Читать книгу: «Королевство Cнов», страница 6

Величество требует жертв

Совсем недавно

Крест королевского наследника – манящая доля. Ведь каждый парнишка хочет вырасти прекрасным принцем, и каждая девица себя втайне видит прелестной принцессой. Но о том, что с собою несёт наследника корона, не думает жаждущий её получить.

Принц Иоганн, что уже в детстве отличился небывалой доблестью, мастерством конной езды, искусным владением мечами и иными присущими будущему герою навыками, отныне же стал полноправным любимцем и защитником короны. Так радовались люди, когда Иоганн возвращался после очередного подвига домой, чтобы украсить королевскую сокровищницу новым трофеем, взятым с хладного мёртвого тела убитого принцем монстра.

Но излюбленной историей любого барда-краснопевца или придворного глашатая была история о том, как бравый принц Иоганн сразил дракона Юга. Сам принц, однако, совсем не любил говорить об этом своём подвиге, чем заслужил себе не только славу храброго героя, но и уважение людей, что называли его скромным и мудрым, а, стало быть, достойным королём.

Светловолосый, как своя мать, рослый и небоглазый под стать отцу, он, Иоганн, являл собою украшение для королевства Дримхолд и страх вселял он жителям враждебной Либертанты.

Но вот однажды король Рэймонд услышал весть о том, что, дескать, дракон Юга недобит, и этот факт все королевство ставит пред угрозой. Повелел монарх своему сыну разобраться в слухах и, коль правдивыми окажутся они, добить поганое чудище.

И собрали придворные лакеи принца в путь, и получил наследник благословение отца и матушки и с рассветом вместе с верными рыцарями в путь дорогу отправился Иоганн.

Путь до логова змея был долгим, и Иоганн прекрасно знал, что за один день дорогу не преодолеть. А потому, лишь только солнце скрылось за горизонтом, а мощённый синим кирпичом королевский тракт прервался, уступая место запылённым разбитым тропам южных земель, принц повелел своим рыцарям устроить привал.

Долго ли, коротко ли – походный лагерь был готов. Воители заняли своё место близ костра, а Иоганн решил прогуляться по хорошо знакомой ему сухой земле юга. Бродил принц, глядя себе под ноги, и думал, как же ему с чудищем бой вести, если, конечно, оно ещё живым осталось. И вдруг подул ветер с востока – хладный и тревожный. Иоганн с непривычки аж пошатнулся. Ветер прекратился, и принц уже было хотел продолжить свою ночную прогулку, как вдруг пред ним появилась женщина. Она была одета в длинный красный плащ, капюшон которого скрывал лицо незнакомки.

– Куда путь держишь, принц Иоганн? – спросила женщина чарующим голосом.

– Я не говорю с людьми, что от меня лицо скрывают, – сурово заявил принц.

– А я не для диалога к тебе, дружок, явилась, – усмехнувшись, произнесла женщина. – Я предупредить тебя желаю.

– О чём же?

– Король всё знает, Иоганн. Ты сделай то, что он велит, а уж потом я помогу тебе с ним поквитаться и королевство Дримхолд вновь великим сделать. Мы сделку выгодную для обоих заключим. И не удивляйся, знаю я всё о тебе и о том, как обеспокоен ты, что Дримхолд слаб, а жители его в опасности.

– Ведьма… – испуганно протянул Иоганн и направился к незнакомке, дабы смахнуть капюшон с её лица. Но не успел принц сделать и шагу, как женщина в красном плаще испарилась, будто её и не было вовсе. В тот же миг услышал принц пронзительные крики со стороны лагеря. Обнажив меч, Иоганн стремглав побежал обратно к костру, но лишь добравшись до места, где оставил своих рыцарей, принц обнаружил ужасную картину. Все его воины лежали убитыми, и по положению их мертвых тел принц тут же понял, что их застали врасплох, они не успели даже выхватить мечи.

