Читать книгу: «СИНИЕ ЛЕБЕДИ», страница 4
Мила почувствовала, теплой приторной волной разлилась по телу девичьему истома, сделав его безвольным, покорным. Сильные руки мужа подхватили и без труда понесли супругу по дорожке. Ей пришлось обнять его за голову. Глаза их снова встретились близко-близко, и закружилась голова у девушки снова. Она прижалась к нему, вдыхая незнакомый пьянящий аромат.
Тимор нес легко и бережно свою молодую жену, чувствуя мелкое дрожание во всем теле. Ему так хотелось остаться сейчас с ней наедине. Он бы зацеловал ее до смерти. Господи, прости! И спасибо тебе за подарок неожиданный. Вот каков он настоящий первый поцелуй. Девушки, милые, не отдавайте его без любви. Никогда!!!
* * *
Свадебная колонна во главе с молодыми, сопровождаемая венчальными песнями, пришла во дворец, и закружилась, завертелась шумная праздничная церемония, присыпанная веселыми поздравлениями, приперченная шутками. Застолье длилось до поздней ночи. Не переставая, играл оркестр, задорно пели и плясали придворные артисты, не отставали и гости. Каждый из приглашенных хотел поздравить новобрачных. Желающих было так много, что в продолжение всего торжества без конца подходили и подходили их верноподданные с подарками и пожеланиями вечной любви.
Вот уже девушки повели молодую жену наверх, в их общую опочивальню. С песнями стелили ложе брачное, раздевали новобрачную. Ушли, оставив Милу наедине с кормилицей. Она подошла к девушке, прижала ее головку к себе, поцеловала в волосы.
– Бабушка, милая, боюсь. Если бы знали, как боюсь. Ведь не любит он меня, а я без ума от его. Если бы только знали, как сильно люблю. Давеча в церкви прижал к себе, поцеловал, а у меня земля из-под ног уплыла. Грех-то какой, бабушка
– Ничего, детка, – шептала старушка, – время рассудит, расставит все на свои места, а сердце подскажет, что делать, чтобы крепко-накрепко привязать к себе благоверного. А то, что не любит, не верю, проживи немного в замужестве, тогда и узнаешь. И не торопи время. Сейчас все от тебя зависит. Поступай так, чтобы у супруга всегда было желание ночь проводить в вашей общей спальне. Пусть даже просто полежать на кровати рядом. Ночью душа открыта, поэтому разговоры искренние, слова верные, доверчивые.
– Не смогу, бабушка. Не научена науке супружеской. У меня раньше никого не было. Ни с кем не целовалась даже.
– Все у тебя получиться. Поверь мне, муж твой за тобой, как телок ходить будет. Родители передали тебе то, чего многим девушкам поначалу и не снилось. Хоть в чем-то вы с сестрой схожи, обе страстные, зажигательные. Это не грех, девонька, а удача твоя. Доброй ночи вам. Я верю в счастье ваше семейное.
Перекрестила и ушла, поцеловав на прощание, услышав голос князя в коридоре.
Он зашел сразу. Подошел, молча присел на кровати. Мила устроилась на самом краешке, решительно поджав губы. Улыбнулся жене, быстро разделся, взял ее ладонь, поцеловал и только коснулся головой подушки, сон, мгновенный глубокий напористо овладел им.
Лицо мужа во сне разгладилось, смягчилось, губы застыли в доброй улыбке. Мила, поняв, что спит крепко, придвинулась. От страха перед предстоящим событием не осталось и следа, вместо этого появилось чувство неудовлетворенности. Ожидала чего угодно, но только не такого исхода. Напрасно так робела. Захотелось прикоснуться к его лицу. Тихонько погладила кудри непокорные, боязливо наклонила голову, чуть слышно прикоснулась к губам. Муж спал, сон его был нерушим.
Согнулась в калачик, прижалась к его плечу и уснула, уставшая от всей этой свадебной кутерьмы.
Время прошло, наверно, достаточно много, потому что, когда князь открыл глаза, солнечные зайчики резвились уже на другой стороне покоев.
