Читать книгу: «Трудный выбор», страница 2
Спасибо, хоть не обманывали ее, как их историчка, что отстаивала позиции марксизма, убеждала в бескорыстном служении светлым идеалам, труде на пользу общества. На мировоззрение и убеждения Вероники оказали влияние не родители. Интересные учителя постепенно приобщали к культуре, к чтению. Были друзья, была Маша.
И вот появилась Вера.
Недавно она случайно навестила одноклассницу дома. Новые чувства наполнили её там. Словно что-то давно забытое и утраченное вернулось к ней снова. Вероника гуляла с братом и встретила Веру. Искренняя радость глазах, доброжелательность, живой интерес к ее брату даже подбодрили Веронику. В воскресенье она в который раз оставалась дома одна.
Когда остановились возле дома Веры, девушка предложила зайти.
– Пойдем, мама будет рада с тобой познакомиться.
Вероника согласилась, возвращаться в пустую квартиру не хотелось.
Прежде всего Веронику удивили размеры комнат. Это был большой, просторный, чистый и уютный дом. Хотелось сказать – райский уголок, хотя в действительности обычная трёхкомнатная. Кроме простора, высоких потолков, в квартире чувствовалась особая атмосфера, которая притягивала, как выяснилось, не только её. Вероника попыталась отгадать загадку. Решила, что это и есть атмосфера согласия, счастья и семейного тепла.
Вероника поняла откуда берёт начало родник гостеприимства, приветливости и симпатии. Мама Веры Наталья Николаевна встретила их просто, с мягкой улыбкой на лице. И Веронике показалось, что что-то подобное случалось уже с нею, её посетило чувство лёгкости, душевного покоя, отсутствие нервозности и суеты.
Умеренная полнота фигуры добавляла Наталье Николаевне мягкость и женственность. Длинные прямые волосы были не хитро перехвачены сзади заколкой. Черты лица женщины повторяли правильные красивые линии лица дочери, но были ярче, выразительней. А возможно, молодость давала это преимущество.
На лице хозяйки Вероника не заметила следов косметики. И Веру и её мать сама природа наделила самыми приметными и яркими красками.
Теплые ореховые глаза хозяйки дома светились неподдельным интересом.
– Давайте знакомиться молодой человек, – в голосе женщины была та доброта, с которой обычно обращаются к детям, но тон чувствовался серьёзный, нисколько не унижающий достоинства.
– Денис, – мальчик по-взрослому подал руку, хозяйка со всей серьезностью пожала детскую ладошку.
– Я думаю, Денис, у нас тебе понравится. Проходи, чувствуй себя как дома. Экскурсии по нашему дому многим нравятся, особенно Юлиным друзьям. Ну, это наша Лотта, – показала на черную собаку хозяйка.
Короткая, гладкая шерсть, Лотты без единого светлого пятнышка отливала каким-то синим блеском.
Опустив голову, и отведя в сторону свои умные, такие же, как и она сама, чёрные глаза, собака завиляла хвостом, наверное, понимая, что говорят о ней. А когда хозяйка наклонилась, коснулась её уха, погладила по голове со словами «Лотта, умная собачка», собака поднялась на задние лапы, передними упёрлась в живот хозяйки, задрожала от собачьих чувств, сильно завиляв хвостом.
– Как она вас любит! – воскликнул Денис.
Вошли в большую, не загромождённую излишней мебелью комнату. В кресле лежал рыжий пушистый кот, который сразу прыгнул на пол, как только услышал голоса гостей; казалось, кот решил продемонстрировать свои лучшие качества, мягкая, ухоженная шерсть была настоящим украшением, как и его пушистый хвост.
– А это наш кот Васька, – с неподдельным восхищением представила Наталья Николаевна и объяснила, что, когда ее дети принесли котенка с улицы, он был небольшим комочком, – а сейчас видишь, как вырос… Ну как, красавец?
Мальчик, словно потерял дар речи, молча кивнул. Он смотрел на Ваську широко открытыми глазами.
