Читать книгу: «Трудный выбор», страница 4
Она долго не могла уснуть, думала о Романе. Его глаза, лицо, милое выражение грусти на нём, необычные манеры, жесты, это в действительности графское достоинство, улыбка ещё долго стояли перед глазами.
Глава восьмая
Нежностью светилась глаза Валеры, когда он смотрел на Веру, она тоже хотела ответить взаимностью, быть более кроткой, чуткой, однако его шутливый тон накладывал на их отношения отпечаток какой-то несерьёзности, легкомысленности.
Вернувшись со свидания, Вера сразу взяла в руки учебник. Вероника удивлялась: как она так может? Неужели после такой встречи можно думать о чём-то ином?
Вероника никак не могла уснуть, была полностью занята своими воспоминаниями, мыслями, а настольная лампа – свидетель настойчивости подруги, горела далеко за полночь.
Никого не удивила пятёрка Веры по химии. Больше удивило то, что курсантов вновь отпустили в увольнение. Как им удалось этого добиться, девушки узнали намного позже.
Увлечением Валеры были модели военных самолётов. Он собирал их, склеивая из мелких деталей, потом шлифовал, покрывал специальным раствором из распылителя. Получались почти что заводские экземпляры. От уменьшенной в размерах копии истребителя, направленного ввысь, словно стремился взлететь с подставки, взгляд не мог отвести не только подросток, но и взрослый человек. Расставаться с моделями юноше не хотелось. Некоторые преподаватели предлагали даже досрочную сдачу экзамена взамен на модель МИГа или СУ. Но он пошёл на обмен только однажды.
Позже Роман рассказал Веронике, что после знакомства с Верой коллекция Валерия стала уменьшаться после каждого незапланированного увольнения.
Таким образом была получена свобода и после сдачи второго экзамена.
Тётя Лида и на этот раз с радостью встретила парней, угостила вкусным обедом.
Уже на улице решили за сдачу экзамена выпить пива и сходить в кино.
Холодное пиво подавали в гранёных пузатых бокалах. Не попробовать аппетитных горячих чебуреков в «Чебуречной» было невозможно. Аппетит после довольно сытного обеда у парней как будто и не уменьшился, Валера всё в той же заразительной манере, почти первобытного человека, уминал третий чебурек, Роман ограничился двумя, аппетит девушек был ограничен одним чебуреком на двоих.
На сеанс в кинотеатр они опоздали. В темноте пробирались к последним рядам малолюдного зала. Когда глаза постепенно привыкли к темноте, начали видеть некоторые предметы, людей, Вера отметила, что на галёрке места себе облюбовали влюблённые парочки. Остановившись возле молодых людей, что слились в горячем поцелуе, Вера смутилась, быстро прошла дальше, где виднелись не занятые места.
Легкомыслие Валеры порой пугало её, в тоже время чувствовалось и какое-то обаяние парня, без сомнения, он был душой любой компании. И она уже не хотела и боялась разочароваться в нём. Разбираясь в ситуации, терять голову она не могла. Уверенности в надёжности этого человека не чувствовала. Чрезмерная самоуверенность, весёлый беззаботный нрав, вызывали у неё порой тревогу. Поэтому она для себя решила, заметив парочку в поцелуе и объятьях, что сегодня между ней и Валерой ничего подобного не будет. Она его почти совсем не знает. Если считать встречи, то это только третья. Необходимо проверить серьёзность своих чувств, убедиться в ценностях своего избранника, чтобы потом не было горьких разочарований. Она уже почти студентка, и если не ошибается в нём, то у них впереди будет ещё много времени, чтобы лучше узнать друг друга.
У Вероники всё сложнее. Скоро она уедет домой. Сколько страха, настороженности, недоверия было у девушки там, в поезде, а сейчас её глаза не узнать. Конечно же, мимо такого парня без волнения невозможно пройти. Что ж, разлука не станет преградой их отношениям, наоборот, проверит всё ли это серьёзно.
