Читать книгу: «Независимые», страница 5
Марина выглянула за дверь, тихо позвала кого-то, так же тихо что-то сказала – и уже через пару минут они с сыном сидели на койке, уплетая за обе щеки бутерброды с сыром и остывший омлет с видавших виды больничных тарелок.
– Просто чудеса какие-то! – радостно щебетала мама, как будто они сидели сейчас за столом дома. – Я даже не помню, что со мной случилось этой ночью… но персонал больницы просто не знает, что и думать. Все мои показатели вдруг резко поднялись, ни с того ни с сего… Даже главврач был в таком шоке, что не стал препятствовать моему переселению в обычную палату. Грозился консилиум собрать…
Дима машинально кивал, вгрызаясь в один бутерброд за другим. Он-то знал, в чём дело. Не понимал только одного: судя по рассказу мамы, ей стало лучше ещё прошлым вечером, а он тогда даже из дома выйти не успел. Веста явно что-то задумала, и он всерьёз намеревался выяснить, что.
Только позже.
– Я очень рад, что всё так удачно складывается, – улыбнулся Дима, не желая выдавать своей тревоги. – Теперь я точно могу обещать, что вскоре ты полностью выздоровеешь.
– И почему ты так в этом уверен? – мама склонила голову набок.
– Не спрашивай, – парень немедленно сделал хитрое лицо. – Просто запомни это. Кстати, а как это мне разрешили здесь переночевать?
– Я же говорю, все здесь в абсолютном шоке, – рассмеялась Марина. – Некоторые особо суеверные бабушки даже считают, что в моём внезапном улучшении какие-то потусторонние силы замешаны! На каждом шагу врачи да медсёстры спорят, строят какие-то теории. И ты пришёл сразу после моего переезда в эту палату, что тоже всех поразило… Ты ведь сам плюхнулся на соседнюю койку и заснул сразу после того, как я сказала, что поправляюсь, разве не помнишь?
Дима удивлённо потёр затылок. Он действительно не помнил.
– Наверное, у меня тоже был какой-то шок, – вздохнул он. – Я даже не помню, как вышел из квартиры и добрёл сюда. Всё время о другом думал.
– Как там соседи? Всё у них в порядке? – мама сочла за лучшее сменить тему разговора. Очевидно, в объяснение сына она не поверила.
– Всё хорошо, что с ними-то сделается, – махнул рукой Дима. – А ты ещё не знаешь главного… У меня появилась девушка!
Дима просидел с матерью ещё полтора часа, пока не пришла старая санитарка и не отправила его восвояси – дескать, больной нужен был полноценный отдых. Марина утверждала, что гораздо большую пользу её здоровью принесёт общение с сыном, но её и слушать никто не стал.
За Диму и Алёну мама совершенно искренне порадовалась – она была знакома с подругой сына ещё до своей болезни, когда тот привёл её в гости на пирожки. Весёлая и солнечная девушка ей очень понравилась, и хотя с тех пор виделись они нечасто, старшая Вознесенская даже в больнице регулярно интересовалась её жизнью и успехами.
Разумеется, парень был рад, что получил одобрение от матери, и ему не терпелось поделиться этим с самой Алёной.
Та, как и обещала, ждала его на скамеечке в больничном сквере.
Девушка радостно поднялась ему навстречу, протягивая руки для приветствия, но тут же ойкнула от неожиданности, когда Дима со смехом оторвал её от земли и крутанул вокруг себя.
– Всё даже лучше, чем я ожидал, – прошептал он, опуская Алёну на землю и привычным жестом утыкаясь носом в её растрёпанные волосы. – Ей настолько лучше… Я даже не предполагал!
Алёна засмеялась – сама не зная, почему.
– Я так за тебя рада, – тихонько проговорила она. – За вас обоих.
Дима тепло, заразительно улыбнулся, и девушка поняла, как же ей не хватало такой его улыбки.
Она подняла голову и посмотрела в его глаза. Обычно отрешённые и мутные от бесконечных мыслей, сейчас они лучились радостью и из карих стали тягучего медово-янтарного оттенка.
– Ты даже не представляешь, как сильно помогаешь мне, – шепнул Дима, чтобы не услышал никто из гуляющих по скверику больных. – Во всех смыслах.
