Читать книгу: «Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь», страница 16
Потому как кто верит хотя бы одному отрывку из Писания, тот примет и любой другой. А кто придаёт значение только одному, но при этом не обращает внимание на другой, тот в сущности отвергает и всё целое. Ибо нельзя читать Писание предвзято. Искать в нём не Элохим, а доводы в пользу своего мнения. Иначе вы любите не Элохим, а свои представления о Нём.
Поймите, недостаточно знать текст и слова заученные наизусть, намного важнее понимать их глубинный смысл.
Вы же думаете через Писание иметь жизнь вечную. Полагая, что спасётесь, если сможете по памяти рассказать из него те или иные отрывки. Но невозможно спастись чтением, без веры, покаяния и послушания. Писание не может обеспечить вас жизнью вечной, оно лишь указывает на того, кто может вам её дать.
Однако вы не хотите прийти ко мне, чтобы иметь жизнь, – грустно вздохнул Йешуа.
Настанет время и обнаружится, что многие не попали в Царство Небесное. И причина тому не во множестве грехов, ибо все они могут быть прощены человеку. Не в предопределении Элохим, поскольку Он не сотворил никого на погибель или не желает никого принять. Нет. Он пригласил всех прийти и принять спасение даром, через веру, покаяние и послушание. Причина совсем в другом. В нежелании прийти к Сыну Человеческому, покаяться и уверовать.
Из-за гордыни, лени и любви ко греху многие не желают и не стремятся обрести жизнь в Сыне. Они равнодушны к духовному. Оправдывая себя тем, что не способны измениться, что такой их удел. Они ощущают, что живут не так как надо, но ничего не хотят с этим поделать.
Люди не приходят не из-за того, что не в силах этого сделать, а потому, что не желают. Они не хотят воспринять дар новой жизни, потому что она духовная, а духовная жизнь начинается с веры, однако людям более по сердцу всё мирское и тленное.
Придите ко мне. Пробудите сердца ваши для жизни духовной, уверуйте и раскайтесь.
– Да кто ты есть? – вновь послышались выкрики фарисеев. – Посмотри на себя. Обычный иудей из глухой провинции. А пытаешься возвыситься, поучая тёмный, невежественный народ. Чтобы они тебя почитали и восхваляли, как выдающегося раввина Исраэйля.
– Я славы от людей не приемлю, – строго посмотрел на говорящих Йешуа.
Не стремлюсь получить одобрение людское и не имею никакой приверженности к роскоши и тщеславию. Не устремляю свои стопы к какой-либо земной власти, которыми по вашим представлениям, должен сопровождаться приход Машиаха. Потому что бездумные почитатели с восхищёнными взорами, не имеют никакой цены для Царствия Небесного.
Я не обещаю вам ни почёта, ни уважения, ни роскоши, ни богатства. В моих речах много того, что отвергается мирским. Но путь веры, покаяния и послушания это единственный путь к истинной жизни. Это то, что приводит на порог Царствия Небесного.
Впрочем знаю вас, потому что не имеете любви Элохим в самих себе.
Оттого, что не стремитесь познать Его. А ведь это главная заповедь в законе:
“И люби Йегову, Элохим твоего, всем сердцем твоим и всею душою твоею, и всеми силами твоими”.
Вы считаете, что доказываете её своим ревностным отношением к своим преданиям, Храму и Шаббату, однако на деле в этом нет любви к Отцу Небесному. Ни любви к Нему, ни сострадания к ближнему. Ваши обычаи и традиции подменили собою закон и установления.
Я пришёл во имя Отца моего и не принимаете меня, когда же другой придёт, во имя своё, того примите.
Люди следуют за самозванцами, потому что их прихоти и стремления отвечают желаниям самих людей. Они обещают всем и многое, однако лишь обманывают, обогащаясь за их счёт, ничего не давая взамен. И люди, следуя то к одному, то к другому, в итоге теряют веру во всё.
Те, кто закрыл глаза, чтобы не видеть истинного света, обрекают себя на бесконечные блуждания вслед теней и отблесков.
Подумайте сами. Чему и как вы можете веровать, славу друг от друга принимая. А славы от единого Элохим не ища.
