Читать книгу: «Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь», страница 17

Ксэрос хейр

Сухорукий

Прошла неделя. Они неспешно достигли предместья Кфар-Нахума, остановившись в одном из селений.

Поутру, посетив местную синагогу, в конце службы Йешуа вызвали, как и многих других перед ним, прочитать текст из Писания. Учитель, взявши переданный ему свиток, начал чтение:

“Псалом Давида. Не соревнуйся со злым, не завидуй творящим несправедливость.

Ибо, как трава, быстро засохнут они, и как зелень травы, увянут.

Полагайся на Йегову и делай добро, живи в стране и храни верность Йегове.

Наслаждайся Йеговой, и Он исполнит желания сердца Твоего.

Вверь Йегове путь твой и полагайся на Него – и Он сделает.

И проявит, как свет, правоту твою и справедливость твою – как полдень.

Жди Йегову молча и уповай на Него. Не соревнуйся с преуспевающим на пути своём, с человеком, осуществляющим злые замыслы.

Останови гнев и оставь ярость, только не соревнуйся в делании зла.

Ибо злые истреблены будут, а надеющиеся на Йегову – они унаследуют землю.

Ещё немного – и нет нечестивого, и вглядишься в место, где был он, – и нет его.

И кроткие унаследуют землю и насладятся обилием мира…”

В этот момент в синагогу вошли трое. Два молодых фарисея, найдя взглядом своего старшего, сидящего в первом ряду, слегка кивнули ему.

– Мы приготовили одну неожиданность, – с довольной ухмылкой наклонился старший фарисей к уху старшего соферим. – Посмотрим, как этот самозваный учитель из неё выкрутится.

“…Присмотрись к беспорочному и вглядись в прямого, ибо будущность такого человека – мир.

А преступники уничтожены будут разом. Будущее потомство нечестивых истребится.

И спасение праведников – от Йеговы. Он твердыня их во время бедствия.

И помогает им Йегова и избавляет их. Избавляет их от нечестивых и спасает их, ибо на Него уповали”.

Затем свернув свиток, отдал его, сев на своё место.

– Твой выход, – слегка подтолкнул молодой фарисей, пришедшего с ними иудея. – Но помни, что ждёт тебя и твою семью, если ты нас ослушаешься. Иди.

Иудей неуверенно двинулся по проходу. Остановившись напротив Йешуа, он затравленно посмотрел на двоих молодых фарисеев, а затем обратил свой взор на учителя. Не зная с чего начать, он неуверенно потоптавшись на месте, наконец произнёс:

– Равви, я раньше был каменщиком, зарабатывая на пропитание трудом своим. Но сорвавшийся камень покалечил мне правую руку. И теперь она иссыхает. Прошу тебя, исцели её. Потому как из-за этого, мне каждый день, со стыдом приходится просить милостыню, живя на подаяние. Тяжко для меня это и невыносимо совестно, – печально склонил он свою голову.

– Вот, эта уловка, – тихо шепнул довольный старший фарисей софериму. – Ведь жизнь этого каменщика сейчас не подвергается явной опасности. Физически ему не станет хуже, если он останется с такой рукой и до следующего дня. Поэтому, если плотник исцелит его сейчас, то мы обвиним его в явном нарушении четвёртой заповеди. Если же он скажет, что исцелять в Шаббат непозволительно, то мы обвиним его в пристрастии и бесчеловечности к этому иудею, взывающему о помощи. Разгласив об этом по всем окрестностям. Учитель, учащий народ о милосердии, сам отказывается её совершать. Это же просто неслыханно. В таком случае его слова просто пустой ветер.

Соферим довольно улыбнулся. А фарисей кивнул своим молодым подручным, стоящим у дверей.

– Равви, – возвысил голос один из них. – Скажи, можно ли сегодня помочь этому иудею?

Йешуа пристально посмотрел на них, потом на довольных фарисеев и соферим, расположившихся в первом ряду и наконец, на иудея со склонённой головой. Тишина сгустилась. Атмосфера в синагоге была заряжена ожиданием.

– Выйди на середину и стань на биму, – повелел Йешуа сухорукому.

