Читать книгу: «Опасные манипуляции», страница 7

Глава тринадцатая. И аз воздам.

За последующие два дня я осуществила несколько важных операций. В классе я взяла у одного из небедных мальчиков цифровую видеокамеру с хорошим «зумом», в залог пришлось дать золотую монету из наследства прабабушки. В переходе метро был куплен сотовый телефон, на номер которого я бросила деньги.

Вечером того же дня, я, одетая в рванье и огромные темные очки в половину лица, в толстой роговой оправе, прихрамывая на левую ногу, толклась недалеко от входа в региональный УБОП. Дождавшись выхода оперативника средних лет, в недорогой одежде и с грустным лицом, я двинулась за ним, держась в отдалении.

Мы дошли до остановки, он стал в стороне от толпы спешащих домой горожан, и стал выглядывать свой. Я набила за обе щеки две сосательные конфеты, подошла сбоку и негромко спросила:

– Простите, вы опер?

Мужчина удивленно бросил на меня взгляд, но тут же отвернулся и вполголоса ответил утвердительно.

– Вас интересует информация по одной банде?

–Девочка, это так не делается….

– Догадываюсь, но рискую я…..

– Сними очки…..

– Не сниму! Они убили моего папу, а я всю жизнь буду ходить в очках – подпустила я слезы в голосе – мне нужен ваш номер телефона, где вы будете постоянно на связи, я в течение недели сообщу, когда они будут совершать тяжкое преступление…..

– О какой банде ты тут ведешь речь и какое преступление готовиться?

– Дядя, я вас выбрала, потому что вы выглядите умным и порядочным, а сейчас возникает мысль, что ошиблась….

– Поясни?

– Я вас выбрала случайно, а если вы от бандитов деньги получаете? Дальше продолжать?

– А почему ты решила, что я опер?

– У вас ежедневник в руках. Из этого здания только опера с ежедневниками выходят.

Мужчина недоуменно скосил взгляд на потертую обложку ежедневника, зажатую в руке, затем улыбнулся.

В общем, мы поладили. Капитан Долгих дал мне свою визитку с личным сотовым и телефоном начальника, сказал, что будет ждать моего звонка.

Я, прихрамывая, спустилась в метро, села в вагон, на следующей станции выскользнула на перрон через смыкающиеся двери и поехала в противоположном направлении. Не знаю, следил ли за мной опер Долгих, но завтра он явно будет искать дело с погибшим от рук бандитов папой и пострадавшей девочкой, может быть даже кого-нибудь и найдет. А мне надо готовиться к операции «Место встречи изменить нельзя».

Утром четвертого дня я вышла из дома в утренних сумерках, молясь, чтобы не встретить знакомых. Старая фуфайка с ватными штанами и короткие серые валенки не слишком украшали мой образ, чехол с лыжами и рюкзак сильно давили на плечи. Мама, предупрежденная о двухдневном лыжном походе, организованном спортивной секцией, с вечера собрала пакет с бутербродами и всучила мне термос с горячим чаем. Часовая поездка на троллейбусе с одной пересадкой, и вот я начала тропить лыжню по скрипучему насту. Пару раз, сменив направление, так как отсутствие внятных ориентиров и легкая поземка не способствовали правильной прокладке маршрута. Выйдя из-за стены заброшенной фермы с провалившимися стропилами крыши, я разглядела метрах в ста зловещий силуэт знакомой мне до боли трансформаторной будки. Я побежала к ней. Занесенная метелью колея от покрышек легкового автомобиля шла к федеральной трассе. На засове ворот висел новенький, лоснящийся маслом, сквозь покрывающий его иней, замок. Вокруг окошка под крышей радовала глаз аккуратная свежая кладка, комья застывшего раствора и обломки кирпича лежали под окошком. Я ткнула лыжной палкой в кладку. Раствор хорошо схватился. Вот молодцы Коленька и Павлик, умеют аккуратно работать, когда страшно.

Не снимая лыж, я побежала дальше в заснеженные поля, сделав круг, по большой дуге вернулась на ферму. Там нашла кусок жести, заделала им одно из окошек, проделала дырку, куда входил только объектив камеры, настроила ЗУМ на максимальное увеличение. Когда включила сотовый, то с трудом сдержала рванувшие из глубины ругательства. Телефон сеть не видел. Понятно. Все провисает буквально на волоске. Единственный выход – не выходя из-за развалин фермы, рвануть к поселку, до которого примерно полтора километра, там сотовая сеть есть. Теперь остается только ждать. Вынув из камеры и телефона батареи и засунув их за пазуху, присела на доски, покрытые лыжным чехлом, и стала ждать, борясь с желанием уснуть.