Говоря о Нём, но заботясь о похвале и восхищении окружающих, вы лицемерите. Потому как стремитесь к возвеличиванию только самих себя.
Людское одобрение и почёт для вас имеют большее значение, нежели неприметная, повседневная работа ради Элохим.
Вы возлюбили мирскую славу по отношению к себе. Забывая, что это влечёт за собой нарушение заповеди закона – не сотвори себе кумира. Ибо вы, в своём тщеславии, ставите себя на место идола, которым восхищаются и перед кем преклоняются.
Вы боитесь, как бы друзья и знакомые не сказали и не подумали что о вас. Опасаясь упреков и косых взглядов. Беспокоясь только о своём достоинстве перед людьми.
Однако не нужно желать похвал со стороны, но ищите их от Отца Небесного. Ведь восхваление людское, как скоро появляется, так быстро и исчезает, не принося никакой пользы для души вашей.
Я пришёл в этот мир не с тем, чтобы придираться ко всем и искать повода для ссоры. Или как соглядатай, подсматривать за поступками людей. Нет, я пришёл чтобы примирить человека с Отцом Небесным, а не увеличить ещё больше разногласие между ними.
Не подумайте, что я обвиню вас пред Отцом. Ибо есть обвиняющий вас. Моше, на которого вы уповаете.
По толпе прокатился возглас изумления.
– Я не иду против закона, а потому и обвинителем вашим будет тот, кто дал вам этот закон, – обвёл людей взглядом Йешуа.
Вы гордитесь тем, что он был дан только Исраэйлю. Но эта преимущество возлагает ещё и ответственность. Если вы ревнуете о законе, то вам следовало бы принять и исполняющего его.
Ибо если бы вы верили Моше, уверовали бы и в меня. Ведь он обо мне писал.
В это время к фарисеям подбежал паренёк. Что-то шепнув на ухо одному из них и тутже скрывшись в толпе.
– Причиной вашей отчужденности стало не то, что вы не понимаете, а ваше нежелание понять. Истина же заключается в том, что неверие укоренилось в сердце человека. Многие отказываются веровать, и поэтому остаются во тьме. Многие считают, что они веруют, но их поступки далеки от слов. Если бы вы подлинно верили словам Писания, то совершали бы иное.
Если же его письменам не веруете, где многое в словах и символах говорится обо мне, то как моим словам поверите?
В конце этой речи, старший фарисей не выдержал.
– Довольно!! Как ты смеешь такое говорить?!! О светоликом Моше и обо всём остальном! Здесь! В этом Храме!
К нему подошёл тот, кому передали весть.
– Кайяфа собирает синедрион. Нам надо идти, – тихо произнёс он, слегка наклонившись.
– Я не могу уйти просто так! Ты же слышал эти дерзновенные речи?!
– Это распоряжение самого Ханана, – с нажимом в голосе произнёс фарисей. – Ты действительно хочешь и дальше общаться с этим безумцем и ослушаться главу?
– Нет, конечно нет, – со злобой посмотрел статный фарисей на Йешуа. – Но я этого просто так не оставлю.
В сильном негодовании он стукнул своей ногой о землю и развернувшись, направился к синедриону вместе с остальными.
***
Помещение было заполнено на две трети, когда они вошли в зал заседаний.
– Послушайте! – прямо с порога заявил гневный фарисей. – В нашем Храме происходят вопиющие речи, требующие немедленного наказания!
– Чем ты так взволнован? – обратился к нему Кайяфа с центрального, председательского места.
– Этот простолюдин, выскочка из Нацрата, объявляет себя сыном самого Элохим! Поэтому я требую, чтобы его немедленно схватили и по закону побили камнями.
– Это ещё не повод, чтобы за это лишать жизни человека. Ибо в законе сказано:
“Не произноси имени Йеговы, Элохим твоего, попусту, ибо не пощадит Йегова того, кто произносит имя Его попусту.
И сынам Исраэйлевым скажи так: всякий, кто поносит Элохим своего, понесет грех свой.
И кто поносить будет имя Йеговы, смерти да будет предан, камнями да забросает его вся община. Как пришелец, так и уроженец, проклинавший Имя, предан будет смерти”, – поднялся со своего места представительный фарисей. – А разве он хулил имя Творца Вселенной? Нет? Не было такого? А по поводу того, что он объявляет себя сыном, то мы все являемся детьми Авраама и Адама. А по сути своей и Элохим.
