Читать книгу: «Опасные манипуляции», страница 8
Глава пятнадцатая. Стеной за родню.
На следующие утро, чихающий движком и воющий коробкой – автоматом, рейсовый «ЛИАЗ» стремительно нес мое тело в сторону санатория «Бригантина» со средней скоростью тридцать километров в час.
Высадившись с немногочисленными пассажирами на кольце конечной остановки, я нашла глазами криво прибитый к сосне указатель «Санаторий», двинулась в указанном направлении по живописной тропинке.
Дядю с тетей я обнаружила на скамейке возле столовой.
Дядя выглядел откровенно плохо, одутловатое лицо покрывали бисеринки пота, бледная, нездоровая кожа бросалась в глаза, особенно на фоне вполне загоревших под сибирским солнцем отдыхающих.
Тетя Соня смотрелась чуть получше, но, явно не на свои тридцать лет. Всегда отличавшаяся крепким, сбитым телом, сегодня она выглядела изрядно похудевшей, откуда-то повылазили складки на коже и глубокие морщины. Родственники вяло изобразили радостное удивление от встречи со мной. Я села рядом, обмен ничего не значащими фразами о природе и погоде явно давался моим соседям по скамейке с большим трудом. Посмотрев на часы, дядя сказал, что ему надо идти на процедуры. Я предложила проводить его, глядя, с каким трудом дядя Паша отрывает свое тело от скамейки. Во время неспешного движения в сторону лечебного корпуса, я не могла отделаться от чувства дискомфорта, которое не отпускало меня с момента, как дядя Паша тяжело оперся на мою руку. Пытаясь понять причину, я краем глаза увидела какое-то неясное темное свечение, исходящее с запястья дяди. Я поводила глазами вверх-вниз, вправо-влево, надеясь, что это просто темные точки в глазах, возникшие от ярких солнечных лучей. Но нет, черная точка периодически пульсировала на фоне широкого кожаного браслета, к которому были пристегнуты большие, с виду старые часы. Я довела шумно дышащего дядю до двери процедурного кабинета, спросила, через сколько минут его здесь встретить. В последний момент успела схватить шагнувшего в кабинет родственника за рукав рубашки:
– Дядя Паш, давай я часы возьму, на процедурах они тебе явно не нужны.
Дядя замер в нерешительности, потом аккуратно расстегнул ремешок:
– Прошу тебя, не потеряй, это память об отце…. Вернись за мной через два часа, пожалуйста, а то, что-то мне сегодня совсем нехорошо…
Я переложила часы в пакет, и, стараясь держать непонятную ношу на отлете, вернулась на скамейку к тете.
– Соня (тетушка требовала, чтобы я обращалась к ней только по имени), а что за часы интересные у твоего мужа на руке?
– Ой, это такое радостное событие для Паши произошло. Его нашла тетя двоюродная, представляешь? Единственная его родственница. Они с мужем Пашу случайно нашли, все время искали после войны родственников, но нашли только сейчас и только Пашу. Около месяца назад, вечером, в дверь раздался звонок, там женщина в возрасте, но очень хорошо выглядит, лет на сорок, и мужчина, тоже очень симпатичный.
Вы, говорят, такой-то? А мы вас через Горсправку нашли. Короче, тетя Галя – двоюродная сестра Пашиного отца. А эти часы, когда-то, Пашиному отцу подарил его отец, на окончание седьмого класса. А во время эвакуации эти часы остались у родителей тети Гали.
– А почему ты маме или бабуле об этом не рассказала, это же какая радость!
– Не рассказала? Ну, наверное, забыла. Они у нас три дня погостили и уехали к себе в Астрахань. А потом Паша заболел. Наверное, из головы вылетело. Такие хорошие люди, смотри, мне кулон с цепочкой подарили – тетя показала мне золотой кулончик в виде сердечка, на тонкой цепочке. В центре кулончика злобно вспыхивала маленькая черная звездочка.
– Ой, какой красивенький, а можно посмотреть….
