Читать книгу: «Мировой порядок», страница 4
Мир 9
Винить себя оказалось легче, чем я думал.
Хотелось бы сказать, что проиграли мы все, а не кто-то один. Не брать вину на себя…
Как бы хотелось… но не выходило.
Ведь это было бы не правдой.
Бутылка кончилась быстро.
Спёртый воздух комнаты вызывал позывы выблевать себе же на штаны, но сил не было даже на это.
– А почему бы Альфу просто не забрать?
«Молодой» в моей голове раз за разом задавал этот вопрос, а я тщетно пытался убежать от ответа.
– Забрать…
Было бы слишком хорошо, а потому и не было правдой. В иных мирах меня питала мана, но вот парнишек лишь их миры. Выкачай их жизнь или душу у парней, как спасения уже не будет. Пусть даже я посадил бы их на ману, как торчков. Не более, чем зомби с мёртвым взглядом за сизой пеленой… чем Смерть не брезговал пользоваться множество раз.
– И вот как такое объяснить?
Молодой же мне ожидаемо не поверил и едва не посеял смуту в зале с остальными, пока Совесть не вернул его домой. Всё же, только с ним я и мог поделиться таким даром сизой кутерьмы.
С трудом перевернувшись в незнакомой постели, я обнял какую-то девчонку, не особо разбирая таких мелочей, как женский возраст и имена. И всё же, ухватив её за прелести и прижав к груди, мне удалось лишь тревожно задремать.
Сумбурно и скомкано. Болезненно и одиноко…
Мир был мертвецки серым, словно смазанные текстуры.
Раздробленным… разбитым… сломанным.
Не было ничего и, казалось, что ход времени замер, а отмеряли его лишь мои бредовые мысли и сбивчивый ритм сердца. Условную пустоту заполняли только призрачные взвеси, заставившие бы Евклида крутиться в гробу. Уж не знаю от гнева ли или от восторга…
Впрочем, самоподобные множества призрачных масс, отдалённо напоминавших лишь капусту романеско, притягивали сильнее, чем я был способен осознать. Пальцы сами собой коснулись неведомой материи и лишь потоком бурой маны заставили почувствовать её подобие естества.
В тот же миг я очнулся.
Словно от наваждения или сна.
Тряпка бледно жёлтого цвета утирала вековую пыль с комода горного домика, а в руке была сделанная вчера фоторамка с улыбающейся Лерой.
– Не помню этого фото…
В груди колотилось сердце, но в этот раз удалось сбросить всё на подкрадывавшуюся старость. Двадцать пять это вам не шутки…
Поставив рамочку на место, я с тоской посмотрел на дверь.
– Ну почему же ты не приходишь…?
Любимая убежала в горы, загоняя нам сегодняшний ужин, который я умудрился спалить, пролив заодно и масло себе же на правую руку. Вот только её не было слишком долго и на этот раз сердце защемило уже не на шутку.
Я схватился за грудь и словно обжёгся о собственную плоть.
– Лера…!
Осколочек маны, вплетённый в её душу, неистово горел, а в глазах запекло. Я тотчас выбежал наружу и сердцем чувствовал куда бежать.
Лесные кроны осыпались за воротник, но снег сгорал едва касался пылавшего загривка. Кутерьма стирала ноги в кровь, оставляя лишь проталины и обожжённые грудки. Лес кружил завихрами ледяного ветра, застилая глаза обжигающей пургой, но в груди уже резонировали рёбра.
В голове сложилось два и два. Начало весны и склон под сорок градусов.
– Лавина…
Ноги сами оторвались от земли и не смотря на боль хлеставших веток, через мгновение я уже пролетал над чащей, разрезая мутный заснеженный воздух сизо-бурым шлейфом кутерьмы.
Лишь в последний момент я заметил Леру и зажал в объятиях, а потом нас поглотила ревущая масса взвешенного снега и ударная волна.
Я заорал от разрывавшейся кожи и треска костей, но…
Вокруг снова была лишь незнакомая постель и до чёртиков напуганная девчонка.
В груди щемило. Воздух был тягучим и вязким.
Глаза жгло от нестерпимой боли, но к жизни меня вернул лишь едкий запах гари.
Ещё не понимая, что произошло, я похлопал по кровати, сбив занявшееся пламя от жара бурой маны, и прижавшись к стенке, обхватил голову руками.
– Что… это…!?
Боязливо потянувшись к своей простынке у моих ног, девчонка прикрылась и присев на пол, издали посмотрела мне в глаза.
– Вам приснился кошмар, хозяин?
