Читать книгу: «Предтечи будущих побед», страница 18

На этом фоне убийственно-спокойное поведение Москвы не только настораживало ее бывших партнеров, но и в прямом смысле приводило в неописуемое бешенство. Нет, Россия не сидела сложа руки, как при покойном президенте и не выражала устами министра иностранных дел 100500-ю озабоченность некорректным поведением своих визави. Она огрызалась. И огрызалась довольно мощно и эффективно. Как и предлагалось на заседаниях Президиума Высшего Военного Совета, она полностью прекратила экспорт редкоземельных и цветных металлов, сократила до минимума поставки в недружественные страны продовольствия. В энерго-сырьевом секторе ограничилась выполнением только контрактных обязательств, да и то не по ценам прописанным в прежних договорах, а как и предписано было Стокгольмским Арбитражем, привязанным к спотовому рынку. Кстати сказать, последняя мера, сразу же взвинтила цены на нефть и газ почти в два раза, и по прогнозам биржевых аналитиков это был далеко не предел, учитывая подготовку к отопительному сезону. Очень сильно разобидел валютных спекулянтов и запрет на вывод за рубеж валюты. Драконовские ограничения в этом секторе превратили когда-то полноводную реку утекающей валюты в капающую пипетку. Все это были добротные и действенные контрмеры, направленные на нивелирование последствий от жесточайшего санкционного режима, но на фоне истерически-хаотичных телодвижений Запада выглядели они как-то уж больно пресно. «Демократическим» странам очень уж хотелось, чтобы Россия брала с них пример беспардонного поведения. Но русские опять удивили весь белый свет. Они не стали замораживать счета иностранных фирм, оставшихся на территории России. Они не отнимали огульно частную недвижимую собственность у граждан зарубежных государств, ограничиваясь лишь одиозными лицами, запятнавшими себя непростительным поведением. Не пиратствовали в открытом море, нагло арестовывая суда с коммерческими грузами, под предлогом не соблюдения ими санкционного режима. Даже не позволяли себе нападать на иностранные посольства и представительства, враждебных к ним государств, хотя сами, в последнее время, частенько подвергались нападениям и провокациям. Все это чрезвычайно нервировало представителей западного политикума, ибо привыкшие мерять все своим аршином, они никак не могли просчитать дальнейшую логику действий «кремлевской хунты». Своей «пятой точкой» они чувствовали, что Москва что-то затевает из разряда экстраординарного, но вот понять, что именно сидит в головах у этих русских оставалось для них пугающей загадкой. Само же высшее руководство России, в отличие от приписываемого ему коварства, по поводу дальнейшего развития событий имело довольно-таки смутные представления, несмотря ни на что. К его чести надо было бы отметить, что оно отнюдь не питало никаких иллюзий в отношении будущего. Оно твердо знало, что Третья Мировая война случится в любом случае. В складывающихся обстоятельствах она не может не случиться. Шатающийся гегемон просто не видел для себя иного выхода по продлению своего существования, кроме как начать «свой последний и решительный бой». Сзади у него находился молодой и полный сил Китайский Дракон, который уже без зазрения совести покусывал хвост впереди стоящего Мирового Вождя, настоятельно требуя подвинуться, а еще лучше – просто убраться с дороги. А впереди у него был лежащий в берлоге Медведь – осторожный, но чрезвычайно обозленный прежними унижениями. Драться с молодым и полным сил Драконом – гарантированное самоубийство, а вот попробовать хорошенько ткнуть