– Мне мама не разрешает котёнка взять, от него много шерсти, – пожаловался мальчик.
– Ты пообещай маме, что будешь за котенком ухаживать, – посоветовала Вера. – Мама тогда позволит держать кота?
Потом они на кухне пили чай с домашним печеньем и конфетами.
Простая, доверительная интересная беседа за чаем совсем не напоминала те порядки, что издавна были заведены в их доме. В семье Вероники не вели таких разговоров между взрослыми и детьми. Тут мама была другом, которому можно во всём доверять, открыть тайну, обратиться за советом. Это совсем не значило, что ты получишь всегда правильный ответ на тот вопрос, что возник, и тебе помогут в любой ситуации, но всегда выскажут свое мнение, решение принимать будешь сам, это же твоя жизнь.
Глава четвёртая
Вероника дружила с Машей давно, но заходить к ней домой особого желания не было. Обычно Маша навещала Веронику, случалось это чаще всего тогда, когда подруга оставалась одна с братом. Дома у Маши присутствие ее матери, всегда строгий её взгляд, сдержанность в чувствах, почему-то сковывала девочек, им казалось, что визиты напоминают какие-то дипломатические приёмы. Речь Лилии Андреевны была настолько правильной и безукоризненной, её знания в сфере культуры были столь велики, что Вероника всегда с восхищением слушала женщину, вступая в разговор, только как следует обдумав каждую фразу.
В семье Веры было иначе. Люди здесь были простыми, более доступными, однако разговоры с ними казались не менее интересными. Наталья Николаевна, как с равными делилась жизненным опытом, рассказывала про свои студенческие годы, вспоминала своих учеников, кем стали; среди выпускников были хирурги, дипломаты, судьи, художники, даже один католический священник.
Как-то за чаем, Наталья Николаевна вспомнила о своей первой школьной любви, спросила у Вероники про мальчиков из их класса.
– Вера считает, что для мальчиков важным качеством является мужество. Эталоном для нее является отец. В нашем классе я не видела таких мальчиков, в которых можно влюбиться. Возможно, я воспринимаю их как одноклассников, которые примелькались за столько лет. Знаю их как облупленных. А ко мне у них один постоянный интерес – дай списать задания по физике, математике…
– У Сенчилы тоже не хватает мужественности?
– Ты его идеализируешь? У тебя, я думаю, возникло чувство жалости к нему. Мальчишки в классе испытывают к нему не то пренебрежение, не то брезгливость. В младших классах его, какое-то время называли бомжом. Думаю, он не сможет оценить настоящие чувства, не сможет на них отреагировать нормально. Он понимает, что тебе его жалко и пользуется этим. По химии лабораторную списал у тебя? По литературе сочинение тоже.
– Я ему совсем другое сочинение написала.
– Ну, видишь, даже времени для этого не пожалела.
Вера засмущалась, промолчала. Ей вспомнился урок биологии. Произошло это ещё в сентябре.
Учительницу биологии, никто всерьез не воспринимал. Молодая и неопытная, разозлившись, могла поставить много двоек, выгнать ученика из класса во время урока, но на серьёзный скандал, чтобы вызвать ученика к завучу или директору не шла. На перерыве в классе все было сначала как обычно. Кто-то повторял домашнее задание. Валя пробовала жестами показать фасон своей новой юбки, потом решила сделать это более наглядно, дополняя рассказ рисунком на классной доске. Двое парней выпрашивали у Вероники тетрадь по математике.
– В прошлый раз вернули тетрадь с жирными отпечатками пальцев, вы что, пирожки ели? – Вероника наотрез отказывалась дать тетрадь.
– Сегодня мы без пирожков. Хочешь угостил мороженым?
Любители футбола обсуждали вчерашнюю игру сборной команды на первенство Европы. Сенчило и Панасевич, которого за небольшой рост называли Колобком, внесли и поставили возле доски скелет человека. Некоторые участники с интересом разглядывали не совсем обычный наглядный экспонат, некоторые со страхом осторожно трогали скелет руками. Девочки брезгливо отворачивались.
