Читать книгу: «Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь», страница 12

Базиликос

Царедворец

По роскошно обставленной палате, обеспокоенно ходил богато одетый человек. Он, то выходил к окну, что-то шепча и всматриваясь в изумрудное Галилейское море, то вдруг порывисто подходил к двери. Но взявшись за ручку и немного постояв, отпускал её, отходя в дальний угол комнаты. Наконец в дверь, негромко постучав, вошел слуга.

– Ну, Амирам, что сказал лекарь? – в нетерпении обернулся царедворец.

– Мой адон, – склонился тот. – Вы так рано ушли.

– У меня уже не было сил смотреть на всё это. Ты тот, кому я могу доверять. Что, что с моим мальчиком?

– Лекарь взял деньги, но сказал то же, что и остальные, приходящие до него. Всё в руках А-Шема, – воздел он руки и глаза к потолку.

– Ааа!! Все лекари мошенники и обманщики! – яростно взмахнул руками хозяин. – Они берут динары, но лечить не могут! От них слышишь одно и тоже. Что нужно следить за своим здоровьем. Не устраивать чрезмерно обильные трапезы перед сном, прямо сидеть, тщательно пережевывать пищу, совершать какие-либо физические действия до и после еды. Что здоровье зависит не от воли человека, а от воли Творца. Что если человек заболел или получил увечье, то это ему в наказание Свыше и он должен безгранично полагаться на справедливость приговора Всевышнего, взывая к Его милосердию. Но в чём? В чём я так согрешил, Йегова?! В чём моя вина, что ты отнимаешь у меня единственного сына?! Разве я не соблюдал все обряды? Разве я не приношу жертвы? Разве я пропускаю большие праздники и не посещаю Йерушалайм? В чём? В чём я согрешил? Почему я? Может быть потому, что я стал богат? Но я всего добился сам. Сам! Никогда не ожидая ничьей поддержки со стороны. Однако деньги могут не всё, – сокрушённо покачал головой несчастный отец. – Богатство всегда приносит с собою заботы и не всегда утешение. Какой-нибудь бедняк в своей лачуге спит гораздо спокойнее, чем богатый в роскошном дворце. Золото и серебро ещё никого не освобождало от трудностей. Да, деньги могут избавить от долгов и нищеты, но они не смогут защитить от забот, болезней и смерти. Даже царь Давид был намного счастливее тогда, когда пас овец у своего отца в Вифлееме, чем тогда, когда стал царем в Йерушалайме, правя двенадцатью коленами Исраэйля. Да, я добился положения при дворе нашего тетрарха Ирода Антипы, окружил себя роскошью и благополучием, но разве это запрещено Торой? Я подаю нищим, веду себя согласно всем предписаниям. В чём? В чём я неправ?! Почему караешь меня так жестоко?!

– Мой адон, может быть послать за другим лекарем?

– Чтобы он сказал тоже самое, что и остальные? Я испробовал все средства для лечения своего сына. Даже самые дорогие. Но ничего, ничего не помогает. Я больше не знаю что делать! – в яростном отчаянии ударил он по столу. – Уйди Амирам, я больше не хочу никого видеть.

Слуга с поклоном незаметно вышел, прикрыв за собою дверь. А хозяин тяжело опустился на кровать, обхватив свою голову руками, слегка покачиваясь.

В комнату, без стука, вплыла тень женщины. Иначе назвать её было просто нельзя. Её тёмное одеяние резко контрастировало с бледным, некогда красивым, осунувшимся лицом и отрешённым взглядом. Щёки впали, а от постоянных слёз образовались тёмные круги под глазами. Нескончаемая боль в душе наложила глубокие борозды печали на всём её облике. Она подошла к окну, устремив свой взор вдаль. Мужчина даже не сразу заметил, что уже не один.

– Йоханна?

– Ему становится всё хуже и хуже, – еле выдавила она из себя. – Он горит так, что боязно прикоснуться. Временами его бьёт такой озноб, что сотрясается всё ложе. В забытьи он зовёт тебя и меня. За кем-то гонится, от кого-то убегает.

– Йоханна.

