Читать книгу: «Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь», страница 10
В глазах Захарийи промелькнуло понимание. Он быстро – быстро закивал головой, что-то мыча. Наконец поняв, что его никто не понимает, он показал, что как будто что-то пишет.
– Принесите скорее дощечку для письма! – крикнул моэль. – Кажется мы наконец-то узнаем имя новорождённого.
Принесли письменные принадлежности. И Захарийа, тонко заточенной палочкой, аккуратно вывел на покрытой лёгким слоем воска дощечке. «Йоханан есть имя его».
– Но как?!! Как такое возможно?! – удивлению моэля небыло предела. – Он полностью глух и нем в течение уже нескольких месяцев. С той самой поры как вернулся со служения в Йерушалайме. Они не могли разговаривать друг с другом и договориться об имени заранее. И в роду у них нет таких. Как же так вышло, что они, спрашиваемые по отдельности, указали на одно и то же имя? Не иначе как на них сошёл Руах ха-Кодеш. Имя младенца Йоханан? – с сомнением в голосе и указывая на табличку, спросил моэль.
– Дддааа, – с трудом выдавил из себя Захарийа. – Йоханан есть имя ему.
По толпе родственников прошелестел вздох изумления, смешанный со страхом.
– Элохим всемогущий разомкнул ему уста, – попятился моэль и все стоящие рядом.
Было видно, как глубоко вдохнул Захарийа, от чего заблестели радостью его глаза.
– Благословен Йегова, Элохим Исраэйля, потому что Он воззрел, обратил Свой милостивый взор на народ Свой, как тогда, когда пребывал тот в рабстве Египетском и сделал освобождение народу Своему. Возвысив рог спасения нам. Силу и власть из дома Давидова, слуги его. Ибо было речено:
“Справедливость и правосудие – основание престола Твоего, милость и истина пред Тобой.
Счастлив народ, умеющий трубить. Йегова, в свете лица Твоего ходят они.
Имени Твоему радуются они весь день и справедливостью Твоей возвышаются,
Ибо Ты – слава силы их, по благоволению Твоему возвышен рог наш.
Ибо от Йеговы – щит наш, от святого Исраэйля – царь наш.
Тогда говорил Ты в пророческом видении благочестивым Твоим и сказал: дал Я помощь герою, возвысил избранного из народа!
Нашёл Я Давида, раба Моего, елеем святым Моим помазал его.
Того, с кем пребудет рука Моя и кого укрепит мышца Моя.
Не притеснит его враг, и злодей не будет мучить его.
И сокрушу пред ним притеснителей его и ненавидящих его поражу.
И верность Моя и милость Моя – с ним, и именем Моим возвышен будет рог его.
И простру до моря руку его, и до рек – десницу его.
Он призовет меня: “Отец мой Ты, Элохим мой и оплот спасения моего!”
И Я первенцем сделаю его, выше царей земли.
Навек сохраню милость Свою к нему, и союз Мой с ним верен будет.
И сделаю вечным потомство его, и престол его – как дни неба.
Возвещал через уста святых от века, пророков Его, о спасении от врагов наших и из руки всех ненавидящих нас.
Вот, наступают дни, – сказал Йегова, – когда взращу Я Давиду отрасль праведную. И будет царствовать царь, и будет поступать мудро, и будет вершить суд и правду на земле.
Во дни его Йехуда будет спасён и Исраэйль будет жить в безопасности. И вот имя его, которым назовут его: “Йегова – оправдание наше”.
Сделает милость отцам нашим и вспомнит святой завет Его. Клятву, которой Он поклялся к Аврааму, отцу нашему, дать нам бесстрашно, из руки врагов избавленных, служить Ему в святости и праведности перед Ним, во все дни наши.
Прошу, Йегова, спаси. Прошу, Йегова, споспешествуй!
Благословен грядущий во имя Йеговы, благословляем вас из дома Йегова.
Всесилен Йегова, и Он дал нам свет. Привяжите вервями праздничную жертву к рогам жертвенника.
Ты мой Элохим. И я благодарить буду Тебя, Элохим мой, превозносить буду Тебя.
Благодарите Йегову, ибо добр Он. Ибо навеки милость Его”.
