Читать книгу: «Доминик Уэйн-Пинч», страница 9
– Настолько самоуверенны? – прищурился Пит, обхаживая двор дома. – Я пойду вперед, а ты иди и поищи место где держат наших детей. Вдвоем мы так долго провозимся.
Дернув головой, Батшиба всучила ему палку от забора и пошла в противоположную сторону, как внезапно услышала позади себя голос низкого громилы.
– Вот и компания подоспела! – возник перед Питером низкий здоровяк и его тощий приятель. Направив на него револьвер, коротышка грозно рассмеялся. – Кажется, это ваш конец, не так ли?
– Иди и найди наших детей. Я разберусь здесь, – спешно бросил он Батшибе.
– Ты с ума сошёл! Они же убьют тебя!
– За меня не волнуйся. Главное сейчас – найти детей! Иди же! Скорее.
И бросив его, она как можно быстрее побежала в противоположную от них сторону. Сейчас время шло против них.
Услышав голоса снаружи, Доминик заерза-ла на стуле.
Неужели свобода? Неужели их нашли и скоро они снова будут дома?
Но веревка, как назло, не поддавалась. Казалось, за все дни их пребывания здесь веревка, будто присохла к их рукам, отчего отодрать ее было крайне трудно. Кроме того, найти хоть что-то в почти кромешной тьме казалось невыполнимой задачей.
Как вдруг, дверь распахнулась. Белый свет больно ударил по глазам, отчего оба крепко зажмурились.
В момент, теплая рука легла на плечо Доминик, а другая стала старательно разрезать веревку у её рук. Тоже самое, силуэт проделал и с веревкой Арона.
Когда глаза привыкли к свету, они смогли увидеть ту, которая спасла их.
– Мама? – со слезами на глазах прошептала Доминик.
Поднявшись со стула, она уже было хотела обняться – прислониться к ней всем телом, как раньше, но ноги отказывались слушаться. За все время, что они провели здесь, ноги обоих так сильно ослабли, что те едва могли держаться на ногах. Оперевшись о стул, Доминик протянула к матери посиневшие от веревок руки.
– Дорогая моя, – шептала Батшиба над уходом дочери. – Все хорошо. Сейчас все хорошо. Я здесь. Мы пришли забрать вас! Арон, ты в порядке? – впервые обратилась к нему за долгое время.
Кивок стал ей ответом.
– Отлично. Слушайте, нам нужно срочно уходить! Там снаружи твой отец, Арон, а около дома…
– Неужели? Ну, наконец-то она соизволи-ла поприветствовать меня, – напыщенно протянула Эвелин, входя в подвал. – А я-то уж думала, что вся твоя забота о дочери не больше, чем подделка. Ведь ты даже не приезжала чтобы передать нам деньги. А вот оно как получилось. Это была уловка, да? – достала из кармана пистолет. В след за ней показалась и Карин.
– Да что тебе, черт возьми, нужно?! Мы заплатили тебе эти деньги! Оставь их уже в покое!
– Что нужно?! – лицо Эвелин исказила гримаса ярости. – Долг за моего любимого! Долг за мою юность, которую я провела в заточении! Думаешь этих денег хватит чтобы отплатить мне?
– Да о чем ты говоришь! Доминик не виновата, что ты зарабатывала на жизнь нечестным путём и поплатилась за это!
Прежде злое лицо Эвелин сменилось маской безразличия.
– Она нет. Но она дочь той, кто виновен. И мне совсем не в радость знать, что она может жить в таком шикарном доме, есть не подгоревшую и не испорченную еду, любить и быть кем-то любимой.
Упав на колени, Батшиба притронулась к ногам Эвелин.
– Просто отпусти нас! Мы никому ничего не скажем! Зачем тебе брать такой грех на душу?
– Грех? – она усмехнулась. – Да вся моя жизнь уже давно один сплошной грех. От еще одного ничего не изменится.
Снаружи раздался выстрел.
Все моментально уставились в дверной проем. Лицо Эвелин разразилось хохотом.
– Ну, вот и твой ненавистный папочка, Арон, теперь на небесах. Только не вини меня сразу, потому что первым туда я отправлю именно тебя. Так же как сначала убили моего любимого, так и я убью твоего любимого. Разве не честно, а, Доминик?
