Глупое сердце, глупое.
Бьётся – привычное, милое.
Жидкость гонит по жилам,
Жизнь продолжая унылую.
Глупое сердце помнит,
Все наши страхи и тайны…
Все те короткие ночи
Счастья не было случайным.
Глупое сердце, глупое.
Наше время про/пришло,
Надо бы у(с)покоиться.
Вот ведь, стучит мне назло!
Глупое сердце, глупое…
Всё, что было, – мираж.
Списаны мы – позабыто ли?
Скажем так: вышли в тираж.
Милое, сильно не б(о)ейся,
И по ночам не буди.
Всё наше было – всё бы-ло,
Некому ждать впереди.
Глупое сердце всё бьётся…
Замерло что-то – болит.
Вот ведь, никак не уймётся…
Ладно, давай уж, пошли.
Светлому человеку с Марса, живущему на Орловщине
В лесу, средь мрака в тишине
родился светлячок.
Зажёгся словно огонёк,
Как будто ночничок.
И с каждым мигом он светить
сильнее начинал,
И заблудившимся в лесу,
вдруг маяком он стал.
Казалось бы, ну светлячок,
что света – он ведь мал?
Но он летел, он звал с собою,
и всё мигал, мигал.
И малым огоньком своим,
Он прочь гнал ночи жуть,
Всем потерявшемся в ночи,
указывая путь.
II
. ОКОЛОЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА
Чувствую себя, как сломанная кукла,
Или увядающий букет.
Вроде бы ещё нужный,
Ну, а, впрочем, может быть и нет?
Словно старый чемодан без ручки,
Тяжело нести, да жалко бросить.
И ночами снятся мне могилы.
Да, душа, безумно выпить просит.
Жаль, что не с кем мне по-дружески напиться,
Всех с кем мог, уже на свете нет…
И живу я дальше, сломанной игрушкой,
Словно вялый…высохший букет.
Жизнь с нелюбимым мужем –
Это, как бабушкин носовой платок
Ко Дню Рождения:
Вроде бы и не нужен,
Да старушку обидеть не хочется.
Автор
Уборка в доме начала,
Полы помыла, подмела,
Наткнулась взглядом вдруг
На старый чемодан.
Стоит в пыли и паутине,
Он, как дыра, что на картине,
И лишний он теперь в квартире.
Ну, нафиг нужен этот чемодан?!
Эх, чемодан старый – приятель старый,
Мы сто дорог прошли на пару.
Но ручка оторвалась –
И тяжело теперь тебя нести.
Недолго думала и вот,
Снесла в мусоропровод,
И сразу чище в доме,
Что же чемодан, прощай-прости!
Помолись за меня, помолись.
Мне молитва твоя всех нужней.
Я с молитвой твоею в душе
Перед Господом буду честней.
Помолись за меня, помолись.
Грех со мною ты мой замоли.
Мне с молитвой дорогу назад
Будет видно и с края земли.
Помолись за меня, помолись.
И быть может, о всех нас скорбя,
Вдруг услышав молитву твою,
Он вернёт мне меня для тебя.
Туман, как тонкая вуаль скрывает мысли, чувства, тени, облака. Мы спим, – боимся сказать, однажды и проснуться, и молимся, и продвинулся, чтобы вечно сон; и знать с тобой друг другу мы не снимся…Но, всё ещё туман и тени, и солнца нет ещё пока. Но пока лишь…
Навет, как пуля, загнан в дуло,
Могильным холодом сквозит…
И ты, любовь и всё, что было,
Кладёшь на плахи депозит!
Для оглашения приговора,
Не нужен вовсе адвокат.
Ты – прокурор, судья – довольно!
Нет палача – и вот ты – и кат!
И свадебный был проклят звон…
Динь-дон, динь-дон, динь-дон.
Чадит свеча…, и воет злобный ветер,
Где край любви, что от улыбок светел?
Где мальчик тот, что был когда-то весел…?
Когда уйти успел…? А я и не заметил…
Сижу теперь, дрожу у печки…,
Зима уходит прочь… видать и мне пора.
Всё, темные вокруг, кружатся человечки…,
Лишь нет тебя… и твоего тепла.
Ты – та, кому был просто дорог.
Ты знала, звёзд я не хватал с небес.
Ты, что меня без памяти любила,
Не глядя, на все «За» и «Без».
И тени по углам, трепет тонкой свечки,
И ты ещё жива… жива в больной душе…
Как холодно!..Ах, как же холодно, у печки!
А вьюга воет за окном…Нет…тишина уже…
Ты устала хранить наше счастье,
Ты решила, что так будет проще…
И сгорает в осеннем ненастье,
И пылают багряные рощи.
Четверть века, ведь это так много;
Жизнь – не сказка, не небо в алмазах.
Но когда выбираем дорогу
Мы ни терний не ждём, ни соблазнов.
В мир шагая легко и гордо,
Во всю ширь расправляли крылья,
И смеялись в лицо всем Нордам,
И не ведали слова: «бессилие»!
Но порою, приходит время,
Тихо в душу вползёт грусть…
И ты скажешь, как сбросишь бремя:
«Пусть измениться, что-нибудь
Я устала хранить наше счастье,
Я решила…, так проще жить…»
Кто согреет тебя в ненастье?
Будет кто на судьбу без меня ворожить?