Алёна ничего ему не ответила – не хотелось портить такой чудесный момент. Поэтому она просто взяла его за руку и повела прочь от больничных ворот.
Дима не сопротивлялся и не говорил ни слова. Он только улыбался своей новой безмятежной улыбкой и оглядывал встречавшиеся по пути дома и деревья, которые знал, кажется, с рождения, с живым детским любопытством.
С Алёной он всё видел как-то по-новому.
Они вошли в тот самый парк, где когда-то познакомились и где недавно нашли ту злополучную листовку. Долго бродили по аллеям с зажатыми в обеих руках стаканчиками мороженого, весело смеялись над серьёзностью спешащих куда-то прохожих, и на второй план отступили все проблемы и волнения последних дней.
Набегавшись, оба устало плюхнулись на ближайшую скамеечку.
– Я даже не думал, что когда-нибудь смогу расслабиться после этого кошмара, – неожиданно признался Дима, одним махом отправляя в рот остаток холодного лакомства. – Ты делаешь меня каким-то другим. Не собой…
Он осторожно взял её руку, в которой та сжимала своё мороженое, и по очереди поцеловал костяшки пальцев.
– Ты чего? – смутилась девушка.
– Ничего, – воспользовавшись замешательством подруги, Дима ловко выхватил из её руки вафельный стаканчик и с удовольствием схрумкал.
– Эй! – возмутилась Алёна, поневоле улыбаясь.
– Ты слишком медленно ела, – совсем по-мальчишески ухмыльнулся парень.
– Ну ты и жук, – по-доброму проворчала Панкратова, выдёргивая свою руку из его.
– Не ворчи, – Дима жестом фокусника извлёк из-за спины ещё один стаканчик – абсолютно целый – и протянул ей. – Улыбка тебе идёт больше.
Алёна удивлённо подняла брови.
– Когда ты успел его купить? – не успела она задать вопрос, как половины мороженого уже как не бывало.
– Лучше ешь, – серьёзно посоветовал Дима. – А то со мной его надолго не хватит!
Девушка засмеялась и потянулась, чтобы поцеловать его в щеку, но как раз в это время Вознесенский повернул голову, и их губы встретились сами собой.
Стаканчик с печальным «плюх!» упал на тротуар, но ни Дима, ни Алёна этого уже не заметили. Они моментально забыли о мороженом, о прогулке и даже о Весте – вообще обо всём на свете. И слов между ними не осталось – слишком хорошо и спокойно было.
Они увлечённо целовались на скамейке, не думая о том, что рядом ежеминутно проходят по меньшей мере сотни людей. Алёна прикрыла глаза, опустив длинные ресницы, и Дима в очередной раз подумал о том, как жил без этого раньше. Рядом с этой девушкой он чувствовал себя по-настоящему живым.
Заслышав писк мобильника парня, Алёна отстранилась и смущённо заглянула ему в глаза.
– СМС-ка пришла. Посмотри, – улыбнулась она. – Вдруг что-то важное?
– Если честно… – Дима прижался лбом к её лбу. – Сейчас для меня нет ничего важнее тебя.
– А вдруг это из больницы? Или от твоей мамы? – девушка с трудом заставила себя оторвать взгляд от его губ. – Посмотри, это наверняка что-то серьёзное.
– Ладно, ладно, – изобразив страдальческое выражение на лице, Дима вытащил телефон из кармана рубашки.
При взгляде на сенсорный экран Вознесенского прошил озноб, и он отпрянул от Алёны, словно обжёгся. Парень побледнел и как-то машинально натянул скинутый ранее тёплый свитер.
– Что с тобой? – испугалась девушка.
Дима не отвечал – не хотел или не мог, было непонятно.
Просидев с минуту в полной тишине, Алёна решительно вырвала из рук Вознесенского мобильник. Он никак на это не отреагировал.
– Что?! – воскликнула поражённая Панкратова, вытаращив от удивления глаза. – Зачем ей это?
Новая СМС-ка от Весты сверкнула на экране, словно подмигивая шокированной девушке.
Ещё бы, ведь в здании, которое должно было подвергнуться очередному нападению, Алёна узнала свой интернат…
Сидя на заднем сиденье роскошного автомобиля, Саша с досадой фыркнула.