День тянулся как улитка, тишина зимнего поля давила ни психику городской жительницы, лишь на грани слышимости иногда доносился гул машин с трассы. В половину одиннадцатого вечера я рванула в темноту заснеженного пространства, надеясь, что я правильно взяла направление и успею на остановку до того, как оттуда уйдет последний троллейбус. В троллейбусе было тепло, меня разморило, я проснулась от бурчания кондуктора, которая будила меня на конечной остановке. В дом я ввалилась около полуночи, скороговоркой пробормотала изумленной маме, кто поход продлили на второй день, что ребята остались на базе за городом, а я решила заночевать дома, поэтому мне надо встать в пять утра, чтобы на первом троллейбусе вернуться до лыжной базы.

Утром, заскочив в шестичасовой троллейбус и уткнувшись лбом в обледенелое стекло, чтобы не уснуть от усталости, я думала, что Коленька, Павлик, да и их шеф, еще дрыхнут без зазрения совести, и даже не торопятся на встречу со мной. С трудом оторвавшись от нагретого сиденья на последней остановке, я, скрипя уже заранее замершими мышцами, надела лыжи и покатила по вчерашнему маршруту. Возле будки ничего не изменилось, только свежий снег сильней припорошил вчерашние следы. Я обустроилась в будке, ветер сегодня задувал со стороны глухой стены фермы, было гораздо теплее, чем вчера. В половине второго дня в давящую на уши тишину вторгся какой-то новый звук. Я подскочила, подбежала к воротам, выходившим к трассе. Вдалеке мелькало темное пятно. Кто-то ехал. Стараясь не думать о том, кто едет в еле различимой вдали легковушке, я медленно собрала камеру, дождалась бодрого жужжания сервопривода, высунула объектив в щель между повисшей на одной петле створкой ворот и стеной, поймала в визир машину и нажала на красную кнопку. Затем, перебежала к подготовленному мной окошку напротив ворот, стала вести съемку оттуда. Вот в окошке экрана появилась морда серой «девятки» (поднимаются ребята, меня на старом «Москвиче» сюда привозили). Из машины вылезли два моих «крестника»– Коленька и Павлик, одеты в униформу уличных бойцов – черные кожаные куртки, спортивные костюмы, высокие кроссовки, черные вязаные шапочки. Бандиты походили вокруг будки, затем Коленька уткнулся в след моих лыж, чуть ли не обнюхал, как собака, потом величественным жестом отправил Павлика в мою сторону, наверное, проверить остатки фермы. Я даже испугаться не успела, как Павлик, с грацией молодого носорога, на третьем шаге по колено провалился в снег, затем долго вытряхивал ледяную субстанцию из обуви, параллельно рассказывая всем, желающим послушать, что он думает об умственных способностях своего напарника. Наконец на видеокассету стали записываться кульминационные кадры нашего утреннего шоу. Распахнув ворота, ребята открыли багажник, достали оттуда перемотанный скотчем кокон, в котором без труда узнавалась человеческая фигура. Человек в скотче стал дергаться, и Коленька уронил активно вырывающиеся ноги. Павлик легко вскинул человека вверх, забросил его на плечо и исчез в темноте будки. Минут через пять из будки выскочил Коленька, достал из кармана сотовый телефон. Наверное, у меня была такая же недовольная физиономия, когда я вчера узнала, что мой телефон сети не видит. Но я не зря считала Коленьку умным парнем. Побегав вокруг будки, Коленька опять нырнул в темноту ворот, чтобы через минуту вынырнуть оттуда с лестницей стремянкой. Ага, это они с неё окошко восстанавливали. Коленка полез наверх, затем осторожно перебрался на крышу. Судя по всему, крыша будки в зону покрытия вышки входила. Коленька долго устанавливал связь, потом протяжно и громко орал в трубку. С учетом ветра, дующего в мою сторону, и многократного повторения всех фраз, основной смысл телефонного разговора я уловила. Перед Коленькой и его командой ставилась задача закошмарить пленника до шести часов вечера, потом приедет шеф и будет решать вопрос о перераспределении материальных благ. Также Коленька получил указание в шесть часов вечера вновь влезть на крышу для контрольного сеанса связи. Закончив разговор, умный Коленька забрался греться в машину, а я побежала в поселок, двигаясь, чтоб между мной и будкой находились развалины фермы.