Приглядываясь к залу, Роман уверенно ориентировался между рядов, выбрал, по его мнению, лучшие в центре. Вера шла следом, Валера немного отстал, задержалась и Вера.
На экране двигались люди, развивался сюжет. Вера попробовала разобраться в том, что происходит, одновременно почувствовала внимательный взгляд юноши, вдруг ощутила прикосновение пальцев Валеры к её руке. Вера повернулась к юноше, с усмешкой строго посмотрел в глаза.
– Кажется, мы пришли смотреть фильм.
– Как будто да, – в тон ей ответил парень.
– Тогда давай смотреть.
– Давай, – Валера тяжело вздохнул. – Желание дамы для меня закон.
Вероника найти сюжетную линию, разобраться в действии, отношениях героев даже не пыталась. Сидя рядом с Ромой, она с замиранием сердца думала о том, кому же это в голову пришла эта безрассудная идея похода в кино? Ей хотелось видеть его, спорить, шутить, разговаривать без слов лишь взглядами. Какой смысл сидеть в темноте, смотреть на то, как и чем живут на экране далёкие чужие неживые тени?
Почувствовав прикосновение руки Романа, она повернулась к нему – этот взгляд будет долго стоять перед её глазами, сначала радовать, а потом принесёт боль. Диалог без слов закончился несмелым поцелуем. Крепкие нежные руки обняли её за талию и новый горячий поцелуй заставил Веру забыть обо всём, сделал её безвольной. Его горячие губы прошептали в ухо:
– Выходи за меня замуж.
В первое мгновение эти слова протрезвели её. Так сразу? Она с удивлением посмотрела на него. Он ждал ответа.
– Не сейчас же…
– Почему нет? Мы же любим друг друга. Или я ошибаюсь?
– Нет, кажется, не ошибаешься, – в голосе Вероники появились нотки грусти. – Не сейчас…
– Почему? Мой паспорт со мной. А твой где?
– А что подумают родители?
– Ты можешь позвонить им.
– Ты не знаешь мою маму, всё это бессмысленно…
– Пойдём, – Роман схватил её за руку и повёл к выходу.
– Куда это вы? – только успел сказать Валера.
Покинув тёмный зал, оказавшись среди света и солнца, Вероника почувствовала такую свободу, словно вырвалась из подземелья. Но Роман приблизился к ней так близко, что ей пришлось упереться в стену какого-то здания.
– Вероника, если двое любят друг друга, тогда всё так просто и ясно до того времени, когда сами они не начнут создавать проблемы. Только не говори, что расставание станет хорошим испытанием для чувств. Сколько судеб разлука покалечила, сколько влюблённых разделило навсегда расстояние, – он говорил с таким пафосом, с таким убеждением, словно за его плечами был необыкновенно богатый опыт семейной жизни, словно лично пережил и разлуку, и большие расстояния, что разделили его с любимой.
– Рома, а как ты всё себе представляешь? Тебе три года учиться, я только поступила.
– Но ты будешь моей женой, проблем с переводом не будет. Здесь тебе дадут общежитие.
– Вот это будет семья: ты в казарме, я в общежитии. Ну просто идеальная семья.
– Но мы не потеряем друг друга, будем вместе.
– Мы ещё так молоды, мне только семнадцать, по закону ещё рано заключать брак… Давай всё же не будем торопиться. Я буду писать тебе письма, ждать твои. Ещё и телефон есть. Зачем торопиться?
– Боюсь, что потеряю такую девушку.
– Ну зачем ты так?
– Ладно, – он вдруг решительно схватил её руку, потащил за собой. – Пойдём.
– Куда? Я не хочу в кино.
– Я тоже.
Зелёный сквер, куда Роман привёл Веронику, с белоствольными молодыми берёзками, стройными тополями порадовали и удивили девушку. Здесь всё напоминало о доме, родном городе. Знакомая до боли природа была вокруг, за тысячу километров от родины.
