Читать книгу: «Испытание бессмертием», страница 19
Глава 28
Оуэн решает действовать
Аргус и Света коротали этот день вдвоем в доме Оуэна. Сам хозяин ушел сразу после завтрака, никому ничего не сказав. Друзья понимали его состояние, тревожились за него, но не посмели ни остановить мужчину, ни поинтересоваться целью его ухода.
Эту ночь Катя провела в Кутепово. По просьбе Оуэна Аргус встретил ее после работы и отвез загород. Несмотря на то, что в это беспокойное для всех время девушка была не одна, Мейерс не спал почти всю ночь. Не нуждавшийся во сне Аргус сидел на кухне с книжкой и не раз слышал на втором этаже шаги своего друга, беспокойно замиравшие под дверью Графской. Он боялся ее разбудить, но, как мать, нежно пекущаяся о своем дитя, подолгу стоял в коридоре, напряженно прислушиваясь к легкому сонному дыханию девушки.
Аргусу и самому сюжет книги плохо лез в голову. Не раз он откладывал том и предавался мрачным размышлениям о сложившейся нелегкой ситуации. С тех пор, как все они перезнакомились, и в их жизни вошли Джулиан и Квентин, все у них стало непростым и опасным, а теперь запуталось еще больше. Чувства и надежды всех участников этой истории, события, слишком быстро сменяющие друг друга, расстановки фигур в противодействии колдунам, да и само противодействие… Почти год назад они боролись за жизнь Светы и за свободу от экспериментов Квентина. Сейчас же оно все больше казалось надуманным, каким-то ненастоящим. Аргус боялся предположить, куда их все это приведет, и когда сегодня утром редко покидавший дом Мейерс ушел, не сказав ни слова, на душе у него стало еще тревожнее.
Катя уехала на работу на автобусе, отказавшись от помощи Аргуса. Оуэн успел проводить ее до остановки, затем ненадолго вернулся и снова ушел. Аргус остался вдвоем со Светой. Он не знал, что именно запомнила девушка о моменте вмешательства магии Чувств в ее жизнь, и исподтишка наблюдал за ней. Внешне в ней как будто ничего не изменилось, разве что вела она себя более спокойно, тихо, молчаливо. Но общества друзей не чуралась, охотно разговаривала с ними, помогала готовить и назад в город к бабушке не просилась. Хотя там возможность встретить Винтера была в разы больше. Аргусу до сих пор не верилось, что волшебство Черного колдуна подействовало, и Светой больше не владеет тяжелое чувство безответной влюбленности, хотя сомневаться в способностях Джулиана еще не приходилось.
"Место свободно. Дерзай, малый!"
Легкомысленные и самоуверенные слова Черного колдуна все еще невообразимо бесили Мериленда, но и дарили надежду. И все-таки Аргус медлил, не решаясь после пережитого всеми стресса возобновлять разговор о своей симпатии.
Чтобы не сидеть без дела, молодые люди решили помыть окна на первом этаже дома. Пока Аргус снимал занавески и передавал Свете, которая бережно складывала их стопкой, чтобы потом постирать, он не раз ловил на себе ее задумчивый, немного тревожный взгляд. Причем, как ему показалось, она не беспокоилась о том, замечает он его или нет. И пока он размышлял, стоит ли заводить разговор не о хозяйственных делах, Света, взобравшись с ведром и тряпкой на подоконник рядом с ним, заговорила первая:
– Аргус, черт знает что творится, – махнув тряпкой, она посмотрела на него снизу вверх. Молодой человек (извините, день, девушка) на минуту прекратил натирать стекло газеткой и повернулся к подруге. – Я чувствую какую-то внутреннюю опустошенность. Раньше я что-то делала, куда-то бежала, пыталась спастись сама и защитить тех, кто мне дорог. А теперь сижу здесь и не понимаю, что вокруг меня происходит? Все чем-то заняты, плетут какие-то интриги, ловят шпионов, носятся с какими-то книжками, а я… как зритель в кинозале. Что со мной?
