Читать книгу: «История бродяги. Неудачный эксперимент», страница 4
Я действительно разбирался во всем этом, однако не понимал, куда клонит Антон. В какой -то момент я решил, что он каким -то образом пронюхал про мои разработки и теперь собирается применить их в своих интересах. Однако и тут я оказался не прав.
«Я хочу попросить тебя об одной маленькой услуге, – издалека начал Антоха. Обычно он начинал сразу с главного, и эти долгие вступления рождали множество вопросов. – Я естественно компенсирую тебе все затраты и даже предоставлю оплачиваемые дни. Об этом не переживай»
Я переживал не об этом. Мне было интересно, насколько законной будет его маленькая просьба и как мне потом выйти сухим из воды. Порассуждав еще немного об отвлеченных вещах, Антоха собрался с мужеством и озвучил, наконец, свои идеи.
«Мне нужен состав, не оставляющий следов, способный решить одну важную проблему кардинально. Не спрашивай меня ни о чем, просто: согласен или нет? – лицо моего работодателя не выражало абсолютно никаких эмоций. Сторонний наблюдатель решил бы, что мы просто беседуем о погоде за окном, но я тоже мог видеть сквозь стены, выражаясь фигурально. От меня не укрылось растерянное смятение моего приятеля, он будто все еще сомневался в правильности принятого решения. Я понимал, что подобная откровенность Антона, в случае моего отказа, может выйти мне боком. Но и соглашаться на преступные махинации я не желал. Поэтому я прикинулся клиническим идиотом и произнес максимально непонимающе: «Ты о чем? Я ничего не понял…»
Антон уже вернул себе привычный апломб и, шумно хлопнув меня по спине, громко расхохотался: «Расслабься, Тиша! Мне нужен препарат от мух и комаров! А ты чего побледнел? Совесть нечиста? – Антон долго еще упражнялся в собственном остроумии, а я все думал о том, что же задумал мой добрый друг».
До обеда Антоха забыл обо мне, закрывшись у себя в кабинете и обзванивая поставщиков. Я начал забывать о нашем утреннем разговоре и предпочел рассматривать его как очередную дружескую шутку приятеля. У Антохи еще со студенческих времен было своеобразное чувство юмора, понятное ему одному, возможно его просьба была одним из вариантов его проявления.
Ближе к вечеру мой великий босс снова вызвал меня в кабинет.
«Тиша, пойди проветрись! – прогудел он, едва я появился на его пороге»
Я изумленно уставился на него, ожидая дальнейших объяснений.
«Наши сотрудники мышей не ловят, – серьезно произнес он, – на днях я попросил выслать мне отчет с нашего склада в Головинском районе, так они прислали мне его только сегодня утром. Чем они там занимаются, дармоеды?! Сгоняй -ка, дружище, проверь там все!»
В мои прямые обязанности не входило заниматься аудитом, ревизиями и прочими проверками, однако спорить с Антохой, значит напрасно сотрясать воздух. К тому же Головино – это не зачуханный Ейск, можно и съездить, думал я, забирая со стола сопроводительные документы. Однако судя по всему, мне предстояло посетить не только один этот склад. У Антохи в подчинении было два десятка аптечных складов, разбросанных по всей Москве и мне предлагалось проверить их все.
«Мне недели не хватит, Антон, – возразил я, – я не могу так надолго оставить работу. Мне ежедневно приходят отчеты»
«Да не парься, – добродушно прогудел Антон, – успеешь. Начинай прямо завтра, потихоньку выяснишь, кто там чем дышит. Я не доверяю никому, а ты мужик ответственный, на тебя можно положиться!»
Сейчас мой друг выглядел обычным деловым человеком, ничем не напоминающим того растерянного толстяка, каким он привиделся мне с утра. Списав все на вчерашний запой, я отмахнулся от воспоминаний и забрав документы, вышел в коридор.
По дороге домой я заехал за продуктами и неожиданно вспомнил про своего бомжа, который, как я надеялся ждал меня дома. Хорошо, когда есть к кому возвращаться после работы, с усмешкой подумал я и вошел в подъезд.