Спросила она робко, но знакомый голос помог воспалённой голове найти вешечку, за которую можно было зацепиться.
Пускай это был точно не кошмар, а скорее мираж из прошлого, которое помнилось мне совсем не таким, я поднял глаза и огляделся. Вокруг всё так же были мутные стёкла жалкого подобия домика с буржуйкой в уголке и термопакетом в оконной раме «элитного жилья».
– Это… ты…?
Узнать симпотную девчонку с талантливым ротиком и мелюзгой на шее оказалось не трудно, когда она испуганно, но искренне улыбнулась.
– Да, Ваша Светлость. Вчера вы выпили и пришли ко мне в подаренный вами дом.
Она немного успокоилась и даже покраснела.
– Мальчишки сначала удивились вашей напористости, но я закрыла их в другой комнате, так что вас никто не видел. Ну, точнее, не долго…
Находчивая девчонка, чьего имени я даже не спрашивал, предусмотрительно поднесла мне какой-то порошок и нереально крепкий чай.
– Я постирала вашу одежду и сделала всё, что вы любите. Трижды…
Она намекала на усердный ротик, а потому я не удивился слабому треску в голове и уж точно не ожидал всего лишь лёгкого шума в ушах. И это от двух валявшихся бутылок.
– Прости за грубость…
Я покосился на вышибленную дверь и прожжённый лежак.
– Ничего, Ваша Светлость. У щедрого мужчины даже бьющая рука кажется лёгкой. Не говоря уже про милостивого хозяина…
Уловив привычный алчный намёк, сердце, наконец, угомонилось и кислород с болью попал в лёгкие, до треска за ушами и бликов в глазах, растянув альвеолы густой мазутой трущобного воздуха.
– Я понял… на любовь и не рассчитывал.
Рука не нащупала кошелёк. И всё же, пускай был и не обязан, но имидж не спрашивал, спал ты со шлюхой или чьей-то женой. Лучше заплатить свою цену, чем потом усмирять бунты.
– Прости, кошелёк не брал, но мне нужна секретарь. Думаю, Альфред уже приходил тебя проверять на заразность, так что ты знаешь к кому обратиться.
Девчонка обижено насупилась и бросила в меня штанами.
– Спасибо за милость, хозяин. У меня пятеро братьев, так что я не в праве отказаться, но…
Девочка сжала простыню, но не смотря на смущение подняла на меня добрые, не лгавшие глаза.
– Рассчитывали вы на любовь или нет, но не каждый господин приходит мертвецки пьяным к простой шлюхе с цветком и мячом для детворы.
Она вновь смутилась, но на душе от чего-то потеплело. Руки не были в плену чьих-то чресл и грудей, но этими словами девчонка согрела больше, чем в обнимку с просто голой шлюхой.
Я улыбнулся.
– Ну… тогда ты знаешь, что делать.
Я неспешно убрал простынку с ног, а девчонка отпустила соскользнувшую по ней невесомую ткань.
– Заклинание требует разрядки, но…
Я погладил пристроившуюся милашку по щеке и с улыбкой закатил глаза.
– Потом сходим куда ни будь только вдвоём…
Дождавшись её пленительных губ, мне не хотелось возвращаться к боли, но не смотря на влюблённость милашки, я любить мог только ту, что оставил там…
За серой фрактальной пеленой.
В глазах запекло, смешав зрачки в сизо-бурый ураган и словно взбитую яичницу, всё моё сознание выплеснулось на адски горячую сковороду сокрытого прошлого.
Не знаю, как мы выбрались из толщ стискивающего снега, забивавшего и горло, и нос, но рядом уже мирно потрескивал костёр.
– Ле… ра…
Огонь поглощал очень тоскливый взгляд, но даже отблески пламени не скрывали то, как сильно померк свет в её глазах.
– Привет, милый…
Вокруг была непроглядная лесная глушь, воровавшая у оцепеневшего мирка даже солнечный свет. Над головой кружили снежинки, просыпаясь сквозь наспех созданный настил, а под спиной отвратительно кололи сосновые иголки.
И всё же…
Стоило пошевелиться, как я чуть не потерял сознание от боли.
– Лежи спокойно, милый… у тебя слишком много ран.
Единственное, что я понял сквозь шелест переломанных костей, так это то, что милая была на удивление цела. Впрочем, заодно ещё и убедился, что магия ни черта не лечит, когда от неё это нужно…
– Послушай, Рой…
Лера была почти, как не живая. Уголки её рта непривычно осунулись, а лицо казалось мрачнее тучи.
– Спасибо, что спас… без твоего тёплого сердца мне было не выжить.
