Читать книгу: «Стервец», страница 21

– Зарубишь сельхозинвентарём?

– Ага, тяпкой.

Друзья рассмеялись. Глупая шутка, но их почему-то развеселила.

Корд вытащил из-за пояса красивый серебристый пистолет с гравировкой.

– Так это ты украл наградной пистолет Шефа!

– Ага. Я знал, что раскрыть меня сможешь только ты, ведь ты знаешь меня лучше всех, а значит, сможешь заметить то, что пропустят другие. Микроволокна одежды, следы и возможные отпечатки сгорят, но наверняка найдётся что-то, в огне не горящее. Я понимал, что в случае чего мне придётся убить тебя, и решил забрать из дома пистолет.

– Ты всё продумал, правда?

– Всё продумать невозможно, – отмахнулся Корд, – но запутать следствие не так уж трудно. Особенно если знаешь изнутри, как оно работает.

– Куда будешь стрелять?

– В лоб, в упор.

Форс кивнул.

– Тогда я решил.

– И?

– Я выбираю смерть.

– Точно?

– Да. Я сейчас подумал… Допустим, ты мне доверишься, а я тебя предам, потому что правильный такой. Ты сядешь в тюрьму, и я никогда себе этого не прощу. Я уже потерял любимую женщину. Потеряю и лучшего друга. И снова попытаюсь самоубиться. Возможно, в этот раз успешно. А раз так, то какая разница, когда умирать? Жизнь-то моя всё равно разрушена. Поэтому, Корд, если не хочешь сесть в тюрьму за убийство Фамильяра, тебе придётся убить меня. Но я этого хочу и прошу тебя: не отступи. Нажми на спуск – и постарайся выпутаться из всей этой херни. Эта бесконечная петля смертей должна быть разрублена, и я надеюсь, у тебя всё получится. Мы оба заслуживали лучшей жизни, но у тебя ещё осталась возможность так пожить. Диа, ребёнок… Настоящая семья, ты представь только! Станешь отцом… Жаль, что я не увижу твоего сына или дочь. Но делать нечего. Мы сами вырыли себе яму, и выбраться из неё сможет только один. Ты, Корд. У тебя хватит ума, хитрости и ловкости чтобы обвести милицию вокруг пальца. Но прежде всего ты должен знать… – Форс улыбнулся. – Я подготовил почти всё для того, чтобы обвинить тебя в убийстве Фамильяра.

– Знаю, – улыбнулся в ответ Корд. – Нашёл бумаги между спинкой и подушкой дивана.

– Да? – удивился Форс. – Как ты догадался?

– Ты же перфекционист. У тебя везде всегда идеальный порядок. А когда я пришёл, на столе был бардак. Ты долго не открывал дверь, и я решил, что ты что-то спешно прятал. Проверить диван было моей первой идеей.

– Хм. И правда. Ну что… – Форс выдохнул. – Дашь минутку?

– Само собой.

Форс закрыл глаза и замолчал. Корд стоял неподвижно, глядя на друга, которого собирался казнить.

Форс поднял голову.

– Я готов.

Корд проверил, заряжен ли пистолет, и приставил его ко лбу друга.

– Ну что… Ты мой лучший друг, Форс. Жаль, что всё кончается вот так. Мы оба здесь лишь потому, что не хотели делать друг другу плохо. И это привело нас к такой концовке.

– Да ладно тебе, не самая плохая, – улыбнулся друг. – Прощай, Корд.

– Прощай, Форс.

И Корд нажал на спуск.

И прогремел выстрел.

6

Картофель, как известно, очень полезен. В его состав входят не только белки, углеводы и минеральные соли, но также фолиевая кислота, каротиноиды, липиды и множество других веществ со страшными названиями. Однако фенолформальдегидные смолы в картофеле содержаться не должны: они могут оказаться смертельно опасны.

Глава 45. Момент истины

1

Закончив подготовку места преступления, Морт повёз Корда домой. Ехали молча: Корду требовалось обдумать то, что он совершил. Мотоцикл негромко тарахтел по опустевшей проезжей части, было около полуночи. Мда, денёк был тяжёлый, а уж какая эпопея дальше ждёт…

– Зайдёшь? – спросил Корд, вылезая из коляски.