Как оказалось, отец совсем не шутил по поводу её предстоящего брака. Теперь девушка в сопровождении личного водителя и неприлично радостной пожилой женщины-организатора направлялась в центр города – в самый дорогой салон, чтобы выбрать свадебное платье.
Огромный особняк Корниловых наполнился людьми, нанятыми Валерием – грузчики, повара, дизайнеры. Но сама Саша даже не могла взглянуть, что происходит в главном вестибюле – ведь её не выпускали из комнаты, если только по необходимости. Как, например, покупка наряда.
Леонид, слава небесам, всё это время не объявлялся, не писал и не звонил, и уже это радовало. Если бы он объявился, Саша точно бы потеряла самообладание и выкинула что-нибудь, тем самым разозлив отца ещё больше. Сколько девушка себя помнила, она всегда гордилась своей выдержкой… но сейчас её всю словно окатили волной ледяной воды, которая унесла и спокойствие, и трезвый рассудок, и все пути к бегству из осточертевшей засады.
Организатор ласково о чём-то говорила – восхищалась красотой Саши, прикидывала, какая модель платья лучше всего отразит тематику мероприятия, интересовалась мнением юной клиентки.
Эта добродушная пожилая женщина явно не знала, на каких условиях сидящая рядом с ней рыжеволосая девочка прощается со своей свободой. И что ей пришлось сделать, чтобы отодвинуть от себя этот момент как можно дальше.
– Сашенька, вы меня слышите? – это фраза спутницы вывела Корнилову из раздумий.
– О, да, да, извините… – поспешно забормотала девушка. – Я просто задумалась.
Окликни её сейчас водитель, она бы не сдержалась, нагрубила. Саша хорошо знала этого немногословного громилу в сером костюме, одного из самых старинных помощником отца, чуть ли не с детства. Тот сопровождал её постоянно, служа не только водителем, но и телохранителем – то есть не позволял ни минуты лишнего общения даже со знакомыми и держал подальше от неугодных Валерию людей.
Но женщина-организатор вызывала в Саше искреннюю, чистую симпатию, и девушке не хотелось огрызаться в ответ на добро.
– Я как-то никогда не думала об этом, – смущённо ответила она на вопрос, какой представляла свою идеальную свадьбу. – У меня были… другие увлечения.
– Странно, – совершенно искренне удивилась женщина. – В первый раз вижу невесту, которая, кажется, совершенно не интересуется собственной свадьбой.
– Главное, что это событие вообще состоится, – натянуто улыбнулась Саша. – А то ведь такое бывает…
– Ох, понимаю, – собеседница сокрушённо опустила голову, подумав именно так, как на то рассчитывала Саша. – Отец у тебя человек суровый и требовательный. Наверное, тяжело было с ним договориться?
Охранник за рулём саркастически хмыкнул, прекрасно зная об истинном положении вещей, но промолчал.
Корнилова печально кивнула:
– Даже не представляете, насколько.
До огромного стеклянного здания супермаркета в центре города они добрались в полной тишине и теперь медленно проезжали по узкой улочке, примыкающей к большому парку с изящной кованой оградой.
Саша, не желая больше ни с кем разговаривать, подавленно смотрела в открытое окно машины.
Как вдруг её внимание привлекла находящаяся прямо на аллее напротив ограды скамейка. А точнее, только что поднявшиеся с неё люди.
Высокий парень с давно не стриженными светлыми волосами, торчащими во все стороны, и тоненькая миниатюрная девушка в белом летнем сарафане, из небрежно заплетённой толстой косы торчали несколько кудрявых прядок.
У Саши замерло сердце. Это же настоящее чудо!
Она громко вскрикнула, отвернувшись от окна, чтобы не вызвать у водителя подозрений.
Тот грубовато осведомился, что случилось, но Саша не отвечала. Просто сидела и улыбалась.
Девушка знала, что те, до кого она пыталась достучаться, её услышали.
– Ты тоже это видела?! – взволнованно выдохнул Дима, покосившись на поражённую Алёну.
Та неуверенно кивнула.
– Ты ведь звонила утром Саше?
