Читать книгу: «СИНИЕ ЛЕБЕДИ», страница 5

Утром мать почувствовала неладное с дочерью.

– Говорят, вы с Тулой снова к Ярушке ходили?

– Ой, мама, и откуда уже все знают, – стараясь втягивать живот.

– Тула, похвалилась, что девочка у нее будет. Сказала, и тебе что-то бабка нашептала, только молчишь, сопишь, не рассказываешь.

– Хвораю я. В город ехать надо, лекаря искать, или хуже будет.

– Я-то думаю, чего невеселая такая, – мать вздохнуло тяжело. – Давно стала примечать, не такая ты, изменилась. В поясе крупнее, а лицо осунулось, круги под глазами. Был бы муж – дело ясное, а так, совсем с толку сбита, что делается? Неужели порча? Вот беда-то какая! Это, видно, Матрена постаралась, не забыла свадьбу загубленную. Какого рожна ей еще надо, ведь живут хорошо, только завидовать можно.

– Снова эта старуха напридумывала, – проворчал недовольно отец. – Верить глупостям меньше надо, жить легче будет. Все под Богом ходим, чему бывать, того не миновать.

– Что ты, отец, не замечаешь разве, что дитя чахнет день ото дня. Езжай, дочка, там Мила, она поддержит. Как-никак, c рождения рядом, все радости, шалости делили поровну. Сердечко у нее золотое. Вон завтра собираются мужики в город провизию везти и ты с ними. Чем быстрее лечиться начнешь, скорее поправишься, – горестно вздохнула Варвара. – Откуда напасть такая, ума не приложу.

II

Проводы были недолгими; узелок с едой, несколько пролитых слезинок, благословение родительское в дорогу, и вот уже трясется Нора в повозке на копне мягкого душистого сена, обдумывая свое незавидное положение. К Миле обращаться нельзя, не спрячешь живот, прорывающийся сквозь платье наружу, скрытая неправда змеей гремучей приползет в деревню. Позор для родителей, им тогда хоть деревню покидай. Думать-то тяжко да придется самой где-то пристроиться.

К вечеру усталые путники въехали в городские ворота. Норе удалось незаметно соскользнуть с телеги. Она, украдкой оглядываясь, последовала за малочисленными пешеходами и вскоре вышла на рыночную площадь. Здесь еще суетились последние прохожие. Владельцы лавок с громким хлопаньем закрывали ставни на окнах, скрипели железные запоры на дверях.

Присела у забора, достала кусочек хлеба с солью, нехотя стала жевать, с интересом оглядываясь по сторонам.

Где-то надо переночевать. Тула рассказывала, что в городе есть дом, в котором можно найти ночлег за определенную плату. Пересчитала свою казну, насколько хватит.

На дороге раздался шум. Какая-то пара, впереди молодая женщина, явно на сносях, а за ней что козлик вприпрыжку кругленький добродушный мужчина, о чем-то умоляя ее, направлялись прямо на Нору. За ними следом ехала карета.

– Вирена, радость моя, тебе в твоем положении нельзя волноваться. Мы найдем другую служанку, еще проворнее прежней! Ну, откуда я мог знать, что она сбежит с этим негодяем? Не прогонял ее, Богом клянусь. Погоди, не сердись, любовь моя.

Молодая особа недовольно отмахивалась от мужа и решительно продолжала почти бегом свой ход.

– Ну, где я тебе сейчас найду горничную? Идем домой, дорогая, завтра все решим.

– Вот, – бесцеремонно тыкнула пальцем в Нору, – я хочу эту.

– Но ты же не знаешь ее совсем, может это воровка какая-то, – взмолился муж.

– А я хочу эту, – женщина остановилась напротив, бесцеремонно разглядывая незнакомку. Нора растерянно поднялась, с удивлением глядя на странную парочку.

– Душа моя, она же брюхатая, обрати внимание на ее живот, – внимательный взгляд мужа сразу заметил то, что деревенским в голову не могло прийти, уповая на честность Норы. – Какая из нее работница? Да и бледная какая-то, нездоровая. Зачем нам больные слуги?