Увидев в глазах тети явное нежелание расставаться с подарком, я скорчила жалобную мордочку:
–Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста….
У тети, очевидно, не было сил со мной спорить, она лишь махнула рукой и подставила шею.
Я расстегнула замочек цепочки, кулон соскользнул в мою ладонь, кожу неприятно запекло. Я опустила украшение в пластиковый пакет компанию к часам, взглянула в расширенные от возмущения глаза тети и таинственным шепотом произнесла:
– А теперь послушай, какой странный случай произошел со мной вчера….
– Ты кулон отдай, зачем ты его в пакет кинула, украдет кто-нибудь…
– Соня, я за пакетом смотрю, а теперь послушай. Вчера я по маминой просьбе была у тебя дома…..
Несмотря на свой несколько взбалмошный темперамент, тетя при необходимости могла сохранять спокойствие и хладнокровие.
Я рассказала ей все. Несколько раз Соня пыталась прервать меня, но я останавливала ее порывы энергичным взмахом руки.
Наконец, завершив повествование событиями в юридической конторе, я предложила тете задавать свои вопросы.
– Ты рассказываешь ерунду, Паша не стал бы меня обманывать, он не был раньше женат…
– Ты не поняла главного, дядя тебя не обманывает, он не был женат до тебя, но ты прекрасно знаешь, что у нас творится на юге страны или в бывших братских республиках. Дяде Паше сейчас сколько лет?
– Тридцать один….
–То есть теоретически, он мог жениться еще тринадцать лет назад?
– Ну, теоретически мог.
– Вот представь, вы с дядей через пару дней умираете….
Тетину руку я успела перехватить, до того, как она ударила меня по щеке, так как она не сразу поняла смысл моих слов, а потом я уже была готова.
– Прекрати, я вас с дядей очень люблю, и очень хочу, чтобы вы жили долго и счастливо. Дослушай меня до конца, потом можешь ударить.
– Хорошо, говори – гнев придал тете сил, лицо порозовело, глаза метали молнии, ноздри широко раздувались.
– Возвращаюсь к месту, что вас не стало. Мы поплакали, простились с вами, а тут появляется женщина, возможно даже с ребенком, у которой на руках документы, свидетельство о браке, свидетельство о рождении, подтверждающие, что дядя в далеком и забытом всеми девяностом году по любви женился в какой-то Грузии или Ингушетии на этой даме. Кто ее опровергнет? Дяди нет, он возразить не сможет. Даже если ты останешься жива, тебя слушать никто не будет. Документы в порядке, брак оформлен раньше, чем с тобой, свидетельства о разводе никто не предъявит. Значить ты никто, а она законная жена и наследница!
Я обняла рыдающую тетю за плечо:
– Соня, кстати ты мне сто рублей должна, за консультацию у юристов…
Ага, сработало, рыдания прервались, тетя вскинула на меня злые и недоуменные глаза. Я захихикала:
– Давай успокоимся, и думать будем, как будем спасаться…
– Ага, как тут успокоится, я чувствую, что Паша не выкарабкается…
– А вот теперь, самое главное….. Подарки от новоявленных Пашиных родственников…. Паше до их появления было плохо?
– Да нет, как-то не жаловался, хотя у меня с памятью сейчас очень плохо, в последнее время мысли путаются….
– Соня, я чувствую в ремешке часов порчу….
Тетя с недоумением и надеждой взглянула на меня.
– Ну что глядишь, ты же знаешь, мне от прабабушки способности передались.
Я вижу порчу в ремешке часов, и в кулоне – то же самое.
– Паша не согласиться снять часы, ты же его знаешь, он ни в какую силу не верит категорически.
– Да и не надо, я сейчас в поселок схожу, куплю такой же ремешок для часов, он возможно, и не заметит подмену, ему сейчас не до того. А, с твоей дрянью, мы сейчас разберемся – с этими словами я открыла кулончик, тоненькой палочкой отковырнула бумажку с изображением какой-то женщины, назвать ее Богоматерью мешало какое-то несоответствие в рисунке, что-то было не по канону.
