Читать книгу: «Welcome to Hollywood», страница 19

– Твою мать! – донёсся до моих ушей противный голос красноносого копа. – Здесь куча помещений! Люк, мы в полной заднице! И где мы будем её искать?

– Других вариантов нет. Просто идём и по ходу движения проверяем все комнаты подряд.

– Главное, чтобы она не спряталась и не проскочила обратно через эту же потайную дверь. Может, пойдём тихо, не выдавая себя?

– Нет, не согласен. Идём, как идём. Будем неожиданно останавливаться и прислушиваться. В этом помещении ей негде спрятаться. Посмотрим, что там за дыра в другом конце зала.

Было слышно, как, гремя столами и стульями, они приблизились к «моему» складу.

– Не понял!

– Чего ты, Люк, не понял?

– Почему свет включен?

– Он везде горит.

– Везде и должен гореть, но только не в этом помещении.

– Какая разница?

– Судя по стеллажам – это склад. По коридорам ходят люди, поэтому то, что в них горят лампы, вполне разумно. Но, уходя со склада, свет всегда тушат.

– Так оно. Но ты же знаешь, что последними отсюда уходили фэбээровцы. Этим ребятам плевать на всё.

Болтая, они дошли до конца склада. Поравнявшись со стеллажом, по которому я взобралась наверх, итальянец, которого звали Люком, сказал:

– Нет здесь никого. Уходим.

Через дырочки решётки мне было хорошо видно, как они развернулись и пошли к выходу.

– Стой! – негромко крикнул Доминик, и копы замерли.

– Вроде, тихо.

– Нет, погоди, я чётко слышал шуршание в этом углу, – красноносый указал на угол, в котором проходил вентиляционный короб.

– Может, мышь? – предположил напарник.

– Нет, я слышал шорох, а не мышиную возню.

Они встали возле стеллажа и упёрли взгляды прямо в меня. Или мне так показалось?

– Слушай, Люк, а не могла она спрятаться в воздуховоде?

– Думаю, могла. Сейчас проверю.

Кудрявый коп стал стремительно подниматься по уровням стеллажа к потолку. Ужасно липкий пот проник в каждую клеточку моей кожи. Он был холодным. Жутко холодным. Теперь я понимаю значение фразы: «меня охватил ледяной ужас». Ну, всё, подруга, съездили в Голливуд, оторвались. Друзья уже на том свете. Настала очередь твоя. Страх сковал мои конечности. Я была парализована и покорно ждала своей участи. Но в тот момент, когда дыхание смерти уже шевелило волосы, свисавшие на мои глаза, красавчик-коп поскользнулся и загремел вниз, попутно пытаясь за что-нибудь зацепиться. Он глухо шлёпнулся на бетонный пол и громко заорал, корчась от боли. Красноносый бросился к нему на помощь:

– Ты чего? Живой? Как ты так умудрился?

– Пошёл, ты! Там какая-то сволочь масло разлила! – Люк долго и грязно выругался.

– Зря ты полез. Есть простой способ проверить, спряталась она в коробе или нет.

Усатый достал из портупеи пистолет и практически сразу выпустил всю обойму прямо в меня. Это просто чудо, что ни одна из пуль не попала в цель. Спасибо, господи, что ниспослал на меня паралич. Сама удивляюсь, почему не заорала и не бросилась бежать. Вернее, не «бежать», а ползти. Я сидела неподвижно и подсматривала за полицейскими через новые дырочки. Мне хорошо было видно, как Доминик поднял своего напарника и помог отряхнуться. Затем он высказал своё мнение:

– Её там нет. Не могла неопытная девочка не среагировать на стрельбу. Ломанулась бы, словно загнанный лось, и завизжала бы, как раненный койот.

Мне было слышно, как, удаляясь от меня, они прошли через цех лаборатории и дальше по коридору. Не дожидаясь их возвращения, я осторожно поползла прочь.

