Реклама
Читать книгу: «Стервец», страница 20
– Ещё все думают, что Фамильяр – Стервец. Ха! Даже я не Стервец, что уж говорить об этом олухе! – Молодой человек оценивающе посмотрел на распростёртое тело Фламинги. – Если хотите знать, ваша смерть меня печалит больше остальных. Она должна была стать несчастным случаем, а получилось вот так. Обидно. Ещё раз прошу у вас прощения.
В последний раз оглядев тело женщины с торчащим из груди букетом, убийца удовлетворённо хмыкнул и вышел из квартиры.
Глава 43. Открытка в букете
1
Два часа как Фламинга должна быть на работе, а её нет.
Редактор нервничала. Она единственная в редакции знала тайну Фламинги и понимала, уж что-что, а за работу бывшая заключенная держится крепким хватом. Странно, почему она сегодня отсутствует.
Но одна мысль мелькала в голове редактора: её нет не просто так. Её нет, потому что с ней что-то случилось.
Фламинга настаивала на публикации последней статьи без существенных правок. У них даже разразился небольшой спор насчёт концовки.
– Куда это годится, – ворчала редактор. – Что за дешёвый и неуместный пафос!
– Всё должно остаться так, – стояла на своём журналистка.
Ладно, пусть. Редактор сдалась и оставила всё как есть, но сейчас не могла отделаться от мысли: что, если Фламинга оказалась права и статья действительно поставила её под удар?
Редактор вновь посмотрела на табло электронных часов, стоявших у неё на столе. 11:03.
Два часа три минуты как Фламинга не давала о себе знать.
Весь день прошёл на нервах, и чем ближе к вечеру – тем больше нагнетала себя редактор. Потому она решила после работы съездить к Фламинге и всё разузнать.
Под конец рабочего дня, приняв все имевшиеся у неё успокоительные, она вызвала по телефону такси и отправилась на адрес журналистки. Во время поездки она так вцепилась в своею сумку, чтобы унять дрожь в руках, что даже таксист поинтересовался, всё ли с ней в порядке.
Всё.
Не всё.
Фламинга жила на седьмом этаже девятиэтажной малосемейки. Повезло, что лифт работал, иначе редактор бы просто не дошла.
Перед тем как позвонить в дверь, она на миг замерла. Вдохнув поглубже, нажала на кнопку. За дверью послышалась трель. Но никто не открыл.
Редактор нажала на звонок ещё раз. И ещё. И ещё. Без толку.
Она принялась стучать в дверь.
– Фламинга! Это я, открой, пожалуйста!
Уж эти удары она точно должна была услышать. Но за дверью – ни топота шагов, ни иных звуков, указывающих, что в квартире кто-то есть.
– Э-эй, мадама, ты чего тут раздолбилась?
Редактор оглянулась. Соседская дверь была открыта, и перед ней стоял небритый мужик в синих спортивных штанах и майке с пятном неизвестного происхождения. Он недовольно смотрел на возмутительницу спокойствия.
– Фламинга дома? – требовательно спросила редактор.
– Хто?
– Соседка ваша.
– Мне почём знать, я что, слежу за ней… А вот вы шумите, людям отдыхать мешаете.
– У вас нет запасного ключа?
– От её-то дверки?
– Нет, конечно, от своей!
– Не хамите. – Мужик лениво подошёл к женщине. – Ручку дёргали?
– Вы серьёзно думаете, что в вашем районе двери не запирают?
Мужик молча надавил на ручку и потянул дверь на себя.
Женский крик, последовавший за этим, разбудил младенца этажом ниже. Он тоже закричал.
2
Сегодня была среда, а значит, время вечернего киносеанса. Диа выбрала добрый фильм про собаку-поводыря, которая помогла слепому хозяину найти свою любовь. Вот только в середине картины верный пёс попал под колёса автомобиля и умер на столе ветеринара. Хотя фильм заканчивался хорошо – любимая помогала слепому пережить утрату и выходила за него замуж, – возмущению Дии не было предела:
– Собаку-то за что! – ругалась она, лёжа у Корда на коленях. – Зачем в сюжете нужен этот пьяный водитель!
– Видимо, хотели добавить напряжения. Чтобы слепой не попал на свидание и любимая подумала, что он её бросил.
– Допустим! Но они могли бы вылечить собаку!
– Тут согласен.
