться в кресле.

Герцог неловко опустился в глубокое кресло, было заметно, что его изрядно измучила боль в ноге,

– Благодарю вас, дружище, – сказал он Кальдерону, потом обратился к друзьям, стоящим, по–прежнему, в глубоких поклонах,

– Здравствуйте, господа, можете распрямиться наконец, а вы, сеньора, можете подняться, – Кальдерон галантно предложил Марте руку, она легонько коснулась ее и поднялась.

– Итак, господа, хорошо ли вы устроились в гостеприимном замке сеньора Кальдерона?

– Да, Ваша Светлость, – опять ответил за всех Диего, примите нашу глубокую благодарность, – друзья опять поклонились, а Марта присела в реверансе,

герцог удовлетворенно кивнул и продолжил, – кабальеро⁷ Эрнан Гомес, рекомендовал вас, как талантливых комедиантов, у нас пока не возникло причины не доверять ему, – герцог неловко повернул больную ногу и поморщился от боли, дон Кальдерон поспешил к нему и подложил под ноги небольшие подушечки, – тем не менее, – продолжал высокий гость замка, – доверяй, но проверяй, не так ли? Поэтому хотим вас попросить показать нам ваши умения. Вы, мы полагаем, музыкант, играете на лютне, – посмотрел он на Диего, –

– Да, Ваша Светлость, – поклонился тот

– А вы– жонглёр, – теперь кланялся Хуан

– А вы, сударыня, танцуете, – Марта в очередной раз присела в реверансе, – господин Эрнан говорил нам, что вы, так же, хорошо разбираетесь в травах, – сердце Марты сжалось, на долю секунды она увидела пламя костра Святой Инквизиции, герцог заметил испуг в ее глазах и в глазах юношей,– не волнуйтесь, господа, не волнуйтесь сеньора, мы не относимся к знаниям, как к нечто мистическому, если они исходят от Бога и не противоречат канонам Святой нашей Матери Церкви, а помогать людям, без всяких заговоров и колдовской атрибутики, разумеется, Святой долг каждого христианина, мы их только приветствуем, у нас есть лекари, которые довольно успешно применяют в своей работе лечение травами, – друзья поклонились, Марта присела, – попрошу вас, сеньора, после окончания просмотра вернуться в сопровождении господина маркиза, – очередной реверанс , – ну что же, полагаю, часа вам будет достаточно для того, чтобы подготовиться к выступлениям? – герцог с трудом поднялся, поддерживаемый Кальдероном, и вышел.

Аудиенция завершилась. Друзья вернулись в свои комнаты, сопровождаемые все тем же дворецким.

Часть 18

– Диего, не пой сегодня и никогда больше не пой на публике пока не вырастишь, – сказала взволнованная Марта, сразу же, как только друзья вошли в комнату Диего и закрыли за собой дверь, – не пой, –повторила она, – и говорить старайся грубым голосом, вот, как Хуан.

– Зачем это? Хуану семнадцатый год идёт, вон усы уже растут, я же только четырнадцать разменял недавно.

– Делай то, что говорю и тогда останешься целым.

– Ты о чем? – удивился Хуан.

– О том! Эрнан боялся, что у Диего скоро начнёт меняться голос и он не сможет больше петь так чисто и нежно и тогда этот страшный человек задумал ужасное, он решил, – Марта горько вздохнула, – сделать из него кастрата, дабы голос не утратил своей чистоты, мелодичности, звонкости и звучал так всегда.. Я, с большим трудом, уговорила этого не делать, сказав, что его голос не будет меняться, потому что он – карлик и только тогда хозяин поверил.

Диего молчал.

– А он будет меняться? – с волнением спросил Хуан,

– Разумеется будет, он же пьёт лечебный отвар, очень скоро наш малыш забасит, – улыбнулась Марта, обняв, по – матерински, Диего и Хуана, хотя ей самой было всего двадцать пять лет, – друзья, – продолжала она,– мы не знаем этих людей, кто мы для них? Веселая игрушка, которую можно «сломать» или «переделать», чтобы она работала в угоду их пресыщенной душе.

– Клетка, опять клетка, – наконец сказал Диего, – правда, теперь золотая.

СпасиБо тебе, сестрица, за все. СпасиБо, Бог да вознаградит тебя за доброту и милосердие, а сейчас пора готовиться к выступлению, если им не понравится, нас вернут в дом увечных, надо, чтобы обязательно, непременно понравилось.