– Сядь на своё место Никодим, – поморщился Кайяфа. – Ты со своей дотошностью и человеколюбием как оскомина на зубах. Неприятно, но терпеть приходится. Сядь. Что ещё? – обратился он к фарисею.
– Этот плотник говорит, что его отец показывает ему дела свои. Что он будет всех судить своим судом, что может дать всем вечную жизнь, что все мёртвые услышат его голос и встанут из могил своих. Своими свидетелями он называет своего отца, Йоханана Пустынника и священное Писание. И что всех нас будет обвинять светоликий Моше.
Многие в зале, слыша эти слова, стали улыбаться и посмеиваться.
– Этот безумец даже раввинского образования не имеет. Так что его слова пустой звук в поле, разносимый ветром, – посмеиваясь обратился Кайяфа к сидящему рядом с ним в задумчивости Ханану (первосвященник Анна).
– Если звук протяжный, то его слышно гораздо дальше от его источника, – пробормотал глава.
– А ещё он нарушает закон, – возвысил голос оратор, видя что над ним попросту насмехаются. – Он исцеляет в Шаббат!
– А вот это уже более весомый проступок, – спокойно и не громко начал старый первосвященник. Присутствующие тутже утихли, внимательно слушая главу. – Все, что ты нам вначале перечислил, является полным бредом провинциального безумца. А безумие не карается смертью. Его и так наказал Всевышний, отняв разум. Но нарушение субботнего покоя это уже нарушение буквы закона. Есть ли тому свидетели?
– Да. Два молодых фарисея. Их можно вызвать в любой момент.
– Хорошо. А сам исцелённый?
– Он скрылся в толпе, – смутился фарисей.
– А вот это уже плохо. Без него, некоторые из нас, – тут он пристально посмотрел в зал. – Не будут полностью уверены в правомочности суда. Потому постановляю. За деревенским смутьяном установить усиленное наблюдение. Каждый его шаг, каждый его поступок должен быть известен мне в первую очередь. Я должен знать абсолютно всё. Нужно непременно уловить этого самозваного раввина на словах и делах. Одного возмутителя спокойствия мы, руками тетрарха, убрали. Не хватало нам ещё и второго такого же. Всё, – хлопнул он ладонью по колену. – Этот вопрос закрыт. Переходим к следующему.
Перикопа 17
Тилло стахус
Срывающие колос
Учитель со своими учениками вновь возвращались в Галилею. Чтобы сократить путь, они оставили большую дорогу и теперь шли по широкой тропинке, пересекающей засеянное зерном поле. Небольшой ветерок волнами прокатывался по созревшим злакам и колоски приветливо кланялись путникам справа и слева, на расстоянии вытянутой руки.
– Андрей, – обратился младший из них Иоанн. – У нас есть хоть что-нибудь из еды? Мы идём уже довольно давно, и этот путь несколько притомил меня.
– Нет, дорогой мой, – печально улыбнулся тот. – Дорога поглотила остатки нашей провизии. Нужно немного потерпеть до ближайшего селения. Там и разживёмся хлебом.
– До него идти ещё неизвестно сколько, а хлеб-то, вот он, буквально под рукой, – провёл Иоанн ладонью по верхушкам колосьев. – Ты как хочешь, а у меня уже живот сводит.
И он, сорвав несколько колосков, растёр их меж ладонями, обдул шелуху и сунув себе зёрна в рот, довольно захрустел.
Андрей ещё раз улыбнулся, взъерошив ему волосы на голове и тоже протянув руку сорвал несколько колосков. Видя это, Йехуда и Йаков также стали есть на ходу.
– Ты только посмотри, что они делают, – толкнул один фарисей другого, идущих за несколько шагов позади учеников.
– Ну и что? Это не запрещено законом, – пожал плечами тот, – “Когда придёшь на жатву ближнего твоего, то обрывать можешь колосья рукою своею. Серпа же не наноси на жатву ближнего твоего”, – по памяти процитировал он. – Если у путника или паломника закончится своя еда, то он должен напитать себя от плодов земли по которой идёт. Так что утоление голода пригоршней своей, с соседского поля, законом не возбраняется.