– Во-во! А ещё я не поняла…
Диа осеклась: зазвонил рабочий телефон мужа.
– Кому это я понадобился? – нахмурился Корд. – Ну их.
Телефон с этим не согласился и продолжил звонить.
– Придётся взять, – заметила Диа и нехотя села.
– Ладно, тогда вытащи пока кассету.
Корд направился к своему столу. С тех пор как они сделали детскую, его «кабинетом» стал угол у окна. Всё равно неплохо.
Он поднял трубку.
– Алло.
– Добрый вечер, Корд, прости за беспокойство, – из трубки послышался голос Шефа. – У нас новое убийство.
Кажется, дело будет необычным: начальник никогда не звонил Корду на дом.
– Кого?
– Розовой Фламинги.
Корд застыл. Ого.
– Форсу позвонили?
– Не дозвонился. Судмед уже выехал, я сейчас тоже поеду на место преступления. Сможешь связаться с Форсом?
– Да, конечно, сейчас же начну звонить.
– Хорошо. Отбой.
Шеф положил трубку. Диа, услышав обеспокоенный голос мужа, спросила:
– Что-то случилось?
– Розовую Фламингу убили.
– О боже! – ахнула Диа.
Корд набрал номер Форса. Тот взял трубку после пятого гудка:
– Алло?
– Привет, это Корд. Ты чего трубку не берёшь? До тебя Шеф дозвониться не может.
– Да я в магазине был, – объяснил Форс. – Только вернулся. А что?
– Значит, собираться тебе недолго. Заедешь за мной?
– Новое убийство?
– Ага. Ты стоишь?
– Что за странный вопрос? – В голосе Форса послышалось удивление. Иногда он бывал жутко непроницателен.
– Тогда сядь.
Послышалось шебуршание.
– Ну? – нетерпеливо, но с нотками тревоги спросил Форс.
– Жертва – Розовая Фламинга.
Через несколько секунд тишины Корд услышал, как упавшая телефонная трубка Форса громко стукнулась об пол.
3
Личная жизнь Форса только что разлетелась вдребезги. Ещё недавно он начал привыкать к отсутствию в ней Фламинги, как вдруг раз – и она назначила ему встречу. Забрезжил новый рассвет их отношений – и теперь она убита. Кем? Почему? Форс боялся самого страшного. Правды.
Корд всю дорогу ехал молча, лишь изредка бросая обеспокоенные взгляды на своего друга. Тот вцепился в руль, как утопающий в спасательный круг. От напряжения у него подрагивали руки.
Дом, в котором жила Фламинга, освещался сине-красными огнями милицейских машин. Завидев их, Корд посмел нарушить тишину:
– Слушай, – осторожно начал он. – Тебе придётся держать себя в руках. Если выдашь, что знаком с Фламингой, считай, подал заявление по собственному, и все мои попытки тебя защитить пойдут прахом.
– Да. Да, Корд, я всё понимаю. – Форс закрыл глаза и глубоко задышал. – Мне нужно немного успокоиться. Дай мне пару минут.
– Конечно. Я пока пойду к ним.
– Нет! Нет. Пожалуйста. Пойдём вместе. Я… Я не знаю, как отреагирую.
Корд похлопал друга по плечу, давая понять, что тот может на него положиться.
У подъезда стоял Шеф и двое сотрудников младших чинов. Корд знал их – обычно они охраняли место преступления и не пускали к нему зевак. С этой задачей они справлялись отлично, но больше ни для чего не годились. Впрочем, не каждому же головой работать.
Корд и Форс подошли к ним. Форс уже принял свой обычный серьёзный вид и было непохоже, что это дело для него личное. Вот что такое профессионализм.
– Здравствуйте, Шеф. Что у нас тут?
– На седьмом этаже. Я туда уже не пойду, но судмед вас ждёт. Если кратко, похоже, журналистка и вправду воскресила Стервеца.
– Пусть лучше это будет дурачок-подражатель, которого мы быстро вычислим, – пробормотал Корд.