– Просто твоя волшебная история подошла к концу, – как можно осторожнее и мягче сказал Аргус. – Как принцессы Пирай Трудентс. Осталась только история Светы Ландышевой, обычной девушки, окруженной любовью и заботой ее близких и друзей. Мне кажется, нет смысла горевать о прошлом. Особенно, о таком беспокойном, какое было у тебя. Пришло время начать новую жизнь.
– А Джулиан и Квентин? "Паранормальное-нормально"? И одержимость Оуэна этим обществом? Мы никогда не будем жить спокойно, пока все это не закончится. Хорошо или плохо.
– К сожалению. Они вторгаются в нашу жизнь именно тогда, когда мы ее более или менее налаживаем. И вносят хаос. Хочется, чтобы так было не всегда. Хотя… нам с Оуэном всегда казалось, что вам с Валей с вашими колдунами весело. Проблемы видели только мы.
Невольно Света улыбнулась и, отвернувшись, взяла тряпку.
– Они обаятельные.
– Что ж, этого не отнять.
Оуэн вернулся к обеду. Он был в образе тридцатипятилетней женщины, сохранившей былую красоту и подвижность девочки-подростка (видимо, посмотрел на кого-то по дороге), глаза его горели воодушевлением. Света так и замерла со стопкой тарелок, а Аргус – с ложкой, которой до этого мешал рагу. Сердца их радостно забились при виде друга – целого, невредимого, да еще и такого довольного.
– Что случилось? Где ты был? – улыбнулся Мериленд.
– В Организации Врачебных Проверок, – Оуэн перевел взгляд на Аргуса и сразу же превратился в Свету. Не в силах усидеть на месте, он принялся ходить по кухне. – Я написал еще один анонимный донос на Квентина, где не поскупился на подробности касательно истинной деятельности его общества, и передал с секретарем. Он меня уже знает, я всегда прихожу к нему в облике одного и того же человека – сразу же после встречи со сторожем, – и представляюсь курьером. Он при мне отдал его на рассмотрение – и вот, на следующей неделе я отплачу Квентину за все.
– Грядет очередная проверка? Не понимаю, – мотнул головой Аргус, и Света тоже посмотрела вопросительно. – Зачем было ехать лично, если обычно ты посылаешь все свои доносы по почте? И чем эта проверка отличается от других, от которых Квентин отделывался без особых последствий для себя?
– Я поехал лично, чтобы быстрее узнать точную дату проверки. В этот день я планирую лично присутствовать в обществе, чтобы представиться пациентом и все рассказать самому. В этот раз я "утоплю" Квентина.
– Он тебя убьет! – ахнула Света.
– Ты думаешь, Квентин позволит тебе разглагольствовать в присутствии проверки? – скептически преломил бровь Аргус.
– А его там не будет! – еще больше воодушевлялся Мейерс. – Помнишь, что говорила Катя? Сейчас они работают без выходных. Это мой шанс.
– А Джулиан и Морис?
– Я все обсудил с Валей. Она говорит, что Джулиан редко находится в обществе безвылазно, а Мориса она обещала отвлечь. Все складывается как нельзя лучше.
– Она сильно рискует. Ты возьмешь на себя риск подставить ее под удар? – Мериленд все еще не разделял восторга друга. – Если Морис раскусит обман, он убьет ее, не задумываясь.
– Она обещала справиться, – тут Оуэн немного нахмурился. – Я тоже спрашивал ее об этом. Она сказала, что не будет оставаться с ним наедине, а попытается под каким-нибудь предлогом выманить из общества. Проверка придет без предупреждения, так что он не будет чувствовать себя в этот день цепным псом-охранником и не должен насторожиться.
– Это очень опасно. Для вас обоих. В доме врага открыто играть не на их стороне.
– А что делать, Аргус? – во взгляде Мейерса мелькнула странная смесь мольбы, усталости и раздражения. – Так больше продолжаться не может. Надо на что-то решаться.
В кухне на минуту воцарилась тишина. Присутствующим вдруг стало зябко, несмотря на теплое лето на дворе.
– Позвони бабушке, – первая заговорила Света и совсем будничным жестом поставила перед Оуэном тарелку. Как будто они вовсе и не вели здесь страшный, решающий, судьбоносный разговор. – Кто-то должен нас защитить от Квентина, когда его общество закроют и у него появится время навестить виноватых.