На земле Иоганн заметил множество следов, среди которых были как людские, так и те, что оставляют лапы троллей. А присмотревшись ближе, принц обнаружил меж следов повязку, сшитую из шёлка синего – знак отличья воеводы Дримхолда, учителя и друга принца, тролля Герхарда.

От ярости безумной вскричал принц Иоганн. Предательство такое не смог простить он другу своему. Но более всех винил наследник королевства короля-отца, что обошёлся так со своими подданными – доблестными рыцарями, защитниками королевства.

Всю ночь принц хоронил своих людей, горько плача над очередной могилой воина. А лишь светать начало, так сел принц на коня своего – единственного из всех скакунов, которого нападавшие отчего-то не умертвили, и поскакал Иоганн к пещере дракона юга.

Не выходили из головы принца слова таинственной незнакомки в алом плаще – вдруг и правда предстоит ему совершить тот страшный поступок, что даже в мыслях боялся допустить Иоганн, и лишь это сможет помочь принцу вернуть честь и величие королевства? Ведь принц Иоганн, надо сказать, прекрасно понимал слабость своей державы и глупость да трусость короля Рэймонда. Знал принц и то, что все его походы бравые – лишь тот единственный для короля способ управления жителями, тот символ крохотной оставшейся от некогда великой силы Дримхолда. Лишь герой принц Иоганн – причина, по которой оставшиеся жители Дримхолда ещё не перешли на сторону Либертанты и не устроили революцию в Дримхолде.

Принц подъезжал к логову дракона. Здесь было совершенно тихо – ни малейшего признака жизни. Земля здесь была мёртвая, высушенная – ни травинки, ни деревца или хоть какого-то растения – лишь раскалённая пустыня, испещренная трещинами. Воздух обжигал лёгкие принца, тело его вспотело, и пот водой лился из-под доспеха. В таких местах изнеможенность организма смертных наступает почти что моментально. а жажда, которая появляется от обезвоживания, добивает крепчайших из людей в считанные мгновенья. Но Иоганн был настроен решительно, а потому в одно ловкое движение слез со своего коня и твёрдой поступью пошёл к входу в пещеру дракона юга.

Вдруг раздался грохот, а после него громогласный рык – дракон учуял добычу. Из пещеры вырвалась струя пламени, чуть не испепелившая принца заживо. Дракон вышел из пещеры, издавая грохот каждым передвижением своих мощных лап. Зверь впялился своими огромными оранжево-красными огнями, служившими чудовищу глазами, выдохнул ноздрями струи дыма и голосом, звучащим, словно грозовой раскат, промолвил:

– Смерти ищешь, рыцарь, что ко мне, дракону юга, по воле собственной явился!?

– О, нет, страшный какой… Я сейчас же ухожу! – спаясничал принц.

– Я как изрыгну пламя сейчас… – угрожающе начал дракон.

– А я как обожгусь, – рассмеявшись, перебил его Иоганн.

– И оба в бездне канем, – подхватив настроение принца, с усмешкой сказал дракон.

– И будем таковы, – подытожил Иоганн. – Прости, друг мой, я не в настроении. Да и сцены ни к чему: один я сегодня, не для кого представление разыгрывать.

Дракон с грохотом пуще прежнего сел на землю.

– Что такое, друг мой Иоганн? – сочувственно спросил он. – Снова из-за отца?

– Не снова, дружище, – печально выдавил из себя принц. – На этот раз совсем по-иному! Ты представляешь, он повелел людей моих, рыцарей своих верных, умертвить.

– Какое несчастье! – воскликнул дракон. – С чего так не гуманно поступил твой отец?

– Право, не знаю. На полпути к тебе мне встретилась дева в красном плаще, по её словам, король знает, что тебя я не убил тогда… – мрачно проговорил принц.

– И за то тебе я очень благодарен. Из всех людей я знаю только двоих достойных и милосердных… – печально обмолвился дракон.