– Удивительно как-то. Ехали сюда – всюду степь, без конца и края, ничего другого, только суслики выглядывают из норок, бедная природа, грустные пейзажи, а в городе столько зелени…
Сквер был на набережной, и соединение водной естественной могучей по размаху стихии и богатой растительности среди жилых кварталов создавали красивые виды и пейзажи. Рома, видимо, не случайно взял с собой фотоаппарат. Вероника позировала, то обнимая берёзку, то спрятавшись в тени тополя, голубых елей.
– Ты уедешь, только это и останется.
– В парке было немноголюдно. Они нашли тенистую деревянную беседку. Казалось, она давно в одиночестве ждала их. Это небольшое сооружение, что напоминало игрушечный домик, который плохо защищал от ветра и дождей в непогоду, был хоть каким-то укрытием от редких в будний день прохожих.
Они надолго застывали в поцелуе, делились секретами, ловили и запоминали взгляды, улыбки, жесты, звуки, голоса, фразы и слова, чувствуя, но не зная, что это последняя возможность быть так близко, рядом.
– Ты знаешь признание Пушкина?
– Нет, мне как-то не встречалось.
– Кажется, лучше нельзя сказать. Двести лет прошло, многое изменилось, а чувства всё те же, и жизнь сердца человека не подвластна никаким законам.
Я вас люблю, хоть я бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь.
Мне не к лицу и не по летам,
Пора, пора мне быть умней,
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей.
Стихотворение было большим. В нём были все эти тонкие переживания влюбчивого поэта, который только надеялся на чувства в ответ.
Алина, сжальтесь надо мной
Не смею требовать любви
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою.
Но притворитесь, этот взгляд
Всё может выразить так чудно,
Ах, обмануть меня нетрудно
Я сам обманывать рад!
Вероника сидела в задумчивости, всё ещё находилась в том прошлом, которое нарисовал великий художник слова. Она представила себе какую-то девушку, склонённую над пяльцами, она трогала клавиши фортепиано. Вот она подняла своё длинное муслиновое платье, поставила белую ножку на ступеньку экипажа, чтобы отправиться в какое-то райское место с таким милым названием Опочка.
– Никогда не думала, что мне кто-то будет читать стихи. Да ещё какие! В классе у нас парни совсем другие были. А ты действительно потомок дворянского рода?
– Представь себе, что это так.
– Но ты так и не рассказал романтическую историю о своих предках.
– Ну, это скорее грустная история, – в задумчивости произнес Роман. Он словно вспоминал детали прошлого, подробности которых слышал от родителей. – В семье моего прадеда было два сына. Он был старшим. Вернувшись из столицы, где учился, без памяти влюбился в юную служанку, которая появилась незадолго до его возвращения. Вскоре, как честный и порядочный молодой человек, он признался в своих чувствах и серьёзных намерениях своим родителям. Разгневанные предки были категорически против брака, согласие на него не дали. Более того, обещали, если пойдёт против них, лишить титула, наследства и материальной поддержки. Сын не послушал родителей, а они своё слово сдержали. Но знаешь, я горжусь своим прадедом, который не богатству, достатку, и сытой жизни отдал предпочтение, а был верен любви, своему достоинству. Он так и не смог завершить своё образование, устроился в какое-то удалённое лесничество простым егерем. Возможно, он никогда не пожалел о своём поступке, и был счастлив со своей избранницей.
А с его матерью судьба обошлась так. После смерти мужа её младший сын быстро проиграл имущество. Даже дом продали за долги. И доживать свой век пришлось ей со старшим сыном и невесткой, которую она так не хотела признавать. И в старости её единственным утешением были внуки, им и старалась дать то, чему когда-то учили её. Моя бабушка была у неё любимицей, поэтому, ей этих графских манер досталось больше, чем другим. Вот такая, почти невероятная история, – закончил рассказ Роман.
– Ну, никакая она не грустная твоя история. Можно только мечтать о такой любви.
Глава девятая
Сочинение Вера написала на «хорошо» и конечно, была зачислена на дневное отделение факультета педиатрии. Отметить такое радостное событие вместе с курсантами не получилось, в увольнение их не отпустили.