Приставив палец к курку пистолета, Эвелин еще раз громко рассмеялась.
– Раз. Два… Пам!
И пуля угодила тому прямо в левое плечо.
– Прекрати! – раздался пронзительный визг Доминик. В голову ударил адреналин. – Только тронь его еще раз! Я…
– Что? Убьешь меня? Не забывай, что ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать мне!
Обернувшись к Арону, она вновь направила на того пистолет.
– Передавай от меня привет своему папочке, хорошо? И… акх…
Пистолет выскользнул из ее рук. Прикрыв глаза, она упала на пол рядом с Карин, чуть не снеся собой Питера.
– Чертова стерва, – только и прошипел он, сплевывая на землю.
Оглянувшись на остальных, Пит встретился взглядом с сыном, истекающим кровью. Казалось, ничто больше не имело значения. Ни деньги, ни все его ненавистное к нему обращение из-за смерти матери и ни его чёртово упрямство и безрассудство.
Руки его тряслись, а кровь сеткой растека-лась по его одежде, постепенно обволакивая собой каждый сантиметр голубой рубашки у раны. Обхватив его одной рукой, Пит помог тому подняться и выбраться из подвала на свет. Тоже самое Батшиба сделала и с Доминик.
Тела женщин по-прежнему лежали на проходе. Но буквально через несколько минут они, не успев толком оклематься, уже были закованы в наручники и загружены в полицей-скую машину.
Проводив преступниц печальным взглядом, Доминик вернулась к матери и еще раз прижалась к ней.
– Что такое, Доминик? Неужели тебе жаль этих преступниц?
– Не жаль, но… разве они виноваты в том, что родились в таких условиях? По сути, только воровством они и выживали. Будь ты на их месте, предпочла бы умереть или пойти против закона?
– Даже не смей их оправдывать, – холодно заключила она. – Разве ты не понимаешь, что она непросто хотела денег? Она хотела убить тебя! Отомстить, черт побери! Да простит мне Бог все мои дурные слова… Но как после всего того, что они с вами сделали, ты можешь защищать их?
– Я… не знаю, – приставила печальный взгляд к земле.
– Эй, Мик. Они не стоят того, – прошептал ей почти на ухо Рон, – хотя, в какой-то степени, я им благодарен. Потому что все эти три дня, проведённые с тобой, были для меня почти раем.
Она притронулась к его ране. Услышала недовольный пшик. Хорошо, хоть в багажнике была аптечка.
– Сильно больно? – робко поинтересова-лась.
– Я же не какая-нибудь девчонка, – как обычно, на лице выступила усмешка.
Он вдруг отвел взгляд от Доминик и приставил его к отцу, который нервно стоял в сторонке, выкуривая сигарету. Завидев сына, он даже не сделал попытки спрятать ее, напротив, продолжил курить, как ни в чем не бывало.
– Ты же не куришь?
– Никогда не поздно начать.
– А как же «это портит организм»?
– С таким-то сыном уже и портиться нечему, – улыбнулся едва заметной улыбкой. – Так что насчет поездки в Ньюпорт? Ты все-таки остаёшься?
Услышав о поездке, Арон недовольно поджал губы. Нашел же время! Его сын чуть не умер, а он возвращается к тому дичайшему разговору?
– Так вроде все решили же, – скрестил руки на груди. – Я остаюсь и больше не выпрашиваю у тебя деньги. Не так?
– Да ну брось ты, в самом деле, – отмахнулся. – Я ведь для тебя стараюсь. Так лучше же будет!
– Для кого? Неужели для меня?
Он вдруг поднял глаза на отца и отошел в сторону. Плечи его напряглись, несмотря на боль от свежей раны.
Докурив сигарету, Пит потушил ее носком ботинка и подошел к сыну.
– Сколько ты планируешь жить с пустым кошельком?
– Я хоть и нищий, но зато популярный и всеми обожаемый.
– И в первых рядах, конечно же, девки со всех баров Маргита. Тебе сколько лет? Двадцать один? Через несколько дней будет уже двадцать два! А ты все ещё мучаешься от страхов вернуться в родной город! Сколько это будет продолжаться? Пять, десять лет? Когда ты наконец поймёшь, что все, что для тебя делаю, идет тебе же во благо?