рогатиной в берлогу, чтобы добить там, не успевшего выскочить наружу разозленного хозяина тайги, можно было попробовать. Тем более, при удачном стечении обстоятельств, появлялся соблазн не только насытить свое чрево еще теплым медвежьим мясом, но и воспользоваться обширной кладовкой запасливого Мишки. После чего набраться силенок и попробовать, как следует огрызнуться на дерзкого Китайца. Все это прекрасно понимали в руководстве осажденной со всех сторон России. Понимали, однако, никаких враждебных действий вне своей юрисдикции и за пределами своей страны не предпринимали. Более того, со стороны складывалось впечатление, что русские заняли глухую оборону, явно чего-то выжидая. Это поведение ежа, свернувшегося в клубок и ощетинившегося колючими иголками в разные стороны, настораживало и даже, в некоторой степени, пугало уже готовых к последнему переделу мира транснациональных корпораций, мнящих себя хозяевами планеты. Единственным агрессивным шагом России, с точки зрения западных промышленно-финансовых элит, стал неожиданный для них Указ Главы Высшего Военного Совета о переводе оставшегося вне санкционных рамок сегмента торговли на оплату в местной валюте, то есть в рублях. Мало того, что данный шаг со стороны России являлся чистым нахальством, так как никогда ранее она не позиционировала свою валюту наравне с общепринятыми и входящими в пул резервных общемировых. Так еще это, ко всему прочему, подрывало всю санкционную политику Запада, запрещавшую ему иметь рублевые счета на русской территории и вести торговлю в местной валюте. Тем самым Россия ставила коллективный Запад в безвыходное положение, в связи с тем, что по многим товарным позициям она являлась если и не чистым монополистом, то занимала лидирующее место в импорте. Под угрозой полной остановки оказались топливно-энергетическая, микроэлектронная, авиационная и автомобилестроительная отрасли. Россия буквально вынуждала своих «непартнеров» покупать ее «деревянные» рубли, о которых на Западе до этого и слыхом не слыхивали или в лучшем случае сочиняли скабрезные анекдоты. А теперь получалась «вилка» Они должны были либо продать России свой товар, чтобы получить заветные рубли для оплаты критически важной продукции, а с учетом русской программы по импортозамещению список крайне необходимых ей товаров значительно сократился, сузившись до некоторых видов станкостроительной и обрабатывающей техники, да еще ограниченной номенклатуры изделий микроэлектроники. Вторым вариантом для получения рублевой массы была ее покупка у российского Центробанка, ибо по последним Постановлениям Правительства только он имел право на трансграничную торговлю своей валютой. Хитрый до невозможности и беспринципный Глазырев, вместо того, чтобы как все нормальные игроки выставлять на международных биржевых площадках лоты с рублями на продажу, установил курс русской валюты в административном порядке. Он просто игнорировал тем самым его покупательную способность (хотя с учетом последних событий она значительно выросла) и все правила обменного курса, принятого в международной практике. При всем при этом, он без каких бы то ни было оснований, безбожно задрал курс рубля по отношению к ведущим валютам мира. К настоящему моменту курс рубля к доллару составлял 45 к 1, а к евро 50 к 1. Это никак не добавляло настроения импортерам, скрежетавшим зубами от бессильной ярости, и вносило дополнительную сумятицу на и так пребывающем в жуткой лихорадке рынке. Этим на данный момент времени Россия и ограничивалась, всячески избегая более жесткой, а тем более военной конфронтации.