Под картинкой пряталась какая-то вязкая субстанция вроде гудрона. Я выковырнула ее, завернула в бумажку и отправила в пакет, затем протянула цепочку с кулоном тете. Соня в испуге отпрянула от меня, протестуеще замахала руками – Не надо мне эту гадость, оставь себе.
– Ладно, потом решишь, куда ее деть. Я сейчас за ремешком, а потом за дядей в процедурный, а ты здесь сиди, жди нас.
Я успела перехватить Пашу буквально в последний момент. Дядя благодарно принял часы, осторожно застегнул ремешок, оперся на мою руку.
– Люд, давай ты меня в номер проводишь, я что-то очень устал.
Я помогла дядюшке прилечь на кровать, сказала, что запру его снаружи, а Соня скоро прейдет.
Когда я приблизилась к скамейке, Соня в испуге вскочила мне навстречу:
– Где Паша?
– Успокойся, я его проводила в номер, он сейчас спит. Вот ключ, мы сейчас договорим, я домой поеду, а ты к Паше пойдешь.
Соня схватила ключ и попыталась побежать к Паше, мне с трудом удалось вернуть ее на скамейку.
– Вот, бабулин сбор, общеукрепляющий. Будешь вечером и утром разводить в стакане воды, и пусть пьет, скажешь – врач выписал. Надеюсь, Паша не пойдет у врача уточнять, правда это или нет.
– Вот насчет этого можешь не волноваться. Мы видно настолько плохо выглядим, что врачи от нас шарахаются и убегают. Мне вчера главный врач намекал, что хорошо бы нам съехать, вернуться, так сказать, в привычную обстановку, даже деньги готов вернуть.
– Ну, видно покойники ему здесь не нужны…– увидев перекошенное лицо тети, я осеклась – прости, просто я считаю, что если мы сделаем все правильно, то все закончиться хорошо.
– Люд, но вот как сделать все правильно? Это не люди, а какие-то монстры в человеческом обличии.
– Соня, давай, ты сейчас пойдешь в номер, я вижу, что ты места себе не находишь. А завтра я с утра приеду, там решим, как будем из этой беды выбираться. Порчу с вас я сняла, вам будет лучше, очень надеюсь, что
я не опоздала. Только еще запомни. Мне кажется, что за вами наблюдает, или кто-то из персонала или из отдыхающих. Вам главное в ближайшие дни не показать, что вам с Пашей лучше стало, пусть думают, что все по их плану развивается. И Паше ничего не говори, не надо. Ладно, беги, а я на автобус.
Этим же вечером я снова заходила в квартиру моих родственников. Прежде чем открыть дверь, долго стояла, прижавшись к дверному полотну ухом, пытаясь уловить присутствие в квартире посторонних. В квартире ничего не изменилось. Я полила цветы, заперла дверь на оба замка, осторожно вставила между дверью и косяком пару тонких веточек и двинулась домой.
На следующий день, приехав в санаторий, я обнаружила, Соню и Павла в том же состоянии, что и вчера, но даже на самый придирчивый взгляд признаков ухудшения их здоровья не увидела. Мы отвели Павла на процедуры и уселись на крайней скамейке, подальше от толпы отдыхающих.
– Ну что ты придумала – Соня с надеждой смотрела на меня.
– Ты говорила, что главврач предлагает деньги вернуть и прекратить ваше здесь пребывание?
– Ну да, вчера в номер звонил, уговаривал…
– А ты что?
– Обещала подумать…
– Ну, вот и соглашайся, скажи, что послезавтра утром уедете. И вот после этого смотри за Пашей, никуда его не отпускай, ничего нового не принимайте, не ешьте и не пейте, никаких новых сотрудников, кто раньше с вами не работал, к себе не подпускайте. Лучше устрой скандал, типа баба-истеричка, но никаких посторонних врачей к себе не подпускай
– Люда, я боюсь – заскулила Соня.