Бомж был дома, мало того, он прибрал квартиру и приготовил мне ужин. Последняя моя подружка, с которой мы прожили в любви и согласии два месяца, к моему возвращению красила личико и нервно стучала ножкой, ожидая, когда же я поведу ее гулять по кафешкам и магазинам. Бомж все так же молча сидел на полу гостиной, не признавая больше никаких предметов мебели и пялился в стены. Я никогда не спрашивал его об увлечениях, хобби и способах проведения досуга, считая это лишним. С меня было довольно и того, что я кормил, одевал и не выгонял на улицу несчастного бродягу. Я так считал раньше, пока не заметил старания бомжа создать уют в моем доме. Разделить со мной прилично приготовленную еду бомж не пожелал, продолжая сидеть в неподвижной позе, поэтому мне пришлось ужинать в одиночестве. Уходя в спальню, я пожелал ему спокойной ночи и принялся строить планы на завтрашний день.
Первый склад, работу которого мне предстояло проконтролировать, располагался в районе метро Теплый стан, и чтобы до него добраться, мне пришлось потратить полдня, колыхаясь по пробкам. Войдя в просторное помещение и просмотрев всю документацию, я убедился, что мой аудит – это чистая формальность, поскольку плановая проверка проходила всего полмесяца назад и не выявила никаких нарушений. Сделав необходимые отметки в листах, я сел в машину и поехал по следующему адресу, приблизительно зная о результатах этих проверок. Когда к ночи, я, падая с ног, подкатился к дверям офиса, в моем телефоне раздался бодрый голос моего руководителя.
«Приветствую, Тихон! – радостно возвестила трубка. – как там твои проверки, выявил нарушения?»
«Знаешь, Антоха, – устало пробормотал я. – водку с тобой пить было интересней, чем работать под твоим руководством. Начерта ты отправил меня в эти разъезды?»
«Полегче, приятель! – тут же изменил интонацию шеф. – сейчас я твой начальник и требую четкого ответа. Так что там?»
«Там все в порядке, – резче положенного ответил я.– на позапрошлой неделе твои орлы прошерстили там все до последней пилюли. И переслали, кстати, тебе все отчеты. За две недели провизоры не успели наворовать себе цитрамона. А сейчас, если у тебя больше нет ко мне вопросов, я поеду домой спать, если ты не против»
Антон дружески хохотнул и пожелал мне спокойной ночи, бросая трубку. Я развернул машину и не поднимаясь в полутемное офисное здание отправился домой, в надежде, что бомж снова наготовит мне жратвы и встретит у порога. Поднимаясь по лестнице, я вдруг почувствовал нарастающую тревогу. Она появилась неоткуда и заставила колотиться сердце. Возле своей квартиры я немного помедлил и нажал на звонок. Подождав некоторое время, я повторил попытку, но шагов бомжа за дверью так и не расслышал. Дома меня никто не ждал и ужин не готовил. Квартира была пуста. Я быстрым шагом обошел все комнаты, на всякий случай даже заглянул под кровать, но бродяги нигде не было. На дворе стояла глухая ночь и надеяться на то, что бомж вышел прогуляться, скорей всего не имело смысла. Я на всякий случай окликнул его, не особенно рассчитывая на ответ, и выскочил за порог. Я не имел ни малейшего понятия, где в многомиллионной Москве искать сбежавшего бомжа, который имеет богатый опыт исчезать без следа. В первую минуту я не сразу сообразил, что время для скитаний бродяга выбрал не самое подходящее. Ночами термометр опускался до пятнадцати градусов мороза, а ледяной ветер был плохим попутчиков в прогулках. Обежав прилегающие дворы, скорее для очистки совести, чем с практическими целями, я окончательно замерз и поднялся в квартиру. Мы мало разговаривали с бомжом, он не делился со мной своими планами, но я сильно сомневался, что он решился на такой необдуманный поступок находясь в здравом уме. Меряя шагами комнаты, я внимательно перебирал в памяти любую деталь, которая подсказала бы мне, что стало толчком к побегу. Мы не ругались, я ни словом, ни жестом не давал понять несчастному бродяге, что он для меня помеха и обуза. Да он и не был ни тем ни другим. Я начал привыкать к его постоянному молчаливому присутствию и иногда делился с ним своими соображениями, касающимися работы или частной жизни. Временами я озвучивал возможные сценарии его собственной дальнейшей жизни и хоть они больше напоминали несбыточные мечты, бродяга всегда с удовольствием слушал мои сказки. Я еще раз оглядел всю квартиру, отыскивая хоть что-то, дающее понимание происходящего, но так и не нашел. До рассвета я бессмысленно перемещался из комнаты в комнату, жалея, что не отдал бродяге свой старый мобильник. Дойдя до подобных размышлений, я невесело рассмеялся и стал собираться на работу. Бессонная ночь, проведенная в волнениях, не смогла укрыться от моего чуткого руководителя.