– Болезнь и смерть приходят как к старым людям, так и к молодым, – продолжила она, словно не слыша голос своего мужа. – Смерть молодых – это факт, с которым трудно смириться. Нам бы хотелось ничего не знать об этом, живя так, как будто люди никогда не умирают молодыми.

Первая могила на этой земле была выкопана для юноши. Для Эвеля. Первым из всех умерших был сын, а не отец. Аарон потерял двоих сыновей. Давид, муж по сердцу А-Шема, в течение жизни похоронил троих своих сыновей. Иов лишился всех своих детей в один день.

Мудрый человек никогда не станет с уверенностью рассчитывать на долгую жизнь. Мы не знаем, что может принести нам завтрашний день. Сколько раз бывало так, что сильные и красивые таяли за считанные часы, тогда как старые и слабые протягивали ещё долгие годы.

– Йоханна! – возвысил свой голос царедворец, поднявшись на ноги.

– Скорби – это одно из лекарств Йегова. С их помощью Элохим многому учит нас. Он использует страдания, чтобы избавить нашу душу, которая иначе оказалась бы в аду, от оков греха. Есть трудности, заставляющие людей хвататься за последнюю, самую призрачную возможность. Особенно это справедливо тогда, когда дело касается детей. Под этим бременем согнулся высокомерный Египет. И для богатых людей, которые сберегли большое наследство для своих потомков, это бремя самое тяжелое.

– О чём ты говоришь? Я тебя совсем не понимаю.

– По синагогам, в окрестностях Галилеи, странствует молодой раввин, – повернулась она к своему мужу. – Он учит людей совсем не так, как это делали до него. Говорят, он творит чудеса. Всего лишь одним своим прикосновением исцеляя больных. Каким бы недугом те не страдали. Говорят, что сейчас он направляется в Кану, которая находится всего в шестнадцати поприщах от нас. (23,6 км)

– Хорошо, я пошлю за ним раба.

– Нет, – покачала горестно головой женщина.

– Что нет?

– Это горе не нашего раба. Это наше с тобою горе.

– Ты хочешь, чтобы я сам пошёл просить этого проповедника?! Я?! Домоправитель тетрарха?! В своём ли ты уме, женщина?

– Сколько у тебя любимых сыновей, Хуза?

– Один, – опешил хозяин дома.

– Что ты готов отдать за него?

– Да всё что угодно. Хоть половину своего состояния.

– А чем ты готов пожертвовать ради него?

– Я тебя не понимаю.

– Готов ли ты пожертвовать собой?

– Если это необходимо, то да.

– А готов ли ты ради сына пожертвовать своей гордыней, тщеславием и положением при дворе? Я знаю, что говорю дерзновенные речи, но мне уже всё равно. Я умираю душою вместе с моим мальчиком. Не станет его, вслед за ним уйду и я. Я не хочу тебя напугать или обидеть. Просто говорю то, что чувствую. Этот чудотворец, наша последняя надежда. Твоя надежда.

И она так же тихо покинула помещение. А мужчина без сил опустился на кровать, закрыв своё лицо руками.

***

Яркое солнце заливало окружающий мир и птицы своим щебетанием восхваляли Творца всего сущего. Из синагоги, с радостным гомоном, выходил народ, следуя за Йешуа.

– В который раз убеждаюсь, что Галилея это не какой-то там Нацрат, – обратился Натанэль к Филиппу. – Сколько мы обошли селений и везде нашего равви принимают с уважением. Потому как многие были на празднике Песах в Йерушалайме и сами всё видели и слышали.

– Да, народу, ходящему за нами следом, тоже прибавляется, – в задумчивости вставил Шимон.

– Ровно, как и добровольных пожертвований, – довольно улыбнулся Йехуда, потрясая денежным мешочком. – Кушать-то все хотят.

– А это ещё кто? – указал вперёд Андрей, на ехавшего верхом на осле богато одетого иудея. Впереди него, взяв под уздцы животное, шёл слуга. Незнакомцы неподалёку от них остановились. Богач слез, спешно направившись к ним.

– Шалом алэйхэм, – поприветствовал он Йешуа.

– Алэйхэм шалом, – ответил учитель.

– Многие говорят о тебе как о раввине посланным от А-Шем к народу Исраэйля. Что твоё учение необычно для нас и о том, что ты можешь творить чудеса.