Тот всё так же, не поднимая головы, неловко развернулся, пройдя к столу для публичного чтения свитков Торы и повернулся опущенным лицом к народу. Бима располагалась на возвышении, поэтому его хорошо было видно всем присутствующим.

– Посмотрите внимательно на этого человека, – обратился ко всем Йешуа. – Он не был рождён с искалеченной рукой, а повредил её в результате своего труда. Ему действительно стыдно и неприятно добывать себе пропитание милостыней, обременяя своих родных.

Человек без своей работы – это только полчеловека. Ведь он поистине находит себя в любимом занятии.

Вот для такого, – указал Йешуа рукой, – продолжительное безделье вынести намного труднее, чем боль от увечья. А когда к этому примешивается чувство стыда, то становится тяжелее вдвойне.

Посмотрите, разве его тягостное положение не вызывает у вас чувства сострадания и милосердия? Если бы у кого-либо из вас была сухая рука, то разве небыли бы вы рады исцелиться в любой день недели? Однако вас нисколько не заботят страдания этого иудея, вы только печётесь о нарушении своих норм и правил.

На лице старшего фарисея заиграли желваки, а народ, между собой, зашептался.

– Если кто-либо из вас, имея одну овцу, и она в Шаббат упадёт в яму, не возьмёт ли её на руки и не вытащит её оттуда? При этом не посчитав это за нарушение установлений, хотя и поднимет тяжесть. И это будет сделано не ради милосердия к животному, а для своего материального благополучия. Ибо овца стоит денег и если она там умрёт, то вы лишитесь своего прибытка. Овца не только безвредная, но и полезная тварь. Потому-то её так ценят, заботясь о ней. Однако человек значительно превосходит её. Он по своему естеству намного лучше и ценнее самого лучшего из всех животных. Поскольку был создан по образу и подобию Йегова и наделён разумом, способным познавать, любить и прославлять Элохим. Поэтому жизнь человека намного ценнее, чем у любого из животного. Вы же пренебрегаете этим, подчиняя всё религиозной традиции. Воспрещая даже лечение.

Отец мой Небесный предусмотрел Шаббат для блага человека. Четвёртая заповедь никогда не отменяла милосердия и любви к ближнему. Закон – должен служить человеку, позволяя этим прославлять Элохим, но не порабощать человека, заставляя служить себе.

А теперь я спрошу вас. Соотносятся ли ваши установленные традиции Шаббата, с законом данным Моше? Какое из двух дел соответствует смыслу и духу Шаббата? Доброе ли дело, направленное на спасение души или злое дело, с замыслом погубить душу?

Речь Йешуа уже давно стёрла с лица фарисеев и соферим надменные, довольные ухмылки. Теперь их взгляды метали молнии.

Если они поддержат свершение благого дела в Шаббат, то станут противоречить своим же установлениям. Но и одобрить погибель души перед всем народом, они так же не могли. Так как шестая заповедь прямо говорила: «не убий».

– Лицемеры! – в голосе Йешуа смешались интонации возмущения и горечь от их упрямства. – Зачем ожесточили сердца ваши в упорстве своём? Почему становитесь невосприимчивы к истине? Ведь это есть бессмысленное упорство. Когда не зная, что высказать против, всё одно отказываетесь признать её, предпочтя остаться в своих предрассудках.

Разве в том назначение четвертой заповеди, чтобы в Шаббат удерживать руку свою от дел добрых, когда представилась такая возможность?

Посещение нуждающихся в поддержке, чтение Писаний, размышлений над ним, дела милосердия – всё это деяния благие, которые исходят из чувства любви и угодны Элохим. Не нужно пренебрегать человеком, если есть возможность ему помочь. Посему отказ делать добро, равносилен совершению зла и греховен по сути своей.

“Уклоняйся от зла и делай добро, и будешь жить вовек”.

Затем повернулся к двум молодым фарисеям, что так и стояли у входа в синагогу.

– “Стереги язык свой от зла и уста свои – от лживых слов.

Уклоняйся от зла и делай добро, ищи мира и стремись к нему”.