Рядом, доверчиво уткнувшись в плечо, спала Мила. Маленьким пушистым котенком прижалась к нему, тихо и ровно дыша. Попробовал осторожно освободить плечо, подняться с кровати. Девушка открыла глаза, недоуменно рассматривая князя. Огромные, такие пронзительно серые, они были еще в плену сладких ночных грез. Осторожно прикоснулся губами к пушистому завитку слегка расстрепанных волос. От нее чуть слышно пахло душистой мятой, лепестками роз и еще чем-то непонятным и будоражащим, такая родная, и такая до боли любимая. Дрогнули и опустились трепетные ресницы, горячий румянец озарил нежное личико, губы, так трогательно скривились, что не удержался, прильнул к ним и почувствовал, как снова забилось сердце, уносясь в омут кипящей страсти.
Он вдруг понял, что совсем потерял голову. Влюбился в свою собственную жену. Она очаровала его так быстро и так сильно, что теперь сама мысль о том, что раньше не видел, не замечал ее, была противной и ужасной. Отныне всегда будет рядом. Эта счастье подарено ему судьбой.
– Не надо, потом, потом, как-нибудь, – шептала она снова и снова, пытаясь отодвинуться на край.
– Почему, – спрашивал тихо. – Быть может я тебе не мил. Ты жена моя теперь.
– Знаю, – а сладкая истома томила тело девичье.
– Я люблю тебя, – шептал в лицо горячий, желанный. – Люблю, слышишь.
– Неправда, – пыталась сдерживать себя Мила,—ведь знаю, не меня, другую любишь.
Поцелуй долгий, страстный свел с ума девушку, расстопил лед в измученном сердце. Она, счастьем напоённая, забыла о душевной ране, глубокой обиде. Она любит, и она любима!
Повесть вторая
Нора
Лишь миг любви
за все расплата.
Утро веселое и дружное вывело горячее солнце на небо. По-хозяйски деловито прибрало росу, высушив луговую траву, заставив шаловливый ветер расчесать длинные косы раскидистой березы, под которой сидела на лавочке задумавшаяся Нора. Речка заблестела, радугой переливаясь в солнечном свете. Вода ее стала прозрачнее, холоднее. Девушка молча смотрела на свадебный наряд, плывущий вниз по течению.
Сколько дней сидела Нора над шитьем своего свадебного убранства. Ей хотелось, чтобы оно было необычным, не похожим на деревенский свадебный убор. Будучи юной девочкой, побывала в городе на ярмарке, где увидела роскошное платье невесты и загорелась желанием в будущем сшить не хуже, а может, даже и лучше. Подбирали вместе с подружками ткань, узоры для вышивки. Особенно усердствовала Мила, что каждую завитушечку весьма старательно вышивала послушной иглой, любуясь узорами диковинными.
Но все это было и не повторится уже. Никогда не быть ей принцессой на собственной свадьбе, теперь только горькие воспоминания – ее постоянные спутники.
Кто-то тихо подошел и положил руку на плечо. Оглянулась и увидела своего бывшего жениха. Молча подвинулась, предоставляя место на лавочке рядом с собой. Зябко поежилась, сейчас начнутся высказывания, полны упреков и обид. Он несколько минут помолчал.
– Я и не знал, что ты здесь ночь провела. Когда выпрыгнула в окно, растерялся. Не знал, что делать, к кому за советом, за помощью обратиться. Сгоряча решил сразу всем рассказать, что невеста сбежала. Потом, пораскинув мозгами, решил, что здесь что-то не то.
Всю ночь просидел у окна, слушая, веселый шум нашего с тобой праздника. Гости не расходились до самого утра. Вот, только сейчас пошли по домам последние, самые неугомонные. И ноги сами привели сюда, к нашей березе.
Сколько вечеров мы здесь провели, влюбленные и счастливые! И разом все как-то сразу рухнуло; будто с высокой крыши свалился, а поднять некому. Вот так и лежу, разбитый и немощный, а помочь и некому.
Нора внезапно представила себе эту картину и поняла, что парень пострадал не меньше ее; жизнь ему обломала, а он не сердится, голос доброжелательный и понимающий.
