Читать книгу: «Я не поэт», страница 2

Меланхолия

Иду-бреду в толпе вокзальной,

Вдыхая запах поездов.

Здесь нужен я – как конь педальный,

Средь суеты всех городов.

Там люди движутся рядами,

Там каждый – сам себе маршрут.

Лишь я, как тот конь педальный,

И здесь меня, увы, не ждут.

А люди все надели маски,

И фиги крутят втихаря.

Принцессу видим мы из сказки –

Ан присмотрелись, упыря!

Вот душегуб шагает скромно,

Похож, вон, на главу семьи.

А вот на лавочке щебечут,

Подружки – ровно две змеи.

Всё маски, маски, маски…

Вокруг, как злобный маскарад,

А может я…не так их понял?

Друг другу каждый, может, рад?

Быть может, я не с той ноги,

Сегодня утром рано встал?

А может…этот с..транный мир,

Меня до печени достал?!

Не до песен нынче, брат…

Нынче, брат, мне не до песен,

На душе, друг, ревёт ураган.

И всё реже бываю я весел,

И всё реже от радости пьян.

Навалилась судьбы, не отринуть,

Но так просто не сдамся, браток.

Я назло всем злорадным кликушам,

Ещё сделаю жизни глоток.

И тогда, видит Бог, как отпустит,

Напишу ещё много стихов.

Про соседку, про жизнь, про попутчиц,

Про надежду и веру в любовь.

И про то, как сияют закаты,

Как на небо восходит Луна.

Как любить буду, жить, а пока что

Буду пить эту чашу до дна.

Так что нынче, мой брат, не поётся,

Тяжкий груз у меня на душе.

Но сердечко пока ещё бьётся,

И плюю я на злых ворожей.

А на Донбассе вновь война…

Горит Донбасс – там лихолетье…

Вновь обретают тополя.

Стреляют те, стреляют эти –

там кровью полита земля!

Там уголь стал из антрацита,

похожим на руду.

И поёт «поёт и пляшет»

Народ теперь под чью дуду?

Войной там идёт брат на брата,

Стреляет в сына вновь отец;

И в поле вместо хлебных зёрен,

Там сеют гильзы да свинец!

Рыдают там сироты-дети,

трясутся в плаче старики,

а генералы отправляют,

как/вновь на убой свои полки!

Донбасс, ну что молчишь, –

Доколе вести ты будешь этот бой?

Сын Украины и России,

Смети их всех – вернись живой!

А этот только мой

Кружит над миром первый снег,

Пусть кто-то думает для всех,

С небес летит ночной порой.

Но нет. Вот этот, только мой.

Он – первый. Это, значит, главный.

Пушистый, тихий, нежный, славный.

Как первый юношеский стон,

Как детства позабытый сон.

Придут ещё другие снеги,

Но в них не будет столько неги.

Накроет их вуалью серой,

А мой… всю зиму будет белый.

Игра

Что наша жизнь? Игра без слов,

Не в самом лучшем из миров.

Борьба за деньги, власть, за Свет;

Собрался жить…, а жизни…нет.

Любовь здесь не живёт!

Мой самолёт пластмассовый,

Что сын собирал,

Смахнули с полки с мусором,

Чтоб взор не раздражал.

И он сорвался в штопорный,

Последний свой полёт.

И расписался гибельно:

«Любовь здесь не живёт».

Ничья земля

Бой! Затянуло поле дымом, где там свои, а где враги?

Идёт война на истребление – о, Боже Правый, помоги в живых кому-нибудь остаться, судьба солдатская – приказ, с известной долей постоянства, уходят первыми от нас те, кто был всегда дороже, и по кому поднимут вой; а тот, в лампасах, с сытой рожей, вернётся с орденом домой!

Рассредоточив в поле силы, войною рать пошла на рать, за чьи не зная идеалы, кровь проливать и умирать. Вокруг бегут, кричат, стреляют, беззвучно разевая рот – вон «полетел» на мине кто-то, а этот грудью лёг на дзот. Здесь все ощерились стволами, земля здесь встала на дыбы – это потом салют с речами, потом все тризны и гробы…Сейчас солдат хоронят взрывы, – кто жив ещё, и кто убит, а поле боя воем воет – кипит, и плавится гранит! И растворились все вдруг в поле: исчезла та и эта рать, оставив лишь недостреленных, в мучениях страшно умирать…

И больше нет здесь знаменосцев, не слышно больше трубачей, – одна земля гореть осталась – та, что всегда была…ничьей.

Стихов и мыслей кружева

В стихов канаву вплетаю я мыслей кружева,

плету как паутину к словам слова.

Пусть может быть не гладок, неаккуратен слог,

я из словесных кружев плету стихов венок.

Туда я вставлю радость и золотую пыль, – разбавлю сразу благость, добавив чернобыль.

Красивую старушку в мои венки вплету,

весеннюю опушку и страстную мечту.

Вплету я майский лучик, и облако с дождём,

и вышивкой попутчик, – пренепременный гром!

И август золотистый, и яблоневый спас,

и тихое жужжание пчёл, прячущих запас.

И пляски белой вьюги, и снежную зарю,

и ласковых подружек вплетаю в ткань свою.

Снежинок нежных белых вплету в стихов ажур

и ёлок новогодних сияния абажур.

Вплету цветов раздолье, зелёную листву

и в стог широком поле, где грёзы наяву.

Строка ложится к строчке, как поезда состав –

стихи

спешат на волю, – ложатся на уста.