– Я сама боюсь…
– Ты не такая, мне кажется, что ничего не боишься…
– Сонь, не была бы ты моей тетей и еще и в тяжело больной, я бы тебе много чего сказала… Ладно, слушай дальше.
– Слушаю…
– Вернетесь домой, вместе сядем и Паше расскажем, про черных риэлторов. Дальше я думаю, что вам станет лучше со здоровьем, сможете ездить по городу. Во-первых, вам надо будет съездить в милицию, прокуратуру и управление юстиции, где недвижимость регистрируют, с паспортами. Паше везде надо будет оставить заявления о подозрении, что он стал жертвой мошенников, которые пытались его отравить, ну и все, что я насчет документов о браке или о рождении ребенка, надо будет изложить, и чтобы заявления были зарегистрированы. Ну и, во-вторых, возможно Паше это не понравится, но ему придется написать завещание в твою пользу…
– Пашка обидится….
– Я понимаю, но ты уж как-нибудь постарайся объяснить, что пока он одинок, он беззащитен. Не получилась с этой схемой, придумают другую, жертвами станете оба, а потом опять появятся неизвестные родственники….. А так ты его наследница, за тобой наследуют мама и бабуля. Трогать вас с Пашей теряет всякий смысл.
– Я понимаю и я постараюсь.
– Ну ладно, давай прощаться, мне еще многое надо успеть…
– Люда, ты береги себя….
Я энергичным шагом двигалась по тропинке в сторону остановки автобуса, внезапно лицо обдало жаром, грудь обожгло кулоном, я даже не успела испугаться, как две ледяные руки опустились мне на плечи, и сильным рывком меня забросило за толстый ствол сосны.
Я почувствовала аромат нежных духов, кто-то, крепко держа меня за плечи, прошептал в самое ухо:
– Кто ты и к кому ты пришла?
Мои ноги ослабли, если бы не сильные руки, держащие меня, я бы упала на землю. Мне очень хотелось начать отвечать на заданные вопросы – ведь голос был такой нежный и убедительный…кожу сильно обожгло, амулет привел меня в сознание. Я, судорожно думая, что отвечать, продолжала бессильно виснуть, на всякий случай закатив глаза за верхние веки. Постаравшись придать голосу побольше оптимизма, я залепетала:
– Я приезжала к тете Соне и дяде Паше. Они богатые. Они послезавтра поедут домой, тетя дала мне ключи от квартиры, чтобы я сегодня все помыла и убрала. Тетя мне за это даст деньги, двести рублей
Последовала пауза. Я, продолжала висеть на руках незнакомки, с идиотской улыбкой и закатившимися глазами. Затем меня спросили, как мне показалось с некоторой растерянностью:
– Почему дядя и тетя возвращаются домой?
– Они выздоровели…
– Не надо приходить к ним домой и убираться, там и так чисто, и деньги тетя тебе заплатит, ты меня поняла?
– Да, госпожа…
Меня прислонили к стволу и руки разжались. Я минут пять постояла, привалившись к дереву, затем вернула глаза на место и, еле переставляя ослабевшие ноги, поплелась к остановке. Полуобморочное состояние изображать почти не пришлось, я и так в нем пребывала. Судя по всему, дядиной недвижимостью заинтересовалась вампир. Я с этой копией Анжелины Джоли и в человеческой ипостаси фиг справлюсь, больно она резкая и здоровая. А с учетом, что это вампир…. Что мы знаем о вампирах? Нежить, убить почти не возможно. Ерунду с чесноком мы отметаем. Остается отрубить голову и сжечь, вбить осиновый кол в сердце и серебряная пуля в сердце. Осталось только выбрать способ поэлегантней, ведь я же девочка. А кстати, почему вампир свободно вошла в дядину квартиру, я вроде бы читала, что без приглашения войти они не могут. Может быть, кто-то из двух мужчин, ее сопровождавших раньше был в этой квартире, вот и пригласил ее. Как это все сложно…Ближе к вечеру я болталась в торговых рядах на улице Иркутской, где уже много лет торговали всякой радио-ерундой и прочими мужскими прибамбасами. Мне нужно было серебро. Пускать монеты на заряды для вампира мне не позволяла моя жаба, итак, пока только расходы при защите дядиной недвижимости. На мои вопросы о возможности прикупить немного серебра, торговцы испуганно косили глазами в сторону, отвечали уклончиво, либо заламывали такую цену, как будто речь шла о сокровищах тамплиеров. Пока я бесплодно бродила между прилавками, торговля начала постепенно закрываться, товар убирался в металлические лари, ряды пустели. Вдруг я обратила внимание, на невысокого мужичка, на лице которого отразились следы множества терзающих его пороков. Мужик с отчаянным выражением лица метался между двух торговцев, чья специализация читалась на кусках картона «куплю радиодетали». Но очевидно, что высокие договаривающиеся стороны к соглашению не пришли, мужик был послан по матери, куда и пошел, грустно неся в руках увесистый мешочек. Я догнала его, спросила на ходу: – Дяденька, что продаешь?