Вновь отвернувшись от отца, Арон кинул беглый взгляд на Доминик. Казалось сама жизнь создавала преграды на их пути друг к другу. Вот все только наладилось и появилась эта стерва. Теперь еще и эта поездка, которая черт знает сколько продлится! Все это очень злило его сейчас.
Будто почувствовав состояние Рона, Доминик приблизилась к нему и прислонилась лицом к его теплой груди. На душе обоих моментально полегчало. Но вопрос оставался не закрытым: остаться или ехать?
С одной стороны это хорошо отразилось бы на его карьере. С другой, он все еще не мог отойти от воспоминаний, связанных со смертью матери. Да, он не такой дурак чтобы снимать их старую квартиру, но что это меняет? Приедь он туда снова, как ему жизнь со всеми этими воспоминаниями?
– Мистер Квилл, неужели нет другого места, где Арон бы мог набраться опыта?
– Дело даже не в наборе опыте. Я ведь за него попросил уже. Для него место выделили, людей нашли. Как минимум, будет некрасиво, если я передам им слова Арона. А вообще, Арон уже большой мальчик. Пора ему уже перестать дурью голову забивать и начать браться за ум. Одной работой лодочника не прокормишься – только спину надорвёшь.
– И какой срок?
– Все зависит от тебя, – невозмутимо ответил Пит. – Хорошо покажешь себя – возьмут на постоянку. Полгода отработаешь там, а дальше решишь твоё или нет.
Встретившись с взглядом Доминик, Арон печально опустил глаза. Ну и как тут выдержать полгода без нее? У них все даже начаться толком не успело, а он уже должен уезжать.
Раньше ждать было куда проще. Он не был близко знаком с ней, но много знал о ней. Много раз наблюдал за ней из окна отцовского дома. Такая красивая. А как прекрасно падали пряди рыжих волос на ее бледное лицо! А как потом развевались на ветру! Он не был поэтом, но был готов каждый день посвящать ей стихи, петь серенады под окном, и тысячу раз убивать дракона, который не подпускал его близко к ней. Такая вот любовь на расстоянии. И о ней совсем не знала Доминик.
Но день фестиваля все изменил. Тогда когда он больше получаса ждал ее у ее дома, выкурив несколько сигарет. Как потом оббежал весь парк в поисках ее. И как потом ее увидел и услышал голос, обращённый к нему.
«Так ты и есть тот самый Арон? Любитель девушек и выпить?», – пронеслось в его голове, лишь при одном воспоминании из первой совместной встречи. «А ты та самая Доминик, которая все эти годы жила как затворница?», – пронесся незамедлительный ответ. Подкалывать он всегда любил. Хотя, тогда это едва можно было называть настоящим подколом.
Он всегда любил ее. С самого первого дня, когда увидел ее, выглядывающую из окна. И он ни секунды не пожалел, что встретил ее. Ведь в ней было все, что ему было нужно. Забота, внимание, поддержка, ее смех и улыбка, давно ставший родным, голос и много чего еще. И как, скажите, ему было с этим расстаться?
– Полгода? – бросил недоверчивый взгляд на отца.
– Полгода – это не так много. Зато потом у тебя будет хорошо оплачиваемая работа. Сам же меня потом благодарить будешь. Хотя бы о Доминик подумай. Думаешь работы лодочника хватит чтобы прокормить вас? – настаивал Пит.
В глазах Рона появилось сомнение.
– Ну… может ты и прав. Полгода – не так долго.
Он вдруг развернулся к Доминик и тихо зашептал ей на ухо так, чтобы никто не услышал:
– Ты же продержишься без меня эти полгода, да?
Не отвечая, она только прижалась к нему и надрывисто вздохнула.
– Ну, что? Все решили? – встряла Батши-ба. – Тогда едем домой. Рови обрадуем!
15
Телефон затрещал от пришедшего смс. «Доминик и Арон нашлись! Скоро будем дома!» – быстро отписалась Батшиба. Кажется, потом она написала что-то ещё, но Рови не среагировала. Хватило первого сообщения.
– Доминик. Снова эта Доминик! Надоело! – откинув телефон в сторону, Рови обхватила колени дрожащими руками.