После чего вновь посмотрел на начальствующих фарисеев и соферим.

– Вспомните слова Писания:

“Омойтесь, очиститесь. Удалите зло поступков ваших от очей Моих. Перестаньте творить зло.

Учитесь творить добро. Требуйте справедливого суда. Поддержите угнетённого, верно судите сироту, вступайтесь за вдову.

Давайте же рассудимся, – говорит Йегова. – Если будут грехи ваши красны, как кармазин, то станут белыми, как снег. А если будут они красны, как багрянец, то станут белыми, как шерсть.

Если захотите внять Мне и послушаетесь, то будете вкушать блага земли.

Если же откажетесь и воспротивитесь, то будете пожраны мечом, – ибо так изрекли уста Йегова”.

Потом посмотрел на сухорукого и более мягким тоном произнёс:

– Протяни руку твою.

Иудей нерешительно посмотрел на фарисеев, а затем на Йешуа. Видя, что учитель не насмехается над ним, он заставил себя сделать самое бОльшее, на что был способен. Очень медленно, с усилием, поднимая иссохшую руку. И как только она полностью распрямилась по направлению к Йешуа, то он почувствовал мелкие покалывания, прокатывающиеся от плеча до кончиков пальцев и обратно, а мышцы словно загудели и завибрировали изнутри.

Иудей с изумлением смотрел, как на его глазах кожа меняется, принимая свой естественный цвет. Затем он вытянул так же и левую руку. Согнул и разогнул пальцы обеих рук. Поднёс свои ладони ближе к лицу и вновь согнул и разогнул пальцы.

– Она такая же как и здоровая?! – осветилось радостью его лицо. – Благословен Ты, Адонай, Элохим наш, Владыка Вселенной, одаривающий добром недостойных, за то, что одарил меня добром, – с огромным чувством благодарности произнёс он.

– Амен, – ответили присутствующие, но не фарисеи с соферим. – Тот, кто одарил тебя добром, пусть вечно одаривает тебя всяческим добром.

После этого Йешуа встал и вместе со своими учениками удалился.

***

Выйдя из синагоги, старшего фарисея обдало лёгким порывом ветра, поднявшего облачко пыли запорошившего ему глаза. Отчего ярость в его сердце всклокотала с новой силой. Ему и невдомёк было, что это движение воздуха было создано шестью крылами. Двумя полупрозрачными, двумя белёсыми и двумя иссиня-чёрными.

«Плотник, деревенщина! Да как он смеет с нами так разговаривать?! – протирая глаза, возмущённо кипел про себя фарисей. – Ладно бы это был убелённый сединою старец. Это я ещё смог бы как-то стерпеть. Но этот, совсем ещё мальчишка! Только вошедший в возраст! И он смеет нас прилюдно тыкать носом в Писание, в очередной раз! Которое мы знаем до последнего слова, до последней буквы!

Мы трудимся не покладая рук своих, объясняя его значение иудеям. Разработали столько правил и норм, а он взялся невесть откуда и решил нам сломать все традиции и устои, складывающиеся веками. Не позволю! Не бывать этому! Мы, мы являемся единственно избранным народом. И потеря наших традиций это потеря своей исключительности».

Тут он заметил выходящих знатных особ, пребывающих в глубокой задумчивости.

«Ага, вот и иродиане пребывают в раздумье. При обычных обстоятельствах ни один уважающий себя иудей не станет иметь никакого дела с язычниками. С теми, кто не соблюдает закон. Такие люди считаются духовно нечистыми. Но иродианы – это бывшие придворные царя Ирода. Они то и дело вступают в различные отношения с римлянами, совершенно не тяготясь этим. Хоть мне это и неприятно, но нужно и их взять к себе в союзники. Чем нас больше, тем мы сильнее».

– Ну что, видели, как этот простолюдин ни во что не ставит наши традиции? – обратился он к ним. – Который раз нарушая священный Шаббат и всё ему сходит с рук. Это нужно как-то остановить. Ведь если допустить нарушение одного завета, то это повлечёт за собой нарушение и остальных. Что приведёт к потере всякой веры и избранности. А этого уже допустить ну никак нельзя.