Женщина вначале приумолкла, поняв, что муж прав, но потом затопала сердито ножками в красивых сафьяновых сапожках.

– Ну и что, будет кормилицей и нянькой нашего маленького.

– О, боже, посмотри на нее, от одного взгляда кисло становится на душе, – не сдавался мужчина.

– Тем лучше, не будет соблазнять хозяина, и водить к себе, как прежняя, кого ни попадя. Может, работать будет.

– Ты только что уверяла, что та была хорошей служанкой.

– Ну и что, что говорила. Пришло в голову, и говорила. Тебе надо беспокоиться обо мне и нашем маленьком, вот и думай, а я устала, спать хочу.

Вирена обиженно повернулась и пошла к карете. Муж бросился к Норе, и, умоляюще сложив руки, стал просить ехать вместе с ними.

– Женщина, вам, верно, все равно ночевать негде, побудьте пока у нас, а там видно будет. Утром, может, и передумает моя жена, уйдете, куда хотите.

Нора вначале наотрез хотела отказаться от такого приглашения, но, смекнув, что ночевать и в самом деле негде, а мужчина видать не злой, хотя и под каблуком у своей капризной жены. Может, и в самом деле завтра все расставит на свои места.

Так, совершенно случайно, наша героиня оказалась в большом, уютном и богато обставленном доме, где уже с утра начала свой первый рабочий день, помогая одеваться, причесываться ворчливой хозяйке. Руки ее были нежными и ласковыми, движения ловкими, умелыми и молодая женщина осталась довольна новой служанкой.

И потом Вирена все больше привязывалась к новоиспеченной горничной, ей интересно видеть беременную возле себя, наблюдать за переменами в ее облике, изменениями в ее поведении.

Вскоре лицо служанки покрылось темными бурыми пятнами, особенно подбородок и щеки. Руки и ноги распухли, стали крупными и отекшими. Живот торчал большой и острый. Ей все труднее стало управляться с домашними обязанностями, особенно там, где приходилось нагибаться. Вирена оставалась такой же свежей и пригожей, только животик рос, округлялся постепенно, делая ее, еще привлекательнее в таком положении. Она каждый раз повторяла мужу, что простолюдинки даже беременные безобразные. Не проходило и дня, чтобы Нора не выслушивала упреки от хозяйки в неумении и нежелании выполнять свое дело быстро и добротно, а работать с каждым днем было все труднее и труднее. Глядя на себя со стороны, бедная женщина понимала, что положение крайне тяжелое, хотя и благодарила Бога за то, что случайно оказалась в этом доме; где бы сейчас была и что бы делала. Денег хватило бы только на первое время, а так и жилье, какое-никакое, и питанием обеспечена. А работа? Она привыкла к ней еще дома. Осенью на поле и в огороде приходилось трудиться с раннего утра до позднего вечера, не разгибая спины. Правда, отец с матерью всегда старались облегчить участь дочери.

* * *

Вирена только в одном чувствовала себя ущемленной, ей не в чем было ходить, одежда была мала.

А тут в княжеском дворце в честь именин великой княгини случается праздник, на который приглашена вся элита города и, конечно, они с мужем. Чтобы не уронить аристократического достоинства и доказать, что не лыком шиты, а продолжатели благородного состоятельного рода, и что в казне семейной немало накоплено про запас, платье заказали у самой модной и дорогой портнихи.

И когда оно было готово, сошлись завидущие подруги, полюбоваться восхитительным нарядом. Гостеприимная и веселая хозяйка болтала без умолку, рассказывая, как они с мужем подбирали подарок великой княгине и какое золотое сердце у их первой дамы, и что она почти каждый день интересуется ее, Вирены, здоровьем.

Нора не успевала подносить угощение. Разгоряченные от хмельного вина, дамы весело смеялись, вспоминая предыдущий праздник и, казалось, были заняты только поглощением обильной закуски и перетряхиванием очередных тухлых сплетен . Платье лежало на роскошном диване посреди залы. Женщина нечаянно приостановилась взглянуть на это хваленое изделие.