Только в день отъезда Вероники Валере удалось договориться с начальством, отпроситься к поезду на несколько часов. После бессонной ночи Вероника была без настроения вид имела достаточно усталый. Вера тоже грустила, понимала, что надолго прощается с подругой.
– Выше нос, девочки! – пробовал подбодрить подруг Валера. Оптимизм его бил через край. Казалось, он не мог переносить уныние, паническое настроение других. – Письма будут отправляться регулярно, я лично на каждом письме буду ставить свою подпись.
Приближалось время отправления поезда. Молодая проводница проверяла паспорта и билеты пассажиров, время от времени, проверив, бросала взгляды на группу молодёжи, парней в военной форме и девушек. Вероника не торопилась заходить в вагон. Тяжело сопя, в вагон с трудом, преодолев ступеньки с не малой ношей забрался последний солидный пассажир. Девушка в светлой форме вагоновожатой бросила свой взгляд ещё раз на весёлую компанию, в которой Валера сыпал шутками и замечаниями.
– Молодёжь, – обратилась проводница к компании, словно сама была взрослым человеком, который знал всё в этой жизни. – Кто из вас уезжает? Так и поезд может пойти без вас.
Вероника подошла, подала проводнице документы. Рома смотрел, как Вероника повернулась в их сторону, они снова встретились взглядами.
– Ты что, Ром… – подтолкнул Валера друга.
Рома в каком-то оцепенении смотрел на Веронику, понимая, что видит девушку в последний раз, любовался ею. У него возникло желание как-то удержать её, не пустить, но трезвый голос подсказывал, что сделать так он не сможет.
Вероника поднялась в вагон, Роман шёл следом за ней, держа дорожную сумку любимой девушки. В тамбуре она остановились, оглянулась, подняла руку в знак прощания.
– Пиши, – ещё раз напомнила Вера. – Если сможешь, навещай мою маму.
Вероника посмотрела на Веру и невольно ей позавидовала. В этот момент рядом с Валерой она выглядела очень счастливой. Вероника подумала, что слабая тень грусти исчезнет, как только поезд отойдёт от перрона. Валерий улыбался, подмигивал Роме, мол смотри, а то не успеешь соскочить с поезда.
Вероника прошла в вагон, приглядываясь к номерам мест, чтобы отыскать своё. Пассажиров немного, её купе свободно. Рома положил сумку, повернулся к девушке. Печально-грустное выражение лица любимой вызвало чувство жалости и печали. Он понимал, что нужно найти слова утешения, однако ничего существенного не находил.
– Кажется, время прощаться, – Роман взял руки девушки, с нежностью обнял её.
Он был спокоен, Вероника также пробовала не терять самообладания, но этот предательский ком подкатил горлу. Она крепко сжала зубы, чтобы не расплакаться. Раньше это в самых разных случаях, похожих на этот, помогало, но не сейчаc… Слезинка, почувствовала, покатилась по щеке.
– Не плачь, я буду часто писать. Обещаю.
– А я никогда никому писем не писала.
– Научишься. Рассказывай обо всём, о себе, мне всё будет интересно.
Он мизинцем вытер слезинку, поцеловал в губы.
– Рома, мне так больно, так трудно, – оправдывалась она за свои слёзы, ища его поддержки.
– Мне также тяжело расстаться с тобой, но я же мужчина. Тебе можно быть такой.
Вероника уткнулась мокрым лицом в его плечо.
– Поезд отправляется через две минуты. Провожающих просим покинуть вагон, – донеслось из конца вагона.
Прощальный поцелуй, руки, которые трудно разнять, спина в лёгкой гимнастёрке, которая отдаляется в проходе. Он трижды оглянулся, в конце вагона сделал несколько шагов назад, словно хотел вернуться, ещё раз заглянуть на дорогое лицо. В тамбуре оглянулся в последний раз, поднял руку.