– Чудеса, – задумчиво посмотрел на него Йешуа. – Это те необычные для вас явления, которые внешне выглядят как нарушение всех известных законов природы? Но это всего лишь зримое проявление власти Отца над своим творением. А знамения это просто видимые знаки, посылаемые Йегова для предвещания или подтверждения чего-либо. К сожалению, человеку всегда свойственно прежде видеть чудеса, и уже только потом верить. Однако это отражает недоверие к Отцу. Вера же намного важнее видения воочию. Неужели вы не можете просто уверовать, до того, пока не увидите своими глазами совершённое чудо? Неужели вы так маловерны, что можете верить только в то, что видите? Ведь чудеса предназначены для того, чтобы привлечь ваше внимание и показать, что у творящего их есть слова, которые необходимо послушать.

Во время этой речи богач стоял потупя свой взор. Наконец он взглянул на учителя и негромко произнёс:

– Адон, молю тебя, приди. Встань у ложа, возложив руку свою на больного. Потому как молитва человека Йегова способна на многое. Старцы говорят: «Тот, у кого в семье кто-то заболел, пусть обратится к мудрецу Торы, чтобы тот помолился за выздоровление». Уже седьмой час и если мы поспешим, то ещё успеем, до того как умрёт дитя моё малое.

И на его глазах навернулись слёзы.

– Как лучи солнца распространяют своё благотворное влияние от одного края неба до другого, так и милость Отца моего Небесного не знает границ. Ступай Хуза в дом свой. Твой сын ожил.

Вспомни Неемана. Военачальника сирийского. Он поверил словам Элиша, семь раз окунувшись в реке Йарден, и тем был исцелён. Не вода, но вера спасла его. Потому иди, веруй и не сомневайся более, – улыбнулся Йешуа.

– Да будут все твои действия во имя Небес, – хрипло произнёс царедворец. Развернулся, вытер набежавшие слёзы рукой и пошёл к своему слуге.

– Куда мы сейчас? – вопросил тот.

– Заночуем здесь Амирам. А завтра на рассвете тронемся обратно домой. Мне тяжело будет сказать Йоханне, что пророк не захотел идти со мной.

И они не спеша направились по улице к постоялому двору.

***

Солнце припекало как обычно. Но царедворец не замечал этого. Медленно и не спеша они брели по дороге. До Кфар-Нахума оставалось уже не далеко. Однако чем ближе они подходили, тем неспокойнее становилось у богача на душе.

– Хозяин, – обратился слуга. – Посмотрите, кажется это наши люди.

Издалека к ним спешили две фигуры.

– Вот и всё, – горестно поник тот. – Я не успел даже попрощаться со своим сыном.

Через некоторое время путники повстречались. Но лица слуг излучали радость, а не скорбь.

– Возрадуйся адон наш! Случилось чудо! А-Шем благословил дом ваш!

– Что случилось? Чему вы так радуетесь?

– Твой сын здоров!

– Ему стало лучше? – вцепился в хитон слуги хозяин.

– Нет. Он совершенно здоров! – засмеялся тот.

– Быть такого не может. Покрывало смерти уже накрывало его.

– И тем не менее это так. Вчера, в седьмом часу, он сам встал с ложа, попросив еды. От лихорадки и жара не осталось и следа. Словно болезни и не было совсем. Это чудо!

«Уже седьмой час и если мы поспешим, то ещё успеем до того как умрёт дитя моё малое.

Ступай Хуза в дом свой. Твой сын ожил. Вера спасла его. Потому иди, веруй и не сомневайся более», – пронеслось в голове у царедворца.

– А ведь я ему не говорил своего имени и что у меня есть сын, – ошарашено пробормотал он.

Его ноги подогнулись, и упав на колени он произнёс вознеся руки к небесам:

– Благословен Ты, Адонай Элохим наш, Владыка Вселенной, который добр и творит добро.

Благословен Ты, Адонай Элохим наш, Царь мира, совершивший чудеса для отцов наших в те дни, в это время.

Затем он быстро поднялся на ноги.

– Идёмте, идёмте скорее. Я должен сам это видеть.

В свой дом Хуза ворвался вихрем. В комнате раздавался весёлый гомон женщин и смех сына. На минуту всё смолкло, а затем все высыпали в зал.