Поиски жилища Вига поставили меня в тупик. Я два раза заблудилась и думала, что уже никогда в жизни не выберусь из этих запутанных лабиринтов. Но удача сегодня сопутствовала мне во всём. Несколько неожиданно для себя за поворотом тоннеля я увидела это знакомое и такое желанное помещение. Туда шли водопроводные трубы разных диаметров с ржавыми и пыльными задвижками и манометрами. Очевидно, что помещение, где обитал бездомный журналист, в далёком прошлом являлось техническим. Здесь был распределительный узел и от него трубы уходили в разные стороны. После того, как трубы сгнили, всё это хозяйство забросили и где-то в другом месте обустроили новое. А Джонатан приспособил пространство с кирпичными стенами и бетонным потолком под своё жильё.

Деньги так и лежали там, где мы их оставили. Что дальше? Дальше – надо отсюда выбираться. Мне хотелось сделать это сразу и окончательно. Костюмчик, подогнанный копами, был вполне уютен, но я, по понятным причинам, мечтала скорее с ним расстаться. Не люблю носить чужое. Особенно подаренное врагами. Поэтому я примерила платье, оставленное Уиллом. К сожалению, оно было мне великовато. Да и выглядело весьма жутко. Его подкладку мы пустили на бинты, а верх ужасно затаскался в лабиринтах этого подземелья. Поэтому пришлось вернуть на место брючный костюм. Я взяла с собой десять тысяч долларов и вновь затолкнула сумку под топчан. Туда же поместила пистолеты. Пробираясь в прачечную, я уже почти не плутала. Далее путь лежал через внутренний двор. Мои наблюдения не выявили ничего подозрительного, и я быстрыми перебежками покинула территорию отеля. Свобода, Ева! Свобода! Шум городских улиц ласкал слух. Огни рекламы радовали глаз. Эйфория свободы пьянила сознание. У меня не было каких-то конкретных планов. Поэтому я шла, не зная куда, до тех пор, пока не увидела вывеску «Салон красоты Эдем». Вовремя ты мне попался! Короткая стрижка и новый цвет волос сделали меня яркой блондинкой. Но так ли необходима мне в настоящий момент броская внешность? Поразмыслив над этим, я здесь же по сходной цене купила набор париков «Светофор». Двигаясь далее в свободном поиске без намеченной цели, ноги сами привели меня в район лос-анджелесских небоскрёбов, который называется Даунтаун. Здесь зазывно сверкали витрины шикарных магазинов. Они громко спорили между собой вызывающей роскошью и модными стилями, словно крича: сюда, сюда! И я не удержалась. Нет, здесь не встретили меня по одёжке, как это часто показывает Голливуд. Никто не принял меня за проститутку или за человека, который ходит в магазины исключительно пешком, а не подъезжает к парадному входу на роскошном роллс-ройсе. Тихо и без привлечения особого внимания я спокойно прикупила пару комплектов приличных нарядов. Конечно, если бы мне хватило ума прихватить больше денег, то я могла бы не отказать себе в удовольствии быть облизанной под музыку «О, красотка» Роя Орбисона, ставшей неофициальным гимном всех шопоголиков. Но я киноман, а не шопоголик, тьфу-тьфу не сглазить.

