Читать книгу: «Феронакозия», страница 8

В следующую секунду мы оказались в темном закутке между стеной без окон и оградой сада. Это место не просматривается с улицы. Здесь его сильным рукам понадобилась бы лишь пара мгновений, чтоб меня придушить. И, клянусь, я не стала бы сопротивляться. Я не была больше собой. Все происходящее захватило меня целиком. Страсть родилась внезапно и подавила мой разум, мой страх и все прочие чувства. Его губы накрыли мои. Желание вспыхнуло, как вдохновение или как кухонная занавеска над оставленной без присмотра кастрюлей.

Каменная шершавая кладка царапала мою руку, перед полузакрытыми глазами то тут, то там вспыхивали яркие искры. Они становились все разъяреннее и ослепительнее. Через несколько секунд бешеный ритм дошел до своего предела. Тяжело дыша, я уткнулась лбом в стену. До этой минуты мы оба не проронили ни слова. Я почувствовала еще один быстрый поцелуй на своей шее и услышала удаляющиеся шаги. Я постояла несколько минут в одиночестве, пытаясь вспомнить, кем я была до этого момента.

Когда я зашла в студию, все давно были заняты делом. На возвышении в позе роденовского мыслителя сидел крепкий широкоплечий мужчина с заметным брюшком. Художники увлеченно водили карандашами по белым листам. Учитель с блаженным лицом переходил от одного к другому. Увидев меня, он нахмурился и подал мне нервный знак побыстрее зайти за ширму и раздеться.

Через несколько минут я присоединилась к первому натурщику. Мы должны были сидеть спиной друг к другу. Он представал мыслителем, я – соблазнительной музой. Шеки мои все еще пылали. Руку слегка саднило, а тело оставалось предательски податливым и мягким. Учитель рисования несколько раз одобрительно хмыкнул, остановившись передо мной, а после и сам встал за мольберт. Мысль о том, что мой новый возлюбленный тоже смотрит на меня, и только нам известно, что случилось несколько минут назад, эта тайная мысль была сама по себе чудом. Для нас время все еще не вернулось к своему обычному ходу. Я могла бы позировать до бесконечности, а он мог бы бесконечно меня рисовать. И мы вместе витали в пряных нечистых грезах.

Когда занятие подошло к концу, учитель, по обыкновению, похвалил самых старательных. Я прошла за ширму, сняла с вешалки желтую тунику. Она все еще дразняще пахла сексом, воскрешала грозное темное желание.

Когда я вышла из-за ширмы, то обратила внимание на набросок учителя. Рядом с напряженным, жестким, словно из камня высеченным мыслителем полулежала, мечтательно закинув голову, бесстыжая вакханка. Волосы ее растрепались, губы были приоткрыты, а грудь дерзко выпячена вперед. Почему-то сегодня художники не спешили расходиться, словно на них как-то повлияли исходящие от меня и моего любовника невидимые электрические заряды. Они шутили и толкались перед выходом. Кто-то предложил выпить по стаканчику в маленьком дешевом ресторане через квартал, где обычно собирается местная богема.

– Пойдешь, Алекс? – услышала я вопрос учителя.

– Не сегодня, – раздалось в ответ. Я узнала его голос и замерла.

– А ты, Зоя? – обратился учитель ко мне. – Может, ты с нами?

– Обязательно, – ответила я.

В ресторанчике было людно и шумно, подавали жаркое и тушеные баклажаны. Для нас сдвинули пару столиков, и вся шумная компания рисовальщиков уселась на жестких неудобных стульях тесно рядом друг с другом. Вино оказалось дешевым, довольно кислым и очень быстро развязало нам языки. Со всех сторон на меня сыпались комплименты и даже некоторые вполне недвусмысленные предложения. В конце концов, учитель положил им конец, заявив, что если они не прекратят, то будут до конца своих дней рисовать только натюрморты.

Прилично захмелев, мы выползли из ресторана на дорогу и, после долгого прощания, разошлись каждый в свою сторону.

По дороге к дому я говорила сама с собой вслух, пыталась объяснить себе то, что произошло между мной и почти незнакомым мне человеком. И, знаешь, у меня не было сомнений в том, что я поступила правильно. Ведь я испытала краткий миг освобождения от любых оков. Мое тело оставалось на Земле, но душа была где-то в иных мирах. И там я бы хотела задержаться подольше.