Захарийа перевёл дыхание, оглядывая людей. И тут его взор остановился на сыне. Глаза его защипали, наполняясь влагой.
– И ты же, дитя, – протянул он к нему руку. – По прошествии времени, пророком Эль-Эльйона ты будешь назван. Продвигаться пред Йеговой будешь, дабы приготовить пути его. Дабы дать знание спасения народу Его о прощении грехов их. Из-за внутренней милости Элохим нашего и по милосердию Его. И посетит нас восход с высоты. Чтобы дать свет во тьме пребывающим и в тени смерти сидящим, выпрямив ноги наши на путь мира. Ведь ещё Йешайей было речено:
“Внемлите Мне, народ Мой, и племя Моё, слушайте! Ибо закон от Меня выйдет в мир, и правосудие Моё, как свет, изолью на народы.
Близка справедливость Моя, вышло спасение Моё, и силами Моими народы судить буду. На Меня надеяться будут острова и на мышцу Мою полагаться.
Поднимите к небесам глаза ваши и посмотрите на землю внизу, потому что небеса, как дым, рассеются, и земля, как одежда, истлеет, и жители её так же умрут, а спасение Моё вовек пребудет, и справедливость Моя не уничтожится.
Слушайте Меня, знающие справедливость. Народ, у которого в сердце закон Мой! Не бойтесь поношения людей и ругательств их не страшитесь.
Ибо как одежду, пожрёт их моль, и как шерсть, съест их червь, а справедливость Моя вовек пребудет, и спасение Моё – навсегда.
Скоро освободится согбенный, и не умрёт в яме, и не будет нуждаться в хлебе своём.
И Я – Йегова Элохим твой, волнующий море, так что и волны его ревут, Йегова Цеваот – имя Его”.
Настаёт время сиё.
В округе стояла полная тишина. Люди стояли в оцепенении, боясь даже пошевелиться. Смешанные чувства переполняли их. Потому как они ещё такого не видели. Чтобы священник, разом онемевший, также разом и заговорил.
– А теперь, – улыбнулся Захарийа. – Нужно до конца исполнить обычай.
– Где мой бокал вина? – опомнился моэль.
Народ тоже пришёл в себя, зашептавшись между собою. «Что же тогда за ребёнок будет этот? Что ожидать нам от этого младенца, рождённого при таких необычайных знамениях? Видимо рука А-Шема пребывает на нём».
Наконец принесли новый бокал. Моэль благословил в нём вино, произнеся молитву в честь младенца Йоханана. При этом дважды макнув свой мизинец в бокал, капнув несколько капель в рот новорождённому. Все присутствующие с улыбкой произнесли «Мазл тов» поздравляя его родителей. После этого все переместились в дом Захарийи, чтобы принять участие в праздничной трапезе....
.... – Мать рассказывала, что отец был послан по делам службы в одно селение, недалеко от Бейт-Лехема (Вифлиема), когда по приказу Ирода Великого произошло избиение детей. Отец опасался и за меня, поэтому отослал нас с матерью в пустыню. А через некоторое время воины царя наведались и в это селение. Говорили, что он не сказал им куда ушла его жена с младенцем, стоя на своём. «Я служу Элохим Исраэйля, а где находится в настоящее время мой сын, того не ведаю». Да он и не знал этого. Они ведь с матерью условились только о времени встречи. Из-за такой стойкости, воины пришли в бешенство, убив его прямо около синагоги.
Йоханан немного помолчал, вороша горячие угли полочкой.
– После смерти своей матери я попал на некоторое время к ессеям. Потому как хоть это и замкнутая община, но чужих детей принимают и воспитывают. А когда настала пора юности, то Дух увёл меня в пустыню. Подальше от людей. Когда же, согласно Торе, я достиг возраста сынов Лэйви, чтобы приступить к духовному служению, то Дух призвал меня опять к людям.
Он замолчал, и никто не решался прерывать эту затянувшуюся паузу. А затем он произнёс:
– “И Йегова сказал Моше и Аарону, говоря:
“Исчисли сынов Кэхата из среды сынов Лэйви по семействам их, по родовому дому их.
От тридцатилетнего возраста и выше, до пятидесятилетнего возраста. Всякого годного для служения. Чтобы исполнять работы в Скинии Собрания“.