– Да не, поздно уже, – отказался Морт. – Поеду я.

Пейджер Корда вдруг запищал.

– Погоди, – Корд проверил его. – Вот блин.

– Что не так?

– Ты кому-нибудь рассказывал о том, что мы собираемся делать?

– Скрипачу только…

– Блин, Морт! Как думаешь, Скрипач мог рассказать Дие?

– Я просил его молчать…

– Как и я тебя. Но вас это, похоже, не остановило. Диа написала: «Жду вас с Мортом на ужин».

– На ужин? Но…

– Похоже, – вздохнул Корд, – нас ждёт серьёзный разговор.

Едва они вошли в квартиру, из кухни в коридор выбежала встревоженная Диа:

– Корд это правда?

– То, что я убил Форса? Да, конечно, – абсолютно спокойным тоном ответил Корд.

Девушка открыла рот, будто желая ещё что-то сказать, но лишь ошарашенно посмотрела на мужа.

– Но Форс был вторым, если тебе интересно, – продолжал Корд. – А если считать убийства, о которых я собирался тебе рассказать, то их ноль. Но так как некоторые не смогли удержать язык за зубами… Думаю, ты хочешь знать всё?

Диа остолбенела. Она, не моргая, продолжала смотреть на своего самого любимого человека, отца ее ребёнка, и не верила своим ушам. Она глядела ему в глаза и видела в них спокойствие чудовища, способного на хладнокровное убийство собственного друга.

Но она нашла в себе силы выйти из ступора и промолвить:

– Да.

– Здоро́во, – протянул Корд руку Скрипачу.

Тот боязливо посмотрел на друга:

– Ты… не будешь меня ненавидеть?

– За что? – пожал плечами Корд. – Тайное всегда становится явным. Поднимаясь сюда, я осознал, какую услугу вы с Мортом мне оказали. Вряд ли моя семейная жизнь была бы счастливой, учитывая, какой гнёт надо мной бы висел. А сейчас всё либо кончится, либо продолжится в новом ключе.

Они расселись вокруг стола по часовой стрелке: Диа, Скрипач, Морт, Корд. Муж оказался напротив жены, задумчиво мотавшей ложку в чашке чая, которую вместе с чайником принёс Морт, желавший сделать хоть что-то, вместо того чтобы сгорать от стыда. Ведь он был единственным из друзей, кто знал о действиях Корда больше остальных.

Настал момент истины.

– Единственное… – начал Корд. – На все ваши вопросы я отвечу и всё объясню, но чтобы не рушить повествование, постарайтесь не перебивать. Рассказ будет долгим, и после него вы вряд ли будете относиться ко мне, как раньше. Особенно ты, Диа. Ведь ты стала главной причиной всех этих смертей. Ты – и мой эгоизм.

2

Думаю, все вы знаете о моей любви к Дие и о том, каким счастливым я стал после знакомства с ней. Я уже говорил, что благодаря ей, и на самом деле вам тоже, я стал чувствовать себя настоящим человеком. Не одиночкой и своего рода изгоем, как раньше, а полноценным членом общества. Потерять такую жизнь я не хотел.

Второй момент: я не мог запросто посадить Фамильяра ни в июле, ни в сентябре из-за процессуальных проволочек. Не уверен, что он был Стервецом и совершил прошлогоднюю серию убийств, но проститутку и бродягу убил он, в этом сомнений нет.

Третье: мой друг и напарник Форс оказался кротом, который сливал информацию о расследовании журналистке Розовой Фламинге, которую убили около трёх недель назад.

Держите сказанное в уме, потому что это ключевые моменты истории. Именно они впоследствии привели к катастрофе.

Итак, в октябре, после убийства Мадам, я забил на поиски Стервеца. Причиной были мы, Диа: мы съехались, и я стал наслаждаться таким образом жизни. Но, возвращаясь с Управления, продолжал расследование, и в один момент понял, что так работать больше не желаю, а хочу проводить больше времени с тобой. Поэтому я немного поумерил пыл и стал работать не больше положенного. Это не сказалось на эффективности – все необходимые функции успевал выполнять в рабочее время, – но из-за того, что я перестал думать о деле Стервеца круглосуточно, меня перестало осенять. Необычные решения и идеи больше не посещали меня, и я стал работать как обычный сотрудник. Успокаивал себя тем, что не от меня одного зависит поимка убийцы.