Ну, почему так всегда? Почему она, Рови, вынуждена играть эту чертову роль «примерной дочери» с которой успешно справляется и сама Доминик? Ах, простите, она же еще так молода и юна, неопытна и вечно создает проблемы, за ней нужно следить, опекать, может еще и из ложечки кормить?! А Рови старше. Старше… всего на пару лет.
Прикрыв глаза, она вдруг вспомнила себя еще ребёнком с белыми хвостиками, бегущую навстречу отцу, который только вернулся с работы. Мама весь день стояла у плиты со своим тогда вечно голубым фартуком и разболтанной гулькой на голове. Лицо ее украшала улыбка, а все полученные от отца сладости доставались только ей одной. Всегда. И все объятия, и все улыбки, и все внимание, и вся любовь принадлежала только ей. Ей одной.
Арон тоже принадлежал ей. За все годы их дружбы они были близки, как никогда. И каждый их день был особенным со своими увлекательными приключениями в тайне от его отца. С ним она первый раз попробовала и сигареты и выпивку. Но вот до поцелуя дело не дошло, а все потому, что из всего ее окружения, Арон был самым нормальным. Она поняла это еще в первый день их встречи, когда застала его у дороги за сломанным велосипедом.
– Чего сидишь? – спросила игриво.
Но ответа не последовало. Он лишь окинул ее хмурым взглядом и отвел взгляд в сторону.
– Язык проглотил что ли? – она продолжала игриво улыбаться.
– В-в-велосипед сломался. Не едет.
– Пустяки! – хлопнула в ладоши и села изучать велосипед. Но из всего нашла только слетевшую цепь. – Вот и все! – снова хлопнула в ладоши и радостно улыбнулась. Ей всегда было в радость помогать другим и чувствовать себя важной. – Меня Рови зовут. А тебя?
– Арон, – пробубнил под нос. – Спасибо!
Он вдруг залез на велосипед и поехал в обратном направлении.
А потом Рови увидела его в окне дома своего нового соседа мистера Квилла. Встретить одногодку, да ещё и такого забавного, как ей тогда казалось, было просто находкой ведь она могла запросто подделать его под себя! А Арон, к тому же, совсем не был против. Он первое время вообще был каким-то зашуганным. Но сам он никогда не заговаривал с ней об этом. Лишь спустя несколько лет, она узнала, что произошло. Но больше никогда не поднимала эту тему. Да и больше незачем было.
А потом появилась Доминик. И все хорошее в одночасье закончилось.
По иронии судьбы, теперь все внимание стало уделяться, как и следовало, младшей дочери, какой и стала Доминик. Рови же будто стала «козлом отпущения» и первое время нарочно избегала новоиспечённую сестру, а в тайне от родителей, делала разные пакости чтобы заставить ее уйти. Так продолжалось до тех пор, пока за всем этим ее не застал отец.
– Не верю своим глазам. Ты точно моя дочь? – спросил он, неожиданно для самой Рови. – Моя Рови знает, что подобное – грех и что от подобного у обозлённого человека быстро чернеет сердце. Он становится неуправляемым прямо, как бесовщик! Такой человек не только заставляет страдать других, но в конечном счете, страдает сам, ведь весь гнев, томящийся в его черном сердце, со временем начинает съедать его изнутри!
Рови не знала, что ответить. Все, что она смогла сделать в тот момент, это просто пожаловаться и слезно молить, но не о прощении, а о том, чтобы отец позволил Доми-ник навсегда убраться из их дома. Но этого не произошло. Вместо этого, он пообещал ей не забывать о ней, а ее саму попросил заботиться о новой сестричке. Отказать отцу она не могла. Любовь не позволяла.
Она могла поклясться, что вернись она сейчас в то время, она бы точно закончила начатое! Ни капли бы не пожалела. И возможно сейчас жизнь в их семье была бы совершенно иной. Она бы была единственной дочерью своей матери. Даже несмотря на тот факт, что она таковой и является.
Скрипнув зубами, она уставилась на пол.
Все же, отец был не прав, когда говорил, что человек с черным сердцем не может нормально существовать. Она же как-то существует.
Ее мысли прервала писклявая мелодия звонка, доносящаяся с пола. Нехотя подняв-шись, она взглянула на маленький экран. Карл.
– Карл? Привет, – быстро прожужжала в трубку. – Почему ты звонишь? Ты ведь на работе. Что-то случилось?
– Случилось и ты ни за что не угадаешь что!