– По сути, он закон не нарушал, – задумчиво потеребил подбородок старший из них. – Он не совершал никаких видимых действий, которые можно было бы расценить как работа в Шаббат. Он не использовал никаких лекарственных снадобий, никаких действий, а только сказал, протяни руку свою.

– Так этот калека и протягивал её, чтобы быть исцелённым. По его слову.

– Ну так судите этого каменщика, – пожал плечами иудей.

– Он и так бы проходил сухоруким до конца своих дней, – махнул рукой фарисей. – Этот нам не интересен. А вот новоявленный учитель фигура посерьёзнее. Посмотрим, что вы скажете, когда он станет нашим царём.

– Что?!! Царский венец получит наш тетрарх! Сын Ирода Великого. Милостью А-Шема Рим дарует ему это право.

– Ну, ну. Пока Рим соберётся это сделать будет уже поздно. Этот плотник уже провозглашает своё царство по всей Галилее.

Вспомните, Давид тоже поначалу был простым пастухом, на которого никто не обращал никакого внимания. А затем подвинул самого Саула. Посмотрите, – указал фарисей вдаль. – За ним везде следуют толпы народа. И они преклоняются перед ним. Ему достаточно только слово сказать и чернь посадит его на царский трон.

– Вот этого допускать никак нельзя, – гневно взглянул в ту сторону иудей.

– Вот про это я и говорю, – усмехнулся фарисей. – У нас много расхождений, но в этом вопросе мы сходимся едино. Потому давайте пойдём и обсудим, как устранить эту проблему раз и навсегда.

И они удалились в противоположную сторону от того, куда ушёл Йешуа.

Перикопа 19

Оураниос ирур

Небесный призыв

После этого, Йешуа долгое время провёл в окрестностях Кфар-Нахума. Простые люди на него смотрели как на великого целителя и учителя, собираясь в великом множестве. Они знали, что от него исходит чудотворная сила. Не нужно часами ждать движение воды, как у Овечьей купели и получать исцеление только одному и самому первому.

Через молодого равви исцеление получали все, кто к нему прикасался. Ради этого люди просто бросались к нему, лишь бы только дотронуться до его одежд. При этом каждый стремился оказаться как можно ближе. Иные просто простирались ниц перед ним, тем самым мешая не только остальным, но и учителю. Многие приходили из любопытства, дабы убедиться, своими глазами узрев чудеса исцеления и послушать слово его, а при случае и прикоснуться. Ибо после этого даже здоровые чувствовали прилив новых сил.

Для удобства проповеди, чтобы люди не давили друг друга, Йешуа часто удалялся на берег моря. Садился в лодку и немного отплыв, учил народ.

***

Прошло некоторое время. Они неторопливо шли по пыльной дороге на юг от Кфар-Нахума. Хоть местность и была сплошь холмистая, поросшая деревьями и травой, но гору Фавор было отчётливо видно издалека.

– Нашего равви народ любит, – негромко обратился Йехуда к Матфею. – Вон, сколько людей за нами следуют, – обернулся он назад. – Солнце уже клонится к закату, а они всё идут.

– Здесь неподалёку селение Табха, что значит семь источников. Вода в них считается целебною, для излечения от различных болезней. Может быть там мы и остановимся? – пожал плечами Матфей.

– Подумать только, – продолжал тем временем Йехуда. – Откуда только не приходят его послушать. И с юга, со всей иудеи и Йерушалайма и даже ещё южнее – из Идумеи, населённую потомками Исава. И с восточных берегов Йардена, из Переи. И с севера – со всей Галилеи и даже с запада. Из финикийских городов Тира и Сидона, что лежат на берегах Средиземного моря. Вот какова слава нашего учителя, а в скором времени будущего царя всего Исраэйля. Фарисеи и саддукеи не могут этого не видеть, а потому, наконец-то поймут и поддержат его, а Рим, видя единодушие всего народа, возложит на него царский венец.

– Нет, дорогой мой Йехуда, – услышав их разговор сбавил шаг и поравнялся с ними Йешуа. – Не для того я пришёл, чтобы принимать славу от людей.