– Любовь греет…
Я не удержался от улыбки, когда она коснулась моего лица тёплой тряпочкой и стёрла со лба испарину.
– Ты прав… прости, но нам стоит пока притормозить. Нас вытащили меченные, но…
Она едва не заплакала, но утерев навернувшиеся слёзы, с каким-то отвращением в глазах закусила губу до крови.
– Прости, но мне нужно побыть дома…
– Твой дом со мной…
– Не в этот раз. Прошу, милый… просто пойми.
Я знал, что она лжёт. Просто чувствовал это той самой жгучей частичкой души, но той же частью понимал, что не стоит спорить.
Лера же мрачно кивнула и не удержав слезы, тихо поцеловала мою изрезанную кисть.
– Я… я люблю тебя… Рой. Просто помни это.
Она щелкнула пальцами, а я оказался на больничной койке с переломами от лавины.
– Вот это точно моё…
Я вновь открыл глаза на «элитное жильё». Нос помнил запах больницы, как будто это было вчера, но дальше просматривать память уже не имело смысла.
Я всё помнил и так.
Вот только у меня никогда не было домика в горах… как и той милой Лериной улыбки на свеженьком фото.
Словно это было не со мной, а с двойником.
– Но как…?
Я посмотрел на девчонку, уже мирно уснувшую у моих ног и строгим взглядом прогнал подглядывавшую мелюзгу.
– Спасибо и за это…
Я поднял милашку на руки и уложил в постель.
– Надеюсь, ты придёшь… я буду ждать.
Мир 10
– Всё готово?
В трубке повисла тишина, но ровно через три секунды на другом конце хрипло прочистили горло.
Я со спокойно душой повесил трубку и включил экран.
– Ребекка, милая, рад тебя слышать.
– А ты знал, что у Светки…
Жёнушка как всегда меня не слушала, но её голос успокаивал, загружая голову типичной ерундой.
– О боже мой! Джуди, вы на связи!?
Новости мелькали и пестрили флагами, иногда сменяясь назойливой рекламой, но вот разыгранный спектакль взбодрил это унылое шоу до пика рейтингов, которые только знали АнГрупп.
– Так точно, Мэри! Китайский посол мира Хван только что был застрелен прямо на пороге белого дома! Группа медиков поспе…
Трансляция прервалась на помехи, разумеется не пустив такие события на широкие экраны, перехватив их ещё на стадии трёхсекундной задержки.
– Милый, ты слушаешь?
Я улыбнулся, переключив канал с вежливыми извинениями за неудобства на передачу о животных.
– Конечно, милая… Светка у тебя ещё модница. Как тут не послушать.
Зарывшись пальцами в мех пушистого кота, я вновь вернулся к девичьей болтовне, которую наконец-то слышал в последний раз. Не думал, что избавлюсь от неё лишь кровавым срывом международного саммита.
– Милый…!
Строго парировала Ребекка сквозь свои чёртовы силиконовые губки, стоившие мне целое состояние. Впрочем, в последний вечер перед мировой войной, развязанной тобой…
Я затянулся накуренным воздухом и жадно облизнулся.
Всё же, это особенное чувство.
– Кстати, как твои ноготочки? Уже сделала маникюр?
Разумеется, больше её никто не слушал. Во вновь же зазвонившем красном телефоне раздался условленный скрипучий кашель, а значит последний сторонник мира точно мёртв.
– Что же…
Положив трубку, я откинулся в кресле и посмотрел на мягкий свет люстры.
– Теперь у китайцев не будет выхода… за такое народ потребует войны. Выбор очевиден.
По комнате медленно прокатился истерический смешок.
– Милый, у тебя всё хорошо?
Встревоженный голос не мог остановить истерический хохот. Я уже не сдерживался и просто заливался смехом, потянувшись к ящичку стола, где укромно лежал старинный кольт.
– Слушай, милый, давай я приеду, и мы всё…
Холодный металл всегда прятался в моём ящике в каждом из миров. Вот и сейчас отлично лёг в руку, а побледневшее лицо по ту сторону видеозвонка исказилось в ужасе, но… я в последний раз послал девчонке воздушный поцелуй и с пронзительным визгом из смартфона, спустил курок.
Память резко оборвалась, словно зажёванная плёнка. Впрочем, с мозгами на стенке оно и не мудрено. Пальцы всё ещё покалывало от медленно стекавшей в них сизой россыпи огней. Воспоминания парнишки оказалась удивительно открытыми, словно он гордился тем, что учудил.
– Слушай, а как он всё ещё жив?
Вернувшийся Молодой таки решился пойти со мной в сто первый, а теперь с интересом разглядывал процесс изъятия пули из тупой черепушки, нарочно убившей свой собственный мир.