Дверь в квартиру Фламинги была закрыта, зато соседская напротив – нараспашку. За ней стоял усатый сосед с незажжённой папиросой в зубах. Он живописно и захлёбываясь в эмоциях описывал молодому сотруднику милиции момент нахождения тела:
– Ну я это как бы бля… вышел на шум, значитцо, а смотрю, эт самое… Та женщина, ну, которая с моей женой сейчас, в дверь колотит, – Мужик махнул сигаретой в сторону своей квартиры. – Я, короче, спросил у неё, чего, мол, стучишь. Она сказала, к соседке моей приехала, а та не открывает. Я подошёл, ручку дёрнул – а дверь и незаперта. Я без задней мысли распахнул – а там лежит она, соседка эта, в крови, короче… Ну я вам сразу позвонил, но, эт самое… ничего там не трогал…
Сотрудник с диктофоном с кислой миной предвкушал, как ему потом придётся это расшифровывать.
– Давайте мы, чтобы здесь не мешать, пройдём к вам, и вы мне всё расскажете? – предложил он.
– А чо, ну ничо, давайте пройдём, я чо, не против же… И дамочка, наверное, нужна, а она там как раз.
Корд, Форс и судмед направились в квартиру. И там, почти у самого порога, обнаружили распростёртое тело Фламинги. Остекленевший взгляд мог выдать Форса, поэтому Корд сразу отвлёк внимание судмеда:
– Тут всё настолько чудно́, что мои скабрёзности будут лишними.
Женщина лежала вдоль коридора. Из груди, вокруг которой расплылась лужа крови, торчал изначально белый, но теперь частично алый букет. Руки и ноги женщины были не раскинуты, но и не сведены аккуратно вдоль туловища, как у Пиалы. Там-то, понятное дело, Скрипач постарался, а тут…
– Почему такая поза? – уточнил Корд.
– Похоже, убийца придержал тело перед падением. Я мельком осмотрел, на затылке ушибов нет.
Корд кивнул и посмотрел на лицо журналистки. Кожа уже приобрела трупный восковой оттенок. Рот приоткрыт, глаза закатились, на белках видны коричневые пятна. На лице никаких следов повреждений. Удар был всего один.
– Смерть наступила около суток назад, – поймав взгляд следователя, отметил судмед.
Корд сел на корточки рядом с телом.
– Букет сфоткал? – посмотрел он на Форса.
Друг кивнул.
Корд схватил за основание букета и медленно его потянул. Из тела вышло длинное узкое лезвие, находившееся прямо посреди смятой композиции из белых роз и пионов.
– Филейный нож, – констатировал судмед.
– Ух ты. – Корд осмотрел букет. – А ведь красиво сделано. Нож держится там же, где букет, а длина лезвия ровно такая, чтобы войти в человека сантиметров на десять-двенадцать.
– Если судить по ране, убийца вонзил его точно в сердце, – сообщил судмед.
– Насколько я понимаю, ранение достаточно редкое.
– Бывает примерно в семи процентах случаев, – кивнул судмед. – И в основном случайно. Ткнули ножом в грудь – попали в сердце.
– А здесь выглядит так, будто убийца в него и метил. Попасть точно между рёбер нужно постараться, а здесь ещё и цветы целиться мешают.
Корд повертел букет в руках. Вдруг его взгляд зацепился за что-то белое и картонное.
– Здесь открытка, – констатировал он.
Двумя пальцами вытащив открытку с золотистой надписью, он прочитал:
– «Моей любимой Фламинге с предварительным извинениями». Кто вообще так формулирует?
– Считаешь, это мог быть её парень? – наконец подал голос Форс.
Говорил он вполне обычно. Держал себя в руках. Корд подозревал, что ему это стоит значительных усилий.
– Наверное. Или поклонник. После статей о Стервеце она стала известной, разве нет?
– Поклонник-убийца, – усмехнулся судмед. – Вполне в стиле Стервеца, как считаете?
– А что внутри? – нетерпеливо спросил Форс.
Корд положил букет на тело женщины и раскрыл открытку.
– «Дорогая Фламинга! Я вёл себя как дурак и теперь молю тебя о прощении. Пусть этот симпатичный букет станет началом нашего примирения, и мы сможем снова быть вместе…» – Корд осёкся и поднял взгляд на Форса.
– Что там?
Корд молча протянул ему открытку. Судмед с любопытством следил за ними.
Форс пробежал глазами содержимое и остолбенел.
«С любовью, Форс».
Глава 44. Форс
1
– Вряд ли, – покачал головой Шеф.
– Ладно отстранение от расследования, переживёт. Но увольнять его нельзя. Для него работа – всё.