– Да, у нас есть неделя, чтобы подумать об этом, – кивнул Оуэн. – Она сообщается с Самперкотом, будем надеяться, что вдвоем они что-нибудь придумают.
После разговора с друзьями счастливое настроение Мейерса как-то сразу улетучилось.
Обед прошел в задумчивом молчании.
Глава 29
Обещание Джулиана
Сегодня рабочий день для Кати и Квентина выдался не из легких. К девушке то и дело выстраивалась очередь из укушенных пчелками, поцарапанных котами, стерших пяточки босоножками и страдающих аллергией на цветение людей. Квентину прислали стопку завалявшихся у кого-то в кармане рецептов, и он, еще больше помрачнев, практически не отрывал глаз от мензурок. Катя очень глубоко переживала сцену, разыгравшуюся в доме Оуэна, как будто сама была ее участницей. Ей было стыдно, что она подвергла своих новых друзей такой опасности; при взгляде на Квентина она теперь терялась и смущалась еще больше. Придя утром на работу, она отчего-то боялась, что колдун начнет что-то говорить ей, иронически спрашивать, воспользовалась ли она заботливым (читай – двусмысленным) приглашением Оуэна на ночлег; соврать она не могла, а сказать правду – значило признать, что она все-таки боится своего нового коллегу. И хоть отчасти это было действительно так – она страшилась Квентина, но, в то же время, ее неудержимо влекло к нему, как мотылька на огонь, – ей все-таки не хотелось открыто демонстрировать это блондину. Но Квентин был сегодня особенно молчалив. Помимо дежурного "доброе утро", брошенного им перед дверью аптеки, она не услышала от него ни слова. И хоть ей часто приходилось заглядывать к нему в подсобку за лекарствами, которых не было на витрине, он не поднимал глаз от работы, никак не реагируя на создаваемые ею шорохи. Катя была уверена, что с его стороны это не было демонстративным пренебрежением к ее персоне, скорее, так получалось само собой, работы было много, и она слишком поглотила молодого человека, но отчего-то Катю это волновало и расстраивало. В конце концов, у нее появилось чувство вины перед Паулусом, которое потом переросло в банальную обиду. Как всякая женщина, Графская противоречиво хотела, чтобы с ней не заговаривали, дабы лишний раз не ранить ее праведных чувств, и, в то же время, обижалась, что на нее не обращали ровным счетом никакого внимания. К вечеру у девушки просто разболелась голова.
Когда ничего не подозревающий Квентин наконец-то закончил делать лекарства, запланированные на сегодня, и вышел в зал, он застал печальное зрелище посеревшей лицом маленькой аптекарши, устало обмякшей на неудобной конторской табуретке. Он мельком взглянул на часы: до конца рабочего дня оставалось два часа. Подойдя к Кате, Квентин положил свою сухую прохладную ладонь на ее лоб. Девушка вздрогнула и открыла уставшие воспаленные глаза. Первым ее порывом было вскочить и отстраниться, но двигаться не хотелось, и прикосновение руки врага, увы, было ей приятно.
– Мигрень? – коротко спросил Паулус.
– Голова болит. Пустяки. Я выпила две таблетки. Скоро должны подействовать.
С тонких длинных пальцев Черного колдуна полился теплый белый свет. Он обволакивал и успокаивал, забирал изматывающую пульсирующую боль и оставлял взамен нее чувство легкости. Колдовство не длилось и половины минуты, но, когда Паулус убрал руку, Катя испытала предательское желание тянуться за ней, как ластится к хозяину собака, лишь бы продлить момент этого прикосновения.
– Иди в подсобку, поспи. Я подежурю.
Но Катя продолжала сидеть на табуретке, не веря в происходящее. Все увещевания и предупреждения Оуэна в очередной раз рушились в ее мозгу, как карточный домик. Сухой холодный неласковый Квентин мог разбить их одним прикосновением.