Петь я, конечно, теперь не стану, но тогда одной лютни мало, наш капельмейстер играл еще на виуэле ⁸ и на гитаре, я тоже несколько раз пробовал, думаю, справлюсь.

Он открыл дверь, позвал дворецкого, спросил, можно ли принести ему виуэлу, которая была доставлена в считанные минуты.

Диего тронул струны инструмента сперва легким смычком, потом пальцами, как лютню, и инструмент заплакал, заплакал слезами, которые сдерживал сам Диего.

– Больше двух лет, почти три, я провёл в доме увечных, ты, Хуан, больше шести лет, Марта – девять, девять страшных голодных лет. Что–что, а голодать мы больше не будем и столба позорного в нашей жизни тоже больше не будет

– Не будет, – шепотом повторили друзья.

– А теперь одеваемся и на сцену, господа комедианты, публика ждёт, заставим же ее рукоплескать, – уже смеялся Диего, а вместе с ним и его верные спутники.

Переодевшись в свои лучшие одежды, друзья ждали Марту, которая надела яркое красное платье с широкой юбкой, расшитой воланами, это платье она сшила сама когда–то на выступления, Эрнан позволил тогда купить яркого дорогого шёлка.

Одевшись, она попросила дворецкого принести ей алых роз, выбрала самые свежие и приколола их в волосы.

– Сестрица, ты сама как роза – свежа и прекрасна, – восхитились ею, в очередной раз, друзья, когда красавица вышла из своей комнаты, а она опять засмущалась, махнув на них большим веером.

– Пора, братцы, – скомандовал Хуан, – ну и сестрицы тоже.

Друзья вышли в коридор, дворецкий приказал слугам взять реквизит, который моментально исчез из виду, слышались только гулкие шаги прислуги, уносившей его.

Часть 19

Дворецкий оценивающим взглядом оглядел друзей. Ничего не сказал, а по его лицу было непонятно остался ли он доволен увиденным или нет.

– Что вы намереваетесь петь? – спросил он у Диего.

– Ничего, сеньор, только играть на музыкальных инструментах.

– Почему вы не будете петь?

– Видите ли, – произнёс Диего самым низким голосом, каким только смог, – когда тебе четырнадцать лет, голос меняет тембр и становится уже не таким высоким и мелодичным, каким был прежде.

– Вам четырнадцать?

– Да, господин.

–Странно, что господин Эрнан Гомес не побеспокоился о том, чтобы сохранить ваш голос в первозданном виде, я передам маркизу, но боюсь, что Его Светлость и Его Сиятельство будут несколько разочарованы.

Друзья вошли в огромную залу. Было пусто, они отошли к стене и стали ждать, их реквизит был аккуратно расставлен на полу за массивной печью.

– Молодец, – шепотом сказала Марта, повернувшись к Диего, а Хуан незаметно пожал ему руку, вдруг, открылась большая дверь и в залу вошли четверо гитаристов.

Они поклонились друзьям, те ответили им тем же, Марта присела в реверансе. Опять открылась дверь и своей быстрой деловой походкой вошёл дон Кальдерон, сразу же обратившийся к Диего:

– Я не знаю, господин музыкант, что вам надо будет сделать, чтобы понравиться Его Светлости, в настоящий момент он чрезвычайно разочарован тем, что вы утратили свой певческий дар, о котором рассказывал господин Эрнан.

Хороший голос надобно было сохранять, сохранять любой ценой, хотя в данный момент время упущено и говорить не о чем, – заметив в руках Диего не только лютню, но и виуэлу, он спросил на каких ещё музыкальных инструментах он может играть?

– На гитаре, сеньор, – ответил Диего, поклонившись.

– Дайте ему гитару, – приказал маркиз гитаристам.

– Покажите ваши умения, – в таком же приказном тоне сказал вельможа, Диего заиграл.

– Вам необходимо, господин музыкант, удивить герцога своим исполнением, – уже более мягко сказал маркиз, а он чрезвычайно искушён в искусстве. Надеюсь, у остальных артистов неожиданностей не будет? – Хуан поклонился, Марта присела.

– Во время выступления, на гитаре тоже что – нибудь исполните, что – нибудь достойное … короля, – обратился дон Кальдерон к Диего.