Кто-то решил исследовать полураскрытые челюсти. В итоге еле недополучил травму. В таинственной конструкции что-то громко клацнуло, челюсти сомкнулись, пытливый и настойчивый ученик, испугавшись вскрикнул, класс рассмеялся. В этот момент в класс вошёл Саша Аверко с мороженым. Оглушённый хохотом, сконфуженный, парень оглядывал себя сверху донизу, свой безукоризненный костюм, думая, что смеются над ним.
– Где взял? – прашивали о мороженом.
– На улице, перед самой школой, какой-то предприниматель решил подзаработать.
Быстро в шапку, кто сколько мог собрали деньги, мальчишки побежали за мороженным, принесли через несколько минут, но до начала урока расправиться с холодным лакомством не смогли. Снежана Ивановна на урок обычно не опаздывала, сразу же после звонка вошла в класс.
Некоторые пробовали спрятать мороженое. Кто-то быстро дожёвывал, чтобы добро не пропало. Внимание неожиданно отвлек рисунок на доске. На него сначала обратила внимание учительница. По всей вероятности, на перерыве скелет больше, чем доска заинтересовал учеников, поэтому на нее сначала никто из класса и не обратил внимания. Дело в том, что к рисунку Вали кто-то мастерски – чувствовался талант художника – дорисовал несколько штрихов, получился портрет женщины. Можно было догадаться, что портрет напоминал Снежану Ивановну, вернее, получился шарж на неё. Высокий рост очки в допотопной, чересчур грубой оправе, а главное слишком много растительности над верхней губой. Сверху падающие снежинки, в руке – указка, с которой учительница почти не расставалась, даже когда не было нужды что-то показывать на схеме или на диаграмме. Кажется, учительница привыкла к тому, что на её уроках случаются необычные происшествия. Старосту она отправила за классным руководителем. Встревоженная Галина Михайловна ворвалась в класс, сначала увидела в руках учеников стаканчики мороженого.
– Земство обедает? Это что такое? – оглянулась на доску. —Сенчила, Гусев, Макаров… Кто из вас, признавайтесь, – перечислила по очереди подозреваемых, всех, кто выделялся из класса своей непредсказуемостью, поступками, что на грани с обычным хулиганством. – Давно не были у директора?
– Ну вот, опять Сенчила. Все валите на Сенчилу… Галина Михайловна, написание таких шедевров живописи, как известно, требует одарённости, таланта, а какой у меня талант, во всяком случае, талантом художника Сенчину бог обделил. – Все посмотрели на Валю и Жору, которые обычно, когда приходило время выпуска стенгазеты работали над ватманом бумаги.
– Я только платье нарисовала, – поднялась из-за парты, чувствуя вину, призналась Валя.
– А может быть у кого-нибудь из класса, кроме нас с Валюшей тоже талант художника имеется, – Жора, развалившись на парте, спокойно высказал свою мысль. Ни один мускул на его лице не выдал его, самодовольство и чопорность выпирали из юноши.
– Что ж не будем разбираться с этим ЧП на уроке. Проведем классный час, обо всем поговорим там. Кто с мороженым шагом марш за дверь с дневниками.
После звонка с урока учительница молча написала на доске домашнее задание и вышла из класса.
– Сенчила, ты что же это шестеришь? – Коршуном налетел на одноклассника Жора, который в этот момент словно озверел. Кто не успел покинуть класс, сейчас с испугом смотрели на действия Жоры. Он как пушинку подхватил Сенчину, поднял и с брезгливостью на лице, бросил на парту. Тот крепко ударился об кант стола. – Предупреждаю, еще хоть раз откроешь свой поганый рот, удавлю как козявку, – Жорик, после этого не оглядываясь вышел из класса.