«Тишка, – как-то слишком по-отечески начал мой бывший одноклассник и сокурсник, как только увидел меня в коридоре, – неужели твоя нежная душа не выдержала возни с рабочими командировками? Или ты распереживался о не выявленных косяках? Давай, делись, приятель, я должен знать все!»
Мне было неловко рассказывать о своих страданиях по поводу пропавшего бомжа, и я сослался на бурно проведенную ночь с подружкой.
«Быстро ты ориентируешься, приятель! – весело отреагировал Антон. – еще вчера в твоей конуре крутился проходимец, а стоило ему исчезнуть, ты уже наприглашал к себе подруг. Браво, Тихон!»
Моя гудящая голова просто зафиксировала звуки, которые изрек приятель, я не вслушивался в их смысл и что -то невнятно пробубнив в ответ, пошел к себе в кабинет.
Уже позже, когда ко мне вернулась способность соображать, выступление Антона показалось мне немного странным. Я никогда не рассказывал о своем подселенце, тем более не упоминал о его загадочном исчезновении, но проницательный Антоха угадал все и без моих слов. Я тупо помотал головой, отгоняя сонливость и неожиданно ясная мысль возникла в моих затуманенных мозгах. А только ли в проницательности было дело? С того дня, когда Антоха увидел в моей квартире бродягу, он не переставал вскользь упоминать о нем, интересуясь его местоположением. Ведь Антон Кириллович больше всех был заинтересован в исчезновении с горизонта несчастного бродяги. По закону за принудительный отжим квартиры любезному другу светила десятка и наверняка он это отлично знал. Его прозрачные намеки относительно кардинальных способов устранения проблемы только убеждали меня в правильности выводов. Я медленно поднялся из-за стола и залпом осушил три стакана воды, прежде чем снова озвучил в голове свои собственные мысли. Выходила пугающе стройная цепочка, которая не казалась мне логичной. Антоха был жадный, об этом я знал еще со школы, а годы совместной учебы в колледже только подтвердили этот горький факт. Но жадность это одно, а здравый смысл совсем другое. Зачем так глупо рисковать?
Я решил подождать и понаблюдать немного за поведением своего босса. Ведь я же ученый, усмехаясь подумал я, а они только и делают, что наблюдают. Однако Антоха больше к себе не вызывал и на глаза не показывался. К концу рабочего дня он созвал совещание, на котором озвучил свои творческие планы, по которым выходила у него длительная командировка за границу в конце недели.