Так, пытаясь навести новый порядок в своей растревоженной душе, я дошла до дома. На клумбе рядом с крыльцом маняще благоухали ароматные ночные фиалки, душистый табак и чудесный жасмин. Я провела рукой по их лепесткам и листьям, подняла глаза и вздрогнула. Рядом со мной стоял Алекс.

– Я хотел дождаться тебя здесь. Неужели удивлена? – тихо спросил он, а я приложила палец к губам и показала на приоткрытое окно соседа снизу.

Стараясь не шуметь, мы поднялась в квартиру. На ходу освобождаясь от одежды, мы со смехом поспешили в душ. Теплая вода зажурчала, побежала по нашим лицам, плечам, бедрам. От выпитого вина голова чуть кружилась, и очень хотелось, чтобы наша близость не кончалась никогда.

Он остался у меня на всю ночь. Мы заснули с рассветом.

Утром меня разбудил шум на кухне. Сначала я не могла сообразить, кто бы это мог быть, но уже в следующую секунду все события вчерашнего вечера и ночи ожили в памяти и вернулись ко мне. Набросив легкий халат, я выглянула на кухню и увидела высокого мужчину в фартуке, сервируюего стол. Он приготовил салат из свежей зелени, тонкие ломтики авокадо с лимоном, перцем и маслом и прожаренные до золотистой корочки хлебцы.

– Я решил поискать, есть ли у тебя в доме еда, – улыбаясь, заметил Алекс, намекая, очевидно, на мой вечный беспорядок, – Ты любишь вареные яйца?

– Я их просто обожаю! – радостно сказала я, опускаясь на плетеный стул, – Знаешь, я не стану тебе мешать, просто посижу тут.

– И правильно сделаешь, – ответил он, – Когда у меня есть свободное время, я люблю готовить вкусный завтрак и начинать день с маленького пиршества. У меня есть предчувствие, что кофе сегодня выйдет просто отменный.

Мы долго, неспешно завтракали, намазывали хлебцы маслом, клали сверху дольку авокадо, посыпали солью ярко-желтую серцевинку яйца. На счет кофе Алекс не обманул, я выпила две чашки и под конец попросила его налить мне еще одну. Завтрак превратился для нас обоих в невероятное удовольствие, сравнимое с тем, что мы испытали ночью.

– Давно ты решил заняться рисованием? – спросила я.

– Еще в далеком детстве. Тогда мы рисовали вместе с Эдиком, моим младшим братом. Копировали картинки из одной невероятной старинной книги. Он и теперь постоянно что-то рисует, чирикает в блокноте. Позже мне этот навык пригодился в работе, – ответил он, протягивая мне чашку, – но на живую натуру меня потянуло внезапно.

– И чем ты занимаешься? – спросила я, жуя хрустящую булочку.

– Археологией, – ответил он. – Я – ученый, и всю жизнь занимался только археологией.

– Вот как, – Я сделала глоток потрясающего кофе, – у тебя, должно быть, очень интересная жизнь?

– Я тоже так считал, – рассмеялся он, – до вчерашнего вечера.

– А что произошло вчера? – спросила я с серьезным видом.

– Вчера я стал другим человеком. Прежде ничего подобного не испытывал, – он посмотрел на меня, и я поняла, что жизнь наша уже никогда не будет прежней. Он улыбался. Но в глазах его я угадала нежную растерянность и искреннее чувство.

– Алекс, объясни мне, что происходит между нами? Как это возможно? Это все на самом деле?

– Я приехал в этот город из-за тебя. Близкий мне человек написал, что тебе может понадобиться друг. Я и раньше часто здесь бывал на раскопках. Меня очень интересует эта страна и культура. Но на этот раз главной причиной моего приезда была ты. Я нашел тебя, записался на курсы. Днем писал книгу, вечером рисовал. Потом шел за тобой до твоего дома. До вчерашнего дня мы ни разу не заговорили друг с другом, но я почти с первой встречи понял, что полюбил. Я знаю тебя будто уже тысячи лет. Такое со мной впервые.