На лице мужчины мгновенно появилось желание, послать меня в том же направлении, куда его только что отправили, но он сдержался и осторожно ответил:
– Серебро техническое, а что?
– А содержание серебра в металле какое?
– Почти девяносто процентов…
– Дяденька, я хромпиком проверю…
Взгляд мужчины метнулся в сторону, он набрал воздуха, чтобы начать доказывать, что товар у него первостатейный, но потом передумал:
– Пятьдесят точно есть…
– Сколько всего и почем?
– Вот в мешке, три килограмма, цена…..
– Давай отойдем в сторонку…
В мешке лежала куча непонятной металлической стружки, с тонкими, как бритвы краями, толщиной в пару миллиметров, желание брать в руки такие острые обрезки не возникало. Я достала склянку, купленную часть назад в аптеке, покапала в середину металлической кучки. Пошла химическая реакция, одновременно с мужиком мы удовлетворенно выдохнули: судя по цвету пятен, пятьдесят процентов серебра сплав содержал.
Затем пошел торг, Я победила лишь потому, что жажда к спиртовому раствору мучила моего оппонента все сильнее с каждой минутой нашего общения. Я сунула в дрожащую от нетерпения ладонь несколько купюр, которые мне перед расставанием сунула тетя Соня «на расходы» и подхватила увесистый мешок. Отойдя пару шагов, спохватилась, крикнула вслед спешащему навстречу низменным удовольствиям мужчине:
– А еще можно будет взять?
Дядька, раздосадованный на внезапную задержку, нахмурился, но осознав суть вопроса, сулящего возможные коммерческие перспективы, радостно закивал.
– А как найти?
Мужчина махнул рукой в обшарпанную «хрущовку»:
– В восьмидесятом дома, пятая квартира, меня Семеном зовут.
Около девяти часов утра я с пыхтением затаскивала тяжеленную спортивную сумку в квартиру дяди и тети. Примерно через час я была готова к встрече гостей. Около двенадцати часов перед дверью раздались шаги нескольких человек, я рыбкой скользнула в нутро большого шкафа-купе, чьи зеркальные двери делали коридор в квартире дяди оптически просторнее (это я слышала от риэлтора, когда он прошлый раз расхваливал квартиру своей госпоже). Я села на колени на широкой полке, занавесившись тетиным пальто и дядиным плащом.
Опять шаги, люди прошли сразу в комнату. Скрипнуло передвигаемое кресло. Я услышала властный голос вампиршы:
– Вы уверяли меня, что они не вернуться, что им осталось жить три дня. И в результате они завтра прибывают домой, потому что им стало лучше. Желаете мне что-нибудь объяснить?
– Мы в полной растерянности, госпожа.
– Может быть, мне кому-нибудь оторвать голову, и растерянности будет поменьше?
–……..
Я медленно, сантиметр за сантиметром стала вытягиваться из шкафа, содрогаясь от страха, что скрипнет полка или звякнет мое снаряжение. А тут еще амулет раскалился, предупреждая меня о наличии рядом нечестии.