– Отец! – радостно бросилось дитя.

– Сын мой! – растроганно обнял его царедворец.

Расцеловав и осмотрев его хорошенько, он перевёл свой взор на жену.

– Как это произошло?

– Я и сама не знаю, – со слезами радости на глазах стала она объяснять. – Ещё поутру ему стало совсем плохо. В себя уже не приходил и дышал тяжко. Мы готовились к самому худшему. Но в седьмом часу его дыхание выровнялось, а от жара не осталось и следа. Наше дитя просто крепко спало. А затем он встал, попросив покушать. Это был самый счастливый момент. Свершилось чудо! Потому как он не шёл постепенно на поправку, а стал здоровым в единое время. Ну а как ты? Тебе удалось хотя бы приблизиться к молодому раввину? Говорят, что за ним следует толпы людей.

– Да Йоханна. Я говорил с ним. Но он отказался прийти. Только сказал мне, веруй. Как Нееман сириец. Я уверовал, но сомнения не покидали меня. Можно ли излечить, не видя и не прикасаясь к больному? Слаба была вера моя, но теперь я точно ведаю, что сей есть пророк и чудотворец посланный Йегова Элохим Исраэйлю. Оттого что говорили мы с ним в седьмом часу.

– Созывайте гостей! – обратился он к слугам. – И готовьте праздничный пир! Я должен рассказать об этом чуде! И пусть все порадуются вместе со мной!

Перикопа 12

Кфар-Нахум

Капернаум

Прошло достаточно времени, прежде чем Йешуа со своими учениками обойдя с проповедью все местные селения, наконец приблизился к городку под названием Кфар-Нахум, что означает «Деревня Наума». Это было небольшое, но процветающее поселение, состоящее из полутора тысяч жителей. Выросшее из обычной рыбацкой деревеньки. Оно было вытянуто с запада на восток, вдоль берега Генисаретского озера. Караванная дорога на Дамаск, проходящая вдоль северного края, обеспечивала жителям неплохой достаток. Хотя они занимались не только торговлей, но и сельским хозяйством, и конечно же рыболовством. Озеро просто изобиловало рыбой. На нём в отдельные дни находилось до двухсотпятидесяти лодок. Сам город имел красивое месторасположение. Так, что даже царь Ирод построил там для себя дворец. А римляне, после завоевания, возвели таможню, разместив в городке военный отряд легионеров.

Подходя к знакомым до боли местам Шимон разулыбался.

– Радуешься, что скоро повидаешься со своими родными? – засмеялся Андрей.

– Да, – ещё больше заулыбался Шимон.

– Может вернёшься и опять будешь ловить рыбу, засаливая её для Тиберии? – поинтересовался Филипп.

– Нет. Теперь я пребуду с учителем до конца.

– А ты становишься твёрдым в вере, – пихнул его в бок Андрей. – Словно глина после обжига, превращающаяся в камень.

– Скажешь тоже, – смутился Шимон.

Шаббат только наступил. Потому они, по обычаю, сразу же направились в синагогу. После службы народ не стал расходиться, а остался послушать того, о ком было столько много разговоров.

– ….исполнился срок. Пришло время назначенное Отцом моим Небесным для искупления людей от пороков греха. Обратитесь от грехов своих, потому что приблизилось Царство Небесное. И оно не где-то за горами или в другой стороне. Оно здесь, – Йешуа коснулся своего сердца. – В вас. Двери его всегда открыты, но войти в него сможет лишь чистый сердцем.

Покайтесь. Посмотрите на пути ваши прежние. Все несчастия человека происходят от того, что желания его побуждают ко греху, а голос сердца и совести заглушается. Люди переживают из-за множества неприятностей, которые навлекаются на них по средствам совершённого греха. Но они ненавидят не сам грех, а лишь его последствия. По сути своей, оставаясь всё так же во тьме. Истинное же раскаяние заключается в том, чтобы отринуть и возненавидеть сам грех. И не просто на словах, на показ перед народом, а в душе своей. Изменив образ мыслей своих и желаний. Потому говорю вам. Покайтесь. Обратитесь от путей ваших прежних. Поднимите глаза свои от земли под ногами и взгляните на небо над головой. Ибо оно более земли. Покаяние и вера дают не просто освобождение от наказания прошлого греха. Они дают возможность жить и побеждать грех. Только так можно войти в Царство Небесное, получив его как дар непреходящий. Покайтесь и верьте благой вести.