«Высокие задачи требуют решительных мер! – пафосно заключил он свою речь и распустил сотрудников до утра»
Последняя Антохина фраза рефреном крутилась в моей голове, пока я добирался до квартиры. Поднимаясь к себе на этаж, я поймал себя на мысли, что отчаянно скучаю по присутствию бомжа, но погасив в себе непрошенную эмоцию, вошел в пустую квартиру. Пройдя по комнатам, я снова подумал о том, откуда Антоха узнал об исчезновении бродяги? Следил за ним? Это глупо. Просто угадал? Возможно. Хотя вряд ли. Больше Антоха не казался мне добродушным увальнем, рубахой парнем и добрым другом, способным прийти на помощь. Антоха никогда ничего не делал себе в убыток. Высокие задачи требуют решительных мер, так кажется? Не попасть под прицел законников достаточно высокая задача? Думаю, да, значит и меры должны приниматься решительные. Мои бесполезные разъезды по столице в качестве аудитора в течении всего рабочего дня перестали казаться мне таковыми. Наш офис располагался недалеко от моего дома и Антон должен был быть уверен, что я не стану случайным свидетелем побега бродяги. Вынужденного побега, это несомненно. Чем еще пригрозил всемогущий Антон Кириллович безответному парню? Пока мои предположения оставались только предположениями. Но если они справедливы, дорогой друг выбрал подходящее время. Бомж в любом случае не протянул бы долго. Я врачом не был, но кое какие познания в области медицины мне были знакомы. Сейчас же, бродя по морозу, бродяга стремительно терял и без того невеликие шансы. Времени для наблюдений у меня не было.
Я прошел в спальню и вытащил из письменного стола знакомую тетрадку в кожаной обложке. Мне отчаянно требовались решительные меры.
До конца рабочей недели оставалось три дня. Антоха приглашал меня обедать с ним и всякий раз в красках расписывал перспективы, открывающиеся нам и нашей компании.
«Представляешь, Тиша, – дружески укладывая мне на плечо широкую ладонь, откровенничал он. – как только мы заключим договор с немцами, компания станет европейской, а это совсем другие деньги! Эх, Тишенька, разве мы с тобой могли когда-нибудь подумать, что заберемся на такую высоту?!»
В четверг Антон позвал меня в ресторан, отметить окончание рабочей недели и свою предстоящую командировку. В понедельник он улетал в Берлин и планировал провести там месяца три.
«Весной мы сможем отправиться всей толпой на Мальдивы или Багамы – вещал он, подразумевая под этой толпой нашу банду, дружащую со школьной скамьи.»
Я охотно согласился с ним и предложил выпить за это предстоящее радостное событие, доставая бутылку водки.
«Помнишь, Антоха, как лет десять назад мы клятвенно пообещали себе не изменять старому доброму «Абсолюту»? – проникновенно произнес я, погружаясь в воспоминания»
«А ты хитрец! – заржал Антон, расставляя стаканы, – знаешь, как надавить на больное! Ведь когда -то это была моя самая любимая водка!»
Я разлил по стаканам вожделенный напиток и произнес тост:
«За дружбу, Антоха! За честную и бескорыстную дружбу!»
Мой приятель шумно выдохнул и залпом опрокинул в глотку стакан. После чего изумленно уставился на меня.
«Что это? – с сомнением произнес он. – ты пронес эту бутылку через века? Там же совсем не осталось градусов, она как вода!»
Я пожал плечами и промолчал. Сейчас Антохины оценочные суждения интересовали меня в последнюю очередь. Я внимательно всматривался в стекленеющие Антохины глаза, удовлетворенно отмечая необходимые мне изменения в его состоянии. В отличие от тщедушного заморенного бродяги, Антон Кириллович в обморок падать не собирался. Он просто покачивался в такт ему одному известному ритму и ждал моих команд.
«Вставай, – озвучил я на пробу.»
Антон послушно поднялся, с грохотом отодвинув стул, и замер в ожидании.
«Веди меня к Дергачеву, – внятно произнес я, следя за лицом приятеля»
Тот странно скривился, но повернувшись к выходу, медленно направился к дверям.