– Нора, ты что глухая? – Разнесся сердитый голос хозяйки. Горничная резко повернулась, в глазах стало темно. Очнулась сидя на полу под истерические рыдания. Ласковый голос хозяина успокаивал жену.

– Ну не пойдем на бал, он же не последний. Тем более тебе нельзя танцевать. Нам покой и размеренная жизнь показаны. Я же говорил, не бери ее, припадочная она какая-то. Еще тебя заразит своей болячкой.

Но с каждым его словом рыдания были все громче и сильнее.

Нора удивленно оглядывалась. Пыталась встать. В голове шумело. Пошатываясь, поднялась. Напротив, лежало платье. Нора, падая, видно, уцепилась за него, пытаясь удержаться, порвала и облила темно- бордовым вином.

Еле-еле прошла в свою маленькую комнатку, упала на кровать, прислушиваясь к истерическим рыданиям, что становились все тише и тише. Хозяйка, видно, уснула. Муж сам подавал ей воду, мочил полотенца, прикладывая на лоб.

Нора полежала, потихоньку приходя в себя, потом поднялась, взяла свой заветный узелок и пошла в кладовую, где лежали целые сувои прекрасных и дорогостоящих тканей, где было столько красивых и красочных камешек, столько разных нитей. Женщина задумчиво посмотрела на все это богатство и принялась за привычную, и приятную для нее роботу. Ночь пролетела так быстро, что, когда запели первые петухи, Нора как бы очнулась. Платье было готово. Понравится ли оно хозяйке, покажет утро, а сейчас спать.

Проснулась от горячих требовательных солнечных лучей, резвившихся на ее подушке. Раньше приходилось вставать с первыми лучами. Что случилось сегодня? Прошла в гостиную, оглянулась, нигде, никого. На цыпочках выкатился из спальни хозяин, прикладывая палец к губам, но тут послышался требовательный сонный голос хозяйки. Нора поторопилась в опочивальню.

На Вирену жалко было глядеть, прежде румяное личико опухло от слёз, под глазами большие синие круги. Волосы растрепаны, влажны от слез и запутаны.

Служанка молча подала платье, помогла одеться. Причесала по обыкновению, понемногу приводя хозяйку в порядок. Вирена безмолвно переносила необходимые процедуры, не проронив ни слова. Сели за стол. Ела плохо, все еще всхлипывая, но ничего не говоря о вчерашнем происшествии.

Нора, наконец, решилась и принесла пошитое ночью платье в столовую для показа. Зажмурила от страха глаза, ее хозяйке всякое может прийти в голову, реакция иногда бывает такой бурной и непредсказуемой. Женщина вначале тупо смотрела на платье, потом перевела взгляд на мужа, потом опять на наряд.

– Кто доставил? – хмуро спросила у него.

– Я не знаю, солнышко, – недоуменно произнес. – Я не просил, да и швея за ночь не управилась бы.

Вирена тщательно и требовательно осмотрела одежду. С помощью Норы тут же одела. Платье было таким необыкновенно-изумительным, так ладно лежало на женщине, подчеркивая прелести ее фигуры, скрадывая беременность, что у хозяина даже слов не нашлось для одобрения. У Вирены от радости заблестели глаза.

– Я буду на балу! Который час? Мы не опоздаем? Мы успеем собраться? Я буду на балу! – кружилась счастливая обладательница нового наряда.

– Это платье еще лучше прежнего. Ты в нем так прекрасна и обворожительна! – мужчина радовался не меньше жены. – Только прошу, осторожнее веди себя. Ты прыгаешь, вертишься, как девочка, а тебе нельзя делать резких движений, – заботливый муж осторожно посадил любимую жену на диван.

* * *

Праздник уже был в разгаре, когда подъехала карета с супругами. Дворецкий представил только что приехавших гостей. Вирена с мужем прошли в зал, учтиво подошли к княжеской чете. Их высочества поблагодарили за визит и отметили, что Вирена очень хорошо выглядит, и все они с нетерпением ждут появления на свет их малыша. Супруги почтительно откланялись, и подошли к своим старым знакомым.