Шеф вздохнул и положил руки на стол.
– Корд, ты ведь давно знал, кто крот.
– Разумеется. Но информация, которую он сливал журналистке, нам не вредила, а портить Форсу жизнь просто потому, что положено, я не собирался.
– Хм. – Шеф негромко постукивал указательным пальцем по столу. – Если бы ты, Корд, сообщил сразу, как узнал о его деятельности, всё могло бы обойтись. Форс, конечно, получил бы выговор, лишился премии, но остался на работе. А сейчас…
– И потерял бы любимую женщину, – добавил Корд. – А он любил её всем сердцем.
Шеф поднял руку ладонью вперёд: помолчи.
– Сейчас ситуация такова: как сам понимаешь, Форс – главный подозреваемый в убийстве журналистки. Конечно, не в качестве исполнителя, раз у него алиби, а в качестве заказчика. Есть мотив – разрыв отношений, есть способ, довольно нестандартный. Если он действительно ни при чём, мы это докажем. Но учитывая, что информация утекла в СМИ и вот-вот разразится ещё один крупный скандал, шанс, что Форс сохранит работу, минимален. Даже если мы докажем его непричастность к смерти журналистки.
– Но вы можете хотя бы выпустить его из изолятора? Отправить под домашний арест, под мою ответственность, скажем…
Шеф устало улыбнулся.
– Я посмотрю, что можно сделать.
2
22 апреля, через два дня после убийства Фламинги, Форса перевели под домашний арест. Шеф подключил связи, и судья выписал ему необходимые бумаги. Конечно, никто из коллег не думал, что Форс убийца, но вот общество, кажется, собиралось вновь открыть охоту на ведьм.
В первый же день домашнего заключения Корд с Форсом выпили для успокоения. А когда друг ушёл, Форс обнаружил, что ему немного полегчало. Тогда он сходил в ближайший круглосуточный магазин и купил водки.
В ближайшие дни он станет там постоянным клиентом. И продавщица, завидев его габаритную фигуру, будет уходить на склад за подготовленным для него заказом.
Дважды в неделю к нему теперь заходил сотрудник милиции – проверял, на месте ли «заключённый». А по вечерам Форса навещал Корд и знакомил его со свежими материалами дела.
– Но это же против правил…
– Когда это меня останавливало? – усмехнулся Корд.
– И правда.
Форсу показалось, что Корд задержал на нём взгляд дольше обычного.
28 апреля Форсу позвонил Шеф.
– Хочу сообщить тебе лично, – начал он. – Хотя убийцу мы ещё не нашли, ты больше не подозреваемый. Однако… – Шеф сделал паузу, собираясь с мыслями. – Из-за твоей деятельности и связи с убитой, Комиссия поручила мне сообщить, что со второго мая ты уволен. Зарплату получишь за полный месяц, свои вещи заберёшь в течение следующей недели. Прошу прощения, Форс, сделать ничего нельзя.
Бывший следователь-тактик, с трубкой у уха, тупо смотрел на себя в зеркало. Похудел, осунулся, рожа красная, волосы сальные, борода отросшая, взгляд пустой. Какой теперь во всём смысл?..
В следующий раз Корд заметил выставленные вдоль стены прихожей бутылки из-под водки. Друг начал пить? Как давно?
– Тебе помощь нужна? – спросил Корд об этом.
Форс помотал головой.
– Давай работать.
И они работали. Как раньше, да не совсем. Корд попытался убедить Комиссию дать Форсу шанс на восстановление в должности, а в ответ услышал, что если убийца будет найден, они подумают. Шанс хлипкий и похож на отговорку, но большего у них не было.
Найти убийцу… Вполуха слушая версии Корда, Форс думал, что уже его нашёл.
С работы, помимо вещей, он прихватил кое-что ещё. Свои записи. Копии материалов, которые ему потребуются. С тоской оглядел бывшее рабочее место. Если он сделает то, что собирался, сможет сюда вернуться. Но…
Предательство – не то, что дастся ему легко. Поэтому он решил сбежать.
У Форса не было времени подробно изучать вопрос, а продавец, кажется, заподозрил неладное, но всё же помог ему с выбором. Так у него появилась альпинистская верёвка. Он надеялся, что её прочности хватит для задуманного.