– А я раньше часто влюблялась, – сказала я, – или думала, что влюбляюсь. Но это не было правдой. А кто сказал тебе, что мне нужен друг?

– Ты поедешь со мной в Хамад-Гадер? – резко спросил он. Эта фраза застала меня врасплох.

– Когда?

– Сегодня, – ответил он и почти умоляюще поглядел на меня.

– Да, с радостью, – сказала я. Мне больше ничего не нужно было знать. Ни о чем спрашивать. Я собиралась уехать вместе с ним.

Получив мой ответ, он быстро поднялся и ушел. Он обещал быть возле моего дома после обеда. Я начала паковать вещи, позвонила квартирной хозяйке и предупредила, что я съезжаю с квартиры. Я уверена, что уже не вернусь сюда никогда. Я не возьму с собой ничего лишнего. Звучит странно, даже безумно, но я ве твердо верю в то, что совершаю самый правильный шаг в моей жизни.

Кое-какие симпатичные вещи я решила отдать пожилой женщине – хозяйке моей подопечной болонки. Надо было также предупредить ее о том, что собачке понадобится другая девушка для прогулок. Женщина была очень опечалена этой новостью. Я провела у нее несколько минут и побежала назад в наш двор, где встретила склочного старика-соседа с первого этажа. Он тащил за собой на веревке лохматого грязного пса.

– Вот, поймал, наконец, – сообщил он мне, – давно эта образина тут крутится. Прятался под крыльцом. Пугал людей.

Неожиданно пес вырвался и подскочил ко мне. Старикашка принялся его ловить, а собака пряталась от него за моими ногами.

– Стойте! Стойте! – закричала я и ухватилась за конец веревки. – Он Вас боится. Что Вы собираетесь с ним сделать?

– Может, отдам брату в кибуц, а, может, и сам буду воспитывать, будет меня охранять. Собака понимает строгость.

Мне вдруг стало до боли жалко несчастное животное. Я присела и погладила его выпуклый лоб, приподняла длинную челку над преданными печальными глазами.

– Я его у вас заберу, – вдруг вырвалось у меня.

– Это еще как!? – возмутился старикашка и потянулся к веревке. – Нет! Нет! Моя собака! Я его нашел!

Пес грозно зарычал и ощетинился. Я завела руку с веревкой назад.

– Собака не Ваша, я его потеряла, горевала и убивалась, и, наконец-то, нашла, – сказала я решительно. – Вам каждый это подтвердит. Видите, как он мне рад!

– Ах, вот как! – закричал старикашка. – Я позвоню в городскую управу и там разберутся! Любой может старого человека обжулить!

– Пожалуйста, звоните! – радостно отвечала я, поглядев на часы. Алекс должен был подъехать через 15 минут.

Мы с собакой поднялись в мою квартиру. Мне вовсе не приходилось его тащить. Пес сам бежал передо мной, словно мы с ним уже много лет ходили в одной упряжке. Я выкатила большой чемодан, огляделась по сторонам, подержалась рукой за дверной косяк и без сожаления простилась с прошлым. Лишь на какую-то одну минуту сердце мое сжалось от промелькнувшего сомнения. Ведь если бы мне пришлось сочинять рассказ обо мне и Алексе, то в финале он мог бы за мной и не заехать. Мне никогда не удавался счастливый финал.

Однако в точно назначенное время я услышала звук мотора, и с ним разлетелись прочь все мои страхи. Вместе с поклажей и собакой я вышла на крыльцо. Алекс бросил на пса удивленный взгляд и подхватил мой чемодан. Когда мы удобно устроились в машине. Я – впереди, рядом с водителем, а мой новый мохнатый друг – на заднем сиденьи, Алекс завел мотор и сказал:

– Как-то я вчера этого красавца не заметил.

– Он у меня всего минут десять, – отвечала я, – вот, пора бы ему уже дать имя.

Алекс задумался и щелкнул пальцами.

– Назовем его Элпис, по-гречески это надежда.

И мы поехали прочь из города к древнеримским термальным источникам, неподалеку от которых в пустыне расположился полевой лагерь археологов. Теперь я могу, наконец, сказать, что знаю, где восходит моя счастливая звезда. Береги себя Лиза! И попробуй тоже стать счастливой.