Ей вдруг так пронзительно жалко стало и его, и себя, и Эльдара, и вообще всех на свете, что расплакалась громко навзрыд, уткнувшись в плечо бывшего жениха, шумно вытираясь подолом. Слезы ручьем лились с глаз. Шмыгая горестно носом, не переставая судорожно всхлипывать стала сказывать недавнее прошлое,
– Помнишь, перед свадьбой мы с сестрами ходили к Ярушке погадать? Это нас тогда Тула подбила. Намедни ей сон приснился чудной, вот она и решила узнать, насколько он вещий. Я пошла только за компанию, мне-то уж на жениха не надо было ворожить. А старушка, выпроводив девушек за двери, шепнула, что если я выйду замуж, то сделаю навсегда своего мужа несчастным, потому что в нашем роду какая-то из женщин совершила большой грех, убив неврожденного ребенка.
Вначале решила, что буду молчать, авось обойдется как-нибудь, но потом поняла, что с этим шутить нельзя, все равно когда-нибудь узнают. И мало того, что моя жизнь несчастлива будет, так еще и твою судьбу исковеркаю. Ведь женятся не только затем, чтобы вместе жить, но, и чтобы деток общих иметь. Растить их, воспитывать, я правильно говорю? – спросила, все еще всхлипывая, Нора, сама удивляясь своей выдумке. Ей хотелось как-то загладить этой безобидной ложью их разрыв, сделать его не таким тяжелым и безысходным для бывшего жениха
Он от изумления даже вскочил.
– Почему раньше не сказала?! Можно было поговорить.
– О чем? О чем разговаривать? Ты понимаешь, судьбу не поменять, не обмануть ретивую. Не скрою, сначала думала умолчать, но совесть не позволила разбивать твою жизнь, поэтому и оставила, ушла в самый разгар.
– Ну, если это так, то это совсем другое дело, – протянул заметно повеселевший паренёк. Неправда эта его видно успокоила, и он уже не чувствовал себя таким униженным и оскорбленным. Теперь смотрел на Нору сочувственно и по-братски жалея. – Я знал, что не можешь бросить, обидеть ни с того ни сего, должна была быть какая-то причина. Не переживай так сильно, все еще наладится, вот увидишь.
– Может быть, да не со мной. Отныне твердо решила, никогда и ни за кого не выйду замуж. Буду всю жизнь помогать растить чужих детей, если своих бог не дает, – девушка скромно опустила глаза, стараясь скрыть своё горькое вранье.
– А я -то думаю, чего это моим деткам в избе не сидится, на пуховых подушках да на просторной кровати не лежится, а все их по околицам носит, аж, он оно что, – выскочила из-за березы дородная тетка. Руки в боки, раскачиваясь на полных коротких ногах, нараспев, – так это ты сына моего хотела сгубить, род наш извести. Он у меня один, как перст,как вот эта береза на берегу. Если у него детей не будет, так это, значит, что, наше имя в этой деревне сгинет? Да пока я жива, не бывать такому никогда! А ну, пойдем домой, сына! Она не единая, вон еще сколько девок. Найдем и получше, эка невидаль, – потащила его за рукав с собой.
Он, пытаясь упираться, все-таки пошел следом, виновато оглядываясь на бывшую невесту.
Нора осталась одна, не зная, смеяться ли над этой бесцеремонной выходкой ее несостоявшейся свекрови, или радоваться, что все так быстро закончилось; и ее, уже точно бывший жених, теперь, наверняка, с помощью своей маменьки найдет другую невесту. И кто знает, может,
пройдет совсем мало времени и забудется обида, причиненная Норой, полюбится будущая жена. И будет у них замечательная семья в отличие от её, собственной. Она же будет доживать свою жизнь, нянчась с чужими детьми.
Отряхнула мокрый от вытертых слез подол, оглянулась и решила идти домой, не век же здесь сидеть, но увидела бегущую Тулу. Рыжие волосы растрепал ветер, закрывая взволнованное чем-то лицо девушки. Она бежала, едва сдерживая рыдания.
– Нора, миленькая, что я наделала, вот этими руками счастье свое сгубила. Дура я, если бы ты знала, какая бестолковая дура я.
Помнишь, Ярушка наворожила, что могу быть княгиней? Вот мне и захотелось стать ею, это так заманчиво.