Дворецкий объявил приход герцога Лерма, тот вошёл прихрамывая, расположился в кресле и подал знак приступать к просмотру

Первым был Хуан, он чрезвычайно ловко жонглировал шариками, палочками, большими кубами, даже небольшими бочонками,

потом поставил один бочонок, забрался на него, жонглируя шарами, потом Марта подала ему второй, он положил его боком на первый , забрался на него и, балансируя, продолжал жонглировать, третий бочонок он поставил на второй, потом был четвёртый и пятый, потом Хуан легко спрыгнул с них и изящно поклонился.

Дальше он стал делать различные акробатические трюки, ходил колесом, делал сальто (при его росте–то), садился на шпагат, потом пришло время клоунады, он так старался, что даже чопорный герцог не смог скрыть улыбку. Завершив выступление, Хуан склонился в поклоне и стоял так до тех пор, пока герцог не подал знак выходить Диего.

Диего заиграл на лютне самые сложные музыкальные произведения, какие знал. Волшебный инструмент пел о грустной любви короля Англии Генриха VIII к Анне Болейн. Мелодию песни, написанной самим королем, о зелёных рукавах его возлюбленной он исполнял с таким чувством, что герцог приложил к глазам свой кружевной платок.

Потом была очередь старинной виуэлы, Диего первое произведение исполнил смычком, хотя музыканты уже давно так не играли, потом – без, и струны живо откликались нежными, завораживающими звуками древних баллад. Герцог же, расчувствовавшись, подносил и подносил кружевной платок к глазам. Наконец, настала очередь гитары.

Теперь мелодия звучала в быстром темпе, периодически, Диего выстукивал ритм, потом опять звучал счастливый голос волшебной подруги влюблённого кабальеро. Завершив своё выступление, Диего поклонился, а герцог уже смотрел в сторону Марты.

Пошептавшись с гитаристами, она вышла в центр залы, сделав глубокий реверанс, приготовилась танцевать, гитаристы поклонились, отошли на почтительное расстояние и… Марта, подняв руки, стала выбивать ритм кастаньетами⁹, потом закружилась в быстром танце.

Как же она танцевала! Друзьям казалось, что вокруг неё бушует пламя, вот она куда–то, совершенно незаметно, убрала кастаньеты, теперь в ее руках был бубен, потом – веер, потом опять кастаньеты, а потом случилось непредвиденное: маркиз хлопнул в ладоши и двое гитаристов покинули свои места, один из них быстро передал гитару Диего, а дон Кальдерон подал ему знак встать на место ушедшего, Диего подчинился и быстро сориентировавшись, заиграл в ансамбле с оставшимися, а те двое гитаристов включились в танец, для Марты это было неожиданно, но она не подала виду, зажигательный танец не мог оставить никого равнодушным, наконец, прозвучали последние аккорды, танцоры и аккомпаниаторы, почтительно поклонившись, удалились на свои места.

Прихрамывая, поддерживаемый доном Кальдероном, герцог вышел из залы, маркиз вместе с ним.

Дворецкий подошёл к Марте и что – то ей сказал, она присела в реверансе.

– Господа комедианты, соблаговолите пройти в, отведённые вам, комнаты, – потом произнёс он и закрыл за друзьями тяжелые двери залы.

Часть 20

Друзья вернулись к себе.

Хуан увидел, что мешок с его реквизитом, стоит у порога комнаты, хотел осмотреть его, но, вдруг, тяжким грузом навалилась усталость и он, буквально, упал на кровать. Какой же чудесной была эта необыкновенная кровать, как же отличалась она от мешков с соломой, служивших им ложем, в доме увечных.

«Как дома», – подумалось. Глаза сомкнулись сами собой, и юный акробат в сновидениях опять ловил рыбу вместе с тятенькой, а матушка гладила по голове и все приговаривала: «маленький сладенький…»

Марта быстро умылась, переоделась в будничное платье, надела фартук и чистый чепец, уложила в корзинку все необходимое для лечения: травы, чистый холст, плошки для приготовления отваров и мазей, вышла в коридор, где ее уже ожидал дворецкий: «Прошу»,– сказал он,– делая соответствующий жест рукой.

Дворецкий привёл Марту в кабинет маркиза.

– Сударыня, – сказал он после того, как Марта поприветствовала вельможного господина,– Его Светлость, – герцог Лерма упал с чрезвычайно строптивой лошади, падая, напоролся ногой на толстый сучок, ваша задача помочь герцогу, – Марта опять присела в реверансе, маркиз вышел из кабинета, дворецкий попросил Марту проследовать за ним.