P.S. Наверное, ты тоже обратила внимание на таинственную фразу Алекса о том, что его попросили за мной приглядеть. Позже он объяснил, что это значит. Оказалось, что наша святая Вера некоторое время назад познакомилась в Африке с его матерью. Обе решили, что нам нужно встретиться, и мне может понадобиться его помощь. Алекс и без того только искал повод, как бы снова приехать из Англии в Израиль для продолжения своей научной работы. На этот раз пришлось ему еще и меня отыскать. Так я стала находкой археолога.

Часть вторая.

Каким же омерзительным суетливым муравейником кажется Земля духам Ада. Их желание творить Зло происходит от отвращения. И лишь одно могучее войско самоотверженно и неустанно стоит на защите человеческой души – наши святые Белые Братья.

Св. Бл. Нина Африканская

Отражения отражений.

Вадим и Лиза выехали в сторону Черной Вараки почти с рассветом. Они договорились, что не будут терять времени и позавтракают в одном из придорожных кафе. Заказав чай и сэндвичи в полупустой закусочной возле скоростной трассы, Вадим начал ощупывать карманы в поисках бумажника.

– Кажется, в машине вместе с телефоном оставил, – пробормотал он и поднялся, чтобы идти к стоянке.

– Я заплачу с телефона, – Лиза поставила свою сумку на стол и вытащила из нее один за другим несколько потертых блокнотов, связку ключей и даже желтую дискету. Добравшись до телефона, она облегченно рассмеялась. – Думала, что тоже где-то потеряла. Вот бы вышел у нас первый совместный завтрак!

В машине бумажник Вадима тут же нашелся, они снова тронулись в путь. После некоторого молчания, Вадим обнял Лизу свободной рукой и спросил:

– Скажи мне, Лиз, а что это за история у тебя с дискетой? То она у тебя на столе, то в кармане. Везде ее с собой таскаешь. Странно как-то в наши дни, не находишь?

– Если тебе действительно интересно, – смущенно улыбнулась Лиза, – только с чего бы начать? Она может показаться тебе странной, эта история. Или понадобится много объяснений.

– Дорога длинная, Лиз.

– Что ж, скажем так, хотя это и глупо прозвучит, но с некоторых пор это – мой оберег, приносящий удачу.

– С тобой не приходится скучать, – Вадим снял руку с ее плеча. – И как это работает?

– Я даже сама не знаю. Один близкий мне человек, не родственник, но, возможно, тот, кто знает меня лучше всех, превратил эту вешь в талисман, – Лиза издала короткий нервный смешок, – по-дурацки звучит, понимаю. Он профессор медицины и владеет гипнозом. Я всегда ему верила. С самого детства он за мной присматривал.

– Значит, он загипнотизировал тебя, а не заколдовал вещь? – недоверчиво спросил Вадим.

– Конечно, хотя он назвал это магией, – Лиза вспомнила колеблющееся пламя свечей на столе и тонкое непроницаемое лицо Тутанхамона позади них.

– А что он записал на эту дискету? Какие-то аффирмации, мантры? Ты их прослушиваешь перед сном? Настрои на удачу, карьерный рост? Сегодня многие это делают. Юлька, например, – Вадим осекся и замолчал.

Лиза покачала головой. Начинал моросить мелкий дождь. Стеклоочистители с грацией балетных прим перелетали с одного края лобового стекла на другой.

– Я получила дискету не от профессора, а от моей подруги, а той она досталась от незнакомого человека. Видишь, все запутывается. Вообще-то, мне кажется, было совершенно неважно, что станет талисманом. Это был мой выбор во время сеанса гипноза.

– Может, тебе повесить ее на золотую цепочку, – пошутил Вадим, – оригинальное получилось бы украшение. Так что же на дискете?

– Никто не знает, Вадик. Подруга взяла ее у чужой женщины при необычных обстоятельствах. Почему-то я убеждена, что мне не нужно знать, что на ней. Однажды я хотела проверить… – Лиза смущенно замолчала. Вадим искоса взглянул на ее растерянное, не по годам детское лицо. Она производила странное впечатление, и неожиданно вся идея с дальней поездкой ради ее соблазнения показалась ему нелепой и противоестественной.