В ночной тишине стали отчётливо проступать звуки приближающегося конского топота. Наконец к их угасающему костерку подъехало несколько всадников. Воины, спешившись, подошли к встающим иудеям.
– Кто из вас Йоханан пустынник?
– Вот он я, – выступил к ним тот.
– По высочайшему повелению нашего тетрарха Ирода Антипы, ты заключаешься под стражу, – объявил начальник воинов.
– Как? Почему? За что? – посыпались вопросы учеников.
– Только без глупостей, – пригрозил старший воин, положив свою руку на меч.
– Не беспокойтесь за меня, – обернулся к своим последователям пустынник. – Всё в руках Элохим. Ибо без его ведома ничего в мире не происходит.
Ступайте к Йешуа, он есть свет истины, – произнёс Йоханан, садясь верхом на лошадь. – И да пребудет с вами Эллах.
Когда всадники развернувшись тронулись в путь, один из учеников прокричал им в след.
– Куда вы его везёте?
– Как можно дальше отсюда. Чтобы больше не нарушал покоя нашего тетрарха. Отныне крепость Махерус будет его пристанищем, – донёсся удаляющийся голос воина.
Перикопа 9
Шомрон
Самария
Небесное светило давно перешло зенит и начало совершать свой поклон западу, когда ученики Йоханана достигли места проповеди нового учителя.
– Наконец-то мы дошли. Но как нам подступиться к нему? Посмотрите, сколько народу собралось вокруг него.
– Давайте вначале спросим у его учеников.
Они спустились к реке, где совершалось омовение кающихся иудеев и подошли к одному из стоящих поодали прихожан.
– Ты не есть ученик нового учителя?
– Нет, но я следую за ним. А когда-нибудь я хотел бы стать среди его приближённых, – вздохнул иудей. – Все его ученики вон там, совершают обряд омовения, – с лёгкой завистью указал он на реку.
– Придётся немного подождать, – рассудили между собой новоприбывшие. – Хоть наша новость и спешная, но сейчас не время. Уж больно много народа. Не подступиться ни там, ни там.
Через некоторое время им всё-таки представилась возможность поговорить с Йаковом Заведеевым. После чего тот, оставив учеников Йоханана на берегу, скорым шагом направился к Йешуа.
Проповедь закончилась и учитель устало присел на большой валун.
– Равви. У меня срочное послание к тебе.
– Ты сильно взволнован Йаков, что случилось?
– Пришли ученики Йоханана пустынника. Их учителя арестовали и сопровождают в крепость Махерон.
– Когда? – во взгляде Йешуа читалась озабоченность.
– Два дня назад. Ночью. Под покровом темноты прибыла стража Ирода Антипы и взяла его.
Казалось, что время замедлило свой бег. Йешуа сидел неподвижно, погружённый в молитву, устремив свой взор вдаль небосвода. А затем тихо произнёс:
– “Блажен муж, который не ходил по совету нечестивых и на пути грешников не стоял, и в собрании легкомысленных не сидел.
Только к Торе Йеговы влечение его. И Тору Его изучает он днём и ночью.
И будет он, как дерево, посаженное при потоках вод. Которое плод свой даёт во время своё и чей лист не вянет. И во всём, что ни сделает он, преуспеет.
Не таковы нечестивые, но как мякина они, которую развевает ветер.
Поэтому не устоят нечестивые на суде и грешники – в общине праведников.
Ибо знает Йегова путь праведников, а путь нечестивых сгинет”.
К ним приблизился Шимон.
– Учитель, в народе говорят, что фарисеи с праздника Песах были в сомнении по отношению к тебе. С тех пор прошло довольно времени. Послушать твоих речей приходят даже из отдалённых мест. Собираясь больше, нежели у Йоханана пустынника.
Говорят, что иудейские начальники хотят злоумыслить на тебя. И мы, твои последователи, обеспокоены этим.
Йешуа всё также продолжал сидеть в глубокой задумчивости. Лишь напрягши свой слух можно было расслышать его слова.
– “Всему своё время, и свой срок всякой вещи под небесами.
Время рождаться и время умирать. Время насаждать и время вырывать насаженное.
Время убивать и время исцелять. Время разрушать и время строить.