– Звонила, конечно… – заикаясь, произнесла Панкратова. – Только никто не ответил.
– Вот и мне никто не ответил, – вздохнул Дима. – Теперь понятно, почему…
– Думаешь, её отец узнал… обо всём?
– Уверен в этом. Ты же видела её лицо! Она нас заметила, пыталась привлечь наше внимание. По-другому этого сделать у неё бы не получилось. У неё что-то случилось, Алёнка, – Дима выдержал тяжёлую паузу. – И помочь ей теперь можем только мы с тобой.
Его голос звучал глухо и хрипел, парень ещё не отошёл от пришедшего сообщения, но сумел абстрагироваться и обратить внимание на насущную проблему.
– Тогда бежим, – Алёна потянула его за рукав вдаль по аллее. – Кажется, они едут к торговому центру, по этой дороге больше некуда…
Без лишних разговоров молодые люди бросились вперёд, стараясь обогнать медленно двигающуюся машину, которая, к счастью, не успела уехать далеко.
Притаившись возле входа в супермаркет, Дима и Алёна увидели, как из машины вышла рассеянная, понурая Саша в компании элегантной пожилой дамы с блокнотом и карандашом в руках. Дама что-то вещала, энергично жестикулируя, девушка лишь вяло кивала – её мысли явно были где-то далеко.
Охранник не пошёл за ними, а остался в машине. На парочку подростков он не обратил никакого внимания, лениво закурил сигарету и откинулся на водительском сиденье, явно намереваясь хорошенько вздремнуть.
Дима и Алёна спокойно прошли сквозь автоматические стеклянные двери и, держась на некотором расстоянии, последовали за Сашей и её провожатой –вдоль салонов красоты, кафе, магазинов, стараясь не отставать, но и не позволяя себя обнаружить. Неизвестно было, как отреагирует подруга на их появление.
Поднявшись на пятый этаж, Корнилова вместе со своей спутницей скрылась в огромном свадебном салоне – хватало одного взгляда на роскошные витрины, чтобы понять, насколько он дорогой. Что ж, вполне в духе Сашкиного отца.
Но что всё-таки там делает сама Саша? Что задумал жестокий и беспринципный Валерий?
Дима и Алёна прождали возле выхода почти час, но подруга так и не появилась. И объяснить происходящее было некому.
Они уже собирались уходить, как вдруг из салона выбежала молоденькая продавщица – почти девочка – и робко окликнула их.
– Простите… а это вы Алёна? – обратилась девушка к Панкратовой. Она была старше на пару лет, но всё равно говорила робко и неуверенно.
– Да, – удивлённо обернулась Алёна. – Это я… А в чём дело?
Дима молча замер рядом.
– Вам просили передать, – девушка сунула в руку Алёне вырванный блокнотный листок и тут же убежала.
– Спасибо, – растерянно крикнула вслед Панкратова и хотела ещё что-то спросить, но продавщица уже скрылась. Судя по всему, ей было ужасно неловко.
Алёна уже хотела развернуть бумагу, но Дима перехватил её руку.
– Что ты, не здесь, – шепнул он. – Выглядеть будет подозрительно! Лучше пошли ко мне. Саша всё равно не сможет поговорить с нами сама.
Признав, что он прав, девушка бросилась к эскалатору, Вознесенский направился за ней.
До дома Димы они добрались быстро, подгоняемые тревожными предчувствиями. Едва успев захлопнуть за собой дверь квартиры, Вознесенский вырвал у Алёны записку, которую та всё это время не выпускала из рук.
– «Отец запер в доме», – прочитал парень вслух, подспудно отмечая размашистость и небрежность почерка, словно писали в ужасной спешке. Да, скорее всего, так оно и было. – «На этот понедельник назначена свадьба. Помогите!»
Далее следовало несколько беспорядочных линий – должно быть, Саша расписывала ручку.
– «В полночь по рации», – с трудом разобрал Дима последнюю фразу – буквы стали уже совсем путаными и почти неотличимыми друг от друга. – Это всё…
– Её всё-таки выдадут замуж… – потрясённо произнесла Алёна. – И наверняка за Ларченко, на которого она так часто жаловалась…
– Так, никто её никуда не выдаст, – заявил Дима, сжимая кулаки. – Мы этого не допустим.