Но пока мировую экономику сотрясали энергетические, логистические и валютные кризисы,

русские, тем временем, лихорадочно обновляли и пополняли свои арсеналы, готовясь к завершающему акту Армагеддона. Вся деятельность российского руководства была сконцентрирована на мобилизации всех имеющихся в распоряжении ресурсов для отпора врагу, который на этот раз решил не допускать прежней ошибки, оставляя раненого русского Медведя подыхать в своей берлоге. На этот раз только уничтожение Косолапого могло принести Западу некоторое облегчение на краткий момент. Россия спешно готовилась давать отпор по всем фронтам сразу, ибо не исключала и такого варианта, когда Китай, почуяв слабину своего северного соседа, соблазнится лживыми посулами, и тоже присоединится к травле хозяина тайги, чая выкроить для себя лакомые куски в Забайкалье и Восточной Сибири. Россия медленно, но неотвратимо превращалась в единый боевой лагерь. Места для сборки гражданских самолетов на стапелях стали занимать бомбардировщики и ракетоносцы. Вновь открылся омский танковый завод, а челябинский тракторный спешно переходил на выпуск запчастей к Т-90М и «Армате». Реутовское НПО машиностроения полностью перешло на выпуск крылатых ракет, оставив в стороне все гражданские проекты. Срочно строились новые заводские корпуса для увеличения выпуска изделий в десятки раз против прежнего. Концерн «Алмаз-Антей» перешел на круглосуточный режим работы, полностью сосредоточившись на массовом производстве новейших зенитных систем С-500. Постепенно начинало свертываться и гражданское строительство. Вместо жилых домов, школ и детских садов, строились новые шахты для баллистических ракет нового поколения, разворачивалось обустройство складов с боеприпасами, бомбоубежищ и долговременных огневых точек. Не осталась в стороне и легкая промышленность, которая перешла на изготовление «цифровых» камуфляжей вместо тканей для костюмов и платьев. Даже табачные фабрики после бегства из России «Филипп Моррис» не стали продолжать выпуск ставшей уже привычной продукции, а перешли на изготовление патронов. Предприятиям, занятым в производстве бытовой техники и ширпотреба для населения, в случае невозможности, в силу специфики своего производства, перейти на выпуск военной или околовоенной продукции, предписывалось срочно увеличить количество и номенклатуру производимых товаров для заполнения выпадающего импорта. Одновременно с этим, Роспотребнадзор издал строжайшее распоряжение об ограничении для всех торговых сетей нормы прибыли при оптовой и розничной торговле. Отныне верхний потолок прибыли не должен был превышать 20% от закупочной стоимости. Мерой пресечения необоснованного обогащения стало возбуждение уголовных дел против руководителей торговых организаций и принудительное изъятие бизнеса. Мошеннические схемы с дополнительным посредничеством также жестко пресекались. Появлению же «черного» рынка препятствовали, как снижение налога на прибыль и НДС для производителей, так и увеличение выпуска продукции вкупе со стимулированием импорта из дружеских государств. Страна вступала в период мобилизации. Даже столица всегда яркая и брызжущая в глаза своей вычурной роскошью, порой граничащей с пошловатым безвкусием, сменила радугу своих тонов на военный цвет хаки.

Но все это было до того, как в прошлую среду собрался Президиум Высшего Военного Совета, на котором все приглашенные собирались заслушать доклад одной пожилой и сутулой женщины. По непонятным причинам, Михайлова в этот раз на совещание не пустили, поэтому вести записи пришлось самому Афанасьеву. Из доклада Валентины Игнатьевны, которая уже освоилась со своим новым статусом «обличенного высшим доверием «сумасшедшего-ученого», следовало, что еще почти тридцать лет назад группе ученых под руководством академика Авраменко было создано уникальное по своим характеристикам плазменное оружие универсального характера, призванное бороться с противником, как в небе, так и на земле. Сам Афанасьев поделился с присутствующими своим воспоминаниями об испытаниях этого оружия, свидетелем которых он был лично. Министр обороны тоже внес свою лепту, припоминая фамилию главного разработчика. В общем и целом, доклад был принят на «ура». Чего только стоили разгоревшиеся глаза Рудова, когда он узнал о его основных характеристиках. Он первым взял на себя смелость заявить о том, что если заявленные характеристики соответствуют действительности, то это без всяких натяжек будет означать появление на поле боя такого нового вида оружия, которое в корне изменит все прежние взгляды на методы ведения современной войны. Всех подкупало еще и то, что время создания демонстрационного образца может, в крайнем случае, занять от двух до трех месяцев. В наше время такая оперативность от НИОКР до создания прототипа просто поражала. С еще большим энтузиазмом они восприняли стоимость изготовления первого образца, а также стоимость его эксплуатации. Она без всякого преувеличения была на порядки ниже чем, к примеру, эксплуатация дивизиона С-500 с супер технологичными и безумно дорогими ракетами, залп которого из 16 штук стоил почти 250 миллионов рублей. В то время, как тот же самый залп из шаровых молний стоил как месячная оплата за электричество однушки где-нибудь в Московской области – в пределах 500 рублей. К тому же после залпа С-500 следовало перезаряжать новым боекомплектом, на что уходило до получаса, а плазмоид перезарядки практически не требовал, если работал от постоянного источника энергии. Это было все равно, что сравнивать по скорострельности аркебузу XVI века с современной шестиствольной скорострельной установкой АК-630. Особенно был рад этому факту прижимистый Юрьев.

– Ну, что ты на это скажешь? – тихонько шепнул Афанасьев сидевшему рядом премьеру.

– Скажу, что, пожалуй, поторопился с предложением о полной милитаризации экономики и реанимированием ГКО, – также шепотком ответил ему Юрьев. – Если боевые характеристики плазмоида Николаевой и протонного ускорителя Вострецова найдут свое подтверждение, то на военных тратах можно будет и сэкономить. И не порть горячку в дальнейшем.