Вероника выглянула в окно. Все трое, увидев её в окне, подошли ближе к вагону. По лицу Вероники предательски текли слезинки, на губах чувствовался их в солёный вкус, но сдержать слёзы не могла. Она сейчас знала, что такое любовь, счастье, и узнав, всё это потеряла. Он уже не рядом. Их разделяет грязное, в дорожной пыли окно, которое так часто моют дожди и как следует не могут отмыть. Поезд вот-вот тронется, и с каждой минутой расстояние, которое разделяет их, будет только расти.
Три милые фигурки на перроне, отдаляясь, становились всё меньше в размерах, стали небольшими точками и наконец исчезли за поворотом. Она хотела дать волю чувствам, по-детски расплакаться, но слёз, на удивление уже не было. Горечь расставания сменилась новыми ощущениями. Она уже в мыслях рассуждала, что же напишет в письме Роману, как будет ждать писем от любимого, как будет волноваться при каждом телефонном звонке.
За окном проносились яркие, в зелени пейзажи, разливы широкой Волги. В кронах деревьев ей представлялось милое дорогое лицо, в облаках пряталась знакомая улыбка и голубые глаза.
Колёса гремели: «Жди, жди, всё вернётся». Ей казалось, что поезд мчится очень быстро, что у неё выросли крылья и она превратилась в птицу. Как это необыкновенно чудесно и непонятно, какие чудеса совершает любовь с человеком – окрыляет, возвышает, меняет вокруг тебя весь мир. Жизнь приобретает новый смысл, грусть и печаль медленно отходят уходят, рождается надежда, радость. И этот поезд, который отрывал её от любимого человека, прокладывал начало к новой встрече, которая, она была уверена, ещё будет.
Глава десятая
Почта работала плохо. Распад страны привёл, казалось, к беде, к спаду во всём. Первое письмо ждала долго. И когда наконец в почтовом ящике, который проверяла каждый день по нескольку раз, нашла сразу три письма, её переполняли и радость, и удивление, и нетерпение. Роман выполнял своё обещание писать часто. А она, когда не получала писем, мучилась сомнением: отправила уже четыре письма, а ответа нет и нет.
На каждом письме мелким почерком с обратной стороны в уголке было написано «утверждаю» и подпись Валеры.
Роман рассказывал о своей учёбе, о Вере и Валере. Каждое письмо было для девушки большим событием. Что-то похожее она чувствовала, когда летом или осенью в грибной сезон находила под сосной красивый и здоровый большой боровик.
Она сразу искала тихий уголок, чтобы в одиночестве не раз прочитать новое письмо. Все письма перечитывались не один раз. Когда выпадала свободная минута, когда оставалась в комнате одна, или в непогоду, или в зимние холода, укутавшись в тёплый плед, она вспоминала те далёкие счастливые встречи, перечитывала строки, подолгу не выпускала из рук фотографии.
Здравствуй, Вероника!
Очень жду твои письма. Искренне радуюсь за твои успехи и даже горжусь тобой. У нас всё однообразно: подъём, построение, лекции, марш-броски, караулы и наряды. Недавно прошли соревнования, наш взвод выступил успешно, и мы требуем увольнение на сутки. Самолёты Валеры улетели – я думаю, ты догадываешься о чём это я. Валера несколько изменился. Раньше это был явный единоличник, сейчас время от времени и Вера бывает в нашем коллективе. Ещё мы сделали фотографии, некоторые высылаю тебе. Посмотри, как неплохо смотрится Вера в коллективе будущих офицеров. Почему же ты отказалась от такой перспективы? Неужели не жалеешь?
Приближается время зачётов и экзаменов, но об этом не хочется думать. Если нахожусь в карауле, сочиняю письма к тебе. Приходит мысль, что нахожу в себе литературный талант. А когда сажусь за стол, достаю бумагу – ничего не получается. Подобрать самые необходимые слова – это так сложно. Часто невозможно выразить фразами, то, что можно сказать взглядом, прикосновением.
Моё предложение остаётся в силе. Крепко обнимаю тебя, целую. Жду писем.
С уважением, курсант Качинского высшего авиационного училища Гальцев Роман Павлович.