Огромный стейк в ресторане не только опьянил меня долгожданной сытостью, но и подтвердил старую, как мир, истину: деньги имеют свойство неожиданно заканчиваться. По чеку я, естественно, расплатилась. Но на продолжение банкета баксов почти не осталось. Чтобы отдохнуть и расслабиться пришлось купить билеты в кино на три сеанса подряд. Впервые в жизни экранные события меня вообще не волновали. Я моментально отключилась и проснулась только тогда, когда меня растолкал капельдинер. На улице к тому времени уже стемнело. Что дальше? Очень хотелось домой к маме и папе. В этот момент я впервые осознала, что мой дом – это рай, из которого я сбежала по глупости. У меня идеальная семья! Эх…, вернуть бы всё назад. Но домой нельзя. Даже родителей не успею обнять, как меня вернут в помещение с решёткой на окне. Фу! Это я представила противные усики красноносого. Видеть их уже не могу! Снять номер в гостинице? У меня нет документов. Да и шансов провести там всю ночь не много. До кровати добраться не успею, как воплотится тот же сценарий, что и возвращение домой. Меня ищут. Непременно ищут. Ищут везде. Поэтому все варианты провести ночь на скамейке в парке или в кресле зала ожидания любого из вокзалов всё равно в итоге приведут тебя, Ева, по одному и тому же маршруту, конечный пункт назначения которого – тюремная койка. Я не хочу в тюрьму! Я не вернусь обратно в тюрьму! Чёрт! Это фраза из какого-то фильма. Из какого? О, ужас, я не помню. Это сказывается неопределённость и психическое напряжение. Ладно, утро вечера мудренее. Пойду туда, где меня меньше всего ищут. Да и деньги нужны. И я вернулась в отель Муленбергов. Через главный вход мне путь был заказан, а ворота заднего двора оказались закрытыми на замок. Впасть в панику не позволила голова. Она категорически не желала вновь лежать на тюремной подушке. Голова вспомнила про путь, который мы проделали изначально, прежде чем попасть в отель. Поднявшись по знакомому крыльцу, я открыла дверь. Колокольчик звякнул, зазывая хозяина. Китаец меня не узнал, явно не узнал. Отлично! Мои старания по изменению внешнего вида не прошли даром. Первая проверка оказалась успешной. Старичок уже не казался мне таким милым и добрым волшебником. На этот раз я увидела подлого, хилого и алчного старикашку. Улыбаясь своими узкими глазками, он протянул мне свиток. И что? Я просто так полечу вниз? А этот старый злодей с козлиной бородкой будет и дальше заманивать в лапы мафии наивных людей? В прошлый раз, как потом оказалось, не работала сотовая связь. Возможно, что именно поэтому нас никто не ждал внизу. Сейчас может быть всё по-другому. Я полечу вниз, а он тут же позвонит по телефону. А потом я попаду в руки жестокой китайской мафии. Тот ещё у меня выбор: направо пойдёшь – в тюрьму попадёшь; налево – станешь жертвой китайцев. Придётся рисковать. Я потянулась за свитком. Но, коснувшись его, тут же стиснула руку старика и моментально ухватилась за ворот его халата. Но этот вонючий китайский дедушка всё же успел нажать кнопку открытия люка, и мы полетели вниз. За время нашего совместного увлекательного путешествия, эта рухлядь всё время пыталась исхитриться и ударить меня в лицо. Пришлось укусить его в кулак, в локоть, в плечо и за ухо. Чтобы он больше не рыпался, я крепко вцепилась в его бородёнку. Мы выскочили из аттракциона «Полёт в преисподнюю» и свалились на кучу грязного белья. Дед тут же, скуля на ходу, и посылая мне проклятия, вполне понятные даже на китайском языке, с необычайной скоростью скрылся в коридоре. Только его и видели. На память о нём мне достались два значительных клочка его бородёнки, которые торчали во все стороны из моих кулаков. Переодевшись в прачечной в брючный костюм, предоставленный мне совершенно бесплатно моими благодетелями (слава богу, я его не выкинула), я взобралась в вентиляционную шахту и через некоторой время оказалась в знакомой каморке. Только бы не привыкнуть к жизни бездомных. Только бы не привыкнуть… Раньше я считала, что на улицу попадают только сугубо антисоциальные личности, которые с рождения обожают алкоголь и наркотики, а также категорически не любят работать и учиться. Но пример Вига и мой зарождающийся опыт наглядно показывали лёгкость, с которой можно пересечь эту черту социального андеграунда. От сумы и от тюрьмы – не зарекайтесь! Вместо постельного белья я расправила на топчане платье Уилла и развалилась на нём, вытянув усталые ноги. Это блаженство – спать не в тюрьме. Я так устала, что могла продрыхнуть трое суток подряд.