– Но равви, – посмотрел на него тот. – Даже бесы кричат, голосами одержимых, что ты есть сын Элохим. И это происходило не раз и не два, а постоянно. От каждого бесноватого мы это слышим. Для чего же ты воспрещаешь им?

– Они видят суть, но не им возвещать о Сыне Человеческом и распространять благую весть. Изворотливость и лукавство вот их естество. А потому в Сына должны поверить не по их словам, а по словам тех, кого изберёт на то Отец мой Небесный.

Общественное мнение о Машиахе таково, что это могучий, властный, непобедимый царь, который со своим войском свергнет языческое иго, поставив иудеев над всем миром. Однако такой взгляд может принести только вред и неприятности. Так как приведёт только к войне и напрасным жертвам. Неизбежно начнутся волнения, бунты и беспорядки. Но не для этого я пришёл в этот мир. А дабы поведать о Царствие Небесном. Потому как оно не земное, а Небесное, – остановившись, улыбнулся ему Йешуа. – Земной путь Машиаха это путь служения, любви и жертвы. Но да будет сейчас об этом. Солнце уже заходит. Остановимся здесь. Возле этого холма. Вы, вместе с народом, располагайтесь тут и заночуйте, а я поднимусь на вершину для молитвы.

Все стали устраиваться на ночлег, а Йехуда всё смотрел вслед поднимающемуся по склону Йешуа.

– Нет, учитель, – наконец тихо проговорил он, пребывая в сомнении и задумчивости. – Ты будешь царём Исраэйля. Если ты не хочешь этого сам, значит тебя надо к этому немного направить. И когда ты воссядешь на престоле Давидовом, то поймёшь, что всё было сделано правильно. Ибо ты, истинный сын Йегова, Элохим нашего.

Уже засыпая, ученики видели при свете звёзд своего равви, сидящего на коленях и обращённого лицом к Йерушалайму. Изредка просыпаясь, они всё также наблюдали его, не изменяющего своей позы, пребывающего в глубокой молитве.

Солнце встало, успев нагреть землю, когда они заметили своего учителя спускающегося с вершины холма. Его лицо излучало доброту и одухотворённость, словно он и не провёл всю ночь в бдении.

При его приближении ученики встали со своих мест.

– Шимон бар-Йона, ныне именуемый Пётром – следуй за мною, – улыбаясь, произнёс он.

– Да равви, – ничего не понимая кивнул тот головой.

– Андрей бар-Йона – следуй за мною, – повернулся учитель.

– Да равви, – кивнул ученик, изумлённо посмотрев на своего старшего брата.

– Йаков бен-Заведи – следуй за мною.

– Да равви, – склонил голову бывший рыбак.

– Йоханан бен-Заведи – следуй за мною.

– Да равви! – радостно воскликнул самый молодой из них.

– Филипп ми бейт-Цаеда – следуй за мною.

– Да равви – улыбнулся тот.

– Натанэль бар-Таламай – следуй за мною.

– Да равви, – осветились радостью глаза ученика.

– Йехуда бен-Шимон – следуй за мною.

– Да учитель, – склонил голову казначей группы.

– Леви бен-Алфей, а ныне Матфей – следуй за мною.

– Да равви, – преданно посмотрел на него бывший мытарь.

Затем Йешуа повернулся и пошёл к народу. Ученики удивлённо последовали за ним. Люди, при виде приближающегося учителя, вставали со своих мест, а он шел, точно зная к кому.

– Фома бен-Йехуда, по прозвищу близнец – следуй за мною, – мягко произнёс учитель.

– Да равви, – удивлённо кивнул тот, присоединившись к ученикам.

Йешуа двинулся дальше. Народ тоже пришёл в движение. Всем интересно было узнать, зачем учитель зовёт за собой следовать некоторых, когда они и так всей толпой ходят за ним.

– Йаков бен-Халфай – следуй за мною.

– Да равви, – недоумённо посмотрел иудей.

– Йехуда бен-Йаков – следуй за мною.

– Да равви, – засиял Леввей, посмотрев на своего брата Йакова Алфеева.