В поселке связь была уверенной. Спрятавшись за угол закрытого клуба, что бы вид девочки с телефоном не привел в возбуждение местных маргиналов, я набрала номер.

– Капитан Долгих? – говорила через платок, надеюсь, что мой голос хоть немного изменился.

– Да, кто это?

–Это Маша, сообщаю вам, что два человека, входящие в группировку, что сидит по адресу (я назвала адрес особнячка), привезли человека в заброшенную трансформаторную будку, расположенную в километре от трассы М – сорок восемь, двадцатый километр, сверток влево в трехстах метрах от указателя километража. Человека сейчас пытают, он, видимо, иностранец, немец. Около восемнадцати часов вечера к будке должен подъехать главный, окончательно решать вопрос.

–……

– Капитан?

–……….

– Капитан Долгих, вы там от счастья онемели что ли?

– Маша, или кто там ты, за такие шутки….

– Давайте так, я вам заявление сделала, запись разговора ведется. Если меры приняты не будут, кассету отправлю в прокуратуру….

– Маша, как ты с таким характером до таких лет дожила?

– Не поверите, родилась я ангелом, злые люди характер испортили, до свидания.

Я разорвала связь, затем побежала обратно к ферме. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Молодые люди, как положено гостеприимным хозяевам, развлекали гостя. Время от времени по одному или вдвоем они ныряли в будку, и тогда оттуда раздавались крики, отнюдь не радостные. В остальное время бандиты грелись в молотящей на холостом ходу «девятке». Незаметно зимний день пошел к своему завершению, стали сгущаться сумерки. Молодая поросль банды активизировалась, очевидно, додавливая клиента. Затем Коленька еще раз посетил крышу, из его криков в телефонную трубку я поняла, что конец истории уже близок. И вот, вместе с опустившейся на землю темнотой приближающийся отсвет мощных фар возвестил, что к нам прибывают еще гости. Шеф прибыл на мощном темном джипе в сопровождении двух здоровых мужиков, одетых в красивые пальто. К сожалению, темнота не давала заснять ни номер машины, ни лица шефа. Гости коротко переговорили с выбежавшим навстречу Коленькой, затем зашли в будку, а я задумалась.

У меня на камере отлично сняты Коленька и Павлик, сцена перетаскивания пленника в будку, пару раз сняла, как они заходили в будку, потом раздавались крики. Явно, на похищение человека доказательств достаточно. Но мне недостаточно, чтобы сели только эти двое. Для них можно было придумать что-нибудь попроще. Что бы я могла спокойно ходить по улице, сесть и надолго должен и шеф. Прибудет ли капитан Долгих со своей командой, я не знаю. При самом сильном увеличении камера не позволяет отчетливо заснять лицо шефа, значить, надо подбираться ближе. Я надела лыжи, перекрестилась, и, как из окопа, шагнула из мгновенно ставших уютными стен фермы, сильно пригнувшись к земле, в любой момент ожидая криков, по большому кругу заскользила к трансформаторной будке.

Я стояла, прижавшись к шершавой стене и стараясь не дышать. Мне казалось, что сердце качает кровь по венам с таким шумом, что меня могут услышать из будки. Вдруг раздался скрип шагов по снегу, хлопнула дверь машины, взревел мощный движок джипа, вспыхнули яркие фары, сделав окружающую темноту еще чернее. Через пару минут раздались шаги нескольких человек, я услышала голоса людей за углом будки, буквально в паре шагов от меня. Я медленно вытянула руку с камерой, высунув за угол только объектив. В повернутом под углом квадратике экрана я увидела отлично различимое лицо шефа, который радостно тыкал кулаком в грудь стоящего по стойке смирно Коленьки:

– Молодцы, пацаны, раскрутили барыгу! Мы сейчас метнемся по адресу, что он назвал, если все ухоронки найдем и все в цвет, то в двенадцать тебе Михей отзвонится, и тогда вы его здесь оставляйте, а через пару дней, как заледенеет, надо будет его в лес вывести, только скотч сначала смотать, типа пошел за грибами и заблудился. Ну, а если он нам фуфло прогнал, то давите его всю ночь, без перерыва, а в семь утра Михей позвонит, там дальше решим……