В большой, богато убранной спальне, на кровати среди белоснежных подушек и одеяла лежал герцог Лерма. По выражению его лица было видно, что того мучают сильные боли.

– Приступайте, – скомандовал дон Кальдерон.

– Могу ли я осмотреть рану Его Светлости?

Маркиз вопросительно посмотрел на герцога и тот утвердительно махнул головой.

Марта перекрестилась, достала мокрое полотенце, протерла руки и сняла повязку с раны. Ее глазам пришлось увидеть чудовищную картину: внутри глубокой гнойной раны копошились черви, гниющая плоть источала жуткий запах.

– Надо убрать червей, – сказала Марта,

– Но лекарь Его Светлости рекомендует не трогать их, говорит, что они очищают рану от дурной плоти, – ответил маркиз.

Марта опустила глаза и замолчала.

– Делайте, что считаете нужным, – тихим голосом сказал герцог.

Марта поклонилась и приступила к очистке раны, завершив которую, тихо спросила:

– Могу ли я приготовить отвар и мазь?

– Что надо для этого?

– Печь.

– Пройдемте.

Маркиз сам пошёл с Мартой и внимательно наблюдал за приготовлением лекарства.

Вернувшись, Марта приступила, было к промыванию раны, но маркиз остановил ее: «Сперва себе» – Марта нанесла на руки отвар, убедившись, что он безопасен, герцог позволил его использовать.

Когда рана была полностью очищена и из неё пошла алая кровь, Марта отрезала от холста длинную ленту и попросила горячий утюг, прогладив отрезанный холст, достала мазь, помазала себе руку и, когда герцог одобрил, нанесла ее на рану и перевязала ее.

Потом достала бутыль с травяным отваром, налила немного и выпила, потом дала выпить герцогу, который попросил ещё и воды, чтобы запить горький отвар. Марта налила в стакан воды, предварительно сделав несколько глотков оставив бутыль на столе, сказала пить каждый час до самого сна, а завтра она опять может прийти, если сеньорам будет угодно.

Вернувшись к себе, заглянула к Хуану, увидев, что он крепко спит, улыбнулась и решила не беспокоить и Диего, пусть отдыхают… совсем ещё дети…

Но Диего не спал.

На душе у него было беспокойно: что скажет герцог, каким будет его вердикт? Он явственно видел недовольное лицо Эрнана, привязывающего его к позорному столбу.

Примерно часа через полтора в дверь его комнаты постучали, он открыл.

«Сеньор музыкант, соблаговолите пройти, вас желает видеть Его Сиятельство», – сказа посланец дона Кальдерона.

Диего поднялся и последовал вслед за слугой, благоразумно решив положиться на Волю Божию и Его Всеблагую Милость, как когда– то рекомендовал падре Мигель.

Часть 21

– Господин музыкант, хочу сказать, что ваше выступление и выступления ваших спутников произвели на Его Светлость благоприятное впечатление,– маркиз принял Диего в своей обширной библиотеке, такой же роскошной, как и все, что видел юный музыкант в этом замке, – надо заметить, – продолжил вельможа,– что кабальеро Эрнан Гомес затребовал за всех вас немалые деньги и Его Светлость хотел убедиться, что вы стОите этого.

Скоро господин Эрнан должен привезти ещё двух, ээээ, дам– бородатую женщину и танцовщицу с большими стопами, – Диего поклонился.

– Несмотря на то, что за вас заплачены деньги, вы, разумеется, не рабы, Ваше обязательное служение продолжится пять лет, потом вы будете вольны выбирать остаться или покинуть служение, разумеется, Вам назначат жалование, бесплатное питание.

Проживать вы будете в небольшом доме на территории усадьбы, вам предоставят слуг, стражу, цирюльника, при необходимости – пригласят врача, портного, на территории усадьбы есть Храм.

Разумеется, по первому зову вы должны быть готовы к выступлению,

да… жить вам придётся в Мадриде, в усадьбе Его Светлости, в город будете выходить по особому разрешению герцога в сопровождении стражи, готовьтесь к отъезду, как только Его Светлость почувствует себя лучше, вы отправитесь в Мадрид. Если у вас нет вопросов, не смею больше задерживать.