Но после убийства бродяги мне в голову пришла одна мысль. В тот день, когда мы с тобой ездили в театр, я посетил клуб Фамильяра – моего старого знакомого, который убил первую жертву и с которого по сути история началась, – и попытался спровоцировать его на глупость. План сработал: во время нашего отдыха он подкараулил меня в туалете и пригрозил пистолетом, тем самым подведя себя под эшафот: в случае выстрела он бы сел в тюрьму и ответил за всё, а в случае отступления вынужден был бы как можно скорей бежать из города. Это я ему и предложил: мол, до конца года если не свалишь – тебе хана. Я дал ему время потому, что в этот вечер собирался сделать тебе предложение. Ситуация немного осложнилась тем, что в туалет зашёл Морт и застал сцену, когда Фамильяр направлял на меня пистолет. Кстати, именно это оружие приведёт меня к нему позже.

– Погоди, Корд, – серьёзно спросила Диа. – То есть ты планировал сделать мне предложение, но в то же время спровоцировал преступника на себя?

Корд покачал головой.

– Насчёт предложения я решил ещё в начале октября. Тогда же, кстати, начал тайком после работы брать уроки игры на фортепиано, вернее, восстанавливать навык. Хотел сделать сюрприз.

– Хм, – Диа кивнула, но ничего больше не сказала.

– Провокация Фамильяра была импровизацией. И да, я не знал, каков будет результат. Но знаешь, волков бояться – в лес не ходить. Моя профессия в принципе зиждется на идее, что в любой момент всё может полететь к чертям, а значит, нужно быть к подобному готовым. Я решил, что и предложение, и свадьба будут когда положено, и ни из-за каких убийц я ничего откладывать не буду.

– Хочешь сказать, ты знал, что я отвечу «Да»?

– Разумеется. Если настолько подходящие друг другу люди отвечают на этот вопрос «Нет», значит, в мире вообще ничего нельзя предсказать.

– Гхм.

– Но после Нового года ты планировал обвинить Фамильяра, ведь так? – подал голос давно молчавший Скрипач. – Ты беседовал со мной и Небом о том, что нам придётся рискнуть и выступить свидетелями.

– Ага, – кивнул Корд. – Я хотел созвать Комиссию, а это, знаешь, такой орган… В общем, она собирается в случае препятствования правосудию высшими чинами. Но собрав её, я фактически устроил бы переворот в нашем Управлении: сменилось бы руководство, потому что Шеф был причастен к пособничеству убийце, и посадил бы Фамильяра. Начались бы внутренние расследования что-как-почему, моего напарника Форса, который сливал информацию, наверняка разоблачили бы. В общем, возня месяца на три как минимум. И всё это время я работал бы допоздна и практически не видел Дию. В праздники-то. Когда все мы были счастливы. В общем, я решил подождать следующего года.

– И начать новую жизнь с понедельника, – улыбнулся Скрипач.

– Типа того.

– Но в начале января в тебя стреляли, – сказала Диа. – Это, как я понимаю, следующая часть истории?

– Не совсем…

3

Прежде чем рассказывать об убийстве Фамильяра, нужно держать в уме ещё одну деталь: Форс расстался с журналисткой в канун Нового года. Эта информация пригодится позже, но скажу сейчас, чтобы не сбивать с хронологии.

И ещё кое-что: причина их расставания – я. Форс разузнал о прошлом Фламинги и решил, что она хочет меня подставить. Диа, помнишь её статейки? Если не ошибаюсь, в одной из них она косвенно обвинила меня то ли в непрофессионализме, то ли в том, что я – Стервец. Форс, очевидно, эти тексты тоже увидел и решил, что Фламинга использует его для того, чтобы поднасрать мне, то есть его лучшему другу.

Мотив у неё был: я посадил её за педофилию. Ничего жуткого там не было: она, будучи школьной учительницей, трахалась с пятнадцатилетними пацанами по взаимному согласию. Единственное, что было необычно, это её тогдашнее пристрастие к садомазохизму. Вычислил я её достаточно легко, потому что всякого навидался на вечеринках у Фамильяра, которые угадайте где проходили? Правильно, там, где я его и убил.