Что- то с легким хлопком упало на столик в центре зала.
– Берете «тоску» и вталкиваете в каждую подушку, не одной не пропуская. Мне нужны эти квартиры. В случае неудачи мой отец меня накажет, а я накажу вас. Только вы этого наказания не переживете.
С окончанием этой фразы я скользящим шагом, возникла за спиной вампирши, удобно развалившейся в мягком кресле посреди комнаты, спиной к коридору.
Два знакомых мне персонажа склонились перед ней в низком поклоне. Я сделала два быстрых шага, вскинула вверх разведенные в сторону руки…Вампирша, безусловно, почувствовала меня, начала движение вверх и аккуратно вписалась в горловину огромного мешка, который я с удовольствием натянула практически полностью на ее стройную фигуру. Затем я с силой затянула толстый брезентовый ремень, пришитый у горловины мешка, и с силой потянула тяжелое кресло с растерянно замершей фигурой с надетым почти до колен мешком, назад и вниз, к полу. Этим усилием я точно сорвала спину, но кресло, зависнув в шатком равновесии на двух задних ножках, с грохотом рухнула на пол.
Я, сделав шаг назад, одним движением переместила обрез ружья со спины в руки. Стволы убедительно смотрели на нелепо вздернутые вверх ноги вампиршы, с оставшейся на одной ноге элегантной туфелькой, и фигуры двух мужчин, замерших в нелепом поклоне, с изумленными до крайности лицами.
Рывки фигуры в мешке стали сильнее, изнутри раздался утробные вой, переходящий в визг, очевидно ссыпанное в мешок серебро вампирше пришлось не по вкусу. Через мгновение мешок как будто взорвался изнутри, передо мной выросла жуткая фигура, покрытая отвратительной коростой, обрывками некогда дорогого платья, облепленное острыми металлическими стружками, острые края которых глубоко впились в некогда прекрасное женское тело и теперь пузырились какой-то дрянью. Не прекращая визжать, фигура рывком повернулась ко мне, в мою сторону метнулись две перекрученные руки с длинными когтями. Я вскинула обрез, но за мгновения до того, как спусковой крючок сорвал курки с боевого взвода, вампирша прыгнула назад, прямо в окно и вылетела вниз в окружении осколков стекла и кусков рамы. С улицы раздался удар о землю, звон стекла и крики людей.
Я перевела ружье на фигуры людей, которые казалось, забыли, что надо дышать.
– Все документы, паспорта, бумажники на стол – мой голос, казалось, резал воздух.
Увидав возмущенное выражение лица солидного мужчины в костюме, я процедила: – Положу вас здесь обоих, твари, благо не в первый раз.
Пока мужчины неохотно расставались со своим имуществом, я судорожно думала, что делать дальше.
Увидев, что они освободились от содержимого карманов, я движением стволов и жутким шипением загнала их в ванную комнату и заперла дверь, затем выдохнув, вышла на лоджию и высунулась на улицу.
Внизу валялась кучка осколков стекла, две обломка оконной рамы и больше ничего. Вокруг этого безобразия толпился десяток теток старшего возраста, что-то горячо обсуждавших. При моем появлении установилась полная тишина, казалось, даже перестали гудеть машины на соседней улице.
–Ты кто такая, и что там натворила? – пронзительным голосом заверещала одна из теток, очевидно, самая сообразительная. Нарисовав на лице плаксивое выражение, я запищала:
– Я дяди Паши племянница, пришла квартиру убрать, пока дядя и тетя в санатории. А по дороге нашла собаку, породистую, думала, наверное, потерялась, хотела хозяев найти за вознаграждение. А она сидела-сидела, а потом как прыгнула в окно, тварь такая. Вы не видели, куда побежала?
Из возникшего внизу шума, я узнала, что молодежь сейчас не воспитанная,
я жадная дура, а собака побежала в сторону парка.