– Да нет. Ты меня не понял, – с досадой отмахнулся первый. – Я не о том говорю, что нельзя срывать колосья, а о том, что сегодня священный Шаббат, – поднял он палец кверху, уже обращаясь к остальным фарисеям. – А в Шаббат запрещено выполнять какую-либо работу. Они же её выполняют.
Фарисеи внимательно посмотрели на говорящего.
– Ну вот смотрите, – стал пояснять тот. – Срывание колосьев приравнивается к жатве. Так? Так. Растирание их в ладонях к обмолоту, сдувание мякины к провеиванию. Тем более они едят зерно. А по закону, пища должна быть приготовлена накануне, поскольку в Шаббат запрещается готовить. Надо сказать ему, – кивнул он вперёд. – Пусть запретит своим ученикам нарушать закон.
Фарисеи, согласно загомонив, ускорили шаг.
– Учитель, – догнав, обратились они. – Посмотри, что делают ученики твои. Они не должны так поступать. Нельзя нарушать священный Шаббат.
Йешуа оглянулся назад, посмотрел на своих учеников, игриво утоляющих свой голод, и улыбнулся.
– Вспомните. Когда народ Исраэйля возвращался из Египетского плена, на пятидесятый день после Исхода, Моше был возведён на гору Синай. И через сорок дней, спустившись оттуда, нёс две каменные скрижали. На которых были начертаны десять речений.
– Да! – радостно воскликнул самый молоденький из фарисеев, тут же процитировав:
“Я Йегова, Элохим твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства.
Да не будет у тебя Элохим других, кроме Меня.
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Йегова, Элохим твой. Элохим – ревнитель, карающий за вину отцов детей до третьего и четвертого рода у ненавидящих Меня. И творящий милость до тысячи родов любящих Меня и соблюдающих заповеди Мои.
Не произноси имя Йегова, Элохим твоего, попусту. Ибо не пощадит Йегова того, кто произносит имя Его попусту.
Соблюдай Шаббат, чтобы освятить его, как заповедал тебе Йегова, Элохим твой. Шесть дней трудись и делай всю свою работу, а день седьмой – Шаббат – Йегове, Элохим твоему. Не делай никакой работы ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни бык твой, ни осёл твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который во вратах твоих. Чтобы отдохнул раб твой и рабыня твоя, как ты. И помни, что рабом был ты в земле Египетской, но Йегова, Элохим твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею простертою, потому и заповедал тебе Йегова, Элохим твой, установить Шаббат.
Чти отца твоего и мать твою, как повелел тебе Йегова, Элохим твой. Дабы продлились дни твои и чтобы хорошо было тебе на земле, которую Йегова, Элохим твой, отдаёт тебе.
Не убивай.
Не прелюбодействуй.
Не кради.
Не отзывайся о ближнем твоём свидетельством ложным.
Не домогайся жены ближнего твоего, и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего”.
Под строгими взглядами старших своих товарищей в конце концов паренёк смутился. А Йешуа, с улыбкой на устах, кивнул ему в знак одобрения.
– Всё верно. Потому будьте осторожнее в своих обвинениях в нарушении и осквернении Шаббата, – обратился он к фарисеям. – Четвёртая заповедь является церемониальной. Это обрядовый закон. Остальные девять относятся к моральным и духовным правилам. Все их соблюдать дОлжно. От начала и до скончания веков. Но дело в том, что фарисеи и соферим многое добавили от себя к учению Писания. Да так, что эти наслоения скрыли саму сущность священного дня как такового.
Раввинская традиция не является законом. Но оттого, что её соблюдали веками, она приобрела себе это положение. А Писание, скорее использовалось ими как средство оправдания этих традиций.
Я об этом уже говорил, но для вас повторю ещё раз. Вот что сказано в законе:
“Соблюдай Шаббат, чтобы освятить его, как заповедал тебе Йегова, Элохим твой.
Шесть дней трудись и делай всю работу свою.
А день седьмой – Шаббат – Йегове, Элохим твоему. Не делай никакой работы ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни бык твой, ни осёл твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который во вратах твоих, чтобы отдохнул раб твой и рабыня твоя, как ты. И во время пахоты и жатвы отдыхай.