Ладно, хватит побочных историй. Перехожу к сути.

Восьмого января меня попытались застрелить. Я сразу догадался, кто это. Во-первых, в детстве Фамильяр с отцом ходил на охоту, а потому с винтовкой был на «ты». Во-вторых, однажды он уже угрожал мне оружием, здесь всего лишь перешёл к активным действиям. Однако полностью я удостоверился, что стрелок Фамильяр, когда поднялся на крышу, на его позицию, и обнаружил там окурок сигареты Patrician. А из всех, кто мог бы желать мне смерти, такие курил только Фам. Тогда у меня в мозгу зародилась последовательность действий, которую я тут же начал воплощать.

Сначала я устроил показную истерику – начал что есть силы бить кулаками о крышу. Раз уж я решил замочить Фамильяра, а это потенциальная драка, мне следовало сбить костяшки, чтобы на следующий день не возникло вопросов, чего это у Корда руки раздолбанные. Также мне требовалось, чтоб в процессе избивания крыши меня застали свидетели – так и вышло. Форс и два сотрудника милиции видели спектакль, который я устроил, а потом сыграли свою роль в моём оправдании.

Я притворился, что нахожусь в состоянии аффекта и нифига не соображаю. Сказал, мол, пойду напьюсь – и отправился на такси в «Стаю». Нашёл там Морта и изложил ему свои намерения. За разговором нас застал Бивень – помнишь, Диа, это бармен и владелец заведения, а по совместительству лидер группировки. Да, если ты была не в курсе, ребята эти криминальные. В общем, Бивню я сказал ровно одно: «Я собираюсь разобраться со Стервецом. Прикроете?» Тот почти моментально кивнул.

Я попросил у Морта мотоцикл и тот немного поворчал, но всё же дал мне его. Реставрация ещё не была закончена, ревел моцик страшно – тогда на нём ещё стоял старый прямоточный глушитель, новый и тихий Морт ещё только заказал. Но сам байк был на ходу, а мне это и требовалось.

А, совсем забыл, почему я решил, что Фамильяр на даче. В «Тихом бору» он целился в меня из наградного пистолета отца, а оружие тот хранит в своём коттедже, потому что его жена пацифистка и не терпит дома ничего опасней кухонного ножа.

В общем, поехал я туда, охотничий азарт, все дела. И тут мне в голову стукнуло: а чем я, собственно, с Фамильяром сражаться собрался? Он-то вооружён, а у меня кроме ярости и нет нифига.

При подъезде к дачному посёлку я вспомнил, что там был КПП и ворота. Решил уже разворачиваться, но передумал и доехал до нужной своротки. На КПП было темно, ворота открыты, а в одном из домов свет как раз-таки горел. Я тогда подумал, что зимой дачи просто не охраняются и Фамильяр здесь один хозяйничает.

Я ошибался. Некто – и я понятия не имею кто – убил охранников. Следствие свелось к тому, что это Фамильяр, но мне кажется, в ту ночь в доме были не двое. Хотя ладно, не о том речь.

Так как заборы у участков довольно высокие, я смог подъехать почти к дому Фамильяра незамеченным. Хотя, наверное, он меня услышал. Я вошёл через калитку – она была незаперта – и направился в сарай. Там, насколько я помнил, хранился топор, ну то есть колун, которым кололи дрова для бани. Я взял его и пошёл к дому. Я знал, что в сугробах остаются мои следы, но тогда это меня не заботило.

Мне требовалось обесточить дом, чтобы Фамильяр не мог никуда позвонить и чтобы вырубить свет для засады. Люк в подвал, где стоял бензиновый генератор, находился на веранде в задней части коттеджа. Его я обогнул слева, но окно на веранду разбил с правой стороны. Очистил раму от осколков, но всё же скинул пальто на снег, чтобы случайно не зацепиться и не оставить волокон – тогда я ещё не знал, что дом в итоге подожгу, но об этом позже. Ещё я подумывал снять ботинки, чтоб не оставлять луж и передвигаться бесшумно, но решил, что в темноте следов всё равно не будет заметно, а пол холодный, и если я внезапно чихну, весь план полетит в тартарары.