– Отчего же целый вечер с другим любовь крутила, князь тебя не интересовал совсем.
– Да, да, – поспешно затараторила Тула, – о чем и говорю, мне бы на него обратить внимание, а я Тимору глазки строила, уж очень он хорош был. Влюбилась в него с первого взгляда, а он бросил меня, с Милой вернулся в город, – размазывая слезы по щекам, всхлипывала девушка.
– А что князь? Он уехал один?
– Ну да. Я же его не замечала вечером, игнорировала, а теперь одна осталась. И Тимор меня бросил, и князь уехал.
– А ты к Миле поезжай, там и разберешься что к чему.
Тула закивала головой, ей не хватило духу рассказать всю подруге правду.
– Там твоя бывшая свекровь на всю округу растрезвонила, что они с сыном бросили тебя, потому что ты не иметь детей, что наказана за грех своей прабабки.
А кто такая Матрена, ты знаешь! Стоит ей только о чем-то узнать, тут же вся деревня на дыбы встает от грязных сплетен. Что знает, а что додумает. Слушай, а чего нам-то ничего не сказала, как- никак, твои близкие подруги, кому как не нам, все друг о дружке знать надобно. Может, и нашли бы выход, все равно сейчас все деревенские уже взбудоражены этой новостью.
И чего это тебе в голову стукнуло со свадьбы сбежать. Ну, прожила бы с ним немного, а там пойди, узнай, кто виноват. Какие вы все-таки с Милой глупые. Эта ваша честность и наивность до добра не доведет. Кстати, сестричка в самом деле княгиней будет. Помнишь, бабка говорила, а я еще не поверила, думаю, где в нашей глуши князь объявится. Гляди, и нашелся. Сколько девчат было, а он Милу выбрал. Надо же, вечером даже глазом на нее не моргнул, ровно и не замечал, а то вдруг на коня и увез. Повезло сестренке, – все еще всхлипывая, Тула обиженно закачала головой.
– Мила замуж за Антона выходит? – удивленно переспросила Нора
– Да, по приказу князя Тимор увез ее в город.
Не могла признаться даже подруге, что Антон не настоящий князь, что друзья пошутили, и что она наказана судьбой за свое неодолимое желание быть княгиней любой ценой.
– Вот и остались мы с тобой вдвоем незамужние: ты от жениха сбежала, мой меня сам бросил, в город подался, хотя любить до гроба обещал. Ладно, буду ждать его. Может, и в самом деле дождусь, – успокоилась, наконец, девушка, что-то про себя решив.
– Пойдем, подружка домой. Не спрячешься здесь от глаз любопытных и слов ядовитых. Идем, послушаем, что о нас в деревне шепчут. Да и мать с отцом успокоить надо, а то мамаша твоя уже всю деревню оббежала, разыскивая пропавшую невесту. К ней первой Матрена с последними новостями прибежала. Там такой крик был! На всю деревню. Кто и не хотел знать, поневоле обо всем услышал.
Нора нехотя поднялась. Ей даже и в голову не пришло, что пострадали также и родители.
* * *
Дома ее встретили молча. Отец что-то старательно выпиливал возле порога, мать, обиженно поджав губы, ковырялась в печке.
– Мам, не держите зла на меня, не хотела причинить боль вам с отцом, получилось так.
Варвара отвернулась к окну, пряча выступившие слезы на глазах.
– Эх, Нора, какая же ты честная и глупая, могла и промолчать.
– А дальше как? Мне же с этим жить.
– Бедная моя девочка, – прислонила голову дочери к себе. – Придется тебе век девичий куковать одной. И нам с отцом никакой радости в жизни.
– Проживем и без внуков, мам. Вон Комариха с Комаром живут без детей и тетка Маланья тоже. Да разве они одни?
– Живут-то, все живут, а что в этой жизни хорошего? Блеклость одна. Для кого сейчас стараешься, работаешь, хозяйство ведешь? Для будущих внуков. Кто теперь в старости кружку воды подаст, – горестно вздохнула, смахнув ладонью слезу непрошенную.
– Вы у меня еще молодые, о какой старости можно говорить.
– Скажешь молодые, – примирительно проворчала Варвара
– А ты, отец, чего молчишь? – мать глянула на безмолвного мужа.