– Так вот, видно, что права была та незнакомка. Мстит король мне за мою доброту к тебе. За то, что пожалел, за то, что поверил в твоё проклятье и признал в тебе друга. Я же принц! Иоганн Храбрейший – наследник великого Рэймонда короля! не пристало милосердье к тварям страшным проявлять. Прошу прощения, я лишь пересказал его слова.

– Да брось ты извиняться. А что ещё сказала та женщина в плаще?

– Сделку предложила, дескать, поможет мне поквитаться с отцом, а после вернуть былое величие Дримхолда…

– Не согласился ты, надеюсь?! – не на шутку обеспокоился дракон.

– Покамест нет.

– И не вздумай соглашаться! Та незнакомка – ведьма Анарет, что заключила сделку с королём Малкольмом, отцом моим. Из-за того, что он отказался погубить меня, она и прокляла всё королевство!

– Ах, ну я сразу понял, что ведьма она. Конечно, я, как и твой отец, не собираюсь тебя губить, друг.

– Дело вовсе не во мне! Я своё отжил, хорошо ли плохо ли – но отжил. А вот вам, нынешним людям, ещё жить и жить – не позволяй Анарет и твоё королевство погубить.

– Хорошо-хорошо, я понял тебя, – сказал принц.

Иоганн угостил дракона выпивкой из своей фляги, всласть наговорился с другом о том и сём, после чего двинулся обратно в замок родовой.

Угрюмый и потерянный принц подъезжал к воротам белого города, что воздвигнут вокруг замка короля, к вечеру следующего дня. Ветер тормошил серебряные знамёна, а детские крики возвещали жителей о возвращении героя домой. Как и всегда, толпы людей вышли посмотреть на своего принца, вот только в этот раз Иоганн был совершенно не рад им. Люди мешали коню пройти, кто-то из толпы дотрагивался до шпор Иоганна, самые же наглые бросали принцу цветы, шипы которых раздражали его коня. Вдруг принц не выдержал и ударил шпорами своего скакуна, тот встал на дыбы и помчался по дороге к замку. Еле успевавшие отскочить люди устремлялись вдогонку за принцем.

«Неужто и делать вам более нечего!?» – сказал вслух Иоганн.

На въезде в замок принца ждала ещё одна толпа, однако собравшиеся в ней люди не обращали ни малейшего внимания на принца. Их взгляды были устремлены к замковой площади. Иоганн заинтересовался. Он слез с коня и, взяв поводья в руки, медленно стал расталкивать людей, проходя меж их рядов к месту, которое так интересовало толпу. Иоганн слышал громкий голос, вещавший какую-то пламенную речь – за криками людей, принц не мог разобрать слов, однако понимал, что повод здесь и впрямь уж грандиозный.

Наконец, принц добрался до места, откуда открывался обзор на эшафот. Оказывается, сегодня проходила казнь, что в Дримхолде считалось праздничным событьем.

– Кого казнят? – спросил принц у горожанина.

– Нищенку, что клеветала на короля, – без особой охоты ответил тот, даже не оборачиваясь на Иоганна.

А голос, который, как оказалось, принадлежал королевскому судье, меж тем кричал, что было мочи:

«Последний шанс тебе даю, презренная! Скажи, что наврала ты, иль маразм твой старческий тебе велел слова про короля постыдные сказать»!

Старуха помотала головой, показывая, что она не собирается отказываться от своих слов.

«Сим постановляю, – продолжил судья, – Что безымянная нищенка, говорившая, что король наш, великий Рэймонд Всеизбра̀нный, дескать, поссорил всё королевство обманом, чтобы в нём короля признали, а после по прихоти своей с колдуном заключил сделку, чтобы луна пропала, чем на королевство проклятье обрушил. А когда, по словам этой безумной, понял король, что дел натворил неблагоразумных – ту сделку расторгнул и честью супруги, говорит, уплатил»!