Короче, залез я через окно, открыл дверь в дом – коридор был освещён, и я сумел оглядеться на веранде, не включая там свет, – затем спустился в подвал и перерубил провод, который шёл от генератора. Потом поднялся на веранду и в конце коридора, теперь тёмного, заметил Фамильяра с ружьём. У меня-то глаза к темноте привыкли, а вот он, кажется, немного ослеп. Но вообще в этот момент он мог начать стрельбу, а я к ней пока не был готов.

Я спрятался за какими-то ящиками и стал ждать. Рассчитывал, что Фамильяр пойдёт к генератору, и не ошибся. Когда я посчитал, что выпал из его поля зрения, то прошмыгнул в коридор и поднялся на второй этаж. Я знал, что жилые комнаты там, и понимал, что их Фамильяр пойдёт проверять в последнюю очередь. То есть я выигрывал время для планирования засады.

Кстати, о времени. С момента, как я приехал к даче, и до начала боя прошло не больше получаса. Не так много, да? Но мне кажется, за это время я успел серьёзно деморализовать Фамильяра, из-за чего дальнейшие действия оказались не так трудны, как я полагал.

А, блин, простите. Забыл сказать, почему я вообще решил убить Фамильяра. Имею в виду, пока ехал до дачи, я обдумывал, стоит ли это делать. Да, он стрелял в меня – но на крыше оставил бутылку минералки, наверняка со своей слюной. То есть за покушение на убийство его бы посадили, и убивать его, наверное, было слишком жёстким решением.

Но на диване в жилой комнате я обнаружил коробку с масками в виде моего лица. Теми же, что использовал убийца во время резни в больнице. Здесь меня и переклинило. Ведь наличие масок фактически доказывало, что Фамильяр и был Стервецом. Если не самолично убийцей, то как минимум организатором и человеком, который так долго избегал правосудия. Я вынес ему смертный приговор.

Вигилантство? Конечно. Но когда у тебя в руках топор и ты понимаешь, что можешь им решить все проблемы разом, довольно глупо им не воспользоваться.

Забыл ещё упомянуть: все двери в доме, кроме входной, открывались внутрь помещений. То есть не в коридор. Это сыграло мне на руку.

Я встал за дверь, сжал в руках колун и стал ждать. Минут через пять в комнату наконец поднялся Фамильяр. Через щель между дверью и косяком я заметил, что теперь он проверяет углы. Одного не учёл: открытая дверь образовала пятый угол, который он проигнорировал. Хотя если б проверил, я бы ударил его топором, и дело с концом. Но Фамильяр пошёл сначала в соседнюю комнату, затем к дивану и принялся там шурудить. Опустил винтовку, и тут я на него и напал.

Бой начался по-идиотски. Не знаю, что мной двигало, когда вместо того, чтобы напасть с тыла и отрезать Фамильяру путь к бегству, я напал не просто с фланга, но ещё и ударил через диван. Да, топорище было длинным, но Фамильяр сделал шаг назад – и тут же выстрелил в меня. Хорошо, что я успел пригнуться.

Дальше началась полная херня. Я бил мимо, Фамильяр так же стрелял. Шум от выстрелов стоял такой, что я чуть не оглох. И, короче, в завершение идиотии я умудрился засадить колун в дверной косяк. Именно он стал причиной смерти Форса, но об этом позже.

И это также был первый момент, когда Фамильяр мог меня убить. Если б я замешкался и попытался вырвать топор, он бы выстрелил в упор мне в грудь или живот. Но я очень удачно сымпровизировал: поднырнул под топорище, одной рукой отклонил ружьё, а второй ударил противника в челюсть.

С этого момента я фактически владел ситуацией. Продолжая избивать Фамильяра, я заставил его отступить к лестничному ограждению и потратить на меня ещё один выстрел, который я ударом отклонил в пол. Ах да, забыл сказать: тогда я не знал, но у Фамильяра было всего шесть выстрелов. И на лестничной площадке он потратил пятый. То есть с каждым промахом его шансы на победу уменьшались, а мои наоборот.

И тут я сделал ещё одну херню. Вместо того чтобы сохранять напор и продолжать избивать Фамильяра, а он уже явно был в шаге от нокаута, я решил спустить его с лестницы и вернуть себе колун.