– Да что говорить, все уже сказано до меня. Ты, дочка, не переживай очень, живут люди, и мы проживем. Не бери в голову, может, та чертова гадалка набрехала. А то, что призналась жениху, не ввела его в обман, правильно
сделала, по-моему. «С чистой совестью жить надо», – глухо сказал отец.
И опять кольнуло в сердце. Своей необдуманной выходкой испоганила жизнь самых родных и близких людей. Как им теперь жить дальше! В этой жизни все так перемешано, завязано, напутано. Сделаешь что-то, не подумав, а поступок откликается недобрым эхом в жизни многих дорогих для нас людей, темным отпечатком накладывается на их дальнейшую участь. Еще вчера мать с отцом, веселые и довольные, выплясывали на свадьбе дочери, надеясь на счастливую долю для своей единственной; и все одним махом оборвалось, полетела в темную глубокую пропасть надежда на хорошее будущее не только дочери, но и свое.
Остались только огород, поле, работа по дому. Хозяйство в связи со свадьбой немного поубавилось. Решили больше не заводить, будет того, что есть.
А вечерами, когда на всю деревню разносились веселые задорные частушки, Нора сидела у окна, шила и вышивала. Узоры и крой придумывала сама. Сорочки, юбки, корсеты, фартуки и даже платья для особых модниц. Не было ни одной деревенской девушки, ни одной уважающей себя местной хозяйки, не имеющей бы наряда, сшитого умелыми руками Норы. За этой работой девушка потихоньку забывала о своей душевной боли.
И однажды ночью пришел он, желанный, ласковый, взял за руку и повел в поле, где васильки цветут, где рожь колосится. В хлебах смущенно спрятались они, счастливые и влюбленные и просидели до самого утра, прижавшись друг к другу, пока первые жаворонки не запели свою звонкую песню.
Девушка очнулась ото сна и не могла поверить, что все привиделось, так это было живо и реально. На следующую ночь опять была с ним и потом не могла дождаться вечера, чтобы снова попасть в ласковые и трепетные объятия Эльдара, пусть даже не наяву, а во сне.
Далее свидания продлились и днем. Девушка теперь ходила сонная и вялая. Ей неинтересна была жизнь настоящая, для нее существовали только ее грезы, ее сны.
Мать молча смотрела на дочь, жалостливо вздыхая время от времени. Недавно женился бывший жених. Взял работящую красивую девушку из хорошей семьи. Сыграли веселую звонкую свадьбу и зажили дружной семьей. Само собой разумеется, Нора терзается, счастье – то утеряно.
Порой забегала погостить Тула. Веселая, неунывающая, с шутками и прибаутками рассказывала о жизни в деревне; кто с кем встречается, кто за кого замуж собирается, кто у кого мужа увел, забавно подражая речь, жесты, внешность местных жителей. Нора на миг забывала о своей беде и смеялась до слез, до коликов в животе. Нередко подружки вспоминали о Миле; как ей живется в городе, вдали от родных и близких, все ли у нее хорошо, счастлива ли, довольна ли своею судьбой, не обижает ли князь супругу; хотя Тула ни разу не обмолвилась, что сестра замужем не за Антоном, а за Тимором. Никто в деревне так и не узнал, кто настоящий князь.
И теперь прибежала взволнованная и явно чем-то встревоженная.
– Сходим к Ярушке, у меня к ней дело неотложное.
Нора огорченно посмотрела на подругу, если она пойдет, пропадет очередное свидание с милым другом. Скривилась, пытаясь отказаться, но та насупила брови.
– И не вздумай отнекиваться, не мути мне воду здесь, не сочиняй отговорок. Кто у бабки всегда желанный и приятный гость? То, то. Я бы, и сама подсуетилась, но мне не с руки, понимаешь. Так что не спорь и не спрашивай, даром к старушке не ходят. А мне сегодня очень надо к ней попасть, посоветоваться хочу. Ребеночка жду, на сносях я.
– Что? – У Норы от удивления перехватило дух. – Ты уверена?
– Ну да, вот и желаю знать, кто же будет, мальчик или девочка.
– Вот это новость?