* * *
Катя почувствовала, как тонкая полоска электрического света пробежала по ее лицу, и открыла глаза. Она все-таки воспользовалась предложением Паулуса и уснула в подсобке. Сейчас его высокая худощавая фигура возвышалась на пороге, а взгляд внимательных серых глаз был прикован к ее лицу. Девушка поймала себя на том, что под его взглядом чувствует себя странно спокойно, чувство настороженности даже не шевельнулось, более того, в обычно холодных глазах Квентина ей спросонья почудился проблеск участия. Графская подняла голову, встряхнулась, разгоняя остатки сна, и, наконец, заметила, во что был одет Квентин. Все сразу встало на свои места.
– Вадим? Что ты тут делаешь? Здравствуй, – она приветливо поднялась ему навстречу. В футболке и джинсах с растрепанной легким летним ветром светлой шевелюрой Вадим выглядел моложе и изящнее своего строгого двойника.
– Решил сегодня подменить Аргуса и встретить тебя с работы, – просто улыбнулся молодой человек.
– Ты поедешь со мной в Кутепово? – удивилась Графская. – А тебе можно так надолго отлучаться из общества?
– Квентин мне доверяет.
– Квентин? А где он? – забеспокоилась девушка. Взглядом она привычно поискала часы. Было пять минут девятого.
– В зале. Нас ждет.
Когда Катя с Вадиком вышли из подсобки, Паулус уже закрыл кассу и поставил витрины на сигнализацию. Он скользнул по парочке привычным безэмоциональным взглядом, но, вспомнив, плодом чьей безумной фантазии оказалось появление Ландышева в аптеке, едва удержался от сардонической усмешки.
"Да, в любовных делах я не научусь разбираться никогда".
Втроем они вышли на улицу, Квентин закрыл дверь, бросил молодым людям "до свидания" и, ничего не прибавив боле, быстро зашагал по тротуару. Машина Вадима была припаркована за углом и, слегка тронув замешкавшуюся Катю за локоть, он указал ей в противоположную сторону. Но девушка против воли все еще продолжала смотреть вслед удалявшемуся Паулусу. Она слишком хорошо помнила, как здесь вечерами встречал их обаятельный и улыбчивый Джулиан, как они подвозили ее до дома, привычно, беззлобно, совсем по-семейному препираясь между собой по дороге и тем безумно веселя ее, и как, оказывается, были приятны и дороги ей эти минуты, проведенные в компании двух великих и ужасных Черных колдунов.
"Чудеса", – подумал Вадим, стоя рядом с Катей, и тоже провожая взглядом прямую спину Квентина. Кажется, он немножечко догадывался, о чем она думает.
* * *
Пользуясь тем, что сегодня в обществе было безопаснее, чем когда-либо, ввиду отсутствия в его стенах обоих Черных колдунов, Валька решила оказать посильную помощь Денису и, разжившись у него бутылочкой с зельем Марии Павловны, пошла партизанить в одну из лабораторий. Она не поленилась откупорить каждую баночку с мазью и открыть каждую бутыль с жидкостью, до которых можно было добраться. Так она, беспрестанно прислушиваясь и оглядываясь, обошла три кабинета. Когда же с чувством выполненного долга она спокойно шла по коридору, выискивая глазами, куда бы выкинуть бутыль с ничтожными остатками компрометирующего ее варева, взгляд ее натолкнулся на открытую дверь одной из палат. Там на узкой койке лежал худой мужчина лет сорока с измученным лицом. Рядом, на тумбочке, стоял мерный стакан и две бутылки с растворами. Видимо, эту смесь хотели предложить мужчине выпить, но врача что-то отвлекло, и ему пришлось выйти. Мимо такой возможности Валька просто не могла пройти.
Молнией метнувшись в комнату, она уверенной рукой свернула легко поддавшиеся крышки бутылей, и поровну долила в каждую остатки зелья. Довольно улыбнувшись, она закрутила крышки, как и было, и собиралась уже кинуть свой пузырек в стоявшую рядом урну, как почувствовала, что в шею ей упирается что-то холодное и острое. Сердце предательски пропустило пару ударов. Очень медленно, чтобы не порезаться о лезвие, девушка повернула голову. На нее с ненавистью и усмешкой смотрели торжествующие глаза Мориса Вормса.