До сих пор не могу понять, что мной двигало. Потому что это дало Фамильяру ещё один шанс убить меня, и в этот раз меня спасло чистое везение.

Штука в том, что на вытаскивание топора у меня ушло секунды две, а этого как раз хватило, чтобы Фамильяр успел приземлиться на первом этаже и начать приходить в себя. Счёт пошёл на секунды. Если б я спустился по лестнице, Фамильяр выстрелил бы меня практически в упор и потому наверняка попал. Я же решил перемахнуть через ограждение и напасть из коридора – это в итоге дало мне нужное мгновение: я заметил, как Фамильяр ищет меня наверху. Но потом он обнаружил, что я нападаю из коридора, и прицелился.

Дальше сыграли инстинкт и везение. Я вдруг понял, что мне нужно развить максимальную скорость и не тормозить для удара, а это возможно только если я ударю мимоходом. И вот я побежал, перекинул оружие в левую руку, прогремел выстрел, а через мгновение лезвие колуна вошло в плоть.

Я рассказываю уже довольно долго, но по факту бой секунд тридцать, наверное, занял.

Фамильяр умер мгновенно: топор вошёл почти в середину грудной клетки. Позже я узнал, что разрубил ему сердце.

Пришло осознание: я только что убил человека. И не абы кого, а своего хорошего знакомого, который был пусть и не совсем психически здоровым, но неплохим человеком. Однако, хотя во мне играл адреналин, мыслил я трезво.

Я стал избавляться от следов. Колун выдернул и воткнул в поручень лестничных перил. Затем вернулся в комнату на втором этаже, взял пистолет и зарядил его – зачем я это сделал, расскажу дальше. После пошёл в подвал и вытащил канистры с бензином, которым Фамильяр заправлял генератор. Тщательно облил окно, через которое залез, затем весь свой путь – короче, где мог наследить. Если вам интересно, труп Фамильяра я не трогал. Остатки бензина потратил на гараж и сарай, откуда брал топор. Затем пролил дорожки от дома и сарая и поджёг.

Кстати, вот вам польза курения: у курильщика всегда с собой либо спички, либо зажигалка. Так что если ему надо что-нибудь поджечь, трудностей не возникнет.

Затем я вернулся в «Стаю», по пути выпил залпом полбутылки водки и оставшийся вечер провёл в компании байкеров.

Вторая часть истории закончена. Вопросы будут?

Диа и Скрипач задумчиво переглянулись друг с другом.

– М-м-м… Я понял твою мотивацию и хоть в целом решения одобрить не могу, понять, почему ты так сделал, способен, – сказал Скрипач. – Однако есть момент, который мне интересен с точки зрения… хм… тебя как человека. Что ты почувствовал, когда убил Фамильяра?

– Ты имеешь в виду, кайфанул ли я от убийства, ужаснулся или опечалился?

– Вроде того, – кивнул Скрипач.

– Хм… Знаешь… когда я был в доме, я сосредоточился на выживании. На подготовке, сражению, избавлению от следов. Когда возвращался в город, не думал вообще ни о чём. Но потом, осмысляя произошедшее… я почувствовал что-то вроде… удовлетворения. Как от сделанного дела. А сама смерть… возможно, не вызвала вообще никаких эмоций – ни хороших, ни плохих.

Корд посмотрел на Дию. Она сидела молча, помешивала ложечкой давно остывший и не начатый чай.

– А если бы тебе дали возможность всё переиграть, стал бы ты совершать убийство? – задал ещё один вопрос Скрипач.

Корд улыбнулся.

– Видишь ли, мы живём в мире без машины времени. Что сделано – то сделано, а предполагать не осуществимые теперь варианты действий считаю бессмысленной тратой времени.

Скрипач кивнул.

– Вопросов больше нет? – уточнил Корд. – Можно переходить к финальной части рассказа?

Диа подняла взгляд на мужа:

– Да.

4

Дело выгорело. Буквально: пожар был настолько силён, что спалил вообще все возможные следы, я на подобное даже не рассчитывал. А Бивень и некоторые другие байкеры подтвердили, что я весь вечер бухал как не в себя. Морта как свидетеля я решил не задействовать, потому что знал, что он может пригодиться мне позже.