Уголки ее губ поднялись в ожидании хорошей новости.
– Разве есть что-то, что бы ты скрыл от меня, дорогой? Говори же скорей, я очень взволнованна!
– Эх, ладно, – протянул он. – Звучит барабанная дробь… Пам-пам-пам! Мы едем в Гастингс!
– Что? – не поверила она. – Как это? У тебя же толком денег нет! Когда ты успел скопить на поездку?
– Слушай, ты же знаешь моего постоянно клиента, да? Мистер Браун часто берет лодку со своей женой Анной в мою смену. Так вот. Сегодня он рассказал мне, что уезжает в Гастингс и хотел бы взять меня с собой на работу его личным лодочником. Больше всего – я буду не просто лодочником, а еще и рыбаком. Он сказал, что хочет открыть там рыбный магазин и долго наблюдал за мной. Он дал мне время подумать, но знаешь, я был так рад, что не раздумывая согласился. Не каждый день выпадает такой шанс!
Глаза Карла светились от счастья. Пусть сейчас Рови и не могла видеть этого, но она точно знала, что ее парень не шутил. Хотя и не могла до конца поверить в сказанное.
– Значит ты уезжаешь? Надолго?
– Про это я и хотел поговорить. Как бы это? Ну, в общем, мы с тобой уже давно и… тут такое счастье привалило, сама понимаешь. Я был бы очень рад, если бы ты… поехала со мной, – наконец, закончил он.
– Поехать с тобой? – не поверила она. – Ты наверное шутишь! Он ведь позвал только тебя…
– Я говорил с ним и он разрешил мне взять тебя с собой. Он сказал, что выделит нам комнату на первое время в своём доме, а дальше уж мы-то с тобой заживём, Рови! Свадьбу сыграем, обзаведемся детьми и будем жить все вместе на берегу моря. Как тебе, а? Скажи, ты согласна поехать?
Его законченная речь отчётливо отдавалась в голове, не давая прийти в себя. Сердце затрепетало в груди, голову заполнила куча радостных откликов, на которые сейчас она не была способна. Едва шевеля губами от шока, она смотрела в одну точку на стене и боялась ответить. Что, если все это было лишь прекрасным сном? Вот она сейчас скажет "да", а потом очнется ото сна и будет долго-долго плакать из-за несбывшихся мечт.
– Рови? Рови, ты здесь?
Придя в себя она вновь поднесла телефон к уху:
– Сколько у нас есть времени на сборы? – наконец, спросила она.
– Еще два дня есть. Я вот подумал, может ты пока ко мне переберешься? Сразу потом с вещами и поедем. Дома тебя все равно никто не держит. А мама моя давно зовет тебя в гости.
– Тогда я побегу собирать вещи.
– Я скоро прибуду помочь с вещами, – живо отозвался Карл.
– Угу!
И не теряя времени, она побежала паковать вещи.
Входная дверь негромко скрипнула и во всем доме раздались радостные голоса пришед-ших.
Доминик, в обнимку с Ароном, ступила на порог дома, а следом за ней вошли Батшиба и Питер.
– Как всё-таки хорошо, когда все хорошо кончается, скажи, Доминик? – радостно улыбалась Батшиба.
– Конечно, это здорово!
– Теперь-то мы можем по-настоящему вздохнуть и забыть о всей этой компашке, – облегчённо выдохнул Пит. – Теперь они не скоро покинут стены тюрьмы.
Вдруг на лестнице раздался скрежет колес от чемодана. Минутой позже появилась и сама Рови с чемоданом и парой сумок за плечами.
Столкнувшись с ней у выхода, Батшиба неосознанно преградила той дорогу.
– Куда это ты с чемоданом? Неужели в путешествие собралась?
– Да, в путешествие. Насовсем, – безэмоционально проговорила Рови. – Я уезжаю с Карлом и его семьей. Время до отплытия еще есть. Оставшиеся два дня я пока поживу у него. Ну, не скучайте! – сделала неудачный поклон.
– Еще чего! Кто тебя отпускал? Почувст-вовала себя сильно взрослой?
– Да, взрослой. Только не делай вид, что тебя хоть как-то заботит мой переезд, ладно? – она мотнула головой в сторону Доминик, – вот о ком ты по-настоящему заботишься. Все мысли только о ней. Доминик. Доминик. Доминик! Тошнит уже!