– А кто она – эта подруга? – спросил он, чтоб прервать молчание. – Я никогда не слышал, чтобы ты упоминала друзей.

– Просто они далеко, – лицо Лизы оживилось, – у меня их две, две очень старые подруги.

Следующие несколько часов пути пролетели незаметно. Лиза с увлечением и юмором описывала жизнь Зои и Веры в далеких странах. Вадим заслушался рассказами об африканской вилле с мраморными полами и бассейном, окруженным розовыми кустами, с гуляющими по саду павлинами и скачущими по деревьям надоедливыми зелеными мартышками. А потом настал черед Зои, ее работе натурщицей, ее непостоянному нраву и бесконечным неудачным попыткам остановиться на чем-либо.

– Мы постоянно пишем друг другу письма, с самого детства, – радостно делилась Лиза. – Правда, в последнее время у Веры не все идет так хорошо, как раньше, ее окружают подозрительные люди. Они пытаются ею манипулировать. Зато у Зои все просто сказочно.

Лиза рассказала Вадиму о Зоином романе с Алексом и о ее поездке в лагерь археологов. Потом поделилась своими тревогами по поводу Веры. Она вскользь упомянула о шамане Сарадже, о том, как он сумел войти в доверие сначала к ее мужу, а потом и к ней. В историю с дискетой и Анной она решила его не посвящать. Ведь она пока не решила, хочет ли читать ее исповедь, присланную Верой, и ей совсем не хотелось омрачать этот счастливый день любыми тревожными мыслями.

– Я зачитаю тебе несколько строчек из их последних писем! Конечно, без интимных подробностей, – сказала Лиза. – Просто мне хочется, чтобы ты будто услышал их голоса.

Лиза открыла почту в телефоне и, быстро водя по нему пальчиком, начала цитировать подруг,. Она ловко копировала их интонации и мимику.

– А Зоя-то не промах, нашла себе археолога, – усмехнулся Вадим, когда дослушал до конца, – Что до Веры, то это апгрейденный сериал «Богатые тоже плачут». Муж ее, похоже, попал в секту. Необычные письма, вообще-то, больше на книжный стиль похоже. Мне никогда никто ничего подобного не писал.

– Наверное, это потому что мы всегда хотели написать общую книгу. Я даже предложила им снова начать ее, – мечтательно протянула Лиза. – Мы трое – будто единое целое. Так мне всегда казалось. Обрати внимание на это совпадение! Мы сидим в машине, и я читаю тебе их письма, а в этих письмах они тоже куда-то едут. Вера с мужем возвращаются после ссоры домой. Зоя направляется в пустыню вместе с Алексом.

– Надеюсь, когда-нибудь увижу твоих девчонок, – заметил Вадим и притянул ее к себе. – И как тебе Израиль и Южная Африка?

– Не могу сказать, – коротко ответила Лиза, – встречаемся здесь в России.

– Не ездила еще к подругам? Почему же? Не приглашают?

– тПриглашают, но пока не получилось. Были кое-какие проблемы. У меня.

И снова ее голос, недавно такой живой и беззаботный, прозвучал натянуто и неестественно.

– Значит, все впереди, – закрыл тему Вадим. – Мы, вроде, подъезжаем.

– Тут направо! – подсказала Лиза, и Вадим резко повернул руль в направлении «Черная Варака». Через пару километров узкой размытой дороги перед ними возникла деревня и силуэт опустевшего темного дома Катерины. Вадим притормозил возле крыльца и лукаво поглядел на молчащую Лизу.

– Хорошее место! Сосны! Как с картинки! Все-таки мы отлично проведем время, – он накрыл губы Лизы долгим теплым поцелуем, вмиг растворившим их усталость. Лиза распахнула дверцу машины.

– Лед-то весь уже почти сошел! Ты погляди! Совсем недавно зима лютовала. Очень странный год! – Лиза, прихрамывая, побежала к воде.

Вадим следил за покачивающимимся широкими бедрами в свободных джинсах. Он открыл багажник. Лиза вернулась от причала, достала из-под крыльца ключ и вставила его в замок. Знакомо заскрипели под ногами половицы. Зажегся свет. Возле печи на кухне стояла заботливо оставленная Катериной корзинка сухих дров. Лиза указала Вадиму на дверь в гостевую спальню. Он вслед за ней зашел в комнату, поставил сумки на пол и, обняв Лизу за плечи, усадил ее на широкую, накрытую пестрым лоскутным одеялом кровать.