Мила, увидев Вирену в этом наряде, была потрясена до глубины души. Узоры, которыми было расшито платье, его крой были настолько знакомы. Совсем недавно целыми ночами напролет девушки сидели над шитьем свадебного платья для Норы. Придумывали все сами. Хотелось, чтобы оно было необычным и очень красивым. Они достигли своей цели, такого платья ни у кого не было и не могло быть.

Княгиня весь вечер не могла отвести взгляд от молодой женщины, чем приводила в невероятный восторг ее супруга; очень хотелось бы, чтобы супругу заметили и в будущем ввели в окружение княжеское. Там, глядишь, и он сможет чаще бывать при дворе.

Едва дождавшись окончания бала, Мила послала Антона за Виреной и ее мужем,

– Нам так приглянулось ваше новое платье. Не скрою, появилось желание заказать для себя новый наряд у вашей интересной портнихи. Может это и не очень удобно, но мы хотим прямо сейчас встретиться с ней.

Ошеломленные супруги с великой радостью согласились принять такую почетную гостью в столь поздний час. Чего не пожелают великие мира сего.

Прошло немного времени, и сама великая княгиня со своим верным слугой стояла на пороге их дома, оказывая большой почет и уважение семейству своим посещением. На завтра весь город только об этом и будет судить.

Нора должна была встречать хозяйку вечером, но не вышла на лестницу, так как очень плохо себя чувствовала, видно подействовала бессонная ночь. Весь день пришлось провести в хлопотах, собирая Вирену на праздник. Как-то странно болел живот, кружилась голова, от слабости подкашивались ноги.

По требованию хозяина пришлось подняться с постели, чтобы выйти к почетным гостям. Она даже толком не могла понять, кому вздумалось приехать в такое позднее ночное время.

Бледная от боли, распухшая, с большим животом предстала она перед самой великой княгиней. Женщина даже не пыталась посмотреть на прибывших, желая побыстрее выполнить пожелания хозяев и вернуться к себе.

То, что увидела Мила перед собой, поразило неимоверно. Минуту стояла ошеломленная. Когда увидела на Вирене знакомый крой платья, догадалась, что без участия подруги здесь не обошлось. Она надеялась, что портниха видела Нору, зналась с ней и сможет рассказать, что нового произошло в ее жизни. Княгиня уже давно никого, кроме Тулы, из деревенских не встречала, и то только так, чтобы не видел ее Тимор. Сестра избегала встречи с ним, хотя князь давно простил и обиды на нее не держал.

Мила была счастлива в браке, но очень скучала за прежней, беззаботной жизнью, за своими подругами, особенно за Норой. Во дворце было много прислуги. Каждый ее вздох, каждое пожелание были мгновенно исполняемы, но верных друзей, с которыми можно было говорить обо всем и обо всех, у нее не было. С мужем не все женские вопросы можно обсуждать.

Сейчас перед ней стояла женщина, очень располневшая, с большим животом, иссиня-бледная, измененная своей беременностью до неузнаваемости. Она, тщательно укутанная темным платком, покорно ждала распоряжений. Мила подняла ее лицо. Сомнений не стало, это была ее подружка, хоть и очень непохожа на себя прежнюю.

– Нора, что с тобой?! – воскликнула изумленная княгиня.

Женщина молчала, теребя край платка.

– Не молчи, прошу. Как ты здесь оказалась, и что за странный вид у тебя? Антон немедленно собирай ее вещи, мы уезжаем, – решительно приказала слуге, заметив, что несчастная еле держится на ногах.

Так, дорогие и почетные гости, едва переступив порог, умчались, забрав с собой горничную, оставив хозяев, потрясенных увиденным.

III

Врач сказал, что ничего пока страшного нет, просто молодая женщина переутомилась, а в ее положении это чревато осложнениями, поэтому будущей матери просто надо хорошенько выспаться, и будем надеяться, что все уладится.