Вы думаете, что Отец Небесный это только грозный судья, наказующий свой народ? Но это верно не в полной мере. Он не желает смерти грешников. А хочет, чтобы они, покаявшись, вернулись в лоно Его. Он настолько возлюбил мир, что отдал самое дорогое, Сына Человеческого, для вразумления их. Чтобы через него вернулись они к истокам жизни вечной. Вы ожидаете Машиаха, который явится в блеске славы и силе мира сего? Но говорю вам, что Сын Человеческий явился не для этого, а чтобы наставлять и призывать к Царствию Небесному. Всех. И грешников и праведников. Ибо сначала дОлжно восстановиться Царство Небесное, а уже только затем грядёт его царствие земное.

Он умолк, а по рядам зашептались.

– Как говорит, а? – одобрительно качали головами иудеи.

– Не то, что наши соферим. Монотонным голосом. Выучив закон наизусть, но не понимающие его.

– Это потому что они не проходят обряд смиха. Они не рукоположены как раввины. И потому не могут заниматься кидушим. А также введением новых интерпретаций закона.

– Да, и так же не могут производить галаху – принятие юридических постановлений.

– Раввины же учат в соответствии с галахой своего собственного учителя. Каждый из них опирается на мнение более известного и авторитетного раввина.

– Но этот, говорят, не является ни раввином, ни соферим. Однако с успехом учит всех так, словно имеет на это все полномочия.

– Это потому, что его учение от сердца, а не от буквы закона.

– Да соферим и не могут учить со властью, как этот. Потому что они настолько смешали истину со своими традициями и преданиями разных раввинов, что всякая убедительность и власть их слова давно улетучилась. Они разучились отличать Слово А-Шема от слов человеческих. Их уделом стали только мнения да измышления.

– Нельзя других убедить в том, в чём сам сомневаешься. А тем более не знаешь. От него же исходит сила познания.

За порогом синагоги возник какой-то шум, а затем в неё буквально ввалился человек. Рваная одежда свисала клоками. Длинные нечесаные волосы топорщились в разные стороны. Запах немытого тела и мочи разил во все стороны.

– У! – кинулся он ко второму ярусу, где сидели за небольшой перегородкой женщины. Те с негромким вскриком отпрянули подальше от него.

Вошедший злобно загоготав, сделал несколько шагов по проходу и резко замер на месте. Его смех обрезало словно ножом. Подняв подбородок кверху и поведя им из стороны в сторону, он принюхался будто собака.

– Богу молитесь, – хрипло выдавил он. – А ведь не знаете того, что Он посреди вас.

Наконец его безумный взгляд, шаривший по помещению, остановился, сфокусировавшись на фигуре Йешуа. По лицу безумца прокатились волны изумления, злости, ярости и наконец, испуга. Он резко развернулся к выходу, чтобы убежать, но запнулся, упал и пополз на четвереньках. Громко стукнувшись головой об угол, между вторым ярусом и косяком двери, вжался в него и застыл.

Йешуа поднялся со своего места и твёрдо произнёс:

– Встань и подойди.

Вначале ничего не произошло. Затем голова безумца рефлекторно дёрнулась в сторону учителя. Грязные, длинные, местами обломанные ногти, заскребли по стене.

– Уууу! – подняв голову, завыл безумец. Потом медленно развернувшись, он сделал несколько шагов на четвереньках. Но встретившись взглядом с Йешуа, застыл. Затем очень медленно стал подниматься на ноги. Не переставая подвывать и не отрывая своего взгляда. Потом также, очень медленно, словно бежал полностью погружённым в воду, преодолевая сильное сопротивление, стал приближаться. Не доходя трёх шагов до учителя, он полностью остановился. Некоторое время стояла полная тишина.

– Оставь! Оставь! Оставь! – словно пёс пролаял одержимый. И тут же сменил голос, будто кота потянули за хвост. – Что тебе до нааас, Йешуааа из Нацрааатааа. Этот человек мой! Мой! Мой! – вновь пролаял он. – Он мой пленник. Я распоряжаюсь им по своей воле. Он грееешен сверх меееры. Потому оставь нас в покооое. Зачем ты вмееешиваешься?