Дальнейшее вы знаете: дело Стервеца закрыли. Но я догадался, что Форс меня раскусил, и пытался понять, что делать дальше. Разумеется, убивать я его не хотел, хотя пистолет забрал как раз для подобной цели. Но Форс своими действиями дал понять, что вредить мне не намерен. Ну, я и успокоился.

Проблема возникла четыре месяца спустя, когда Фламинга публично усомнилась в смерти Стервеца. Это было странно, ведь она же фактически финализировала историю маньяка, да и помогла нам оправдать Шефа в глазах общества. В общем, я решил с ней потолковать, а там и узнал, кем она была. Собрался ли я её убить за то, что она, похоже, вела небольшую кампанию мести мне в своих статьях? Нет. Зачем? У нас свобода слова так-то, каждый может писать что хочет. А если учесть, что мне её статьи вреда не нанесли, даже делать ей гадости я не собирался.

Однако понял: пришло время поговорить с Форсом насчёт их отношений. Диалог прошёл удачно, мы поняли друг друга. Вот только в этот же вечер Фламингу убили. И, будто этого мало, оставили на её теле указание, что Форс может быть причастен к её смерти и что он стопроцентный крот.

Как мог я пытался сохранить Форсу работу. Из расследования убийства журналистки его, понятное дело, исключили, но вот его увольнение было мне не на руку. Парадокс, да? Ведь если он будет на работе, то сможет раскрыть убийцу Фамильяра, то есть меня, значит, я вроде как должен радоваться его увольнению? А вот нет. Если бы Форс лично предъявил Шефу убийцу его сына, мне пришёл бы конец, без вариантов. Шеф подключил бы все свои связи, возобновил бы дело и стёр меня в порошок, а Форсу вернул бы работу, а может, и медаль ему запросил.

Я понимал, что с Форсом пора кончать.

Морт помог мне с местом казни – им стало овощехранилище, где в нескольких ячейках Бивень хранит припасы для бара. Конечно, мы не стали пользоваться ключами от них – Морт взломал замок в другой ячейке и всё там подготовил. Естественно, в перчатках.

Сегодня я поехал к Форсу. Как ты помнишь, Диа, после его увольнения я регулярно его навещал. Это были не просто дружеские посиделки. В день смерти Фламинги он признался, что бросил её, потому что посчитал, что она может быть Стервецом. А я за эту мысль зацепился и затем внушал ему её правдивость. Дескать, Стервец – Фламинга, а убийцы – просто исполнители. Это мне пригодится позже, если «позже», конечно, будет.

Так вот, когда я пришёл к Форсу, он открыл мне не сразу. Я заподозрил: он пытается что-то скрыть. Оказался прав: Форс готовил материалы для моего обвинения, и, видимо, заработался, а потому в спешке спрятал их за заднюю подушку дивана. Я их нашёл, а позже Морт их сжёг.

Мы «работали», пока Морт не прислал мне на пейджер сообщение «УЖИН ПОЧТИ НА СТОЛЕ». Это означало, что всё готово. Ровно через двенадцать секунд после того, как я вышел за дверь, в неё позвонил Морт, который всё это время ждал этажом выше, и как только Форс открыл, вырубил его ударом кулака в лицо.

Вообще так не планировалось, но Морт перестарался. Видите ли, человек без сознания не может глотать, поэтому напоить его нельзя, а это требовалось для плана. Поэтому мы завязали Форсу глаза и руки, привели его в чувство, я влил в него бутылку водки, а потом Морт вырубил его ещё раз. На этот раз удар сломал нос, что тоже не планировалось.

Мы развязали Форсу глаза и руки, и Морт потащил его к мотоциклу. Со стороны это было похоже, будто он волочит вусмерть пьяного друга, а тот еле ноги передвигает. Я же тем временем отыскал материалы, которые спрятал Форс, и подготовил его квартиру.

Затем спустился, Морт как раз закончил вталкивать Форса в коляску мотоцикла и надел на него шлем, и мы поехали к месту убийства.

Там усадили Форса в старое кресло и привязали руки к ручкам. Вообще и стул бы подошёл, а руки бы сзади просто связали, но то, что вышло, получилось даже лучше. Форс очухался от нашатыря, я с ним поговорил и убил. Затем подготовил место преступления, ну а потом ты прислала мне сообщение, после которого я понял, что правду скрыть не удастся.