– Какая это новость, – рассмеялась Тула в ответ. – Беременность от наших деревенских сплетниц не спрячешь.
Ты еще сама не знаешь – не ведаешь, а они уже вовсю судачат, кто будет. Маманя в самом начале, когда тошнить стало, спрашивала, кто отец. Я призналась, как на духу. Она немного поворчала, а потом успокоилась. Будущий зять ей тоже нравится. Узнает о ребенке, быстрее женится. Как ни верти никуда уже блуднику не деться не отвертеться, и свадьба будет неизбежной. А что ему еще остается, как ни как сам князь в родственниках и другого выхода попросту нет. Отец и мать ждут зятя будущего, готовятся к встрече неминуемой. Дом нам большой построили, подворье богатое определили. Живи не хочу.
– Если у тебя все так хорошо, зачем гадалка, – все еще надеясь, что Тула передумает о визите к Ярушке.
– Ой, Нора, мало ты понимаешь! Говорят, у него зазноба в городе появилась, меня забывать стал, может и передумать жениться. Давай, собирайся, идем скорее.
* * *
Девушки пришли быстро. В разговорах и не заметили, как вышли на Ведьмину поляну. Рядом с ней глубокий яр, в котором старушка часто травы свои собирает, и по дну которого течет родник с чистейшей, прозрачной водой, обладающей целительными свойствами. Бабка заваривает чаи, делает всевозможные, лечебные настойки, поэтому и назвали ее деревенские Ярушкой. Имя как нельзя лучше пристало к старой ведьме, как иногда осторожно называют ее местные шутники. И теперь уже никто, может, даже и она сама, не помнит своего настоящего имени. Все баба Ярушка, или Ярушка.
Изба у нее небольшая, но очень ухоженная и сама она аккуратненькая, опрятная. От глубокой старости вся сморщенная, маленькая, к самой земле склоненная. Без своей удивительной палки-помощницы, не могла бы передвигаться. Путеводный деревянный посох цвета запекшейся крови украшен резьбой удивительной красоты. А на ручке набалдашник большой и круглый выточен из хрусталя, и на нем узоры диковинные. Поговаривают, что бабка там прячет свою самую дорогую реликвию.
Несмотря на дряхлость и согнутую пополам спину, она довольно расторопная. Могла одним взглядом остановить, заставив окаменеть на месте или даже убить. Говорят, что однажды на глазах всей деревни остановила огромного рассвирепевшего быка, когда он, вырвавшись из привязи, мчал по дороге. Взрослые успели спрятаться, а несколько ребят играли прямо у него на пути. Все уже приготовились к самому худшему. В это время Ярушка была в деревне, принимала роды у молодой женщины. Ее цепкого мгновенного взгляда хватило, чтобы бык остановился, как вкопанный и она на поводке спокойно отвела его к хозяину. С того времени желающих обидеть слабую старушку ни у кого не появлялось.
Слава об умении видеть прошлое и настоящее, предсказывать будущее, раскрывать любые тайны, исцелять от многих болезней пошла далеко по острову. Многие пытались приехать к ведунье, но она не любила встречаться с людьми и всегда старалась избегать непрошеных гостей. Только Нора пользовалась ее благосклонностью. Пальцы рук у бабки были скрючены, и напоминали высохшие щупальца. Непостижимо, как она могла ими обходиться в повседневной жизни. Поэтому Нора, когда была маленькой, часто бегала к бабке помочь по хозяйству. Она знала множество удивительных историй и любила рассказывать их девочке.
* * *
Вот и теперь они пришли не вовремя. Ярушки в доме не оказалось, хоть изба была открыта: заходи, бери, что хочешь. Говорят, что когда-то два друга изрядно выпили и пришли к ворожее за золотом и драгоценными камнями. Как-то их жены приходили гадать к бабке, и их жадные
глаза подсмотрели, как блестели брильянты из шкатулки, что Ярушка даже и не прячет, и не закрывает.
Грабители вошли в избу беспрепятственно и сразу бросились к вожделенной коробочке. То, что они увидели, превзошло всякие ожидания. От сверкания и перелива драгоценных камней приятели чуть не ослепли. Столько богатства не доводилось видеть даже в самом кошмарном сне. Схватив шкатулку, едва не подравшись друг с другом за право владеть ею, бросились к двери, и ничего не увидели. Внезапно в избе стало темно, хотя на улице стоял солнечный день.