Вера не спускала глаз с Сенчилы, который медленно поднимался с пола, потом с одноклассников, что покидали класс, подошла к парню, осуждая поступок Жоры, хотела подобрать разбросанные тетради и учебники, но Сенчила отмахнулся. Сейчас он был похож на дикого котенка, который в ответ на ласку шипит и показывает когти…
Глава пятая
За два последних года учёбы дружба Веры и Вероники крепла. Раньше Вероника не интересовалась историей. От Веры и Натальи Николаевны она впервые услышала много чрезвычайно интересных фактов, узнала о жизни царских семей, Вероника брала книги из домашней библиотеки Натальи Николаевны, чем больше она узнавала фактов о движении декабристов, о Крымской войне, линкоре «Новороссийск», на котором служили матросы из их городка, про подробности полёта Пауэрса, тем больше она увлекалась историей. До глубины души её пронзила история Марии Мнишек, которая была царицей лишь несколько дней. Её ребёнок, что родился от Лжедмитрия, был повешен в четырёхлетнем возрасте, посчитали это самой надёжной гарантией, что попыток овладеть русским троном не будет.
Наталью Николаевну, которая не преподавала у неё никакие предметы, Вероника считала самым любимым своим учителем. Женщина завоевала любовь и уважение девушки, а ещё – помогла ей сделать выбор в профессии. Вероника решила после школы поступать учиться на исторический факультет. Чувствуя моральные принципы, по которым жил этот человек, Веронике хотелось овладеть хоть небольшой частицей той доброты, любви, тепла, которыми женщина щедро делилась с другими.
Ещё больше сблизили Веру и Веронику болезнь Натальи Николаевны. После того, как мать оказалась в больнице, Вере пришлось привыкать к выполнению обязанностей хозяйки.
Вероника заметила припухлые от слёз и недостатка сна глаза, огрубевшие от воды руки, от ухоженных прежде ногтей не осталось и следа; учителя удивлялись слабым ответам когда-то крепкой ученицы. Вера только сейчас почувствовала всю тяжесть ежедневных женских забот. Конечно, она помогала матери и раньше, на кухне, с уборкой квартиры. Но сейчас все хлопоты легли на её плечи.
– Я только сейчас, почувствовала, Вероника, как трудно бывает успеть сделать всё. Раньше мама стирала бельё, я гладила, сейчас и одно и другое, всё нужно самой… Отец на работе пропадает. Юльку не усадить, чтобы за уроки села, а самое страшное – это операция, —которая маму ждёт. Врачи сказали, что поздно спохватились, – слёзы отчаяния катились по лицу Веры. – Всё так ужасно, – Вера с надеждой, что подруга ей что-то подскажет, посоветует, смотрела на Веронику. – Ну почему всё в один миг рушится?
– Никто не может ответить на такой вопрос. Нужно верить в лучшее, – утешала она подругу.
Вере вспомнились слова бабушки, которая жила в России. Каждый год в её небольшой дом с верандой, украшенной различными резными узорами, съезжались её дети – два сына и пять дочерей. Летом тут всегда было многолюдно и весело. Дети мечтали о ночлеге на сеновале, большом и дружном застолье, тёплых и уютных вечерах со всеми любимыми играми. Судьбы разбросали детей по всей стране.
Несколько лет назад перед отъездом бабушка дала маме небольшую книжицу с позолоченными буквами на обложке. Перед тем, как передать, наверное, дорогую для бабушки вещь, она смахнула с обложки невидимую пыль чистым фартушком, сказала, что время было такое, и сама редко в церковь ходила и вас не приучила. Но в случае беды, ещё мать меня учила – за помощью обращаться к Богу. Да и в радости она не забывала его благодарить. Молитвослов это – главное, нужно верить, что Бог поможет, не покинет своей милостью.
В отчаянии Вера схватилась за эти слова бабушки, как за последнюю спасительную возможность. Нашла книжечку на верхней полке.
И родители и она воспитывались в школе в традициях атеизма, иконы дома не было. Вера, став перед окном, обращаясь к небу, читала молитву.