Послушав минут пять начавшую затихать дискуссию, и, сославшись, что семья дяди приезжает завтра, а мне еще убирать все, порушенное собакой, я вернулась в квартиру. И очень вовремя. Активные постояльцы ванной комнаты пытались рывками двери открыть шпингалет. Щелкнув под дверью курками и шепнув, что я на страже, я вернулась в комнату, приступив к разбору документов. Достав из сумки «Поларойд», лет пять валявшийся в кладовке без дела, я пересняла паспорта и водительские удостоверения. Деньги, две скромные пачки в палец толщиной, я решила оставить себе на развитие бизнеса и в возмещение морального вреда. Папку риэлтора, содержащую полный пакет документов на имущество дяди, а также свидетельство о браке, выданное в далеком девяносто первом году одним из сельских советов, с труднопроизносимым названием, находящемся на высоте две тысячи километров недалеко о Каспийского моря, я решила оставить себе на память. Ключи от дядиной квартиры и еще несколько связок, очевидно от других квартир и гаража, я повесила на специальный крючок в коридоре. С этими хлопотами прошло полчаса, шум под окном утих. Я открыла входную дверь, в подъезде тоже никого не было. Быстро отомкнув шпингалет, и держась на достаточном расстоянии, я выгнала из ванны постояльцев. В подъезд они выбегали уже сами, с явным облегчением. Выбросив вслед паспорта и водительские удостоверения с пустыми бумажниками, я защелкнула входную дверь на щеколду и села к телефонному аппарату. В принципе, пригласить стекольщика домой, с учетом срочности, ремонта рамы и других стимулирующих выплат оказалось не так дорого, с учетом моих трофеев.
За окном смеркалось, надо было решать вопрос, идти домой или оставаться ночевать в дядиной квартире. Я снова взяла телефонную трубку, набрала «ноль два», назвала тётин адрес, и сообщила, что во дворе нашего дома двое подозрительных мужчин (последовало подробное описание моих сегодняшних гостей) пытаются знакомиться с девочками младшего школьного возраста. После чего, я пошла собирать вещи. Минут через пятнадцать под окнами раздался характерный скрип тормозов милицейского УАЗа, внизу промелькнуло несколько теней, затем в будку автопатруля милиционеры стали грузить моих знакомцев, дружелюбно взбадривая их ударами по спине. Наверное, маньяков поймали, подумала я, передумав ехать в темноте домой. Вдруг на улице меня ждет еще кто-нибудь, не желающий мне добра.
Ночью спала плохо. Усилился ветер, ветви рябины шоркали об оконное стекло, я вскидывалась, щупала рукой амулет, кралась к окну, из-за тяжелой шторы пыталась вглядеться в густую тьму. Последний раз проснулась от хлопков автомобильных дверей внизу. Кубарем бросилась к окну и в сердцах выругалась. В серых утренних сумерках разглядела старенькую Волгу» с желтым значком «такси» на крыше и пару аборигенов, суетливо запихивающих в багажник огромный чемодан. После чего махнула на все рукой и провалилась в долгожданный сон, который бесцеремонно прервали истерическими звонками и стуком кулаком в дверь. Испуганно взглянула на часы, двенадцатый час, понятно, родственники приехали.
Дядя выглядел гораздо лучше, чем при нашей последней встречи. Во всяком случае, выразить мне свое неодобрение сил у него хватило, а на стоящее в углу ружье Паша стал фыркать как рассерженный еж. Я взглянула на Соню, та удрученно помотала головой. Понятно, родственник не поверил в теорию заговора, наверное, наговорил жене много лишнего, ладно, будем опускать на грешную землю.
Я, не обращая внимание на гневное выражение лица дядюшки, прошла на кухню, залезла в шкафы, заварила чай, расставила приборы, затем открыла дверцу холодильника и иронично фыркнула:
–А что, в доме жрать совсем нечего?
Дядина интеллигентность последнего испытания не выдержала, он решительно захлопнул холодильник перед моим носом.
– Ты что себе позволяешь?
– А что мне, почти покойника стеснятся?