Сплошная темнота постепенно сгущалась, и вот уже горе-грабители не смогли различить даже очертаний друг друга. Внезапно какая-то тень, хорошо различимая в такой кромешной тьме, стала надвигаться на них из темноты. Ноздрей коснулось чье-то зловонное дыхание. Мужики закричали, но из их горла вырвался лишь сдавленный дружный хрип.
Этот призрак стал плотно обволакивать их, постепенно сдавливая тела со всех сторон, проникая в уши, ноздри, раскрытые от ужаса рты. Они стали задыхаться. Вот комната наполнилась странным светящимся голубым светом, и незадачливые приятели увидели, что в руках держат сверток с козлиным дерьмом. Оглянулись вокруг, огромная комната, множество входных дверей, в какую не тыкались, наталкивались на сплошную стену. Тьма-тьмущая окон, через которые полезли страшные уродливые рожи со сладкоголосым стоном. Они надвигались, протягивая руки, обмахивая, обнимая злополучных грабителей. Щекотали им лицо, шею своими зловонными, вонючими лапами.
Очнулись воры только тогда, когда Ярушка вернулась домой. С позором воротились в деревню. Мужики на всю жизнь запомнили сей визит, передавая друг дружке жуткую историю посещения, якобы дряхлой и беззащитной старухи.
Как всегда, воздух был напоен густым, чуть сладковатым запахом цветов, что росли вокруг в большом изобилии. Как бабке удавалось доставать семена, было непостижимо, только таких цветов как у нее, нигде больше не встретишь. Жужжание пчел, ос перемешивалось с монотонным шепотом листьев.
Ждать пришлось недолго. Тихо хрустнула ветка, и вот бабка уже перед тобой, все такая же быстрая и доброжелательная, было такое ощущение, что она и не уходила никуда.
– А, девицы-красавицы к старухе пожаловали. С чем пришли, с доброй иль недоброй вестью?
– Доброй, доброй, – затараторила в ответ Тула.
– Да у тебя всегда все ладно, – прервала старуха, пытливо взглянув на Нору, – ты всегда умела в этой жизни обустраиваться, чего о других не скажешь. Что на сей раз интересует тебя, неунывающая ты наша?
– Бабушка, на сносях я, ребеночка жду, а муж в отъезде. Вот и охота узнать судьбу свою будущую, может, бросить желает, обмануть хочет наивную девушку. Говорят, новую любовь в городе завел, – жалобно скривилась.
– Да вижу, что тяжела, с прибылью поздравляю, девочка, такая же рыжеволосая и шустрая, ждет своего часа.
– Ой, постойте, не спешите, – заторопилась Тула, – можно я сама узнаю о своей доле. Нора, останься здесь, на крыльце, а я посекретничаю с бабушкой, посоветоваться мне надо.
– Ну, идем в избу, если одна хочешь, – хитро прижмурилась старуха. – А ты, милая, здесь погоди, мне тоже с тобой наедине поговорить охота.
Нора молча кивнула, с наслаждением потянулась и решила, не тратя времени даром, вздремнуть на лавочке в холодочке.
– Запомни верно мои слова, да смотри не перепутай, – ворожка отдавала Туле сверток с травами. – Авось и поможет, вернет заблудшего в дом. Крепко запомнила?
Тула кивнула головой, шепотом повторяя слова, сказанные Ярушкой в избе.
– Не забудь рубашку взять у друга милого, сжечь ее и наговорить на разгоревшееся пламя слова, которые тебе давеча в избе шептала. Знай, если не от чистого сердца, то понапрасну, толку не будет. А тот, давнишний заговор на любовь крепкую, надеюсь, не забыла? А-ну, наговори нам его сейчас, может и Норе, когда сгодится. Прислушайся, милая, запомни, лишним не будет.