На следующее утро, едва дождавшись, когда Нора проснется, Мила сама принесла ей завтрак в покои. Отдохнувшая и посвежевшая подруга выглядела намного лучше. Это уже не та изможденная и бледная женщина с синими губами, с фиолетовыми отеками под глазами.

Мила, терпеливо дождавшись, когда гостья поест, с интересом стала слушать историю нелегкой жизни. Княгиню обидело, что Нора постыдилась потревожить своими проблемами княжескую чету, боясь навлечь тень позора на своих родителей.

И вот в результате, что получилось, бедной женщине пришлось провести несколько трудных месяцев в доме Вирены и ее мужа. Мила порадовалась, что скоро на свет появиться мальчик, уверяя, вместе они вырастят его в любви и ласке. Ее страшила сама мысль о том, что ожидало бы Нору с маленьким ребенком на руках в этом суровом мире без поддержки родных и близких. Как она могла обречь себя на такие тяготы и лишения, себя и своего будущего малыша. Его-то вина в чем?

Вечером за ужином Мила без умолку рассказывала мужу обо всех злосчастных приключениях подружки, так как та явно пыталась молчать, поскольку была удивлена; Тимор – великий князь и муж подруги, а не Антон, как думали все деревенские. Мила вкратце пересказала историю подмены между князем и его слугой, и как эта безобидная якобы шутка изменила жизнь Туле, как, впрочем, и им тоже; но они с мужем, в конце концов, признательны честолюбивой сестре. Благодаря этому неразумному поступку они повенчались и бесконечно счастливы. Правда, Нора, смущенно поникнув головой, поведала, что вскоре Туле также предстоит пополнение, очаровательная рыжеволосая девочка, и все, включая их родителей, считают отцом ребенка Тимора.

Мила радостно заявила, что надо предупредить Антона о предстоящем пополнении в его будущем семействе, то-то утешится этой приятной новости их верный слуга. Нора, припомнивши, что Тула сама собиралась известить милого, просила не спешить, пусть сестра сама разберется.

Тимор огорчился, узнав о приключениях Норы. Князь произнес, что Эльдар его названный брат, ближе его у него никого не было и уже не будет.

Нору резанули слова был, не будет, и ничего о том, что он где-то есть. Спросить не решалась, боясь получить подтверждение своим страшным догадкам, не лишая себя последней надежды. Тимор сообщил, что это его святая обязанность стать названным отцом будущему мальчику, и что Эльдар был бы необыкновенно счастлив, зная, что у него будет сын. И опять был. Нора слушала князя и с болью в душе подмечала, что об ее любимом все время говорят в прошлом времени, как будто его нет, он исчез.

* * *

С этого времени жизнь у нее переменилась полностью. Они с Милой целый день были заняты. Их болтовня обо всем и не о чем, их желание было, как можно лучше подготовиться к появлению на свет божий малыша. В хлопотах дни пролетали быстрые и приятные. И вскоре пришло время рожать.

Мальчик не заставил себя долго ждать и в ночь теплую, слегка дождливую, появился на свет крупным и крепким, решительным криком известив мир о своем появлении. Нора, измученная ожиданием и невыносимой болью, смотрела на долгожданного сына с тихой радостью. Вот он, негаданный подарок судьбы, их с Эльдаром любовь, воплощенная в этом маленьком и трогательном комочке, тихо сопевшем у нее на груди. Теперь ее жизнь приобрела новое значение, она будет жить для сына.

Мила была счастлива не менее, чем ее подружка, она ахала и охала, стараясь почаще подержать новорожденного в своих объятиях. Пела ему колыбельные песенки, кормила с ложечки, не доверяя няне и прислуге, и даже как-то ревновала малыша к собственной матери.

Тимор появлению в их замке маленького, часто и требовательно орущего человечка, радовался не менее жены. И потом, когда мальчик подрастал, удивляя всех своей необыкновенной любознательностью, стал для него настоящим отцом.

Малыша назвали Киреем. Он, как и положено, рос не по дням, а по часам. Не по годам ловкий, смышленый, рассудительный и великодушный. Князь свидетельствовал, что он очень похож на своего отца, такой же умный и честный, такой же смелый и сильный.