– Поговорим, рыжая? – неприятным голосом проронил он, и каждая интонация в нем оставляла Можаевой все меньше надежд на светлое будущее.
Морис выглядел сегодня на удивление неважно. Лицо его слегка осунулось, а под глазами залегли тени усталости, как будто он много времени провел на ногах, не присев за весь день ни разу. Валька поймала себя на мысли о том, что не может вспомнить, чтобы хоть раз столкнулась сегодня со своим извечным недоброжелателем. На шее у него красовался солидный ошметок пластыря. Он-то против воли и привлек внимание ядовитой Можаевой.
– Что с тобой? Неудачно побрился? – игнорируя заданный ей вопрос, бесцеремонно ткнула в самое больное место девушка.
Глаза Вормса стали еще злее. За день он обошел с десяток аптек, где ему продали уйму быстро заживляющих раны, царапины, укусы и иже с этим кремов и мазей. Он усердно обмазывался ими чуть ли не в три слоя каждой в надежде быстрее добиться положительного результата, но проклятая царапина от магических ногтей бывшего Великого колдуна заживала плохо. Кончилось тем, что он приклеил на себя чудодейственный пластырь ("Заживляет за две минуты", – гласила реклама) и не отчаивался получить вожделенный эффект, раз малоизвестные рукастые фармацевты так за него ратовали.
– Не в твоем положении огрызаться, рыжая, – Вормс чуть надавил лезвием на тонкую кожу Валькиной шеи, и ей невольно пришлось поднять голову выше, чтобы не быть зарезанной раньше времени. – Я поймал тебя с поличным. Догадываешься, какой веселый вечер у тебя сегодня будет в компании Квентина?
Безусловно, Валька догадывалась. Безусловно, компания Квентина ей и так была неприятна, но в этот вечер – особенно.
– Ты ничего не докажешь…
– О нет, в этот раз мне поверят, безоговорочно поверят… Вот ты, вот пузырек с зельем, проясняющим мозги. Так я вас Квентину и сдам, не разлучая.
Свободной рукой он вытащил из пальцев Можаевой бутылочку с зельем и убрал в карман ее медицинского халата. Затем крепко перехватил ее руки за спиной и, сунув кинжал за пояс, вывел девушку в коридор. Мысли Вальки лихорадочно метались в поисках пути спасения, но в голову, как назло, ничего не приходило. Пару раз она попыталась ослабить железную хватку Мориса, но со здоровым тренированным мужчиной ей было не тягаться.
Спасение подоспело неожиданно. Возле двери в кабинет Квентина, пока пустовавший без хозяина, они встретились с только что вернувшимся в общество Джулианом.
– Что случилось? – удивленно спросил он.
– Все, как я и говорил, – не скрывая злобного торжества в голосе, бросил ему Морис. – Твоя подружка знает, как выглядит шпион, и охотно помогает ему!
– Джулиан… – глаза Можаевой смотрели умоляюще.
Винтер понял, что на этот раз его подруга все-таки получит по заслугам.
– Отпусти ее, – бывший Великий колдун прямо взглянул в бирюзовые, совсем стеклянные глаза стрелка своими вмиг ставшими холодными и мрачными волшебными глазами.
– Нет! – зло огрызнулся Морис. – Сегодня Квентин узнает правду! И ты сейчас должен быть на моей стороне, колдун, если преследуешь те же цели, что и твой ученик. Девчонка доигралась!
– Все мы знаем Валю, она всегда ведет двойную игру. И для Квентина эта новость не станет сюрпризом. Я заберу ее с глаз долой, и ноги ее не будет в этом обществе. А ты ищи настоящего шпиона.
– Поздно! Она ответит за все свои проделки и, если Квентин не будет с ней миндальничать, сдаст и нашего шпиона. Уж она как никто знает, как он сейчас выглядит.
– Я не люблю повторять, – Джулиан поднял руку, и Морису инстинктивно захотелось дотронуться до шеи в том месте, где в прошлую их встречу Винтер оставил царапину. – Не заставляй меня применять силу.