«Веди быстро! – уточнил я»
Антоха ускорился, и я едва поспевал за его внушительной фигурой, уверенно рассекающей пространство. Антон проигнорировал стоящую у порога машину и пешком двинулся через дорогу. Я успел набросить на себя куртку и на всякий случай прихватил Антохин кожаный плащ на меху, оставшийся у него со времен первых шагов в большом бизнесе. Мы проскочили перекресток, по счастью пустой и отправились куда- то во дворы. Я на какой- то миг подумал, что Антон просто примется сейчас разыскивать бомжа среди ему подобных, однако в действиях приятеля прослеживалась логика. Пройдя в таком темпе еще пару тройку кварталов, я почувствовал необходимость сбавить обороты, но решил не терять попусту время. К тому же я не знал наверняка, сколько времени будет воздействовать на толстую тушу Антохи мой препарат. Я очень сомневался, что его запаса хватит дольше чем на один день. Антон уверенно обходил мусорные баки и перешагивал скамейки, к счастью не слишком привлекая к себе внимание прохожих. Наконец, мы дошли до хорошо знакомого мне места. Когда-то до всей этой истории я работал фармацевтом в аптечном складе. Склад закрыли и его здание сейчас медленно ветшало на морозе. Устраиваясь сюда, я и предположить не мог, что и этот склад принадлежит моему другу. Антон остановился возле закрытой двери и уставился в стену прямо перед собой.
«Покажи мне Дергачева! – максимально четко произнес я, не до конца уверенный, что Антон понял мой приказ»
Но видимо, мы пришли именно туда куда нужно, поскольку Антоха поднял вверх огромные ручищи и принялся ломать ржавый навесной замок, украшающий дверь склада. Не с первого раза, но у него получилось. Замок с треском развалился, и Антон рванул на себя тяжелую металлическую дверь, пропуская меня вперед.
«Приведи мне его! – рявкнул я, стараясь не думать о том, что за картина откроется сейчас моему взору. Из того, что я помнил о расположении помещения, это был обычный крепко сваренный железный корпус, оснащенный терморегулирующими приборами. Сейчас конечно, остался только корпус, который не удерживал своими стенами тепло. Антон вошел внутрь, а я двинулся следом, с тревогой вглядываясь в сумрак помещения. Когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядел в самом дальнем углу скрюченную фигурку, полусидевшую на бетонном полу. Погасив в себе порыв врезать Антохе с ноги, я приказал ему идти в офис. Только делать это очень-очень медленно. После чего бросился к фигурке. Бомж был жив, но находился без сознания. Я обмотал его в кожаный теплый плащ Антохи и вытащил на улицу. Там я достал из кармана телефон и набрал неотложку. Врачи и без моих объяснений догадались о причинах появления бомжа в заброшенном помещении и оказав ему первую помощь, забирать с собой отказались. Они объяснили это отсутствием у него документов, полиса и массы других необходимых бумаг.
«Хрен с вами! – в бешенстве проорал я, от волнения забыв о хороших манерах, – поезжайте лечить богатых и успешных!»
А сам после этого вызвал такси, приготовившись наорать и на водителя при необходимости. Однако водитель с пониманием отнесся к ситуации и даже помог мне втащить бесчувственное тело Дергачева в мою квартиру.
Уложив бомжа на диван, я принялся рыться в своих записях, мечтая найти универсальный рецепт, мгновенно поднимающий на ноги. На мои глаза попалось описание состава, позволяющего восстанавливать силы после долгой болезни. Истощение, нервное перенапряжение и постоянный страх были тоже своего рода заболеваниями, во всяком случае, длились они очень долго. Что будет, если от этого лекарства бомж отъедет прямо в моей квартире, я старался не думать, смешивая ингредиенты. Наконец, снадобье было готово. Оно не включало в свой состав сушеные лягушачьи лапки и толченые перья из жопы жар птицы, но я чувствовал себя магистром черной и белой магии, протягивая чашку с жидкостью бродяге. Бродяга едва слышно дышал, но глаз не открывал и на мои слова не реагировал. Я осторожно приподнял лохматую голову и влил в крепко сомкнутые губы немного лекарства. Очень незначительная часть попала бродяге в рот, он судорожно сглотнул и наконец открыл глаза.
«Тихон? – изумленно прошептал он, узнавая меня. – как ты меня нашел?»
«Искал и нашел, – ответил я. – не разговаривай. Выпей еще!»