Утром меня разбудила тишина. Не было ни клацанья замков тюремных дверей, ни шума города, ни пения птиц. Я даже испугалась, что нахожусь в могиле. Но вспомнив о своём досрочном освобождении, с удовольствием потянулась всеми частями тела и включила фонарь, оставленный на полу. Уже девять часов утра! Старинные часы на стене показывали эту цифру. А может, вечера? В подземелье время суток определить невозможно. Да, собственно, и сезонность никак не отражается в этой кромешной тьме. Пора сматываться. Вот только куда? Куда-куда? Куда глаза глядят. Только подальше от этих упырей. Слава богу, что у меня есть деньги. Уходить надо прямо сейчас, а то новый вечер наступит также быстро, как и предыдущий. Иначе можно быстро привыкнуть жить в этом подвале. И когда-нибудь, услышав голоса группки молодых ребят, ты, Ева, выглянешь из мусорного бака и скажешь какую-нибудь сакраментальную фразу. Скорее, быстрее, прочь от такой судьбы! Я пошарила рукой под топчаном, но ничего не обнаружила. Как? Я же не дура! Именно сюда я вчера запихнула сумку с деньгами и пистолетами. Пришлось встать на колени и посветить фонарём. Сумка отсутствовала. Совсем отсутствовала. С замиранием сердца я плюхнулась на топчан. Значит, они уже побывали здесь. Тем более надо срочно смываться. Ага, без денег, но в красивом наряде, далеко не уедешь. Вот дура! Надо было спрятать баксы получше. Или забрать все деньги с собой. Безмозглая корова! Могла бы сообразить разделить баксы на десять частей и рассовать их по разным местам. Эх, к чему крылышками махать, если ты уже в пасти кошки! Чёрт! Но если копы были здесь вчера, то они вполне могут вернуться сюда и сегодня. И точно – я услышала какой-то подозрительный шум. Нет, показалось. У страха не только глаза велики, но и уши врастопырку. Нет, уши не врут, сюда точно кто-то ползёт! Может, крыса? Бр-р-р! Хотя, нет, крыса не может так равномерно хрустеть своими лапами. Стали явственно слышны шаги человека. Чёрт, чёрт, чёрт! Человек в настоящий момент был для меня страшнее всего крысиного отродья. Что же делать? Бежать в другую сторону? Может, они только этого и ждут, подкарауливая меня на другом конце тоннеля. Не хочу в тюрьму! Мне надоело видеть поганые рожы этих наёмных убийц с полицейскими значками. Я им так просто не дамся. Они дорого заплатят за мою жизнь. Поиски хоть какого-нибудь оружия имели хаотичный характер. Я металась по каморке, но ничего подходящего на глаза не попадалось. Пришлось взять в руки доисторический чайник, больше напоминающий лейку. Он был большим, но, к сожалению, алюминиевым. Зато в нём плескалась вода, что его, естественно, утяжеляло. Встав рядом с входом в каморку, я подняла руку с чайником вверх и выключила лампу. Вскоре в помещение стал проникать свет от фонарика идущего сюда человека. Он с каждой секундой становился всё ярче, а шаги всё явственней. Сердце металось в груди, как сумасшедшее, пытаясь непременно выпрыгнуть и удрать от меня по лабиринтам этих мрачных тоннелей. Идущий на меня человек был уже совсем рядом. Мне отчётливо был слышен не только хруст песка под ногами, но и его дыхание. До входа в каморку ему оставалось шага три – не больше. Я напряглась до предела и сжала в руках ручку чайника. Сейчас ты у меня получишь! Получи! Ха! Но рука махнула раньше, чем надо, и носик чайника лишь вскользь поцарапал кожу на лбу негодяя. В следующий момент я набросилась на него и сжала в объятьях.