– Что ты несешь?
– На меня тебе всегда было плевать, – продолжила Рови. – Да, впрочем это уже и неважно. Я уезжаю и ничто меня уже не остановит.
Схватившись за ручку, Рови двинулась к двери, как внезапно почувствовала на себе прикосновение приемной сестры.
– Что ты говоришь такое, Рови? Ты мне всю жизнь была как сестра! Я по-настоящему люблю тебя!
– Знаешь, Доминик, мне о-о-чень жаль, что твоя судьба в столь раннем возрасте сложилась так трагично, но не стоит всю жизнь жить одним воспоминанием. Твоя мать умерла. Твоей тети никогда не существовало! Весь мир не вертится вокруг тебя одной!
– Что ты хочешь сказать? Что я все это выдумала, чтобы привлечь к себе внимание?!
– Все, что я сейчас хочу – это уехать и начать новую жизнь где-то на другом конце вселенной. Лишь бы забыть все то, что тяготило меня годами, живя я в этом доме!
– Я не пущу тебя! – всполошилась Батшиба. – Ты что-то с собой сделать решила, да?! Доченька, милая моя, я ведь тебя так люблю! Ты не представляешь, как мне сейчас разбиваешь сердце!
– А ты мне уже разбила! – она приложила руку к груди. – Мне тоже было больно, представляешь?! Когда в одночасье ушло все. Внимание и любовь были отданы какой-то девчонке с улицы!
Доминик потеряла дар речи. Отойдя назад, она едва ли не рухнула в объятия Рона от шока.
Все было ложью. Не было ни капли любви, ни заботы, ни переживания за нее! Вот почему Рови всегда вела себя так спокойно. Ей всегда было плевать на нее. А все оттого, что она заняла ее место!
Опустив глаза, Доминик почувствовала как каждая клеточка ее тела была готова взорваться. Как дергался каждый мускул на ее теле от охватившей ее внутри тревоги и отчаяния. Она, Доминик Уэйн, черт возьми, заняла чужое место! Она ни лучше ее липовой тети. Более того, она стоит ее.
Только сейчас, Доминик поняла насколько бывает жестока и несправедлива судьба. Она должна была гнить на улице и выживать собственными силами после случившегося, но по счастливой случайности попала в эту семью. И забрала себе то, что ей совсем не принадлежало. Возможно, ее настоящее место совсем не здесь, а где-то в холодной камере на скрипучей и жесткой кровати.
Она почувствовала, что больше не может сдерживаться. Слезы быстрой соленой струей полились из ее глаз, а сама она упала на колени прямо перед ногами Рови.
– Прости… прости, меня! Я не хотела! Я была просто ребенком. Если ты хочешь, я немедленно покину этот дом, а ты оставайся здесь и живи сколько хочешь!
– Мик, что ты творишь? Вставай сейчас же! – Рон сделал попытку поднять ее, а она только подползла ближе к приемной матери.
– Я не достойна называться вашей дочерью, миссис Пинч! То, что вы сделали для меня – это был самый лучший подарок за всю мою жизнь. Я… я… никогда этого не забуду! А сейчас… – Доминик оперлась о руку Рона и поднялась. – Я…
– Не уходи. Мне ни к чему твои извинения. Все-таки, ты прожила в нашей семье столько лет, будет глупо сейчас выгонять тебя на улицу. Да, и кто я такая чтобы решать? – она вновь ухватилась за ручку чемодана.
– Если ты сейчас уйдёшь, ты перестанешь быть мне дочерью, Рови. Я больше не стану бесп…
– Вы перестали быть для меня матерью еще когда объявили Доминик свой второй дочерью. Что насчет вас, то мне было бы очень интересно узнать, как бы вы повели себя, будь я на месте Доминик.
Открыв дверь, Рови двинулась вперед и застала Карла, выходящего из его собственного автомобиля – Mg metro 95-го года в сером цвете.
Остановившись у двери, она застыла в немом восхищении разглядывая ее и своего любимого, почему-то надевшего на себя такой же серый костюм, вместо синей униформы.
Подойдя к ней ближе, он вручил ей три белые розы в целлофане и гордо указал на автомобиль.
– Ну, как? Нравится?