Тут я с ужасом увидела, что шеф с перекошенным лицом смотрит прямо в объектив. Я взвизгнула от неожиданности, через секунду, не помня, когда успела развернуться, я изо всех сил налегала на палки, стараясь перебирать ногами как можно быстрее. Сзади раздавались крики, мат, джип вывернул из-за угла, и я заметалась в снопе света как испуганный заяц. Понимая, что через пару секунд кованный кенгурятник ткнет меня в спину, я рванула правее, и налегла на палки. Уверенный рокот двигателя внезапно сменился надсадным воем. Я скользнула еще левее, через мгновение вырвавшись из предательского света фар. Вой двигателя сменился стуком дверей, новыми криками, вдруг шум разорвали громкие хлопки, что-то взвизгнуло справа от меня. Я от неожиданности упала вбок, изогнувшись, взглянула назад. Джип глубоко увяз в снегу, возле него стояло несколько человек, вглядываясь в темноту. Граница пучка света проходила метрах в пяти от меня, люди у джипа пока меня не видели. Кто-то крикнул водителю погасить фары и несколько черных фигур на фоне белого снега медленно двинулись в мою сторону. Мужчины, растянувшись короткой цепью, с трудом вытаскивая ноги из сугробов, неотвратимо приближались к моей лежке. Я свернулась клубком, мысли судорожно бились в голове. Ползти вбок? Это медленно, я не оторвусь, через пару минут они дойдут досюда, увидят мой след и догонят. Вскочить и побежать. На лыжах я от них уйду, но скорее всего меня успеют подстрелить. Весной нас, наверное, найдут вместе с немцем, напишут, что собирали грибы, заблудились и замерзли. Я, как можно плавнее, поднялась, и скользнула прочь. Мой рывок, естественно, заметили, раздался радостный крик. Я бежала широким накатом, выгнав из головы видение крепкой мужской руки, уверенно совмещающей мушку пистолетного ствола с моей темнеющей на фоне снега спиной.

За мгновение до удара бойка по капсюлю, на место неминуемого окончания моей жизни, прибыла кавалерия из-за холмов.

Тарахтение движка джипа было уверенно перекрыто ревом чего-то мощного и басовитого. Я не выдержала и оглянулась. Из-за трансформаторной будки вынырнуло какое-то темное чудовище, сразу после этого озарив все вокруг светом многочисленных фонарей. Зеленый грузовик, уверенно проминая снег рубчатыми покрышками, подпер сзади буксующий джип, к свету фонарей на крыше вездехода прибавился тревожный всполох милицейской мигалки, с криком: «Замерли, работает СОБР», из будки посыпались ловкие фигуры в черном, волной накрыв цепочку замерших в снегу людей. Я тут же рванула в спасительную темноту, встреча с капитаном Долгих в мои планы не входила. Отбежав метров триста, я минут десять провисела на палках, пытаясь унять боль в горящих легких, затем обтерла от налипшего снега видеокамеру, которая все время проболталась в кожаной петле на моем запястье, и не торопясь двинулась к поселку.

Через два дня в канцелярию УБОПа, вместе с многочисленной почтой, прибыл и неприметный пакет, адресованный капитану Долгих, в котором лежала компактная видеокассета с маленькой наклеечкой. Наклеечка содержала примечание, написанное печатными буквами, что копия направлена в областную прокуратуру. Согласно подписи на конверте, данный пакет был сдан на Главпочтамте гражданкой Смородиновой М.Ю., проживающей в городе Шахты Ростовской области. Доблестный капитан Долгих неделю думал, как отыскать загадочную Машу, но за суетой будней вскоре махнул на это рукой. Через полгода местный желтый листок «Крим-Инфо» проинформировал своих читателей, что банда Шефа усилиями МВД, ФСБ и прокуратуры была разгромлена, за многочисленные преступления, включая убийства, разбои и похищения людей ее участники получили длительные сроки. К этому времени в ухоженный особнячок в тихом центре вселилось одно из подразделений налоговой полиции, которому в порядке перераспределения собственности и перешла моя знакомая пальма.

Глава четырнадцатая. Современные проблемы регистрации недвижимости.

Незаметно, в беготне и хлопотах прошли выпускные экзамены в школе, и вот я, получив серую книжицу аттестата о полном среднем образовании, меланхолично пролистываю толстый справочник абитуриента.