Время искать и время терять. Время хранить и время бросать.
Время разрывать и время сшивать. Время молчать и время говорить”.
Затем глубоко вздохнул.
– “И увидел я, что нет ничего лучшего, чем радоваться человеку делам своим, ибо это доля его. Ибо кто приведёт его взглянуть на то, что будет после него?”
А переведя свой взор на стоявших рядом учеников, молвил.
– Не готовы вы ещё для таких встреч. Рано вас подвергать опасности от слов фарисеев. На рассвете мы уходим ближайшей дорогой в Галилею.
***
Солнце припекало, а набегающие облачка давали только малую передышку.
– Ну что, учёный наш друг. Есть ли тебе что сказать о местности, по которой мы сейчас идём? – весело толкнул плечом Филиппа Андрей.
– Не насмехайся. Он знает гораздо больше, чем говорит, – улыбнулся Натанэль.
– Если вы готовы слушать, то я расскажу, – не обиделся Филипп. И видя их живой интерес начал своё повествование.
– После смерти царя Шломо на престол сел военачальник Омри. За два таланта серебра он купил гору, построив возле неё город названный по имени старого владельца Шомероном (Самарией). Здесь жили иудеи из колена Ефремова, образовав северное царство.
Прошло достаточно много времени, Исраэйль отступил от заповедей А-Шема и был за это наказан. Царь Ашшурский вторгся и покорил иудеев, заставив платить себе дань. Но и это их не образумило. К сожалению, упрямых людей даже такое наказание ничему не научило. Но напротив того, к старым грехам добавилось ещё и поклонение истуканам Ашэйры.
Тогда Элохим решил наказать свой народ ещё больше, возбудив дух царя Исраэйля Ошэйа отпасть от своего ига, не платя дань как того следовало. Конечно же царь Ашшурский этого не стерпел. Он пришёл с войском и победил сынов Исраэйля. И чтобы вновь не допускать восстаний, предал их в рабство, уведя в Вавилон и Мидию.
Так были рассеяны по свету десять колен Исраэйля. На их место, в Шомрон, северное царство, были переселены народы из Вавилона, Куты, Аввы, Хамата и Сефарвайима.
Немногие оставшиеся иудеи, вступая в браки с язычниками, утратили свою чистоту крови. Тем самым потеряв право называться чистокровными иудеями.
А-Шем, желая показать свою силу и то, что он наказал сынов Исраэйля не потому, что они были бессильны, а за прегрешения их, наслал львов на ту местность. Безудержные хищники причиняли зло всему переселённому народу. Приняв сведения об этом, царь Ашшурский уразумел, что это гнев Всевышнего и послал туда иудейского священника. Дабы преподать закон Элохим новопереселённым народам и остановить этим бесчинства диких животных. Но Самаряне приняли только Тору, отвергнув книги пророков. При этом стали чтить Элохим как местного бога, наряду со своими истуканами. И лишь по прошествии времени отвергли от себя идолов. При этом пытаясь уравнять себя в благородстве происхождения с истинными иудеями. Считая себя потомками Авраама, потому как тот происходил из Халдеи, а Йакова называя своим отцом.
Южное царство, со столицей Йерушалайм, постигла та же участь порабощения. Но они не потеряли свою веру в плену, а упрямо и неизменно оставались иудеями. За что и были возвращены на родину по милости Элохим. В Йерушалайме стал возводиться новый Храм.
Самаряне, тоже восхотели принять участие в строительстве, предложив свою помощь. Но Зэрубавель с негодованием отверг протянутую руку. Так как посчитал, что они не являясь чистокровными иудеями, не имеют никакого права на восстановление Храма Йегова. Самаряне были страшно оскорблены таким отказом. После этого стали всячески препятствовать строительству. И возвели свой Храм на горе благословения – Гаризим.
Первосвященник и этнарх Йерушалайма Йоханан Гиркан, не захотел с этим мириться, захватив и разрушив этот Храм. После чего вражда между иудеями и самарянами стала непримиримой. Вот такая вот невесёлая история.
За разговорами они дошли до развилки дорог. Одна сворачивала на восток, вторая на запад. А прямо между ними был выкопан колодец. Йешуа тяжело опустился на землю, прислонившись спиной к большому валуну. Ночная молитва и полуденная жара забирали остатки его сил.