Ибо в шесть дней создал Йегова небо и землю, море и всё, что в них, и почил в день седьмой. Посему благословил Йегова день субботний и освятил его.
И помни, что рабом ты был в земле Египетской, но Йегова, Элохим твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею простёртою. Потому и заповедал тебе Йегова, Элохим твой, установить Шаббат”.
Как видите, заповедь действительно запрещает работать в Шаббат. Но соферим и фарисеи не ограничились такой простой заповедью. А потому решили определить, что же является в таком случае работа.
Так, ими было установлено тридцать девять основных действий. Выполнение которых воспрещается в Шаббат. Однако и этого им показалось недостаточно. После чего был тщательно разобран каждый пункт в списке запретов. А это уже приводит к нелепым, противоречащим здравому смыслу деяниям.
Так, по их трактовке закона, уходить от дверей дома разрешается только на расстояние девятисот шагов. Однако, если вы заблаговременно положили еду в пределах этого расстояния, то вы можете дойти до неё и съесть. А так как эта еда, по их мнению, считается продолжением дома, то вы можете пройти ещё девятьсот шагов от места, где вы насытились.
Если через улицу, от одного дома до другого переброшена верёвка, то улица и дом на противоположной стороне считаются частью вашего дома.
Иудею запрещено переносить груз тяжелее сушёной смоквы. Однако если груз весит в два раза меньше, он может перенести его два раза.
Запрещено подбрасывать что-либо одной рукой и ловить его другой.
Нельзя ничего есть, что будет больше оливки. Даже если откусив половину, обнаружите, что она гнилая, и выплюнете её, то всё равно будет считаться, что вы съели половину дозволенного.
Если Шаббат наступил до того, как вы поднесли руку с едой ко рту, то еду нужно тотчас же бросить, иначе вы оказываетесь виновными в ношении груза.
Портные в этот день не носят с собой иголку, потому что боятся впасть в искушение, починив одежду и тем самым выполнить работу.
Нельзя ничего покупать или продавать. Нельзя красить или стирать одежду. Нельзя что-нибудь пролить, иначе вода, по их мнению, тем самым вымоет пол. Нельзя зажигать или гасить огонь. Нельзя двигать предметы, потому что, потянув их, можно сделать борозду. Нельзя открывать письмо, даже рукой раба или язычника. Нести разрешается ровно столько чернил, сколько хватит для написания всего двух букв.
В этот день запрещено шить, пахать, жать, молотить, вязать снопы, веять, просеивать, молоть, печь, красить, стричь, прясть, месить тесто, разъединять или свивать две нитки, завязывать узел или развязывать его, делать две стёжки. И всё больше, и больше запретов. Запретов, которые установил сам человек. Но закон о Шаббате никогда не запрещал труд по необходимости, дела милосердия или то, что человек не может утолить свой голод.
Недостаточно знать наизусть строки Писания, нужно прежде всего постараться понять его значение. Читающий да уразумеет. Вспомните о великом царе и воине – Давиде. Разве вы не читали о нём? Когда Давид и бывшие с ним, спасая свою жизнь, бежал от завистливого и мстительного Саула на юг от Гивы. И придя в Номву, где тогда располагалась скиния, он попросил еды, потому что все они были голодны. Но у коэнов не было ничего, кроме двенадцати священных хлебов предложения. Потому как в скинии, перед Святая Святых, располагался обложенный золотом стол. На который, каждый Шаббат, выкладывалось двенадцать свежевыпеченных хлебов. Символизирующих двенадцать колен Исраэйля и представляющих собою жертвоприношение Элохим. А предыдущие снимались. Их могли вкушать только священники.
И тогда отдал священник хлеба предложения, поскольку не было под рукою обычного хлеба. Вспомните написанное:
“И пришёл Давид в Нов к Ахимэлэху, священнику, и с трепетом поспешил Ахимэлэх навстречу Давиду, и сказал ему: почему ты один и никого нет с тобою?
И сказал Давид Ахимэлэху, священнику: царь поручил мне дело и сказал мне: «Пусть никто ничего не знает о том, для чего я посылаю тебя и что поручаю тебе», – а отрокам указал я для встречи некое место.