Вероника в своих письмах сообщала о своей жизни в столице. Она с головой окунулась в эту новизну, с увлечением и наслаждением упивалась новыми знаниями, ходила на лекции, зачитывалась недоступными раньше книгами, знакомилась со столицей. Новые впечатления, друзья, возможности отвлекали внимание Вероники, её чувства к Роме немного остыли. И постоянное напоминание о его предложении даже пугало. В своих письмах об этом напоминании она старалась не писать.
Много времени она проводила в библиотеке, работала в архивах над научной студенческой работой о партизанском движении в своём крае.
Если первое время после разлуки она жила мыслями о Романе, то сейчас она была более спокойна, воспоминания о Романе согревали её душу, как камин в час одиночества.
Неужели оставить то, что её так захватило – учёбу, столичную жизнь, поехать в какую-то тьмутаракань?
Письма Вероники порой озадачивали Романа. Её подробные описания были такими реальными, что Вероника в них выглядела незнакомой, нисколько не похожей, на ту, что он знал в Волгограде.
Дорогой Роман!
Наконец я пишу тебе. День был для меня трудным, загруженным, но находясь в столице, хочется видеть как можно больше, узнавать о неизвестном. Вчера я остановилась возле художественного салона, где художники выставляют на тротуаре свои картины. Я никогда не видела как работают живописцы. Один из них за пятьдесят рублей предложил нарисовать портрет. Согласился один солидный мужчина, их тут же окружили любопытные, в том числе и я. Работа заняла минут двадцать. Художник, одетый, наверное, по моде художественной интеллигенции, был в грязной куртке, пошитой из старого пальто, потёртых, даже порванных в одном месте джинсах, с небрежной причёской, закончил портрет и вручил человеку. Пожали друг другу руки и разошлись.
Направляясь в большой книжный магазин, прошла вдоль длинной серой бетонной стены, сложенной из двухметровой высоты блоков. Вдоль всей стены надписи: «Где есть память, там не нужны слова», – прочитала я одну и мне это высказывание показалось странным. Останавливаясь у каждой новой записи, я заметила, что они сделаны поклонниками группы «Кино» – обращения, отзывы по случаю гибели Виктора Цоя. Разными почерками, мелкими и крупными, старательно написанными и небрежными, были тут обращения к певцу, цитаты из его интервью, вообще, писали кто что хотел. Всё это примитивно, однако, из книжного я вновь почему-то вернулась к этой стене.
Я постоянно думаю о тебе. Мне не хватает живого общения, но когда я иду по городским улицам, у меня возникает чувство, что я не одна, что ты рядом. Я подумала о том, понравился ли бы тебе портрет, написанный тем художником, его картины. Чтобы никто мне не мешал, я избегаю различных компаний. Мне тоже хочется тебя увидеть, но сейчас это невозможно. Люблю, целую, жду писем. Вероника.
Здравствуй Вероника!
Ты пишешь, что начала готовиться к сессии. Мы не такие дисциплинированные. Сегодня сдаём зачёт. Ещё до начала сессии на Пасху дали увольнение, и мы ходили в гости. Думаю, догадываешься куда? Подготовкой к празднику руководила тётя Лида. Когда красили яйца, влюблённые перемазались красками и так ходили целый день. Мы с тётей Лидой смеялись. Позже вышлю фото этих двадцатилетних детей. Если честно, то я им завидую.
Всерьёз подумай над моим предложением. Мне так хочется видеть тебя, слышать твой голос. Скоро я стану летописцем, хоть мне до твоих шедевров далеко. Валера интересуется, когда я пойду в издательство, чтобы там предложить для издания нашу с тобой переписку. Звонил тебе несколько раз, но тебя не застал, ты редко бываешь дома.
Пиши, жду. Обнимаю, целую. Роман.
Дорогой Роман!
Твои письма почему-то приходят всё реже и реже, а я без них грущу.
Несколько дней назад я с однокурсницей ходила на встречу с поэтом Евтушенко, вечер организовали во Дворце спорта. Народу – тьма. Сначала выступали, кажется, организаторы, удивила их косно язычие. Если не можешь принести что-то позитивное людям, зачем выходить на сцену? Потом слово дали поэту. Он вышел и громовым голосом начал читать одно из своих последних стихотворений.