– Нет такого греха, который не мог бы простить Отец мой Небесный,– спокойно ответил учитель.

– Ты пришёл уничтожить нас?! – по лицу безумца прокатилась волна ужаса, тутже сменившись угодничеством. – Но ещёёё не пришёл тому срооок, – тут он протянул руку, указывая пальцем. – Вииижу тебя, кто ты есть. Святый Бог!

– Не тебе возвещать это. Сомкни рот свой об этом и выйди от него.

По лицу бесноватого прокатились волны испуга, ярости и страха.

– Ууу!!! – завыл он, подняв голову и раздирая остатки одежды на груди. – Жжёёёт!! Жжёёёт невыносимо присутствие твоёёёё!!!

Несчастный как стоял, так и рухнул навзничь. Всё его тело сотрясали конвульсии. Затем он затих, приняв позу младенца в утробе матери.

Стояла мёртвая тишина. Иудеи были напуганы не только тем, что интонации безумца совершенно преображали его голос, но и самим фактом изгнания беса. Ведь этот бесноватый был им хорошо знаком. Наконец люди зашептались.

– Что это было?

– Ты что, ослеп совсем? Он приказал и бес вышел.

– Что же это за учение такое? Новое, необычное. Что слово его имеет такую власть и силу. Духам нечистым приказывает и они покоряются ему.

– Да. Многие утверждают, что они способны изгонять бесов из человека. Используя при этом сложные магические заклинания, чары, обряды и приготовления.

– Но они лишь на время усыпляют бесов.

– Говорят что язычники, для этого делают отверстие в черепе. И человек потом всю жизнь должен носить на шее удалённый кружёчек кости, как амулет.

– Ох ёоо?!!

– Но этот раввин имеет силу и власть Слова. Такую, что бес ни воспротивиться, ни противоречить ему не смог.

– Посмотрите, живой ли ещё бесноватый?

Один из иудеев робко подошёл к лежащему, осторожно протянув руку. Но дотронуться не успел, так как тот дёрнулся, приходя в себя. Иудей от страха отпрянул назад. Бесноватый застонав сел, обхватив голову руками. Некоторое время он так и сидел, а потом обратил своё внимание на присутствующих изумлённых людей.

– Голова, – простонал он. – Моя голова. Как же она болит. И сил совсем нет. Дайте воды.

– Возродился?!! – Кто-то выдохнул в толпе, а другой быстро бросился за плашкой, подав ему.

– Что? Что происходит? Где я? И почему на мне это тряпьё? Всё как в дымке.

– Ступай домой, – мягко сказал Йешуа. – И не греши более.

И прошёл к выходу из синагоги. Ученики последовали за ним. Пребывая в таком же изумлении, как и все присутствующие иудеи.

– Равви, – обратился Шимон, когда они удалились от молитвенного дома. – Я вижу, что ты устал. Неподалёку отсюда находится мой дом. Может быть мы зайдём туда? Совершим скромную трапезу и преломить халу. Моя жена, тёща и дети будут очень рады нашему приходу.

– Хорошо Шимон, – улыбнулся ему учитель.

– У тебя есть дети? – удивился Филипп.

– И очень даже симпатичные, – засмеялся Андрей. – Все в маму.

– Вот балабол, – улыбнулся Шимон, пихнув брата в бок. – Надо было тебя заставлять больше работать.

– Тогда нужно будет им сделать подарки, – оживился Натанэль.

– Вы хотите нарушить закон Шаббата? – вскинул бровь Йехуда.

– Вовсе нет, – повернулся к нему Филипп. – Мы походим по городу. Посмотрим, что, где есть. Если что понравится, то обговорим цену, а завтра придём и купим.

– А чтобы у тебя не возникало никаких подозрений, то ты пойдёшь с нами. Заодно и с ценой поможешь. Ты же у нас казначей, – весело подмигнул Натанэль.

– Когда всё осмотрите, то спросите, где живёт рыбак Шимон из Бет-Цайда. И вас направят прямо ко мне.