В полнолуние мальчик часто сидел у окна, глядя на загадочную и далекую планету, которая будила в нем что-то таинственное и неизведанное, каким-то удивительным образом притягивая к себе.

Мать не могла понять столь необычного увлечения сына, а Тимору не хотела ни о чем говорить, решив, что со временем странное увлечение пройдет; тем более у них добавилось хлопот, Мила родила очаровательную девочку.

Вновь испеченный отец хотел, конечно, сына, наследника, но, твердо решив, что ребенок не последний, успокоился и с головой отдался воспитанию детей, умело чередуя домашние заботы с государственными делами. Девочку полюбил от всей души, обожал ее бесконечно. С Киреем был по-мужски на равных, а здесь это была маленькая чудесная куколка, которая своим щебетанием могла разогнать любую тучу в настроении своего обожателя.

Дворец наполнился шумными играми, детскими голосами. Счастливые мамочки были без ума от своих чад. Время летит незаметно. Сколько лет пролетело, счастливых и беспокойных!

Как-то ночью Кирей очень плохо спал, тяжело ворочался, стонал во сне. Нора сидела у постели, испуганная и встревоженная, постоянно держа ладошку сына в своей. Вдруг заметила, что его рука как-то странно стала меняться. От холодного ужаса закрыла глаза, через минуту посмотрела, ей показалось. Мальчик спал спокойно и крепко.

Но в сердце поселилась непонятная тревога, боялась себе признаться, что видела наяву. Никому, даже Миле не сообщила, а через некоторое время все повторилось снова, и уже на более долгий период.

Теперь Нора поняла, о какой хвори говорил Эльдар, он ужасный оборотень, и нет чар и лекарства от этого страшного недомогания. Ярушка видя будущее дитяти и сострадая, утаила правду. Кольцо потемнело, мальчик – оборотень.

А она уже думала, что счастье, о котором раньше не мечтала, нашло ее в гостеприимном княжеском доме. У нее появилась новая семья, сын, для которого теперь она жила, хотела даже матери с отцом рассказать, какой замечательный внук у них растет. Как хорошо, что повременила. Что теперь делать? Несколько дней ходила сама не своя. На вопросы сына и расспросы Милы отвечала путано и невпопад.

Часто замечала, как Тимор, если что-то его тревожило, шел к морю и подолгу сидел, задумавшись, на большом, гладком от времени, ветра и морской воды камне. Сейчас, отчаявшись, Нора тоже пошла туда, надеясь получить ответ на давно мучившие ее вопросы.

Море шумело, сердито бросаясь на теплый от горячих солнечных лучей камень, стараясь могучей силой своей волны убрать его с дороги. Нора забралась на него, села, поджав ноги, засмотрелась в кипящую морскую пучину.

Рокот воды действовал успокоительно, навевая сон. Она уже забыла, когда в последний раз нормально спала. Сзади ее над морем нависала высоченная скала, гордо устремленная в небо. Норе пришлось высоко поднять голову, чтобы увидеть вершину. На самом кончике, в облаках просвечивались контуры остроконечных башенок. Надо же и кто может жить на этой высоте. Туда сроду нормальный человек не доберется. А ненормальный? Норе вдруг стало холодно.

Она соскочила с камня, побрела по воде. У подножия скалы проходила когда-то дорога, сейчас густо заросшая чертополохом. Тропа привела к воротам, тщательно запертым изнутри. Ржавые запоры указывали на то, что давно сюда никто не входил и не выходил. Подергала, пытаясь найти хоть малейшую щель в двери. Увидела заросшие травой ступеньки, высеченные в скале, ведущие вверх. По ним тоже явно не ступала ни нога человека, ни лапы любого зверя, даже оборотня. Если кто там живет, он ни с кем не общается. И к нему никто не может добраться.

* * *

Через некоторое время она окончательно поняла, что ее сын потихоньку превращается в чудовище и что рано или поздно, утром проснется и останется таким на всю свою оставшуюся жизнь.