Вернувшись домой, Форс привёл себя в порядок. Сходил в душ, побрился, надел чистую одежду. Потом снял её: дошло, что сначала придётся немного поработать, ведь в его двухкомнатной квартире совсем не было перекладин.
Форс принялся думать, есть ли здесь нечто прочное, способное выдержать его вес. Посмотрел на потолок. Да, это может сработать.
Он вырубил электричество в зале. Затем принёс из кладовки стремянку, пыхтя залез на неё и принялся аккуратно снимать люстру с крюка. От пыли, которой она покрылась, чихнул и чуть не сверзился с лестницы. Но когда злоключения оказались позади, а люстра – на полу, Форс вновь забрался наверх и что есть силы потянул на себя крюк. Тот даже не шелохнулся. Отлично!
Вновь спустившись (он с такой физкультурой, пожалуй, ещё несколько килограммов сбросит), сходил в коридор и принёс бухту альпинистской верёвки. Шестьдесят метров – столько ему ни к чему, но, чтобы не вызывать ещё больше подозрений у продавца, пришлось купить её целиком. Да и пусть лучше лишняя останется, чем не хватит.
Форс повесил бухту на плечо, снова залез на стремянку и привязал верёвку к крюку. Это оказалось не так просто: она была довольно толстой и твёрдой, поэтому ему пришлось потратить больше времени и сил, чем он рассчитывал. Затем он обрезал лишнее и завязал под самым потолком петлю. Классический эшафотный узел, как по учебнику: конец – пополам, восемь шлагов и…
Нахера это всё?
Форс сидел на диване и смотрел на петлю. Он действительно собирается это сделать? Но зачем? Потому что его любимая женщина умерла? Конечно, он почти полгода как с ней расстался, но… А работа? С ней ещё не всё кончено. У Форса есть способ восстановиться. Даже два, если Корд не лгал.
И Корд. У него остался друг. Друг ли? Да, в последнее время они часто виделись, но, кажется, Корд воспринимает эти встречи как обязанность. И у него теперь есть друзья, с которыми Форс незнаком. Девушка. Скоро появится ребёнок. Если Форс уже сейчас для Корда на втором или третьем плане, что будет дальше? Забвение? И чем это отличается от того, что он собирается сделать сегодня?
Да, можно вернуться на работу. Там останется Стерх, Шеф и остальные. Кроме Корда.
Что делать – предать друга или поставить точку в своей жалкой жизни?
Форс поднялся с дивана и прошёл на кухню. Налил себе стакан водки и залпом выпил. Решил: если сейчас ничего не выйдет, он пойдёт по второму пути. А потом снова повторит попытку. Почему бы и нет?
Поняв, что с двухчасовой физкультурой он изрядно вспотел, Форс снова принял душ и надел чистую рубашку, брюки и ботинки. Сходил на кухню за стулом и отнёс на балкон стремянку. Вновь посмотрел на петлю и принял окончательное решение.
Хоть бы было не очень больно.
Форс просунул голову в петлю и поставил правую ногу на спинку стула. Выдохнул. Наклонился вперёд. Балансируя на двух ножках стула, Форс осознал, что ему осталось сделать лишь одно движение, после которого всё будет кончено.
Хоть бы боль не была слишком долгой.
Выдохнув, Форс опрокинул стул.
Верёвка тут же врезалась ему под челюсть, и он почувствовал нестерпимую боль. Попытался вдохнуть – не смог. Задёргался, закачался туда-сюда. Попытался просунуть левую руку под петлю, а правой схватился за верёвку в надежде подтянуться, но сил оказалось недостаточно. Ещё один конвульсивный рывок. Ещё одна попытка спастись…
Крюк вылетел из потолка, и Форс рухнул на пол. Сверху посыпалась побелка.
И Форс зарыдал.
3
Корд обратил внимание на дыру в потолке.
– Буянил? – предположил он.
Форс махнул рукой в сторону сломанного стула и разбитой люстры.
– Сам не знаю, что на меня нашло, – прохрипел друг. – Видимо, выпил лишку. Потому что я вообще не помню, что творил. Утром проснулся – вокруг разгром, голоса нет, горло саднит, – будто для иллюстрации Форс поправил горловину водолазки.
– Может, ты голым по улице бегал? – усмехнулся Корд.
– Возможно всё, – выдавил из себя улыбку Форс.
Расследование смерти Фламинги медленно продвигалось – благодаря букету.