Он послушно сглотнул немного жидкости и обессиленно рухнул на подушку. Я оставил его отдыхать, а сам пошел готовить горячий бульон.
Дергачев оказался крепким парнем. Трех дневное сидение на ледяном бетоне отозвалось в его организме обычной простудой, которая правда продержалась почти две недели. Я на день оставлял его в квартире, а сам уходил работать. Как я и рассчитывал, Антоха на следующий день ничего не вспомнил из того, что произошло накануне. Тем вечером он добрался до офиса, но никто из сотрудников не рискнул комментировать его внешний вид, полагая, что шеф на радостях нажрался в каком -нибудь кабаке.
Глава 5
В понедельник Антоха улетел в Берлин, как и планировал, а своим заместителем оставил меня, взгромоздив на меня обязанности полноправного руководителя. Первые дни я не находил себе места от переживаний. Во -первых чудовищная ответственность за целый концерн, а во -вторых и главных, я отчаянно боялся за Дергачева. Его здоровье не позволяло ему оставаться бродягой, а его гордость или скромность, или и то и другое становилось огромной помехой в проживании в моей квартире. Каждый раз возвращаясь домой, я прислушивался к присутствию бомжа и всякий раз облегченно выдыхал, слыша его возню где-нибудь на территории.
Однажды, когда бомж совершенно пришел в себя и мог внятно изъясняться, я попросил его рассказать, что произошло тем вечером, когда он пропал.
«Да тут и рассказывать в общем нечего, – просто ответил он. – в дверь позвонили те твои приятели, что приходили до этого. Один из них что- то спросил про тебя, я так и не понял, что, потому что второй огрел меня чем- то по голове. Ну вот в принципе и все. Очнулся в том помещении, а выбраться не смог.»
Из рассказа бомжа я понял, что Антоха повсюду окружил себя нужными людьми, выполняющими его маленькие просьбы. И с этими людьми я проводил выходные дни, ездил в загородные клубы, пил водку и считал своими лучшими друзьями. Все, чему я последнее время становился свидетелем, вынуждало меня засомневаться в расставленных приоритетах. Мои сомнения, видимо, отразились на лице, поскольку в глазах бродяги мелькнул интерес и желание поделиться чем- то еще. Но этот порыв быстро прошел, и он снова замкнулся в своем молчаливом мире. После я часто ловил на себе подобные взгляды и каждый раз надеялся услышать от Дергачева более детальный рассказ о его жизни в Ейске. Наконец, я не выдержал и как –то, сидя за ужином, обратился к своему гостю:
«Послушай, я знаю Антоху всю жизнь, начиная с первого школьного дня он был моим лучшим другом. – проговорив это, я заметил, как поморщился бомж от моих слов, и понял, что начало беседы было выбрано неудачно. Однако продолжил. – он всегда отличался чрезмерной расчетливостью и жадностью, но я сомневаюсь, что он решил поиграться с законом из -за тридцати тысячи рублей, позаимствованными тобой из кассы предприятия. Он жадный, но он не идиот. Что еще произошло тогда?»
Бомж подался всем корпусом вперед, внимательно рассматривая меня и я понял, что не ошибся. Однако, мне понадобиться много времени, чтобы добиться от Дергачева внятного повествования. Мы закончили ужин, и я оставил бомжа прибираться в кухне. Не то, чтобы я заставлял его это делать, просто ему нравилось чем -то занять себя и принести хоть какую -то пользу. С момента его появления моя вечно захламленная хата стала приобретать стерильный вид, и я невольно отряхивал одежду, входя в квартиру. Наконец, Дергачев закончил возиться в кухне, и я с удивлением услышал его шаги в гостиной.
«Нет, – хрипло и тихо произнес он, появляясь в дверях»
«Что? – изумился я, поднимая голову от телефона. – что значит, нет? Ты о чем?»
«Не из -за тридцати тысяч, – пробормотал бомж, и явное сомнение снова появилось на его осунувшемся лице.»