– Уху, – наклонившись, крикнул внутрь Иоанн, тутже схлопотав подзатыльник от старшего брата.
– Чего кричишь попусту? Свалиться хочешь?
– Глубокий, – ничуть не обиделся тот. – Воды совсем не видно.
– А кто этот человек, что уже давно идёт за нами? – указал рукой Натанэль на иудея, присевшего у сухого дерева в отдалении от них. – Не отстаёт, но и не догоняет. Странный какой-то.
– Вроде бы я его видел рядом с учениками Йоханана пустынника, – пригляделся Йаков.
– Позовите его, – утомлённо велел Йешуа.
– Эй ты! – закричал Шимон махая рукой. – Иди к нам!
Человек поднялся и быстро приблизился.
– Ты кто таков и откуда? – сразу учинил допрос Шимон. – И зачем преследуешь нас?
– Я Йехуда. Из Керийота. Это небольшое поселение, южнее Йерушалайма. И я вовсе не преследую вас, а хотел бы постоянно находиться рядом с учителем, – с надеждой посмотрел он при этом на Йешуа.
– Да будет так, – устало улыбнулся равви. – А теперь ступайте в ближайшее поселение и купите припасов в дорогу. А я тем временем немного отдохну.
– Покупать еду у Самаритян? – возмутился Шимон. – Да я лучше голодным прохожу два дня, чем буду есть их еду.
– Брат, не горячись, – положил руку ему на плечо Андрей.
– Знаешь как говорят наши раввины? Пусть никто не ест хлеба кутеян, ибо всякий, кто ест их хлеб, подобен тому, кто ест свинину, – сплюнул в негодовании Шимон.
– Послушай, – уже более твёрдо начал Андрей. – Если равви говорит, что нужно купить припасы у них, значит так тому и быть. Мы все пойдём туда и принесём ему еды. Или ты хочешь остаться сам по себе?
Шимон на глазах потерял всю свою горячность, лишь только взглянул на уставшего Йешуа.
– Конечно я с вами, куда же вы без меня.
– Ступай с ними Йехуда, – кивнул головой учитель. – Теперь твоя и наша судьба сплетены воедино.
– Равви, – опустился на землю перед ним Иоанн. – Дозволь мне остаться подле тебя?
– Хорошо, – улыбнулся Йешуа. – Оставайся.
– Только не плюй в колодец и не проверяй собой его глубины. Ты нам нужен сухой и живой, а не мёртвый и мокрый, – засмеялись иудеи, уходя по восточному пути.
Солнце припекало. По той дороге, куда ушли ученики, показалась одинокая фигура человека. Через некоторое время к колодцу подошла женщина. Она лишь беглым взглядом окинула мужчин. Размотала принесённую с собою верёвку, привязала к маленькому кожаному ведру и закинула его в колодец.
Иоанн, посмотрев на неё, отсел в сторонку. Женщина, с трудом достав ведерко, стала наполнять бурдюк из козьей шкуры водой.
– Дай мне пить, – обратился к ней Йешуа, с трудом поднявшись на ноги.
Женщина перестала наливать воду и с изумлением поглядела на него.
– Я вижу по твоей одежде, что ты иудей. Как же ты можешь просить у меня пить, женщины из Шомрона? Ведь иудеи не имеют общения с самарянами. Даже считается, если иудей возьмёт что у нас, то становится церемониально нечистым в глазах своих соплеменников. Вы лучше умрёте, чем примете нашу помощь.
– Если бы ты знала о дарах Элохим и кто есть говорящий тебе, дай мне пить, то ты сама попросила бы его. И он дал бы тебе воду живую, – со вздохом произнёс Йешуа.
– Адон. Этот колодец не родниковый. Наполняется просачивающейся земной влагой. Он довольно глубокий, спускающийся до самых пят земли, а у тебя и ведра-то с собою нет. Где же ты возьмёшь проточную, живую воду? – с недоумением и насмешкой посмотрела по сторонам женщина. – Я тут не вижу, откуда бы ты мог раздобыть её. Неужели ты считаешь себя больше отца нашего Йакова, который дал нам этот колодец? Из него он и сам пил, и сыновья его, и весь скот его. Хоть этот колодец и глубок, но водой обилен.
