bastanall
Люди, житьё-бытьё которых составляет предмет этого рассказа, суть жители любого уголка России, и столкнуться с ними можно в любой момент. Старогородом, понимаете ли, может оказаться любое сельбище. Старогородские хроники стали первым знакомством с творчеством Николая Лескова и открыли мне его не только как рачительного мастера слова, но и как наблюдателя, сердечного и сведущего в характерах. Так что персонажи у него получаются живописными; такие вызывают или сопереживание (как протоиерей Савелий Туберозов, священник Захария Бенефактов и дьякон Ахилла Десницын), или злорадное любопытство (как Варнава Препотенский, Дарья Бизюкина и Измаил Термосесов). Причём (несмотря на то, что я супротив воли делю героев на два противоборствующих лагеря) автор не вырисовывает их однозначно «чёрными» или безусловно «белыми» красками.
***
Любопытно сочетание интеллекта, веры и предрассудков в книге. Значительную часть романа занимает демикотоновая книга протопопа Туберозова, в которую тот записывал важные мысли и события. По этому дневнику можно проследить развитие и становление той личности, с которой знакомится читатель в начале романа. Это человек — всем сердцем верующий, сострадательный, понимающий (хм, как-то знакомо звучит), к тому же не обделённый разумом, а потому способный словом достучаться до людей. Сегодня отличительной чертой высокообразованных, рациональных, умных людей является как раз отсутствие веры в Бога. Поэтому люди вроде Туберозова производят особенное впечатление.
Но были в Туберозове, скажем так, и отрицательные грани, через которые хлебнул он немало горя и печали. Я имею в виду непримиримость и принципиальность, лишившие священника на склоне лет верной подруги, а также ту самую интеллектуальную оторванность от народа, которая хороша лишь в старости, да Туберозов-то всегда таким был. И прочее в том же духе. Персонаж прекрасный, выразительный, и его внутреннему конфликту между желанием нести веру в народ и ярко выраженным индивидуализмом в романе уделяется много внимания.
Но кроме него есть и другие герои. Например, добрый, бездеятельный отец Захария, которого создали, кажется, лишь для того, чтобы смущать сердца Туберозова с женой и выслушивать измышления Десницына. Или этот самый дьякон Ахилла, тоже добрый, но, не побоюсь этого слова, — бесячий! В нём полно бездумной силы, готовой увлечься чем угодно, и тёмных предрассудков, странно переплетающихся с верой в Бога.
***
Впрочем, образование не всегда избавляет человека от стереотипов — иногда только делает излишне самоуверенным, словно на самом деле избавляет. Например, подбешивающие рационалисты Препотенский и Бизюкина самоуверенны через край, хотя в то же время — параноики и конспирологи от бога, словно неразумные закомплексованные детишки. Наверное, потому в Бога и не верят. А параноики и конспирологи — потому что от большого ума им всюду заговоры мерещатся. Варнава к тому же бесчестен, потому что в пользу науки вместе с религиозной этикой отказался и от почитания родителей: в любых своих преступлениях обвиняет мать, а если та даже на пушечный выстрел не приближалась, то вообще всех вокруг себя. (И он ещё смеет называть себя прогрессивным человеком? Как называется этот сорт эгоизма?) Препотенский умён, готов исследовать человеческие странности, опровергать суеверия и мракобесие силой разума и науки, — вот и всё, что в нём есть из хорошего. При этом Варнава не способен признать, что его мать — такой же человек, как и он. А вот Бизюкиной, молодой, замужней (!), привлекательной за счёт своей «передовитости» (если нет такого слова, то для Бизюкиной можно придумать), — этой женщине склонен оказывать подобную честь (хм, как забавно, бесчестный человек оказывает честь бесчестной — признаем это — женщине), хотя дамочка ничем не лучше — ни его матери, ни своих половозрелых ровесниц. То есть с точки зрения морали того времени Препотенский, Бизюкина и Термосесов, о котором речь пойдёт ниже, — люди бесчестные и бесстыжие. Однако с точки зрения разума и прогресса — занимают позицию хотя и не безупречную, но в целом верную: предрассудки надо искоренять, образование должно быть на первом месте, землю крестьянам, пруды рабочим или как там было по тексту.