Он говорил загадками, устав таскать в себе какие- то тайны, но все еще опасаясь озвучить их постороннему человеку. В конце концов осторожность снова взяла вверх, и он отчаянно произнес:
«Все вы одинаковые, – и махнув рукой, скрылся в коридоре»
В его интонации слышалось пренебрежение и мне была понятна его природа. Он считал Антоху, его приятелей, да и меня заодно бандитами, и услышь я подобное сравнение лет пять назад, наверняка посчитал бы это почти комплиментом. Но сейчас слова бродяги неприятно царапнули внутри и заставили меня внутренне откреститься от когорты сильных и влиятельных.
Я и не считал себя таковым, предпочитая держаться подальше от этих сложных категорий. Денег мне хватало всегда, но они были честными, и моя совесть не часто тревожила меня.
На следующий вечер бомж снова замаячил бледной тенью в гостиной и наконец, найдя в себе решимость, произнес:
«Антон Кириллович прикормил в Ейске всех, кого считал нужным, – напряженно начал он, продолжая стоять по середине комнаты. – у него в друзьях ходили люди из администрации, полиции и прокуратуры. С ним нереально было вступать в разногласия. Когда я устроился в фармацевтическую фирму, я и знать не знал, кто является истинным хозяином конторы. Сначала я просто следил за своевременностью начислений, оплат и поступления средств в казну предприятия. Потом мне доверили вести бухгалтерию и тут я обратил внимание на некоторые несоответствия. По накладным значились одни суммы, а на деле приходили совсем другие. Такое случалось не часто, через мои руки прошло всего несколько таких зачислений. Со временем я понял схему. Оказалось, что под видом обычных лекарств, Антон Кириллович сбывает наркотические препараты и прокручивает через свою бухгалтерию солидные деньги. Мне удалось проследить путь, по которому двигались и товар, и деньги. Не спрашивай, как я это сделал. Я не ставил перед собой цель выводить Антона на праведный путь, я понимал, что он закопает меня в ту же минуту, когда я открою рот. Мне было просто интересно узнать, как далеко зашел наш любезный руководитель в своих амбициях и жажде наживы. Оказалось, что достаточно далеко. Я продолжал молчать, но чувствовал, что, покрывая его деятельность, сам становлюсь соучастником. Как- то случайно я обмолвился об этом в разговоре с одним парнем из юридического отдела. Я просто упомянул, что не в моих правилах работать на преступников. Фраза прозвучала вне контекста и ее нельзя было привязать к конкретным лицам, однако она положила начало дальнейшим событиям. Все произошло не сразу, но довольно быстро. Антон Кириллович при всей своей алчности и скупости, весьма сообразительный мужик. Спустя всего неделю на горизонте нарисовался толстый Тимон со своей ипотекой. Она действительно у него была, и я хорошо знал о ее существовании. Тогда я и правда решил, что ему необходима моя помощь. Уже позже я пришел к выводу, что Тимон был частью схемы, но это понимание ничем помочь мне уже не могло. Антон хорошо разбирается в людях, он тонкий психолог и ни минуты не сомневался, что ради друга я нарушу закон. Не такое это было страшное прегрешение, но Антон состряпал дело таким образом, что мне грозила реальная тюрьма. Не знаю, сколько он пообещал прокуратуре, но я думаю, он мог себе позволить подобные траты. Пылая праведным гневом, он долго расписывал мне ужасы заключения и силой заставил подписать дарственную на мою квартиру в пользу конторы.»
Бомж замолчал, а я никак не мог уложить в голове все услышанное. Прежде всего до меня не доходил расклад с жильем. На кой черт она была ему нужна, та дряхлая хибарка в захудалой провинции?
«Ты действительно не понимаешь? – потерянно произнес Дергачев, поднимая на меня усталые глаза. – ты же разбираешься в людях не хуже Антона. Лишая меня жилья, он лишил меня средств к существованию, мой побег упростил для него задачу. В город вернуться я не мог, там меня ждали его люди и тюрьма. А перспектива стать бродягой без денег и документов лишала меня социального статуса и закрывала мне рот. Кто станет слушать вонючего бомжа? Видимо, Антон очень рассчитывал, что я сгнию в какой -нибудь канаве. Он не думал увидеть меня в Москве, живым и невредимым.»