– А как же… – Алёна с трудом нашла в себе силы вспомнить кое о чём ещё. – Как же наше задание?
Дима, очевидно, уловил в её голосе нотки отчаяния, потому как немедленно обнял её сзади и успокаивающе погладил плечи.
– Позже мы обязательно об этом поговорим, – пообещал он. – Только не сейчас. Скоро вечер наступит, а нам нужно готовиться доставать из башни нашу принцессу.
Ни Дима, ни Алёна не представляли, как сумели дождаться ночи.
Все протекшие часы они почти не разговаривали – тревога за Сашу отнимала всё время обоих. Сначала просто сидели по разным углам – Алёна на диване, Дима на краю письменного стола, потом, не сговариваясь, вместе купили в магазине торт и молча его умяли. Ближе к вечеру, часам к шести, Вознесенский заявил, что им потребуются силы, завёл будильник на одиннадцать часов и благополучно уснул на диване, положив голову Алёне на колени.
А вот сама Панкратова никак не могла забыться – сон к ней совершенно не шёл. Слишком многое свалилось за этот день на них двоих, и ей предстояло о многом подумать.
Дима тихо бормотал что-то во сне. Судя по всему, парню снился кошмар – он постоянно хмурил брови, ворочался и так крепко жмурился, что на лбу уже залегли морщинки. Алёна наклонилась и осторожно расправила эти морщинки пальцами. Она отлично представляла, что именно он мог сейчас видеть – Дима часто жаловался на кошмары, в основном связанные с матерью и полицией.
Разумеется, жаловался – совершенно не то слово. Он говорил о снах с такой злобой и ненавистью, что даже Алёне становилось жутко. Жутко потому, что в обычной жизни она ни при каких обстоятельствах не услышала бы от него таких слов.
Дима любил говорить, что предпочёл бы вообще никогда не видеть снов. И девушка уже давно понимала, почему. Просто сны не поддавались его контролю… и делали заложником собственных страхов. Алёна отлично знала, что практически каждую неделю он шёл в бойцовский клуб, расположенный как раз через дорогу от её интерната, и методично избивал соперников, представляя на их месте свои регулярные кошмары. Она раз за разом видела из окна его удаляющийся силуэт, но не могла ничего сделать.
Дима резко дёрнулся и замотал головой. Его трясло, руки судорожно сжали диванное покрывало, от напряжения на них проступили все венки. Алёна тревожно выдохнула, не зная, чем она может помочь.
Интуитивно она убрала со лба парня взмокшие волосы и подула на него. Когда тот снова затряс головой, Панкратова с силой обхватила его лицо руками, не давая этого делать.
От прикосновения её холодных пальцев Дима глубоко вздохнул и проснулся.
– Алёна, – прошептал он с таким облегчением, словно только что разгрузил пятитонный вагон. – Алёна…
Но тут же Дима вспомнил, что ему полагается быть сильным и невозмутимым. Он торопливо облизнул пересохшие губы и рывком поднялся с дивана.
– Полтора часа до будильника, – заметил Вознесенский.
– С тобой всё в порядке? – тихо спросила Алёна, хотя и сама прекрасно знала, что не в порядке.
Дима молча подошёл к окну и закрыл пыльные шторы.
– Возможно, сегодня ночью придётся драться, – он пристально взглянул на Алёну. – Ты это понимаешь?
Девушка молча кивнула.
– Может, всё же пойдёшь обратно в интернат? – Вознесенский глубоко вздохнул, пытаясь скрыть тревогу. – Там ты будешь хотя бы в безопасности…
Что ж, вполне в его стиле.
– Я никуда отсюда не уйду, – твёрдо произнесла Алёна. – Мы даже не знаем, что случится, а ты уже волнуешься. И вообще, интернат – последнее место, где я сейчас хочу быть. Особенно после того сообщения…
Дима резко отвернулся.
– Давай мы не будем сейчас об этом говорить, – попросил он.
– А когда ещё? – резонно заметила Алёна. – Хорошо тебя зная, могу с уверенностью заявить, что Сашке ты ничего не расскажешь. А я… Другого шанса нормально поговорить у нас может и не быть.