– То ли ещё будет, Борис Иваныч?! То ли ещё будет, – загадочно произнес диктатор шепотом.

Итогом совещания стало решение, принятое без лишних споров о создании нового Опытного Научно –Производственного Объединения (ОНПО) «Мечта», выделении для его нужд всего необходимого, включая производственные территории и мощности, а также укомплектовании всеми необходимыми для этого кадрами. Так же без всяких разногласий договорились о финансировании в полном объеме и в приоритетном порядке работ связанных с изготовлением первого опытного образца изделия и доведения его до испытаний. В случае успешных испытаний, в чем, кажется, никто и не сомневался по большому счету, было твердо обещано выделение дополнительных средств на развитие и расширение ОНПО до полноценного НПО с гарантированным государственным заказом.

Пребывая в благостном расположении духа от ободряющего доклада Николаевой, гости ожидали сигнала от Главы, чтобы откланяться и разойтись по своим рабочим местам. Но Афанасьев не спешил отпускать соратников восвояси. С каменным лицом и почти без эмоций он просто, как бы, между прочим, сообщил собравшимся о том, что вековая мечта всех фантастов, о создании машины времени наконец-то трудами российских ученых получила свое воплощение в реальность. Вначале, никто из них не понял о чем собственно идет речь. Затем некоторым в голову пришла мысль, что Афанасьев либо неудачно пошутил, либо они все являются объектом какой-то мистификации. Но тут же и эта мысль была отвергнута, ибо все знали, что не в характере Главы Совета отпускать шутки подобного рода. Наступила неловкая и тягучая пауза. Однако, Валерий Василевич не стал затягивать начавшийся спектакль, а просто и буднично вновь предоставил слово пожилой женщине. Ровным голосом, как о чем-то обыденном она поведала об экспериментах почти тридцатилетней давности. Свой рассказ, как и в предыдущий раз, женщина подкрепила фотографиями запечатлевшими иномирье. В гробовой тишине фото передавали из рук в руки, не веря своим глазам. Все находились в состоянии ступора. Увиденное и услышанное людьми, которые сами прожили уже немалое количество лет, настолько не вязалось с их представлениями о времени и пространстве, что некоторые всерьез стали задумываться о реальности происходящего вокруг.

Когда, понемногу они стали приходить в себя после испытанного шока, то у них сразу возникло множество вопросов, требующих пояснений и уточнений. Наиболее «продвинутых» из них, которые в свое время хоть сколько-нибудь интересовались подобными вещами и нет-нет, да почитывали фантастику того же Рея Бредбери⁵⁵, интересовал вопрос, не скажется ли проникновение в прошлое на нынешнее состояние. Тучков, не чуравшийся на досуге читать подобную беллетристику, даже со смехом в голосе предположил, что настоящие события, развернувшиеся вокруг России, стали следствием именно того, что двадцать семь лет назад, по ту сторону мира была выпущена партия лабораторных мышей. Старушка, в свое оправдание, пустилась в пространные рассуждения о многомерности миров и о дискретности связки времени-пространства, но тем самым, только еще больше запутала слушателей, так по сути ничего и не прояснив. Пылкий в своем неуемном энтузиазме Рудов с мечтательной улыбкой на лице грезил об испытаниях запрещенных видов вооружений, прежде всего ядерного, так как вполне резонно опасался за его деградацию. Увлекающегося историей славянства Костюченкова манила, на полном серьезе, идея о сплочении своих древних пращуров на данной территории и о завоевании Рима и Византии. Помешенному на шпиономании Тучкову, не терпелось начать прятать в новом мире все, начиная от секретных производств, до сокровищ Гохрана. Практичного Юрьева, прежде всего, интересовал вопрос, связанный с возможностью добычи и прокачки энергоресурсов из еще нетронутых месторождений иномирного Ближнего Востока. На этот вопрос, также не было получено какого ни на есть вразумительного ответа. Вопросов, а значит и споров становилось все больше и больше, поэтому уже через каких-то десять минут в небольшом пространстве помещения уже был настоящий гвалт. Каждому не терпелось высказать вслух все свои предположения и предложения по использованию портала в иной мир. Афанасьеву приходилось только удивляться, разводя в душе руками, тому, как быстро все окружающие его люди свыклись с мыслью о существовании прохода в прошлое или в параллельный мир (с этим еще следовало разобраться). Ведь не прошло еще и полчаса, как они ничего не подозревали ни о чем подобном, радостно воспринимая всего лишь сообщение о разработке одного из видов нового оружия. И вот уже сейчас, вовсю делят природные богатства далекого и еще почти, что призрачного мира. Это и радовало и одновременно несколько тревожило Валерия Васильевича. Он, с высоты прожитых лет, не только знал, но и воочию видел, во что превратили Землю, люди, бездумно разоряющие и уничтожающие свое жилище, не думая о том. Что они оставят своим детям и внукам. Он, Валерий Васильевич Афанасьев, не хотел такой судьбы для нового мира, если такой действительно существует. Что же по поводу всего этого думала Николаева – было неизвестно, ибо ее лицо, сморщенное и потемневшее, как кора старого дуба было абсолютно непроницательно и никак не выплескивало наружу эмоции, бушевавшие внутри ее, все еще молодой и несломленной души.