– Ну… не совсем и жив.
Я бережно тянул за пулю тонкими струйками маны, но интерес Молодого, конспектировавшего увиденное, радовал не на шутку. Хоть и заставлял изрядно нервничать, чтобы не сплоховать.
– Скажем так… мозг у нас один, так что повреждённые участки я подключил к своему. Можно сказать, стал его внешним носителем, а мана что-то вроде проводов. Подглядел приём у Смерти.
Парниша задумчиво закивал, а мне всё же, спустя пару часов удалось вынуть пулю и растворить её в облаке сизой кутерьмы. Впрочем, удивляло то, что мир вовсе ещё жив, хоть и повидался со Смертью, а его ход, как и раньше совпадал с моим и мана не иссыхала, как в замерших мирах.
Я перевёл взгляд на Молодого.
– Прости, что втянул тебя во всё это. Я судил по себе. Не хотел рушить твою жизнь.
Парнишка слегка нахмурился и резким хлопком закрыл блокнот.
– Мы все хороши, начальник. Альфа был вашим другом, а я надавил на больное, так что давайте не будем искать виноватых. Быстрее начнём, быстрее закончим. Комиксы сами себя не прочитают.
Молодой попытался улыбнуться, а я утвердительно кивнул.
– Тогда ты знаешь, что делать.
Ещё с вечера дав Молодому указания слушать весь мой диалог со стороны, я залатал череп самострельца сизой кутерьмой и щёлкнул пальцами.
– Вот чёрт… успел-таки.
Едва завидев меня, парнишка выругался, словно пойманный проказник, забрызгавший стены.
– Впрочем, это даже к лучшему.
В прокуренном кабинете дышать было решительно нечем, так что я поднял опущенные ролеты.
– Даже так? Рад что вытащил с того света?
Сто первый лишь хмыкнул и потянулся к напольному глобусу.
– Ещё бы! Я же забыл выпить! Так умирать нельзя…
Из расчерченного шарика показалась на половину раздушенная бутылка виски.
– За экстазом совсем из головы вылетело. Если ты понимаешь о чём я…
Он с ухмылкой постучал по виску, где лишь сизая дымка удерживала вытекавшие мозги.
– Будешь?
Сто первый наполнил бокал, но увидев моего спутника, на секунду смутился… или даже испугался.
– Вижу у вас новенький? Свежачок…
Вновь вернувшись в норму, Стрелец перевёл похотливый взгляд на Молодого, словно старый зек, подметивший опущенного.
– Бери и ты… за знакомство.
К моему удивлению, Владимирович благоразумно не стал пить, без лишних церемоний вогнав подаренный мною ножик засранцу в кисть.
– А…! Сука!
Без тени сомнений, Молодой надавил на лезвие, а я лишь порадовался, что вовремя с ним помирился.
– Что же, сто первый… теперь поговорим мы.
Я притянул засранца за шиворот и посмотрел в глаза.
– Какого чёрта ты тут творишь? Это на нас не похоже…
Наконец, пелена бравады спала и обезумивший взгляд, уже совсем не похожий на мой, уставился на нас с тихим смешком и скаля окровавленную пасть.
– А ты до сих пор не понял?!
Я улыбнулся ему в ответ и медленной струйкой пролил виски на его проколотую руку.
– Не знаю, что сказал тебе Смерть, но стреляться при живой то дочери… я уже не говорю про мир.
Меня распирало от презрения, так что сдержавшись, смог лишь нравоучительно поцокать языком.
– Ну и папашка… лучше провёл бы с ней выходные.
Сто первый медленно перестал смеяться и скривившись в подобии улыбки, повернул голову на бок, где были глубокие борозды от девичьих ногтей.
– А я и провёл… хах, как в последний раз!
И только тогда я понял, что это был за запах у подозрительного сундука. Звуки рвоты не оставили сомнений. В глазах тотчас вспыхнуло бурое пламя, а руки с яростью вздёрнули эту тварь в воздух.
– Да как!? Как…!?
Ладони уже прожигали его одежду, заставив сумасшедшего разразиться лишь новой волной истошного смеха, косясь на муки новичка, а комнату стремительно заполнила трупная вонь и свора мошек.
– А как думаешь, сколь ты провозился в моих мозгах, а, гений…?
Сквозь скрежет окровавленных зубов, выродок указал сочащейся рукой на мою ману и взглянув прямо в глаза, гнусно усмехнулся.
– Я обыграл тебя «всемогущий Рой»… а всего-то стоило взять на понт. Или ты искренне думал, что мне не доложили про двух, подозрительно похожих на меня, персон?