Дима молчал, крепко размышляя о своём, наболевшем. Он понимал, что подруга права и в таких делах ждать нельзя… Но так тяжело было признать, что все твои предыдущие действия оказались бесполезными, мусором, который с лёгкостью сметёт с дороги всего одно губительное обстоятельство.
Перед глазами парня снова встал образ мамы на больничной койке – бледной, неподвижной, похожей на фарфоровую куклу. Дима яростно, как в недавнем кошмаре, замотал головой, пытаясь отогнать от себя это видение, но оно только становилось ближе и реальнее.
Как вдруг мама поднялась с койки и приветливо ему улыбнулась.
– Не волнуйся, – сказала Марина чужим голосом. – Просто говори, что думаешь. Я приму любой твой выбор.
И пропала, растворившись в проскользнувшем между тучами луче солнца.
До Димы внезапно дошло, что он всё ещё замер у окна своей грязной, словно уснувшей квартиры, через шторы упираясь кулаками в пыльный подоконник, а слова, такие нужные ему сейчас, произносит совсем другой человек.
Алёна бесшумно обнимала его со спины, уткнувшись лицом куда-то между лопаток, и всё говорила, говорила тихим, шелестящим шёпотом – Дима уже не разбирал слов, но они и не были сейчас важны. В его голове снова возникла мама, она смеялась и махала ему рукой, и вдруг сделать правильный выбор стало совсем просто.
Парень осторожно отстранился и, сделав шаг вперёд, рывком распахнул закрытые шторы, поднял оконную раму, пропуская в комнату свежий вечерний воздух.
– Я всё понял, – произнёс он со слезами на глазах – не для Алёны, для себя. – Мы не должны этого делать.
– Что?! – девушка поражённо на него уставилась. Она ожидала услышать всё, что угодно, но только не это.
– Мы не будем этого делать, – повторил Дима и тепло улыбнулся – как тогда утром в парке, радостно и немного по-детски.
– Но твоя мама…
– Ей и так значительно лучше, теперь аппаратное лечение должно помочь, – в голосе парня не было и тени обычного недоверия. – А я не хочу разрушать то, что так долго было частью твоей жизни.
– Но Веста… – снова попыталась возразить Панкратова.
– А что Веста? – Дима усмехнулся. – Я сполна заплатил ей за ту работу, что она сделала. Больше я ничем ей не обязан. Как и она мне.
Алёна потрясённо отступила назад.
– Тебе нужно ещё подумать, – прошептала она побелевшими губами. – Тебе снова снились кошмары. Не принимай необдуманных решений…
Дима лишь развёл руками и сделал к ней шаг. Девушка отступила назад, и он шагнул снова.
– Не переживай, – также шёпотом ответил он. – Я ещё никогда ни в чём не был так уверен, как в том, что говорю теперь.
Он шагнул ещё раз, и теперь Алёна не стала сопротивляться.
– На этот раз я действительно всё решил, – шепнул Дима, привлекая её к себе и привычным жестом зарываясь лицом в пушистые кудри. – Ничего страшного в нашей жизни больше не случится, я тебе обещаю. Ты мне веришь?
Слушая эти слова, Алёна, кажется, забыла, как дышать.
– Я понял, в чём главная загвоздка этих заданий, – продолжил Дима. – На последнем сеансе Веста много раз поднимала тему о важности выбора. Который я рано или поздно должен буду сделать, – он помедлил, пристально всматриваясь в её зелёные глаза. – Но как можно выбрать между двумя самыми важными людьми в моей жизни?
Алёна робко подняла голову, готовясь возразить, но Вознесенский вскинул руку, безмолвно прося её помолчать и дослушать.
– Раньше я не осознавал, насколько ты мне дорога, – печально улыбнулся парень. – До тех пор, пока чуть не потерял… И больше не повторю такой ошибки.
– А как же твоя мама?
– Ты повторяешься, – заметил Дима. – Я говорил с её врачом – с теперешними показателями ей помогут самые обычные медикаменты. Мама больше не нуждается в таких жертвах… как твоя безопасность. И я не изменю своего решения, что бы ты ни говорила.
В его глазах сверкнул какой-то новый огонёк, ярко намекающий на перемены внутри. И посмотрев туда в очередной раз, Алёна поняла: теперь Дима выглядел совсем-совсем взрослым.