Глаза их неотрывно сверлили друг друга неприятными взглядами. И тут Морис вдруг понял, что не боится колдуна. Если раньше от одного его приближения, не то что взгляда, царапина начинала предательски саднить, то теперь стрелок не почувствовал ничего. Абсолютно ничего. А это значит, что так мешавшая ему магическая отметина затянулась! Какое-то из всех испробованных им с утра средств все-таки помогло!
– Давай! – глаза Вормса полыхнули дьявольским огнем. – Одна попытка воззвать к остаткам твоей магии – и я убью девчонку!
Одним мимолетным движением Морис вынул кинжал из-за пояса, и его лезвие снова опасно уперлось в Валькину шею. Джулиан инстинктивно попытался поработить его волю, но, так же, как и сам Морис за секунду до этого, понял, что больше не имеет над ним власти.
– Что ты хочешь? – в бессильной ярости сжав кулаки, спросил бывший Великий колдун.
– За девчонку? А на что ты готов пойти ради нее, если она тебе так нужна?
– Чего тебе надо? – четко разделяя каждое слово, повторил Джулиан. – Эта девушка сегодня должна уйти со мной.
– На колени, – Вормс беспечно передернул плечами.
Последние краски схлынули с Валькиного лица. На какое-то время она, кажется, перестала дышать. Прекрасно представляя, какую ненависть испытывает Винтер к лучшему стрелку Разбойничьей Гильдии средневековой Англии, она также прекрасно представляла, куда он того пошлет, имея на горизонте перспективу подобного унижения. Она заметила, как невольно дрогнули мускулы строгого красивого лица колдуна, но на нее в этот момент он не смотрел. Не отрывая злого, неприятного, какого-то "не джулиановского" взгляда от глаз Вормса, бывший Великий колдун медленно опустился на одно колено.
– Ну что, Великий колдун и возвышенный король? Не все могут магия и власть? – ядовито поддел его Морис, неспешно убирая руку с кинжалом от Валькиной шеи.
В следующий миг Вормс грубо оттолкнул девушку в сторону и, быстро нагнувшись, полоснул своего противника острым лезвием по лицу. На смуглой красивой коже колдуна от виска до подбородка протянулся уродливый, сочащийся свежей алой кровью порез. Винтер даже не пошевелился.
– Встретимся, когда вернется Квентин! – презрительно бросил Вормс с высоты своего роста и быстро удалился.
Валя стояла, вжавшись в стену, и огромными испуганными глазами смотрела на Винтера. Тот был недвижим. Бегущая веселыми струйками кровь заливала ему шею и распахнутый ворот рубашки.
– Джулиан, – робко позвала Можаева.
Впервые в жизни она ощутимо боялась его. Боялась сейчас находиться рядом с ним и еще сильнее – встретить его взгляд. Но просто стоять и смотреть на застывшего изваянием коленопреклоненного колдуна было еще невыносимее.
– Джулиан! – она бросилась к нему и обхватила за плечи. – Джулиан, тебе надо обработать порез! Пойдем, здесь полно медикаментов!
– И я не сомневаюсь, что ты их все досконально изучила, – Винтер, наконец, повернул к ней голову.
В его волшебных глазах медленно утопали остатки ненависти и раздражения – те два чувства, которые прочно взяли их в плен с момента встречи с Морисом. На Вальку он смотрел пока без всяких эмоций, но и без злобы.
– Прости, – она опустила руки. – Я не ждала, что все так обернется. Мне жаль, что я послужила причиной… всего, что здесь произошло.
– Ты знала, что здесь опасно. И давно просила меня о защите. Я обещал ее тебе, и я исполнил обещание. Неважно как. Хорошо, что у этого идиота не хватило мозгов на что-то более оригинальное. Страшусь предположить, что можно попросить у Черного колдуна в качестве ответа на вопрос: "Что ты хочешь?"
Валя улыбнулась.
– Пойдем в кабинет Квентина, нужно остановить кровь, – Джулиан поднялся и помог подняться девушке. – Поможешь навести на меня морок, замаскировать шрам. Квентин ничего не должен узнать о случившемся. Это будет твой конец.
– Думаешь, Морис и в самом деле не скажет?