Нора, уже успевшая выплакать все свои горючие материнские слезы, решила действовать. О своей беде ни Миле, ни князю говорить не стоит, чем они могут помочь, а во дворце им с Киреем оставаться невозможно. Нельзя, чтобы еще кто-то узнал об ее горе-злосчастии. Материнское сердце подсказывало – должен быть какой-то выход. Надежда грела ее, вселяя уверенность в завтрашнем дне. Рано утром, когда все еще были в плену утреннего, крепкого сна, собрав вещи в охапку, взяв за руку упирающегося еще сонного сына, вышла из дома, решив податься, куда глаза глядят, на этот раз подальше от людей. Брели по лесу несколько дней, пока не набрели на развалившуюся избушку.

Нора с сыном постарались привести ее в порядок. Все починили в силу своих возможностей, помыли, прибрали. На вопросительные взгляды сына она старалась не отвечать. Что можно ему сказать!

Прошло совсем немного времени, когда утром Нора увидела в постели огромного мохнатого черного пса с белой полоской через плечо. Женщина долго гладила его, глотая слезы и стараясь не показывать их изменившемуся сыну. Он, видно, понимал речь человеческую, но говорить не мог. Только резкие гортанные звуки могло издавать это необыкновенное и грозное с виду животное, с такими тоскливыми, все понимающими глазами.

IV

Так и стали жить в лесу – Нора и ее громадная длинношерстная собака. Весь лесной народ с удовольствием принял новых соседей в свою среду. Медвежья семья, дружная стая волчья, пара лосей, что жили по соседству, все пробовали помогать им по хозяйству. Грибы, ягоды, орехи, мед, мясо, рыба – все было на столе у Норы, она ни в чем не нуждалась, вела свое небольшое хозяйство, потеряв счет времени и тяжелым думам.

Но одна мысль все же вертелась в голове постоянно, что делать дальше. Нора поведала историю своей жизни сыну. Она видела, что пес слышит ее, но не может ответить, только машет головой вместо слов "да" или "нет".

Однажды он принес в зубах небрежно упакованный мешок. С того времени жизнь у Норы кардинально изменилась, так как в свертке оказалась девочка, хорошенькая и напуганная; глазки-пуговки, полные ужаса и слез смотрели на незнакомую тетю.

Волчья стая подобрала сверток, случайно выпавший из перевернувшейся телеги, следовавшей по лесной дороге. Кирей, почувствовав человеческий дух, забрал его у вожака и принес домой. Насмерть перепуганная девочка, долго не могла слова произнести, потом потихоньку доброта и забота Норы растопили лед молчания. Она постепенно заговорила, но кто такая, откуда, вспомнить не могла

Найденыша решили назвать Даной, поскольку, видно, сам бог прислал очаровательную малютку в их семью. С этого времени стали жить вместе – Нора, Дана и Кирей. Малышка полюбила приемную маму, подружилась со своим спасителем. Они часто уходили далеко от дома и играли там, наполняя лес приятной музыкой веселого детского смеха

Как-то раз девочка принесла из лесу вороненка. Дана спасла его от лисы, когда та тащила птенца к себе в нору. Птица выросла, научилась говорить, и стала неразлучной со своей избавительницей.

Девочка росла послушной, работящей, отзывчивой. Им хорошо было вдвоем, если бы не вечный, тяжкий крест Норы – Кирей. Дана не раз подмечала, как Нора, гладила пса, нежно шепча ему слова любви, как часто глотала слезы украдкой. Это была не обычная любовь хозяйки к своей собаке, а нечто явно странное, особенное. Девочка как-то попыталась узнать правду у своей приемной матери, но та лишь горестно вздохнула, прикрыв глаза подолом, тягостно по-старушечьи сгорбившись, вышла во двор.