Голос Саши в помехах рации звучал рвано и непривычно высоко.
– Мне свадебное платье купили, – в ужасе прошептала девушка. – Вытащите меня оттуда!
– Сколько людей сейчас находится в вашем доме? – быстро осведомился Дима.
– Точно больше десятка, – Саша задумалась. – Охранники, флористы, дизайнер… А я заперта у себя в комнате. И даже не догадываюсь, что сейчас происходит внизу!
– На каком этаже твоя комната? – Дима старался держаться спокойно, хотя его изрядно встревожило измученное, слегка истеричное выражение голоса обычно невозмутимой и смешливой Саши.
– На первом…
– Это хорошо, – задумчиво произнесла всё это время молчавшая Алёна. – А куда выходят окна?
– На задний двор… – машинально сообщила Корнилова. – Но там возле калитки тоже стоит охрана…
– Даже не знаю, что делать, – шёпотом, чтобы не услышала собеседница, признался Дима Алёне. – Валерий и вправду сдержал своё обещание.
Но вслух парень тут же произнёс, чтобы не пугать и так взвинченную Сашу затянувшимся молчанием:
– Мы что-нибудь придумаем. Не переживай. И старайся держать рацию поблизости.
Из прибора тут же раздался разочарованный вздох. Саша прекрасно понимала, что ей вряд ли кто-то поможет, и не скрывала этого. Дима подозревал, что даже та записка из свадебного салона была скорее жестом отчаяния.
– Держись, – произнёс он убито и уже хотел отключить связь, но Алёна неожиданно вырвала у него рацию.
– Я всё придумала! Саша, ты слышишь, я придумала! – радостно провозгласила Панкратова. – Скажи, а какие цветы будут на твоей свадьбе? Или другие украшения?
Саша на другом конце провода покрутила пальцем у виска, но послушно принялась перечислять все подробности, что смогла запомнить.
Алёна схватила со стола Димы первую попавшуюся бумажку и тщательно записала их.
Отключив связь, она с улыбкой до ушей торжествующе посмотрела на Вознесенского.
– Я знаю, как нам вытащить Сашку, – повторила она. – Нужно будет немного денег. И моего природного очарования.
Уже через полтора часа Алёна в скромном джинсовом комбинезоне и фирменном брезентовом переднике стояла перед дверью задней калитки особняка Корниловых. Лицо девушка прикрыла белой медицинской маской, а волосы гладко зачесала назад и собрала в тугой пучок. Дополнял причёску модный цветастый платок, под которым было надёжно укрыто переговорное устройство. В руках Алёна с трудом удерживала огромную плетёную корзину, наполненную пышными белыми лилиями в обрамлении другой цветочной мелочи, на которую Дима не пожалел денег в местном флористическом салоне – том самом, где заказывали цветы и организаторы корниловского торжества. Там же они стянули и фартук, забытый на гостевом диване кем-то из работников.
Алёна подтянулась на носках и, изловчившись, нажала локотком кнопку звонка.
Ей почти сразу открыл высокий тощий мужчина в чёрном, на его поясе девушка тут же разглядела кобуру пистолета.
– Здравствуйте, – звонко поздоровалась Панкратова. – Скажите, а здесь живёт бизнесмен Корнилов?
– Допустим, – смерил её взглядом охранник.
– Я курьер из салона «Парад цветов», – бодро протараторила девушка. – Наша компания занимается торжеством, которое скоро будет устраивать господин Корнилов. Я принесла недостающие цветы, – она чуть ли не в лицо ему ткнула корзиной.
– А почему ночью? – мужчина с презрением отодвинул от себя корзину. Судя по всему, он был аллергиком, потому как его лицо заметно покраснело. – И почему ты в маске?
– Простудилась, – поспешила пояснить Алёна и для вида несколько раз шмыгнула носом. – Свадьба – это такой чудесный день… Не хотелось бы распространять там заразу. А ночью… Видите ли, дело в том, что завтра я не смогу вам ничего доставить, есть свои планы. А моё начальство не в курсе, вот я и решила занести вам их сейчас, – она снова протянула корзину, радуясь, что маска скрывает торжествующую усмешку. – В доме всё равно окна светятся, значит, хозяева не спят и смогут меня принять.