Вопрос, куда поступать встал передо мной в полный рост. Две четверки в аттестате давали надежду поступить практически в любое высшее учебное заведение города, только проблема была в том, что я плохо представляла себя в самостоятельной жизни. До часа «Х» оставалось около двух недель, поэтому я решила, что обдумаю данный вопрос завтра-послезавтра, или через неделю. А пока, необходимо было съездить в деревню, в мое наследственное владение, куда еще два месяца назад была отправлена на хозяйство бабуля.

Но как говориться, не мы дороги выбираем, а дороги выбирают нас. Утром я проснулась от протяжного телефонного звонка. «Странно, междугородний, неужели у бабули что-то случилось»– мелькнула мысль, в это время, закончив разговор, в комнату заглянула мама.

– Тетя Соня звонила из санатория, просила, чтобы ты заехала к ним несколько раз, полила цветы.

Я оделась, привела себя в порядок и пошлепала на кухню, подгоняемая запахом кофе.

– Мам, а когда тетя уехала в санаторий?

– Они с дядей Пашей уехали три дня назад, я забыла тебе сказать.

– А куда?

– Здесь недалеко, в «Бригантину»

Я знала это место. Построенный совсем недавно, в великолепном сосновом бору на берегу реки, санаторий считался очень приличным. Тридцать километров по ухоженному шоссе и даже регулярный автобусный маршрут до станции метро, делали санаторий весьма популярным.

– Конечно, мама, съезжу к ним домой, не знаешь, до какого числа они будут в санатории?

– Еще одиннадцать дней до конца путевки…

Тетя Соня была маминой младшей сестрой. Год назад она вышла замуж за дядю Пашу. Молодые, по тридцать лет, они встретились на заводе, где тетя работала экономистом, а дядя Паша – инженером в конструкторском бюро.

Спокойные, какие-то обстоятельные, они были, чем-то похожи друг на друга. Последний раз я виделась с молодой парой после их свадьбы, но как я слышала – в семейной жизни оба были вполне счастливы. Дядя Паша был, что говорится выгодный жених, правда, не думаю, что он был рад данному обстоятельству. Три квартиры в самом центре города, капитальный гараж там- же, дача и черная «Волга» – все это оставили дяде Паше рано ушедшие из жизни родителя, а также бездетные тетя с дядей, чья фамилия была довольно известна в городе еще десяток лет назад. Две квартиры в «сталинках» вполне успешно сдавались квартирантам, а в самой маленькой, двухкомнатной, на третьем этаже нового кирпичного дома, удачно вписавшегося в историческом квартале «тихого центра», проживала молодая пара.

– Мам, а не знаешь, что они лечат или просто отдохнуть поехали?

– У Паши что-то проблемы со здоровьем, слабость постоянная, боли периодически по всему телу. Соня его в диагностический центр пристраивала, вроде все проверили, но ничего не нашли. Врачи руками разводят, говорят – переутомился. Вот, решили в санаторий на две недели съездить, хуже не будет.

– А бабуля не пробовала что-нибудь ему дать?

– Люда, ну ты же знаешь, как Паша к этому относиться.

Да, я знала. Дядя Паша – урбанист и материалист до кончика волос. Как я понимаю, на даче, которую обожала тетя Соня, он появлялся после долгих уговоров молодой жены. Но, имея добродушный и незлобивый характер, дядя Паша соглашался в субботу отвезти свою половину на огород. По приезду к фазенде начинался второй этап выманивания молодого мужчины поближе к грядкам. Будь его воля, дядя Паша из машины бы не вылез, с удовольствием проведя день, уткнувшись в интересную книжку. Поэтому, приехав на дачу, тетя начинала судорожно готовить обед. После сытного обеда, дядюшка, подобревший, но сохраняющий на лице выражение мученика, соглашался перекапать пару грядок или подергать отвратительные сорняки. Причем работа сопровождалась громкими стонами, регулярными побегами в дом «попить водички», а через пару часов дядя технично исчезал, чтобы появиться вместе со склонившимся к западу солнышком, и сообщить, что машина уже прогрета, и выезжать в город надо немедленно. К радости молодой супруги это был практически единственным недостатком мужа, во всяком случае, о других мне известно не было. Соответственно, только природная интеллигентность не позволяли дяде Паше высказывать свое мнение об увлечении бабули траволечением, лекарства он принимал исключительно купленные в государственной аптеке.