Все еще не зная как отойти от шока, Рови молча кивнула и приняла букет.
– Ты… только не говори, что ты какой-нибудь принц и все это была проверка на мою продажность, – отчеканила она.
– Вовсе нет, – улыбнулся Карл. – Я простой лодочник, каким работаю вот уже как двенадцать лет. А единственным моим развлечением в детстве была ловля рыбы с отцом. Это все, что я умею. Ну, еще я могу печь ватрушку и… э-э-э… штопать себе носки. А все это… это… просто…
– Вознаграждение за твой упорный труд, – закончила она, обнимая его.
Смущенно опустив голову, он приоткрыл дверь своего авто, приглашая ее внутрь.
Оглянувшись на свой старый дом, Рови еле слышно прошептала:
– Прощай.
Заведя двигатель, Карл двинулся прямиком к дороге, за поворотом которой начинался путь в их совместную счастливую жизнь.
Услышав звук уезжающей машины, Батшиба медленно скатилась по стене вниз.
– Что-то мне… нехорошо… – только и выдавила из себя Батшиба.
Поймав ее, Питер осторожно перенес ту на диван, пока Доминик побежала за таблеткой с водой.
– Что же это за жизнь-то с этими детьми? Пит, напомни мне в следующей жизни никогда больше не рожать детей… это такая морока…
– Ну, какая еще следующая жизнь? Ты еще эту как следует не прожила.
– Не каждый день от тебя съезжает ребенок, обвиняя во всех бедах, знаешь ли. Но вот что я сделала не так? Как бы могла оставить Доминик там одну? Она была такая слабенькая, такая хиленькая… она бы точно пропала без меня!
– Сейчас уже ничего не поделаешь, – повел руками Пит. – Просто отпусти ее и позволь жить так, как она того желает.
– Теперь-то да, ведь больше ничего не остается. У меня даже нет сил злиться на нее. Она ведь уже взрослая…
– Я отнесу тебя наверх. Сейчас тебе нужно отдохнуть.
Поймав ее кивок, Пит осторожно поднял ее по лестнице и отнес в комнату. Уложив ее на бок, он заметил как ее и без того хрупкое тело сжалось, словно только что сорванный цветок.
– Спи, – осторожно прошептал над ухом и ушел.
Сжав под рукой одеяло, она замерла и почувствовала как стало мокро на щеках от выступивших слез. Но подушка быстро впитала в себя всю мокроту и вскоре лежать на ней стало попросту некомфортно. Немного погодя, она повернулась на другой бок и уснула.
Прошло два дня.
Все это время Арон был занят подготовкой к отъезду. И вот сейчас, когда вся эта суматоха была позади, он, наконец-то, мог спокойно вздохнуть.
Загрузив последнюю сумку в багажник, он вдруг услышал позади себя голос отца:
– Ну что? Готов к поездке? – невозму-тимо поинтересовался Пит.
– Я же уже собрался. Думаешь я тот, кто станет в последний день все отменять?
– Просто странно, что ты, наконец-то, решился, несмотря на болезненные воспомина-ния о матери. Что ж, славно. Наконец-то ты решил взяться за голову. Хвалю!
– В кой-то веки соизволил похвалить меня, – Арон недовольно поджал губы и хлопнул крышкой багажника. – Готово!
Из дома показались Батшиба и Доминик. Завидев Арона, вторая немедленно ринулась к нему и крепко обхватила его спину руками. Послышались тихие всхлипы.
– Ну, чего ты? Ш-ш-ш… Ты же меня не на войну отправляешь! Через полгода приеду и все у нас с тобой будет хорошо.
– Обещаешь? – подняла на него свои заплаканные глаза.
– Ну, конечно! И глазом моргнуть не успеешь! А сейчас, вот что. До отъезда есть ещё 6 часов и я бы хотел провести все их с тобой, Мик.
Он приоткрыл Доминик дверь белого авто, и мельком глянул на отца, который уже совершенно непринуждённо болтал с Батшибой о каком-то совместном ужине. Сев в машину, он первым делом пристегнулся и, заведя двигатель, посмотрел на девушку:
– Я вчера нашел у папы карту с нашими окрестностями. Подумал, почему бы нам сегодня не съездить куда-нибудь вдвоем?
– А зачем нам карта?
– А ты закрой глаза и тыкни на любое место. Туда мы и поедем.