Глава 6
Уилл Маркс

Я проснулся и понял, что мне надо идти в отель. Вернее, в его подвал. Это единственное место, где можно найти хоть какие-то ответы на свои вопросы. Причём идти необходимо срочно. Вдруг ребята на самом деле сидят взаперти и ждут, когда я их освобожу? Бывают же вещие сны! После тесного общения с Евой я был готов поверить хоть в чёрта. И я пошёл. Для начала проверил систему видеонаблюдения отеля – хотелось посмотреть, что творится внутри него, хотя бы в тех местах, где есть камеры. Но система не функционировала. Неужели в прошлый раз я её так круто завалил? Ладно, обойдёмся без технической поддержки. Ворота, ведущие во внутренний двор, оказались незапертыми, и мне без труда удалось попасть сначала в прачечную, а затем и в систему тайных лазов имени Джонатана Вига. Кругом была тишина и девственная пустота. Я сразу пополз к каземату Зомби, откуда мне уже приходилось извлекать своих друзей. Здесь тоже никого, тихо. Неожиданно показалось, что где-то стреляют. Я завис на пару минут, но больше ничего не услышал. Ползая в одиночку по страшным и тёмным лабиринтам жутких подвалов Муленбергов, легко сойти с ума. Кто здесь может стрелять? Сам подумай! Так ничего и не услышав, я полез в ответвление короба, ведущего к помещению с кислотной ванной. То же самое – полнейшая тишина. Такое ощущение как будто ватой уши заклеили. Я пошарил лучом фонарика по полу помещения и никого не обнаружил. Впрочем, на мгновение тормознул. Свет фонаря скользнул по открытому люку канализации. Странно, почему он открыт? Вдруг, ребят закрыли в этом каземате, они не дождались помощи и ушли по канализационной трубе? В условиях безвыходной ситуации такое вполне возможно. Я достал из рюкзачка ту самую самодельную верёвочную лестницу и спустился вниз. Луч фонарика высветил в колодце только жуткие трупы бандитов. На всякий случай, я негромко крикнул в трубу:

– Эй! Вы здесь?

Никто не ответил. Я уже хотел спрыгнуть вниз, когда фонарик случайно скользнул лучом по стене, в которой зияла пустотой открытая настежь дверь. Нет, постой, не стоит лезть в эти химические стоки. Джонатан тоже тогда не полез. И правильно сделал. Дверь открыта, поэтому при желании отсюда всегда можно выйти. Следовательно, в этом помещении никто никого не запирал. Послышался торопливый топот ног. Мне он показался совершенно чуждым. У каждого индивидуума, кроме почерка, или отпечатков пальцев, есть свой собственный уникальный стиль походки. Этот был мне совершенно незнаком. Поэтому, на всякий случай, словно обезьяна, я мигом взобрался наверх и ещё не успел до конца поднять лестницу, как в помещение вбежали два мужика. В руках они держали фонари и пистолеты. Один из них осветил стены и потолок. Но я уже подсуетился, втянул лестницу и поставил на место вентиляционную решётку. Он обратился к напарнику:

– Может тебе показалось?

– Я слышал. Явственно слышал. Кто-то крикнул: «Эй! Вы здесь?»

– Здесь и не такое послышится. Жуткое место.

– Люк, посмотри за ванной.

– Она не дура прятаться за ванной.

Тем не менее, обошёл вокруг ванны и уставился на открытый канализационный люк.

– А это что такое?

– Канализация.

– Это понятно. Почему крышка снята?

– Не знаю.

Они подошли и присели возле крышки, высвечивая фонарями отверстие в полу.

– Трупы старые. Интересно, кто их сюда запихал?

– Явно не она. Может, Фрид забавлялся?

– Доминик, как ты считаешь, она могла уйти через эту канализацию?

– Труба футов пять в диаметре. Вполне могла.

– Я слезу, следы посмотрю.

Он спустился. Свет то вырывался из отверстия, то снова пропадал в нём. Видимо этот дядька высвечивал разные направления и места. Через некоторое время из канализационного люка донёсся его приглушённый голос:

– Ева, детка, выходи! Не надо от нас прятаться. Всё равно найдём.

Он тут же закашлялся. На меня нахлынула эйфория счастья: значит, Ева жива! Мало того – она сбежала от этих двух подозрительных личностей. Класс! Натужно дыша, мужик вылез наружу.

– Она не дура, поэтому в этой канализации её бесполезно искать, – выдавил он из себя сквозь кашель.

– А вдруг?

– Нет, ей жизнь дорога. Там такие испарения, сдохнешь через пять минут.