Через два часа я, легко разобравшись с замками, распахнула стальную дверь квартиры дяди. Поседев полчасика на диване в зале, с наслаждением вдыхая запах натуральной кожи, которой был оббит огромный белый диван, я встала, чтобы забрать в ванной бадейку с отстоявшейся водой, как вдруг услышала поворот ключа в замочной скважине.

От неожиданности я вскочила с дивана, схватила свою сумочку. Кто-то возился с дверью, похоже, сейчас борьба с замками закончится. Дверь скрипнула, шаги нескольких человек, незнакомый мужской голос подобострастно произнес:

– Прошу сюда, госпожа…

Блин, это явно не тетя с дядей. Я шагнула в проем между шкафом и окном, задернула за собой плотную штору с ярким рисунком. Мой амулет на шее стал нагреваться. Это, что, опять сказочные твари сюда пожаловали? Гости незваные посетили ванну, уборную, кухню, затем их шаги затихли при входе в комнату. Понятно, стоят на пушистом ковре, в трех метрах от меня. Подобострастный голос продолжал профессионально расписывать все положительные качества квартиры. Затем, невидимая мне женщина голосом, настолько холодным, что меня передернуло, произнесла:

– Достаточно. Квартира хорошая, уйдет влет. Что владельцы?

– В санатории, обратно не вернутся…– в разговор вклинился третий человек, мужчина, судя по голосу, не такая дешёвка, как первый.

–Документы? – снова женщина.

– Брак оформлен надлежащим образом. Через шесть месяцев с небольшим, ваша сестра, госпожа, получит свидетельство о вступлении в наследство, и квартиры можно будет выставить на продажу. В течение этих шести месяцев, вы будете получать деньги с квартирантов на основании документа, выданного нотариусом. Эту тоже сдадим дней через десять – снова противный голос, наверное, опять риэлтор.

– Хорошо, поехали – женщина завершила разговор, уже двигаясь в сторону выхода из квартиры.

Через минуту хлопнула дверь, вновь защелкали замки. Я выскользнула из-за шторы, пробежала на кухню, окно которой выходило на площадку перед подъездом.

Легкий тюль позволял мне не бояться, что я буду замечена с улицы. Из подъезда вышла высокая, стройная, даже худая, молодая женщина, одетая в элегантный черный деловой костюм. Длинные сильные ноги с изящными щиколотками, обутые в черные туфли на высокой шпильке, уверенно несли свою хозяйку. Больше всего она напоминала мне Анжелину Джоли. Сзади двигался мужчина в сером костюме, без каких либо особых примет. Сбоку, суетливо забегая вперед, скакал козликом еще один мужичонка, как я понимаю, риэлтор. Никто из них не был похож на оборотней. Доскакав до черного автомобиля с трехлучевой звездой на багажнике, риэлтор с поклоном открыл заднюю дверь. Дождавшись, когда дама уселась в авто, оставшиеся члены шайки последовали ее примеру, и седан черной акулой скользнул в сторону выезда из двора.

Я бросилась в коридор, захлопнула засов входной двери, затем обессилено сползла на диван.

Я так понимаю, что квартиру моих родственников посетили «черные риэлторы» во главе со своей зловещей хозяйкой, которую мой амулет отнес в категорию нечисти. Только, эти граждане не размениваются на спаивание одиноких алкоголиков. Они, только что, списали со всех счетов абсолютно благополучную семью. Ладно, дядя сирота, близких родственников нет. Но у тети Сони родни полно. Но это почему-то в расчет не берется. Пребывая в глубоком раздумье, я, как автомат, полила цветы, закрыла дверь на два замка и двинулась на улицу. Через два квартала я внезапно остановилась, что-то важное мелькнуло в моем, кипящем от отсутствия решения проблемы, мозгу. Крупная женщина средних лет, не ожидавшая моей внезапной остановки, толкнув меня в спину, обругала «коровой». Я, не обращая на окружающих внимание, вертела головой, пытаясь понять, что меня отвлекло. Ага, синяя вывеска «Юридическое бюро. Консультации по гражданским, семейным, уголовным делам, сопровождение дел в суде» висела над окном помещения, несколько месяцев назад бывшего квартирой. Я поднялась по металлически ступенькам, потянула тяжелую дверь. В метре от входной двери стоял канцелярский стол, за которым сидел худощавый юноша, чуть постарше меня в зеленом пиджаке и делал вид, что читает уголовный кодекс. Сзади рабочее место юноши подпирал недорогой шкаф, набитый юридическими справочниками.