– Штука в том, что в букете были пионы редкого для наших широт вида. Да и пора их цветения в принципе только-только начинается, то есть появление подобных цветов в конце апреля само по себе говорит об их импорте.
Корд рассказал об их предположении: убийца Фламинги наверняка был тем, перед кем дверь открывают без задней мысли. Например, почтальоном или курьером.
– Проблема в том, что ни одна организация, работающая с этими цветами, курьера на тот адрес не посылала.
Форс внимательно слушал дру… Корда.
– А как у тебя дела с версией Фламинги?
– Погляди, – Форс протянул ему материалы. – Чисто теоретически она действительно могла быть Стервецом, но убийства поручала исполнителям.
Корд бегло просмотрел документы.
– Ты вообще хочешь, чтобы мы нашли её убийцу?
– Ну… – замялся Форс. – Это ведь на… ваша работа, верно? Да и сколько можно уже не ловить преступников?
Когда Корд ушёл, Форс принялся за настоящую работу. Он старательно убеждал себя, что поступает правильно. Он выжил именно для того, чтобы завершить историю. Чтобы посадить подлинного Стервеца – опасного социопата, манипулятора и убийцу. Версию Фламинги он прорабатывал лишь для отвода глаз; настоящее дело разрабатывалось в тайне от того, кого он теперь считал бывшим другом.
Корд опасен. Форс должен его устранить. Не ради своей безопасности или возвращения на работу – ради всех жителей этого города. Нельзя допустить, чтобы такой человек существовал!..
Нет, не человек. Чудовище.
4
И всё чуть было не пошло прахом.
Форс двигался к концу, и его обуял азарт. Скоро он сделает то, что должен был сделать давно. Доказательная база есть. Даже если её не хватит для обвинения, явно будет достаточно для начала масштабного расследования. Суд наверняка пойдёт ему навстречу: так долго оставлять следствие в дураках мог только истинный Стервец, и никто другой.
Как вдруг в дверь позвонили. Твою мать, он забыл, что сегодня должен прийти Корд! Форс бросил взгляд на часы. Почти семь вечера. Ну конечно!
Сграбастав документы, разложенные на журнальном столе, Форс запихнул их за спинку дивана, на котором сидел. Взгляд упал на ежедневник, куда он записывал свои мысли и размышления по делу. Блин! Его Форс запихнул в стопку справочников, стоявшую на столе.
В дверь продолжали звонить.
Форс быстро разложил материалы из второй стопки – фальшивой, про Фламингу. Получилось как попало, но ничего страшного.
Так, почти всё готово. Как оправдаться, что он так долго не шёл?
Идея!
Форс быстрым шагом прошёл в туалет и спустил унитаз. Затем сполоснул руки и в своём обычном темпе подошёл к входной двери.
– Здорово! – поприветствовал Корд. – Ты чего не открываешь?
– В туалете был, – Форс продемонстрировал мокрые руки.
Он сварил кофе, и они принялись «работать». Корд рассказал ему о поиске свидетелей, возможно видевших курьера, Форс представил свою версию действий Фламинги и его участии в них. На самом деле, выходило довольно гладко. Может, журналистка действительно была Стервецом?
– Я думаю, она пользовалась услугами наёмных бандитов, – предположил Форс. – Не обязательно даже профессиональных убийц – они дорогие, а ты видел, в каких условиях она жила. Но нанять обычных головорезов зарплаты бы хватило. А убийства слишком сложными не выглядят, если специально не усложнять их при интерпретации.
– То есть ты не считаешь, что убийца пытался создать видимость непрофессионализма? Например, как с резнёй в больнице?
Форс помотал головой.
– Я всё же думаю, это случай. Резня не планировалась, только убийство дальнобойщика. Остальное было импровизацией, и, как мне кажется, довольно нелепой.
Корд кивнул. Внезапно на поясе у него запищало. Следователь вытащил из чехла пейджер и улыбнулся:
– Блин, совсем забыл, я ж сегодня ненадолго. Диа ждёт. – Корд показал экран Форсу. «УЖИН ПОЧТИ НА СТОЛЕ».
Форс улыбнулся.
– Что приготовила?
– Курицу в пиве. Знаешь, откупориваешь бутылку, садишь на неё птицу и пихаешь в духовку. Надеешься, что бутылка не лопнет, – усмехнулся Корд. – Хочешь к нам?