– Нет. Он хотел мне отомстить. Он отомстил. Шпиона вашего он поймает и без тебя. Уж его труп точно будет преподнесен моему дорогому ученику, тут я бессилен.
Валя постеснялась спросить, что же он будет говорить подельнику насчет нее, чтобы тот согласился ее отпустить просто так. Подумав об угрозе, нависшей над Денисом еще неотвратимее с ее уходом из общества, она искренне понадеялась, что Самперкот позаботится о безопасности своего потомка.
В кабинете Паулуса они нашли все необходимое для оказания первой медицинской помощи, и, следуя быстрым и четким указаниям Джулиана, Валька быстро обработала его порез. Затем, по его же указке, с помощью какой-то травы, заваренной кипятком, и нехитрого заклинания сделала шрам невидимым для посторонних глаз.
– Думаешь, Квентин не разглядит? – с сомнением спросила она, окидывая скептическим взглядом дело рук своих.
– Он не ждет, что я буду накладывать на себя заклинательные эффекты, поэтому не должен ко мне приглядываться, – Винтер посмотрел в зеркало. – И за нашу прыть Морис нам должен быть особенно благодарен. Если Квентин узнает, что это дело его рук, – это уж точно будет последний день пребывания Вормса на этом свете.
– Ах, как жаль, что мы не можем использовать эту возможность!
– Не можем. Молчание за молчание.
Дверь распахнулась. Вошел Паулус и замер на пороге, увидев Джулиана и Вальку в интимном полумраке сидящими на диване в обнимку с зеркалом. Брови его вопросительно поползли вверх.
– Чем это вы тут занимаетесь?
– А в чем ты нас подозреваешь? – Джулиан, скрывая свое истинное настроение, вполне натурально усмехнулся ему со всегдашней иронией.
– Обычно ты не имеешь привычки сидеть на диване, – отбрил Паулус, направляясь к своему рабочему столу.
– У нас к тебе дело.
– Решили испросить благословение на брак?
– Вроде того. Я хочу забрать Валю из "Паранормальное-нормально".
Квентин не сумел скрыть своего удивления.
– Такая корова нужна самому? – припомнил он детское стихотворение. – Давай поподробнее.
– Я сегодня стал обладателем антикварного магазина, – Джулиан вольготно откинулся на жесткую спинку кожаного дивана, все еще продолжая держать в руках компрометирующее его зеркало. Валька продолжала сидеть напряженная, как струна, и мысленно поражалась его спокойствию. – Прекрасный дом с кучей всего интересного внутри. Тебе и самому он понравится. Плюс разжился информацией, где сейчас проводят аукционы, где лоты – предметы старины. Там можно не только разжиться зачарованными вещицами, но и свести полезные знакомства с археологами и историками. Мне нужен помощник, чтобы привести все это хозяйство в порядок. И Валя мне может очень пригодиться. В отличие от тебя, меня полностью устраивают ее умственные способности и хватка.
– Но я рассчитывал, что она поможет мне поймать шпиона, – возразил Паулус. – Через месяц, когда у меня будут выходные, забирай ее. А до того она мне здесь может быть очень полезна.
– Сейчас, – с нажимом произнес Джулиан. – У тебя здесь Морис старается за двоих. Или ты ему не доверяешь?
Квентин чуть было не ляпнул, что в этот момент не доверяет ему, Винтеру, но вовремя придержал язык. Что-то его учитель и друг темнил, но блондин не мог понять, в чем подвох.
– Ты усложняешь мне задачу. Я рискую обществом. В конце концов, почему именно рыжая? Почему ты не хочешь попросить свою бывшую пассию, Светку?
– Потому что, как ты справедливо заметил, она моя бывшая пассия, – терпеливо сказал Винтер. И не смог удержаться от подколки: – Или ты не прочь, чтобы наши отношения вдруг возродились?
Квентин против воли улыбнулся. Несмотря на все старания Можаевой и Винтера, он чувствовал, что в поведении второго что-то не так. Обычно его учитель и друг не церемонился. Если ему было что-то надо, он брал или делал, и только потом ставил своего ученика и друга в известность (если вообще ставил). А сегодня с такой непохожей на него терпимостью и лаской он сидит и убеждает Паулуса пойти ему навстречу. То, чего раньше он мог легко добиться приказом, сейчас добивается уговорами.