После операции матери стало лучше, она быстро поправлялась. Бог услышал её молитву, Вера решила сходить в церковь, предложила вместе пойти и Веронике.
– Что ты, отец мой такой идейный коммунист, меня даже не крестили в церкви. Мать пробовала это сделать, но безуспешно. Так что мне сначала нужно совершить обряд крещения. Да, сейчас другое время, к церкви многие повернулись, вспомнили о Боге. Но искренне ли всё это? Ты поверила, потому что мать поправилась. Я хочу верить, но у меня такая ноша – в голову вложено совсем другое.
Церковь не была такой величественной и яркой, как напротив через улицу костёл. Но в отличие от него, несмотря на скромные размеры, она казалась более уютной, доступной, близкой. Простая по своему архитектурному стилю, однако не лишенная красоты и оригинальности. Обращённая ввысь остроконечная башня с небольшим куполом тянулась в небо. Внутри уютно, в отличие от тех огромных и величественных соборов, где приходилось бывать во время экскурсий. Но убранство церкви поражало своей позолотой кажется больше, потому что оно располагалось ближе к человеку. Иконы большие и небольших размеров, на которых угадывались лики Пресвятой Богородицы и Христа, других неизвестных святых. С них на Веру были направлены пытливые взгляды. Ей хотелось узнать, кто они, как они служили Богу, и тем самым стали святыми.
Миловидная женщина с приятным открытым лицом, у которой можно было купить свечку, сделала знак, чтобы Вера наклонилась.
– Девушка, возьмите платок. Ничего, что вы так зашли. Хорошо, что вы здесь, но знаете, в православии не принято, чтобы женщина входила в храм с непокрытой головой, – она протянула прозрачную выцветшую голубую косынку.
Вера повязала косынку, почувствовала себя почти что Алёнушка из известной сказки. И коса у неё тогда была, жалко только, что платки, косынки не в моде, время до неузнаваемости изменило образ славянской женщины.
В церкви немноголюдно. В воскресенье люди только начинали собираться на вечернюю службу.
Глава шестая
Быстро прилетели два последние года учёбы в школе. В мае на общей линейке 11 «А» с нетерпением ждал последнего звонка. Вера, Вероника и Маша стояли рядом. Все в белых красивых фартуках поверх школьной формы, надетых в последний раз. Даже Сенчила в белоснежной рубашке, только штаны на нём и в этот раз оказались коротковатыми.
Вера уже осознала народную мудрость, что время лечит. Кажется, она переболела своей первой безответной любовью. Только год назад, увидев этого небезразличного ей юношу со старшеклассницей, она вдруг остановилась, словно окаменела, а Вероника тащила её за руку, возвращая к реальности. Краски жизни тогда померкли. Она не могла найти себе места. Вероника советовала использовать проверенный рецепт – трудотерапию. Действительно, физический труд давал возможность избавиться от горьких мыслей, переживаний, время отдаляло прошлое.
Микрофон взяла в руки учительница литературы Наталья Аркадьевна. Исчезли сомнения, воспоминания.
– Дорогие мои, хорошие… Я смотрю на вас и думаю, какие прекрасные дети выросли. Тяжело прощаться с вами. Вы уходите в большой мир, мы остаёмся. Проводить вас и остаться труднее, чем вам уйти, у вас всё впереди. Мне ещё хочется сказать вам спасибо за ваши умные глаза, смелые и оригинальные идеи, за то, что и вы нас многому научили. Для вас через несколько минут прозвучит последний звонок, но уверена, для абсолютного большинства будут звучать новые звонки – университетов, институтов, техникумов. Счастливого вам пути.
В эти майские дни Вера осознавала то, что отец оставил семью. Позднее возвращение домой во время болезни матери было не случайно. Вскоре он ушёл к другой женщине и не вернулся.
Мать держалась достойно, хотя это давалось ей нелегко. Она как-то сразу поникла, притихла, выглядела какой-то ссутуленной, словно ей на плечи взвалили непомерно тяжёлую ношу.