«Ложь! Казнить сумасбродную! Голову с плеч!» – кричали люди в толпе. А душа Иоганна отчего-то ушла в пятки. Так жутко звучали слова, что произнес судья королевский, так больно ранили они его сердце и даже заставили разум предположить на мгновенье, будто оказаться могут сии обвинения правдой.

Палач занёс топор и со всей силы обрушил его на голову провинившейся. Толпа ахнула, начался гул и крики недовольства. А дело всё было в том, что топор поломался, шею обвинённой оставив нетронутой.

– То добрый знак, господин судья! – взмолилась осуждённая. – Не сломался бы топор господина палача о голову мерзавки и лгуньи…

– Молчать! – прорычал судья. – Новый топор тащи.

Палачу принесли другой топор, но и тот сломался о голову женщины. Толпа начала возмущаться. Тогда судья, окинув безучастным взглядом людей, обнажил свой меч и пронзил им сердце старухи. От этого удара женщина скончалась, а палач отделил голову от бездыханного тела. Люди понемногу начали расходиться, и только принц Иоганн стоял как вкопанный на своём месте. Принц отпустил поводья коня и медленной походкой отчаявшегося человека потоптал к двери дворца. Иоганн прекрасно знал, что знак тот означал: топор действительно бы не сломился о голову той, что была виновна. А значит, все её слова правда: король Рэймонд обманом завоевал королевство, глупостью вызвал проклятье и главное – предал свою жену, расплатившись ею словно распутницей, с советником, нынешним королем Либертанты. Всё бы мог простить Иоганн, но только не уничижение чести своей матери, королевы Гриеллы.

Вошёл принц во дворец, увидал короля с королевой, сидящих за столом праздничным, вместе с воеводой, троллем Герхардом, что вчерашним днём соратников принца умертвил. Молча зашёл в зал обеденный Иоганн, бросил меч на пол и как вкопанный на месте встал, впялившись глазами в короля. Рэймонд, надо сказать, был совсем уж слаб: седина в волосах и небрежная длинная борода, а, главное, поблекшие глаза придавали его величеству вид болезненный и старый.

– Мы долго ждали тебя, мой мальчик! – воскликнул Рэймонд, откашлявшись. – К столу мы просим героя.

Иоганн сел за стол, не промолвив ни слова.

– Как с драконом, мой принц, победил, я надеюсь? – радостно спросил воевода Герхард.

– Врут слухи. Нет там никакого дракона, – холодно ответил Иоганн.

– А где же рыцари твои, дорогой? – ласково спросила королева Гриелла. – Обычно ты с собою берёшь их ужинать с нами.

– Мне жаль говорить, матушка, – мрачно начал Иоганн. – Но их разбойники умертвили, – добавил принц, пристально вглядевшись в глаза короля.

– Какое несчастье, – отметил король, опустив взгляд на бокал с вином. – Ну что же, почтим их память и возрадуемся возвращению моего сына!

Король поднял бокал, после чего в один глоток осушил его. Семья начала ужинать, королева Гриелла была омрачена, услышав весть о смерти рыцарей, а потому, не поднимая взгляда со стола, молчаливо обдумывала, что же сказать сыну, а Иоганн в то время копил в себе лютую ненависть.

«Как можешь ты радоваться и распивать вино в мою честь, когда ты отдал приказ умертвить мою свиту? Как можешь ты с матерью моею за столом одним сидеть, когда её ты продал за исправленье своих же ошибок?» – гневно вопрошал про себя Иоганн.

– Сын мой, – вдруг сказал король. – За всеми нашими делами совсем забыли мы, что завтра день твоего совершеннолетия, а, значит, нужно подготовиться, как подобает. Мы ждём, что выступишь ты на турнире и победишь любого из врагов. Мы с матушкой твоею приготовили сюрприз тебе…

– Я тронут, – холодно промолвил Иоганн. – Мне нужно прогуляться перед сном.

– Куда ж, в такую темень? – взволновано спросил Рэймонд. – Да и потом – ты только что вернулся!