– Хорошо, – махнул на прощанье рукой Филипп. – Не беспокойся за нас. Мы быстро.

И троица неспешно направилась в другую сторону.

***

Главные улицы были проложены с севера на юг, а постоянно ответвляющиеся переулки образовывали жилые кварталы. Одноэтажные дома в поселении выглядели добротными. Выстроенными из местного вулканического базальта, без фундамента и без раствора. Лёгкие плоские крыши из деревянных балок, были покрыты слоем соломы смешанной с глиной. Когда глина высыхала, то получался неплохой настил. Из внутреннего двора на эту крышу обычно прокладывалась лестница, а на улицу выходила одна единственная калитка.

Подойдя к дому, Шимон радостно распахнул дверь помещения.

– Шалом алэйхэм! Благословен Ты, Адонай, Элохим наш, Владыка Вселенной, который добр и творит добро.

В ответ из дальнего угла донёсся сдавленный стон. – Алэйхэм шалом.

Шимон ошарашено оглядел пустое пространство и порывисто бросился к ложу. Упав на колени, он аккуратно перевернул пожилую женщину лицом к себе.

– Что случилось? Где все?

– Не волнуйся Шимон, они в порядке. Ушли на помощь к твоему отцу в Бет-Цайд. Ведь теперь ему одному приходится нелегко справляться со всеми делами. Конечно есть работники, но годы-то берут своё. Да ты пришёл не один? – обратила она свой нездоровый взгляд на Андрея, который подойдя, положил свою ладонь на её лоб. – Вы ведь с дальней дороги и хотите кушать. Я сейчас. Я встану.

Она попыталась подняться, но в бессилии со стоном рухнула обратно.

– Как давно ты так? – беспокойно глядел на неё Шимон.

– Уже несколько дней. Думала, полегчает и пройдёт. Но всё оказалось куда серьёзнее, чем я предполагала. Мммм, – застонала она. – Такое ощущение, что голова распухла как большой чан и вот-вот лопнет.

– Да она вся горит, – распрямился Андрей, обеспокоенно посмотрев на учителя. – И лихорадит её так, что ложе содрогается.

– Что-то зябко становится,– очередная волна дрожи прокатилась по телу несчастной. – Должно быть скоро вечер.

– Может быть надо за чем-нибудь сбегать? – предложил свою помощь Иоанн. – Кого-нибудь привести?

– Равви, – с мольбою обратился Андрей. – Помоги нам немощным.

– Прояви милость свою к болящей, – поддержал его Йаков. – Помолись Отцу Небесному за нас грешных.

– Веруйте, – посмотрел на них Йешуа. – И да будет по вере вашей.

Шимон с надеждой посмотрел на учителя глазами полными слёз.

Йешуа подошёл к ложу. Одной рукой взял её дрожащую ладонь, а другой прикрыв сверху, мысленно ушёл в молитву.

– Освобождаешься ты, дщерь Исраэйля от немощи своей, – наконец произнёс он.

Она обратила на него свой взор. Но в глазах женщины уже не было лихорадочного блеска, а щёки стали наливаться здоровым румянцем.

Опираясь на руку учителя, она медленно встала.

– Как такое возможно? – её изумлению не было предела. – Мне было плохо. Очень плохо. Даже не думала, что выживу. Невыносимо болела не только голова, но и суставы, будто наизнанку выворачивались. А теперь и следа от болезни не чувствую.

Это же удивительно! Ведь человек на поправку идёт несколько дней, потому как горячка сильно ослабляет его тело. Во мне же теперь столько сил, что я готова прыгать и скакать, – рассмеялась она. – Будто помолодела на десятки лет.

– Полное выздоровление с Небес, – негромко произнёс Шимон, вставая и вытирая набежавшие слёзы радости. – Благословен Ты, Адонай, Элохим наш, Владыка Вселенной, одаривающий добром недостойных, за то, что одарил меня добром.

– Амен, – ответили присутствующие. – Тот, кто одарил тебя добром, пусть вечно одаривает тебя всяческим добром.

В дверь негромко постучали.

– Шалом алэйхэм, – улыбаясь вошли Натанэль, Филипп и Йехуда.

– Алэйхэм шалом, – отозвались в ответ. – Ну что, нашли что искали?