– Теперь не отпущу, – прошептал он, расстегивая на ней кутрку. Ему были знакомы уже почти все потайные уголки Лизиного тела. Оставалось лишь одно, самое заветное желание. – Я хочу видеть тебя всю! Моя сладкая рыжая девочка!

Она закрыла глаза и отдалась во власть требовательных мужских ласк. Безоглядно и трепетно.

Когда утихла первая страсть, оба сразу, что в доме промозгло и холодно, и что после завтрака они еще не съели ни крошки. От стен давно нетопленного дома исходил запах сырости. Быстро одевшись, Лиза присела на корточки у печи и быстрыми движениями, подсмотренными у Катерины, развела огонь. Дрова легко и радостно вспыхнули, в трубе раздался грозный гул, и Лизе слышался в этих звуках зовущий ее голос тетки: «Лиза, Лиза, ужин!»

– Как ты, Лиз? – Вадим поднял бокал красного вина. На столе перед ним лежали привезенные закуски. Он разлил вино по бокалам из фамильного резного посудного шкафа. – За тебя! Знаешь, ты самая горячая девственница, которую я мог бы себе вообразить. И как ты продержалась столько лет?

– Я же не знала, что это такое приятное и не очень несложное занятие! – выпрямила плечи Лиза, глядя ему прямо в глаза.

– Значит, ты довольна? – прищурился Вадим и поманил ее к себе на колени. Они быстро расправились с ужином и, не отрываясь друг от друга, снова угодили в кровать.

С трудом переводя дыхание, любовники оторвались друг от друга и несколько минут просто молчали. Лизина голова прислонилась к мускулистому плечу Вадима. На деревню опустилась ночь. Слышалась тревожная перекличка соседских псов.

– Теперь у нас настоящий служебный роман? – спросила она.

– Стоило уехать так далеко от работы, чтобы его начать! – прогремел на весь старый дом смех Вадима. – Однако, у меня появилась одна навязчивая идея. И с ней нужно что-то делать, Лиз.

– О чем ты? – спросила она с тревогой.

– Давай посмотрим, что на дискете!

– Нет! – Лиза вздрогнула. – Зачем тебе? Не думаю, что стоит это делать.

– Талисман перестанет работать? Что за детский сад! – Вадим продолжал поддерживать шутливый тон разговора. – Ты сегодня стала взрослой женщиной. Теперь уже во всех смыслах. Так давай же сделаем еще один шаг к новой Лиз!

– Плохая идея, Вадик! – Лиза села на кровати, обхватив колени, и потянула на себя холодное одеяло.

– Постой, – он смотрел ей в спину, – это ведь тебе нельзя знать, что на дискете, но ты можешь дать ее мне ненадолго. И если не захочешь, то я не скажу, что там, и верну ее тебе, и все будет, как прежде.

Она некоторое время не шевелилась и молчала. И снова у Вадима мелькнул в голове вопрос, а стоило ли гнать машину так далеко. Что-то в ее поведении или в атмосфере дома заставляло его испытывать неуютное чувство беспокойства. Внезапно Лиза резким движением накинула одеяло ему на голову, а сама побежала босиком по холодному полу к сумочке и вернулась назад с дискетой.

– Браво, Лиз, – он ущипнул ее за щеку, – ты же смелая креативная голова! Пора отбросить дремучие суеверия!

Он видел, что она все еще колеблется и осторожно сам разжал ее пальцы и небрежно опустил дискету в карман брюк, брошенных на стул возле кровати. Невеселый вздох слетел с Лизиных губ.

– Ты не хочешь становиться взрослой, – прошептал Вадим, приподнимая край одеяла и притягивая ее к себе. Он сам удивлялся охватившему его подростковому пылу. Возможно, любовные утехи помогали ему отвлечься от неприятных ощущений. Скоро, все же окончательно утомившись от безрассудных ласк, оба начали проваливаться в сон.

– Здесь много звуков по ночам, – пробормотала Лиза, чувствуя, как смыкаются ее веки.