И только тогда я понял, что сила уже таяла прямо на глазах. Незаметно утекая в чёрное зёрнышко маны Смерти, подсаженной в эту гниду, её уже не оставалось на трюк с откатом времени, а мир был всё ещё жив только ради отвода глаз.
– Героизм – это наркотик… не ты ли говорил это, Рой? Признаться честно, я думал, что мой «спектакль» с этим миром заставит тебя прийти попозже, но ты превзошёл все мои ожидания!
Он с трудом поднял обессиленную руку и причмокнув, слизал с пальцев кровь.
– Ну похвали же меня, начальник… ради такого шоу пришлось даже пораскинуть мозгами!
От его жуткого и неестественного смеха пробежали мурашки, а мне впервые не удалось выдержать его бездушного взгляда, словно у маньяка на старой станции метро.
– Ущемлённая гордость даже слаще свежачков, Рой… не балуй меня, а то растолстею. Хотя вам уже вряд ли есть куда возвращаться… такова уж цена твоих игр в бога. Всегда найдётся божок и посильнее. Впрочем, какое до этого дело «гению», не так ли?
В груди похолодело несмотря на жар в глазах, ведь я, как последний дурак, попался на свой же наркотик. Удержал самого себя в замирающем мире чтобы хоть немного потешить гордость.
– Кстати, Смерть передавал, что хочет воскресить свою дохлую сучку… но хватит сил и на твою. Разумеется, если ты прекратишь переходить ему дорогу. Для своей-то он может взять в расход и парочку других шлюх… всё же, миров с ещё неотодранной Лерой хватит на всех.
Наконец, паскуда вновь разразилась смехом и сквозь истерический вопль целиком полыхнула всей силой бурой кутерьмы, а мне было мерзко даже прикасаться к его праху, осевшему на обувь.
– Прости, Молодой… всё же, не стоило тебя втягивать.
Стянув ботинки, я с ярость вышвырнул их в портал и захлопнул проклятый сто первый мир.
– Послушайте, Рой…
Как только сизая пелена спала, Молодой опустил руку мне на плечо, не дав разбить кулак о стену.
– Может вам и нужно время, но разве всё это не странно?
Владимирович был чертовски прав и мне нужно было время, но сырая земля под пальцами успокаивала мягкостью травы, так что я опустил руку и прикрыв глаза, кивнул.
– В прошлый раз девочка из бара сказала, что у Смерти нет его сердца. Что оно у вас на виду.
– К чему ты клонишь? Не томи…
– Если «сердце» – это какой-то магический артефакт, то оно точно в вашем мире, Рой. Может это и не так, но если бы я прятал источник силы, то нет места лучше. Я больше не видел парней с магией, кроме вас, так может, сердце спрятали специально? Чтоб слиться с толпой?
Парниша слегка отстранился, заметив моё нежелание слушать нелепицы о братьях, но зерно истины больно укололо в грудь. Несмотря на то, что на источник магии намекал и Евгенич.
– Я новичок и не возьмусь судить, но Совесть упоминал, что магии в вашем мире не было изначально, так почему бы из-за этого ей и не появиться? Убей одного из нас, займи его место, а сердце спрячь у всех на виду. Никто и не заметит подвоха.
Сейчас я был готов поверить во всё, что угодно, но бездушный взгляд сто первого сбивал с мысли, отражаясь от водной глади грязного ручейка. Смогу ли теперь вообще смотреться в зеркало…?
– Для этого мне и нужен свежий комбатант…
Я положил руку парнишке на плечо, уже предвкушая всю боль от заклинания без девичьих ласк.
– Я умею читать не только чьи-то мысли, Молодой. Могу и свои. Вот только в последнее время в них возникла путаница. Вижу то, что не проживал, а раз такое дело…
Парнишка с энтузиазмом щёлкнул пальцами и с огоньком в глазах, указал на меня пальцем.
– Вот оно. Раз Смерть спрятал сердце у вас под носом, то моя теория ложиться, как родная.
Мне было совсем не до шуток, но Молодой тоже выглядел не лучше, так что сам перебил тошноту и понимающе протянул мне бутылочку с очищенной лимонной водой.
– По крайней мере я уже такое видел… разумеется в кино.
От моего жжения в глазах, парнишка боязливо поёжился, но я уже не мог злиться. Даже после сто первого мирка. В груди пропала ненависть к этим глазам и невинно поднятым бровям, так что я с удовольствием выпил воды и крепко взял его за руку.
– Что же… надеюсь, моё кино будет не таким же дерьмом.