"Потеря магической силы на него так влияет?" – недоуменно спросил сам себя блондин.
– Больно много радости этой девице, – недовольно кивнул он на Вальку. – Она сидит тут и не чает, как от меня избавиться, и тут ты ее так кстати выручаешь.
– А ты ее зачем держишь в обществе? Чтобы побесить или действительно ждешь помощи? Я готов избавить тебя от раздражающего фактора. Ты ее больше не увидишь, за это я могу тебе поручиться.
– Ох, сомневаюсь… Я ее больше не увижу, только если ты закопаешь ее где-нибудь в глухом лесу. Ей лихо сидеть в моем обществе, точно так же она не будет сидеть в твоем магазине.
– Ты просто не умеешь ладить с девушками. Ну так что? Осчастливим друг друга? Морис – тебе, Валя – мне?
Продолжая недоумевать, в чем подвох, Квентину пришлось согласиться. Еще большее удивление его ждало, когда Можаева и Винтер немедленно поднялись и изъявили желание покинуть "Паранормальное-нормально" прямо сейчас.
На выходе они столкнулись с Морисом. Валя молнией прошмыгнула мимо него в коридор, а Джулиан задержался на пороге и пересекся взглядами. В бирюзовых глазах стрелка царили удовлетворение, насмешка и вызов. В серо-желтых глазах колдуна – застарелая, еле сдерживаемая ненависть и предупреждение. Но, несмотря на взаимную неприязнь, каждый из них без лишних слов был уверен в том, что сохранит в тайне сегодняшние действия друг друга.
Последнее, что долетело до слуха Джулиана, когда он вышел в коридор и прикрывал за собой дверь, был скупой вопрос снова взявшего привычный холодный тон Паулуса:
– Морис, ты нашел шпиона?
– Нет, Квентин. Но я еще никогда не был так близок к этому.
* * *
Вадик и Катя благополучно добрались до дома Оуэна. С их приездом атмосфера в нем стала заметно оживленнее. Начались разговоры о работе, о погоде, о дорогах – такие обычные, такие непринужденные, такие естественные для молодых людей, живущих в XXI веке. Намного более естественные, чем разговоры об исследовательском обществе, силе Черных колдунов и необходимости вражды с ними. Словно по неумолчному уговору, никто в этот вечер не касался скользких тем. А может, просто сказалась свойственная молодости потребность чувствовать себя веселыми, счастливыми и беззаботными.
Вадик обрадовал всех, что сегодня переночует вместе с ними, так как Квентин не имеет привычки сторожить каждый его шаг. По такому случаю стол решили вынести из кухни во двор и ужинать в теплых летних светлых сумерках. Это был очень спокойный и душевный вечер. Погода стояла прекрасная: дневной зной шел на убыль, легкий ветерок дарил приятную прохладу, воздух пах хвоей и садовыми цветами, солнце медленно садилось за горизонт и окрашивало предметы в малиново-оранжевые, неестественно яркие цвета. Люди, собравшиеся за столом, были неконфликтны и настолько симпатизировали друг другу, что воцарившейся между ними идиллии ничто не угрожало. Они позволили себе открыть бутылку вина и, хотя никто из них не любил спиртного, оно немного расслабило всех; они болтали на самые разные темы, много смеялись, беззлобно шутили и сегодня, как никогда, чувствовали себя не просто друзьями, – одной семьей.
Вадик сидел между Светой и Катей. Первая на правах хоть и названой, но сестры, к концу трапезы положила голову ему на плечо и накрыла своей ладонью одну его руку. Она не могла не заметить, что на протяжении всего ужина Ландышев старательно ухаживает за Катей, и это вызвало у нее интерес. Однако, от вопросов она воздержалась.
Бедная Катя заметила внимание к себе не только со стороны Вадима, но и Оуэна. Мало замечая потуги так похожего на Квентина конкурента, Мейерс постоянно старался занять девушку разговором и, так как за столом было шумно и весело, то ему казалось, что сегодня она отвечает ему особенно благосклонно.