Наконец, когда страсти немного поутихли, Афанасьев все тем же спокойным до отрешенности голосом спустил на землю всех размечтавшихся о захватывающих перспективах, напомнив им, что прежде чем начинать строить воздушные замки, не худо было бы сначала хотя бы построить установку, провести целый ряд исследований и экспериментов. Это его сообщение порядком сбило градус неуемных восторгов и всем присутствующим волей неволей пришлось согласиться с железной логикой очередности событий. Что же касается перспектив использования портала, если его существование подтвердится экспериментальным образом, то у него имеется свое видение его использования, довольно отличное от того что озвучено соратниками, но об этом говорить более предметно еще не наступило время. Поэтому сейчас, по его глубокому мнению необходимо будет сосредоточиться на скорейшей постройке действующего образца плазмоида с соблюдением повышенных мер секретности, а потом, как говорится «будем посмотреть». На этом, казалось бы, рядовом, но в исторической перспективе, безусловно, судьбоносном заседании и решилось то, по какому направлению Россия и должна будет следовать в дальнейшем. Во всяком случае, у всех участников этого совещания, сложилось стойкое убеждение не только в способности России в очередной раз выстоять перед мировым злом, но и окончательно одолеть его.

II.

10 августа 2020 г., г. Москва, Национальный Центр обороны.