Тем не менее, по-настоящему мудрые персонажи в этом романе (например вышеупомянутый протоиерей) в Бога верят. И современного русскоязычного читателя такое может сбить с толку: уж больно они (мы) привыкли к тому, что прогресс и религия — антагонисты на веки вечные. Ан-нет, разум и вера могут прекрасно уживаться в одной личности.
***
Хм… И почему теперь эта формулировка меня смущает?..
***
Ну вот, начинаю подозревать, что сам Лесков и не думал в произведении на первый план выводить противостояние разума и веры, которое я тут навыдумывала. Теперь мне скорее кажется, что он распределил персонажей в соответствии со своими чувствами: хорошие герои должны защищать то, что ему нравится — веру, разум, тонкое чувствование, доброту во взаимосношениях и т.д., — а плохие персонажи должны поступать бесчестно, подло, во имя корысти и себялюбия, и тут уж их интеллект и «передовитость» оказываются побочным эффектом.
Возможно, этот роман писался во времена, когда вера ещё не нуждалась в защитниках (в отличие от церкви). Наука, конечно, всегда что-то доказывала и поражала строгой определённостью истины, но только последние лет сто пятьдесят вздумала восставать против слепой веры. Лесков науку с образованием не хулит, но складывается впечатление, будто в те годы люди и помыслить не могли, что кто-то однажды посмеет веру и религию запретить. Так что ни о каком правдоподобии и полутонах в якобы противоречивых характерах персонажей и речи не идёт: хорошие — однозначно хорошие, хотя и несчастливые, а плохие — безусловно плохие, пусть и не по своей воле. Зря я с этого начала писать отзыв.
***
Впрочем, из песни слова не выкинешь, да и правду ведь написала. Туберозов — верующий, умный, но индивидуалист каких поискать; Ахилла — верующ, да тёмен; Варнава — умён, да бесчестен. Про Бизюкину, перед снулыми мужиками задирающую нос, но готовую стелиться перед мужественным Термосесовым, и вовсе говорить нечего.
И к слову об Измаиле. Кадр, достойный отдельного романа, — настолько ушлый, что если в будущем кто-то упомянет при мне «пробивной характер», я сразу же подумаю про Термосесова. А подумав, сразу же открещусь от любых возможностей «пробиваться». Но для романа Лескова это один из самых «прогрессивных» персонажей. Я взяла это слово в кавычки, потому что прогресс, конечно, подразумевается не настоящий — механизацией, автоматизацией и компьютеризацией, — а социально-общественный, ведь такие люди и по сей день с комфортом устраиваются в жизни и ценятся за так называемую деловую хватку. Вцепится такой в горло, и пиши пропало. И не сказать ведь, что вцепится со злости, ненависти или зависти, — ничего личного (кроме выгоды).
Горло, в которое вцепился Термосесов, оказалось принадлежащим Туберозову, и по хвакту старогородские хроники заключаются в противостоянии этих героев, с предысторией, развитием, кульминацией и развязкой. Противостояние занимательное, но всё же не настолько, чтобы поставить книге высший балл.
***
Оценка этой книги в большей мере идёт от эмоций, чем от стремления к объективности. История мне понравилась, но не во всём. Аудиозапись усвоить книгу не помешала, но и не помогла. Чтец — Максим Доронин — рассказывал эту историю довольно увлекательно, хотя его манера начитки так и осталась для меня непривычной — это было именно чтение, а не выразительная декламация со вживанием в роль. И в целом книга зацепила меня только своим языком и психологичной продуманностью. Однако, несмотря на достоинства стиля и персонажей, на протяжении почти всей книги я хотела узнать только одно: почему Лесков вообще решил написать такой роман. Чтобы узнать это, достаточно ознакомиться с его биографией, но я всё же хотела найти ответ в книге. И что в итоге? Ничего, пшик. Так и мои размышления в этом отзыве ни к чему не ведут. Хороший язык, интересные персонажи, мнящееся мне противостояние добра и зла в людях, а дальше что? А ничего, все умерли, и никого не стало. На этом я и закончу писать про демикатоновую старогородскую книгу Лескова.
Отзывы на книгу «Соборяне (сборник)», страница 2