– Не осуждай отца, – говорила она Веронике. – У каждого бывают испытания, он не выдержал их. Это не самое страшное. Бывает и хуже. Что жалеть? Все живы, здоровы, возможно всё и наладится. Всякое случается в жизни.
– Неужели простишь ему?
– Нужно учиться прощать тоже. Хоть это и нелегко.
В одиннадцатом классе Вероника начали серьёзно заниматься историей, неожиданно даже для себя участвовала в областной олимпиаде, стала победительницей, а в Минске заняла второе место. В итоге выпускница могла поступить учиться на исторический факультет университета.
В семье Веры отношения между родителями не наладились, дело шло к разводу, новая жена ждала ребёнка.
К душевным переживаниям добавились бытовые и финансовые проблемы. Возможно, обратись Вера к отцу, то скорее всего попросила, чтобы он помог достать платье для выпускного вечера, туфли, но обида не прошла, с каждым днём отдаляла её от когда то близкого человека, теперь он был для неё почти чужим. Она редко видела отца, по телефону ограничивалась короткими фразами, давая понять, что звонки его стали ей неприятны. Младшая сестра в своём переходном возрасте вообще бойкотировала попытки отца наладить отношения с ней.
На выпускном вечере Вера в сравнении с подругами выглядела скромно. Наряды выпускников, их родителей, учителей удивляли разнообразием фасонов, причёсок, красотой, качеством. Трудно было поверить, что пустые полки в магазинах для кого-то создали проблемы. Связи, знакомства помогали достать всё – от импортных босоножек до костюмов с заграничными этикетками.
У Натальи Николаевны связей и знакомств в сфере торговли не было, все проблемы раньше решал муж. К тому же, не умела она просить. Жизнь, однако, существенно менялась, зарплаты, чтобы прокормить детей, не хватало. Брать у мужа не хотела – у него своя семья. Однажды она всё-таки решилась взять у него деньги, но больше он их ей не предлагал.
С ужасом думала Наталья Николаевна о поступлении дочери в институт. Если не дадут места в общежитии, то оплатить квартиру она не сможет. Да и выделить немалую сумму дочери на жизнь в большом городе будет сложно.
Остаётся самый невероятный вариант – обратиться к сестре. Лида часто приезжала из Волгограда, приглашала Веру, чтобы после школы приехала учиться в её родной город, ей не будет так одиноко. Когда в который раз Лида снова подтвердила желание видеть племянницу в Волгограде, Наталья Николаевна всерьёз задумалась над предложением.
Вероника чувствовала себя полноценной студенткой. У Веры впереди были вступительные экзамены. Почти всё время она сидела над учебниками. Формулы уже мелькали в глазах, биологические термины постоянно путались. В такие моменты Вера чувствовала панический страх и тогда Наталья Николаевна отправляла дочь на улицу.
– Вероника, какие у тебя планы на лето? – когда подруга зашла к Вере, Наталья Николаевна поинтересовалась у неё.
– Огород на даче, кажется это, все мои планы.
– Это такая награда за досрочное поступление?
– Ну, само поступление – для меня уже награда.
– Слушай, а не хотела бы ты поехать с Верой в Волгоград? Красивый город, на Волге, проездом посмотрели бы Москву. Я боюсь Веру одну отправлять к сестре. Только на неделю, я дорогу оплачу…
– Что ж, это интересное предложение, только… только мама вряд ли позволит.
– Я поговорю с родителями.
На удивление, мама Вероники легко согласилась на просьбу дочери. Мать вышла замуж во второй раз. Денис был её сводным братом. Причиной развода стали деньги, вернее, их нехватка. Ездить с товаром в Польшу отец наотрез отказался, матери Вероники пришлось стать челноком. Энергичная и боевая, она без компьютера подсчитывала затраты и прибыль. С другим мужем познакомилась в Польше, а соединили их общие интересы. Об этом Вероника узнала от бабушки, матери отца.