Получив довольный кивок, Арон передал в ее руки карту. Тык!
– О-о…
– Что там?
– Да место какое-то незнакомое, – сведя брови вместе, он принялся внимательно изучать карту, – хм… ладно, посмотрим… ага… так… понял!
И заведя двигатель, оба поехали навстречу неизвестности.
В ресторане «Морской Руш» царила удивительная взгляду атмосфера богатства и изящества.
Батшиба всегда восхищалась подобными заведениями, каких было целых три в Маргите. Но «Морской Руш» все же был один из самым роскошных. Ей, хоть она и не была бедна, все же было непривычно есть в таком заведении, учитывая и тот факт, что пришла она сюда не одна, а с Питером.
Вот уже как полчаса, он сидел молча ковыряя, поданное ему блюдо. А Батшиба, всеми силами пыталась отогнать от себя мысль о том, что весь этот поход сюда связан лишь с тем, чтобы признаться ей в чувствах к которым она не была готова.
– Здесь удивительно красиво, да? – сказала она, надеясь хоть как-то снять нависшее между ними напряжение. – И мясо очень вкусное. Это кролик?
– Кролик, да, – только и выдавил он. – Знаешь, я давно хотел сказать…
– Да-да? Нет, ну кролик бесподобный, конечно. С ума сойти можно!
– Я люблю тебя.
На мгновение в их разговоре повисла тишина. Выронив вилку, Батшиба уставилась на сидящего перед собой Питера.
– Ч-что?
Мимолетное признание ошарашило женщину. Опустив взгляд обратно на блюдо, она нервно сглотнула.
Она не была готова услышать это, хотя и подозревала нечто подобное. Все же ей казалось, что Питер бы не посмел даже думать о таком и все его теплое отношение к ней было связано не более чем простой соседской дружбой. Но сейчас, чувствуя на себе его пристальный взгляд, она поняла, как сильно ошибалась. А самое неловкое было то, что она не знала, чем ответить на его признание.
– Я… люблю тебя, Батшиба. И люблю давно. С той самой первой встречи, когда ты пришла в мой дом в обнимку с Грегором. Но, видя тебя с ним все эти годы, я не мог рассказать об этом, – он вдруг сделал попытку коснуться ее руки, но она осторожно убрала ее со стола. – Я тебе не нравлюсь, как мужчина?
О, нет, черт возьми. Как же он ей нравился! Она уже давно влюбилась в разрез его глаз, тонкие розовые губы, широкие сильные плечи, в его низкий хрипловатый голос. Что говорить о его заботе к ней, которая впервые после смерти Грегора заставила ее почувствовать себя такой желанной! Но… как она могла предать свои чувства к покойному мужу? Разве могла она вот так просто отдать свое сердце, пусть и такому хорошему мужчине, как Питер?
– Все не так, Пит. Просто…
– Сейчас, – он вдруг отвернулся от нее и через секунду вынул из барсетки длинную бархатную коробочку. – Это тебе.
Открыв ее, Батшиба коснулась рукой изумительного колье с мелкими изумрудными вставками по краям. Руки ее затряслись, а сама она, подняв глаза на Питера прошептала лишь робкое «спасибо».
– Пустяки! Позволь, я надену его на тебя.
И через пару секунд, ее шею уже украшало роскошное изумрудное колье.
– Я очень тронута, правда. Мне давно никто ничего такого не дарил.
– Мне в радость знать, что оно тебе понравилось. Больше того, я бы хотел, чтобы это колье было первым шагом к началу наших… отношений. Ты согласна попробовать?
Но Батшиба молчала.
– Я понимаю, что после смерти Грегора у тебя долго никого не было. Наверно, ты уже и забыла, что значит чувствовать себя любимой и особенной, но пойми, мои намерения самые искренние. Я бы никогда не подумал чтобы…
– Я все понимаю. Но могу я немного подумать? Все это очень неожиданно…
– Конечно-конечно. Я не тороплю. Наслаждайся едой, время до отбытия поезда еще есть.
Машина Арона остановилась у крутого обрыва, позади которого располагались уже голые деревья.
Выйдя из машины, они огляделись. Холод начал подступать и в коротком темно-синем платье Доминик моментально стало холодно. Поежившись, она забежала обратно в теплую машину.