– Не волнуйся, отец.

Иоганн уже было вышел из обеденного зала, как вдруг Гриелла крикнула:

– Иоганн!

Принц обернулся.

– Я сожалею о смерти твоих воинов, скажи, как мне помочь тебе, сынок? – искренне спросила королева мать.

– Простите, матушка, никак вы здесь мне не поможете, – ответил принц и вышел из дверей дворца. Иоганн встретил на входе королевского судью, тот любезно откланялся перед принцем и поспешил войти вовнутрь.

«Верно, докладывать бежит о произошедшем на казни», – подумал принц.

Иоганн отыскал своего коня, который сам нашёл дорогу к конюшне, и, запрыгнув на него, поскакал на юг по тьме ночной. Принцу претило желанье своё, но поделать с собою ничего он не мог. Велели ему честь и долг перед королевством пойти на сделку с ведьмой Анарет.

Доехал принц до логова дракона, коню на морду тряпку повязал, чтоб не заржал в решающий момент. Зашёл Иоганн в пещеру, где мирно спал его друг, достал принц меч из ножен и вонзил змею в место, не защищённое чешуёю, что под крылом у дракона было – сам поведал когда-то зверь тайну другу своему. Не успел и проснуться ящер, как сердце его биться перестало.

«Прости меня, мой друг», – сквозь проступившие на глазах слёзы прошептал принц Иоганн.

Вышел он кровью друга запачканный из логова драконьева, сел на землю горячую и в полную силу волком завыл. Кричал принц укоры себе и бил со всей силы в нагрудник стальной, плакал навзрыд и снова безутешно кричал, что было мочи.

А потом, обессилев, свалился на спину и очи сомкнул. Так и лежал принц, не зная, что делать, вспоминал Иоганн, что натворил, и не мог поверить, что он тем человеком был, что меч вонзил в друга своего, дракона Юга.

Вдруг почувствовал принц присутствие чьё-то. Открыл он глаза и увидал, как пред ним во всей красе стояла ведьма Анарет. Не знал Иоганн, что ведьмы бывают настолько прекрасны. Анарет, словно прочитав мысли принца, улыбнулась лукаво и волосами серебристыми махнула из стороны в сторону. Посмотрела она алыми глазами на кровь, что была на доспехе принца и тихо сказала:

– Молодец, мой принц.

– Я сделал то, что ты просила, – всё ещё не оправившись от произошедшего, ответил Иоганн. – Сделай и ты теперь.

– Ах, да, – произнесла Анарет, словно вспомнив что-то совершенно несущественное. – Я дарую тебе силу говорить с любым созданием, коего встретить ты сможешь.

– И как мне поможет это вернуть величье Дримхолда? – разочаровано спросил Иоганн.

– А ты подумай – коль будет в армии Дримхолда паук гигантский или бык-молох, что для тебя тогда, мой принц, солдаты Либертанты, слабые и немощные смертные создания?

– И то верно… – задумчиво сказал принц.

– А что до отца твоего… Скоро ты сам решишь эту маленькую проблему, – сказала Анарет и исчезла.

Принц постоял ещё у входа в пещеру дракона, что про себя назвал он могилой старого друга, сказал Иоганн последние слова извинения и в путь обратный на скакуне своём пустился. Никогда ранее конь не бежал так быстро, не понял доселе верный питомец так хорошо своего ездока – понял принц, что ведьма не солгала и, коль конь теперь слышит слова Иоганна, то и любая другая тварь в королевстве поймет речь принца.

День уже вступал в свои права, когда принц Иоганн подъезжал к городским стенам. Толпа фанатиков в сей день была ещё более многоголовой, чем обычно. Не мудрено, ведь именно сегодня принц Иоганн становится совершеннолетним. Люди, по своей дурной привычке загородили коню Иоганна проезд и восторженно кричали похвалы и поздравления наследнику. Но принц сегодня и не думал проявлять великодушие, шепнул он скакуну команду, и тот копытами ударил двух несчастных, что стояли перед ним. Толпа вмиг отступилась, восторженные возгласы сменились криками, что страхом были преисполнены. Принц улыбнулся и повелел коню скакать до замка.