Известие о том, что Денис едет в Витебск к бабушке, говорило о том, что оставить одну Веронику в городе или на даче мать не могла. В свой очередной отпуск планировала заняться коммерцией.
Отпустить дочь в дальнюю дорогу также было нелегко, взвесив все «за» и «против», решила, что лучше, чем оставлять её одну дома, пусть съездит с подругой в Волгоград.
Провожал Веронику на вокзал отчим. Мать отправились в универмаг, как раз туда завезли электротовары, в Польше это был очень ходовой товар.
До железнодорожной станции на расстоянии десяти километров доехали рейсовым автобусом. Точно по расписанию на путях показался тепловоз. Вера ещё до конца не понимала того, что оставляет родные места, уезжает надолго. Когда всё сложится, как задумала, то в следующий раз сможет обнять свою мать только через полгода. Она ещё не знала, как это не просто рвать те невидимые связи, что соединяют нас с самыми близкими, родными.
Вдали показался поезд, Наталья Николаевна начала прощаться с дочерью. Веронику она удивила своим спокойным видом. Только полные слёз глаза выдавали душевную растерянность и спрятанную боль. Она крепко обняла Веру, трижды поцеловала, и не стесняясь чужих взглядов, перекрестила дочь в дорогу вместе с подругой. Последние её слова заглушил шум поезда, стук колёс на пути вдруг притих, поезд остановился. Перед ними был третий вагон, нужно бежать к своему, седьмому. Девочки-проводницы открывали металлические двери, выходили, проверяли билеты. Вера с Вероникой через несколько секунд остановились возле своего вагона, вошли, держа перед собой билеты, быстро отыскали свои места. В купе пассажиров не много, Вера поспешила к окну, увидела мать. Поезд, словно жалея пассажирок, неторопливо набирал ход. Взгляд Натальи Николаевны был какой-то беспомощный, достойный жалости, хотя, кажется, она пробовала улыбаться, наверное, заметила дочь в окне, подняла руку. Только теперь Вера пожалела о своём выборе – ехать так далеко от дома.
Стоянка две минуты – это так мало. Только подошла к окну, а поезд уже тронулся, в следующие две минуты удалился от вокзала. Уже мчаться навстречу пристанционные здания, вот и переезд, сзади остались детские годы, юношество. Что впереди? На душе грусть и тревога. Бедная мама, она сделала несколько шагов за поездом, но через мгновение исчезла. Не видела дочь, что, не сдерживая слёз, мать смотрела вслед этой железной змее, которая ужалила в сердце, отнимая за последнее время уже второго близкого человека.
Соседями девушек в плацкартном вагоне был молодой мужчина и пятилетний мальчик. Вера выбрала верхнюю полку, место Вероники оказалось около окна. Вера с детства привычная к частым переездам, связанным со службой отца, пошла за постельным бельём. Воспоминания о матери, её растерянность на перроне, словного в один миг её постаревшее лицо, осознание одиночества никак не отпускали Веру. И чтобы избавиться от грустных воспоминаний и мыслей, решила взяться за учебники, которые, признаться, ей здорово надоели и утомили.
Однако мальчик отвлекал её внимание, мешал сосредоточиться, слишком он оказался живым и дотошным. В общем, как любой ребёнок в таком возрасте, независимо от того, какие у него родители. Просьбы, пожелания, вопросы так и сыпались с его уст, это мешало Вере сконцентрировать внимание. Вероника умела обходиться с детьми, она и сейчас уже играла с мальчиком в какую-то настольную игру, которую взял в дорогу отец ребёнка. Иногда девушка делала ребёнку замечание за очень громкие крики.
Наигравшись, потратив какой-то запас своей детской энергии и чужого терпения, мальчик притих, и мирно, с нежностью и заботой укладывал плюшевого медведя спать. Мальчик попросил родителей и Веронику не разговаривать громко, и в этой тишине, под стук колёс покачивание вагонов на пути неприметно уснул, обменявшись с игрушкой.