Это был удар ниже пояса. Паша стоял столбом и только беззвучно разевал рот, Соня за его спиной в испуге прижала ладошки ко рту.
– А ты дядя не кипяти, а сядь и послушай. Жене своей не поверил, еще, наверное, меркантильной курицей обозвал?
По тому, как покраснели оба родственника, я поняла, что попала в десятку.
– Ну-ка давайте, садитесь – я навалилась на плечо Павла, чувствуется, что дядя еще не выздоровел, камнем рухнул на табурет.
Я села напротив, достала из-под стола папку риэлтора, кейс со свидетельством о браке скользнул по поверхности стола. Дядюшка пробежался по тексту документа, потом с испугом взглянул на жену.
– Давайте я все расскажу, потом дядя будешь рассказывать, что женат в единственный раз. Так вот, насколько я понимаю, ваше семейное благополучие кому-то не понравилось, кто-то решил, что ему оно нужнее. Посмотри дядя вот на эти фото – по столу пролетели снимки первых страниц паспортов вчерашних гостей. Дядя схватил фотографии, потом неуверенно ткнул в одну из них: – Этот тип похож на мужа моей тети Гали. Только почему-то он совсем молодой по годам…..
– Ты не поверишь, он еще и в нашем городу проживает, и жену его зовут Ира, да и часы, которые тебе тетя Галя вручила, выпущены в пятьдесят седьмом году, я у часовщика спрашивала…
–…….
– А вчера он был в твоей квартире с риэлтором, его паспорт второй. Я отобрала у них копии дубликаты документов на все твои квартиры и связки ключей, вон на гвоздике висят, я думаю, они тебе знакомы…..
Павел бросился в коридор, загремел металлом, вернулся со связками ключей и недоумением на лице:
–Но кто…зачем?
– А вчера я застала их при попытки напихать в вашу постель вот эту дрянь – я толкнула на стол мешочек, от которого чувствительно тянуло злом.
– Что это?– рука Павла двинулась к мешочку, но в последний момент отдернулась.
– Дядя, ты же в колдовство и заговоры не веришь?
– Нет, конечно – Павел возмущенно фыркнул.
– Ну, значить, для тебя это радиоактивный изотоп…..
Изотоп Пашу впечатлил, отскочил вместе с табуреткой.
– Правда, никакие приборы это излучение не регистрируют, но ты можешь мешочек с этой волшбой, в которую не веришь, в нагрудном кармане поносить, через сутки Соне придется покупать маленькое черное платьице.
Паша замахал руками: – Убери это от меня.
Я отнесла мешочек в коридор, вернувшись, продолжила свое повествование:
– А еще такая же гадость была в ремне твоих часов (дядя судорожно рванул ремешок). Не волнуйся, ремешок другой, я поменяла. И у Сони в кулоне было то же самое. Надеюсь, ты понимаешь, что это не совпадение. Поэтому дорогие мои, то, что я предложила – единственное, что сильно осложнить злодеям жизнь, и они от вас, скорее всего, отстанут. Берем сейчас ноги в руки и по все учреждениям поехали, завтра отдыхать будете.
Паша долго думал, уткнувшись лицом в стакан с остывшим чаем.
– Люда, но если у тебя копии паспортов этих бандитов, почему не написать заявление в милицию?
–Дядя, представь, ты приходишь и говоришь – я с женой жертвы проклятия, а эти два добропорядочных гражданина – банда убийц. Представил? Скажи, через сколько за тобой приедут врачи?
– Но у нас же документы, ключи?
– Они скажут, что впервые это видят, или скажут, что ты к ним обратился по поводу продажи недвижимости, а когда они пришли оценить твою квартиру – на них напала твоя сумасшедшая племянница, и под угрозой незарегистрированного оружия, забрала деньги и документы. Я в тюрьму не хочу.
На этой ноте я закончила воспитательную беседу с родственниками, и распрощались, поехала домой к маме, а Паша с Соней, вооружившись моими инструкциями, поехали посещать правоохранительные органы и нотариуса.