Время бежало удивительно быстро и однажды наша героиня проснулась немного позже, чем всегда. Ее таинственная, блуждающая улыбка, ее полутона, полунамеки, взгляд отрешенный, обращенный как бы никуда и никому. Казалось, девушка заколдована неким сказочным созданием, и не в силах обмануть его, сбросить оковы дивной ночи. Днем Нора не видела дочку, а вечером та пришла тихая, загадочная, с громадным букетом полевых цветов. Волосы распущены, на голове трехрядный венок из васильков, ромашек, колокольчиков, дикого мака. На шее бусы ягод увядших лесных в несколько ниток; здесь и красные ягоды рябины, черные ягоды крушины, черемухи. Глаза серые светящиеся и такие счастливые! Нора, радуясь, присела на скамью рядом, прижала к себе, поцеловала в макушку, осторожно поинтересовалась столь явной переменой в поведении незаметно повзрослевшей, ставшей очень хорошенькой девушки.

– Ой, мама Нора, мне сегодня такой чудесный сон приснился; кажется, бреду я по полю широкому, а вокруг цветы, цветы, целое буйное море цветов; и все они такие разные, такие дивные. А вокруг небо, синее-синее и такое высокое и чистое, ни одного облачка, и я шагаю, а навстречу он, высокий, сильный и такой желанный, что сердечко защемило, затрепетало, как птичка пойманная. Подхожу, прислоняюсь к его могучей груди и закружилась головушка от счастья неведанного, а сердечко так екает, и томиться, что не передать словами простыми. И больше ничего мне от него не надо, совсем ничего. Стояла бы так, прижавшись к нему, целую жизнь. Мама Нора, что значит такой сон? Может ли повториться наяву встреча чудная? Я знаю – это любовь? Та самая, одна – единственная на свете, да? Расскажи, какая она?

– Любовь, она разная бывает… – задумалась Нора, нахмурила брови, вспоминая горестный личный опыт, – чувство девушки к парню, женщины к мужчине – это только островок в синем море-океане любви. Бывает она и другая, – коснулась ягод крушины на девичьих бусах.

* * *

– Как-то одна знакомая старушка поведала историю…

Когда-то давным-давно здесь в лесу жило одно гордое племя. Их вождь овдовел рано, оставшись с маленькой дочуркой на руках. Недолго думая, решил жениться второй раз и выбрал, как и положено, в жены тоже вдову, но с сыном. Это была очень красивая женщина; ясный взор, румяное лицо, добрая милая улыбка.

Долго ходил к ней, уговаривая выйти замуж, но у вдовы захворал сильно мальчишечка, и ей, конечно, было не до замужества. Разве могла тогда думать еще о чем-то? Как ни добивался её руки и сердца влюбленный, женщина была непреклонной; жизнь ее принадлежала только сыну.

Чтобы оградить себя от навязчивого ухаживания, они подались жить в лес, подальше от людей. То ли лесной воздух пошел на пользу здоровью малыша, то ли время и забота матери сделали свое дело, мальчонка вырос крепким и сильным. Мать нарадоваться не могла успехам сына. Он ей казался самым красивым, самым смелым, самым ловким, ну, и, конечно, самым лучшим.

И вот однажды он встретил, тоже уже взрослую, дочь вождя племени, гордую и неприступную красавицу. Влюбился так, что не мог ни есть, ни пить, ни дышать, ни спать. Все девушка перед глазами стояла, все о ней думал, о ней мечтал, так сильно за душу взяла своими черными, что ночь глазами.

Как-то собрался с духом и признался в любви, она же рассмеялась в ответ на его слова. Красавица распознала, что он сын той гордой и непреклонной женщины, которая когда-то очень обидела отца, так сильно, до боли в груди, отказавшись выйти за него замуж. Вождь долго переживал, захворал даже, едва на тот свет не отправился. Как же, на весь мир ославила, репутацию подмочила. И вот тогда она побожилась отплатить за это жестокое оскорбление. Девушка поставила условие, только если он выполнит его, выйдет за него замуж.

Долго ходил юноша, все думая над предложением красавицы. Эти тяжкие думы, неразделенная любовь съедали его так, что и смерть не за горами стала. Похудел, осунулся, стал похож на скелет, обтянутый кожей. Встревожилась мать не на шутку, что с сыном?

Он долго молчал, но перед смертью все-таки признался, что влюблен, и девушка ответит взаимностью, только тогда, когда он принесет в подарок сердце своей матери.