Вероника сидела у окна, по-детски подставила ладонь под голову, смотрела на щедро украшенный зеленью лес. Белые берёзы склоняли свои тонкие ветви почти до земли; дрожали на ветру осины, отбивая блики солнца; поздно распустившись листья дуба не утратили ещё своей нежной клейкой желтизны. Солнечный погожий день словно не хотел мириться с грустным настроением Веры. Снова вспомнилась мама, не удалось сосредоточиться на учебнике, мысли перескакивали одна на другую и исчезали.
В Москву поезд прибывал утром. Согласно расписанию, отправление поезда на Волгоград только вечером. Решили сразу поехать на вокзал, закомпостировать билеты, оставить вещи в камере хранения, а оттуда на метро поехать на Красную площадь. На эскалаторе Вероника споткнулась, еле не упала. В метро её оглушили стремительные электрички. Скорость подземных поездов показалась слишком быстрой, необычным показался и шум, и грохот, и когда они выбрались на поверхность, то Вероника почувствовала головную боль. Толпы людей спешили, расходились в разных направлениях. Вероника заметила, что городская суета как-то радовала Веру, словно давала ей заряд бодрости и энергии. Кремль удивил своей монументальностью и величием. Ещё больше удивил Собор Василия Блаженного. Сама площадь была совсем не красной, а вымощенной небольшими каменными плитками чёрно-серого цвета.
Два места в купе, куда на короткое время путешествия вошли девушки, пустовали до утра следующего дня. Вера и Вероника только радовались этому, чувствовали себя свободно и раскованно, занимая две нижние полки.
Прогулки по Москве пошли Вере на пользу, пока не стемнело за окнами, она читала свои конспекты. На следующий день, только начало светать, она снова взялась за учебники. Было рано, Вера выглянула из купе, увидела пустой коридор, взяла полотенце, мыло, пошла в конец вагона. Люди спали.
Завтракали бутербродами с колбасой и сыром, немного деформированными в дороге помидорами и утратившими свежесть огурцами, пробовали согреться в свежем от ночной прохлады и движения поезде горячим чаем.
Неожиданное появление курсантов застигло их врасплох, заставило собраться, насторожиться. Человек в военной форме, возможно, подсознательно ассоциировался с опасностью. За спиной первого курсанта показался ещё один в одинаковой форме, что делало парней очень похожими. Но когда взгляд смог сосредоточиться на лицах военных, а не на их форме, в глаза бросились существенная разница между молодыми людьми. Первый был брюнетом, с карими глазами под густыми бровями, в жестах и движениях чувствовались спокойствие и решительность, в тёмных глаза блуждал живой огонёк. Его товарищ, увидев девушек, смутился. В светло-голубых глазах было что-то совсем детское, как и в светлых, слегка курчавых редких волосах.
– Гальцев, кажется, нас тут ждали. Видишь, как нам везёт? Здравствуйте девочки! Мы в ту сторону также в компании девушек ехали, правда, лет им было, чтобы не соврать, под пятьдесят. Ромка, так давай, шуруй за чаем, а то вагон проснется, без чая останемся, – как-то непроизвольно, курсант отдавал распоряжения, хотя оба курсанта, если судить по погонам, были равными по званию, на погонах с жёлтой окантовкой лычек не было.
Вера с интересом следила за военными, а Вероника, как и раньше, наблюдала за новыми соседями с настороженностью и недоверием.
– За одно бельё прихвати, чтоб не ходить лишний раз, – курсант достал кошелёк, но ответа не услышал, Гальцев удалился, и поддельно обиженным голосом продолжал, уже обращаюсь к девушкам: «Ну, мы так не договаривались, я из кожи вон лезу, чтобы войти в доверие, влиться, так сказать, в здоровый коллектив пассажиров, а в ответ получаю что? У меня закрадывается сомнения, что с вами разговаривать нужно на другом языке, – он смешно стал жестикулировать руками, касался пальцами губ, носа движения были похожи на речь, что используют люди с проблемами слуха.