«Какую же ты сейчас представляешь для него опасность? – произнес я довольно заинтересованно. – сам же сказал, кто будет слушать бомжа?»
Дергачев отметил мой интерес и опять замолчал. Видимо, он решил, что наговорил и так мне много лишнего. В понимании Дергачева я продолжал оставаться лучшим другом его злейшего врага и в его глазах теперь плескался откровенный страх, и так почти никогда не опускающий голову.
«Расслабься, приятель, – мягко произнес я. – мне нет дела до Антохиных амбиций, и пусть сам выбирается из своего дерьма. Расскажи мне все до конца, и я постараюсь тебе помочь.»
Но мое смелое обещание только насторожило бомжа, и он покачал головой:
«Я все рассказал. – неуверенно произнес он, и я понял, что он мне врет».
Рассказ Дергачева настолько поразил меня своей откровенностью и видимой простотой, что в какой- то момент я решил, что он все это придумал, сходя с ума от постоянных странствий и страха. Я не мог представить, что Антоха, добродушный и мягкий в быту, являясь жестким руководителем, изредка позволяющий себе перегибы в руководстве, способен на такие рискованные гешефты. Его проделки с недвижимостью уже казались мне верхом безумия, не говоря о таком серьезном преступлении. Но тут в моей памяти снова всплыл давний разговор о кардинальном решении важной проблемы и смятение в интонации жесткого босса. Ради своей безопасности можно было рискнуть жизнью безответного и никому не нужного парня. Я посмотрел на бомжа, снова натянувшего на себя маску полной отрешенности, и снова во мне зашевелилась непрошенная жалость. Если я узнаю, что еще скрыл от меня бродяга, я обязательно постараюсь ему помочь, решил я.
«Женя, – обратился я к нему, сохраняя на лице дружеское расположение, – мне нужно знать все, иначе твой рассказ не имеет смысла.»
Бомж поежился и переспросил:
«Он будет иметь больше смысла, если позволит полностью нейтрализовать меня?»
Внезапно меня охватила злость. Я второй месяц нянчусь с этим человеком, проявляя чудеса гуманизма, а эта вонючая куча выражает сомнения по поводу моей искренности!
«Если бы я ставил такую цель, – изо всех сил гася в себе ярость, прошипел я.– я оставил бы тебя подыхать в заброшенном складе, который к слову принадлежит любезному Антону Кирилловичу. Однако я не сделал этого, предпочитая видеть тебя живым. Оцени это, мой дорогой друг!»
Но отогревшийся бродяга решил добить меня своей благодарностью и пробурчал себе под нос:
«У вас слишком разнообразный круг друзей, если вы считаете меня таковым. Я и так наговорил вам лишнего и теперь жалею об этом»
Я не стал реагировать на его выпад и сделал вид, что не услышал отповеди.
Антоха звонил мне ежедневно и с придирчивой настойчивостью расспрашивал обо всем, что творилось в его конторе.
«Нашей конторе, Тихон, – поправлял он меня, – теперь это наша с тобой контора. Представляешь, я выбил ей жирненькую сумму на развитие. Теперь мы под крылом европейской организации здравоохранения и можем позволить себе побольше прежнего!»
В Антохином голосе слышалось такое раздутое самодовольство и покровительство, что мне уже больше не хотелось быть главным в московском филиале фармацевтического концерна. Я не верил Антохе и подсознательно ждал от него какой-нибудь жабы, но естественно вида не подавал, отправляя ему отчеты и часами беседуя с ним по телефону.
Как -то вечером, я поделился с бомжом своими настроениями в отношении большого босса. Это вышло у меня неосознанно, обычно я не позволял себе таких вольностей, но чрезмерные Антохины запросы и требования в этот раз вывели меня из равновесия.