На дворцовой площади уже готово было ристалище, а на трибунах возле сидел весь свет Дримхолда и, конечно же, королева Гриелла с королём Рэймондом. Иоганн знал абсолютно всех зрителей: вельмож, королевского судью, тролля Герхарда, фрейлейн матушки – словом, каждого, кто был на трибунах, кроме одной-единственной девы, что на вид было лет двенадцать от силы. Она сидела прямо возле короля и королевы, на девушке было платье из шёлка цвета янтаря, подчеркивающее её чрезвычайно высокое положение. Её детское лицо выражало неподдельную радость: глазки карего цвета блестели, тонко-очерченные губы улыбались, а пухлые щечки надулись так, словно у этой малютки сегодня был самый важный и счастливый день в жизни.

– А вот и сын мой! – встав с трона, радостно воскликнул король Рэймонд, еле держась на ногах. – Что ж припозднился в такой светлый день? Держу пари, дурманником всё ночь темну̀ю баловался? Полно тебе, принц, оставь место в желудке для напитков сегодняшних! Ведь сегодня ты перестаёшь и для меня, и для всего народа острова быть мальчиком, отныне ты достойный взрослый муж!

«Для всего народа острова», – заметил про себя Иоганн. – «Не хочешь ли ты сказать…».

– Подойди ближе, сын мой! – перебил думы принца король. – Мы с матушкой хотим показать тебе сюрприз.

Иоганн под раздражающий его слух, грохот аплодисментов прошёлся по всей арене до королевской трибуны. Девочка в янтарном платье резко встала с места и, затаив дыхание, смотрела на принца.

– Вот он наш – сюрприз, сынок, – сказал Рэймонд, положив руку на плечо сына. – Твоя прелестная невеста и мир для острова всего!

– Кто вы такая, госпожа? – стараясь быть учтивым, спросил Иоганн.

– Принцесса Кассандра, – ответила девушка, застенчиво усмехнувшись. – Дочь его величества, короля Либертанты, Джереми Светлейшего.

– Не знал, что у короля Джереми есть дети, – холодно промолвил Иоганн. – А кто же ваша матушка? – спросил принц, боясь, что эта девочка не кто иная, как его единоутробная сестра.

– Сынок, негоже так смущать даму, – ласково сказала королева мать.

– И всё же, – твёрдо стоял на своём принц Иоганн.

– Королева Белинда, ваша светлость, – ответила принцесса Кассандра.

– Не слыхал о такой, – грубо ответил принц. – Поведайте историю любви ваших родителей, мне будет любопытно узнать.

– Отлично! – воскликнул король Рэймонд. – А пока молодые шепчутся, я объявляю начало турнира!

Раздался хор церемониальных труб, и на ристалище стали появляться разодетые в гербовые латы рыцари королевства, а вернее, те немногие, что остались из них. Принц занял место рядом с юной принцессой и всё спрашивал её о всяких мелочах, что были для него важны. Поведала принцесса, что её матушка, королева Белинда, была фрейлейн при королеве Гриелле. Белинда была влюблена в советника давным-давно, по её словам, ещё даже до тех пор, когда Джереми стал служить королю. Так вот, когда произошёл чудовищный катаклизм – так принцесса Кассандра называла предательство Джереми и создание королевства Либертанты, фрейлейн Белинда бежала. Долго скиталась матушка Кассандры, пока наконец не нашла в себе силы прийти в Либертантский дворец и признаться королю Джереми в своих чувствах. Король, как оказалось, тоже полыхал любовью к деве Белинде, а потому повелел в скором времени свадьбу сыграть, нарекая Белинду своей королевой. От их брака, преисполненного добротой, уважением и взаимной подлинной любовью, на свет появилась принцесса Кассандра, что, как оказалось, более всего на свете мечтала встретиться с принцем Иоганном. Ведь она с юных лет была заворожена рассказами о его подвигах, а, как немного подросла, для себя решила, – что хочет разделить с ним жизнь свою. Ведь считала принцесса Кассандра принца Иоганна самым достойным мужем во всём Королевстве Снов.