Как и было объявлено ранее, 10 августа в Белоруссии состоялись очередные выборы Президента. По социологическим опросам, постоянно проводимым зарубежными мониторинговыми (а по факту – разведывательными) службами с большим отрывом от ныне действующего президента лидировала – предводительница всех консолидированных ради этого случая, оппозиционных сил страны. И имя этой «Жанны д΄Арк» от политики было еще вчера никому неизвестно. Весьма недалекая и косноязычная Светлана Тиханович, стала вдруг знаменем всех кому надоело лицезреть на экранах своих телевизоров одно и то же усатое лицо. Все местные, кто хоть мало-мальски разбирался во внутренних перипетиях политики, проводимой Александром Лукашевичем, прекрасно отдавали себе отчет в том, что потенциальный электорат готов проголосовать не то, что за мадам среднего возраста с неясным прошлым и смутно представляемым ей будущим, но даже за сундук с гвоздями, лишь бы только не за «минского сидельца» с манерами председателя колхоза. По мере приближения заветной даты выборов, западные кураторы, плотно опекавшие свою протеже, сумели не только подправить врожденное косноязычие своей подопечной, но и направить ее, в общем-то, доселе аполитичные взгляды, направленные только на свержение «последнего диктатора Европы», в нужное им русло. С этой целью они даже подсунули ей нечто вроде программы первоочередных действий на посту президента, которую она и зачитала, не отрываясь от бумажки на пресс-конференции для все тех же западных журналистов. Озвученный ею текст, который был впоследствии опубликован на сайте ее предвыборного штаба, рисовал радужную картину процветающей Беларуси после разрыва всех связей с Россией и ее вступления в ЕС и НАТО. Многие из тех, кто собирался голосовать за нее стали в недоумении почесывать лбы, здраво рассуждая, что в и без того непростые кризисные времена разрывать многолетние связи с Россией, от которой экономика Белоруссии зависит едва не на 80%, поступок явно граничащий с безумием. А во всеуслышание заявлять в партизанском крае о том, что после победы на выборах белорусы окажутся в одном окопе с до сих пор ненавидимыми ими немцами против русских, вообще наводило на мысль об адекватности кандидатки. Даже обещанный ей золотой дождь из западных инвестиций не смог переломить сложившееся недоумение. В предвыборном штабе видимо тоже почуяли что-то неладное с этой программой по экономическому процветанию, поэтому уже на следующий день ее текст незаметно исчез со страниц оппозиционного сайта. Однако интернет штука довольно хитрая, и если уж какая-то информация хоть раз промелькнула на его полях, то там она навеки и остается, невзирая на все технические ухищрения по заметанию следов. Да и видео ее пресс-конференции разошлось по миру, как круги на воде. Она потом начала оправдываться, мол, де ее превратно поняли, пробовала что-то невразумительно вякать по поводу взаимовыгодного сотрудничества с Россией на принципах свободного и конкурентного рынка, но из песни слов не выкинешь, в России по этому поводу сделали глубокую зарубку на древе памяти. Правда все эти неловкости и недоумения относились к думающей части населения Синеокой. Основная масса молодых людей и как всегда примкнувшей к оппозиции, так называемой «интеллигенции» с восторгом приняли тезисы для нового пути развития страны. В любом случае все политологи пророчили госпоже Тиханович оглушительную победу на предстоящих выборах. А тем временем в соседней стране, находящейся к востоку от Белоруссии внимательным образом наблюдали за разворачивающимися событиями. Русский диктатор и его команда не испытывали никаких иллюзий по поводу ближайшего будущего своего соседа. Еще не выветрился из памяти февраль 2014-го года с его киевским майданом и итогами, последовавшими за ним. А то, что так или иначе, но майдан попытаются скопировать и перенести на белорусскую кальку не вызывало никаких сомнений. Независимо от того, выиграет или проиграет выборы скользкий и двуличный, но все-таки какой никакой, но союзник Москвы, майдану суждено повториться, тем более, что по сведениям разведки, украинские подстрекатели уже проникли на сопредельную территорию. Россия стояла перед дилеммой – пустить все на самотек, как и в 2014-м и получить у своих границ еще одну страну, отравленную махровым национализмом или влезть по самые уши в грядущие события и опять же получить головную боль от разобиженного иностранным вмешательством доселе братского народа. Предстоящим выборам в Белоруссии были посвящены и совещание Президиума Высшего Военного Совета, и заседание самого Высшего Военного Совета. Рядили и так и этак, в словесных баталиях сломали не один десяток копий, но никакого решения так принять и не смогли. В итоге решили действовать по обстановке, но на всякий случай привели Силы Специальных Операций на казарменный режим, а летчикам ВТА⁵⁶ временно запретили увольнительные. От резких телодвижений еще удерживало и то обстоятельство, что в заложниках у президента оставались более трех десятков сотрудников ЧВК, которых тот мог запросто кинуть недовольной итогами выборов массе людей в качестве кости, отводя от себя гнев и разыгрывая антироссийскую карту. Но об этом как-то даже не хотелось и думать. Не хотелось, но просчитывать этот вариант поведения все же приходилось, хоть и скрипя сердцем. Оставалась правда еще надежда, что ловкий престидижитатор Лукашевич и на сей раз удержит в руках ситуацию и не позволит свершиться непоправимому и не опустится до разыгрывания жалкого спектакля с участием ни в чем не повинных людей.

Как бы там ни было, но выборы все же состоялись. Мало того, они прошли в достаточно спокойной обстановке, что было удивительным, учитывая накал страстей предшествующих им. Несмотря на то, что был воскресный день, все члены Президиума и большинство членов Высшего Военного Совета находились в здании национального Центра Обороны и с жадностью смотрели репортажи в прямом эфире с мест голосования. Хоть пророссийский кандидат в президенты публицист Дмитрий Алимкин и сошел с предвыборной дистанции еще на стадии подачи заявления о признании его кандидатом и был посажен в тюрьму под надуманным предлогом о незаконном предпринимательстве, но и мутную мадам Тиханович никто в Москве не желал видеть сидящей в президентском кресле. Победа же Батьки в очередной раз, хоть и не вполне устраивала русский генералитет, но, по крайней мере, давала сохранить прежний статус-кво, так необходимый для спокойной мобилизации ресурсов к грядущим сражениям.