Охранник придирчиво рассмотрел девушку, задержав взгляд на фартуке с логотипом магазина.
– Ладно, проходи, – наконец смилостивился он. – Только быстро – здесь сейчас и так суета, не до тебя.
– Я думала, вы сами занесёте корзину в дом, – Алёна изобразила на лице искреннее удивление.
Мужчина согласно кивнул, протянул руки к цветам и тут же зашёлся громким чихом.
– Иди уже! – злобно прикрикнул он. – Не видишь, человеку плохо!
Алёна торжествующе улыбнулась и пробежала по двору к главному входу в дом. Охранник возле него пропустил девушку без вопросов – наверное, посчитал, что раз на воротах не задержали, то и ему не нужно мешать.
– Идите направо по коридору, – прибавил он. – Там будет главный зал, вас встретят и скажут, куда поставить цветы.
Панкратова, весело напевая и старательно изображая глуповатую, завернула за угол, где разветвлялся коридор, и там, мельком удостоверившись, что поблизости нет персонала, уверенно двинулась налево – именно в том крыле находилась комната Саши.
Недоумённо озираясь и делая вид, что заблудилась, Алёна постучала в дверь помещения, путь к которому объясняла подруга по рации.
– Ну кого там ещё принесло?! – послышался знакомый злобный голос.
– Здравствуйте, – уверенно ответила Алёна всё тем же дурацким весёлым голосом. – Это доставка из салона «Парад цветов»…
Дверь тут же распахнулась, и Алёна ужаснулась, взглянув на Сашу. Та сильно изменилась всего за какие-то сутки. Мешки под глазами, безвольно висящие спутанные волосы… и разбитые костяшки пальцев.
Глазами Панкратова мигом нашла на стене комнаты кровавый след и частично содранные обои.
Быстро оглядевшись, Саша широко улыбнулась.
– Здравствуйте, – произнесла она. – Вы, наверное, заблудились?
– Нет, – уверенно ответила Алёна. – Ваш охранник указал именно это направление.
– Надо же… – нахмурилась Корнилова, но в уголках её глаз притаилась радостная искорка. – Надо будет серьёзно поговорить с отцом о компетентности нашего персонала. А вы пройдите в комнату, я сейчас всё вам объясню…
Она ухватила подругу за локоть и мигом втащила её в помещение, захлопнув за собой дверь.
Едва защёлкнулся замок, девушки крепко обнялись.
– Как же я рада тебя видеть, – прошептала Саша, с трудом сдерживая слёзы. – А где Дима?
– Он ждёт нас снаружи, – шепнула Алёна. – У него своя роль в этой операции… Как и у тебя. Ведь в этой комнате нет камер?
– Нет, – сообщила Саша. – После каждой отлучки я тщательно изучала все углы. Здесь чисто. Даже удивительно, что отец не позаботился об этом…
– Тогда пора разобраться с остальными проблемами, – Алёна порылась в корзине с цветами и с гордостью извлекла припрятанный на дне старенький планшет. – Он не нашёл флешку с вирусом?
Саша метнулась к своей кровати, запустила руку в наволочку от подушки и аккуратно извлекла на свет маленький стальной предмет. Затем протянула руку за планшетом.
– Где ты его достала, кстати? – тихонько осведомилась Корнилова.
– Одолжила, – уклончиво ответила Алёна. – А теперь мне пора валить, пока никто ничего не заподозрил… Ты знаешь, что делать.
Саша откинула упавшую на лицо рыжую прядь и изобразила одну из своих старых кривых улыбок.
– Да уж знаю…
И она решительно выпихнула Алёну за дверь.
Поморщившись от внезапно раздавшегося в ухе шума, Дима едва не свалился с ветки дерева, на котором прятался.
Они договорились, что Алёна стукнет по наушнику, когда придёт его очередь действовать, а это значило, что пора было включаться в игру.
Сымитировать нападение на особняк действительно было замечательной идеей – за всей шумихой никто не заметит Сашкиного побега. Дима осторожно спустился на несколько веток ниже, стараясь не высовываться на улицу, чтобы его не засекли.