Юноша вскинул на меня чуть испуганные глаза, затем расплылся в широкой улыбке:

– Добрый день. Чем могу вам помочь?

– Здравствуйте. Мне нужна консультация.

Улыбка юноши стала еще шире:

– Пожалуйста, стоимость консультации пятьдесят рублей. По какому вопросу вас проконсультировать?

Я достала из сумочки пару купюр, положила перед молодым дарованием, помолчала, пытаясь сформулировать свой вопрос.

– Представьте, молодая семья, в браке пару лет. При каких обстоятельствах после смерти мужа жене не достанется ничего, а наследником всего имущества станет третий человек. Сразу говорю, завещания нет.

Улыбка юноши угасла, он закатил глаза, затем отбросил в сторону уголовный кодекс, бросился к шкафу, что-то энергично там разыскивая. Наконец, с надеждой на лице, молодой юрист вернулся за стол, торжествующе показав мне новый фолиант. На темно-синей обложке солидно блеснула надпись золотыми буквами «Семейный кодекс. Постатейный комментарий».

С торжествующей улыбкой юноша раскрыл страницу с оглавлением, глаза его забегали по тексту. Постепенно движение зрачков молодого человека становились все хаотичнее, улыбка начала гаснуть. Через несколько минут специалист понял тщетность своих поисков. Буркнув что-то неразборчивое, юноша скрылся в соседнем помещении. За стенкой забубнило несколько человек. Молодой человек вернулся в сопровождении мужчины средних лет, одетого в хорошо пошитый, серый с искоркой, костюм. Мужчина озарил меня фальшивой улыбкой:

– Чем могу вам помочь?

Я повторила свой вопрос. Мужчина завис на минуту, затем, очевидно, найдя ответ для меня, проговорил:

– Стоимость консультации сто рублей.

– Позвольте, но ваш коллега озвучил стоимость в пятьдесят рублей.

Улыбка мужчины подувяла, с легким презрением он отчеканил:

– Как я понимаю, консультация за пятьдесят рублей вам не очень помогла. Моя консультация стоит сто рублей. Решайте, я очень занят.

Поняв, что торговаться с этим выжигой бессмысленно, я судорожно стала копаться в сумке. С учетом купюр на столе, я с трудом набрала требуемую сумму.

Старший юрист, небрежным жестом смахнув мои деньги в карман, и наградив своего юного коллегу усмешкой, громко и отчетливо произнес:

– Ваша задачка может иметь следующее решение – у мужа был ранее заключен брак, который он не расторг. Соответственно, следующий заключенный им брак считается не недействительным, Тогда, после смерти мужа все имущество получает первая жена, вторая не получает ничего.

Окинув нас снисходительным взглядом, старший юрист небрежной походкой двинулся вглубь конторы. Молодой специалист, с красным от стыда лицом, стоял у шкафа, на его лице без труда читалось: «Я же знал! знал!…. но забыл».

Я не смогла отказать себе в удовольствии кинуть в спину старшего: «Квитанцию, пожалуйста, выдайте».

Мужчина сбился с шага, наградил меня злобным взглядом, буркнул:

– Петя, выпиши.

– Скажите, Петр, а как установить, были ли заключен ранее брак?

Петя на минутку завис, но потом вполне бодро ответил:

– Надо в каждый регион писать запрос, иначе никак.

– Понятно, спасибо.

Я шла в сторону дома, пытаясь разложить по полочкам полученную сегодня информацию.

Итак, мы имеем моих дорогих дядю и тетю, которые уехали лечиться в санаторий. У дяди в последнее время непонятные проблемы со здоровьем. Также имеем группу недобрых людей, которые уверены, что через несколько дней мои молодые родственники умрут в окружении беспомощных врачей. Вероятно, есть женщина, которая имеет документы о том, что несколько лет назад дядя Паша сочетался с ней в счастливом и законном браке. После смерти дяди и тети, эта женщина получит у нотариуса документ, что она является наследником по закону, на основании которого она будет получать деньги с жильцов в двух дядиных квартирах, сдаст внаем третью квартиру, а через полгода продаст все квартиры, а также дачу, машину, гараж….

И что мне со всем этим делать?