– Всякий пьющий эту воду, – указал Йешуа на бурдюк. – Не будет испытывать жажды до тех пор, пока вода остаётся в нём. Вода из этого колодца ничем не лучше любой другой. Выпив её, ты насытишься на некоторое время, а потом возжаждешь вновь. Вчера съеденная пища и питьё не насытят нас сегодня. Тот же, который будет пить воду, которую дам ему я, не будет более томиться жаждой вовек. Ведь вода, которую я дам ему, сделается в нём источником воды струящейся в жизнь вечную.
Женщина посмотрела на него, на сидящего под палящими лучами солнца Иоанна и рассмеялась.
– Адон, тогда дай мне этой воды. Чтобы я не испытывала жажду и чтобы не приходилось мне более сюда приходить черпать вот этой, – указала она на колодец.
Йешуа посмотрел на неё пристально и уже более твёрдо произнёс.
– Иди, позови мужа твоего, и приходите сюда вновь.
Весёлость женщины, словно ветром сдуло. Она подняла своё кожаное ведро, наполняя остатками из него, бурдюк. Потом коротко взглянув на Йешуа, тихо произнесла:
– Я не имею мужа.
– Хорошо ты сказала, что мужа не имеешь. Поскольку увидела свою распущенную жизнь со стороны, – вздохнул учитель и продолжил уже более мягким тоном. – Пять мужей ты имела. И ныне, которого имеешь, не есть твой муж. Потому что живёте не в законном браке. Некоторые думают, что их вина исчезает, как только заканчиваются пересуды в народе. Но ты-то знаешь как никто другой, что это не так. Там, в Сихаре, – указал направление учитель, откуда пришла женщина. – Есть общественный колодец, куда женщины ходят за водой, в раннее или вечернее время, укрываясь от полуденного зноя. Сюда путь не близкий, но ты пришла, зная, что тут тебя не увидят другие и не станут прогонять или издеваться. Живёшь ты бедно, иначе за водой ходила бы твоя служанка. Потому истинны слова твои, что мужа не имеешь.
Женщина в растерянности смотрела на Йешуа. Было видно, как сильно поразила её эта речь.
– Адон, – уже с бОльшим почтением произнесла она. – Я вижу, что ты есть пророк. Потому как мыслей никто не знает, кроме того, кто их имеет. Дела же бывают известны всем соучаствующим в них. Но тебя я никогда не видела в нашем селении и про меня ты знать ничего не мог. Посему рука А-Шема лежит на тебе. Грешна я пред Ним без меры. Укажи, где мне принести жертву за грех мой. Отцы наши с давних времён на этой горе поклонялись, – указала она рукой на возвышающийся поблизости Гаризим. – Но иудеи говорят, что только в Йерушалайме есть то место, где поклоняться надлежит. Так где же мне А-Шема найти?
– Верь мне, женщина, – улыбнулся ей Йешуа. – Приходит время, когда не на этой горе, и не в Йерушалайме, люди, упав на колени, смогут поклониться до земли Отцу моему Небесному. Будет положен конец всякого рода тонкостям и различиям в вопросе о месте поклонения. Ибо сказано было через пророков:
“От восхода солнца и до заката его, велико будет имя Моё среди народов. И в каждом месте будут воскуривать фимиам и приносить жертву имени Моему, и дар чистый. Ибо велико будет имя Моё среди народов, так говорит Йегова Цеваот”.
Говорю тебе, вскоре Элохим станет Отцом для всех. И Его будут почитать повсюду, без различения мест и народов. Потому, нет нужды спорить о месте. Но вот в образе богопочитания, иудеи имеют преимущество перед самарянами.
Дело в том, что вы не знаете, чему поклоняетесь. Вы взяли из священного Писания ровно столько, сколько посчитали нужным, не обратив внимания на всё остальное. У вас суеверное поклонение, основанное на страхе. Вы почитали Элохим как бога этой местности, уравняв Его с теми истуканами, что принесли с собою отцы ваши. Но Йегова не имеет ничего общего с материальными вещами. Он есть Дух. Не как человек, подверженный всем человеческим ошибкам и ограничениям. Он не ограничен ни временем, ни пространством. Присутствующий во всех местах одновременно, всезнающий и всесильный. Он совершенен во всём. Поэтому уравнивание самого Творца и бездушного идола является оскорблением для Отца моего Небесного.