– Я бы с удовольствием, но надо бы сегодня закончить. – Форс кивнул на кипу папок, которые принёс Корд.
– Ну как хочешь. Такую вкуснятину и сам сожру. Хотя могу ножку с бедром отчекрыжить и завтра принести. Диа все равно только белое мясо ест.
– О! Благодарю!
Форс проводил Корда и подумал: «Кажется, пронесло. Чуть не облажался». Затем возникла типично форсовская мысль: «Надо бы чашки помыть».
А когда в дверь снова позвонили, в голове промелькнуло: «Корд что-то забыл?»
Форс открыл дверь и, нахмурившись, посмотрел на незнакомца. Затем почувствовал резкую боль от удара в лицо – и канул во тьму.
5
Форс дернулся от резкого запаха нашатыря и разлепил глаза. Помогло мало: они сильно слезились. Он попытался вытереть их правой рукой, но та лишь едва двинулась с места. Он дёрнул ей ещё раз. Привязан. Но напугало его не столько это, сколько то, насколько слаба рука оказалась. Он едва её чувствовал.
Форс вздохнул и попытался проморгаться.
– Как думаешь, он не ослеп? – обеспокоенно спросил бас. – Ты литру в него влил, а это немало.
– Да хрен знает… – ответил знакомый голос.
Форс вновь вздохнул. Что ж, он был прав.
Что-то влажное и мягкое скользнуло по его лицу.
– Теперь попробуй, – скомандовал знакомый голос.
Форс открыл глаза и обнаружил себя в крохотном слабоосвещенном помещении. Справа от него лежала гора проросшей и подгнившей картошки – некоторые любят нарастить себе столько, что потом не знают, куда девать. Слева располагался стеллаж с консервацией, а чуть дальше, у самой двери, стоял громадный мужчина, сжимавший в ручищах склянку и большой кусок ваты. А перед ним находился Корд, сжимавший в руках красное от крови полотенце.
– Ух… Что со мной? – прогнусавил Форс.
– Морт перестарался, – ответил Корд. – Нос тебе сломал.
– Где мы?
– В овощехранилище.
– Перед глазами плывёт…
– Я влил в тебя бутылку водки. Вроде столько тебе нужно для опьянения?
Форс кивнул.
– Но не сразу… Тошнит. Есть вода?
Громила протянул Корду бутылку, тот поднёс её к губам Форса.
– Блевану…
Корд тут же подставил другу пустое алюминиевое ведро.
– Ещё воды…
Снова. И снова ведро.
– Всё… – пробормотал Форс.
– Морт, можешь вынести? И постой на стрёме, пожалуйста.
– Ага, сейчас.
Громила вышел. Корд внимательно посмотрел на друга.
– Мда, видок у тебя так себе.
Лицо Форса было измазано красным – стараниями Корда, который пытался стереть с щёк и губ друга тёкшую из носа кровь.
Форс попытался улыбнуться.
– Краше в гроб кладут?
– И не говори.
Нос Форса был сворочен налево.
– Исправим? – предложил Корд.
Форс кивнул и почувствовал, как руки Корда в латексных перчатках хватают его за нос и резким, но точным движением вправляют его. Форс охнул от боли.
– Лучше? – поинтересовался Корд.
– Ага.
– Поговорим?
– Я думал, ты сразу меня убьёшь.
– Если б хотел, убил бы ещё в январе, когда понял, что ты меня раскрыл.
– Что меня выдало?
– Когда ты поехал на дачу вечером и без меня. Если б ты перенёс поездку на утро, хрен бы я догадался, потому что она выглядела бы обыденной. А так… Я заподозрил, что ты что-то нарыл. И ты, дурак, обмолвился, что это связано с дверным косяком.
– Тогда я тебя ещё не подозревал. Просто мне показалось странным, что раны на КПП и в доме нанесены под разными углами, и я решил проверить.
– А где облажался я?
– Не где, а когда. Двенадцать лет назад, когда вступился за меня и устроил драку. Я обратил внимание, что ты дрался как-то необычно, а ты потом объяснил, что амбидекстр.
– Вот блин, – усмехнулся Корд. – А ведь и правда, во время драки с Фамильяром я сначала ударил слева, потом стал бить справа, и в коридоре вновь перекинул топор в левую руку.