Дослушал Иоганн историю, и пуще прежнего он разозлился на отца.

«Не так решать нам войны подобает – не слабостью и браками с детьми», – сказал он про себя.

Король меж тем командовал всё новым и новым воинам для принца представленья показать. И вдруг Иоганн не выдержал.

«Прошу вас отдохнуть, солдаты!» – крикнул он. – «Коль праздник в мою честь, я чую на себе ответственность перед людьми. Хочу я всех, как подобает, представлением развлечь. Я объявляю пари: каждый пусть выйдет, кто хочет принцем стать и мужем прелестной принцессы».

Народ взбаламутился. Не понимал никто выходки принца.

Смелее! – кричал принц Иоганн. – Я обещаю, что любому, кто победить меня сумеет, я право наследника передам и принцессу невесту мою подарю!

– Сын мой, – невозмутимо начал король. – Ты, видно, пьян совсем! Садись на место, отдохни немного.

Народ взорвался особенно громким раскатом аплодисментов – так смеются люди, когда в момент опасности им заявляют, что вовсе не опасность то была, а ловкий розыгрыш проныры-юмориста.

– Вам кажется смешным всё, что сказал ваш принц?! – злобно воскликнул Иоганн, чем вмиг утихомирил смех людской. – Тогда я поднимаю ставки. Я обращаюсь только к одному из зрителей – королю Дримхолда, Рэймонду – отцу моему. Отец, ты позоришь свой народ и королевство одним лишь нахождением своим. Так ещё и решил ты выдать за меня дочь врага нашего, Джереми-самозванца, тем самым признав этого труса Либертантского равным себе! А значит ты такой же трус, отец! Я вызываю тебя на бой. На смертный бой, последний твой, великий Дримхолд заслуживает сильного монарха.

Умолкли всяческие звуки. Народ застыл в ожидании решения короля.

– Меч, – мертвым голосом сказал король.

– Ваше величество, быть может, принцу отоспаться? – спросил судья-лизоблюд у Рэймонда. – По всей видимости, мальчик болен и…

– Меч! – воскликнул король в полную силу своим давним медвежьим голосом. Раздалось эхо, и Рэймонду незамедлительно вручили его старый королевский меч.

С трудом спускаясь по трибунам, король, опершись на рукоять меча, смотрел на сына – без гнева или злости, в глазах монарха была тень радости и гордости за Иоганна.

С трудом дойдя до ристалища, король поднял над землёю меч.

– Пощады не получишь, – гневно прорычал Иоганн.

– Её и ты не жди, сынок, – со слабой улыбкой ответил король.

Иоганн нанёс удар, король парировал. Принц сделал выпад, его величеств, уклонилось. Видно было, что Иоганн, хоть и был зол на отца, но всё же не мог бить его в полную силу. Тогда король нанёс удар со взмаха, но Иоганн ловко отпрыгнул, и король повалился на землю.

– Вставай, Рэймонд! – воскликнул принц.

Король медленно поднялся на ноги и побежал из последних сил на сына своего, держа меч над головой. Не поведя и бровью, принц сделал шаг вперед и твёрдою рукой направил меч свой в сердце короля. Не успел Рэймонд уклониться от смертельного удара или парировать его, а, может, и не хотел того. Проткнул сын своего отца и повалил на землю, после чего склонился принц пред королём.

– Я… – выплевывая кровь, начал король. – Я горжусь тобой, сынок. Прости, что не уберёг я тебя от судьбы такой… Я думал, можно обмануть проклятье… Ошибался. Прошу, когда придёт твоё время, не совершай моих ошибок и сделки… Сделки с фатами вовек не заключай!