Разве гончар наравне с глиной? Возможно ли, чтобы сказало изделие о сделавшем его: «Он не сделал меня», – и творение сказало о творце своём: «Он не разумеет». Там, где люди не знают истинного Элохим, на его место ставится рукотворное изваяние и пустой вымысел.
Где нет твёрдого знания, почитается уже не Йегова, а плод воображения. Иудеи же знают, чему поклоняются. Не неведомому божеству, а Элохим, не раз являвшему Себя. Наставляющему и защищающему. Потому и спасение есть от иудеев. Хотя и они уклонились от истины. Сведя поклонение к внешним формам и церемониям.
Неукоснительно и формально придерживаясь буквы закона, они забыли о духовной стороне. Успешность молитвы зависит не от того на какой горе или в каком Храме ты её совершаешь, а от веры и искреннего сердца самого человека.
Отец мой Небесный всегда хотел, чтобы Его почитали с верою, молитвой, благодарением, чистотою сердца и безупречностью жизни. Обряды же и ритуалы являются только помощью в достижении этого. Не плоть надобно обрезать, а лукавые помыслы и неразумные пожелания.
Но приходит время, и теперь уже есть, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе жизни и истины. Ибо таковых Отец ищет Себе. Элохим есть Дух и поклоняться ему следует в духе и истине. И дары приносимые Ему должны быть дарами души человеческой. Верой, любовью и послушанием в законе Его.
Тем временем вернувшиеся ученики остановились чуть поодаль.
– Учитель разговаривает с женщиной? – тихо удивился Йехуда.
– Тебе что, пыль в глаза попала? – также не громко произнёс Шимон.
– Нет, но равви не должен говорить с незнакомой женщиной. Это запрещено обычаями. Тем более с самарянкой.
– Это фарисеям запрещается разговаривать с женщинами на улице. Даже если это их жена или дочь. Иначе это будет конец их репутации, – пояснил Натанэль.
– Причём некоторые, при виде идущей навстречу женщины закрывают себе глаза, набивая шишки о стены домов, – усмехнулся Андрей. – А наш равви не такой.
– Вера тверда лишь тогда, – посмотрев на учеников, слегка возвысил свой голос Йешуа. – Когда человек не только может сказать, во что он верит, но и почему он верит. Вера – это надежда и упование, за которой идут осознание и уверенность.
– Я знаю, что придёт Машиах, – вымолвила женщина. – И когда он придёт, то возвестит нам всё, что имеет отношение к А-Шему. Восполнит все наши недостатки, исправит наши ошибки и положит конец всем спорам о Всевышнем, и о поклонении ему. Он возвестит нам Его волю и разъяснит святое Писание.
– Писание дано не для того, чтобы иметь его в свитках, но чтобы начертать его в сердцах ваших. Чтобы приблизиться к Элохим с чистой совестью и благой верой, – улыбнулся женщине Йешуа. – Я, говорящий тебе, и есть тот, кого вы ожидаете.
Женщина была в таком изумлении, что уронила кожаное ведро. Посмотрев в полной растерянности на Йешуа, на вставшего Иоанна, на подошедших ближе учеников, она вдруг развернувшись, быстро-быстро побежала по направлению к селению.
После того как она скрылась из виду, Йешуа опустился на землю, прислонившись спиной к валуну, при этом прикрыв глаза от усталости.
– Ну и как ваши успехи? Не съели вас самаряне?
– Всё прошло благополучно, – улыбнулся в ответ Шимон. – Местный рынок мы нашли сразу. А благодаря Йехуде, мы не только уладили это дело, но ещё и сэкономили. Он оказался отличным торговцем.
– Бережливость, а не жадность хорошая черта. Значит, будет кому доверить наши немногочисленные сбережения, – утомлённо улыбнулся учитель новому ученику.
– Я всего лишь помог по мере своих сил, – скромно ответил тот.
Тем временем женщина, добежав до торговых рядов, возвысила свой голос.
– Люди! Люди! Послушайте, что я вам скажу!