– Так ты смог ударить влёт, – кивнул Форс.
– Именно. Хотя действовал я на инстинктах, как и в любой драке. Но почему ты меня не сдал?
– После твоих слов в тот день. Когда ты признался, что не заложил Шефа по личным причинам. Тогда, по дороге на дачу, я задумался над этим вопросом и вдруг понял, что не хочу тебя сдавать. Ты ведь по сути защищался.
Корд кивнул.
– Я решил, что больше не могу позволять Фамильяру находиться на свободе. Сегодня он стреляет в меня, завтра – в Дию, а послезавтра начнёт охотиться на моего ребёнка. Хрен знает, что этому ёбнутому в голову бы пришло.
– Ты мог дождаться следующего дня, когда мы бы сами пришли за Фамильяром. Ведь слюна на бутылке подтвердила, что он стрелок.
– И посадили бы его за покушение. А если учесть, что он меня даже не ранил, то и срок впаяли бы мелкий. Куда это годится?
– Единственное, от чего я терзался сомнениями, так это смерти охранников. Зачем ты их убил?
– А я их и не убивал.
Форс удивлённо посмотрел на… друга?
– Не убивал?
– Нет, и я понятия не имею, кто это сделал, – пожал плечами Корд. – И сомневаюсь, что это Фамильяр.
– Тогда кто?
– Тот же человек, кто устранил дальнобойщика, Мадам и Фламингу.
Форс опустил глаза.
– То есть Фламингу убил не ты? Я имею в виду, она умерла не по твоему указанию, – спохватился Форс. – Ведь мы с тобой были в баре весь вечер.
– Если ты подумал на Морта, то нет. Если б я хотел её убить, то не давал бы тебе понять, что знаю о твоей интрижке. И тем более не стал бы палиться перед Шефом о том, что она мне знакома.
Форс медленно кивнул.
– Знаешь, что забавно? – задумчиво пробормотал Корд. – Мы ж сейчас иллюстрируем афоризм: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Оба решили поступать не по закону, а по-человечески. Я не стал сдавать тебя, и это привело к смерти Фламинги и твоему увольнению. Ты не раскрыл меня, и поэтому сегодня умрёшь. Если, конечно, не выберешь второй вариант.
– Какой?
– Пообещаешь меня не сдавать.
– И ты мне поверишь?
– А я тебе когда-нибудь не верил?
Друг… друг был прав. Форс улыбнулся, а затем, неожиданно для себя, рассмеялся. С его души будто камень свалился.
– Ты чего? – удивился Корд.
– Я просто… Знаешь, Корд, – на окровавленном лице у Форса засияла улыбка. – Я ведь пытался тебя ненавидеть. Убеждал себя, что ты психопат, чудовище, что убиваешь всех направо и налево. И что ты не пригласил меня праздновать Новый год.
– Ах, это! – виновато улыбнулся Корд. – Я был уверен, что ты замечательно проводишь время с Фламингой. Не хотел тебя смущать вопросом и попыткой придумать отказ. Решил, что пока ты не признаешься мне, что встречаешься с журналисткой, я никак не буду провоцировать тебя на эту информацию.
– Вот оно что… А знаешь, я ведь недавно пытался повеситься.
– Знаю, – кивнул Корд. – Если учесть, что водолазки ты сроду не носил, а крюки с потолков никогда не выдёргивал, сложить два и два было несложно. Кстати, именно это и повлияло на моё решение тебя убить.
– Почему?
– Если бы ты не попытался покончить с собой, если б не дал мне понять, что на жизнь тебе стало насрать, нас бы здесь не было. Не так-то легко убить лучшего друга, который в жизни не делал тебе зла. Но и пребывать в постоянном напряжении, что друг может тебя предать, тоже не здорово. Понимаешь, я не могу сейчас всё потерять. Только начал жить как нормальный человек!
Они ненадолго замолчали. Пока Корд не спросил:
– Ну так что ты решил?
– Решил?
– Пообещаешь не сдавать меня или выберешь смерть?
Форс улыбнулся.
– Тебе не кажется, что это по-детски? «Пообещай».
– Я имею вредную привычку доверять друзьям.
Форс улыбнулся и кивнул. Корд такой Корд.
– Как ты меня убьёшь?
– Предположи, – усмехнулся друг. – Подсказка: ответ был в доме Фамильяра.