Йешуа вновь развернулся и пошёл через толпу к только ему ведомой цели.

– Шимон ха-Канаи. Благочестивый иудей, ревностно держащийся иудейского закона. Следуй за мной.

– Да равви, – склонился тот.

Йешуа посмотрел на избранных, потом возвёл очи к небу и с улыбкой произнёс.

– Слава тебе Отче, слава тебе. Все такие разные, но единые по духу своему.

Затем вновь развернулся и пошёл к холму, где провёл всю эту ночь в молитве. За ним последовали его ученики, а за ними и остальной народ.

Немного поднявшись по зеленеющему склону он остановился на ровной площадке и сел.

Раввины часто рассуждая о чём-либо стояли или прохаживались взад-вперёд и это воспринималось как обычная беседа. Однако как только учитель садился на своё место, то его речь сразу приобретала статус официального учения.

Перед ним уселись избранные ученики, а далее, на всём склоне, расположился и остальной народ.

– Я избрал двенадцать ближайших учеников. По числу колен Исраэйля. Которые впитают учение моё и будут апостолами веры. Посланниками, распространяющими благую весть по всей земле иудейской и за её пределы. Но не об этом я хотел поведать вам.

Позади него виднелся вход в пещеру. Звуки его размеренного голоса, отражаясь от стен, усиливались, но не перекрывались эхом, а лёгкий ветерок, дующий со склона, доносил его слова до самых дальних рядов слушателей.

– Я многое уже говорил в синагогах ваших, и буду повторять это и впредь. Но сегодня, я чуть полнее раскрою перед вами знания, которые были несколько искажены налётом традиций и преданий. Для одних это будет как вновь открытые истины, другие же почтут за безумие. Но без исполнения их, невозможно достичь Царствия Небесного.

Проповедуя по всей Галилее, я постоянно вижу в глазах людей немой вопрос. «Могу ли я войти в Царство Небесное? Достаточно ли я праведен для этого?» Ведь единственной мерой, до сего дня, было то, как учили фарисеи и соферим. Потому как они держат в своих руках зёрна познания. Но соблюдать букву закона, отвергая при этом его дух, значит быть лицемером. А говорить о духе Писания, и при этом не соблюдать закон, значит быть лжецом. Только единство буквы закона и его духа может служить верным признаком правильного пути.

Соблюдая это, в человеке произойдёт внутреннее перерождение, которое конечно же вызовет и внешние изменения. Ведь имея благие мысли, во всём подчиняясь Отцу Небесному, невозможно поступать неправедно. Поистине счастлив тот, кто достигает этого. Но если внутренняя духовность не влияет на ваши поступки, значит она или мала, или лицемерна.

Счастье души – это как затаённая радость, от осознания постоянного присутствия с тобой Элохим. Это не ощущение где-то там или когда-нибудь, а здесь и сейчас, – мягко коснулся Йешуа своего сердца. – Всецело обладая им, человеку уже не страшно никакое влияние извне.

Именно чувство благоденствия и благодати Отец Небесный желает детям своим, – улыбнулся Йешуа. – Однако человек очень часто пытается насытить себя не духовным, а вещественным, при этом возвеличивая лишь себя. Но в Царствии Небесном нет места для гордыни. В него не входят с нечистым сердцем.

“Мерзость пред Йеговой всякий высокомерный, можно поручиться, что он не останется ненаказанным”.

Вспомните речения из Писания:

”И на этого смотреть буду: на смиренного, и сокрушённого духом, и дрожащего над словом Моим”.

“Ибо так говорит Возвышенный и Превознесённый, Существующий вечно и Святой – имя Его. В месте высоком и священном обитаю Я, но с тем, кто сокрушён и смирен духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердце сокрушённых”.

Потому благословенны нищие духом. Ибо их есть Царство Небесное.

Нищий – это человек, дошедший до крайнего предела бедности своего существования. Который, чтобы не умереть, с надеждой протягивает за подаянием руку, а другой, униженно закрывает своё лицо.