Озверел принц Иоганн, ведь ощутил он внутреннее гложущее сердце беспокойство.

«А вдруг вся жизнь моя предрешена? Вдруг всё произошедшее – лишь хитрые проделки ведьмы Анарет?» – подумал принц, но внешне не подал он беспокойства.

Воскликнул он во всю глотку: «Король умер! Да здравствует король»!

Опешившая от произошедшего на ристалище публика промолчала. Люди боялись говорить что-либо в небывалой и обескураживающей для них ситуации. Лишь судья, всегда отличавшийся умением подстроиться под момент, подхватил: «Да здравствует новый король Дримхолда»!

Люди восторженно захлопали. Придворные натужено улыбались и радостно кричали слова поздравления своему новому королю. Вот только в их глазах не было счастья да спокойствия – во взгляде зрителей читался лишь страх.

Принц приказал посадить принцессу Либертантскую, Кассандру, в темницу и повелел посла отправить к королю Джереми да сообщение от короля Дримхолда, Иоганна Храбрейшего, передать: коль хочет тот вернуть свою дочурку, пусть присягнет одному-единственному, законному, королю острова.

За сравнительно недолгое время король Иоганн, опьянённый желанием доказать всему свету превосходство Дримхода, полностью изменил своё королевство. Его величество, Храбрейший, казнил всех тех людей, кто был замечен им в предательстве короны: головы лишился воевода Герхард, который, однако, до последнего не признал своей вины в убийстве рыцарей принца, не спасся и судья, что зачастую без достойного суда и следствия сёк головы на дворцовой площади невиновным людям. И многие вельможи-лизоблюды, что на слабости Рэймонда наживали состояние, кары страшной от бескомпромиссного короля Иоганна не избежали.

Пользуясь своим талантом, подаренным ведьмой Анарет, Иоганн созвал со всего острова под свои знамёна монстров жутких: от громадных огров и быков-молохов, до гарпий горных и малюток кровожадных нетопырей. Для новых жителей своих возвел король гигантский зверинец, где тех кормили и обучали злобе к каждому, кто носит на себе янтарные цвета королевства Либертанты.

Послы вернулись из страны янтарной Либертанты с известием о том, что король Джереми Светлейший намерен штурмом только лишь отвоевать свою наследницу Кассандру. Иоганн лишь обрадовался новому шансу проявить себя и пустить в бой своих новых солдат-монстров.

В скором времени Дримхолд действительно принял облик сильной и справедливой державы. Простой люд боготворил нового короля за то, как быстро тот изменил жизнь крестьян и ремесленников к лучшему. И новые вельможи, что по новому закону обязаны были нести воинскую повинность, да шпоры носить рыцарские, также были довольны своим государем, ведь более не боялись они беззакония средь тех, кто выше был титулом – отныне все дворяне равны были друг перед другом. Во всём королевстве Дримхолд не было более ни одного человека, что не любил бы и не уважал короля Иоганна Храбрейшего. Вот только матушка нового великого короля не была столь же счастлива, что и жители Дримхолда. С того самого дня, как её собственный сын вонзил меч в отца своего, мужа Гриеллы, та не произнесла ни слова, отказывалась есть, а после стала отказываться и ото сна. Фрейлейн пытались вернуть к жизни свою государыню, но так и не смогли. Гриелла скончалась от жуткого горя: не смогла любящая мать и жена жить с тем проклятьем, что обрушилось на её семью. Но даже смерть родной матушки не смогла отрезвить нового короля Иоганна. Решил он, во что бы то ни стало, весь остров завоевать и знамёна из серебра поставить в каждом уголке земли, что Королевством Снов зовётся.

А горе в своей семье, печаль тех матерей, жён и сестёр, чьих мужчин убьют в предстоящей войне, счёл король Иоганн Храбрейший жертвой. Так необходимой платой за величие.