Первые сведения о результатах голосования, полученные уже через час после закрытия избирательных участков, были просто ошеломительными. Предварительный подсчет поданных голосов в таких крупных городах, как Минск, Гомель, Бобруйск, Гродно и Брест показали подавляющую победу ныне действующего президента над ближайшей конкуренткой. На Фрунзенской Набережной, вздохнули с некоторым облегчением, проигнорировав робкие пока еще стенания белорусской оппозиции по поводу подтасовки голосов. Афанасьев, находясь на рабочем месте, весь изъерзался в своем кресле, следя за поступающими сведениями с мест. Наконец, выждав еще с пару часиков для приличия, чтобы окончательно убедиться в том, что разрыв между двумя ближайшими претендентами на президентство не сократится, решительно двинулся в сторону переговорного пункта. Конечно, при необходимости, можно было провести сеанс связи и из личного кабинета. Технически, в этом не было никаких сложностей (например, последние переговоры с Зеленским проходили именно отсюда), но на сей раз, Афанасьев захотел соблюсти, полагающийся официоз, дабы не обидеть собеседника чрезмерным панибратством. Рудов, как верная, но строгая нянька сегодня не составил ему компанию, всецело полагаясь на дипломатичность своего босса и соратника, да и дел в Штабе Оперативного управления было много, несмотря на воскресенье – необходимо было наблюдать за обстановкой вокруг Белоруссии, ибо за Бугом начинала ворочаться польская военная машина. Спустившись в бункер, где собственно и находился переговорный пункт, Валерий Васильевич попросил дежурного связиста связать его с главой соседней страны. Его не смущало позднее время, так как он знал, что Александру Лукашевичу сейчас тоже было не до отдыха. После недолгой бюрократической протокольной процедурой, связанной с установлением контакта, связист передал трубку Афанасьеву. После двух-трех гудков, характерный голос произнес:

– Президент Республики Беларусь на проводе. Слушаю вас.

– Здравствуйте, Александр Григорьевич! Это Афанасьев вас беспокоит. Извините, что звоню не в урочный час, но мне кажется, вы еще не легли отдыхать.

– Это вы там, в Москве не привыкли долго засиживаться на рабочем месте, а мы скромные и трудолюбивые белорусы, допоздна работаем и встаем чуть свет, – решил подколоть своего собеседника Лукашевич.

Собеседник, однако, решил не ввязываться в обмен мелкими колкостями, поэтому пропустил слова своего коллеги мимо ушей. Соблюдая правила дипломатического этикета, Валерий Васильевич, взяв себя в руки, и приосанись внешне, наигранно бодрым голосом, как заученные слова из известной молитвы произнес:

– Уважаемый Александр Григорьевич, позвольте мне от себя лично, от лица руководства Российской Федерации и ее многонационального народа поздравить вас с убедительной победой на только что состоявшихся президентских выборах и, выражая искреннюю поддержку выразить уверенность в том, что под вашим умелым руководством Республика Беларусь продолжит свой путь к миру и процветанию. Я все правильно сказал? Нигде не ошибся? А то не привык еще к таких развесистым речам, – неожиданно закончил он, чем привел своего собеседника в игривое настроение.

– Спасибо. Молодец, Валерий Васильевич, начинаешь входить в тонкости дипломатического протокола, – с барственной ленцой и, переходя на «ты» ответил ему «Грыгорыч», чувствуя себя бывалым и умудренным политиком по сравнению с этим московским выскочкой, которого и не выбирал никто, а он сам вскарабкался на залитый еще не остывшей кровью трон русских правителей.

– Стараюсь, – коротко ответил ему Афанасьев, понимая подоплеку плохо скрываемой высокомерности своего коллеги по цеху, но при этом тщательно позиционируя себя в качестве примерного ученика.

– Правильно, что стараешься, – продолжал ему «тыкать» Лукашевич, – ибо ты у руля власти без году неделя, а я двадцать с лишним лет работаю не покладая рук во имя процветания своей страны и своего народа.