Его манера одеваться, читать, держаться на сцене напоминали манеры Маяковского. Из стихотворений мне больше всего понравилось «Елабужский гвоздь», написанное, о Марине Цветаевой, о её смерти. К сожалению, стихотворения нет в той книге, что купила во время встречи с поэтом во Дворце спорта.
Желающим давал автографы. Не жалею, что пошла, хоть и не люблю Евтушенко.
А сегодня воскресенье. Утром поехала на рынок, но не для того, чтобы что-то купить, а чтобы окунуться в торговую атмосферу. Остановилась возле того места, где вьетнамцы продают косметику, импортные вещи. Мне нравятся вьетнамочки, миниатюрные, симпатичные.
Не обижайся, что не могу сказать «да» на твоё предложение. Мне так не хочется бросать учёбу. Я делала запросы в деканате и мне сообщили, поскольку мы сейчас живём в независимых государствах, то с переводом могут быть проблемы. Да и куда переводиться? Ты же сам не знаешь, где будешь служить. Разве только на заочное отделение.
Крепко целую. Твоя Вероника.
Глава одиннадцатая
Писала письма Веронике и Вера: о своей учёбе, иной раз затрагивала и личное, но редко. Возможно, руководствуясь суевериями, оберегая личное счастье, не желала делать его доступным для других, третьих лишних. Она утверждала, что с мальчиками им повезло. И Валера, и Рома, по её мнению, парни что надо.
Здравствуй Вероника!
Спасибо за письмо. Сразу хочу сообщить, что я приняла важное решение. Летом, сразу после выпуска в училище, мы с Валерой решили создать семью. По этой причине я беру академический отпуск.
Ты знаешь, я поняла, что нужно дождаться своей настоящей любви, не пройти мимо, а сделать свой главный выбор в жизни правильно, что почти и самое сложное. Мне, понятно, хотелось бы доучиться, но я выбрала роль жены. Свадьба будет в деревне, той, где родился Валера, где сейчас живут его родители. Приезжай, буду очень рада видеть тебя на нашей свадьбе. Там будет и Рома. Он очень ждёт твоих писем, бережно хранит, некоторые носит с собой.
Веронике очень хотелось поехать на свадьбу. Она надеялась, что встреча внесёт ясность в отношения с Романом, уже чувствовалось, что он обижается. Думала, что убедит его в своей любви, чтобы он понял, подождал ещё два года. Но мама приобрела автомобиль, тем самым создала финансовые трудности. К тому же, значительно выросли цены на билеты для проезда, вообще, наступило тотальное подорожание. В Беларуси в денежных знаках вымерло всё поголовье: белочки, зайчики, волки, медведи, лоси, что украшали первые банкноты независимой страны. На ценниках торговцы дописывали всё новые и новые нули.
За три года учёбы Вероника не так часто приезжала домой. Матери приходилось самой справляться с домашними хлопотами. Даже поездки в Польшу, хоть она и приобрела автомобиль, стали редкими.
– Ты хоть летом побудь дома, будет на кого дом оставить, за Денисом присмотришь, чтоб не влез куда-нибудь со своей компанией. А я съезжу за границу, а то сидим, зайчики считаем, я уже забыла, как доллары выглядят.
О подробностях на свадьбе Вера написала в письме, прислала фотографии. Вера была в подвенечном белом платье из атласа, на голове венок из цветов и фата. Какую-то ностальгию навеяли по моде прошлого завитые в спиральки локоны. Чувство зависти всё же появилась у Вероники, когда она разглядывала фотоснимки. Кто же из них сделал правильный выбор?
Может быть на этот вопрос ответит только время?
В письме Вера писала, что Рома был не в настроении, никто из подруг невесты его не заинтересовал. Мне очень понравилось в деревне, писала Вера. Там царит взаимопомощь, взаимовыручка, во всяком случае между родственниками, соседями. Такое впечатление, что уже несколько лет замужем за Валерой, и там меня все хорошо знают. Тётя Валеры научила меня доить корову, правда, от домашних продуктов мне однажды стало плохо.