– Что ты так кричишь, женщина? – презрительно сморщился стоящий рядом самарянин.
– Да послушайте же!
– Ой, ну что ты хочешь нам сказать? Что опять преступаешь закон данный Моше? Возблагодари лучше нашу терпимость к тебе. А могли бы просто прогнать из нашего селения или более того, побить камнями согласно обычаям. Так что веди себя тихо и не обременяй нас своими речами, – отмахнулся другой.
– Да, знаю я о себе всё! И вы об этом тоже знаете! Но я сейчас повстречала человека, который не бывал прежде у нас. И он, только взглянув на меня, прочёл всю мою жизнь греховную. Рассказав мне всё, сколько я сделала. Пойдите, посмотрите на него. Не он ли есть ожидаемый Машиах?
– Э, женщина. Ты видимо совсем выжила из ума или солнце напекло тебе голову, – махнул рукой торговец, а остальные слушавшие просто отвернулись.
– Ну почему вы не верите мне! – в бессилии воззвала женщина, смотря на односельчан, которые прятали от неё свои глаза. – Ведь я говорю вам правду!
Женщина опустилась на пыльную площадь и зарыдала, закрыв своё лицо руками.
Из противоположного дома вышел старец и медленно приблизившись, положил на её голову руку.
– Верно ли я услышал тебя дщерь, что ты повстречала пророка?
– Я встретила человека, который не зная меня, открыл мне всё обо мне, – подняла она заплаканные глаза. – Он у колодца Йакова. Я просто хотела, чтобы вы сами на него посмотрели. Не он ли мессия?
– Жители Сихаря! – возвысил свой голос старец. – Хорошо ли вы знаете меня?
– Да, достопочтенный, – склонил голову торговец. – Все уважают тебя в нашем селении.
– Тогда послушайте меня. Я уже ветхий днями, достаточно повидавший на своём веку. И речь этой женщины не вызывает во мне протеста.
– Да, но разве можно верить словам женщины с такой репутацией? – покачал головой другой самаритянин.
– Нам представилась благоприятная возможность встретиться с человеком, который многое ведает и знает, – продолжил старец не обратив внимания на последнюю реплику. – И он находится не где-то далеко, а у самого нашего порога. У колодца отца нашего Йакова. Неужели мы пренебрежём этой возможностью? Не переступим порога, чтобы возможно увидеть того, чей приход так долго ждали? Лучше сейчас сделать один шаг вперёд, чем потом всю жизнь жалеть об упущенной возможности.
Было видно, что речь старейшины затронула людей гораздо больше, чем слова женщины с сомнительной репутацией. Оставляя свои дела, они последовали за ними на выход из поселения.
Тем временем ученики обступили своего учителя.
– Равви, поешь, – обратился Йаков, доставая из заплечного мешка хлеб. – Мы же видим как тебе нелегко.
Йешуа посмотрел на него и улыбнулся.
– Я уже имею пищу, о которой вы не знаете.
– Неужели пока нас не было, кто-то принёс ему поесть? – посмотрел Шимон на Иоанна.
– Никого не было, кроме той женщины, что вы видели, – отрицательно покачал головой тот. – Но она приходила только за водой, – указал он на лежащий бурдюк и кожаное ведро.
– Тогда я ничего не понимаю. Когда мы уходили, равви был сильно утомлён. А теперь он отказывается от принесённого хлеба и воды.
– Если ты в заносчивости своей сделал глупость или слукавил, то положи руку на уста свои, дабы не дать худой мысли превратиться в худое слово, – устало произнёс учитель. – Моя пища – исполнить волю пославшего меня и довести до завершения дело Его. А не угождать бренному телу. Помните Писание?
“Дух Йеговы Элохим на мне, ибо помазал меня Йегова, чтобы благовествовать нищим, послал меня врачевать сокрушенных сердцем, объявить пленным свободу и узникам – полное освобождение.
Объявить год благоволения Йеговы и день мести Элохим нашего, чтобы утешить всех скорбящих.
Наделить скорбящих Сиона. Дать им красоту вместо пепла, елей радости вместо скорби, облачение славы вместо унылого духа. И будут они названы сильнейшими в справедливости, насаждением Йеговы для прославления.