У нищего совершенно ничего нет. И только милосердные люди дают ему одежду и еду. Потому он и не считает, что всё дарованное принадлежит ему по праву и это он самостоятельно всё заслужил.

Также и нищий духом, осознаёт, что у него есть только грехи, и ничего более. У него не остаётся места для гордыни и самоуверенности.

Приходя к Элохим с пустыми руками, он понимает, что своими силами ему не спастись. Ощущает себя грешным перед Ним, не имеющим за собой никаких духовных заслуг и наград, и остаётся лишь умолять Отца Небесного о благодати и милости как о подаянии.

Зная, что сам заслуживает куда худшего, он никогда не пожалуется на обстоятельства, сколь бы тяжёлыми и несправедливыми они ему ни казались.

Такой, никогда не превознесётся перед другими. Будет славить Элохим, когда сделает благо, и винить себя, когда поступит неправедно. У окружающих его людей будет замечать лишь достоинства, а у себя только слабости и недостатки.

И Отец, видя перед собой смиренное сердце, поможет ему, очищая от страстей и возвышая душу.

Царствие Небесное это дар благосклонности Элохим к тем, кто осознает свою духовную нищету.

“Близок Йегова к сокрушённым сердцем и смиренных духом спасает”.

Благословенны скорбящие. Ибо они будут утешены.

Не только плачущие, но скорбящие о грехах своих. Потому как скорбь учит гораздо сильнее, чем веселие, а каменное, бесчувственное сердце и вовсе безразлично к Элохим.

Любовь ко греху ожесточает человека, а самодовольство вытесняет всякую мысль о греховности, убеждая, что плакать не о чем.

Однако отчаяние это другая крайность. Считающая, что Элохим оставляет его одного, без всякой защиты и поддержки. Такой человек ропщет, обвиняя других людей и Элохим во всех своих бедах, тем самым малодушествуя.

Отчаяние снимает вину с греха, будто у человека не осталось другого выбора. Оно накрывает человека сомнениями и тот, поддавшись, начинает выражать недоверие к Отцу Небесному, тем самым отдаляясь от Него ещё больше. Но Отец, всегда готов наставить, укрепить, ободрить, проявив сострадание. И пока человек скорбит о грехах своих, Отец будет его утешать.

Скорбящий о грехах своих видит не только больше милости и любви по отношению к нему, но острее замечает свою греховность. И чем ближе приближается сердцем к Элохим, тем больше грехов замечает в самом себе и более скорбит о них.

Такой человек просит прощения у Него, словно дитя малое у своих родителей, и Отец его прощает и утешает. Ибо слёзы раскаивания облегчают сердце, а скорби и горести только побуждают человека молиться к Отцу Небесному и помогают понять и воспринять Его любовь не только в радости, но и в горе.

“Жертва Элохим – дух сокрушённый. Сердце сокрушённое и удручённое, Элохим, презирать не будешь”.

Благословенны кроткие. Ибо они наследуют землю.

Потому как было речено:

“И кроткие унаследуют землю и насладятся обилием мира”.

В ком не живёт дух смиренный, тот не сможет правильно воспринять благую весть, а тем более войти в Царствие Небесное.

Гордыня стремится к славе своей, а кротость же Элохим славит. Доверьтесь Отцу Небесному и подчинитесь воле Его. Ибо Он в полной мере ведает, кого обличить, а кого избавить. Всё верша во благо души человеческой. Не забегая вперёд, но и не упуская ничего из вида.

“Добр и справедлив Йегова, поэтому указывает Он грешникам путь.

Наставляет смиренных в правосудии и обучает смиренных пути Его.

Все пути Йеговы – милость и истина для хранящих завет Его и свидетельства Его”.

Кротость не является трусостью или безволием. Не отсутствие своего мнения и не благонравие.

Кроткий подчиняет и смиряет своё естество с помощью Элохим, становясь незлобивым.

Кротость – это любовь выражаемая к другим, когда нет ожесточения и озлобления. Кто не гневается и не ропщет ни на людей, ни на Элохим. Кроткий не требует себе почестей и уважения, а терпеливо сносит хулу и оскорбления. Не воздаёт злом на зло, но побеждает его добром и любовью, прощая обидчика своего и молясь за душу его.