– Да, при этом не нарушая закон, – подмигнул Филипп Йехуде и тот улыбаясь кивнул. – И не так дорого.

– А где же малое население этого дома? – посмотрел по сторонам Натанэль.

– Они все в Бет-Цайде, – пояснил Иоанн. – Помогают Йоне по хозяйству.

– Да что ж это я? Всё стою и стою, – опомнилась хозяйка. – Вы же все голодные. Я сейчас. Я быстро.

И она с благодарностью посмотрев на Йешуа, сноровисто принялась к приготовлению трапезы.

***

Весть о том, что произошло утром в синагоге, очень быстро распространилась по городу. Иудеи очень строго соблюдали закон Шаббата. Согласно Галахе, она заканчивалась, когда на небосклоне появлялись три звезды среднего размера. Поэтому люди только к этому времени стали собираться у дома Шимона.

Узнать, где остановился новый учитель, было не сложно, так как многие присутствующие при изгнании беса хорошо знали рыбака из Бет-Цайда и видели, куда направился молодой раввин. Слухи о нём теперь были наглядно подтверждены. Казалось, что только с заходом солнца город пробудился, придя в движение. Многие лично хотели убедиться, увидев чудеса. Больных приводили, приносили на носилках, даже спеленали по рукам и ногам нескольких одержимых. Потому как те, только заслышав имя народного учителя, становились буйными и ни за что не хотели идти к нему. Люди готовы были собраться и днём, но по закону, в Шаббат запрещалось выполнение всяческой работы. Даже лечить. Конечно, можно было присмотреть, чтобы человеку не становилось хуже, но воспрещалось хоть как-то улучшать его состояние. Общее правило гласило, что в Шаббат, лечение можно оказывать только тому, чьей жизни действительно грозила опасность. Но не более того.

В этот день запрещалось носить тяжести, а тяжестью считалось всё, что весило больше, чем две сушенные фиги. Поэтому, нельзя было носить самих больных с места на место. Ни на носилках, ни на руках, ни на плечах. Поскольку это значило бы носить тяжести.

Йешуа не заставлял себя ждать, а выйдя к народу, вновь стал говорить о благой вести Царствия Небесного. К сожалению, иудеев это мало интересовало. Некоторые даже откровенно зевали при этом. Вся толпа приходила в возбуждение только тогда, когда он возлагая руки свои, исцелял больных или словом своим изгонял бесов. Особенно им нравилось, когда демоны полные яростного испуга, голосили на всю округу «Ты есть Сын Йегова!». Но он запечатывал уста их, изгоняя из человека. И те покорялись, ничуть не повреждая одержимых.

***

Едва только солнце окрасило горизонт, Шимон открыл глаза. Будто его кто в бок толкнул. Встав, он посмотрел на место, куда ложился Йешуа. Но его место пустовало. Забеспокоившись, он подошёл к своему брату.

– Вставай,– потормошил он его.

– Ммм, – спросонья тот попытался перевернуться на другой бок.

– Да вставай же ты, – возвысил голос Шимон. – Равви нет.

– Как нет?! – разом слетел весь сон с Андрея.

– А где он? – тутже откликнулся Иоанн.

– Да не знаю я, – с возрастающим раздражением обернулся Шимон. – Я встал, а его нет.

– Давайте осмотримся. Может быть он во дворе? – поднялся Йаков.

Все ученики вышли из дому. Но и во дворе учителя тоже не оказалось. Беспокойство заполняло их всё больше и больше. Скорым шагом они пошли по улицам просыпающегося города. Встречающиеся им горожане с интересом спрашивали, как их равви? Будет ли он сегодня излечивать и изгонять бесов? Может ли он кроме этого находить пропавшее, помочь с большим уловом или принести обильный доход в торговле? Ученики мало отвечали, их заботило совсем другое.

Наконец они вышли из селения и недалеко, в поле, увидели знакомую фигуру. Йешуа молился, сидя на согнутых ногах, повернувшись лицом к Йерушалайму. Подходя к нему со спины, они расслышали его негромкие слова.

“Сказал безумец в сердце своём: нет Элохим. Развратились они, совершая гнусные дела. Нет делающего добро.

Йегова с небес взирает на сынов человеческих. Чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Элохим?