По распределению дружная компания из четырёх лейтенантов получила направление на авиационную базу недалеко от Казахстана. Вера подробно описывала своё новое гнёздышко. Делилась опытом хозяйки, у неё то подгорело, то пересолила, увлеклась маринадами, но несколько банок взорвалось. О Романе вспоминала всё реже. Летом письма сменили телефонные звонки. Сначала они пугали. Вероника, услышав звонок, терялась, всё в ней обмирало, казалось, возникал паралич связок, голос не подчинялся ей. А Рома говорил о новых друзьях, службе, уже не так настойчиво требовал ответа.
Незаметно пролетел первый год службы. В своём семействе Вера и Валера ждали пополнения. С какими терпением ждала этого Вера! Вероника узнавала о новостях и от Романа. Иной раз казалось, что он стал членом семьи Валеры. Жили они в одном общежитии, Вера часто готовила и для друзей мужа, отмечали вместе праздники.
Этим летом, как только закончилась сессия, Вероника сразу же поехала домой, чтобы вместо писем пользоваться телефоном, слышать живой голос Романа. Однако после нескольких звонков наступил перерыв. Правда, изредка удавалось дозвониться, но это были уже не те разговоры, что раньше. Вероника боялась выходить из дому, а вдруг он позвонит?
Но пауза затягивалась, звонка всё не было. Ею овладевало тревожное предчувствие. Вера совсем не писала, не звонила. Не выдержав, в очередном письме спросила о Романе.
Вероника, я думала, писала подруга, что Рома сам тебе всё рассказал и объяснил. Дело в том, что на свадьбе Анатолия, это товарищ Валеры, Рома познакомился с подругой невесты, Викой. Ни мне, ни Валере она не понравилась, но мы же ничего не решаем. Рома влюбился, мне кажется, по самые уши. Да и Вика оказалась опытной штучкой. После свадьбы она Романа уговорила взять отпуск и поехать на море. Там они и сейчас отдыхают. Конечно, это страшно, такой удар для тебя… Я очень сожалею, что так получилось.
Возможно, он поймёт, что ошибся в своём выборе?
Эта новость была неожиданным ударом. Раньше она не была уверена, что Рома есть тот единственный, которые ей нужен, что с ним она будет счастлива. Она была лучшей студенткой на курсе, ей предлагали подумать об аспирантуре. Если она свяжет свою судьбу с Романом, то про аспирантуру придётся забыть. И ещё она надеялась, что настоящая любовь ещё впереди. А чувства к Роману как-то притихли, постепенно затухали. Вот только когда исчез этот приглушённый огонёк, она поняла свою ошибку. Вдруг все потеряло свой смысл, что раньше было дорого и значимо, сейчас потеряло прежнюю ценность. Она никогда не думала, что душевная боль значительно сильнее физической. Вспомнились чеховские герои из «Чайки». Только сейчас Вероника, узнав страдания, что принесла ей любовь, смогла поверить в реальность этой истории.
Просьбы матери выполняла машинально, часто о них не вспоминала вообще. Книги, которые думала изучать, лежали нетронутыми на полке. Она сама удивлялась этой рабской зависимости от своих чувств. Ну как так случилось, что не могла сберечь то, что само шло к ней в руки?
Вероника перечитывала письмо Веры, и как спасительную соломинку, видела сейчас только те слова, что показывали с негативной стороны соперницу, давали маленькую надежду, что всё ещё может вернуться. В конце концов она села за стол, чтобы написать ему письмо.
Дорогой Роман!
Очень жаль, что у тебя не хватило мужества самому рассказывать обо всём. Как это на тебя не похоже. Вряд ли мне от этого стало бы легче. Но сейчас я теряюсь в догадках, ещё живу слабой надеждой. Напиши. Если у тебя всё так серьёзно с другой девушкой, то я буду знать, что между нами всё кончено. Не буду питать никаких иллюзий.