А теперь, что есть у тебя под рукою? Дай мне хлебов пять или что найдётся.
И отвечал священник Давиду, и сказал: нет у меня под рукою простого хлеба, а есть только хлеб священный. Но воздерживались ли отроки твои от женщин?
И отвечал Давид священнику, и сказал ему: как вчера, так и третьего дня, со времени, как я вышел, не было среди нас женщин, и сосуды отроков были святы и чисты, хотя этот путь не священный. А сегодня и подавно будет этот хлеб свят в сосудах наших.
И дал ему священник святое, ибо не было там хлеба, кроме хлебов предложения, которые сняты со стола Йеговы, чтобы положить хлебы теплые по снятии тех”.
Как видите ни Давид, ни его люди не были священниками, и всё же Отец мой Небесный никогда не обвинял их в содеянном. Ибо это был акт милосердия коэнов к голодным и нуждающимся людям.
– Твоя истина, – подтвердил один из фарисеев, качнув головой. – Оттого что человек, написавший псалмы, человек, которого сам А-Шем сделал царём над всем Исраэйлем по сердцу Своему, не может служить плохим примером.
– Для иудеев, Шаббат и Храм, одинаковы или равны по святости, – продолжил Йешуа. – Даже есть такое речение: «в Храме нет Шаббата». Поскольку исполняя свои обязанности в Скинии, а затем и в Храме, коэны, совершающие служение, должны возжигать огонь на жертвеннике, забивать жертвенных животных, а затем поднимать тушу и класть её на жертвенник. Количество жертв, приносимых в Шаббат больше обычного, и требуют они в два раза больше усилий, чем обычная ежедневная жертва.
Соблюдать Шаббат важно, но ещё важнее жертвоприношения, приносимые коганим. Потому богослужение и почитание Элохим в Храме продолжается непрерывно, в любой день недели. Вот почему они не только не подвергаются за то наказанию, но и свободны от всякого осуждения. Но говорю вам, что это великое святилище, оно есть здесь, – мягко прикоснулся Йешуа к своей груди.
– И это высказывание верно, – снова кивнул задумчиво фарисей. – Все эти действия считались бы противозаконными, если бы их выполнял в Шаббат любой другой человек. А для коэнов, исполнение всех этих действий совершенно законно. Но ведь твои ученики не являются коэнами.
– Если бы вы только уразумели, – с сожалением вздохнул Йешуа. – Что представляют собой строки из Писания:
“Милости вашей хочу Я, а не жертвоприношений ваших. И познания Элохим больше, чем всесожжений ваших”.
То не осуждали бы невиновных. Духовное состояние человека, доброта, забота, милосердие, намного важнее соблюдения внешних формальностей. К сожалению, фарисейство ценит внешнюю исполнительность выше, чем человеческие нужды. Оно отказывается проявить милосердие не потому, что не хватает преданности закону данному Моше, а потому, что ей недостаёт этого милосердия.
Отец мой Небесный есть любящий и милосердный, потому и от людей Он желает того же.
Поймите, Шаббат совершается ради человека, а не человек рождается для Шаббата.
Он был дан на благо человека. Чтобы стать для всех днём отдыха от трудов своих повседневных. Посвящая его для прославления Отца Небесного и для познания Его через Писание.
Цель Шаббата никогда не была в том, чтобы ограничить проявление любви, милосердия и восполнение нужд. Он никогда не предназначался как ярмо для человека, чтобы поработить его.
Потому, толкование закона об этом дне, не должно противоречить его назначению. Фарисеи же обратили день покоя, в день невыносимого бремени.
Из-за множества выдуманных правил, касающихся его соблюдения, Шаббат стал более утомительный, чем шесть дней работы. Из-за этого отдыхать стало тяжелее, чем работать. Шаббат теперь является чем угодно, только не днём отдыха и посвящения его Элохим. Истинное соблюдение этого дня не накладывает на человека каких-то невыносимо суровых обязательств, исполнение которых препятствует удовлетворению его насущных нужд. Человек не раб Шаббата, а хозяин его, чтобы употребить для своей пользы. Посему сын человеческий есть господин и Шаббата, – закончил свою речь Йешуа. А фарисеи весь оставшийся путь, прошли молча, задумавшись.
Перикопа 18