Конец.

А хотя нет, ещё два момента.

Помните пистолет, который я забрал с дачи? Если потребовалось бы, им я собирался ликвидировать того, кто меня раскроет. Я понимал, что этим человеком скорее всего окажется Форс. Штука вот в чём: этот пистолет свяжет два преступления – убийство Фамильяра и Форса, – а так как я получил подтверждённое алиби на первое преступление, станет очевидно, что Форса убить я никак не мог и убийца наверняка кто-то другой. Тот, кто убил и Фамильяра.

И насчёт того, почему я тянул с избавлением от Форса четыре месяца и в страхе ожидал, сдаст он меня или нет. Просто я не мог решиться на убийство своего друга. Но недавно узнал, что он пытался повеситься, а значит, жизнь ему больше не ценна, а значит, нужно убивать его сейчас. И кстати, в конце нашей беседы Форс это подтвердил и сам попросил меня его застрелить.

Однако это меня не оправдывает.

5

Корд вздохнул.

– Подытожу. Из-за того, что я хотел проводить больше времени с Дией, я не вложил все силы в расследование, и это привело ко многим смертям. Причиной двух из них, а именно гибели Фамильяра и Форса, стал непосредственно я. И понимаете, если убийство Фамильяра ещё можно представить в виде самозащиты или, по крайней мере, контратаки, то убийство Форса – спланированное и хладнокровное. Даже несмотря на то, что я сказал выше, – его желание умереть и бла-бла-бла, – контекст остаётся прежним. Если смерть Фамильяра можно представить как казнь убийцы, то есть я выглядел вигилантом – человеком с собственным пониманием правосудия, но в целом всё ещё человеком, – то, застрелив Форса, – не просто невиновного, но своего друга, – из-за того, что он мог мне помешать остаться на свободе, я стал полным чудовищем. Сейчас, пока я нахожусь в этаком состоянии неопределённого будущего, вы должны решить мою судьбу. В основном, разумеется, Диа, ведь она не только моя жена, но и мать моего будущего ребёнка, – Корд перевёл взгляд на своего самого любимого человека. – Ты должна определиться, хочешь ли жить с мужем-чудовищем или поступишь правильно и сдашь меня милиции. Но и вы, друзья, решите: даже если вы вдруг не обличите меня, станете ли общаться со мной в дальнейшем или разорвёте все контакты. Подумайте хорошенько.

На кухне воцарилась тишина, нарушаемая лишь едва слышным постукиванием пальца Скрипача по столу. Диа перестала мешать чай и теперь в ступоре смотрела в чашку. Скрипач уставился куда-то вдаль. Морт – вниз, на свои руки, покоившиеся на коленях. Он же заговорил первым:

– Я что хочу сказать, Корд…

Все подняли на него взгляд. Морт же развернулся к Корду вполоборота.

– Я как бы… э-э-э… твой соучастник. Поэтому я за тебя. Ты ещё не рассказал друзьям о дальнейших планах, но я в них уже участвую, так что им придётся решать и мою судьбу тоже. – Морт посмотрел на Скрипача и Дию. – Я ведь и сам убийца в прошлом. И потому убийство Фамильяра понимаю полностью. Но могу и понять убийство Форса. Ведь ты пытался сохранить свободу и жизнь. Во время нашей первой встречи ты рассказывал, что особо опасным убийцам могут бесконечно продлевать срок, а я думаю, что ты как раз станешь таким. Твой начальник не простит смерти своего сына и своего сотрудника. Но тебе привяжут и другие убийства, которые ты не совершал. Значит, посадят на пожизненное. А я этого не хочу. Мне нравится с тобой общаться. Ты хороший друг. И мне кажется, ты не получаешь удовольствия от убийств, и если выпутаешься из этой истории, станешь жить как нормальный человек и больше никого не убьёшь. А выпутаться ты сможешь, потому что очень умный и придумал такой хитрый план. Друзья о нём ещё не знают, но я бы о таком ни в жисть не додумался. Поэтому скажу так: я продолжу дружить с Кордом и ни за что его не предам.