– И что будем делать? Пойдём искать дальше?

– Угу, сейчас подожди, фу, чуть не вырвало. У-а-а! Какая гадость, – он постучал себя по груди и пошёл следом за напарником, который поджидал его, стоя в дверях.

Известие о Еве наполнили меня эйфорией какой-то безудержной радости. Но где же тебя искать, Ева? Жаль, здесь нет видеокамер, всё бы было предельно просто. Тихонько ползая по воздуховодам, я досконально обследовал все помещения бункера. В ходе поисков до меня неоднократно доносились голоса этой парочки. Они поносили Еву последними словами. Молодец, Ева, классно ты их достала! Я ещё долго сидел в вентиляционном коробе, сканируя тишину. В душе лелеялась надежда, что Ева где-нибудь отсиживается и ждёт ухода своих преследователей. Но моим надеждам не суждено было сбыться. В результате окончательно поняв, что никого в подвалах Муленбергов уже нет, я подался в каморку. В ней Еву я тоже не обнаружил, но мне показалось, что кто-то здесь совсем недавно был. Внимательно всё осмотрев, я не обнаружил никаких следов. Перед уходом вспомнил о деньгах. Они лежали, как и прежде, в сумке под топчаном. Но кроме денег в ней оказалось два пистолета. Я взял один из них в руки, и из ствола неожиданно закапала вода. Что за чёрт? Если бы оружие находилось здесь давно, то оно явно успело бы сто раз высохнуть. Следовательно, его положили в сумку совсем недавно. Кто? Я заподозрил, что это сделала Ева. Она на свободе! Она была здесь совсем недавно! Но её ищут. Я слышал и видел тех, кто хочет её схватить. Они вполне могут и сюда добраться. По крайней мере, теоретически. А здесь всё на виду. Заходи и бери. Надо срочно и надёжно перепрятать деньги и оружие. И я потратил ещё целый час на то, чтобы разделить деньги на пять частей и замаскировать их в разных частях лабиринта. С пистолетами поступил примерно так же. После этого, на всякий случай, просидел в каморке ещё целых шесть часов. Но Ева так и не появилась. Видимо, ушла бесповоротно. Жаль. Пришлось ни с чем вернуться к Бертрану. Но спал я плохо. Вернее, совсем не спал. Мне представлялось, что как только я покинул каморку, в неё тут же вернулась Ева Мария. Измученный бессонницей и злой на себя, чуть свет я помчался в отель Муленбергов. Чтобы не переживать вхолостую, не сидеть бесцельно в ожидании и не мотаться впустую по маршруту дом Бертрана – отель Муленбергов, я приобрёл миниатюрную камеру. Хотел её поставить в каморке папы Джо. Но не поставил, не понадобилось. До этого времени единственным непострадавшим местом на моём теле был лоб. Теперь и на нём появились благородные царапины, которые украшают мужчину. Если соответствовать этой сентенции, то я на сегодняшний момент один из самых украшенных в мире мужиков. Живых мест на теле не осталось вовсе. Но утверждаю я это с улыбкой до самых ушей. Получив по башке, я почувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Ева нашлась! Здоровая и невредимая.

– Ты пришёл за деньгами?

– Я пришёл за тобой…

Забрав с собой все деньги, уже вдвоём мы проследовали по маршруту от отеля до дома Бертрана. Хозяин виллы очень обрадовался тому факту, что Ева жива. Мы долго слушали её рассказ. Я, сжав кулаки, француз, непрерывно качая головой. Стэна, Вига и Элайзу было жаль до слёз. Да и Еве Марии досталось по полной программе. Вечером Бертран устроил в честь «первой женщины», как он выразился, грандиозный ужин. Из его любимого французского ресторана привезли готовые блюда и вино. За столом нас обслуживали официанты. Было хорошо. Очень хорошо и благостно. Мы много болтали и смеялись. А главное, на время забыли весь тот ужас, в который нас по самую макушку окунула жизнь. В эту ночь впервые за много дней мне не снились ужасы.