– Погодите, – Тула задумалась и стала медленно, вначале робко, проговаривать:
Заря-зарница, а я красная девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова, возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами: «Пусть камень белый на дне лежит, а милого сердце, ко мне пламенной любовью кипит.» Встану я против месяца ясного и буду просить солнце красное: «Солнце, солнце, растопи сердце друга моего, пусть он будет мягче воска, добрее матушки родимой, жальче батюшки родного. Пусть сердце милого дружка будет принадлежать весь век, денно и нощно, летом и весной, только мне одной, а для других это сердце пусть будет холодно, как лед, крепко, как железо и черство, как сталь. Ключи от сердца пусть вечно хранятся у меня одной.» Аминь.
Все верно, бабушка?
– Умница, все точно, ничего не пропустила. Запомни прежде, только тогда читать нужно, если твердо уверена, что милый друг разлюбил, хоть вижу я, что нужна тебе поддержка; с другой сейчас твой суженый-ряженый, не о тебе его мысли, не с тобой его желания-чаяния. Да ты у нас боевая, управишься!
Теперь нам с Норой перемолвиться надо, – глядя на полусонную девушку, нахмурилась неодобрительно.
– И давно днем спишь? – когда зашли в избу.
– Да, с самого рождения не отказывала себе в удовольствии вздремнуть часок после обеда. – Нора лениво оглянулась по избе, осторожно присела у края стола, нехотя подвинула к себе резную чашу с заморскими яствами. Откуда они у бабки?
Ничего не изменилось со времени последнего посещения, те же вышитые картины на стенах. Везде пучки сухих трав в аккуратных полотняных упаковках. Запахи густые знакомые и неповторимые.
– Ты шуточками-то не отделывайся, признавайся, с кем полюбовничала? Слыхала, замуж ты так и не вышла. Так с кем согрешила?
– Бабушка, ну что вы придумываете, никого у меня нет, да и быть не может.
Хотела начать рассказ о каре божьей, о том, что не может иметь детей, да вовремя язык прикусила, перехватив хитрый, смешливый взгляд старушки.
– Не знаю, милая, не знаю, только от греха, от блуда никуда уже не денешься, не спрячешь живот растущий. Мальчик у тебя будет и очень скоро.
Нора от неожиданности крякнула, выпучила еще сонные глаза, оторопевшие губы обиженно скосились в улыбке натянутой, руки невольно скрестились на груди. Она смотрела на ведунью с таким искренним недоумением, что та от всей души рассмеялась.
– Похоже, и в самом деле ветром принесло, если с таким изумлением мои слова встретила. Ты что, не замечаешь перемен в себе?
– Не, – отчаянно замотала головой Нора. – Вот только в животе что-то переворачивается, как будто лягушку проглотила.
– Вот и будет тебе лягушонок. Мальчишечка о себе весточку подает. Сердечко его стучит, сам он крутится, ножками сучит.
Нора нагнула голову отрешенная, теребя уголки платка.
– Так что вспомнила, с кем согрешила?
– Бабушка, почему меня, как Тулу не тошнит? Почему никто до сих пор не приметил?
– Случается по-всякому, а ты, видно, мало на людях бываешь, вот и не заметили. Думаешь вялая такая от чего? Из-за беременности. Ничего, скоро родишь, все на свои места станет. Дай, глянем на будущее твоего богатыря.
Старушка ловко раскрутила набалдашник посоха своими скрюченными пальцами и вытащила кольцо с огромным ослепительно-красным камнем, поднесла к животу Норы.
Он, только что ярко светившийся, внезапно вспыхнул, и медленно угас. Ярушка, растерявшись, попыталась его встряхнуть, но камень был тускл. Только поднесла его к набалдашнику, он вновь заблестел, солнечно переливаясь всеми оттенками восхитительного рубина.
– Ой, не к добру все это, – взволнованная бабка с тревогой глядела на гостью. – Не знаю, что и думать.
Нора встала и, не попрощавшись, молча пошла к выходу.
* * *
Тула недоуменно смотрела на притихшую подругу, всю дорогу рассказывая о всякой ерунде. Пыталась как бы между прочим расспросить подругу о случившемся, но та предпочитала молчать.
Впервые за последнее время молодая женщина не могла уснуть. Ясно одно, в деревне оставаться нельзя. Но куда? В городе тоже кто-то из знакомых увидеть может, обман ее быстро раскроется.