У него нет чувства мести, поскольку всё предал он в руки Отца Небесного. Он терпелив и довольствуется малым. В кротком умирают все личные желания, оставляя только стремление к исполнению воли Элохим. И потому обиды, унижение, посрамление и бесчестие не обременяют более его душу. Он взирает лишь на свои грехи, сокрушаясь о них, при этом не виня других за их прегрешения.

Йегова “Возносит униженных на высоту, и удручённые возвышаются спасением”.

Благословенны алчущие и жаждущие праведности. Ибо они насытятся.

Голод и жажда всё время напоминают о себе. К сожалению, люди не осознают духовную нужду так сильно, как голод телесный. Хотя порой и ощущают некую душевную опустошённость, когда казалось бы на то нет никаких видимых причин. И люди, не понимая этого, не знают, чем её заполнить. А потому, мирское, ищет высший смысл в самом себе. Угождая не только своим прихотям, но и творя себе истуканов, наделяя их своими же чертами.

Однако, отринув себялюбие, отрешившись от своеволия, обратившись сердцем своим к Элохим, человек обретает желание праведности. И чем больше он отказывается от своего, тем более стремится к Небесному.

“Правда хранит идущего непорочным путём, а нечестие губит грешника”.

Жаждущие праведности не стремятся ни нажить большое богатство, ни к благополучию, а принимают всё так, как это им даётся. Так как тянутся всей своей душой к святости через слово Писания. И не только стремятся, но и воплощают это в жизнь свою.

Кто вожделеет добродетели всем сердцем своим, тот узрит справедливость, законность и оправдание.

“Простри милость Твою к знающим Тебя и справедливость Твою – к прямодушным”.

Благословенны милосердные. Ибо милость будет проявлена к ним.

У язычников милость считается признаком презренной слабости. Любое её проявление говорит о недостатке мужества, не подобающее истинному воину. Они преклоняются перед отвагой, дисциплиной и властью. Но там, где пренебрегается милость, там порождается жестокость.

Самодовольные и самоуверенные люди, никогда не спешат прийти на помощь. Если не чувствуют для себя какую-либо выгоду.

Люди так поглощены своими мирскими заботами, что им нет ни какого дела до нужд и потребностей других. Тора же ясно и не двусмысленно говорит:

“Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из врат твоих в земле твоей, которую Йегова, Элохим твой, даёт тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим.

Но открой ему руку свою и дай ему взаймы по мере нужды его, в чём он нуждаться будет”.

Не призирай нищего человека, ибо сам находишься с пустыми руками перед Отцом Небесным. Помни, если у тебя просят из-за нужды своей, то настанет час, когда и ты воззовёшь к Элохим. И так, как ты поступил со своим просителем, так и Он поступит со своим. Можно ли рассчитывать на милосердие, если сам поступаешь зло и неправедно?

Потому подавай нуждающемуся от достатка своего, дабы от полноты Отца Небесного воспринял и ты. Ибо Его милость не только прощает грехи человека, но и покрывает любую нужду или слабость.

Милосердие, это не просто чувствовать сострадание, проходя мимо нуждающегося, кивая при этом головою своей, но на деле проявлять её, оказывая посильную помощь, возлагая на себя часть чужого бремени.

“Счастлив понимающий бедного, в день бедствия спасёт его Йегова.

Йегова сохранит его и даст ему жизнь, счастлив будет он на земле”.

Милосердие не насмехается над слабостями и недостатками, не потворствует кривотолкам, а благоволит к нуждающемуся.

Вспомните, что значит Хесед. Это умение так воспринять нужды ближнего твоего, настолько отождествить себя с ним, что становится понятным как тот видит, что он чувствует и как мыслит. Ведь сочувствие – значит чувствовать вместе. Когда ты полностью ощущаешь, через что прошёл собеседник и как он себя теперь чувствует. К сожалению человек, очень часто забывает о том, что мысли, действия, поступки, всегда чем-то вызваны. И если понять их причины, то будет гораздо легче проявить сопереживание и отзывчивость.